Текст книги "Эра чудес"

Глава седьмая

Мурлыча себе под нос, вцепившись обеими грязными руками в свое сокровище, Ичабод плелся по петляющей пыльной тропинке. На его широкий нависший лоб спадали соломенные волосы, и ему приходилось их постоянно отбрасывать назад. Он не обращал никакого внимания на людей, проходящих мимо него или снующих вокруг лачуг, склеенных глиной из кусков дерева, пластика и остатков кирпича. Они отвечали ему тем же. Все знали Ичабода, как слегка тронутого, но, в отличие от других, безобидного мальчика.

Тропинка петляла. Ичабод как дрессированная мышь также петлял, следуя за изгибами дорожки. На углу он становился и прислонился к столбу отдохнуть, все еще не выпуская из рук своего сокровища. Его мурлыканье обрело форму. С тех пор, как Ичабод научился говорить, он слышал это каждое воскресенье, а иногда и в будние дни:

«Слава Господу, ибо Он – ангелов с небесного свода привел!»

(Что такое небесный свод, Ичабод знал наверняка. Это был большой город высоко наверху, рядом со звездами. Попасть туда было нельзя. И хотя многие неблагочестивые и пытались это сделать, ему было нельзя. Только не сейчас.)

«Грешников отправит Он вниз в пылающий огонь!»

(И об этом он тоже знал. Однажды отец показал ему, что это такое – он бросил его ручную лягушку в кухонную печь.)

И вот уже мальчик снова продолжил свой путь. Подойдя к дому, Ичабод пошел еще осторожнее. Во-первых, у него было кое-что из того, что принадлежало ангелам, во-вторых, это необходимо было держать в тайне. Если удача будет на его стороне, ему удастся проскользнуть через входную дверь и спрятать это в кровати. Он должен все сделать сам, ведь это очень подходящее место для того, чтобы прятать вещи…

Нет. Не получится. Выглянув из-за угла забора, Ичабод увидел внизу в окне, что родители как обычно ссорились. Он относился к этому как к неотъемлемой части своей жизни. Легче, пожалуй, дождаться, пока кто-нибудь из них, а, может, и оба сразу, уйдут, и тогда попытаться проскользнуть в дом незамеченным.

Присев на корточки за забором, он задумался, не рискнуть ли еще раз взглянуть на свое сокровище?

Поблизости никого не было видно. Ичабод раскрыл руки и с удивлением и восхищением принялся еще раз рассматривать свое сокровище. Это точно должен оказаться бериллом или… или еще чем-нибудь из тех изумительных камней, из которых люди раньше строили небесные дворцы! Даже в его руках он играл красными, зелеными, голубыми огоньками, а уж если его вынуть на свет, он вообще ослеплял своим сиянием!

– Привет, сынок. Что это у тебя?

Тяжело дыша, охваченный волной подступившего ужаса, Ичабод зажал камень между ног. Он так увлекся, что не заметил, как к нему подкрался этот человек. Ичабод не знал его, а его учили, что любой незнакомец– «грешник». И ему захотелось так съежиться, чтобы стать совсем маленьким и незаметным.

Человек (он был среднего роста, но испуганному Ичабоду казался гигантом) сел на корточки и наклонился.

– Покажи мне, сынок, что это у тебя такое. Как красиво!

– Уходите! – свирепо скомандовал Ичабод. Человек отстранился назад, опуская руку в карман своего безупречного пиджака.

– Покажи мне его, сынок. Может, я захочу купить это у тебя. У тебя когда-нибудь было столько денег?

Он протянул руку вперед, и на ней зазвенели полдюжины блестящих монет.

– Нет! Нет! Нет! – завопил Ичабод, вскакивая на ноги, и бегом поднялся на крыльцо дома. Когда он подбежал к дверям, они распахнулись, и Ичабод врезался в мамин передник. За ее спиной со свирепым лицом медленно ходил отец. Впервые Ичабоду это понравилось.

– Пусть он уйдет! – закричал он.

Родители обменялись взглядами, и отец направился к незнакомцу, который уже поднялся на ноги и стоял на тропинке.

– Так! Мистер, что это Вы делали с моим малышом?

– Ничего, – улыбнулся незнакомец. Ичабод не доверял людям, которые так улыбались – только одними губами. – Меня зовут Кори Беннет. Я немного торгую редкими артефактами. Вы знаете, сколько в соответственном месте может стоить находка вроде той, что у Вашего сына?

– Какая находка?

Его мама вопросительно взглянула на сына и протянула свои руки. Ичабод отчаянно старался прижать к себе свое сокровище, но пальцы матери, как стальные когти, разжали его руки и открыли великолепное полихромное сияние реликвии ангелов.

– Ичабод! – накинулась она. – Где ты его стянул?

– Я не стянул, а нашел! – завопил Ичабод, – Он мой – верните его обратно!

Мальчик потянулся за своим сокровищем, но получил в награду здоровую затрещину по уху. Ичабод, заревев, отвернулся, но мать схватила его за плечи, чтобы он не убежал. Осмотрев и обдумав играющие цвета, она заговорила:

– Прошу прощения за мою невоспитанность. Меня зовут Марта Симс, а это мой муж Грэг. Вы знаете, что это?

– Думаю, я смогу определить, если посмотрю поближе.

– Тогда, пожалуйста.

Она протянула ему предмет. Беннет поднялся на крыльцо, взял в руки камень и осмотрел поближе, изучая.

– Ну-ка, подождите! – сказал Симс. – Это из города?

– Похоже на то, – согласился Беннет.

– Тогда это святыня!

Симс шагнул вперед.

– Марта, ты собираешься продать святыню грешнику? По закону, как и все они, она принадлежит…

– Ты бы лучше больше работал, да поменьше болтал, Симс, – вмешалась его жена. – Его что, можно съесть? Или тебе будет от него теплее ночью?

– Продашь его – можешь вместе с ним продать и свою душу! – Симс поднял руки. – Только попробуй. Я вот сейчас из тебя дурь-то выбью!

– Попробуй, тронь меня пальцем, и я возьмусь за шест… мне не впервой. И это еще только десятая часть того, что я с тобой сделаю! Понял?

Беннет на мгновенье поднял проницательный взгляд своих темных глаз от драгоценного камня, или чем он там был, и взглянул на лица супружеской пары. Он осторожно кашлянул и протянул камень, словно хотел его вернуть.

– Если он значит для вас что-то особенное, я не стану вас беспокоить, – сказал он. – Да и мальчик придает ему большое значение.

Он с удовольствием отметил алчность, засиявшую в глазах Симса и его жены.

– Ничего толкового, если цепляться за вещи, в этом мире не сделаешь, – зарычал Симе. – Ты меня слышишь?! Храни свое сокровище на небесах, маленький грешник!

Он помахал перед лицом мальчика кулаком, и тот убежал прочь.

– Может, если его отдадут неверному, он, наконец, поймет, что нельзя быть скупым.

– Кто сказал, что я неверный? – запротестовал Беннет, быстро сложив вместе руки. С тех пор, как приехал, он успел научиться многим таким вещам, и это всегда ему помогало.

– Мне кажется, реликвии именно для этого-то и нужны, – продолжал он. – Разве мы не получаем за них то, что помогает нам спастись. Островок веры в океане неверия? Разве не так учит нас апостол, – «Для благочестивого – все благочестиво»? Не в самих деньгах грех. Грех в жажде их обладания.

Симе озадаченно сдвинул брови:

– Тогда в чье учение ты веруешь?

– В учение Брата Марка.

И не дождавшись дальнейших комментариев, Беннет прокатил по ладони камень, напоминающий по форме продолговатое яйцо.

– Для меня это не больше чем просто красивая вещь, хотя… некоторые с большой радостью купят его за драгоценности. Ради того, чтобы накормить и одеть честных людей, я куплю его за 100 долларов.

Он видел, как его слова о жажде денег попали точно в цель, запали в душу Симсам и терзали их. Со стороны Симса торговаться дальше было бы некрасиво, его жена, в свою очередь, не решалась торговаться, ибо слишком боялась, что набожность ее мужа снова возьмет свое и тот не пойдет на сделку. Ичабод тихо стонал.

Пока они все еще сомневались, Беннет добавил еще 20 долларов и прикрыл торг.

Настоящие свободные торговцы, вроде знаменитого Дена Рэдклиффа, или любого из ребят Грэди, всегда уверенные в том, что прибыль будет как минимум 1000 %, наверняка заплатили бы вдвое больше; потом наняли бы федерального агента, чтобы он охранял их, пока они не променяют артефакт на драгоценности.

Кори Беннет был федеральным агентом. А уж драгоценности были последними, ради чего он выменял себе это чудо.

Он был почти на седьмом небе от счастья, когда выбирался на шоссе из этого городка лачуг. Это было уже второе поселение на этой стороне. Первое основали беженцы с южной базы, но обезумевшие толпы сожгли его почти сразу. Некоторым из переживших и задержавшихся здесь жителей было просто некуда больше идти, и им ничего не осталось, как заново отстроить свои дома. Большинство обитателей Земли Грэди были бездомными бродягами, их привлекало здесь то, что законы «Губернатора» обещали защиту от федеральной власти и шанс быстро сколотить себе состояние. Остальные были вроде семьи Симсов, глубоко верующих, что города чужих не что иное, как города ангелов, спустившихся с небес, чтобы карать грешников.

Беннет уяснил себе, что эта точка зрения находит свое подтверждение в Книге Откровений. И вообще, Беннет всегда там же находил подтверждения и другим своим мыслям.

Земля Грэди была сомнительным местом для жилья: города, не погребенные под пожарами сумасшедших толп, были ветхими и переполненными, а поселки лачуг были и того хуже. Возвращаясь на шоссе, где он оставил машину, Беннет воспрял духом.

Однако его сердце ушло в пятки, когда он заметил за машиной защитный цвет униформы патрульного.

Ничего не оставалось, как продолжить свой путь с невинным выражением лица. Так он и сделал. Щурясь от яркого дневного солнца, Беннет пошел навстречу патрульному, уставившемуся на него сквозь свои солнцезащитные очки.

Облокотившись на машину одной рукой, патрульный протянул вторую:

– Документы.

Беннет предъявил документы.

– Свободный торговец, – ничего не выражающим тоном произнес патрульный. – Отлично, и чем же ты поживился сегодня?

В мгновение ока Беннет принял решение. Здесь он был еще новичком, но уже успел через свои руки пропустить немало «редких артефактов» или, другими словами, священных реликвий. С каждого он честно платил сборы налогосборщикам Грэди, которые, на самом деле, больше походили на банду рэкетиров, хотя надо отдать должное, что часть сбираемых денег все-таки попадала и на нужды города. Маловероятно, что какой-то там патрульный рискнет напасть на него, хотя, судя по всему, можно было догадаться, что Беннет вот-вот может оторвать довольно прибыльную вещь.

Беннет опустил руку в свой огромный карман и вытащил оттуда горсть монет, которые приходилось носить, ибо сегодня мало кто доверял бумажным деньгам… к счастью, семья Симсов к ним не относилась.

– В этой куче мусора? – проговорил он. – Черт, эти люди не очень-то доверяют тем, кого они не знают уже целую вечность. Я-то надеялся, что уже стал достаточно уважаемым человеком, вот и пошел, тут спросил, там, но, когда речь заходит о деле, они держат свои рты на замке.

По крайней мере, половина из этого была правдой, и Беннет заметил, как в голове патрульного зашевелились мозги. Беннет приготовился, ибо, если патрульный решит его обыскать, ему придется рискнуть и напасть на него – слишком долго Беннет охотился за тем, что выменял сегодня у Ичабода.

– Хорошо, – наконец решил патрульный и вернул документы. – Надеюсь, в следующий раз тебе повезет больше. Послушайся моего совета: показывайся здесь чаще, надо чтобы они привыкли к твоему лицу. Подружись с какой-нибудь из их религиозных сект. Мне бы до конца жизни хватило жить припеваючи на то, что хранится в их церквях.

– Давай их мне, я продам это на аукционе, и ты сможешь позволить себе прожить такую жизнь дважды, – попытался пошутить Беннет.

В ответ патрульный выдавил из себя некое подобие ухмылки и отошел назад.

Беннету пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не дотронуться до кармана, где находился столь драгоценный для него предмет, и удостовериться, что это сокровище все еще на месте. Однако он удержался и уже по дороге обратно, в машине, далеко внизу, заметил, что с тех пор, как включил двигатель машины, все еще продолжает сдерживать дыхание.

Беннет почти сразу узнал эту вещь, как только увидел ее в сжатых ручках мальчонки. Ее форма была очень знакомой, но вот цвет был настолько необычным, что он, было, подумал, не попался ли ему какой-нибудь новый вид артефакта.

Тем не менее, он оказался тем самым, что Беннет искал вот уже сколько времени. Он видел шесть-семь подобных штучек, но все они были сломанные, бесцветные и пустые. Этот был не поврежден. Беннет повторял про себя снова и снова: этот работает! Этот работает! (Но был ли в этом смысл? Производят ли эти устройства чужих что-нибудь в нашем, человеческом понимании?)

Если бы этот патрульный догадался, что у меня на самом деле на уме!..

Из таких с трудом добытых кусков первая «машина» чужих, попавшая во владение человека, будет собрана здесь, прямо под носом у Грэди, для которого то, что так беспокоит Беннета, было всего лишь штуковиной, которую хорошо можно будет продать какой-нибудь богатой толстухе из Далласа или Нью-Йорка. Беннет абсолютно точно знал, что это устройство уже стоило, по крайней мере, двух жизней. Первый раз, когда человек пытался ограбить склад местной церкви, потому что слышал – в ней хранится необходимая ему часть; второй, когда патрульные Грэди поймали человека, который пытался вывезти какую-то штуковину для изучения в университетском центре. И вот, не смотря на все это, наконец-то сборка устройства подходила к концу.

– Вот она – недостающая часть головоломки – здесь, в моем кармане! – шептал он, не в силах поверить в случившееся. – Что производит это устройство? Наверняка вырабатывает энергию. Какую энергию? Сколько? Каким образом? Получиться ли у меня понять все это, не вскрывая и не разламывая его?

Конечно, худшим из всех мучавших его вопросов, был о том, что будет делать полностью собранное устройство, этот мистический аппарат? Похоже, он станет уже третьим из тех, кто пытался закончить сборку. Устройство собиралось наподобие трехмерной головоломки из разных компонентов. А может быть, после всех этих попыток, после потери стольких жизней, человеческий разум окажется просто не в состоянии понять работу этой «машины»?

– А вдруг это что-то ненужное и бесполезное? – разговаривал он сам с собой. – Как мыльный пузырь богатства старого дяди Джо. Но с какой, черт подери, стати? Ладно, поживем – увидим. Теперь уж на днях все выяснится.

Он повторял себе это с тех пор, как чужие высадились на Земле, но с каждым днем верить в это было все сложнее и сложнее.

Глава восьмая

Казалось, после катастрофы, спровоцированной приходом чужих, человечество стало развиваться в двух противоположных направлениях. Во всяком случае, так казалось Орландо Поттеру.

В каких-то мелочах оно продвинулось в будущее: например, с карт мира исчезли многие государственные границы; и сейчас здесь, на южном побережье Острова Ванкувер, в Виктории никто не возражал против того, что американские официальные власти воспользовались канадскими возможностями. У него был свой временный офис, оборудованный телефоном и телетайпом, связанными с уцелевшей после ядерных взрывов частью правительства Соединенных Штатов. Конечно, с тех пор, как Канадский парламент перебралось сюда после катастрофы, и законы, и правила, и традиции претерпели серьезные изменения.

Забавно, что предпочтение было отдано острову, возможно, это просто пережитки британского происхождения. Хотя, вполне вероятно, был расчет и на то, что остров не так уязвим. И, может быть, они предвидели, что хаос и пожары, охватывающие сейчас Землю Грэди, могут распространяться все дальше и дальше, и решили, что остров легче оградить от волны вандализма, чем сушу.

Однако на сегодняшний день большая часть человеческой расы обратилась вспять, в прошлое, вместо того, чтобы идти вперед, в будущее. Губы Поттера искривились, словно он проглотил лимон, когда ему припомнились миниатюрные гражданские войны, развернувшиеся здесь. Особенно кровавые схватки случились в Калифорнии, когда сельские жители, охваченные паникой, бросились в маленькие города, а горожане придерживались твердого намерения сохранить все, что у них еще осталось.

Несомненно, это был регресс. Возвращение к эпохе, когда закрытые крестьянские поселения боялись любого чужого человека, нет – даже дальше – к эпохе феодализма, ибо Грэди был ни кем иным, как самым настоящим феодалом, и управлял последователями, как средневековый барон своими рабами.

И теперь люди, как крысы, копошились, ругались на руинах когда-то великой цивилизации, и лишь единицам из них то там, то здесь удавалось собрать осколки былого и придать им какую-то новую форму. Можем ли мы сосуществовать с чужими? Это был один из извечных вопросов. Можем ли мы просто уйти из тех мест, где они обосновались и вести свое собственное обособленное существование? В конце концов, ведь сама природа изгоняла нас из определенных мест нашей планеты: пустыни, лед, непроходимые леса…

Скорее всего, нет. Поттеру до боли хотелось бы верить, что решение этой проблемы будет очень простым, но он понимал, что это невозможно. Существовало два непреодолимых обстоятельства: во-первых, невозможно было предугадать, было ли у чужих намерение расширять свои владения на Земле и дальше, во-вторых, человеку свойственно обезьянье любопытство, и игнорировать такую загадку человек никак не мог, это противоречило его природе.

Поттер смотрел в окно своего временного офиса, расположенного в только что построенном высотном корпусе. Из него было видно море. Штиль, солнечное летнее небо, прозрачное и голубое. Но сейчас его настроению скорее бы подошла дикая буря.

Он застрял здесь из-за Питирима. Первоначально планировали переправить его по воздуху из Виктории в ближайший действующий морской порт. На севере США располагалась зона радиоактивных осадков после огромных взрывов располагавшихся там межконтинентальных баллистических ракет, к югу все было разрушено противоракетными комплексами.

Пока же Зворкин запретил дальнейшую перевозку больного мальчика. Американские и канадские ученые, физиологи и психологи, которые прилетели сюда, чтобы присоединиться к знаменитому доктору Льюису Порпентайну, согласились с этим решением. Ученые с трудом поддерживали жизнь в щупленьком теле мальчугана. Его столь же слабенький мозг пережил травму за травмой: сначала похищение с базы Бушенко на Урале, потом выстрелы с преследующего их корабля, и, наконец, он был бесцеремонно выброшен в Тихий океан. Он не боялся разве что своей тени, и, чтобы добиться заметного улучшения его состояния, требовалось немало времени, а еще больше потребуется на то, чтобы уговорить его сотрудничать с чужаками так же, как он работал на Бушенко.

Так возникла временная штаб-квартира «Операции Пантомима». Кодировка была явно идиотской, она основывалась на морском рандеву «Арлекина» и «Коломбины». Ответственным за операцию был назначен Орландо Поттер. Он долго добивался в Комитете по Чрезвычайным Ситуациям ее одобрения, и боялся даже и думать о том, чтобы вернуться без весомого доказательства полной удачи либо полного провала мероприятия. Его уверенность уже пошатнулась, а вместе с ней и доверие той части комитета, которая в него поверила.

После перевода канадского парламента здесь еще остались небольшие ресурсы, и оборудование было терпимым. Качество больничных услуг соответствовали условиям, которые еще можно было найти на континенте, и это сыграло решающую роль. Четыре верхних этажа были практически новыми; кроме того, раньше это здание занимала страховая компания, а поскольку страхование стало плохим бизнесом в пост-катастрофный период, она покинула его и оставила довольно новые и мощные компьютеры. Канадское правительство немедленно реквизировало их, и хотя все оборудование так и стояло в бездействии, они с большой неохотой согласились на его эксплуатацию. Вокруг было достаточно телефонов и телетайпов, так что Поттер должен был считать, что ему крупно повезло.

На самом деле…

Он так долго смотрел на яркое небо, что у него появились признаки головной боли. Усилием воли Поттер вернул свои мысли к насущным проблемам и взял из подставки, стоящей по его левую руку, пачку лежащих сверху бумаг. Из-за длительного наблюдения за солнечными бликами на море он долго не мог разобрать, что там написано. Когда проявились слова о страховке корабля, он понял, что смотрит не на ту сторону. Даже в этой стране, известной раньше своей хорошо развитой бумажной промышленностью, стало необходимо писать на обеих сторонах листа. Некоторые леса горели уже шестую неделю.

На обратной стороне Поттер нашел обычный ежедневный медицинский отчет о состоянии здоровья Питирима. Его можно было изложить в трех словах: «Практических изменений не наблюдается».

Господи Боже, ну, сколько же это может продолжаться? Не глядя, он бросил бумагу в полную корзину и взял следующий отчет.

Прочтя наполовину первый из 10 параграфов, Поттер заинтересовался и сосредоточился на его чтении настолько, что был просто шокирован, когда по окончании поднял глаза и увидел разглядывающую его Грету. Он даже не слышал, как открылась дверь. Грета выглядела недовольной.

– Да? – спросил он более резко, чем собирался, так как все еще находился под впечатлением только что прочитанного.

– Мне кажется, нас водят за нос, – сказала Грета. – Сигареты не найдется?

– А? Да, конечно, – Поттер подтолкнул через стол коробок спичек и почти пустую пачку сигарет. Когда она прикуривала, он спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Я сказала, что мне кажется, будто нас водят за нос, – повторила она, опускаясь в кресло. – Я даже мысли не допускаю, что этот слабоумный мальчишка, над которым они так трясутся, больше чем просто идиот. Я вполне допускаю, что Бушенко действительно мог наткнуться на какой-то способ входить в города чужих и выходить оттуда; но мир перевернула верх ногами та, которая получила ученую степень и объявила о своем решении поступить на Научную Службу, когда ей было всего 14 лет… великолепно! Я помню – на том рандеву с русским кораблем очень завидовала, что наравне с остальными ты можешь связать пару слов по-русски, тогда как я максимум что могу, так это заказать себе завтрак на испанском. И потом, как только Наташа появилась на борту корабля, ты начал показывать дотоле неизвестную мне сторону своей натуры.

Грета словно превратилась в лед, и от ее холодного взгляда у Поттера мурашки побежали по спине.

– Все, что ты можешь сделать… И только-то? Тебя это беспокоит? Она – специально обученный космонавт; первоклассный инженер; прекрасно говорит по-английски, хотя раньше ни разу не была в англоязычной стране. Наташа затмевает тебя, поэтому и не нравится тебе. Раньше ты срывалась на мне, на Абрамовиче, на всех, кто попадался под руку, а теперь еще и на Питириме.

– Предъяви мне какое-нибудь хотя бы мало-мальское доказательство, хотя бы намек на него, – проговорила сквозь зубы она, – и тогда я напишу все это на бумаге и съем ее. А до тех пор, пока ты не предъявишь, я буду продолжать говорить, что нас водят за нос, и ты выглядишь самым полным идиотом из всех нас.

– Ты когда-нибудь слышала о психах?

Как он и ожидал, вопрос спутал ход ее мыслей. Остаток тирады застрял на кончике языка вместе с ответом, который все же слетел с ее уст:

– Какого черта, конечно слышала! А что?

– Дай определение, как ты их понимаешь.

– Да что тут понимать-то? Их невозможно понять. Предположительно, это люди, которые пытались попасть в город чужих или слишком много времени тратили на поиски артефактов, скорее всего, с ними что-то произошло. Они непристойно выглядят, враждебно относятся к обычным людям и, как правило, шизофреники.

– Питирим? – произнесенное Поттером имя повисло в воздухе, словно колечко дыма.

Грета долго не решалась развеять его. Наконец, она наклонилась, чтобы затушить окурок своей сигареты и с нескрываемой усталостью произнесла:

– Хорошо, ты выиграл. Знаешь, что я собиралась сказать?

Он покачал головой.

– Я собиралась поговорить о твоих психологических приемчиках. О том, как ты заставляешь людей принять твою сторону. Но, черт, у тебя здорово это получается. Никогда не думала, что ты когда-нибудь применишь это на мне, но ты только что именно это и сделал, и твой трюк, как всегда, сработал. Но не кажется ли тебе, что у Питирима не было достаточно мозгов, чтобы он мог сойти с ума… Ты что, считаешь себя самым умным сукиным сыном? Ты – жаждущий власти…

– Не больше, чем другие, – резко прервал ее Поттер– Ты как думаешь, если бы не эти чужие, я стал бы заместителем генерального секретаря Комитета? Черта с два. Никогда не хотел быть Большим Боссом. Мне бы пришлось слишком дорого за это заплатить.

– Говорят, талант дается от рожденья, но чтобы там не говорили, он, определенно, у тебя есть. Ты можешь заставить человека чувствовать себя слабым и… и раздетым. Ты знаешь, как надавить, и когда ты это делаешь, ты даже не задумываешься, чтобы скрыть это.

– Думаешь, слабость – это добродетель? – разгорячившись, спросил Поттер. – Да? Ерунда, это – роскошь! Мы больше не имеем права себе ее позволить. Мы это могли, когда на карте стояло соперничество с людьми, у которых были такие же слабости, как и у нас. Но чужие – не люди! И если мы собираемся выжить, нам придется узнать себя в тысячу раз лучше, чем это нам когда-либо удавалось. Нам необходимо нещадно себя критиковать. Мы должны перестать делать ошибки!

В ответ Грета состроила гримасу. Она так решительно затушила свою сигарету, что, показалось, хочет вместе с ней так же решительно и легко добить Поттера.

– Но, – в заключение произнес он, – поскольку ошибки все-таки случаются, последствия неизбежны. На вот, прочти этот отчет и иди собирай свои вещи.

Она протянула руку за бумагой, что Поттер хотел ей дать, но остановилась.

– Так, значит, ты решил от меня отделаться! – загорелась она. – Господи, да ты же самый эгоистичный сукин сын во вселенной! Меньше чем космонавт тебе не подходит?

Поттер устало вздохнул.

– Нет. На самом деле, не смотря на то, что между нами никогда не было особой связи, я буду скучать по тебе, и, надеюсь, ты скоро вернешься. Не думаю, что ты мне поверишь, но я не провел ни разу с Наташей больше 10 минут, и, насколько мне известно, она не интересуется ни мной, ни вообще кем-то из здешних мужчин. А пока нам немедленно необходимо послать на Землю Грэди нашего человека, а раз уж ты появилась здесь, недовольная тем, что мы попусту тратим время, уверяя, что нас водят за нос, я посчитал, что ты с удовольствием возьмешься за это задание. Пока он говорил, Грета просмотрела бумагу.

– Теперь, – сказала она, не поднимая глаз, – мне все ясно – ты посылаешь меня туда одну только потому, что, вполне вероятно, я оттуда уже не вернусь. И, стало быть, перестану быть тебе помехой.

– Не одну, – спокойно ответил Поттер. – Не одну, если ты сможешь уговорить сотрудничать одного человека. Он сможет тебя прекрасно прикрыть. Ну, так как?

Она замолчала на мгновенье. Наконец, вздохнув, отдала обратно бумагу.

– Очень хорошо. Это место начинает действовать мне на нервы, а вместе с ним и ты. Это будет не самая плохая идея, если мы отдохнем друг от друга.

– А задание? – спросил Поттер, – Ты вообще-то его прочитала?

– Да.

– Неужели… ну, неужели, тебе не кажется?.. – он уставился в пустоту, словно подбирая слово, и, наконец, подобрав, по-видимому, не самое точное, лениво закончил, – неужели это задание тебе не кажется волнующим?

– Мне кажется, я больше не понимаю, что это значит, – поднимаясь, ответила Грета и вышла из кабинета.