Текст книги "Муки обольщения"

Ной очнулся от своих мечтаний, ощутив на себе взгляд молодой женщины. Она сразу же отвернулась, смутившись. Ной понял, что их обоих переполняло любопытство, которое они испытывали по отношению друг к другу, но ни один из них никогда не признался бы в этом. «Интересно, каким она видит меня?» – размышлял Ной.

Он знал, что некоторые женщины находили его привлекательным, но, возможно, не это было причиной ее пристального внимания. Прежде Ной не страдал от того, что рядом с ним не было любимой женщины, и был вполне счастлив. Но потом он познакомился с Хилари Боуэн и решил связать себя с ней брачными узами. К юной леди, сидевшей сейчас перед ним, он испытывал чувство необыкновенной симпатии, и, казалось, она отвечала ему тем же. Ной никогда не заблуждался по поводу своей внешности, считая, что обладает довольно заурядным лицом. Темно-каштановые волосы, светло-зеленые глаза, густые ресницы, напоминавшие, по мнению обеих сестер, соболиный мех. Мужественный подбородок, как и у всех Маклеллапов. Рост выше среднего, доставшийся также по наследству. Прямой, несколько крупноватый нос, широкие скулы… Все это придавало ему внушительный вид, что могло скорее пригодиться в здании суда, нежели быть полезным для знакомства с молодой леди.

К черту все это! Какая разница, что думала о нем вдова? Возможно, она сравнивала его со своим покойным мужем, и, конечно же, Ной оказывался в проигрыше по всем параметрам. Но если даже он и ошибался, какое это имело значение для…

Внезапный оглушительный выстрел заставил Ноя встрепенуться от своих мыслей. Кучер резко притормозил. Раздавались какие-то странные звуки. Среди пассажиров началась паника.

– Я же говорил, что в наши дни путешествовать очень опасно, – печально произнес фермер, не обращаясь к кому-то лично. – Что вы на это скажете?

– Проклятие! – проворчал пожилой джентльмен, наконец проснувшись. – Что там еще стряслось?

Высунувшись из окна, солдат и торговец наперебой кричали кучеру, чтобы тот оторвался от бандитов, сильнее погоняя лошадей. От шума проснулся Гедеон и пронзительно завопил. Сидя в своем углу, священник приступил к чтению молитвы, а лорд громко проклинал судьбу. Ной оставался единственным, кто не проронил ни слова. Протянув руку через узкий проход между сиденьями, он коснулся рук вдовы. Молодая женщина пыталась успокоить мальчика, сама же готова была расплакаться.

– Все будет хорошо, – попробовал утешить ее Ной – Поверьте, никто не причинит вреда ни вам, ни Гедеону.

Вдова с опаской посмотрела на солдата и молодого лорда:

– Но они, кажется, собираются применить оружие?

Ной сразу же догадался о причине ее тревоги. Любое сопротивление с их стороны могло быть для ребенка смертельно опасным. Он попросил мужчин убрать оружие под сиденье. Но тут послышалась громкая команда всем выйти из экипажа и прихватить с собой драгоценности.

– Делайте то, что я говорю, – настоятельно потребовал Ной, – немедленно спрячьте свое оружие. Ваши деньги в надежном месте. Не предпринимайте необдуманных действий. Лучше уж расстаться с несколькими шиллингами, чем с собственной жизнью.

Молодой лорд пребывал в нерешительности, наблюдая за тем, как солдат поспешно прятал шпагу.

– Как легко вам говорить, не имея при себе ничего ценного. А вот у меня на пальцах еще красуется несколько бесценных перстней, и к тому же я меткий стрелок. Будьте уверены, уж я-то не промахнусь.

Ной перестал спорить со щеголем: его терпение иссякло. Американец со всего размаха ударил кулаком по изящной челюсти лорда, тем самым поставив точку в их споре. Тот резко упал на свое сиденье, прижав подбородок к груди. Ной успел вытащить у него пистолет и спрятать под кожаную подушку прежде, чем дверь экипажа открылась настежь.

– Всем выходить! – раздался приказ.

«Да, бандитов нельзя назвать джентльменами», – печально подумал Ной. В открытом дверном проеме вспыхнул факел, чтобы осветить выход.

– Вперед, да поживее! – Тут грабитель заметил молодого лорда. – Ого-го! А это кто такой?

Бедняга чуть не потерял сознание от мысли, что его карманы вот-вот будут вывернуты наизнанку. Бандит весело расхохотался:

– Пошевеливайтесь!

Пассажиры вышли из экипажа и оказались нос к носу с разбойниками. Один стоял возле лперей, двое других сидели верхом на лошадях. Факел освещал лишь путешественников, но ни на минуту не озарил ни одного из воров Ной подумал, что бандиты хорошо знали свое дело. Они остановили экипаж на пустынной части почтовой дороги, проходившей через лес. Несмотря на ясную ночь, лунный свет почти не проникал сквозь раскидистые ветви деревьев, разбойники все время находились в темноте. Хотя скорее всего их личности было бы нельзя установить, даже если бы света оказалось больше: они прикрывались шляпами с широкими полями, а черные платки делали невидимой нижнюю часть их лиц. Ной подошел ближе к женщине, полный решимости защитить ее.

Разбойник, подталкивая локтем, поставил пассажиров полукругом в нескольких шагах от экипажа. Кучера тоже заставили спуститься со своего места и присоединиться к остальным. Несмотря на ранение в ногу, он сделал это удивительно быстро.

– Ему, наверное, больно, – прошептала вдова.

Ной кивнул, заметив, что по мере приближения к ним кучер замедлил шаг. Видимо, пуля угодила ему в ногу при первом же выстреле. Ной слышал, как кучер бубнил себе под нос ругательства.

– Думаю, не стоит волноваться, – сказал Ной женщине, – его счастье, что ранен только в ногу.

Не разговаривать, – крикнул один из бандитов, сидевших верхом на копях, – пока мы сами не дадим вам такую команду. – Он проворно спрыгнул на землю и направился к Путешественникам. Сняв шляпу с неприкрытым презрением, он перевернул ее вверх дном и протянул пленникам. – Ваше пожертвование в пользу бедных высоко оценится.

– В экипаже у одного парня я видел пару потрясающих перстней, – сказал другой разбойник. Он опустил факел на землю и направился к экипажу.

Если бы с ними не было молодой женщины, Ной решил бы, что настала пора действовать. Он мог бы легко вырвать пистолету бандита, стоявшего передним, поскольку тот был полностью поглощен созерцанием того, что кидали ему в шляпу, и совсем забыл о необходимости приглядывать за своим оружием.

Никто из пассажиров не проронил ни слова, когда им пришлось расстаться с несколькими монетами, которые они держали при себе. Мошенник тщательно обыскивал каждого, заставляя выворачивать карманы, снимать обувь и показывать руки, на которых могли быть надеты украшения. Все мысленно благодарили вдову и ее малыша.

Выбросив на землю содержимое сумочки и поковырявшись в ней носком сапога, разбойник оставил женщину в покое.

– Ты не можешь заставить ребенка прекратить визжать? – грубо и с раздражением прикрикнул он.

Затем, проверив карманы Ноя и ничего в них не обнаружив, грабитель отобрал у него приглянувшуюся шляпу и переключил внимание на солдата.

– Вы хотите, чтобы я взял на руки Гедеона? – тихо спросил Ной у вдовы.

Та крепче прижала ребенка к себе.

– Нет, – почти неслышно ответила она. – Я сама справлюсь.

Тревога матери передалась ребенку, и Гедеон заплакал еще сильнее.

– Я же велел не разговаривать! – завопил сидевший на лошади бандит. Он крепко и уверенно держал вожжи своего беспокойного скакуна, а также нервно топтавшихся на месте двух лошадей приятелей.

Ной догадывался, что непрекращавшийся плач Гедеона может еще более разгневать грабителей. Думая лишь о том, как бы скорее успокоить мальчика, Ной засунул руку в карман рубашки, чтобы достать фляжку с вином. Но как только он дотронулся до нее, почувствовал на своем боку дуло пистолета. Вздрогнув, он тут же вытащил руку, показывая, что в ней нет оружия. Металлическая фляжка на минуту блеснула, освещенная факелом, и вслед за этим последовали оглушающий выстрел и едкий запах пороха.

Ной отчетливо осознавал случившееся. Сначала схватился за поющий от боли бок, затем будто какая-то сила отшвырнула его назад, и он рухнул на землю.

– О Боже! – закричала вдова. Ее страдальческий вопль рассеял тишину, воцарившуюся после выстрела. Даже Гедеон испуганно замолчал. Она опустилась на колени возле Ноя. – Ты убил его! – Женщина с ненавистью посмотрела на грабителя, который только что выстрелил. – Будь ты проклят! Он хотел всего лишь успокоить моего ребенка! Он не собирался никому из вас причинять вреда! – Она осторожно опустила Гедеона на землю и просунула руку под рубашку Ноя. Ее пальцы тут же стали мокрыми и липкими от крови. Другой рукой нащупала пульс на шее. Он был совсем слабым, но это означало, что жизнь еще теплилась в теле Ноя. – Дай мне свой платок! – потребовала она у вора, стрелявшего в Ноя. – Мне нужно перевязать рану, чтобы остановить кровь.

Бандит от удивления вытаращил глаза. Он направил пистолет в сторону стоявших полукругом испуганных людей, заставив их еще теснее прижаться друг к другу. Но ни один из них и не пытался сделать ни шага вперед, чтобы помочь женщине.

– Думаю, они будут вести себя более благоразумно, – заметил грабитель. Сидя верхом на лошади, он подъехал ближе к пленникам и стал подталкивать их в сторону экипажа. – Пошевеливайтесь! – приказал он.

Лошади топтались на месте, поднимая копытами облако пыли. Женщина была напугана, но не взяла Гедеона на руки, а лишь не отходила от него. По решительному выражению лица можно было догадаться, что она не собирается двигаться с места.

– Раненый не в состоянии ехать дальше, – обратилась она к разбойникам, – мы должны оказать ему помощь.

Мошенники только расхохотались в ответ.

– Ты можешь остаться здесь вместе с ним, если, конечно, пожелаешь, – сказал один из них, тот, который отобрал у лорда последние драгоценности. – И в самом деле тебе лучше остаться с нами. Тогда эти джентльмены подумают, следует ли им обращаться к властям, чтобы те попытались схватить нас. Не так ли? – Он поднял факел и помахал им перед лицом кучера. Ты понял? Если нас начнет кто-либо преследовать, мы прикончим эту леди.

– Как вам не стыдно? – возмутился пожилой джентльмен.

Она должна поехать с нами, – произнес торговец, стараясь успокоиться, глядя на ребенка, в пеленках которого были спрятаны ценные вещи всех пассажиров. – Вы не имеете права насильно уводить с собой женщину и ее малыша.

Грабитель, стрелявший в Ноя, вцепился рукой в тонкую шею вдовы, пытаясь пригнуть ее к земле. Затем он грубо повторил свой приказ:

– Быстро всем залезть в экипаж!

– Отпустите ее, – потребовал солдат, угрожающе рванувшись вперед и хватаясь за ножны, из которых не так давно вытащил саблю.

– Советую сесть в экипаж, да поживее, – зло прохрипел бандит.

Кучер неуклюже забрался на свое место и взял в руки кнут.

– Вы будете за это гореть в аду, – послал он проклятие.

– Точно, – ехидно ухмыльнулся бандит.

Дрожа от страха и негодования, молодая леди взмолилась:

– Помогите! Что будет с мистером Маклелланом? Он ведь умрет, если мы не поможем ему.

– Это нас не касается.

– В таком случае я останусь, – сказал приходской священник, увидев, что торговец уже занял свое место в экипаже и настала его очередь сделать то же самое. – Умирающий имеет право в последние минуты жизни требовать присутствия священника.

В этот момент ему в грудь был наставлен пистолет.

– Полезай за остальными! Здесь у вашего приятеля нет прав.

– Духовный отец тщетно пытался придумать хоть какой-нибудь предлог, чтобы остаться. Он беспомощно смотрел то на Ноя, то на женщину с ребенком, то преданно заглядывал в глаза грабителя.

– Я не могу ехать. Я обязан остаться! Душа этого человека… Мои деньги… – лепетал священник в отчаянии.

– Что? Да ты о чем?

– Ни о чем, – нервничая, ответил он, садясь в экипаж, – совсем ни о чем.

Одного за другим путешественников насильно заставили занять места в экипаже.

– По крайней мере позвольте нам взять с собой ребенка, – попросил фермер.

Вдова отрицательно покачала головой, ужаснувшись его словам, а также той неимоверной жадности, что заставила его произнести их.

– Нет, ребенок останется со мной. Ведь эти джентльмены сказали, что ничего не сделают с нами, если вы не расскажете властям о случившемся.

– Слышали, что она сказала?! Все верно. Поезжайте дальше без нее. Потом она сама найдет дорогу, – обрадовались понятливости леди грабители.

Дверь экипажа с шумом закрылась, и кучеру был дан сигнал трогаться с места. По мере того как экипаж набирал скорость, двигаясь вперед, приходской священник и торговец, приникнув к окну, неотрывно смотрели на оставшихся людей.

Путники сначала тревожно поглядывали друг на друга, а потом наконец решили, что лучше, ни о чем не думая, смотреть себе под ноги. Лишь молодой лорд, откинувшись на сиденье, не замечал происходящего вокруг. О деньгах никто не обмолвился ни словом.

– Как вы думаете, она будет в безопасности? – не выдержав, поинтересовался пожилой джентльмен. – Можем ли мы быть Б этом полностью уверены? Нужна ли ей наша помощь? Я даже не знаю, что и думать.

Фыркнув, фермер что-то пробубнил себе под нос.

– Что вы сказали? – не расслышал пожилой джентльмен.

– Я сказал, что все наши деньги остались у вдовы.

Откашлявшись, священник произнес:

– Жаль этого американца. Сомневаюсь, что врачи смогут ему чем-то помочь. Но нам обязательно нужно послать кого-нибудь осмотреть его. Это наш долг, и не важно, о чем предупреждали бандиты. Хотя…

Все согласились с необходимостью найти врача, но никто не признался вслух, что это был всего лишь предлог возвратиться на место происшествия и забрать свои деньги. Каждый подумал: «Возможно, мы уже не застанем вдову живой». Они с ужасом представили, как ее изнасиловали и убили. А ребенок? Не причинили ли ему вреда? Обнаружены ли их драгоценности? При мыслях о мальчике всем стало стыдно. Но что поделать, если их больше ничего так не волновало в этот момент? Приходилось хоть как-то успокаивать себя. Нет, с мальчиком ничего дурного сделать не могли. Убийства малолетних детей совершаются крайне редко. Об этом становится известно всем, от лорда до обычного гражданина, и вызывает гнев и коронованных особ, и полицейских.

И все-таки такое случается. Несколько месяцев назад в поместье Паиберти прямо из детской комнаты был похищен малыш по имени Адам Панберти. Через неделю маленький лорд был найден мертвым в лесу неподалеку от поместья. Ребенка, видимо, специально бросили на съедение диким животным.

Все содрогнулись, вспомнив недавнюю жуткую трагедию и исполнились еще большей решимостью помочь вдове и во что бы то ни стало передать бандитов в руки правосудия.

Спустя два часа, когда они вернулись на место ограбления, приведя с собой врача и небольшой отряд королевской гвардии, стало понятно, что до торжества правосудия еще далеко. Кроме следов крови на траве, где лежал Ной Маклеллан, не было никаких признаков совсем недавно произошедшего вооруженного нападения. Разбойникам удалось скрыться, захватив с собой вдову, ее малыша и американца, видимо, тоже.

Глава 2

Джесси осторожно убрала со лба Ноя прядь темных, мокрых от пота волос. Смочив кусок материи в тазу с водой, она осторожно вытерла его лицо с той же нежностью, с какой обычно обращалась с Гедеоном. После опасного ранения у молодого человека был сильный жар. Слава Богу, что перестала хотя бы сочиться кровь из раны. Джесси уже четыре раза перевязывала его.

Ей в голову вдруг пришла ужасная мысль: а вдруг Ной потерял крови так много, что уже не выживет? Пытаясь отогнать дурные мысли и успокоиться, Джесси снова принялась прикладывать мокрую тряпку к пылающему лицу Ноя.

Когда она склонилась над ним, прядь светлых волос случайно коснулась его щеки. Ной повернул голову и непроизвольно отстранился от Джесси.

– Черт возьми, – смутилась она и, выпрямившись, быстро скрутила свои длинные, достающие до пояса волосы и пучок.

Теперь уже ничто не тревожило Ноя. Джесси продолжала протирать его лицо и шею, останавливаясь лишь за тем, чтобы прислушаться к лепетанию или плачу Гедеона, время от времени доносившимся из соседней комнаты.

Неожиданно Ной беспокойно повернулся и что-то прошептал. Однако Джесси не смогла ничего разобрать, хотя и наклонилась к нему, внимательно прислушиваясь.

– Я не позволю тебе умереть, – громко сказала она, – я не позволю тебе умереть…

Спустя несколько часов, почувствовав себя смертельно уставшей, Джесси решила немного отдохнуть, оставив Ноя.

Она вошла в соседнюю комнату. Мэри сидела за столом и кормила Гедеона. Малыш громко и с удовольствием посасывал ее грудь.

– Принести тебе чашечку чая? – спросила Джесси.

– Чашечку чая? – Мэри усмехнулась, в ее темно-карих глазах был немой вопрос. – Ты с ума сошла, моя дорогая? Сядь же! – Носком ботинка она выдвинула стоящий напротив стул. – Как только малыш насытится, я сама приготовлю чай. Ты не присела с того момента, как вас с американцем ребята привели сюда. Я так и не поняла, что произошло. Может быть, ты скажешь хоть пару слов, что все-таки случилось? От своего мужа я не узнала ровным счетом ничего. Он лишь поцеловал меня в щеку и отдал Гедеона. При этом сказал, что, как только сможет, вернется домой, и мы опять будем вместе. Деревенщина.

– Пожалуйста, не называй его так, – устало сказала Джесси, потирая глаза. Ей вдруг показалось, что горевшая на столе свеча покачнулась. Джесси протянула руку, чтобы прямо установить ее, и только тогда поняла, что качалась она сама.

Ты имеешь в виду Дэви? Но он и есть деревенщина.

– Нет, я говорю о ребенке. Его зовут Гедеон. Ты не должна забывать об этом. Особенно теперь, когда в сосед ней комнате лежит Маклеллан.

– Понятно. – Мэри провела рукой по щечке малыша. – Маклеллан. Так зовут этого парня?

– Да. Ной Маклеллан. Он американец.

Мэри очень удивилась.

– Ты только представь себе, в какое дело мы можем вляпаться из-за него. Должно быть, Дэви сильно расстроен после всего случившегося. Конечно, я не знаю всех деталей. Мне казалось, что наш план был великолепен. – Мэри вопросительно посмотрела на Джесси. Ее круглое лицо было спокойным и открытым, как у младенца, приникшего к ее груди. Но взгляд более чем проницательным.

Нервы Джесси не выдержали, и она позволила переполнявшим ее эмоциям выплеснуться наружу. Слезы потоком хлынули из глаз девушки, как только она снова вспомнила подробности ограбления. Закрыв лицо руками, Джесси навзрыд заплакала.

Мэри тут же раскаялась, что слишком давила на подругу, заставляя ее рассказать обо всем.

– Ну же, перестань! Я уверена, что твоей вины здесь нет. Ты же знаешь, уж если я в чем-то уверена, значит, так оно и есть. – Когда Мэри поняла, что ее слова не смогли уменьшить страданий Джесси, то огорченно вздохнула. – Ну тогда продолжай реветь, если хочешь. А потом расскажешь мне обо всем и мы что-нибудь придумаем. Если Дэви причинил тебе боль, я разделаюсь с ним.

Джесси подняла голову и вытерла глаза подолом своего черного платья, слабо улыбнувшись.

– Никто не делал мне ничего плохого. Ой, Мэри, все пошло не так, как мы задумали вначале! Я боюсь, что он умрет, тогда мы все будем его убийцами! Как же мне жить после этого?

Протянув руку через стол, Мэри хлопнула Джесси по плечу.

– Перестань. Ты сейчас болтаешь чепуху. Не вижу причины для беспокойства. Он непременно поправится, даю руку на отсечение. Ты сделала для него все, что могла. Даже доктор Гарднер не способен на большее. Клянусь, это прав да. Я и не представляла, что ты можешь так искусно обрабатывать раны.

– Мэри, но его лихорадит, он никак не придет в себя. А ведь прошло уже несколько часов. Я и не знаю, как помочь ему. – Джесси безнадежно развела руками. – Может быть, не следовало зашивать его рану? Он так ослаб. Наверное, его ранение намного опаснее, чем я предполагала.

Перестав сосать грудь Мэри, Гедеон уронил головку и сладко засопел на ее ласковых руках.

– Послушай-ка, возьми это прелестное создание. Он уже сделал свое дело, – сказала Мэри и поправила лифчик после того, как Джесси взяла у нее малыша. – Ну вот, а теперь я приготовлю чай для нас обеих. – Мэри решительно направилась к камину, чтобы заварить чай. – Если хочешь, я могу предложить тебе немного тушеного кролика.

– Нет, спасибо. Достаточно одного чая. – Джесси прижалась щекой к лобику Гедеона. – Я все равно ничего не смогу съесть. – Она взглянула на Мэри, услышав ее недовольное бормотание. – Не нужно нянчиться со мной, мне уже двадцать один год. Вряд ли меня можно назвать ребенком. Ты, милая, совсем не заботишься о себе. Только взгляни! Худющая, как тростинка, без румянца на щеках, а глаза припухшие. Ты долго так не протянешь, если и впредь не станешь обращать на себя внимание. Джесси, Гедеон нуждается в тебе. Ведь ты единственная, кто сможет вырастить и воспитать его. Подумай об этом как следует. – Кажется, я в состоянии думать лишь об этом, – устало ответила Джесси и уложила Гедеона в колыбельку, которую Мэри устроила вопле окна. – Поспи здесь немного, малыш, пока наша спальня занята. – Джесси закрыла окно желтыми занавесками и, возвратившись к столу, взяла кружку с чаем, поставленную для нее подругой.

– Сегодня я посплю здесь, – сказала та, – а ты ложись на мою кровать на чердаке.

Джесси покачала головой:

– Нет, я должна время от времени приглядывать за мистером Маклелланом. Будет лучше, если ты сама отправишься ночевать на чердак.

– Я тоже могу присмотреть за американцем, а тебе нужно отдохнуть.

Джесси стукнула кружкой об стол.

– Нет, Мэри, мне самой необходимо быть уверенной, что ему не стало хуже. Я чувствую, что обязана ухаживать за ним. В исто стреляли, потому что он пытался помочь нам с Гедеоном. Теперь я его должница.

Мэри удивилась настойчивости, с которой Джесси это говорила. Наконец она не выдержала:

– Хорошо, я полезу на чердак, хотя все равно не смогу заснуть, так как рядом не будет Дмви. Мне всегда тревожно, когда его нет дома.

– Не думаю, что он исчез больше, чем на пару недель. Как только власти перестанут их разыскивать, он вернется. Ты ведь знаешь, такое не раз случалось. Иногда поиски прекращались уже через несколько дней.

– Да, но прежде не было никаких ранений. Наверное, все считают американца убитым и пытаются во что бы то ни стало найти его тело.

– Я не могла оставить Маклеллана там. Он бы непременно умер. Мы должны были принести его сюда.

– Я понимаю. Ты правильно поступила. Может быть, сейчас расскажешь, что произошло на дороге?

Тыльной стороной руки Джесси откинула назад упрямый локон волос, постоянно падавший на лицо. Она на минуту закрыла глаза и заговорила таким вялым, страдальческим голосом, что сама с трудом узнала его:

– Как мы и планировали, Дэви довез меня до Топпинга, после чего я с Гедеоном благополучно добралась до постоялого двора, где и оплатила проезд на экипаже до Лондона. Все были любезны и заботливы, и я поняла, что Хэнк оказался прав, посоветовав мне притвориться вдовой и взять с собой ребенка.

Мэри утвердительно кивнула:

– Братишка Дэви знает толк в подобных вещах. Он плохого не посоветует.

– Да, конечно. Вначале все шло прекрасно. Никто из пассажиров экипажа не отличался особой разговорчивостью, но они были очень добры. Я и не предполагала, что все так закончится.

– Это на тебя похоже, – возразила Мэри. – Но мы-то знали, что тебе придется нелегко.

Джесси не обратила внимания на замечание подруги, она была полна решимости рассказать ей все от начала до конца.

– Экипаж сделал несколько остановок, в том числе и в Хемингсе, что неподалеку от линфилдского поместья. Туда-то американец и держал путь. Из-за лошади у него вышел неприятный спор с хозяином постоялого двора. В итоге американец оказался в безнадежном положении, так как хозяин отказался дать ему другую лошадь. Представь себе, что мистер Маклеллан к тому же не знал, как добраться от Хеммингса до Стенхоупа. Мне стало его жаль. Никто не проронил ни слова. Думаю, все просто испугались его, Мэри, но для меня он был наиболее близким по духу человеком среди всех остальных. Гедеон вел себя ужасно и почти все время плакал, и тогда мистер Маклеллан вызвался помочь мне успокоить ребенка. Он сказал, что у малыша режутся зубки. Оказывается, следует немного смочить десны спиртом или вином, и боль стихнет. Представь себе, он сделал это Гедеону, и малютка перестал плакать.

Мэри скривила губы, словно хотела что-то сказать, но промолчала. Не хватало еще, чтобы Джесси подружилась с этим янки! Такого нельзя допустить!

– Если бы не мистер Маклеллан, – продолжала Джесси, – я даже не знаю, как завела бы разговор о грабежах на дорогах. Я понимала, что время истекало и что необходимо убедить пассажиров доверить свои драгоценности мне, спрятав их в пеленках Гедеона. Однако я никак не могла найти нужных слов. Все, что мы заранее планировали, не годилось.

– Ты просто не умеешь обманывать, вот в чем дело, – постаралась утешить ее Мэри. – И не стоит мучить себя из-за того, к чему ты непричастна.

Джесси печально улыбнулась:

– В некоторой степени этот парень способствовал тому, чтобы драгоценности оказались в пеленках Гедеона. Благодаря ему все пассажиры сами стали просить, чтобы я спрятала деньги и украшения, и вскоре после этого Хенк, Дэви и Билл остановили наш экипаж. Мистер Маклеллан даже ударил по физиономии лорда Гилмора, когда тот попытался оказать сопротивление и начал перестрелку.

– Этот Гилмор – щенок.

– Но он также и отличный стрелок. Несомненно, он убил бы и Дэви, и остальных двоих.

– Наверное, мне теперь следует поблагодарить за это американца.

– Не думаю, что он обрадуется, если узнает правду. – Джесси, вздохнув, сделала несколько глотков чая. Ее знобило, и, чтобы согреться, она обхватила дымящуюся кружку обеими руками. – Следуя приказу Дэви, мы все покинули экипаж. Дэви вел себя просто отвратительно.

Мэри чуть не рассмеялась.

– Разбойники никогда не отличались любезностью, и им все равно, что о них думают. Они выполняют грязную работу, тебе же это прекрасно известно. – Мэри задержала на подруге беспокойный взгляд и продолжила, но более мягким тоном:

– Ладно, рассказывай, что случилось дальше.

Билл отобрал у пассажиров те драгоценности., которые они оставили при себе, а Дэви заставил лорда Гилмора снять с пальцев все перстни и собирался уже залезть на крышу экипажа, чтобы обыскать багаж. В это время Гедеон снова расплакался, и Билл грубо велел успокоить ребенка. Я понимаю, что ради эффекта он пытался выглядеть негодяем, но парень-то ведь этого не знал. Он засунул руку во внутренний карман своей рубашки, чтобы вытащить фляжку с вином, а Билл запаниковал.

– Но он не знал, что у Маклеллана не было при себе оружия.

– Верно. Никто так не боится стрельбы, как Билл. Я согласилась участвовать в этом сомнительном деле лишь потому, что мне обещали – насилия не будет. Никто из нас не хотел жертв.

Мэри грустно покачала головой:

– Бедный Билл. Теперь неудивительно, почему у него был такой удрученный вид. Достанется же ему от Дэви и Хэнка, как только их перестанут разыскивать.

– Он заслуживает этого, – сказала Джесси без сожаления. – После того как прогремел выстрел, ранивший Маклеллана, Хэнк приказал пассажирам занять места в экипаже, а кучеру – немедленно отправляться в путь.

– Они не догадались, что ты причастна к ограблению?

– Думаю, даже ни о чем не подозревали. Конечно, им хотелось, чтобы Гедеон остался с ними, хотя не знаю, волновала ли их при этом жизнь малыша или эти господа просто переживали за свои денежки. Возможно, они продолжали бы настаивать на том, чтобы забрать с собой ребенка, если бы не ранение американца. У них просто не оставалось выбора, как только покинуть меня с Гедеоном возле умирающего. Бывшие попутчики не могли и предположить, что все происходило по заранее продуманному плану.

– Теперь единственное, что требуется от нас, – держать все в секрете от мистера Маклеллана. Наверное, не стоило все-таки привозить его сюда.

Джесси изумленно посмотрела на подругу:

– Мэри, неужели я могла поступить иначе? Ведь он не выдержал бы дальнейшего путешествия в экипаже до города. Твой дом находился гораздо ближе. Билл смастерил носилки, а Дэви заметал следы. Думаю, здесь нам ничто не угрожает.

– Лишь какое-то время. Но с первыми лучами солнца к поиску подключатся новые люди. Начнутся всякие расспросы.

– И все-таки вряд ли они станут обыскивать твой дом.

– Королевских солдат я возьму на себя, если, конечно, они появятся здесь. Но в таком случае тебе нужно будет проследить, чтобы ребенок и твой мистер не издали ни звука. Было бы очень хорошо, если бы ты вообще не попа далась на глаза властям. Ты не умеешь притворяться.

Джесси кивнула, соглашаясь, и поставила кружку с чаем на стол.

– Боюсь, ты права. – Она принялась медленно вращать головой, чтобы снять напряжение с мышц шеи. – Мэри, я страшно устала и не знаю, что делать. Если бы не ты и Дэви, мы с Гедеоном были бы совсем одни. – Джесси всхлипнула и отвернулась. Ей не хотелось, чтобы Мэри опять увидела ее слезы. – Не пойму, что со мной происходит. Обычно я не склонна оплакивать свою судьбу, вызывая у всех жалость.

Поднявшись, Мэри обошла вокруг стола и своими сильными, крепкими руками нежно обняла Джесси за худенькие плечи.

– Не стоит так убиваться, иначе ты долго не выдержишь. Ребенок в безопасности. И спасла его именно ты, Джесси. Помни об этом.

Джесси почувствовала облегчение от прикосновения больших рук подруги.

– Как ты можешь без конца слушать мои стенания и оставаться спокойной? Ты стольким пожертвовала ради меня, – сказала она.

Мэри тотчас словно окаменела.

– Я так или иначе ничего не смогла бы сделать для своего малыша. Он никогда не отличался таким крепким здоровьем, как Гедеон. И все-таки я благодарна Богу за то короткое время, когда со мной был ребенок. Как только он родился, я уже поняла, что должна буду с ним распроститься прежде, чем ему стукнет год. Ничто в мире не заменит мне моего сына, но я не сожалею о том, что помогла тебе и Гедеону.

Уставившись на еле заметные голубые ниточки вен на своих руках, Джесси окунулась в воспоминания о событиях, произошедших три месяца назад. Она снова видела, как Мэри и Дэви укладывали тельце своего крошечного сына на постель, сделанную из сосновых веток. В отличие от Мэри, которая стойко переносила тяжелую утрату, Дэви рыдал, и его режущие слух всхлипывания растворялись в студеном воздухе. Джесси встала на колени и накрыла мертвое тело ребенка, чтобы его не растерзали звери. Вскоре, когда тело было обнаружено, все предположили, что это был Адам Панберти. Мальчика опознала леди Барбара, видевшая своего племянника не более двух раз. Джесси становилось невыносимо больно всякий раз, когда она думала о подмене и о том, что Адама так легко перепутали с малышом Дэви. Безусловно, это доказывало, как мало заботы и внимания проявляли к ребенку.