Текст книги "Небесные Властелины"

Глава 6

Джен никогда в жизни не испытывала ничего страшнее, чем этот полет сквозь грозу. Уже когда Небесный Властелин приближался к бурлящей груде грозовых туч, стало темно, но внутри нее царил полный мрак. Клетку вместе с ее обитателями отчаянно раскачивало. Ее подбрасывало то вверх, то вниз. Каждый раз Джен была уверена, что потрепанная веревка не выдержит, и отчаянно вопила.

Небо сотрясали жуткие удары грома, грозно сверкали молнии. Джен казалось, что они в эпицентре грозы и что молния вот-вот ударит в них. Забросив руки и ноги в отверстия плетеной клетки, она зажмурилась и непрестанно молила Богиню-Мать о спасении, целиком отданная во власть ветру, дождю, грому и молнии.

Когда Джен уже полностью отчаялась, убежденная, что веревка давно порвалась и клетка летит сквозь грозовые тучи, поддерживаемая одним ветром, толчки внезапно прекратились. Она открыла глаза и увидела, что клетка теперь висит в прозрачном, неподвижном воздухе. Она вновь услышала ровное гудение двигателей Небесного Властелина. Взглянув вверх, Джен заметила, что огромное брюхо воздушного корабля сияет огнями. Она высвободила руки и ноги и упала на пол клетки. Было холодно, все тело ныло, но Джен слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Она заснула.

Проснулась она от яркого солнечного света. Сквозь пол клетки она видела, что земля совсем близко. Они пролетали над опустошенными землями с их обманчивой пестротой ярких, контрастных красок. Вершины деревьев и гигантские мхи, казалось, находились в нескольких футах от нее.

Джен села на полу и обнаружила, что все ее мышцы онемели и отчаянно болят, но ей было очень приятно ощущать солнечные лучи на своей коже. Она поняла, что очень голодна. Сколько времени она не ела? Сутки, не меньше.

Она была окружена спящими, по крайней мере, так ей показалось поначалу; но стоило Джен дотронуться до плеча лежащего рядом мужчины, чтобы разбудить его, как она с ужасом обнаружила, что это окоченелый труп.

На миг ей показалось, что она находится среди мертвецов, но, схватив за плечо одну из женщин, она с облегчением увидела, что та жива. Женщина пошевелилась и, застонав, открыла глаза.

– А, это ты, – проговорила она. – Безумная дочь Мелиссы. Оставь меня в покое, дай поспать, дурочка.

Джен не узнала женщину, нападавшую на неё. Казалось, ее лицо за ночь высохло. Глаза ввалились, обведенные черными кругами. Джен решила, что выглядит не лучше.

– Этот мужчина, – хрипло произнесла Джен. – Он умер.

Женщина с трудом приподнялась и взглянула на мужчину.

– Ему повезло, – сказала она. – Я ему завидую. Он теперь с Богиней-Матерью. Если жизнь его была безупречной, она подарит ему новое рождение в образе женщины, и он на шаг приблизится к раю.

Джен сознавала справедливость ее слов, но от этого близость трупа не стала для нее приятнее. Она перегнулась через мертвого мужчину и осторожно пощупала ногу женщины, лежавшей рядом с ним. Женщина тоже была мертва.

Клетка дернулась. Джен охнула и схватилась за поручень. Последовал еще один рывок. Она взглянула вверх.

– Мы двигаемся! – вскричала она. – Нас поднимают!

Когда клетку стали подтягивать к громадному брюху Небесного Властелина, еще несколько человек зашевелились и сели. Джен увидела, что семеро остались неподвижными. Она решила, что они умерли от холода, а может быть, от страха. И снова она оказалась среди живых. Возможно, так и должно быть. Что, если Богиня-Мать не дает ей умереть, чтобы она выполнила указание Мелиссы? Джен такая мысль не очень-то утешала.

Оставшиеся в живых со страхом глядели друг на друга; корпус корабля заполнил все небо перед ними. Джен видела, что их втаскивают в квадратное отверстие в днище. Ее сердце колотилось, тревога росла. Что ждет их внутри Небесного Властелина? Какие еще ужасы припасли для них слуги Панглота?

Когда клетку втащили окончательно, Джен увидела, что они находятся в большом тускло освещенном помещении с высоким потолком, с которого свисают какие-то тросы и блоки. Когда глаза ее привыкли к полумраку, она заметила, что комната наполнена людьми.

Отверстие в корпусе с громким скрежетом закрылось, и клетка грохнулась об пол. Люди, стоявшие в тени, бросились к ней, и Джен увидела, что это одни мужчины. Некоторые были одеты в черное и вооружены; очевидно, это были Небесные воины без доспехов. Остальные были облачены в пестрые мешковатые комбинезоны одинаково тусклых оттенков. Охваченная ужасом, Джен никак не могла унять сотрясавшую ее дрожь. Умом она понимала, что все Небесные воины мужчины, но пока они были в доспехах и с забралами на лицах, она словно забывала об этом. Но теперь… теперь она была окружена мужчинами, непохожими на мужчин Минервы. Это были прямые потомки Древних Мужчин – чудовищ, которые держали женщин в рабстве многие тысячи лет, которые насиловали мир своей жадностью, агрессивностью и бесчеловечной техникой, а потом чуть было не уничтожили его окончательно в Генных войнах. Всю жизнь ее учили бояться и ненавидеть этих тварей, а теперь она оказалась целиком в их власти. Небесные воины и другие мужчины смотрели на обитателей клетки с презрением, смешанным с любопытством.

– Гей, амазонки! – крикнул им один из них. – Что, больше не хотите драться?

– Выпустите нас отсюда, тогда увидите! – отозвалась женщина, нападавшая на Джен.

Джен пожалела, что не у нее хватило смелости на такой ответ.

Потом из толпы Небесных воинов вышли два человека, чья наружность сильно отличалась от остальных. Джен удивилась, заметив, что один из них – женщина. Мужчина, который выступал впереди, был одет в кроваво-красную куртку с рукавами, расширенными к запястьям. Куртка была короткой, чуть ниже талии, а ноги облегали тонкие белые чулки, которые обрисовывали всю мускулатуру. Джен была уверена, что они обрисовывали бы и столь же мощные гениталии, если бы их не прикрывал большой красный кошель из жесткой кожи. У мужчины были черные волосы до плеч, длинное, дерзкое лицо, казалось, было покрыто белой пудрой, а губы были того же цвета, что и куртка.

Женщина выглядела еще необычнее. Она тоже была в красном, но таких платьев Джен никогда не видела. Оно так тесно обтягивало талию, что Джен не понимала, как женщина может дышать. Неестественно тонкая талия должна была подчеркнуть ее бедра и бюст, который был прекрасно виден благодаря большому вырезу, открывавшему значительную часть ее пышных грудей. К полному ошеломлению Джен, под платьем у женщины находился широкий пояс, благодаря которому груди были сведены вместе и выпирали вверх.

Лицо женщины тоже было покрыто белой пудрой, губы накрашены, а светлые волосы уложены высокой копной и заколоты многочисленными шпильками, усыпанными драгоценными камнями.

Только когда мужчина заговорил, Джен оторвала взгляд от странного зрелища, которое представляла из себя женщина.

– Я – принц Меджид, Верховный Канцлер «Властелина Панглота», – объявил он высоким, пронзительным голосом. – Я пришел объявить вам решение касательно вашей судьбы. За то, что вы осмелились восстать против власти, вы, разумеется, лишаетесь всех прав, предоставленных вам высочайшей милостью. Ваше общество нарушило основной закон Небесных Властелинов, во-первых, тем, что создало приборы, способные летать, в то время как небо целиком и полностью находится во власти Небесных Властелинов и навсегда закрыто для вас, земных жителей. Затем вы осмелились обратить эти приборы против «Властелина Панглота» в предательской попытке уничтожить своего повелителя. И то, что эта попытка была обречена на неудачу, нисколько не умаляет чудовищности вашего преступления.

Прочие члены вашего общества уже поплатились за это, и теперь пришел ваш черед. Вы можете выбирать: либо смерть, либо пожизненное рабство. Одно из двух. Вам дается минута, чтобы решить.

Наступило молчание. Джен повернулась и посмотрела на остальных. Из двадцати человек осталось тринадцать. Девять женщин и четверо мужчин. Из семи умерших ночью пятеро были мужчинами. Как Джен и ожидала, первой заговорила ее противница. И едва та открыла рот, как Джен уже знала, что она скажет.

– Выберем смерть, – сказала женщина. – За честь Минервы и за наших погибших сестер.

– Да, смерть! – громко поддержала другая женщина.

Остальные женщины что-то пробормотали в знак согласия без особого воодушевления. Четверо мужчин тревожно переглянулись.

– А что скажет дочь Мелиссы? – холодно осведомилась женщина, повернувшись к Джен.

Джен не знала, что ей делать. Ее желание умереть исчезло, когда утром она проснулась и ощутила на лице поцелуй солнца; в то же время ее страшила мысль о том, что ей придется целиком отдать себя во власть мужчинам хотя бы на миг, не то что на всю жизнь. К тому же у нее было задание. Правда, она сомневалась в успехе, но попробовать стоило, это было делом чести.

– Так я и думала, – сказала женщина, когда Джен промолчала.

– Ваше время истекло, – сказал мужчина в красном.

Два Небесных воина выступили вперед и отперли дверь клетки. Остальные обнажили мечи.

– Выходите и объявите о своем решении.

Они медленно выбрались из клетки и встали в ряд по команде воинов. Джен оглянулась на тела семерых несчастных, лежавших в клетке.

– Ну так что же? – вопросил Верховный Канцлер своим скрипучим резким голосом. Казалось, он не привык говорить так громко. – Те, кто выбрал смерть, шаг вперед.

Противница Джен тут же выступила вперед. Еще четыре женщины последовали за ней после мгновенного колебания. Наконец одна за другой с явной неохотой вышли оставшиеся четыре женщины, и в строю остались только Джен и мужчины. Джен почувствовала жуткий стыд. Ей хотелось сделать этот решающий шаг вперед, но она не могла.

Ее противница через плечо покосилась на нее. Она ничего не сказала, но презрение ее было очевидным. Джен уставилась в пол.

– Так много желающих умереть? – спросил Верховный Канцлер.

В его голосе звучало удивление. А из толпы Небесных воинов послышалось недовольное ворчание. Джен поняла, что они были кровно заинтересованы в результатах. Но если их всех собирались продать в рабство, почему с ними так обращались по дороге?

– Лучше смерть, чем позор, – заявила противница Джен. Джен продолжала завидовать ей. У нее самой ни за что бы не получилось так веско, так категорично. – Мы просим об одном: чтобы смерть наша была чиста и чтобы наши тела не запятнались вашим прикосновением.

– Ваша смерть будет чистой, – с раздражением бросил Верховный Канцлер. – Никто вас не тронет. Ну, а эта? Почему она не разделяет вашего непонятного стремления к небытию?

Джен подняла голову и увидела, что Канцлер показывает на нее. Ее противница взглянула на нее и холодно произнесла:

– Она – наше секретное оружие. Она собирается в одиночку уничтожить вас всех и вашего Небесного Властелина. По крайней мере, так она говорит…

Верховный Канцлер, его спутница и остальные мужчины расхохотались, и Джен почувствовала, что лицо ее вспыхнуло. Она хотела умереть, но недостаточно сильно хотела, со стыдом призналась она себе, чтобы сделать шаг вперед и присоединиться к остальным.

Когда смех умолк, Верховный Канцлер со вздохом сказал:

– Что ж, покончим с этим неприятным делом. Те, кто выбрал смерть, заходите обратно в клетку.

Джен старалась не встречаться взглядом с женщинами, которые одна за другой вошли в клетку. Четверо мужчин также стояли, опустив головы. Потом Небесный воин оттащил Джен в сторону. У него была большая черная борода. Джен никогда такой не видела. Мужчины Минервы редко носили бороды.

Механизм над головой заскрипел, и клетка оторвалась от пола. Джен стало совсем тошно. Она знала, что сейчас произойдет. Знали это и женщины в клетке. Некоторые из них начали громко молиться Богине-Матери. Джен закрыла глаза.

– Дочь Мелиссы!

Она открыла глаза и увидела, что ее противница злобно смотрит на нее сквозь прутья клетки.

– Дочь Мелиссы! Отчего ты так скромна? Я уверена, твоим хозяевам будет лестно узнать, что ты…

Клетка упала. Без предупреждения. Просто исчезла – и все. Джен поняла, что кто-то просто перерезал потрепанную веревку. У нее закружилась голова, она качнулась и едва не потеряла сознание, но слабость тут же прошла. Внезапно она оказалась лицом к лицу с Верховным Канцлером. От него исходил приторный запах духов, столь тошнотворный, что ей захотелось заткнуть ноздри. Позади стояла женщина и смотрела через его плечо на Джен с нескрываемым любопытством.

– Как твое имя, девушка? – спросил он.

– Джен. Джен Дорвин.

– О чем говорила сейчас эта женщина?

Джен покачала головой.

– Не знаю. Она не любила меня. Считает… считала, что я трусиха.

Канцлер задумчиво погладил свою заостренную бородку и сказал:

– Если ты трусиха, то это даже лучше. Это поможет тебе выжить. Если ты хоть в чем-то ослушаешься, тебя ждет то же самое. Поняла?

– Да, – почти прошептала Джен.

– Хорошо. – Верховный Канцлер повернулся к четырем минервианским мужчинам: – То же касается и вас, хотя, судя по тому, что я о вас знаю, евнухи, непослушание не в вашем характере. Все равно предупреждаю вас. Понятно?

Мужчины дружно кивнули. Джен почувствовала к ним минутное презрение, которое тут же подавила. Не ей обвинять других в трусости. К тому же она вовсе не уверена, что эти мужчины – трусы. Она видела нескольких мужчин Минервы в бою. Дрались они плохо, и Небесные воины быстро разделались с ними, но за свою попытку они заслужили уважение. В то же время вид минервианских мужчин с мечами в руках не на шутку обеспокоил ее… чего и следовало ожидать.

Верховный Канцлер обвел взором всех присутствующих.

– Может, у кого-нибудь есть заявки на рабов? – спросил он. – Если так, я слушаю.

– У меня. Грегори Танит из третьего батальона, – сказал чернобородый, все еще держа ее за руку. – От лица своего и воина Мартина Сандина, тоже из нашего батальона, делаю заявку на эту женщину-рабыню.

Джен с удивлением узнала «первый голос». Верховный Канцлер нетерпеливо кивнул и спросил:

– У тебя есть официальное подтверждение заявки?

– Да. Офицер Кэплен из третьего батальона.

– Очень хорошо, принято к сведению. Кому ты собираешься продать ее?

– Мы подумывали о мастере цеха Баннионе. Он потерял нескольких стеклоходов.

– О Бэзил, это же чистое расточительства – отправлять ее к Банниону, – робко заговорила женщина. – Такая хорошенькая. Почему бы тебе не купить ее для меня? Я бы сделала ее своей горничной.

– Не говори глупостей, – раздраженно ответил Верховный Канцлер. – Я не позволю тебе держать в горничных амазонку. К тому же мы еще не знаем, не сидит ли в ней зараза. Пусть лучше ею пользуется баннионов сброд.

Женщина покорно кивнула и замолчала. Верховный Канцлер перешел к заявкам на четырех мужчин. Джен расстроилась, услышав, что их продадут разным цеховым мастерам, кем бы эти последние ни были. Ей не хотелось расставаться с минервианцами, пусть даже и мужчинами. Но внезапно чернобородый «хозяин» стал проталкивать ее сквозь толпу, и она почувствовала себя бесконечно одинокой.

Ее привели к широкой двери, над которой была надпись: «ДЕЗИНФЕКЦИЯ». В соседней комнате за столом сидел мужчина с очень белой кожей и скучающим выражением лица. Перед ним на краю стола лежала стопка одежды. При виде Джен в его глазах мелькнула искра интереса. Он ухмыльнулся ей.

– А это у нас кто? Минервианская амазонка?

– Единственная, – сказал Танит. – Остальные бабы предпочли прогуляться на свежем воздухе. Кроме нее осталось еще четыре евнуха.

– Расточительство, – сказал мужчина за столом, неодобрительно покачав головой. – К кому она?

– К Банниону. В корпусную команду.

Бледный мужчина ухмыльнулся, услышав это. Ухмылка была неприятной. Чем больше Джен слышала о Баннионе и его людях, тем тревожнее становилось у нее на душе.

– Как тебя зовут? – спросил он ее.

– Джен, – пробормотала она.

– Ну, Джен, раздевайся. Снимай все.

Этого она боялась больше всего на свете.

– Вы хотите… – она заставила себя произнести это слово, – изнасиловать меня?

Мужчины переглянулись и расхохотались.

– Размечталась, землеройка. Что мы, рехнулись? Кто знает, какие в тебе ползают микробы и паразиты, – презрительно сказал человек за столом. – Мое дело – вычистить тебя хотя бы снаружи. Так что раздевайся.

Медленно и неохотно Джен сняла юбку, рубашку и белье. Ее мучил не только стыд, но и страх. Бомба так и жгла внутри. Казалось, она увеличилась в размерах.

– Ба, ты посмотри на эти мускулы, – сказал мужчина за столом, поднимаясь.

– Амазонки все так сложены – то есть были сложены, – ответил Танит, нарочито небрежным тоном. – Но эта меньше средних размеров.

Мужчина за столом продолжал разглядывать ее. У Джен было два желания – врезать ему по физиономии или потерять сознание.

– Для подонков Банниона слишком хороша штучка, – сказал он Таниту.

– Ага. Слушай, мне скоро надо на пост, так что поторопись, ладно?

– Ладно, солдат, хотя торопиться не хочется. – Он подмигнул Джен и, взяв палку с крючком на конце, поднял ее одежду и бросил в отверстие в стене. Потом дернул за рычаг. Джен решила, что ее одежда улетела вниз, к земле.

– В эту дверь, девушка, пошевеливайся, – приказал он, показывая на узкую дверь в конце небольшой комнаты. Увидев, что Джен колеблется, он добавил: – Иди, ничего плохого тебе не сделают. По крайней мере, там. – Он засмеялся.

Джен с подозрением подошла к двери и открыла ее. За ней была душевая: длинный коридор с кабинками. Джен чувствовала облегчение, что обыскивать ее не стали. Есть свои преимущества в том, что тебя считают заразной дикаркой.

Она вошла и встала под один из кранов. Она в ожидании посмотрела вверх, и вдруг ей в лицо хлынула струя белой жидкости, которая отвратительно воняла и от которой защипало в глазах, Джен охнула и, вслепую, растирая глаза, побрела к двери. Остальные краны изрыгали явно ту же мерзость. Отвратительная жидкость попала ей в рот, Джен начала икать. Наконец она добралась до входа и дернула ручку. Дверь не открывалась. Джен замолотила по ней кулаками.

– Выпустите меня! – закричала она. – Помогите!

Вонь стала совсем нестерпимой. Задыхаясь, кашляя и икая, она опустилась на колени.

Шипение из кранов прекратилось. Со слезящимися глазами Джен огляделась. Белая жидкость уходила сквозь отверстие в полу, но сама Джен была вся покрыта ею. Она встала и вновь подергала дверь, но напрасно. Души снова ожили, и она в тревоге обернулась, но теперь из них текла обыкновенная вода.

Она осторожно подставила руку под ближайшую струю и лизнула ее. На вкус затхлая, но явно вода. Она встала под душ и с удовольствием смыла с себя едкую, вонючую белую жидкость. Когда Джен кончила мыться, вода перестала течь, и дверь открылась.

Она вернулась в комнату. Оба мужчины смотрели на нее с насмешкой. Она сплюнула на пол отчасти, чтобы избавиться от неприятного вкуса, а отчасти, чтобы выразить свой гнев.

– Подонки, – сказала она. – Могли бы предупредить. Что это за мерзость?

Танит подошел к ней и лениво ударил по лицу рукой в перчатке. Удар оказался таким сильным, что Джен упала.

– Правило номер один, – произнес он. – Никаких дерзостей по отношению к Небесным воинам и другим свободным. Со своими приятелями-рабами можешь вести себя как хочешь, но если оскорбишь свободного – тебе каюк. Поняла?

Джен молча кивнула, прижав руку к саднящей щеке. Из рассеченной губы текла кровь.

– Белая жидкость – против заразы. Дезинфекция, – продолжал Танит. – Кожу и глаза несколько дней пощиплет, но от тебя не убудет. – Он нагнулся и помог ей встать.

Подошел второй мужчина, все еще ухмыляясь, с каким-то тряпьем в руках. Он протянул его Джен.

– Надень.

Она развернула одежду и увидела такой же мешковатый комбинезон, как на других рабочих. Пока она натягивала его, удивляясь странной застежке впереди, которая, хотя и не была липкой, склеивалась, как по волшебству, Танит спросил:

– Сколько тебе лет, Джен?

– Восемнадцать.

Он положил руку ей на плечо.

– Всего-то? Что ж, пора тебе познакомиться с другим миром. С местом, где ты проведешь оставшиеся сто восемьдесят два года твоей жизни – если тебе повезет.

Глава 7

Самым первым и самым сильным впечатлением Джен был запах. Она еще никогда не встречала такого скопления немытых тел. Были и другие запахи – все, как на подбор, мерзкие. Она заметила кучи помета животных на соломенном настиле, покрывавшем «дорогу», и удивилась, почему бы его не собрать и не сбросить с корабля.

Если бы не низкий потолок с яркими, как дневной свет, лампами, Джен могла бы вообразить, что идет по главной улице густонаселенного, но невероятно грязного города. Здесь были витрины магазинов и фасады других домов с дверьми и окнами, встроенные, как она поняла, в стены очень широкого коридора. Коридор был к тому же необыкновенно длинным – Джен казалось, что она идет по нему уже несколько часов, хотя она и знала, что с тех пор, как они с Танитом вышли из маленькой передвижной кабинки, которая подняла их вверх из дезинфекционной, прошло не больше пятнадцати минут.

Первое впечатление от того, как живут обитатели Небесного Властелина, потрясло ее. Все ее детские фантазии о жизни на огромном корабле не имели ничего общего с убожеством и грязью, которые встретили ее здесь, на «улице». Кроме толп людей в серых, невзрачных одеяниях – на некоторых были просто грязные лохмотья, – толклось здесь и множество животных: свиньи, козы, куры, даже овцы. К ее удивлению, там попадались и дети самых разных возрастов: оказывается, у небесных людей не было брачного периода…

По дороге на Джен обращали внимание, преимущественно враждебное. Мужчины и немногие женщины смеялись над ней, обзывали «амазонкой», «землеройкой», «пузырем земли» и еще более обидными прозвищами. Раз на их пути встал рассерженный мужчина и спросил Танита, по какому праву он привел в центр их города землеройку, разносящую заразу. Воин положил руку на рукоять меча и велел этому любопытному убираться с дороги. Мужчина последовал его совету, предварительно плюнув в Джен.

Когда Джен уже едва держала себя в руках, к ней подошла женщина и обратилась к охраннику:

– Девочка голодна, солдат. Смотри, какая бледная. Можно, я дам ей это? – И протянула Джен аппетитное красное яблоко.

Желудок Джен немедленно откликнулся урчанием, хотя, с другой стороны, подарок показался ей подозрительным. А вдруг яблоко ядовитое?

Танит пожал плечами. Джен приняла подарок и промямлила слова благодарности. Она стала подозрительно рассматривать яблоко, но вскоре голод одержал верх, и она вонзила в него зубы. Плод был сочным и поразительно вкусным. В этот миг ей было все равно: отравлен он или нет.

Она как раз доедала яблоко, когда шедший впереди Танит резко остановился, и Джен налетела на него. Он схватил ее запястье и хрипло пробормотал:

– Сюда…

Они очутились перед открытой дверью, над которой была надпись: «Цех стеклоходов». Джен поняла, что это, может быть, ее последняя возможность сбежать от Танита; несмотря на слабость, она была уверена, что сможет свалить воина одним ударом. Другой вопрос, куда бежать? Ее тут же поймают, а потом предстоит долгое-долгое падение вниз…

Поэтому она позволила Таниту втолкнуть ее, в тускло освещенный коридор, находившийся за дверью. Двое мужчин развалились на низкой скамье у стены, третий сидел за плетеным столиком. Все трое были могучего сложения и одеты в соответствующие комбинезоны. В отличие от других небесных людей, которых видела Джен, они были смуглыми от загара.

Тот, что сидел за столом, отставил чашку и весело спросил:

– Это и есть наша новая амазонка, воин Танит?

– Она самая. – Танит подтолкнул ее вперед. Мужчина оглядел Джен с головы до ног, так же как тот, в дезинфекционной. На этот раз она, по крайней мере, была одетой, но ей казалось, что его глаза видят сквозь одежду, и ее кожа точно так же покрылась мурашками.

– Бенни, – сказал мужчина. – Отведи-ка ее к начальнику.

Один из сидящих на скамье поднялся и поманил их за собой. Джен заметила, что единственным его оружием была маленькая дубинка, свисавшая с кожаного пояса. Он вывел Джен в короткий коридор, а оттуда – в большую комнату, наполненную клубами ароматического дыма. Стены были увешаны гобеленами грубой работы, на полу валялись огромные подушки. На груде подушек посреди комнаты восседал самый толстый в мире человек. Точнее сказать, единственный толстяк, которого ей довелось видеть в своей жизни – минервианцы не знали, что такое полнота, и имели представление о ней лишь по древним скульптурам. Джен решила, что толстяк весит фунтов двести пятьдесят, не меньше. Его комбинезон, пестревший цветными узорами, не скрывал массивных отложений жира на животе, груди и ляжках, а шея была такая толстая, что подбородок вообще не различался.

Но это было не единственное странное зрелище. Рядом с толстяком на подушках стояла на коленях девушка и осторожно массировала ему затылок; на первый взгляд Джен показалось, что она совершенно голая. Приглядевшись, Джен заметила на ней набедренную повязку – несколько полосок кожи. Отсутствие одежды и похоронное выражение лица девушки вызвали у Джен смешанное чувство стыда и презрения.

– Ага, амазонка! – воскликнул толстяк сдобным басом, когда Танит подтолкнул ее поближе. – Да какой лакомый кусочек!

Пока он так насмехался, у Джен возникла ужасная мысль, что и ее заставят раздеться, но, к ее облегчению, толстяк только усмехнулся и сказал Таниту:

– Из нее выйдет отличная стеклоходка. А еще есть амазонки?

Танит рассказал ему о случившемся. Толстяк издал звук, означавший сожаление, потом сунул руку под подушку и вытащил маленький кожаный мешочек, в котором что-то позвякивало.

– Твои деньги, солдат, – сказал он и бросил мешочек Таниту. – Теперь можешь идти.

Танит опустил мешочек в кошель на поясе, не проверяя его содержимого.

– Спасибо, цеховой мастер, – сказал он, повернулся и быстро вышел из комнаты.

Джен даже пожалела, что он ушел. Пусть он захватил ее в плен, но он же был последней нитью, связывающей ее с прошлым. Она в тревоге смотрела на толстяка, который достал из стоящей перед ним миски изогнутую палку и стал ее посасывать. К удивлению Джен, из другого конца пошел дым.

– Что ж, амазонка, – сказал он. – Надеюсь, ты осознаешь свое положение и не будешь строптивой. Тебе объяснили, куда уходят строптивые?

Она кивнула и постаралась изобразить покорность.

– Хорошо. Ты можешь стать ценной работницей. Мне бы не хотелось быстро потерять тебя. И учти, ты должна подчиняться рабу-мужчине, которому достанешься. Если я услышу про какие-нибудь минервианские глупости, я велю тебя высечь. Теперь ты живешь в мужском мире, амазонка, у женщин тут нет никакой власти. – Толстяк вдруг расхохотался. – Правда, моя покойная жена с этим никогда не считалась.

Другой мужчина тоже засмеялся, но осекся, как только лицо толстяка снова сделалось серьезным.

– М-да, сдается мне, что из-за такого лакомого кусочка рабы могут передраться. Бенни, когда отведешь ее на территорию, останься и проследи за дележом. Постарайся, чтобы было как можно меньше трений.

– Понятно, босс.

Теперь Джен жалела, что не осталась в клетке с другими женщинами. Совершенно ясно: она станет собственностью какого-нибудь зверя – мужчины-раба. Ей останется только защищаться, а это рано или поздно кончится ее гибелью. Чем раньше ей удастся взорвать бомбу, тем лучше.

Толстяк снова запустил руку в миску, из которой доставал принадлежности для курения. На сей раз он извлек оттуда небольшой металлический прут со звездочкой на конце. Звездочка была раскалена докрасна. Он вздохнул.

– К сожалению, амазонка, сначала ты должна пройти одну неприятную процедуру. Подойди сюда и встань на колени передо мной.

Джен сразу поняла, что он собирался сделать с ней, и инстинктивно отступила назад. Мощная рука тут же ухватила ее за шею, отрезав путь к отступлению.

Толстяк покачал головой, тряся всеми подбородками, и с печальным вздохом произнес:

– Ты всегда должна повиноваться мне, девушка. Но, поскольку ты новенькая, я буду снисходителен. Бенни, тронь-ка ее разок своей палкой:

Прежде чем Джен сообразила, что происходит, она краем глаза заметила, как мужчина тронул ее правую руку повыше локтя палкой, походившей на обычную дубинку. Однако Джен тут же поняла, что это вовсе не дубинка. Ей показалось, что все нервные клетки ее тела вспыхнули огнем. Боль, которую ей пришлось испытать, превосходила все, чему Богиня-Мать позволяла существовать в ее вселенной…

Потом боль прошла, и Джен обнаружила, что сидит на полу в луже. Она поняла, что мочевой пузырь подвел ее, но ей было все равно: главное – больше нет ужасающей боли. И теперь она не издала ни звука, когда Бенни подтащил ее поближе к толстяку и тот приложил раскаленную звезду к ее щеке. Она только посмотрела в пустые глаза девушки, которая продолжала массировать шею толстяка, не отрываясь даже в тот момент, когда он прикладывал клеймо. Теперь Джен больше не презирала ее. Она была готова немедленно занять ее место, лишь бы ее не коснулись второй раз этой черной палкой.

Толстяк положил раскаленный прут обратно в миску и сказал:

– Теперь у тебя рабское клеймо. На всю жизнь. Как у нее. Посмотри… – Он указал на лицо обнаженной девушки.

В первый раз Джен заметила на ее правой щеке маленькую черную звездочку. Она решила, что на самом деле это выглядит довольно мило.

– Ты можешь ходить и передвигаться лишь по тем отсекам Небесного Властелина, которые помечены таким же знаком, – продолжал толстяк. – Если тебя обнаружат за пределами этих территорий, ты будешь тут же сброшена вниз. Ясно?

Она ответила утвердительно, боясь снова рассердить его.

– Хорошо. Бенни, теперь отведи ее на территорию рабов.

Когда Бенни поднимал ее на ноги, толстяк сказал:

– Надеюсь, если ты окажешься здоровой, мы получше познакомимся с тобой. Хочешь?

Джен сглотнула слюну и сказала:

– Да, очень.

Девушка нахмурилась, в первый раз проявив себя самостоятельным существом. Толстяк усмехнулся и махнул пухлой рукой на дверь. Бенни поспешно вывел Джен из комнаты. Она украдкой посмотрела вниз и увидела, что черная палка, к счастью, снова висит у него на поясе.

Он ввел ее в очень узкий коридор, больше походивший на туннель. Здесь было темно и плохо пахло, к тому же Джен пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о потолок. Почти тут же Джен увидела большую крысу. Она без малейшего страха наблюдала за их приближением и, лишь когда Джен находилась уже в нескольких футах, внезапно исчезла в дырке в полу.

Вскоре туннель стал шире и светлее. Он кончался перекрестком коридоров, уводивших в разных направлениях; один из них вел прямо вниз. Из него доносились грубые мужские голоса и ужасные запахи стряпни.

– Спускайся, – приказал Бенни, указывая на лестницу.

Джен послушно стала спускаться; Бенни шел за ней. Вскоре они оказались над узким, но очень длинным помещением. Джен неуверенно оглядела лица, которые пялились на нее. При ее появлении все замолчали, пока какой-то мужлан не гаркнул: