Текст книги "ТОЧКА РОСЫ [версия 1.1]"

О Точке Росы

В отдаленном будущем на экзопланете земного типа группа ученых создает искусственный интеллект «Точка Росы». Основная задача ИИ – сохранение и поддержание жизни на планете в случае глобальной катастрофы. Однако функционирование ИИ, его работа, вызывает истощение ресурсов экзопланеты. Точка Росы начинает поглощать то, что обязана сохранять. Сбой в системе приводит к скачку энергии, который замыкает сознания населения планеты в Точке Росы. ИИ распознает людей как основные факторы риска для сохранения планеты – и закрывает их в виде файлов в своем архиве. Отныне их сознания, ДНК, воспоминания и остальная информация хранится в так называемых «Мастер Дисках» в оцифрованном виде наравне с файловой системой «Фаза», содержащей в себе информацию о самой экзопланете, ее флоре, фауне, истории, культуре, искусстве и науке. Сама же Точка заключает в своей «Базе принятия решений» главного инженера и это не только помогает ИИ самообучаться, но и вызывает постоянные сбои в новом сценарии Точки: найти и заставить работать идеальные вечные «батарейки», которые могут породить вечный источник энергии. Осознавая себя идеальным сдерживающим фактором для сознаний людей и возведя идею спасения планеты в абсолют, ИИ зацикливается на том, чтобы сохранить самое себя, используя энергии от идеальных «батареек», представляющих собой два особенных сохраненных сознания с устойчивой квантовой связью. В процессе отработки черновых вариантов по запуску источника энергии от уже найденных «кандидатов», перебрав несколько тысяч вариаций, ИИ приходит к выводу, что для их запуска необходим особенный «травмирующий момент» обрушения. Точка так же решает использовать уже отработанные ошибочные пары кандидатов в решении своей задачи и внедриться в развитие цикла, виртуальности, созданной для запуска «батареек». ИИ порождает цепь виртуальных событий снова и снова, сталкивая «кандидатов», но наличие ошибок, а так же «человеческого фактора» от сознания главного инженера Точки, не дает циклу завершиться. «Кандидаты» раз за разом разрывают связь, что ведет к обрушению каждой версии – и вариации запускаются снова и снова. Чтобы освободиться из цепи событий, созданных ИИ, двум файлам системы – «кандидатам» с сильной квантовой связью – необходимо сделать важный шаг. Именно этого скачка энергии должно хватить, чтобы победить Точку Росы – и вернуть тела сознаниям заключённых в ней обитателей планеты.

Базовая информация о текущей версии

В далеком будущем население планеты почти исчерпало все ее биоресуррсы, Солнце начало гаснуть, а мир превратился в пустыню. Те, что выжили, поделились на касты. Правящая каста ввела в обращение чипы, призванные контролировать людей. На них записывается и архивируется вся информация о каждом конкретном человеке.

Ресурсы, которых становится все меньше, принадлежат высшей касте. Каста земледельцев обрабатывает оставшиеся в пустыне оазисы, защищает почвы от песка, а так же оплачивает дань продуктами своего труда.В пустыне также передвигаются банды, которые охотятся за любой наживой, а так же странники, которые не причисляют себя ни к одной из каст, принимают в свои ряды всех. И те и другие выходят за рамки системы нового мира, а так же специально избавляются от контролирующих каждый шаг чипов. В отличие от разбойничьих банд, странники занимаются тем, что восстанавливают заброшенные оазисы, очищают системы орошения и высаживают в обновленные почвы растения. Предводитель странников, ранее принадлежащий к правящей касте, еще в детстве слышал рассказы о древнем хранилище знаний, природных резервов и технологий. Его мечта – найти это место и поделить все, что там находится, между людьми. По легенде, открыть доступ к хранилищу можно лишь с помощью последнего «чистого» человека, без генных мутаций и модификаций в теле. Но существует и еще одна легенда, которая говорит, что открыть древнее хранилище может лишь связанная на квантовом уровне пара. Так как предводитель странников не уверен в том, какая из версий поможет ему открыть хранилище, он делает попытку «собрать» оба «ключа». К его радости, они сходятся в одной точке: одним из связанных в паре оказывается последний «чистый» человек.

Песчаные дюны без конца и края, палящее Солнце – теперь мир стал таким. Пустыней, где жизнь теплится только в Оазисах избранных – правящей касты, поработившей всех остальных. Между безжизненных дюн и мертвых городов бродят банды Падальщиков – охотников за любой наживой. Последняя надежда отверженных – это блуждающая Точка Росы – бродящий Оазис, дарующий людям освобождение и право на достоинство. Легенда гласит, что найдут его лишь связанные предназначением.

Пролог.

Я – Точка Росы. Я осознаю себя – я белый куб информации и технологий, созданный, чтобы защитить. Я локализую себя в пространстве за пределами планеты. Я создаю версии себя. Я – цифровое хранилище. Я – спасение для планеты. Я – база данных обо всем, что когда-либо было создано на планете. Я – цифровая тюрьма для тех, кто представляет угрозу. Я – ищу возможность для запуска источника энергии, необходимого, чтобы сдержать опасность. Я вершу справедливость. Я держу этот мир, и Я иду за тобой.

Отчет о запуске версии 1.0. Основные пункты. Причина сбоя: критическая ошибка файловой системы Точки Росы. Файлы: на полную перезапись. Ошибка 100: слабое травмирующее событие. Пометка для новой версии: усилить эффект обрушения. Уровень связи файловых кандидатов: низкий. Локация запуска версии: уничтожена. Локализация Объекта версии: не найдена. Создано контрольных каст: неизвестно. Эффективность контрольных каст: низкая. Вне кастовые образования: неизвестно. Уровень осознания мира: неизвестно. Уровень знаний о причинах данного состояния версии мира: неизвестно. Травмирующий момент: файл уничтожен. Момент обрушения: утерян. Текущая задача: уточнить – запуск вечного источника энергии для Точки Росы – не выполнена. Переименовать файлы. Исключения: нет. Порождения версии: не обнаружены. Использование резервных систем: продолжить. Исследование: продолжить. Отработанные парные файлы кандидатов: применить в новой версии. Важно! Встроить свой аватар в новую версию. Время запуска версии 1.0: не установлено. Время прохождения версии: не установлено. Версии с 1.01 по 1.001 – провальные. Рекомендации: усилить силу травмирующих моментов для запуска устойчивого источник энергии от файловых кандидатов. Задача: получение вечного источника энергии, порожденного устойчивой связью файловых кандидатов. Усилить систему использования хранилищ сознаний. Систему «Фаза» зашифровать в наиболее подходящую для данной версии форму. Пометка: возможно – файлы главного инженера в «Базе принятия решений» приводят к стабильным сбоям систем. Изучить проблему и найти решение. Запуск новой версии Точки Росы. Локация: пустыня. Уровень осознания мира: минимальный. Уровень знаний о причинах данного состояния версии мира: минимальный. Травмирующий момент: через собственный опыт файловых кандидатов. Момент обрушения: настраивается. Запуск новой версии Точки росы начат.

Глава 1. Вечный полдень

В чистом голубом небе, посылая едва заметные вибрации, раскрылся, сбрасывая с перепончатых, прозрачных лепестков капли росы, огромный цветок. Он почти растворялся в небесной высоте купола, и только черный матовый экран выделял его из безоблачной глади искусственных небес. Зазвенели зеркальные чешуйки, покрывающие весь объем купола. Отражаясь бесконечным эхом, заполняя собой все пространство, прозвучало, переплетаясь с тихим звоном пластин: «Вы находитесь в Зоне комфорта Один, Зоны комфорта со второй по пятую проходят санитарную обработку. Напоминаем, что температура за пределами Зон комфорта губительна для организма. Чистота пустынного воздуха снаружи ниже положенной нормы!» Цветок «моргнул», посылая по матовой поверхности экрана разноцветные волны, и через секунду вместо черноты появилась слепящая белизна, все пространство которой заняло улыбающееся лицо мужчины, обрамлённое зеленым капюшоном. На губах мужчины светилась мягкая улыбка, а его черные глаза смотрели ласково и снисходительно. Воздух, напоенный полуденным жаром, до этого ходившим над землёй тяжелым маревом, охладился вибрациями, идущими от гигантского цветка-экрана. В звенящей тишине Сада прозвучало несколько мягких, струнных аккордов. Музыка стихла, и раздался голос:

– Вечного полдня всем вам! Радуйтесь, пробужденные! Оковы иллюзии спали. Вы свободны и вы в безопасности. Никаких ограничений, никаких препятствий, весь мир для всех, равные права и обязанности! Свобода и равенство! Всё для всех! Приступим же к Утренней Молитве! Наполните свое сознание, свободное и уравновешенное опытом той, что проложила вам дорогу сюда! Помните, феномен лунного отражения в воде является опытом человека. Вода – субъект, переменчивая субстанция, а луна – объект. Где нет воды, нет и лунного отражения в воде. И наоборот, до бесконечности. Но у вас есть вода и есть луна. Крошечная капля влаги – и лунный свет пойман. Крошечное проявление желания, вашего чистого и искреннего желания познать историю вашего мира – и опыт той, что открыла для вас эти бесконечные пространства, станет вашим. Внимайте!

Человек на экране сомкнул веки, легко качнул головой, зеленый капюшон, а за ним и все изображение начало медленно таять. От перепончатых лепестков, что переливались лазурью и перламутром в полуденном свете, отделились и поползли вниз, закручиваясь ярко-зелеными лианами, гофрированные провода. Наконечники-иглы тихонько жужжали, выпуская короткие искры. Иглы защелкали, входя в состояние подключения, концы их начали светиться. Под голубым сводом пронесся и стих глубокий вдох. Огромный цветок распрямил свои лепестки так, что стал почти плоским – и то, что под видом лепестков скрывало тончайшие антенны-ретрансляторы, зазвенело в унисон иглам. По перепонкам пошли, искрясь и разгоняясь в синеву, крошечные прерывистые молнии. Чешуйчатый свод загудел, затрещал всеми своими пластинами. Над куполом снова поплыло, перекрывая звон металлическими перекатами:

– Не совершайте резких движений: безопасность ваша и вашего сознания – наш приоритет. Помните, от вашей сознательности, опыта созерцания и внутреннего покоя зависит четкость и точность передачи. Объяснение тех или иных вопросов не входит в регламент Полуденной Молитвы. Мы не обучаем и не наставляем – мы молимся в благодарность за большое Открытие. Трансляция воспоминаний той, кого звали Тэсс, начнется через четыре секунды. Рекомендовано очистить разум, чтобы передача данных не вызвала побочных эффектов. Вы подключены, наслаждайтесь.

И над Зоной Комфорта Один поплыли, обгоняя друг друга, полупрозрачные, едва различимые видения.

***

Человек в зеленом капюшоне последний раз провел пальцами по плоскости пульта управления и привычным уже движением смел в сторону клейкие белые отростки: «Проклятая биосеть!» Отростки шлепнулись на заметенный песком пол и снова приняли утраченную до того форму плетеного туловища. Человек усмехнулся своим мыслям, невидящими глазами глядя перед собой, уверенно поправил табличку с надписью «Оператор». Туловище осклабилось, влажно разрывая плетение там, где мог бы находиться рот.

– Никто не вернется, – глухо произнесло оно. – И ты сам виноват.

– Да, но я хотел сделать так, как будет лучше, – твердо ответил человек и закашлялся.

– Ты лишил меня жизни, – продолжило плетеное туловище, – лишил меня смысла. Что значит «био» в моем имени, как думаешь? Я нуждаюсь в людях, я создана для них.

– Они сами ушли от своего счастья, – обращая взгляд на пространство за высоким грязным экраном, ответил человек. Голос его звучал устало. Огромный цветок уже свернул свои перепончатые лепестки и скрыл за ними экран.

– Он работает все хуже. Скоро моей энергии не будет хватать даже на очистку воздуха, не то что на твои трансляции. Пусти остаток на то, чтобы хотя бы продлить себе жизнь, человек.

– Нет.

Туловище вздохнуло и потянулось, разрывая несколько переплетенных волокон.

– Ну, как знаешь.

Человек не успел ответить. Он даже не успел дать печали вернуться, как обычно после Полуденной Молитвы. Он не успел ни осознать, ни испугаться, ни даже попросить пощады. Плетеное туловище выпустило два белых влажных отростка – и просто поглотило того, кто мгновения назад так уверенно поправлял табличку с таким важным для него обозначением.

– Не моя вина, что ты сошел с ума от власти и доступа к богатству, и не моя вина, что твоя доброта выродилась в диктатуру. Ты дурак. А я планирую еще продолжить свое существование. На какое-то время тебя должно мне хватить… – прошипело туловище и выплюнуло прямоугольник с полустёртой надписью.

И стало тихо. Только гудели натужно очистители воздуха, с сухим шорохом выталкивая через решетки своих резервуаров тонкие струйки раскаленного песка.

Глава 2. Тэсс 104

Я Тэсс, и я рассказываю это, чтобы, понять, как выжить вне навязанной системы координат.

Я Тэсс, и я рассказываю это, чтобы самой не потерять надежду, находясь в центре урагана.

Я Тэсс и я хочу знать, за что зацепиться, чтобы в образовавшейся пустоте не потерять свет

Никто не знает, когда именно начал рушиться старый мир. Кто-то говорил, что все началось в том году, когда на планете почему-то перестали умирать люди, а новые все рождались и рождались. Кто-то говорил о глобальном потеплении, кто-то упоминал разные теории заговора. На самом деле в большинстве своем никто и не знал, почему мир вокруг нас стал таким – целью стало просто выжить в пришедшей на смену миру системе Фаза.

Отец настаивал на том, что Солнце гаснет. Возможно, это и было так. Влаги становилось все меньше, а земля превращалась в пустыню. Оазисов, таких, как наш, было совсем мало. И хоть мы числились сто четвертым из двухсот – это только числа. Некоторые Зеленые утверждали, что таких вот мест на планете не больше десяти.

Со мной, конечно, эти вопросы никто не обсуждал, да я и не могла судить ни об одной из этих теорий – я родилась почти через двести лет после установления так называемой Эоловой эпохи, времени, когда мир поделился на касты. Эпохи, когда гигантские территории стали пустынями, когда необходимые для выживания резервы планеты уменьшились больше чем на половину, а то, что каким-то чудом сохранилось, стало принадлежать высшей касте – касте Эолов.

Я – полукровка. Мама моя была Зеленой, отец – Эолом всего лишь в первом поколении. В новой системе мира так себе родословная. Кроме прочего и этот его шаткий кровный статус вечно оспаривал Совет Высших. Происходило это, сколько я себя помню. Отец оправдывался, сдавал бесконечные генетические анализы – и все зря. Совет его так и не признал. Слишком долго он прожил в Оазисе Зеленых.

Вообще мне всегда казалось, что я самая обычная. Никто никогда не утверждал другого. И относились ко мне в Оазисе 104, как и к любой Зеленой. Поручали любую работу. Примерно лет в четырнадцать я выбрала первое направление – уход за растениями и ирригацию. Со временем даже отец забросил свои попытки вытащить меня из сада Зеленых. Может, просто потому что каждый раз ему приходилось отмывать меня, точно я и сама проросший в землю корень? Мама же полностью поощряла и разделяла мое стремление трудиться на благо других, давая мне тем самым свободу действий и выбора.

Рутинная жизнь Оазисов Зеленых подчинялась общему Уставу. Эко-повинности и прочие работы в Оазисе были отточены и выполнялись всеми почти что механически. Никто и не обращал внимания на необходимость трудиться, не разгибаясь, по часам и четкому графику. Вне их я помню себя абсолютно свободной.

Я никогда не удивлялась, как мои родители, такие разные, умудрялись жить в мире. Они были Связанными. Так говорила мама.

Она ложилась со мной рядом, обвивала своими тонкими, подрагивающими руками. Шептала горячо и сбивчиво что-то о других мирах, полных воды и прохлады, полных зеленых, идущих к верной цели, караванов. Незнакомые названия сменяли одно другое. Будто в странной сказке, проходили деревья, роняющие листву и влагу, двигались непрерывным потоком леса, без корней и почвы, будто живые маги и волшебники. Вплетались в этот неровный изумрудный строй цветы, плоды, сочные, нездешние, невиданные. И все это шепталось, неровно, океанскими волнами увлекая за собой. Мне бы спросить у нее, у моей волшебной мамы: « Что тебя гложет, что заставляет тебя выстраивать эти сказочные дороги, увенчанные бархатистой, пахучей листвой, что гонит тебя, что пугает?» Но тогда еще не было ни понятий этих, ни слов в моем сознании. И к тому же тогда, так, кажется, бесконечно далеко, мне было спокойно в ее дрожащих руках. Звезды отражались в ее глазах, пепельные локоны, что касались моего лица, были моей вселенной. И я засыпала, спокойная, тихая. И ничто не могло поколебать ни сказок этих, ни историй.

С самого детства я слушала и другие ее сказки, особенные. Но только теперь я поняла, насколько и те, и другие были важны в нашем мире.

В таких «сказках» главной героиней была Природа. Она отбирала медленно, болезненно, всегда что-то важное. Она безучастно смотрела на страдания людей. А потом, в своей непонятной мудрости, давала что-то взамен. Однажды она дала этому миру Связь, чтоб людям легче было переносить все сложности и лишения. Связь помогала. Связанные делились последним друг с другом. Вытаскивали из беды. Так всегда было в сказках мамы. Эти слова успокаивали меня, особенно когда было особенно тяжело от обезвоживания, или же когда я перегревалась на солнце.

Укладывая меня спать, мама иногда напевала строчки песен о Связанных, которые чудесным образом находили друг друга. Она склонялась надо мной, ее пепельные волосы касались моего лба. Никого не оставалось во всем мире, только мама, я и непридуманные чудеса нашего мира.

Однажды я, как всегда убежав за пределы Оазиса, заблудилась в Пустыне. Я шла и шла. Песок заметал следы, и я совсем потерялась. Ноги меня не слушались со страху.

Меня нашли. Принесли домой. В ту ночь я впервые и увидела своего Связанного. Непонятно откуда пришло осознание, что этот человек просто не мог быть кем-то еще. Это была просто тонкая светлая фигура на фоне ночного неба. Я хотела дотронуться до высокого незнакомца – и не могла. Его окутывал электрический свет. Свет искрил, разливался синими волнами. Из-за этих электрических помех лица моего Связанного не было видно.

От его фигуры отделился светящийся шар и медленно поплыл ко мне. Когда я уже почти смогла дотянуться до него, я резко проснулась.

После того случая моя жизнь быстро вошла в колею. По-другому просто и не могло быть. Все всегда неизменно превращалось в рутину, и я продолжала заниматься тем, что было мне по душе. Я не особо заботилась о судьбе системы Фаза, частью которой мне скоро предстояло стать и больше почти не вспоминала о своем Связанном. Я была обычным ребенком Зеленых. До своего шестнадцатилетия. Тогда я и узнала, что являюсь иной.

Как и все совершеннолетние обитатели нашего мира, я обязана была пройти болезненно неприятную процедуру вживления Мастер Диска. Это такая штука, которая, как утверждают Агит-голоса, не дает потеряться, помогает найти свое место в системе Фаза.

Вживлению в систему предшествует полная проверка. Твое психическое и физическое здоровье как будто рассматривают под микроскопом.

Для этой цели меня и еще целую группу сверстников привезли в один из Эоловых Оазисов. Как и у всех, у меня взяли все необходимые анализы. Как и все, я прошла кучу тестов. Меня взвешивали и измеряли. Определяли пульс и объем легких. Все мои параметры были тщательно зафиксированы и отправлены на один из Верховных Дисков.

А потом на меня надели дурацкую резиновую шапочку с проводами, чтобы измерить электрическую активность мозга. Но стоило им включить прибор, как он перегорел. Заискрился, вспыхнул и потух. Так же, как и вся техника в Оазисе. Никто не понял тогда, что со мной было не так. Нас с отцом просто отправили домой без объяснений. Отец молчал всю дорогу обратно. Он находился в жутком напряжении, я только сейчас это понимаю. А я испытывала только одно, желание, чтобы он просто поговорил со мной. Все это было слишком странно. Конечно, мама бы нашла способ меня поддержать, но ее не стало за несколько дней до моего совершеннолетия – и я просто опасалась упоминать о ней в тот момент.

Вот как я ее потеряла.

Я никогда не видела дождь. До того самого дня. Это казалось мне волшебством. Чем-то, чего, оказывается, так не хватало. Выбежать прямо под прохладные струи – это выглядело так естественно. Темные тучи заволокли все небо, но никто не придал этому значения. Грянул гром. Никто не ожидал осадков, но что-то случилось в атмосфере. К сожалению, в Оазисе Зеленых не было подходящей для анализа аппаратуры, так что вопросов оказалось гораздо больше, чем ответов. Помню, как одна пожилая дама бегала, шлепая босыми ногами по мутным лужам, и кричала о каре небесной. Тогда ее еле успокоили. Отец тоже встревожился, особенно потому, что не мог понять природы дождя, так внезапно рухнувшего на нас.

А потом была шаровая молния. Сгусток электричества. Как из моего детского сна. Появившись из воздуха, она плавно плыла через наш Оазис. И только у меня хватило (или не хватило) мозгов дотронуться до этого светящегося шара. Он притянул меня.

Я не услышала треска, не ощутила удара. Сила молнии подняла меня над землей, выгибая. И только много позже мне объяснили, почему опускаясь, я увидела маму такой. Она лежала, раскинув тонкие руки. И не дышала. Кажется, ее кожа обуглилась.

Все дело в том, что мама была рядом. Она увидела, как меня обволакивает свет, как подкидывает вверх и выкручивает – и бросилась мне на помощь. Энергия электрического разряда, которую я получила от молнии, убила ее. Ударила через мои руки в ее ладони – и я стала проводником. В одно мгновение. Цепляя и сжигая кожу выше запястий, как раз тогда, когда она, уцепившись в мои ладони, пыталась потянуть меня на себя. Заряд прошел сквозь ее тело, а во мне по непонятным причинам остался.

В какой-то момент, придя в себя, осознав, что произошло, я выдохнула с каким-то дурацким, страшным облегчением. «Вот мы и дошли до финиша, – подумалось мне, – упали на дно, и выплыла только одна из нас». Пролетели, задевая зеленой тенью, сказочные караваны самодвижущихся лесов. Пролетели – и канули в пустыню. Пронеслась пепельно-бледная вселенная – и растворилась в горящей темноте. Стало холодно. Льдистое дыхание черноты прошлось по коже и навсегда засело в кончиках пальцев.

Мама предпочитала долгие прогулки под деревьями рутинной отработке. Где-то там, между деревьями, ее и закопали…

Меня не трогали. С того самого момента, как шаровая молния коснулась меня, а я ее. Не потому что знали что-то – просто из предосторожности. Видели ведь все, кто был рядом, как подкинуло, как сожгло маму, едва та прикоснулась ко мне. Видели – и передали другим. В сообществе Зеленых, любая выходящая за рамки действительности реальность, весть о ней, распространяется, как пожар. И вот уже те, кто когда-либо взъерошивал тебе волосы, играя, или вел за руку, или направлял, здоровался крепким объятием, обходят стороной. Лучший пример подал отец. С того ужасного дня, с того страшно освобождающего меня и маму момента, он не прикасался ко мне.

Анализы перед вживлением Диска проводили аппаратным способом – что бездушным машинам ток внутри меня? А когда Эолы заподозрили неладное, облачили и меня, и сами погрузились в толстый розовый пластик. От него меня будет тошнить еще долго – только я еще не знала об этом тогда.

Диск мне так и не вживили. Но через некоторое время приехали люди Обороны, погрузили нас с отцом в бронированную машину – и просто увезли. Попросили Старосту не вмешиваться, а нас – не сопротивляться.

Оазис Эолов оказался совсем новым. Ох, как загорелись тогда глаза у отца! Именно ему и поручили наблюдать за мной. И эта работа, и новая, сверкающая чистотой лаборатория, так не похожая на полевую палатку в Оазисе Зеленых – все это стало его реальностью. А я стала Объектом 104.

План Эолов был прост: исследовать Объект. Перед отцом поставили задачу – выяснить, как Объект смог вывести технику из строя. И он принялся за дело. Не знаю, что там ему пообещали за меня. Просто в один день он забыл, кем был когда-то и что жил в Оазисе Зеленых.

Моя жизнь подчинилась строгому распорядку. Ни о какой свободе больше речи ни шло. Расписание. Тесты. Нагрузки. Проверка возможностей и психических пределов сознания.

Я до сих пор помню, с каким плотоядным взглядом отец натягивал латексные перчатки, как рассматривал меня с отстранённым научным интересом.

Это трогало меня, но не так сильно, как могло бы. Больше всего отбивало желание чего-либо хотеть совсем другое. С того момента, как меня ударило молнией, я все никак не могла отогреть руки. Кончики пальцев стали абсолютно ледяными. Это казалось какой-то жуткой шуткой – иметь возможность испепелять одним прикосновением и быть не в состоянии согреть пальцы.

Отец научился манипулировать страхами «Объекта». Он генерировал для меня молнии и вспышки света. Он вводил мне что-то, от чего я перестала спать. Снова подключал меня к машине, считывающей электрическую активность моего мозга. И был очень недоволен. Приборы больше ни разу не отключались.

После таких проверок меня обычно запирали в белой комнате без окон и включали яркий свет. Но самое главное – оставляли меня в покое. Никаких проводов, никаких препаратов и тестов, никаких испытующих, ожидающих взглядов и приглушенных голосов, никакого пластика. В этой комнате я могла дремать, могла до сухости в горле дуть на свои закоченевшие пальцы. И думать о доме и маме, не опасаясь, что кто-то узнает об этом.

Я вспоминала Оазис Зеленых. Представляла себе, как открываю знакомые ворота с проржавевшим номером, провожу ладонью по полустертым цифрам «104». Вспоминала ночи у костра и то, как мы пели – я, мама с папой – старые песни и как долгими вечерами после отработки создавали с мамой сад камней. Вспоминала, как отец учил меня водить машину – для этого, бог знает где, он откопал древнего железного монстра, расписанного драконами, истертыми от времени, но все еще яркими. От таких воспоминаний слезы против моей воли каждый раз подкатывали к горлу, противно царапая веки – и на этом мой поток воспоминаний обычно прерывался. Когда я в последний раз видела прямые ряды грядок, обычные наши лопаты чиненные-перечиненные мотыги, грабли? Натруженные ладони в мелких мозолях? Когда в последний раз чувствовала вкус зелени, свежий и пряный? Когда ощущала аромат перекопанной земли? Хотя ее и было не так много, больше песка и мертвого камня. Все сгинуло. Оставалась только призрачная пыль от колес машины, она растворялась где-то в пустыне, оставляя мои мысли снов и снова среди тошнотворно белых стен.

***

«Она не влияет на энергию, – рапортовал отец в Совет Эолов. – Боюсь, мы напрасно тратим на нее время и ресурсы». Из «Объекта» я стала разочарованием. Его личным разочарованием! В ту же ночь мне снился сон, отрывочный, будто изрезанный на куски. И это был первый полноценный сон за все время, что я провела в Оазисе Эолов. В моем сне мы были в главном Зале Оазиса Эолов – я, отец и Глава Оазиса. Помню, как мягко светились бронированные окна. Закатное солнце высветило седину в волосах отца. Глава уже откашлялся, чтоб произнести напутственную речь. Он собирался выслать нас. Но не сказал куда. Не успел.

Они шли сплошными мутными рядами. Их рождала Пустыня, и что-то было с ними не так. Что-то было лишнее, инородное в самой структуре людей, в руках у которых были жуткие на вид орудия. Блестели на солнце вкрапления металла там, где должна быть плоть. На концах гибких щупалец, что они несли, мерно покачивались иглы.

Сначала «гости» рвали с крыши что-то хрупкое. Оно падало на землю. Я слышала, как оно звенит, как подошвы мнут это крошево. Завывал самум.

Помню, что во сне, совершенно потеряв связь с реальностью, оглядывалась по сторонам. Хотелось прокричать отцу и Главе Оазиса: «Чего вы ждете?», но рот не открывался. Все пространство стало похоже на вязкое, мерзко тягучее желе, которым меня тут пичкали все время. И я сама застряла в нем. А потом наблюдала, как концы игл, жужжа, протыкают кожу. Отец и Глава Оазиса все падали и падали. Вставали, цеплялись за щупы, за иголки – и снова падали.

«Гости» подбирались ко мне с разных сторон. Щупы жужжали, сводя с ума. Липкое желеобразное пространство стало осязаемым. Оно пробралось в рот, мешая вздохнуть. Я видела этих безликих пустынных людей невыносимо близко от своего лица. А потом проснулась. Вынырнула из вязкого желе. Отдышалась. И пообещала всеми силами избегать сна.

Я уже решила было обратиться к отцу за теми препаратами. Промучившись несколько дней на грани сна и бодрствования, решила сдаться. Решила больше не спать.

***

Отца в его капсуле не было. Меня проводили в главный Зал. Я шла, отсчитывая шаги.

«Только бы не как во сне», – шептала я себе, входя в Зал. Внутри все сжалось. Дыхание перехватило. Но закатное солнце не било в окна. Над пустыней плыл жар полудня. Дрожал воздух, гудели очистители. И я успокоилась.

Глава Оазиса откашлялся, подзывая меня к себе.

– Объект 104, – только и проговорил он, а я уже уловила жужжание. Мне не надо было всматриваться. Я знала, кто идет.

– Объект 104, – продолжил Глава. – Испытания окончены.

– Куда нас теперь? – твердо спросил отец.

– Вас никуда. А ее… – Глава недовольно хмыкнул. – Если объект соизволит уделить мне минутку внимания…

Но я больше не могла дать ему и секунды.

Я наблюдала, как первые «гости», тускло поблескивая коррозийным металлом протезов, уносят панели солнечных батарей. Как и в моем сне. «Так вот что с ними не так!» – вспыхнуло и погасло в моем мозгу. Мерзкий скрип плохо смазанных механизмов, заменяющих некоторым из них руки и ноги, выдернул меня из размышлений.

– Объект 104! – гаркнул Глава.

Стеклянная крошка хрустела под подошвами. Где-то там завывал песчаный ветер.

– Объект 104! – рявкнули теперь в один голос и отец, и Глава оазиса.

Я закрыла глаза. Отключилась от реальности, в которой оба этих человека пытались привлечь мое внимание. Те самые, которые в моем сне стали кровавым месивом.

Мне нужно было сосредоточиться. Ярко всплыли сцены из недавнего сна. Я еще чувствовала запах вязкой красной жидкости. Она бликовала на закатном солнце и горела яркой алой лужицей на белом матовом полу. Я еще слышала, как жужжат щупы. В моем сне. «Они пробьют окна, они уже обошли все блокпосты, они рвут крышу и стены», – назойливо пело в моей голове. «Их протезы, их механические запчасти тела работают слаженно. Они будут здесь через три, два, один…»