Текст книги "Трофей моей любви"

Джоанна Лэнгтон
Трофей моей любви

1

Полдень уже миновал, а до маленького городка, где жила Кетрин, было двести с лишним миль. Но Эва села в свой «ягуар» исполненная решимости. Пока она доберется туда, Зак может уже уехать… Что же, пусть. Ей нужно было увидеть именно Кетрин. Она не хотела бы застать их вдвоем. Такая встреча потребует слишком много мужества от нее…

Было гораздо больше времени, чем Эва предполагала, когда она наконец добралась до небольшого дома в конце узкой, круто поднимавшейся вверх улицы. В темных окнах не было заметно никаких признаков жизни.

Эва остановила машину и откинулась на сиденье, расслабляя ноющую спину. Итак, что же дальше?

А что, если Зак все-таки там, вместе с Кетрин? Два старых любовника в греховных объятиях друг друга… Она закрыла глаза, испытывая мучительное страдание.

Зачем она сюда приехала? Чего хотела добиться, решив встретиться с женщиной, знавшей ее мужа гораздо дольше и лучше ее? Бесполезно и унизительно предъявлять Кетрин какие-то претензии. Эва отчетливо осознала, что Зак ушел навсегда, что подобное преследование смешно, что ей остается лишь признать свое поражение. И стоило ей подумать об этом, как все вокруг нее словно начало рушиться и обращаться в прах. Господи, за что ей такое наказание? Почему именно ей, так жаждущей любить и быть любимой, во второй раз уготовано застать дорогого ей человека в объятиях другой женщины? Почему злой рок опять избрал ее своей жертвой? Она закрыла искаженное болью лицо ладонями, и из ее сжатого судорогой горла вырвались отчаянные, сдавленные рыдания.

Девушка быстро расплатилась с таксистом и в мгновение ока взлетела на этаж, где снимала квартиру вдвоем с кузиной. Их ограбили? С кем-то из родных произошло несчастье? Или, самое худшее, что-то случилось с Троем? С того момента, как ей передали слова Абигайль, ее воображение рисовало картины одна ужаснее другой.

– Мисс Фремонт настоятельно просила вас немедленно ехать домой; она сказала, что дело очень срочное, – взволнованно сообщила дежурная на коммутаторе. – Надеюсь, не случилось ничего плохого, мисс Рентон. Она даже не стала ждать, пока я соединю ее с вами.

Пробежав по площадке, Эва открыла своим ключом входную дверь и сразу же остановилась в недоумении. На нее обрушился шквал звуков: магнитофон был включен на полную мощность. На ковре холла, словно знак вопроса, лежала ярко-синяя туфелька.

– Абби! – окликнула Эва, с тревогой оглядываясь вокруг. Дверь спальни была приоткрыта, и она толкнула ее. – Абби, – еще раз позвала Эва и тут увидела полураздетую пару, страстно обнимавшуюся на смятом покрывале.

– Эва? – Вскрикнув, кузина резко села на постели. Ее светлые волосы в беспорядке упали ей на лицо, розовые губки припухли. Прозрачные серые глаза в ужасе расширились.

Эва попыталась сделать шаг назад, но ноги отказывались повиноваться. Глаза остановились на мужчине, приподнявшемся на кровати. Она узнала его в тот же миг, и ее словно ударили в солнечное сплетение. Стальные пальцы сдавили грудь, не давая глотнуть воздух, сбивая сердце с ритма.

– О господи, – простонал молодой человек, хватая рубашку и вскакивая с постели, в то время как блондинка лихорадочно натягивала блузку.

– Черт, почему ты не на работе?! – воскликнула она.

– Ты позвонила и просила передать, чтобы я срочно ехала домой, – пробормотала Эва побледневшими губами и не узнала собственного голоса, который донесся до нее словно издалека.

– Я тебе звонила? Ты с ума сошла! – взвизгнула Абигайль. – Кто бы там ни звонил, можешь быть уверена, это была не я!

– Стерва ты, Абби, – в сердцах воскликнул парень. – Ты нарочно все это подстроила!

– Не глупи, – прошипела Абигайль, ее испуг и замешательство мгновенно сменились открытым вызовом. Она злобно впилась холодными глазками в кузину, которая потихоньку пятилась к двери, чувствуя, что ноги могут каждую секунду предательски подкоситься. – Ведь я же предупреждала тебя, что Трой будет моим, стоит мне только пожелать, разве нет?

– Не правда, – дрогнувшим голосом произнес Трой, встречаясь взглядом с зелеными глазами, в которых застыла мучительная боль. Он порывисто шагнул вперед, вскинув руки, будто собирался обнять Эву. – Прежде этого не было ни разу. Клянусь тебе!

Эва резко повернулась и бросилась прочь. На последнем пролете лестницы она споткнулась и едва не упала – отчаянные оклики Троя опутывали ее как проволочная сеть. Но она справилась и только несколько раз медленно и глубоко вдохнула, прежде чем выйти на улицу.

Абигайль и Трой… Трой и Абигайль… Она взглянула на кольцо с камнем, надетое на безымянный палец. Все внутри нее сжалось в яростном протесте. За шесть недель до свадьбы. Жених и кузина. Привычный мир рушился, и Эва летела в зияющую бездну. Потрясение было таким сильным, что она потеряла способность рассуждать здраво. Только безжалостная память воскрешала полузабытые фразы; «Трой выбрал тебя, как выбрал бы новую рубашку… От тебя требуется только прилично выглядеть на дружеских вечеринках и не слишком быстро потерять форму… Три года назад стоило мне поманить пальцем, как Трой был бы у моих ног. Он сходит с ума по мне, ..»

Эва поймала свое отражение в витрине магазина и задержала взгляд: маленькая фигурка с черными волосами, аккуратно заплетенными в косу, одетая в строгий темный костюм и белую блузку. Разве могла она тягаться с рослой блондинкой, чью фотографию напечатали на обложке самого модного журнала! Эва ощутила внутри холодную пустоту: она не знала, что делать, куда идти.

В нескольких шагах впереди нее, у остановки, затормозил' автобус, и Эва бросилась к нему, чуть не сбив с ног мужчину, замешкавшегося у выхода. Мужчина с недоумением уставился на нее, и у Эвы промелькнула мысль, что, наверное, внутреннее смятение ясно написано на ее лице.

Но она не заметила, как человек вслед за ней вскочил в автобус.

«Разве обязательно, чтобы именно Абигайль была подружкой невесты? Моя мать ее просто не выносит, – звучал в голове у Эвы раздраженный голос Троя. – Она же ничем не лучше проститутки. Ни одна уважающая себя женщина не согласится раздеваться за деньги…»

Эва машинально вышла у внушительного здания, где располагалась нью-йоркская штаб-квартира «Сфаэлос индастриз», не замечая, что мужчина из автобуса неотступно следует за ней по пятам. Когда на предпоследнем этаже ее окликнула знакомая секретарша, Эва даже не повернула голову. Ничего не видя и не слыша, она двигалась, словно лайнер на автопилоте.

Эва вошла в просторный кабинет, который занимала вдвоем с Брэдом Слотером. Кабинет был пуст. Она вспомнила, что утром у жены Брэда начались роды. Казалось, Слотер объявил об этом вечность назад.

Телефон на ее столе гудел, как разгневанный шмель. Эва опустилась на стул и взяла трубку.

– Это Адель Пату. Мне надо поговорить с Заком, – раздался раздраженный женский голос.

– Мистер Сфаэлос на конференции. Мне очень жаль. Если хотите, я могу…

Тут у актрисы – а именно такова была профессия звонившей вырвалось крепкое словцо.

– Вы все лжете, разве нет?

Да, Эва лгала женщинам Зака Сфаэлоса вот уже на протяжении года, с тех пор как поступила работать его личным секретарем. Зак Сфаэлос крайне редко уделял внимание своим любовницам в рабочее время, и, как только некое имя вычеркивалось из особого, регулярно пополняемого списка, он прекращал уделять его раз и навсегда в любое время дня и ночи. Лгать входило в круг повседневных обязанностей личной секретарши, как бы не противно было той это занятие.

– Он прислал мне бриллиантовый браслет в Ниццу, где я снималась, и я сразу поняла, что все кончено! – Адель внезапно взорвалась:

– Подыскал себе кого-то еще, да?!

– Это к лучшему, мадемуазель Пату, – услышала Эва свой ответ. – Вы такая замечательная актриса. И только попусту тратили время на эту лощеную развратную свинью!

На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание.

– Простите, – пробормотала наконец Адель. Эва с изумлением взглянула на трубку, зажатую у нее в руке, и, потрясенная, опустила ее на рычаг. Боже Всевышний, неужели она действительно сказала это? Желудок внезапно свело судорогой, и Эва, шатаясь, бросилась в дамскую комнату, где склонилась над раковиной.

Минут через десять, дрожа как осиновый лист, она вернулась в кабинет. Телефон опять трезвонил. Не обращая на него внимания, она подошла к столу Брэда и достала бутылку бренди, которую тот держал в нижнем ящике. Налив себе порядочную порцию в чашку, девушка медленно выпила, морщась от резкого вкуса спиртного. Может, это успокоит желудок?

Трой и Абигайль. Эти два имени звучали бесконечным рефреном в ее мозгу, и ей захотелось разбить голову о стену. Похоже, она сходит с ума. Она-рассудительная, уравновешенная Эва Рентон, которая никогда не теряла способности мыслить здраво в критических ситуациях. Но прежде ей не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда ее привычный мир разлетался на куски в одно мгновение. Она глотнула еще бренди и попыталась взять себя в руки.

«Ни одна уважающая себя женщина..»

С ее губ сорвался горький сдавленный смех. Она сняла с пальца кольцо, швырнула его в ящик стола и с грохотом задвинула его, после чего заставила себя поднять телефонную трубку.

Звонила ее тетя. Что-то там о репетиции свадьбы. Эва слушала, стиснув зубы. Затем выпрямилась и с силой втянула в себя воздух.

– Тетя Сара! – Она секунду помедлила, но заставила себя продолжить:

– Мне жаль, но свадьба отменяется. Мы с Троем расстались.

Даже ей самой эти олова показались нелепыми, словно чья-то неуклюжая шутка.

– Что ты несешь, детка? – резко произнесла Сара Фремонт.

– Мы с Троем расторгли помолвку. Мне очень жаль… Но мы решили, что не можем быть мужем и женой.

– Если у вас с Троем произошла какая-то глупая размолвка, ты должна побыстрее все уладить, – заявила тетя непререкаемым тоном. – Вчера он обедал с нами, и все было в порядке!

Тетя повесила трубку – разговор был окончен. Эву забил озноб. Мать Абигайль… Сара и Лоренс Фремонт распахнули перед ней двери своего дома, когда умерла ее мама. Разве могла она сказать им правду? Проще сделать вид, что они с Троем передумали – так будет лучше для всех. Сухой комок застрял у нее в горле: неужели Трой любит Абигайль?..

«Ни одна уважающая себя женщина…» Абби с готовностью сбросила платье перед объективом фотоаппарата, лишь бы привлечь внимание Сфаэлоса. И тогда Валиас, младший брат Зака, владелец известной фотостудии, хладнокровно предложил Эве сделать то же самое, не принимая в расчет ее крайнее смущение.

– В вас есть нечто такое, чего не хватает вашей долговязой кузине. Вот вы по-настоящему притягательны… и, кроме того, в вас чувствуется класс.

Валиас сделал свое предложение перед развеселыми гостями на вечеринке для сотрудников фирмы и все последующие месяцы безжалостно преследовал этой шуткой несчастную девушку. Видя, как та заливается краской, Валиас понял, что нашел подходящую жертву. Стоило ему теперь встретить Эву, как он обещал ей все возрастающие фантастические суммы за то, чтобы она согласилась раздеться донага. Хотя, несомненно, видел в ней то же, что в все остальные, с горечью размышляла Эва, чопорную тихоню, до смешного приземленную, решительно неспособную воспламенять сердца или хотя бы одно-единственное мужское сердце. Словом, полную противоположность своей яркой красивой кузине.

В школе Абигайль дала кузине прозвище Монашка и, создав ей подобный образ в глазах других, находила особое удовольствие в том, что сообщала по секрету соученицам, что Эва – незаконное дитя, непредвиденный плод мимолетной связи ее юной матери и заезжего коммивояжера.

Сначала многие девочки не находили в этом ничего зазорного, но скоро, подчиняясь общему настрою, принялись хихикать и подтрунивать над Эвой. Абигайль являлась в школе признанным лидером, и противостоять ей было трудно. Эву изводили насмешками, ни одна из девочек не осмеливалась заступиться за нее, иначе ей была бы уготована подобная печальная участь. Чтобы избавиться от травли, Эва в шестнадцать лет оставила школу и поступила на секретарские курсы, хотя мечтала вовсе не об этом.

Ее мечтой был Трой Воглер…

Внезапно она возненавидела себя всю-фигуру, характер, маленький рост, манеру одеваться. Она действительно безнадежно скучна и во всем уступает сверстницам. Старомодная, полностью несведущая в вопросах отношений между мужчиной и женщиной, в двадцать три года мечтающая оставить работу и сделаться женой и матерью. Ей бы следовало жить лет сто назад, а не сейчас, во второй половине двадцатого века!

Краем глаза Эва вдруг заметила, что дверь открыта. Медленно она подняла голову и оцепенела. Зеленые глаза испуганно округлились.

В дверях неподвижно, словно бесшумно подкравшийся хищник, замер Зак Сфаэлос… а оба телефона надрывались как безумные. Но шеф сегодня днем должен быть в Бостоне, а не здесь, тупо подумала Эва.

– Маленький перерыв? – на удивление спокойно осведомился он вместо того, чтобы гневно обрушиться на нее, как она ожидала в первую минуту. Телефоны вдруг, как по мановению волшебной палочки, затихли, и в комнате воцарилась оглушительная тишина.

Эва растерянно смотрела на шефа. Шесть футов три дюйма. Черные волосы, резко очерченные черты лица, унаследованные от грека-отца, и удивительно светлые глаза матери-француженки. Неотразимый сын Адама с потрясающими физическими данными-мало кто из мужчин мог бы с ним соперничать. Эва неизменно испытывала неловкость в его присутствии. Если бы обустройство семейного очага не было таким грабительски дорогим, она давно пожертвовала бы высокой зарплатой и нашла бы менее выгодное место, зато подальше от сардонических реплик и насмешливых комплиментов Зака Сфаэлоса. Он постоянно заставлял ее чувствовать себя неуклюжей и смешной. Словно она была забавным зверьком в местном зоопарке.

– Допивайте ваш кофе. – Гибкая загорелая кисть с длинными пальцами небрежно обхватила наполовину наполненную чашку, стоявшую на краю стола, и протянула Эве.

Неужели он не почувствовал запаха и не догадался, что это вовсе не кофе? Видимо, нет. Она поспешно приняла чашку и сосредоточила взгляд на идеально начищенных мужских ботинках. Потом собралась с духом и залпом проглотила остаток огненного напитка. На глазах мгновенно выступили слезы, и она отчаянно заморгала.

– А где Брэд?

– Еще не вернулся из больницы, от жены. – Эва приложила героическое усилие, чтобы ее ответ прозвучал как можно естественнее, изумляясь тому, что шеф не спешит отпустить одно из язвительных замечаний, на которые был большой мастер. Эва уперлась обеими руками в стол и заставила себя сесть прямо. Ее взгляд невольно встретился с его светлыми, прозрачными как горный хрусталь глазами, и ей показалось, что она натолкнулась на невидимую преграду под высоким напряжением, – по телу словно пробежал электрический разряд, заставив затрепетать каждый нерв.

– Тогда, боюсь, вам придется заменить его.

– Заменить?

Вряд ли кто-нибудь сумел бы заменить Брэда Слотера. Брэд был доверенным лицом шефа и в работе проявлял большое рвение. Он сам признался Эве, что первый его брак распался потому, что его никогда не было дома. И сейчас, если бы Зак связался с ним по телефону, Брэд примчался бы из родильного дома со скоростью света.

– Ничего особенно трудного вам не предстоит… расслабьтесь, – проговорил Зак своим характерным низким мрачноватым голосом. – Я хочу, чтобы вы всего лишь написали пару писем под мою диктовку.

Наморщив лоб, Эва механически взяла со стола карандаш и блокнот. Шеф разговаривал со странной медлительностью, а вовсе не в обычной нетерпеливой манере. Он даже не спросил, почему она не отвечала на телефонные звонки. Пропуская ее вперед, Зак посторонился, и, стараясь увеличить дистанцию между ними, Эва отшатнулась и на миг потеряла равновесие. Сильные руки в мгновение ока подхватили ее. Голова у Эвы закружилась, сердце бешено застучало в груди. Она задрожала, пытаясь справиться с внезапной слабостью.

– С вами все в порядке? – спросил он, все еще не отпуская ее.

– Все х-хорошо… извините.

Ее ноздри затрепетали, уловив возбуждающий, только ему присущий запах. Такой интимный… Интимный? Что с ней происходит? Эва с усилием выпрямилась, и он отпустил ее. Она направилась вперед осторожными маленькими шажками, отметив, что двойная дверь кабинета шефа в самом конце коридора странным образом то придвигается, то удаляется, а то и перекашивается. Это все бренди. Она напилась на рабочем месте. Но Эва не испытывала стыда, напротив, ей было необычайно хорошо. Временная анестезия – лекарство против страшной боли, которую она пока не была готова встретить во всеоружии.

– Сядьте, Эва.

Девушка, осторожно ступая, прошла по толстому ковру и опустилась на ближайший стул. Она вдруг испугалась, что он заметит ее состояние. Непривычное чувство опьянения перестало доставлять удовольствие. Находиться в таком виде перед Заком Сфаэлосом теперь казалось ей настоящим безумием.

Она вскинула голову, увидела, что он стоит рядом с ней, и вздрогнула. Руки ее задрожали, и Эва крепче вцепилась в блокнот. Зак почему-то не сел на свое место, а легко прошелся по ковру и остановился у огромного, во всю стену, окна. Потрясающе красивый мужчина, он, кроме того, обладал врожденной грацией движений. Отлично сшитый темно-серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи и длинные стройные ноги.

Он бросил на Эву внимательный взгляд из-под густых черных ресниц.

– Я могу начинать?

Обычно он никогда не спрашивал разрешения. Эва неуверенно кивнула. Он принялся диктовать, делая не правдоподобно длинные паузы, и это позволило ей более-менее успешно поспевать за ним, но все-таки она пропускала некоторые слова, потому что никак не могла сосредоточиться на содержании письма.

Чувство реальности постепенно возвращалось к Эве, и желанное забытье уступило место трезвой мучительной ясности. Сколько времени Трой вот так обманывал ее с Абигайль? В памяти всплыли откупоренная бутылка вина на столике в холле и полупустые бокалы на полу у кровати. Это не был внезапный порыв страсти. Они принесли бокалы с собой, в спальню… Они заранее условились встретиться днем, когда Эва обычно была на работе…

– Вы все успели записать?

Очередная страница под ее пальцами была безнадежно пуста. Эва беспомощно закрыла глаза, желая хоть на мгновение обрести покой.

– Ничего страшного… это письмо не такое уж важное.

Мягкость его тона ошеломила ее. Она растерянно подняла голову и увидела перед собой его глаза. Участие, которое она прочла в них, прямо-таки гипнотизировало ее. Зак устроился на краешке письменного стола, слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Он протянул руку, забрал блокнот из ее нервно подрагивающих пальцев и небрежно отложил в сторону.

– Вы чем-то очень расстроены, – медленно произнес он.

Эва замерла, мускулы изящного личика напряглись под гладкой кожей. Она уперлась взглядом в его шелковый галстук.

– Нет…

– Вы больше не носите свое кольцо… Девушка побледнела. Карандаш, который она вертела в пальцах, с треском сломался пополам.

– У вас в самом деле что-то стряслось, – пробормотал Зак все тем же негромким мягким голосом, которым разговаривал с ней впервые и от которого ей всерьез стало не по себе. – Утром вас, кажется, неожиданно вызвали домой. Что-то случилось?

Эва с испугом поняла, что готова все рассказать ему, выплеснуть скопившуюся внутри горечь, но вместо этого с силой сжала зубы.

– Может быть, вы хотите сегодня уйти домой пораньше? предположил он.

– Нет, – пробормотала она. Ужас мгновенно вернул ее к жизни. Кузина, конечно, дожидается ее возвращения. Но сейчас она меньше всего готова к встрече с ней.

– Почему нет? – продолжал допытываться Зак.

– Я застала своего жениха в постели с кузиной…

Стоило Эве произнести эти слова, как ей тут же показалось невероятным, что она решилась сказать такое вслух и именно этому человеку. Краска стыда и досады залила ей лицо и тонкую шейку. Но Зак Сфаэлос и бровью не повел.

– Вы счастливо отделались, – убежденно проговорил он.

– Счастливо отделалась? – машинально переспросила Эва.

Зак выразительно развел руками.

– Подумайте сами, насколько было бы печальнее для вас узнать об этой недостойной связи после свадьбы.

– Теперь никакой свадьбы не будет, – дрогнувшим голосом прошептала Эва, но если, сообщая это тете, она чувствовала, что находится в центре кошмарного сна, теперь же случившееся представлялось ей не менее кошмарной реальностью.

– Разумеется. Ни одна женщина не способна простить такое предательство, – понимающе кивнул Зак.

Наступило молчание. Эва украдкой облизнула кончиком языка пересохшие губы. Прощение… Понимание… Трой через мгновение был готов просить ее и о том и о другом. Он вовсе не выглядел счастливым.

– Ведь в конце концов, – убеждал Зак с непонятной настойчивостью, – вы никогда уже не смогли бы доверять ему. Или ей…

Эву снова окутал мрак отчаяния, в котором секунду назад мелькнул было сулящий надежду проблеск света.

– И разве вы решили бы простить его? – спросил Зак тоном вежливого удивления.

– Нет, – еле выговорила Эва, которую словно вовремя удержали от опрометчивого шага. Однако ей никак не верилось, что подобный разговор происходит между ней и Заком Сфаэлосом, который вовсе не славился участливым и благожелательным интересом к личным проблемам своих сотрудников. Напротив, владелец фирмы был убежден, что образцовые служащие должны оставлять личную жизнь за порогом «Сфаэлос индастриз», чтобы не позволять той мешать работе.

– Почему вы так со мной разговариваете? – произнесла она растерянно.

– А у вас есть кто-то, кому вы могли бы излить душу?

Эва безуспешно попыталась проглотить комок в горле. Он как будто знал-но откуда? – как ужасно она одинока. Она не могла обратиться к родителям Абигайль, других родных у нее не было, а друзья являлись одновременно друзьями и коллегами Троя.

– Нет. Но…

– О том, что вы мне сказали, никто больше не узнает, – заявил Зак. Его глаза, пронизывающие насквозь, смотрели на нее в упор, но сейчас они не были ни холодными, ни беспощадно насмешливыми.

– Вы… вы так добры, – произнесла дрогнувшим голосом Эва. С подобной чертой характера шефа она столкнулась впервые, а до этого даже не догадывалась о ее существовании.

– С вами случилась пренеприятная вещь, и, вполне естественно, это вызывает участие.

– Спасибо, но в жалости я не нуждаюсь! – воскликнула Эва.

– Жалость тут ни при чем, – усмехнувшись, заверил ее Зак. – Вы должны радоваться тому, что освободились. Жизнь слишком коротка, а вы и так уже потратили целых два года на этого ничтожного страхового агента. Тогда как будущее сулит гораздо более увлекательные перспективы…

– Откуда вы знаете, что Трой – страховой агент? – запинаясь, выдохнула Эва.

– А что, разве я не прав? Он выглядит как типичный страховой агент, – вкрадчиво заметил Зак.

Эва инстинктивно почувствовала, что в его словах что-то не так, но это ощущение быстро развеялось. В конце концов, теперь все кругом шло не так, как следовало.

– Вы живете вместе с вашей кузиной? – спросил шеф. Опять его осведомленность смутила и озадачила девушку. Наверное, она чем-то выдала себя, потому что он добавил:

– Валиас как-то упомянул об этом.

– Да. – Эва вспыхнула, вспоминая быстротечный роман Абигайль с братом Зака.

– Естественно, вам не хочется возвращаться домой, – пробормотал Зак и небрежно бросил ей на колени связку ключей. – Можете воспользоваться квартирой фирмы, пока не подыщете себе другое жилье.

Даже несмотря на ее состояние, Эве это предложение показалось явно сомнительным. Квартира располагалась на верхнем этаже этого же дома – обычно ею пользовались только члены семьи Сфаэлос и очень редко – близкие друзья семейства.

– Но я не могу…

– Надо же вам где-то устроиться.

Эва взяла ключи, собираясь вернуть их, но тут подумала об унижении, которое ей придется испытать, встретившись с Абигайль. Она напряженно и беспомощно взглянула на него.

– Я очень вам благодарна, но…

– Начните новую жизнь, – бодро откликнулся Зак. – Я сегодня устраиваю вечеринку для друзей. Почему бы и вам не прийти? Не стоит оставаться наедине с собой.

Эва подавила нервный смех. Вечеринка? Он полагает, что у нее подходящее настроение для вечеринки? Да он сошел с ума или абсолютно не способен понять безмерность случившегося с ней несчастья.

– Со мной все будет в порядке, – нетвердым голосом отозвалась она, решив, что ему нужен кто-то, чтобы помочь на кухне.

Брэд обычно посещал все вечеринки Зака Сфаэлоса: занимался размещением гостей за столом, следил, чтобы не иссякла беседа, и заботился, чтобы все шло гладко. За такого рода услуги шеф доплачивал ему. Зак был достаточно богат, чтобы позволить себе тратить деньги на прихоти.

– Я позвоню вам позже. А машину пришлю за вами к восьми часам, – сказал он, не дождавшись ее ответа.

– Но у меня нет подходящего туалета… – промямлила Эва, хватаясь за подходящий, как ей показалось, предлог.

– Никаких проблем, я куплю вам платье. И не беспокойтесь о таких пустяках.

– Но я…

Сильные загорелые руки мягко подняли со стула. Он повел ее к двери, словно Эва была механической куклой.

– Прилягте, отдохните, постарайтесь думать о приятных вещах, – настойчиво уговаривал он. – И улыбнитесь. – Кончиком пальца он чуть коснулся ее пухлой нижней губы и тут же убрал руку. Прикосновение было легким как перышко и странно успокаивающим. Словно во сне, не давая себе отчета, Эва встретилась с завораживающим взглядом мужских глаз и слегка пошатнулась. Он заботливо поддержал ее. Боль, непохожая ни на что из испытанного прежде, заставила ее вздрогнуть.

– Мистер Сфаэлос…

– Зак… О, черт! – воскликнул он, внезапно отпуская ее. Девушка еле удержалась на ногах. Она оцепенело смотрела, как он быстро прошел через кабинет к телефону, звонок которого Эва только что услышала. У стола он обернулся.

– Поднимайтесь в квартиру и ложитесь, – скомандовал он.

Эва пятясь вышла из кабинета и вернулась к себе за сумочкой. На ее столе опять разрывался телефон. Мгновение она колебалась, потом сняла трубку.

– Эва? – раздался нетерпеливый голос Брэда. – Окажи мне услугу: Зак велел вчера дать Валиасу на подпись кое-какие бумаги, но я совсем забыл. Они в моем столе в верхнем ящике справа. Возьми такси и отвези их в студию, прежде чем шеф вспомнит о них, хорошо?

Эва поморщилась, но устало проговорила:

– Хорошо.

– Ты ангел. Готов спорить, что ты справишься лучше меня.

Садясь в такси, она вдруг вспомнила, что уже давно предупредила о том, что уходит. Таким образом, скоро она окажется в очереди за пособием по безработице. Замену ей уже нашли, и через две недели новая сотрудница приступит к работе. Трой решительно не хотел, чтобы его жена работала. А сбережений у нее нет никаких. Каждый цент Эва тратила на ремонт и обстановку приобретенного женихом коттеджа. Вечерами и по выходным скоблила стены, штукатурила, красила, а потом кроила, шила, вешала шторы. Она вкладывала сердце в обустройство своего семейного гнездышка. Теперь ей уже никогда не придется жить в нем, уныло подумала Эва.

Да, ее кузине доставляло удовольствие только то, что она отнимала у других. Но на сей раз это была не игрушка или альбом с картинками, а человек, которого Эва любила.

Она не помнила, как вышла из такси; голова кружилась, лицо было бледным и застывшим.

Ей еще не приходилось бывать в фотостудии Валиаса Сфаэлоса. Повинуясь скупым указаниям девушки за конторкой, лавируя среди суетящихся людей, она наконец-то отыскала Валиаса. Тот сидел, развалясь в кресле, один в пустой студии. Похоже, собирался вздремнуть, но стоило ему увидеть перед собой Эву, как его подвижные черные брови так и взлетели вверх. Он вскочил на ноги с насмешливой улыбкой.

– Чему обязан оказанной мне честью? Неужели вы наконец-то решились принять мое предложение? Мисс Декабрь в красных сапожках, а кругом россыпь спелых ягод шиповника на белом фоне… а, что скажете?

Чувствуя, как вспыхнули ее щеки, Эва от досады скрипнула зубами. Она не была настроена выслушивать насмешки Валиаса. Избегая его нескромных взглядов, она протянула папку и сухо произнесла:

– Здесь нужна ваша подпись. Валиас внезапно рассмеялся.

– Над чем вы смеетесь? – услышала Эва свой собственный сердитый, почти враждебный голос.

– Это мое дело.

– Если надо мной, то, значит, не только ваше! – твердо заявила Эва.

Валиас весело взглянул на нее.

– Хорошо, я отвечу, но сперва скажите-ка мне, присутствие моего брата вас волнует?

Девушка озадаченно уставилась на него.

– Простите?

– Зак у нас писаный красавец, женщины так и виснут на нем. Не будь он моим братом, я бы его возненавидел. Ну, поделитесь со мной. Если бы не ваша верная любовь, вы согласились бы?.. Ну, помните тот фильм, где герой платит миллион баксов за одну ночь с понравившейся ему женщиной. Как же его название? А впрочем, неважно… Я к тому, что и вы могли бы приобрести целое состояние…

– Н-не понимаю…

Но это была не правда. Эва просто отказывалась воспринимать' его намеки. Валиас смерил ее недоверчивым взглядом.

– Хотите сказать, что ничего не замечали? Или что Зак ни разу не попытал счастья?

– Если вы подразумеваете, что ваш брат ко мне неравнодушен, вы очень ошибаетесь…

– На сумму в миллион баксов? Он мог бы обронить миллион и даже не заметить потери. Нет, я слышал, как упоминалось два миллиона, – сообщил Валиас с явным удовольствием. – Думаю, Зак решил, что один-ничтожно малая цена.

У Эвы снова закружилась голова, она никак не могла сосредоточиться.

– Мне очень неприятен этот разговор, Валиас.

– Словом, Зак желал бы узнать вас покороче… а что, разве это преступление? Страсть правит миром, – игриво произнес он.

Зак Сфаэлос хотел провести с ней ночь? Она не могла поверить. Валиас медленно покачал головой.

– Вы и правда не знали. Вот уж действительно любовь слепа. И правильно, будьте тверды. Напоминайте себе, что он вам несимпатичен, и держитесь от него подальше. Выходите замуж за своего страхового агента и живите с ним долго и счастливо, – сухо посоветовал он и, быстро просмотрев содержимое папки, принялся выводить на листах свою подпись.

Чтобы Зак Сфаэлос вдруг воспылал к ней страстью? Чушь, ерунда, выдумка Валиаса, его очередная низкопробная шутка. «Он вам несимпатичен…» Неужели ее неприязнь к Заку так очевидна? Эва вспомнила, какую доброту и терпение только что проявил к ней шеф, и почувствовала себя виноватой. Да, ей никогда не нравился Зак Сфаэлос-не нравилось его высокомерие, раздражительность, язвительность, эгоизм богача, привыкшего считаться только со своими желаниями. Ей также неприятна была его манера обращения с женщинами. Они являлись для него вещами, которые можно купить, а когда наскучат – выбросить за ненадобностью… А скуку он начинал испытывать так быстро, что окружающие и глазом не успевали моргнуть.