Текст книги "Беседы с Буддой"

Джоан Дункан Оливер
Беседы с Буддой

Joan Duncan Oliver

CONVERSATIONS WITH BUDDHA

A Fictional Dialogue Based on Biographical Facts

Впервые опубликовано в 2007 году под названием The Buddha…Off the Record

Данное издание опубликовано в Великобритании и США в 2019 году издательством Watkins, импринтом Watkins Media Limited

www.watkinspublishing.com

© Watkins Media Limited, 2019

© Joan Duncan Oliver, text, 2007, 2019

© Annie Lennox, foreword, 2007, 2019

© Льоренте К., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2022

КоЛибри^®

Предисловие Энни Леннокс

Мое первое серьезное знакомство с буддизмом было ярким и незабываемым. В бытность мою студенткой в Лондоне один приятель повел меня посмотреть и послушать группу тибетских монахов, поющих и играющих на национальных ритуальных инструментах. Я была очарована какофонией звуков, извлекаемых из цимбал, в интересном сочетании с пронзительным звучанием духовых инструментов (как будто спятивших гобоев), и все это на фоне отбойной волны основного первозданного звука. В довершение всего монахи были одеты в средневековые бордовые одеяния, а на голове у них были остроконечные желтые головные уборы. Я почувствовала, что столкнулась с чем-то древним и мистическим, хотя очень мало понимала ритуальный смысл этого действа.

Меня всегда привлекала «инаковость». Я была заинтригована тем, как буддийский монах или монахиня сидят часами в медитации. Поначалу меня занимал вопрос: зачем кому-то нужно это делать? Какое-то понимание смысла пришло позже.

Я не была воспитана ни в какой определенной религии или иной духовной традиции, и я считаю, что в каком-то смысле это было преимуществом. Мне ничто не мешало изучать различные возможности, потому что меня не слишком стеснял тяжелый груз страхов и чувства вины, внушаемых религиозными догматами, который так обременяет многих людей.

Мне нравилась восточная литература. Я набрела на стихи китайского поэта Лао-цзы в магазине метафизической литературы. Я изучала тексты философии дзен-буддизма – коаны и хокку. Мне хотелось знать, смогу ли я как-нибудь найти «смысл жизни» с помощью тех сочетаний слов, которые лежали передо мной, четкие и лаконичные, но совершенно непонятные.

Я много лет выбираю для чтения литературу от таких великих буддистов, как его святейшество далай-лама Чогьям Трунгпа Ринпоче, а также Пема Чодрон и многие другие. Мне нравится думать, что я открыта любой мудрости, не важно, где я ее нахожу, а не привязываю себя к какой-нибудь определенной группе или секте, хотя с некоторыми я все-таки познакомилась довольно близко. Я с опаской отношусь к культу личности, который окружает многих учителей и гуру; с другой стороны, признаю, что для многих важнейшую роль играет именно харизматичный учитель.

Мы все стремимся создать мир любви, но тот мир временного и непредсказуемого существования, который мы сами зачастую порождаем вместо этого, находится в состоянии постоянного страха. Не важно, куда и как мы направляем нашу энергию, мы не можем избежать того или иного вида страдания. Наши желания не приносят удовлетворения, даже когда они исполняются. Буддизм может предложить способы справиться со всем этим, и главные из них – сочувствие и сострадание.

Когда у нас все плохо и мы не можем с этим примириться, буддийская философия может оказать воодушевляющее действие – простым напоминанием, что нужно подышать, успокоиться и по возможности сосредоточиться. Как говорит Пема Чодрон, буддизм предлагает нам возможность научиться тому, как быть спокойным и довольным, зная при этом о своей незащищенности.

Введение

Мы знаем его как Будду, «Пробужденного», одного из величайших духовных лидеров в мире. Он был не богом, а обычным смертным по имени Сиддхартха Гаутама, родившимся 2500 лет назад на севере Индии. Его доброта и человечность говорят с нами сегодня. Он страдал так же, как мы, но сам нашел ключ к освобождению от пут желаний, ненависти и неведения. Мы, люди западного мира, живем в относительном процветании, поэтому можем отождествить себя с человеком, который имел все – любовь, успех, деньги, талант, привилегии, – но отверг это, чтобы пуститься на поиски чего-то более глубокого и надежного.

Как ему это удалось? Чему он научился? Если бы Будда был сейчас с нами, каким образом мы смогли бы объяснить те истины, которые он обнаружил? Прочтите эти страницы, и на целый час или больше мудрость Будды пребудет с вами, чтобы вы могли задать ему вопросы.

Будда
(563–483 до н. э.)
Краткий очерк жизни

Земля дрожит. Львы и тигры, змеи и скорпионы становятся ручными. Больные выздоравливают. Люди щедро одаривают друг друга добротой. Все эти чудеса возвещают удивительное событие – родился Сиддхартха Гаутама, который станет духовным учителем под именем Будды.

Согласно легенде, Махамайя, мать Сиддхартхы, была предупреждена о том, что родит махапурушу, великого человека. Во сне небесные духи перенесли ее на плато высоко в Гималаях, где величественный белый слон вошел в ее чрево через правый бок, пронзив его бивнем. Этот сон, истолкованный учеными брахманами, подготовил ее к рождению героя.

Ребенок появился на свет не в Капилавасту, где Махамайя жила со своим мужем Шуддходаной, правителем страны шакьев, а в роще Лумбини. Выбрав самое благородное дерево, Махамайя схватилась за ветку для опоры и безболезненно родила стоя. Говорят, что новорожденный поднялся на ножки, сделал семь шагов и, взглянув на четыре стороны, закричал: «Я рожден для духовного просвещения мира». Выполнив свою священную миссию, через неделю Махамайя умерла. Заботу о ребенке взяла на себя ее сестра Махапраджапати, вторая жена Шуддходаны.

Весть о рождении мальчика быстро разнеслась повсюду. Провидец Асита осмотрел ребенка и увидел тридцать два благоприятных знака великого человека, и среди них – отпечатки колеса на подошвах ног. «Он не имеет себе равных», – сказал Асита. А затем со слезами на глазах произнес пророчество: «Этот принц достигнет высшей ступени просветления. Он <…> заставит колесо дхармы вращаться силой сострадания всему сущему».

Шуддходана и Махамайя дали своему сыну имя Сиддхартха – «тот, кто добился своей цели». Брахманы предсказали, что мальчик станет либо великим царем (чакравартином), либо Буддой, «пробужденным». Один из них сказал, что, если Сиддхартха увидит четыре зрелища – больного, старика, мертвеца и монаха, – то отвергнет мирское существование ради праведной жизни.

Четыре зрелища

Шуддходана был твердо намерен воспитать сына как будущего монарха. Он наполнил жизнь Сиддхартхи всеми возможными удовольствиями, оберегая его от любых невзгод. «Я жил <…> в полном благополучии, – позднее скажет Будда о своей юности. – Надо мной днем и ночью держали белый зонт, чтобы защищать меня от холода, жары, пыли, грязи и росы».

В распоряжении у Сиддхартхи был не один, а три дворца – для зимы, лета и сезона дождей. Принц вырос высоким, темноволосым, красивым и здоровым, и его ждало многообещающее будущее. Но, когда ему пришло время жениться, родители будущих невест смотрели на него с опаской. Как такой избалованный юноша может править страной? Огорченный таким отношением, Шуддходана стал обучать сына воинским искусствам.

По одной легенде, Сиддхартхе дали натянуть тетиву огромного лука, что было под силу лишь нескольким воинам. Юноша не только с легкостью натянул тетиву, но и превзошел в стрельбе других лучников. Убедившись в силе и мастерстве Сиддхартхи, местные аристократы привели к нему во дворец своих дочерей. Когда очередная претендентка выступала вперед, Сиддхартха вынимал из шкатулки безделушку и дарил ей. Наконец пришел черед последней девушки. Увы, шкатулка была пуста. Все затаили дыхание. Что он сделает? Ни секунды не поколебавшись, Сиддхартха снял с себя изумрудное ожерелье и надел его на девушку. Это была прекрасная Яшодхара, которая стала его женой и родила ему сына Рахулу.

Жизнь Сиддхартхи теперь была полной, но его одолевало беспокойство и желание узнать мир. Однажды он убедил своего колесничего Чандру вывезти его за ворота дворца. Боги решили, что пришло время начать свершаться судьбе Будды. Въехав в Капилавасту, Сиддхартха увидел седого человека. «Что это?» – спросил он Чандру. «Это старость, – отвечал тот. – Убийца красоты и силы, место рождения печали, могила удовольствий…» «Скорее вернемся домой», – сказал Сиддхартха, но семя уже упало на почву. «Как могу я наслаждаться садом, если страх старости овладел мной?» – сетовал он.

В другой раз Сиддхартха увидел больного человека, а в третий – мертвеца. После каждой такой встречи юноша становился все более подавленным: «Какое жалкое существование влачит этот мир! Люди рождаются, стареют, умирают, затем снова рождаются – и не видят, как избежать этих страданий».

Четвертая встреча была со странствующим монахом. Сиддхартха поразился его спокойствию. «Кто это?» – спросил он Чандру. «Человек, который живет самой простой жизнью, удалившись от мира», – сказал тот. Может, это и есть ответ? Жить праведной жизнью, когда все вокруг отвлекает тебя от нее, нелегко. Позднее Будда признал это. «Мне пришла в голову мысль – что, если я обрею голову и бороду, надену желтое одеяние и отправлюсь в путь… в бездомность?» Ему было тогда двадцать девять лет.

Великое отправление

Спустя несколько дней после вечерних развлечений Сиддхартха проснулся и увидел танцовщиц спящими вповалку с открытыми ртами. Зрелище наполнило его отвращением. Неужели эти женщины не понимают, что молодость и красота преходящи? Несомненно, в жизни есть нечто большее, чем мимолетные удовольствия. Наступило время «великого отправления» в путь бездомным искателем смысла жизни.

Пока Чандра седлал своего коня, Сиддхарта зашел в комнату, где спали его жена и маленький сын. Он хотел поцеловать Рахулу на прощание, но понял, что может разбудить Яшодхару, и тихонько вышел. Он побоялся, что, если она проснется, у него не хватит решимости уйти. Как только он станет Буддой, он вернется, чтобы увидеть сына.

Когда Сиддхартха уже приготовился покинуть дворец, у него случилось первое столкновение с демоном Марой, который будет возвращаться, чтобы испытывать его, в ключевые моменты на протяжении всей его жизни. Это был голос искушения для Сиддхартхи, призывающий его остаться с семьей и не отправляться в долгий и трудный путь к просветлению. Мара обещал ему, что, если Сиддхартха забудет свою глупую мысль о самоотречении и вернется во дворец, через семь дней он сделает его правителем мира. Сиддхартха отогнал его. «Это большая ошибка, – сказал ему Мара. – С этого дня я буду следовать за тобой как тень. Ты никогда не избавишься от меня».

Когда Сиддхартха и Чандра достигли опушки леса, Сиддхартха протянул слуге поводья своего коня и отослал его назад во дворец. Тщетно Чандра просил разрешения сопровождать своего хозяина. Позже он станет одним из последователей Будды… А конь, по легенде, умер в ту же ночь от великой тоски.

Сиддхартха обрил голову и обменял свои роскошные одежды на простое платье случайного прохожего. Он стал странствующим монахом. Однажды, когда Сиддхартха пришел в город Раджагаха с чашкой для сбора подаяний, правивший там царь Бимбисара заметил молодого монаха. «Ты похож на благородного воина, достойного возглавить армию, – сказал он Сиддхартхе. – Я предлагаю тебе состояние, чтобы ты возглавил мою армию».

«Я отправился в путь не для поиска мирских удовольствий, – отвечал Сиддхартха. – Я вижу в них опасность и ищу убежища в жизни, посвященной отказу от них. Это заветное желание моего сердца». Бимбисара был разочарован, но искренность молодого человека произвела на него впечатление, и он сказал: «Когда ты найдешь то, что искал, возвратись и научи этому меня».

Вязание воздуха узлами

В стремлении достичь «непревзойденного состояния высшего мира», Сиддхартха стал повсюду искать учителя. От одного из них, по имени Алара Калама, он усвоил йогические способы выхода за пределы своего сознания, чтобы достичь состояния «несуществования». У другого учителя, Уддаки Рамапутты, он достиг более высокой ступени. Но ни один из учителей не знал, как избавиться от страха и желаний и облегчить страдания. Сиддхартха осознал, что ему самому придется найти этот путь.

Объединившись с пятью аскетами, следующие шесть лет он вел аскетический образ жизни, чтобы усмирить тело и сознание. Он постился так усердно, что был совершенно истощен и мог почувствовать позвоночник, когда касался живота. Такое экстремальное умерщвление плоти увеличило его сиддхи, сверхъестественные способности к ясновидению и другим возможностям, но не привело к нирване. Позднее Будда назовет этот период своей жизни «временем, потраченным на попытки завязать воздух узлами».

Однажды, когда Сиддхартха изнемог от голода и истощения, перед ним снова появился Мара. «Бедняга, ты близок к смерти, – прошептал он. – Почему бы тебе не вернуться домой и не стать отзывчивым и сострадательным правителем мира?» И снова Сиддхартха устоял перед искушением. Но все же он не мог не признать, что этот путь оказался неверным. Что-то надо было менять.

Он обратился памятью к одному дню в своем детстве, когда служанки оставили его одного под тенью дерева сизигиум во время праздника пахоты. Вернувшись, они обнаружили Сиддхартху сидящим со скрещенными ногами в медитации. Он вспомнил то чувство счастья и благополучия, которое охватило его в тот день. Возможно, именно это, а не «суровое покаяние» является ключом к пробуждению? Очевидно, он не может достичь блаженства на голодный желудок. Он решил прервать голодание. Согласно легенде, именно тогда мимо проходила молодая девушка и предложила ему миску риса с молоком.

Великое пробуждение

Восстановив силы, Сиддхартха возобновил поиск способов достичь просветления. Пять аскетов покинули его, посчитав, что он «оставил борьбу и вернулся к роскоши». Ну что ж, пусть думают, что пожелают, – у него есть дела поважнее. На берегу реки Неранджара, где сейчас стоит город Бодхгая, Сиддхартха выбрал дерево баньян, позднее названный Бодхи, или деревом Будды, и сел под ним, сказав, что не двинется с места, пока не достигнет нирваны.

Важной частью буддийской мифологии является утверждение, что великое пробуждение Будды произошло в течение одной знаменательной ночи. Но сначала Сиддхартхе пришлось сразиться со своим старым врагом, Марой. Демон снова пытался отвлечь его от достижения цели. Мара вызвал ураган и поток копий и стрел, но Сиддхартха не двинулся с места. Тогда разъяренный Мара выпустил против Сиддхартхи армию демонов, но и их нападение было отражено. «Желания, недовольство, лень, страх, нерешительность, критика со стороны других людей – вот твоя армия, – сказал Сиддхартха. – Ленивый и трусливый человек не может одолеть ее, но я уничтожу ее мудростью».

Мара вытащил свой последний козырь. «Вставай, Сиддхартха! – взревел он. – Это место принадлежит мне». «Нет, Мара», – отвечал Сиддхартха. И добавил, что это место будут занимать все будды при достижении просветления. Оно принадлежит тому, чья цель – освободить все сущее от пут заблуждений. «Не подобает тебе, – продолжал Сиддхартха, – пытаться убить того, кто стремится освободить людей от кабалы».

«Но кто будет свидетелем твоих усилий?» – презрительно усмехнулся Мара. Сиддхартха наклонился и тронул землю. Земля отозвалась содроганием. Побежденный Мара исчез.

Одолев своих внутренних демонов, Сиддхартха погрузился в глубокую медитацию, пройдя через четыре джнаны, или состояния погруженности, пока его сознание не успокоилось и не очистилось. Затем все события его прежней жизни прошли одно за другим перед его глазами. Так он усвоил ту истину, что основным свойством жизни является скоротечность. Все возникает и исчезает.

Вторым прозрением Сиддхартхи была истина кармы, закон действия. Обозрев тридцать одно царство существования, он увидел, что все живые существа рождаются вновь в соответствии с их прошлыми деяниями. Плохие поступки приводят к несчастливому следующему рождению, хорошие – к счастливому.

В последние часы ночи Сиддхартху посетило самое глубокое прозрение основных законов существования, которые он назвал Четырьмя благородными истинами. Он понял истину дукхи, страдания и разочарования в жизни: «Рождение – это страдание, старение – страдание, печаль, жалобы, боль, несчастье и отчаяние – все это страдания». Он увидел причину страданий – неведение, непонимание истинной природы действительности и ненасытные желания, а также средства спасения от них: это свобода от желаний и самообладание. Наконец, он увидел путь к пробуждению: это Благородный восьмеричный путь – воспитание нравственности, медитации и мудрости.

Когда появилась утренняя звезда, Сиддхартха достиг нирваны – «нет старения, нет болезней, нет смерти, нет печали, невероятное освобождение от бремени». Бодхисаттва, стремящийся к просветлению, исчез. На его месте сидел Будда, «пробужденный». С тех пор он был известен как Татхагата, «тот, кто вышел за пределы» – он больше не был заключен в сансаре, круговороте рождений и смертей. Эта жизнь будет для него последней.

После просветления

Мы знаем, что Будда провел следующие сорок девять дней, медитируя у дерева Бодхи и формулируя те глубокие истины, которые он так долго стремился постичь. Он начал раздумывать – не должен ли он нести эти истины другим людям. Нет, решил он, зачем суетиться? Только зря потратишь слова. Эта дхарма – истина – для большинства людей слишком тонка и сложна для понимания.

Тогда вмешался бог Брахма Сахампати. «Человечество утопает в боли», – сказал Брахма. Он попросил Будду передумать. Осознав, что его пробуждение совершилось не только для его пользы, Будда уступил. Но с кем ему говорить теперь? Его прежние учители уже умерли. И тут он вспомнил пятерых аскетов, которые жили в Оленьей роще в Сарнатхе около Бенареса (сейчас Варанаси). Он отправился в путь, чтобы найти их. По пути Будда встретил другого старого приятеля из леса. «Да ты отлично выглядишь – такой спокойный, – заметил монах. – Кто твой учитель?» Будда описал свое великое пробуждение, но не смог убедить монаха. «Да ну тебя», – пробормотал тот, покачал головой и поспешил прочь.

Сначала Будде показалось, что его не лучше примут и в Оленьей роще. Хотя пять аскетов были радушны, они не забыли, что он проявил «слабость». Однако их привлекло спокойствие Будды. Внимательно выслушав его объяснение Четырех благородных истин и Срединного пути – пути равновесия между эгоизмом и умерщвлением плоти, – аскеты были так воодушевлены, что вскоре все пятеро стали просветленными, первыми буддийскими монахами-бхикшу.

Распространение дхармы

Проповедь Будды в Оленьей роще, позже получившее название «Первый поворот колеса дхармы», ознаменовала начало его сорокапятилетнего учительства. С того времени и вплоть до смерти в возрасте восьмидесяти лет, Будда исходил долину Ганга, разъясняя дхарму своим последователям – монахам, монахиням и людям самого разного звания. Около десяти тысяч сутр, текстов учения Будды, существующих сегодня, отражают лишь небольшую часть его наследия.

Когда шестьдесят монахов достигли просветления, Будда послал их распространять его учение. «Идите во имя счастья и благополучия многих, из сострадания к миру, – говорил он им. – Несите им учение о дхарме, которое хорошо в начале, хорошо в середине и хорошо в конце…» Сангха – община учеников Будды – росла стремительно. Большую часть года монахи странствовали, но в сезон дождей оставались в роще и, благодаря приношениям богатых последователей, ни в чем не нуждались. Один из даров, бамбуковая роща, был знаком благодарности от царя Бимбисары за то, что Будда сдержал обещание вернуться и учить его. Самым щедрым благодетелем сангхи был купец по имени Анатхапиндика, «кормилец бедных», который так старался обеспечить мирный приют для Будды, что однажды вымостил всю рощу золотыми плитками, чтобы владелец рощи, принц Джета, согласился продать ее.

Члены семьи Будды один за другим присоединялись к сангхе. Его мачеха даже убеждала его создать общину буддийских монахинь. Будда отказывался, пока его двоюродный брат Ананда не убедил его в необходимости такой общины. Хотя Будда не делал различия между мужчинами и женщинами в своем учении, в отношении монашества он предъявлял другие требования. По сей день у буддийских монахинь более строгие правила жизни и более низкий статус по сравнению с монахами.

Когда Будда вернулся домой в Капилавасту через семь лет после просветления, его жена попросила маленького Рахулу: «Пойди спроси своего отца о наследстве». Мальчик надеялся на богатства, но Будда предложил ему нечто более ценное – дхарму. Рахула стал послушником в буддийской общине.

Немногие отцы выделяют детям вместо наследства совет следовать дхарме, но с годами Рахула получил свою долю. Однажды Будда дал Рахуле совет никогда не лгать даже в шутку. Он посоветовал мальчику рассматривать свои мысли, речи и действия, как если бы он смотрел на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что они не принесут вреда ему самому или другим. В другой раз Рахула, тогда уже восемнадцатилетний юноша, собирал пожертвования вместе с Буддой и начал мечтать о том, какой была бы его жизнь, если бы его отец стал всемирным единовластным правителем, а не монахом. Будда прервал его внушением, что любую материальную вещь, а также мысль или чувство, прошлые или настоящие, нужно рассматривать так – «Это не мое, это не то, что я есть, это не я». «Что бы ни случилось в жизни, хорошее или плохое, Рахула, нельзя принимать это близко к сердцу и реагировать на него», – сказал Будда. Он предложил сыну следующее наставление:

Развивай милосердие, чтобы избавиться от недоброжелательства.

Развивай сострадание, чтобы избавиться от жестокости.

Развивай сочувствие, чтобы избавиться от равнодушия.

Развивай бесстрастие, чтобы избавиться от раздражения.

Развивай созерцание телесной мерзости, чтобы избавиться от похоти.

Развивай созерцание непостоянства, чтобы избавиться от тщеславия «Это я».

Развивай осознанность дыхания; потому что, когда оно поддерживается и хорошо развивается, это приносит хорошие плоды и много благословений.

Поскольку Будда всегда уповал на медитацию как на средство пробуждения, мы можем подумать, что он почти все свое время жил в уединении. Однако это не так. За исключением сезона дождей Будда был постоянно в пути. Его плотный график, как сказали бы мы сейчас, очень напоминал расписание деятельности нынешнего далай-ламы. К нему постоянно приходили люди за советом или наставлением, а иногда просто чтобы побыть рядом с ним. Утром Будда выходил собирать подаяния – один или вместе с монахами. Когда его приглашали к кому-нибудь в дом на трапезу, он пользовался этим, чтобы рассказывать о своем учении. Днем он обычно давал наставления монахам и проводил открытые собрания. Иногда у него был короткий перерыв на омовение и медитацию перед наступлением времени для частных бесед. Даже когда он удалялся на отдых в конце дня, Будда не сидел без дела. О нем говорили, что ночью он спал только один час. Во время медитации он направлял свой мудрый взгляд на землю и небо, ища тех, кто нуждался в помощи.

Безграничное сострадание Будды было легендарным. Он никогда не судил других и не принижал их верований. В результате его ревностными последователями становились иногда самые неожиданные люди. Ужасный убийца Ангулимала подстерегал путников, убивал их и отрезал им пальцы, которые нанизывал на веревку и носил на шее в виде ожерелья. Однажды Ангулимала увидел Будду, идущего по дороге, и подумал, что одинокого монаха будет легко убить. Он подкрался к нему сзади и завопил: «Стой, монах!» Будда обернулся к нему и сказал: «Я стою, Ангулимала, потому что когда-то навсегда отказался от насилия в отношении всех живых существ. Почему бы тебе тоже не остановиться?» После этого Ангулимала бросился Будде в ноги и попросил посвятить его в монахи. И хотя он стал хорошим монахом, многие люди не могли забыть его прошлое и не давали ему еду, когда он ходил за подаянием. «Нужно терпеть, – мягко говорил ему Будда. – Это кармическое последствие твоих прошлых деяний».

Абсолютная нирвана

Незадолго до того, как Будде исполнилось восемьдесят лет, он начал приводить свои дела в порядок и готовить сангху, чтобы она могла продолжать существовать после его смерти. Он пережил нелегкие времена, включая раскол в сангхе и даже несколько покушений на его жизнь, устроенных его амбициозным двоюродным братом. Его ближайшие ученики, Сарипутта и Могаллана, и другие дорогие ему люди уже умерли. Жизнь верного Ананды текла спокойно, а его способность помнить любое слово, произнесенное Буддой, оказалась бесценной после смерти Будды, когда монахи стали совместно оформлять его учение и правила монашеской жизни. Ананда был так подавлен при мысли о грядущей смерти любимого учителя, что не прислушался к намекам, что Будда, если его попросить, мог бы «дожить свой век» – остаться до конца этой исторической эпохи. Но, когда Ананда попросил его, было уже слишком поздно.

Неожиданно Будду в последний раз посетил Мара. «Ты устал. Почему бы не признать свое поражение и не отправиться в последнюю нирвану?» – ласково спросил демон. «Нет, пока я не приведу в порядок жизнь монашеской общины», – сказал Будда. Вместе с Анандой он посетил своих последователей, двух стариков, бродивших по городам. Однажды Будда съел несвежую еду и осознал, что его конец близок. В роще Кусинары (теперь Кушинагар) он лег на правый бок в своей обычной «львиной позе» и, окруженный монахами, погрузился в паринирвану – окончательное освобождение.

Будда обратился к сангхе с последними словами ободрения и поддержки: «Все составные вещи недолговечны. Стремитесь к собственному освобождению с особым усердием».

Будда оставил указание кремировать его тело и собрать пепел, который должен быть храним как реликвия в разных местах. В настоящее время к его мощам совершают паломничества, как к месту его рождения, просветления, первой проповеди и смерти.

Наследие Будды

С самого начала Будда призывал своих последователей полагаться не на него, а на дхарму: «Будьте островами сами по себе, сами себе прибежищами, не ищите внешнего прибежища, пусть дхарма будет вашим островом». Но одновременно между ними не было разделения. «Тот, кто видит меня, видит и дхарму, а тот, кто видит дхарму, видит и меня», – говорил Будда. При этом люди не должны просто верить на слово ему или другому учителю: «Не нужно слепо доверять представительным особам или почитаемым гуру, проверяйте все сами. Когда вы сами для себя поймете, что нечто является полезным и благотворным, только тогда вы можете принять это и внедрить в жизнь». В конце концов, даже учения можно отвергать, если они сослужили свою службу. «Считайте дхарму плотом, – говорил Будда. – Используйте ее, чтобы переплыть реку, но, когда окажетесь на другом берегу, бросайте его, не тащите с собой. Зачем вам нужен плот после достижения нирваны?»

Будда был прежде всего практическим человеком. Он часто повторял, что учит только знанию о возникновении и прекращении страдания. Он отказывался участвовать в отвлеченных спорах. Он настаивал, что такие обсуждения не способствуют пробуждению. Не то что бы он не знал ответов на философские вопросы. Однажды он схватил горсть листьев и сказал монахам, что то, чему он учит их, подобно количеству листьев в его горсти, тогда как то, что он знает, подобно количеству листьев во всем лесу. Тем не менее некоторым людям было трудно осознать мудрость его нежелания участвовать в философских спорах. Однажды монах Малункьяпутта отказывался оставаться монахом, если Будда не разъяснит свою позицию по таким вопросам, как «бесконечна ли Вселенная?». На это Будда ответил, что Малункьяпутта подобен человеку, который ранен отравленной стрелой, но не позволяет никому вытащить ее, пока не узнает, какие лук и стрела ранили его, вид яда, а также имя и место жительства лучника. Ведь философские воззрения не могут положить конец страданию.

Будда считал, что его учение необходимо приспосабливать таким образом, чтобы люди с любым уровнем образования могли извлекать из него пользу. Он сравнивал дхарму с дождем, падающим на траву и деревья: дождь везде одинаков, но каждое растение вбирает то количество, которое ему необходимо для роста. Он использовал любые средства, которые могли помочь пробуждению каждого человека. Он приводил в пример притчу о богаче, у которого горел дом. Его дети, не осознавая опасности, продолжали играть внутри и отказывались уходить. Наконец отец выманил их из дома обещанием, что снаружи их ждут чудесные игрушки. Упайя-каушала, «искусные средства», позже стало одним из основных положений махаянского буддизма, «Вторым поворотом колеса дхармы».

После смерти Будды буддизм распространился на юг, в Шри-Ланку и другие части Южной Азии. Затем, с развитием учения Махаяны («Великая колесница»), буддизм распространился в Восточную Азию и на север, в Гималаи. В настоящее время южная школа представлена Тхеравада-буддизмом, «Учением старейшин», тогда как традиция Махаяны представлена в основном чань-буддизмом, дзен-буддизмом и тибетским буддизмом, или Ваджраяной. Ваджраяна развилась из индийской тантры, мистического синкретизма индуистских и буддистских верований. Называемая иногда «Третьим поворотом колеса дхармы», Ваджраяна возникла сначала в районе Гималаев и Монголии. Все три школы буддизма сейчас распространены и на Западе.