Текст книги "Эхо Севера"

– О, не беспокойся об этом, – небрежно сказала Мокошь, заметив мой ужас. – Закончившись, история каждый раз начинается сначала, и все возвращается в норму. Кроме того, здесь вообще ничто и никогда не может нам навредить, не забывай об этом… Ага, вот мы и пришли.

Она втолкнула меня сквозь низенькую дверь, ведущую в небольшой квадратный зал. Он был освещен мерцающими свечами. В зале чудесно пахло жареным цыпленком. За длинными деревянными столами сидели посетители кабачка, пили пиво и прямо пальцами выуживали из тарелок кусочки жирного мяса. В одном углу зала было устроено что-то вроде крошечной сцены, на которой сидел рассказчик в ярком разноцветном балахоне. Он говорил, размахивая руками, отчего в воздухе над его головой вспыхивали маленькие серебристые искорки.

– Ветер, – с нескрываемым отвращением сказала Мокошь, глядя на рассказчика. – Всегда сумеет каким-то образом влезть в любое повествование.

Она нашла нам место в относительно тихом уголке, и мы заказали пиво и пирожные.

– Как бы то ни было, я очень рада, что теперь в зеркальных книгах у меня появилась подруга, – добавила Мокошь. – Знаешь, ведь дома порой становится так одиноко. Даже поговорить не с кем. Надеюсь, теперь ты будешь часто приходить в зеркальные книги? И ты до сих пор ничего не рассказывала о своей библиотеке.

Всмотревшись, я обнаружила, что за мной пристально наблюдает один из посетителей, сидящий через несколько столиков от нас. У него была густая копна светлых, как солома и аккуратно подстриженных волос, васильковые, как июльское небо, глаза и очень красивое, гладко выбритое лицо. Одет он был в красную накидку с темной вышивкой по краям.

Наши взгляды встретились, и мне показалось, что время в кабачке остановило свой бег, но затем молодой человек опустил свой взгляд, и момент был упущен. Волшебство исчезло.

– И своего имени даже не назвала, – услышала я голос Мокоши, и снова переключила свое внимание на нее.

– Имя? Меня зовут Эхо. А моя библиотека… она находится в заколдованном доме. Этот дом я до сих пор только пытаюсь понять, – я подумала немного. – И библиотеку тоже пока еще не понимаю. Я на нее и набрела-то совершенно случайно, потому что заблудилась. – Я взглянула на столик, за которым сидел блондин, но он исчез.

– Рада была с тобой познакомиться, Эхо, – понимающе кивнула Мокошь. – Не сомневаюсь, что твой дом и твоя библиотека существуют по определенным правилам. Как только ты начнешь их понимать, все очень быстро встанет на место.

– А пока что я даже не знаю, как мне выйти из этой зеркальной книги, – призналась я.

– Ну, выйти из нее проще простого, – рассмеялась Мокошь. – Для этого просто нужно послать запрос в свою библиотеку.

Она встала и обратилась прямо к грязной стене кабачка на языке, которого я никогда прежде не слышала. Слова в нем звучали словно падающие на камни капельки воды. И тут же на стене появилось и замерцало подвешенное прямо в воздухе зеркало.

– Остается пройти сквозь это зеркало, и я окажусь дома, – пояснила Мокошь. – А теперь ты попробуй.

Я прикусила губу. Пожалуй, сильнее даже, чем появление зеркала меня сейчас занимало другое: почему мальчик, который только что принес нам пиво и пирожные, совершенно не обращает внимания на это диво, словно и нет здесь никакого зеркала. Я поднялась на ноги, встала рядом с магическим порталом Мокоши и сказала, глядя на камин:

– Библиотека, я хотела бы закончить чтение. Пожалуйста.

И тут же на стене появилось еще одно зеркало, поверхность которого напоминала рябь на пруду. Я подошла к нему, но не спешила протянуть руку к стеклу. Вместо этого смотрела и не могла насмотреться на свое отражение в нем. Почему, спросите вы? А потому что обе стороны лица в нем были совершенно гладкими, без малейшего намека на шрамы. Словно и не было никогда в моей жизни столкновения с попавшим в капкан волком.

Не веря своим глазам, я прикоснулась кончиками пальцев к левой стороне лица – она и на ощупь оказалась такой же гладкой, как ее отражение в волшебном зеркале. Мне стало не по себе.

– Что, выглядишь не так, как дома, Эхо? – тихо спросила меня Мокошь.

Я повернулась к ней и молча кивнула, чувствуя подступившие к глазам слезы.

– Миры в зеркальных книгах не реальны, это ты сама знаешь, – продолжила Мокошь. – Вот и читатели видят себя в них такими, какими хотели бы выглядеть. Причем подсознательно хотели бы, порой даже сами не подозревая об этом.

Я вновь посмотрелась в зеркало. Так вот какой я подсознательно хочу быть. Но, к сожалению, никогда не стану на самом деле в реальной жизни…

Это было горько, это было невыносимо.

Я протянула свою руку к зеркалу, и меня вновь окатило прохладой.

А в следующую секунду я уже снова была в библиотеке и стояла, касаясь вытянутой рукой зеркального стекла.

Глава 9

– Госпожа.

Я ахнула и обернулась. За моей спиной стоял волк, и его янтарные глаза ярко горели.

Я отпрянула от него, уткнувшись плечом в экран еще одной зеркальной книги.

Волк не шелохнулся.

– Я не причиню тебе вреда. Напротив, порадую, – он присел на задние лапы, наклонил вперед острые уши. – Прости меня. Та комната… За черной дверью… Она помогает мне вспомнить. Если я не буду ходить туда, то могу все забыть и стану совершенно диким. Но это опасная, самая опасная комната во всем доме, и вот она-то будет пытаться причинить тебе вред. Так оно уже и случилось. Так что, пожалуйста, не возвращайся туда. Никогда. Я тебя умоляю.

Боль снова начала пульсировать в израненных плечах и ладонях. Я вновь почувствовала, как натянули кожу на лице уродливые шрамы – испарилось подаренное мне на время зеркальной книгой волшебство. Я сглотнула, с горечью ощутив эту потерю, и ответила:

– Я не собираюсь возвращаться в комнату за черной дверью.

– Благодарю, – кивнул белой мордой волк.

– И вообще я не собираюсь больше ходить с тобой куда-либо, пока ты не объяснишь – толком не объяснишь, – что здесь происходит, и не докажешь, что мой отец благополучно добрался домой.

Раздалось какое-то негромкое бульканье. Я не сразу поняла, что это волчий смех.

– Для этого мы находимся в самой подходящей для этого комнате, госпожа, – сказал волк. – Иди за мной.

И он шагнул во вторую синюю дверь.

Я направилась следом. Миновав несколько поворотов в проходах между полками с зеркальными книгами, мы остановились возле приткнувшегося возле стены запертого шкафчика с резной деревянной дверцей.

– Там под ним ключ, – сказал мне волк.

Я наклонилась, пошарила под шкафчиком и выудила маленький простенький латунный ключик. Вставила его в замок, повернула, открыла дверцу шкафчика. Внутри лежало маленькое ручное зеркальце в оправе из слоновой кости. Я взяла его и взглянула на волка, ожидая указаний.

– Это зеркальце покажет тебе все, что ты захочешь увидеть. В нашем мире, по крайней мере. Только для этого ты должна дать ему две частички самой себя.

Я тихо опустилась на пол, расправила юбку и положила зеркальце себе на колени.

– Эти вещи не должны быть большими, главное, чтобы они были частью тебя, – добавил волк.

Я выдернула из головы маленькую прядку своих волос, расстегнула и вытащила из воротника брошку, чтобы уколоть ею указательный палец на своей правой руке. Когда показалась капелька крови, я прижала палец к поверхности зеркальца, и положила туда же прядь волос.

– Теперь попроси зеркальце показать тебе то, что ты хочешь увидеть, – сказал волк.

– Зеркальце, – начала я и сглотнула. – Покажи мне моего отца. Пожалуйста.

Стеклянная поверхность дрогнула, стала молочно-белой, пошла рябью. Моя кровь и волосы закружились и исчезли в молочных волнах. Когда поверхность зеркальца вновь разгладилась, я увидела заснеженный лес, по которому с фонарем в руке шел мой отец. Следом за ним, и тоже с зажженными фонарями, шли Родя и Тинкер.

– Эхо! – кричали они в темноту. – Эхо, отзовись!

Но отвечала им только метель – завывала, швыряла снег в лицо.

Зеркальце мигнуло, и вот я уже увидела, как отец и Родя поднимаются по ступенькам крыльца, оббивают налипший на валенки снег, прежде чем войти в наш дом. В дверях показалась Дония, лицо у нее было напряженным, встревоженным.

– Глупая девчонка! – сказала она. – И что ее понесло в лес ночью, да еще в метель?

– Мы найдем ее, папа, – взял отца за руку Родя. – Не волнуйся, обязательно найдем.

– Я же видел ее, – прошептал отец. – Она была там, в лесу. Как раз перед тем, как показался Тинкер на своих санях. Я видел ее, я это знаю.

Родя поджал губы, сочувственно посмотрел на отца и сказал.

– Тебе нужно отдохнуть, папа. Давай поднимемся наверх.

Когда они поднялись в комнату наверху, у отца по щекам текли слезы.

– Зажги лампу, Родя, и поставь ее на подоконник, – сказал он. – Она поможет Эхо найти в ночи дорогу к дому.

Мой брат зажег лампу, поставил ее на подоконник, и только после этого отец позволил ему уложить себя в постель.

Дождавшись, когда вслед за отцом уснет и Родя, устроившийся здесь же на диване, в комнату неслышно вошла Дония. Она подкралась к окну, задула лампу и злобно прошептала, глядя в ночную темноту за окном.

– Скатертью дорога.

Мачеха старалась храбриться, но я видела, как дрожат у нее руки.

Я рывком поднялась на ноги и отбросила от себя зеркало так, будто это была ядовитая змея. Оно не разбилось, а лишь упало и покатилось по полу. А мое сердце… Мое сердце разрывалось от боли.

– Все в порядке, госпожа? – спросил волк, наблюдая за мной.

– Мне нужно вернуться домой.

– Разве твой отец не в безопасности? – блеснул он своими янтарными глазами.

– В безопасности, – я впилась ногтями в подушечки ладоней, пытаясь сдержать таким образом набегавшие на глаза горькие слезы. – Но он не знает, где я. Думает, что заблудилась в лесу.

– Но ты же не заблудилась.

– Не заблудилась, но он этого не знает. Послушай, волк, позволь мне вернуться. Я должна успокоить отца.

– Нет, госпожа, ты должна остаться здесь, – ответил волк, и у него зашевелилась шерсть на загривке. – Мне очень жаль, но возвратиться домой ты не можешь.

– Ну, хорошо. Тогда разреши мне хотя бы написать ему письмо.

– Написать письмо можно, отправить его отсюда нельзя.

– Ты сам можешь отнести его, – в отчаянии воскликнула я. – Клянусь, я останусь здесь столько, сколько ты пожелаешь, только отнеси ему письмо.

– Я не могу вернуться через лес, – хрипло проскрипел он. – И ты тоже. Это невозможно. Твой отец в безопасности, госпожа, а со всем остальным тебе придется смириться.

– Но…

– Все, хватит. Не может быть никакого письма. А теперь пойдем, нас ждут дела. Нужно заняться домом. Сейчас я дам тебе первый урок, начну учить, как за ним следить и ухаживать.

Волк повернулся и выбежал из библиотеки с таким видом, будто я должна немедленно забыть об отце и делать все так, как он велит. Ладно. Пусть говорит, что хочет, мне все равно. А выбраться из дома я и сама сумею. Дождусь, пока он будет чем-нибудь сильно занят, и убегу. Не дам отцу думать, что со мной случилась непоправимая беда.

– Давай, давай, – торопил меня волк, и я, вздохнув, пошла следом за ним.

Стеклянная лестница исчезла вместе с коридором. Теперь это был темный проход, пахнущий сырой землей и червями. Под ногами у нас хлюпала жидкая грязь. На стенах горели не лампы, а редкие, чадящие факелы.

Волк что-то отрывисто рявкнул, и проход, повернув за угол, закончился возле открытой двери. За ней зияла непроглядная темная пропасть. На дверном косяке все еще были видны следы огня. Перед дверью по земле тянулись полосы жирной сажи. В воздухе едко пахло дымом, а на фоне притаившейся за дверью тьмы в свете факелов, как снежинки, танцевали частички пепла.

– Что это за место? – спросила я. Приближаться к дверному проему у меня не было ни малейшего желания.

– Вчерашний пожар за нашей дверью случился исключительно по моей вине, – сказал волк. – Я слишком долго не занимался домом, и он сорвался с привязи. Теперь мы должны связать его заново.

– Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

– Иди сюда, я все тебе покажу.

Я неохотно присела на корточки рядом с волком перед дверным проемом, за которым в темноте раздавался смех вперемешку с тоненькими пронзительными воплями. На подол моей юбки оседали чешуйки пепла.

– Протяни руку вперед, – приказал волк. – Там ты найдешь связку. Шнур. Только не залезай слишком далеко.

Сказав это, он шагнул вперед и целиком растворился в темноте.

Спустя пару секунд я протянула вперед свою руку и сразу наткнулась ладонью на что-то маленькое, шипастое и живое, убежавшее от меня в темную пустоту. Я стиснула зубы, чтобы не закричать, и нагнулась еще дальше вперед. Еще немного, еще… и вдруг мои пальцы ухватились за что-то гладкое и шелковистое на ощупь.

Я притянула руку к себе.

В ней был зажат конец мерцающего алого шнура. Он был таким легким, что казался сотканным из воздуха. Шнур вел себя как живое существо – извивался, и, казалось, даже вздыхал.

Из темноты вышел волк с другим концом такого же шнура в зубах и передал его мне в свободную руку. Я догадалась, что это один и тот же шнур, только разорвавшийся.

– Смотри, не выпусти концы, – предупредил он. – А сейчас я вызову огонь, и мы с тобой его свяжем, – он поднялся на задние лапы, оперся правой передней лапой о стену, левую лапу вытянул вперед и проревел в коридор. – Вернись! Именем древней магии я повелеваю тебе вернуться!

Мое сердце отсчитало два удара. Потом еще два. Концы шнура дрожали у меня в руках словно на сильном ветру. А затем по коридору, шипя и извиваясь, понеслась стена пламени. Раздался дикий вопль.

– Держись! – крикнул мне волк.

Я закрыла глаза и наклонила вперед свою голову, изо всех сил сжимая в руках алые шнуры.

Огненная стена добралась до меня, окутала со всех сторон, обдала жаром. Я закричала от страха. Но пламя не поглотило меня и в следующий миг отпустило. Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как огненный хвост исчезает в темноте за дверным проемом.

– Закройся! – крикнул волк, и тут же в дверном косяке появилась и с глухим стуком плотно закрыла проем массивная дубовая дверь. Только теперь волк оторвался от стены, опустился на все четыре лапы и, тяжело дыша, встал рядом со мной. – Теперь нужно сделать так, чтобы огонь вновь не вырвался на свободу. Дом! Подай все, что нужно для связи.

Моментально прямо из воздуха соткался синий кожаный мешочек и такой же плетеный пояс, и все это свалилось прямо к моим ногам. Я ахнула от удивления и выпустила из рук алые шнуры.

– Открой мешочек, – сказал волк.

Я осторожно открыла его. Внутри оказалась иголка, пара золотых ножниц, выполненные в виде фигуры медведя, золотой наперсток и катушка блестящих ниток. Нитки выглядели так, словно были сотканы из солнечных лучей.

– Вставь нить в иголку, – приказал волк. – Я научу тебя делать правильный стежок.

– Для чего?

– Чтобы запереть огонь.

– Ничего не понимаю.

– Древняя магия, госпожа, – ответил волк. – Именно она удерживает дом, не дает ему развалиться. Он существует благодаря магии, а не по ее хотению. В конце концов, ей была дана власть лишь собрать этот дом, а не удерживать его.

– Волк, послушай, – сказала я, начиная терять терпение. – Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь.

Он не ответил, просто молча подтолкнул мешочек ближе ко мне.

Я вздохнула и взяла иглу. Она оказалась на удивление тяжелой, теплой и легонько жужжала у меня в руке. Катушка с нитью была такой же легкой, как алые шнуры – даже еще легче. Я отмотала небольшой кусочек нити – она была совсем невесомой – и ее кончик сам, без моей помощи проделся в ушко иглы. Затем я надела наперсток и очень удивилась, насколько он был мягким на ощупь, словно кто-то выложил его бархатом изнутри.

– Теперь стежок, – сказал волк. – Возьми концы алых шнуров, положи их друг на друга, затем проколи оба конца насквозь иглой. Оберни нить вокруг соединенных концов и повтори стежок. Продолжай до тех пор, пока оба конца не будут надежно срощены друг с другом. Тогда связка получится достаточно прочной, чтобы удерживать огонь.

Я немного замялась, однако сделала все, как он просил. Когда я продевала иглу сквозь шнуры, в воздухе звенели невидимые колокольчики и чуть слышно шептала что-то невесомая сверкающая нить. Момент, когда концы оказались надежно соединенными друг с другом, я почувствовала. Сама не знаю, каким именно образом. Просто ощутила и все. Я взглянула на волка, он кивнул. Взяла золотые ножницы в виде медведя, чтобы отрезать кончик нити. В этот момент я вдруг вспомнила ту девушку из зеркальной книги, которая плела сеть из таких же мерцающих нитей, чтобы сдержать армию Королевы фей. Там была та же древняя магия, и эта мысль заставила меня вздрогнуть.

– Этого, я думаю, должно хватить, – удовлетворенно кивнул волк. – Но впредь нам с тобой следует быть начеку и внимательно следить за связками, чтобы огонь не вырвался снова, – он склонил голову вбок и добавил: – Мешочек со всем содержимым теперь твой, госпожа. Сочту за честь, если ты будешь теперь всегда носить его при себе.

Пару секунд я просто смотрела на него. Затем сложила все принадлежности назад в мешочек и подвесила его на синий плетеный ремешок, который затянула вокруг талии. Мне почему-то сразу очень понравилось ощущать на бедре его тяжесть. Она придавала уверенности.

Пасть волка искривилась – наверное, это была улыбка.

– Я никогда не любил эту часть дома, – признался он. – Так что давай прогуляемся в более приятное местечко. Не отставай.

И он побежал по грязному коридору. Если честно, у меня не было никакого желания идти куда-либо с волком. Мне не давала покоя картинка в зеркальце, где отец рыдал на плече Роди, оплакивая меня. Но с другой стороны, я все еще не знала, как ускользнуть из дома без ведома волка. А ту дверь, что я только что связала, мне вообще не хотелось больше видеть. Никогда. Подумав обо всем этом, я стиснула зубы и побежала за волком.

Догнав его, я пошла рядом, разглядывая свои ладони – оказалось, что все порезы на них зажили от прикосновений алых шнуров. И ощущение прохлады в них было сейчас таким же, как при прохождении сквозь зеркало. Древняя магия, одним словом.

– Сад! – крикнул волк в пустоту.

Пол под нашими ногами вздрогнул, и грязный проход превратился в обычный коридор с лампами на стенах и синим узорчатым ковром на полу. Мы поднялись по лестнице, свернули за угол, затем спустились еще по двум лестничным пролетам вниз и оказались перед маленькой белой дверью. Она сама открылась при нашем приближении, но оказалась, настолько крошечной, что мне пришлось согнуться в три погибели, чтобы протиснуться в нее.

Я вышла на дневной свет. После царившего в доме полумрака он показался мне нестерпимо ярким. У меня даже глаза заслезились. Я постояла немного, поморгала, привыкая после гнетущей тишины дома к гудению шмелей и пению птиц, с наслаждением вдыхая свежий, напоенный ароматом роз воздух. Где-то вдали шумела вода невидимого фонтана.

Сад, куда привел меня волк, был разбит на террасах – травянистых широких ступенях, вырезанных в склоне холма и обложенных по краям белым камнем. Каким-то образом мы с волком вышли у самого подножия холма, так что практически все растения словно парили у нас над головами. По травянистым ступеням вилась узенькая прогулочная дорожка. Весь сад окружал высокий массивный железный забор, то ли защищавший от нападения леса снаружи, то ли надежно удерживающий внутри себя волка, то ли служивший для того и другого одновременно. Я провела взглядом по всей длине забора, но не нашла в нем даже намека на ворота.

Волк внимательно следил за мной, будто хотел проверить, произвел сад на меня впечатление или нет? Но я не была настроена сейчас любоваться или восторгаться чем-либо. Меня беспокоили другие вещи.

– Волк, скажи же, наконец, что здесь происходит, что я здесь делаю?

– Давай пройдемся и поговорим, – со вздохом предложил он. – Пойдем.

Мы с ним поднялись на первую ступеньку террасы и прошли по дорожке мимо бассейна. На его поверхности плавали кувшинки, а в глубине сновали яркие рыбки.

– Как я уже тебе говорил, дом этот – дикий, – начал волк. – Он до краев наполнен магией. Некоторые ее проявления приятны, другие довольно опасны… Впрочем, это теперь ты и сама знаешь.

Зеркальные книги. Жуткая комната с хрустальными подвесками. Смех. Столовая. Сумасшедшие крики и вопли. Огонь…

Да, все так. Я кивнула, и мы продолжили подниматься по дорожке.

– Все комнаты действительно существуют, хотя, на самом деле, их здесь нет. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. И эти комнаты никогда не располагаются в одном и том же порядке до тех пор, пока ты сам не прикажешь дому выстроить их именно так.

– Приказать дому? – Розы кивали нам своими головками, вверх по склону холма тянулись увитые диким виноградом живые изгороди. Стебли на них тоже покачивались от легкого ветерка, словно танцевали под таинственную музыку.

– Ну, да. Если ты захочешь, например, увидеть оранжерею, просто скажи дому «Оранжерея», и она будет ждать тебя за следующей дверью.

Должно быть, именно поэтому волк и крикнул: «Сад!» после того, как мы отошли от двери, за которой связали огонь.

– Но откуда взялись эти комнаты? – спросила я.

– Человек… который… устроил… – прорычал волк. Слова застревали у него в горле, поэтому он прокашлялся и продолжил: – Эти комнаты… она собирала, скорее всего, просто… забавы ради. Ей нравилось смешивать все в одну кучу. Но… жить здесь…

Я нахмурилась, снова услышав таинственное «Она». Я до сих пор не знала, кто такая «Она», но понимала, что создать такой дом мог только очень могущественный маг. Точнее, волшебница.

– То есть эти комнаты собраны здесь какой-то волшебницей с помощью… чар? – признаюсь, последнее слово мне удалось произнести через силу. От него у меня на языке остался привкус золы.

– Да.

Мы поднялись на вершину лестницы и за поворотом увидели льющийся с каменного выступа водопад. Волк проскользнул сквозь водяную завесу и скрылся за нею.

Я последовала за ним. На секунду от прикосновения холодной воды к коже у меня перехватило дыхание, но все быстро закончилось. Я очутилась в уютном гроте с двумя креслами, поставленными так, чтобы с них открывался вид на водопад. Между креслами стоял небольшой столик, а на нем лампа и старинного вида фарфоровый чайный сервиз с чипсами в вазочке.

– Но кто же она? – не унималась я.

Волк забрался на одно из кресел, сел в нем на задние лапы, а передние положил на подлокотники, сразу став похожим на комнатную собачку-переростка. Если бы волк вот так же уселся на драгоценную мебель Донии, она бы в ярость пришла.

Я уселась во второе кресло.

– Она… Лес… – Я видела, с каким трудом ему дается каждое слово. – Лес покоряется ее воле, как и дом. Но я не могу… не могу говорить об этом… здесь… в доме… – и волк беспомощно посмотрел на меня.

Я вспомнила о том, как сама совсем недавно не могла произнести слово «Чары».

– То есть ты не можешь говорить о ней. Здесь не можешь, да?

Волк утвердительно кивнул.

– Хорошо. А кто такой привратник? Ну, Северный ветер?

– Мой сторож.

– Тогда ты, выходит, пленник?

– Вроде того, – ответил волк. Уверена, что будь он человеком, непременно пожал бы при этом плечами.

– Ладно. А я тогда кто такая?

– Ты моя гостья. И следующий вероятный смотритель этого дома.

– А раньше, до меня, у тебя уже были… гости?

Ревел водопад. В гроте внезапно похолодало.

– Это всегда была только ты, – ответил волк, уставившись на меня своими немигающими янтарными глазами. – Только ты, моя госпожа.

Я поднялась с кресла и подошла к водопаду. Протянула руку, и вода обожгла ее ледяным холодом. Я моргнула и мысленно увидела перед собой отца – высоко подняв над головой зажженный фонарь, он бредет по заснеженному лесу. Ищет меня. Ждет. Ждет и очень боится, что со мной произошло непоправимое несчастье.

Подошел волк и остановился рядом. Интересно, почему меня все еще продолжало тянуть к нему?

– Я научу тебя присматривать за домом. Командовать им. Тебе не нужно бояться.

– А я и не боюсь этого дома, – сказала я, и вдруг поняла, что так и есть. Не боюсь.

– Ты боишься меня?

Я посмотрела на него, пытаясь сама разобраться в своих чувствах. Это была непростая задача.

– Не знаю.

– Я очень постараюсь, чтобы у тебя никогда больше не появилось причины бояться меня, – понурил голову волк. – А теперь пойдем. До конца дня мне еще очень многое нужно тебе показать.

И он проскочил сквозь водопад.

Я последовала за ним.