Текст книги "Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста"

Шеф Ридер, который изучал наши методы, публично заявил, что мы непосредственно способствовали расследованию убийства Бетти Джин Шейд, спланировали допрос и определили, как получить показания от преступников.

Его заявление стало своего рода позитивной рекламой нашей программы профилирования. Вслед за Джоном Ридером ряд начальников полиции и шерифов по всей стране позвонили или написали в Бюро, отмечая, что мы помогли сузить список подозреваемых, сфокусировать расследование и наметить стратегию ареста и допроса. Нам звонили даже из полевых офисов, представителям которых приходилось встречаться со средствами массовой информации по тому или иному конкретному делу. Их интересовало, как отвечать на вопросы, чтобы ответы были информативными, но не выдавали при этом детали, которые пригодятся потом, чтобы выявлять новых и исключать старых подозреваемых. Но все эти дела, как в случаях со Стоунер и Шейд, оставались делами местного масштаба и привлекали внимание только правоохранительных органов. Мы не участвовали еще в таких расследованиях, которые вызвали бы интерес у общенациональных СМИ, и такое понятие, как «серийные убийцы», еще не проникло в общество.

Не могу сказать, что у меня уже сложилось представление о том, чем станут профилирование и наш поведенческий подход к анализу уголовных расследований и как они будут развиваться, но я знал, что нам есть на что опереться. В самых смелых мечтах я представлял «летучий отряд» с собственным, оборудованным лабораторией самолетом, готовым в любой момент вылететь к месту крупного преступления с командой из эксперта-криминалиста, судмедэксперта, патологоанатома и одного-двух следователей-профайлеров, но знал, что это, скорее всего, из области фантазий. Многие шишки в штаб-квартире называли академию в Куантико «загородным клубом» из-за нашего расположения в сельской местности и считали, что мы проводим слишком много времени, просиживая штаны в бесплодных размышлениях. Мы, с другой стороны, зачастую видели в обитателях здания Гувера кучку администраторов и бюрократов, которые имеют слабое представление о том, чем на самом деле занимаются оперативные сотрудники на местах. Все это порождало плохо скрываемое напряжение.

Дело Франклина могло повысить нашу узнаваемость и привлечь к нам внимание внутри ФБР, но оно также представляло для нас большой риск. Сторонники старой школы, защитники жесткой линии, пришедшие в Бюро в последние годы его основателя-директора, поклонника железной дисциплины и принципа «только факты, мэм» в подходе к раскрытию преступлений, считали профайлинг и проактивные стратегии баловством. Они были бы счастливы отправить наши методы на свалку, а нас самих – патрулировать улицы. Я не сомневался, что наступит время, когда другие агенты будут делать то же, что и мы, но неудача на большой сцене могла положить конец всему начинанию.

Конечно, самая большая проблема – гораздо бо́льшая, чем моя карьера или даже будущее самого подразделения – заключалась в том, что это дело разворачивалось на фоне огромных тикающих часов.

Здание Дж. Эдгара Гувера, в котором находится национальная штаб-квартира ФБР, представляет собой массивное серое бетонное сооружение в стиле, который архитектурные критики назвали брутализмом. Оно занимает главный квартал в центре Вашингтона, округ Колумбия, ограниченный Пенсильвания-авеню, Е-стрит и Девятой и Десятой улицами, и находится в одном квартале к югу от того места, где был убит президент Линкольн. Открытым оно оставалось почти пять лет, с сентября 1975 года, и за это время приобрело репутацию одного из самых – если не самого – уродливых зданий столицы страны. Это, безусловно, одно из самых грозных и отталкивающих зданий, вызывающих желание отвернуться и пойти в противоположном направлении. В этом, по мнению многих, оно точно отражало личность той знаковой фигуры, в честь которой было названо[2]2
  Штаб-квартира ФБР названа в честь Джона Эдгара Гувера. Противоречивость его фигуры и необычайная продолжительность пребывания в должности (48 лет) стали причиной того, что после него максимальный срок работы директоров ФБР был установлен в 10 лет.


[Закрыть].

Я въехал в охраняемый подземный гараж, предъявил документы и поднялся на лифте на представительский этаж. В те дни там еще можно было ощутить тянущийся из некоторых офисов запах сигаретного дыма. Я бы не удивился, если бы в нижнем ящике многих столов стояли бутылки с каким-нибудь укрепляюще-освежающим напитком.

Вопросами гражданских прав федеральное правительство занялось в середине 1960-х годов, когда на Юге было почти невозможно осудить белых, обвиняемых в убийстве афроамериканцев, или тех, кто поддерживал их стремление к равным правам.

Убийства Джеймса Чейни, Эндрю Гудмана и Майкла Швернера – трех молодых борцов за гражданские права, которые боролись за право афроамериканцев голосовать в Миссисипи в ходе кампании «Лето Свободы» 1964 года, – членами Ку-клукс-клана, а также сотрудниками офиса шерифа округа Нишоба и полицейского управления Филадельфии, возмутили бо́льшую часть нации. Но штат Миссисипи отказался от судебного преследования. В том же году состоявшее исключительно из белых жюри присяжных в Миссисипи дважды не смогло осудить Байрона де ла Беквита за убийство активиста по гражданским правам и местного секретаря Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Медгара Эверса на подъездной дорожке собственного дома. В обоих случаях присяжные так и не смогли прийти к единому мнению. Годом ранее Алабама отказалась преследовать в судебном порядке четырех находившихся в разработке ФБР членов Ку-клукс-клана, подозреваемых во взрыве баптистской церкви на 16-й улице в Бирмингеме, в результате которого погибли четыре девочки в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет.

Из-за этих и многих других вопиющих ошибок правосудия на пылающем Юге 1950-х и 1960-х годов Министерству юстиции было поручено расследовать эти убийства как федеральные нарушения гражданских прав. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер, ставший невольным участником этой кампании, связывал борьбу за расовое равенство с проникновением коммунистов в американский образ жизни (так он объяснял и многие другие гражданские процессы в обществе). Но генеральный прокурор Роберт Ф. Кеннеди, президенты Джон Ф.Кеннеди и Линдон Джонсон и, наконец, Закон о гражданских правах 1964 года подтолкнули Бюро к более активной роли в расследовании нарушений гражданских прав, особенно в случаях бездействия со стороны властей штата.

К тому времени, когда Джо Шульте и Дейв Коль были привлечены в отдел гражданских прав, ситуация заметно изменилась к лучшему, и даже южные штаты заняли более активную позицию (хотя Байрон де ла Беквит, например, не был осужден судом штата до 1994 года; а дело о трех мучениках «Лета Свободы» заново открыто только в 2005 году). К 1980 году решение о том, должны ли расово мотивированные дела, которые могут быть юридически признаны нарушением гражданских прав, рассматриваться в федеральных судах или на уровне штата, было в значительной степени стратегическим и зависело от наличия веских доказательств и высоких шансов на обвинительный приговор.

Поднявшись наверх, я прошел по коридору к кабинету Дейва Коля и легонько постучал в приоткрытую дверь. Он поднял голову и одарил меня сардонической улыбкой.

– Надеюсь, ты готов к этому, Джон. Потому что, знаешь ли, если облажаешься, директор Уэбстер уже подписал бумаги о твоем переводе в Бьютт, штат Монтана.

В те дни это была адская дыра, куда Гувер посылал агентов, которых приговорил к чистилищу.

– Рад, что нет никакого давления, – пошутил в ответ я. Как обычно, Дейв держался приветливо и общительно, но тема, как мы оба знали, была серьезная.

Он собрал все материалы дела и разложил их для меня по четырем или пяти папкам типа «гармошка»; это было во времена, предшествовавшие компьютеризации файлов. Мы сели, чтобы обменяться идеями, обсудить стоящую перед нами задачу.

– Такого мобильного парня у нас и впрямь раньше не было. Особенно в отделе гражданских прав. Большинство из них больше чем на одно дело не способны. Франклин никогда в одном месте не задерживается, так что поймать его мы не успеваем, – сетовал Дейв.

Хотя к тому времени фраза «серийный убийца» еще не стала частью культурного лексикона, мы уже использовали ее для обозначения преступника, убившего трех или более человек в разное время и в разных местах, обычно с перерывом после каждого убийства. Однако до сих пор в тех случаях, которые мы видели и о которых слышали в Соединенных Штатах и Европе, мотивацией преступника, как правило, было извращенное сексуальное удовлетворение, так он воплощал в жизнь свои сокровенные фантазии.

Этот парень руководствовался фантазией иного рода, направленной на избавление страны от людей, которых он считал нежелательными исключительно из-за их принадлежности к другой расе. Он определенно был находчив, предприимчив и осторожен и в большинстве случаев, похоже, планировал свои действия заранее. Ни Дейв, ни я не удивились бы, узнав, что он выслеживал своих жертв в течение нескольких дней или недель перед каждой снайперской атакой. Те методы, которые мы использовали для поимки таких людей, как Девье и Сульт, против него не срабатывали.

Больше всего отдел гражданских прав интересовал такой вопрос: можно ли предсказать, где Франклин появится в следующий раз, зная, что теперь он один из самых разыскиваемых преступников.

– Итак, что думаешь? – спросил Дейв. – Это по твоей части?

– Видишь ли… – я постарался говорить уверенно, но так, чтобы дать ему как можно более прямой ответ, – иногда местные копы, запрашивая профиль, думают, что я смогу дать им имя и адрес подозреваемого. На этот раз у нас есть имя парня, так что это плюс. Мы можем работать с реальной биографией, а не с обоснованными предположениями.

– И у нас есть агенты, которые занимаются поисками всех членов семьи, – добавил Дейв.

– Это может пригодиться. Проблема в том, что жертвы его предпочтений – довольно-таки широкая категория. Но мы знаем, что он сейчас в состоянии стресса, поскольку находится в бегах, поэтому нам нужно усилить давление, повысить его фактор морщинистости[3]3
  Фактор морщинистости (англ. pucker factor) – фраза американского военного жаргона, используемая для описания уровня стресса и/или адреналина – реакции на опасность или кризисную ситуацию. Этот термин относится к стягиванию ягодиц, вызванному сильным страхом. Термин применяется только к индивидуальной реакции в кризисной ситуации; он не имеет отношения к уровню стресса человека вне контекста кризиса.


[Закрыть]. Мы попытаемся определить его сильные и слабые стороны и выяснить, есть ли у него какие-либо зоны комфорта. Мысли и предложения появятся, как только я пройдусь по этому материалу.

Давление возрастало не только на Франклина, но и на нас. Местные газеты и телевидение в таких штатах, как Миссури, Юта, Индиана, Пенсильвания и Кентукки, уже вовсю обсуждали дело, и теперь за него взялись общенациональные СМИ. Отношения между правоохранительными органами и прессой всегда складываются непросто. Когда мы хотим выпустить информацию, рассчитывая на отклик общественности, например, создание контекста, в котором кто-то мог что-то увидеть, подслушать или услышать, или если мы пытаемся заставить подозреваемого отреагировать на нашу проактивную тактику или стратегию, тогда репортеры – наши друзья, и мы сотрудничаем.

Когда же они предают гласности детали, которые мы предпочли бы сохранить в секрете, или поддерживают общественное давление в деле, о котором нам хотелось бы умолчать по ряду причин, они могут быть занозой в нашей коллективной заднице. Обе стороны, мы и они, понимают сложность положения: у каждого своя работа. Мы нужны друг другу, но иногда то, что требуется от одних, не совпадает с тем, что требуется от других.

Данный случай являл собой прекрасный пример сложного характера освещения события в прессе. Публикация описания нашего подозреваемого могла иметь решающее значение с точки зрения получения информации о его местонахождении. В то же время, по мнению руководства ФБР, если мы не доберемся до него быстро, растущее внимание к изобретательному серийному убийце, сумевшему ускользнуть от полиции, будет не более чем отвлекающим маневром и причиной потенциальной неловкости. А ведь одно из важнейших правил корпоративной культуры ФБР, сохранившееся с первых дней «железного Гувера», гласит: никогда не ставьте Бюро в неловкое положение!

Если бы я не смог придумать ничего полезного – или, что еще хуже, если бы моя оценка и мои предложения отвлекли людей и ресурсы в неверном направлении; если бы вся эта затея так или иначе сорвалась, – Дейв не смог бы защитить меня, на что он весьма прозрачно намекнул, упомянув Батт, штат Монтана. Это могло даже аукнуться ему самому, поскольку именно он рекомендовал штаб-квартире довериться науке о поведении.

– Удачи, Джон, – сказал Дейв, когда я уходил.

Удачи всем нам, подумал я.

Глава 2

Я отнес папки в машину и поехал обратно в Куантико. Вместо того чтобы сидеть в своем кабинете без окон, где все говорят о работе, я, чтобы сосредоточиться и проанализировать дело, уходил обычно в свое любимое место, наверх, в библиотеку, несколькими этажами выше. Из больших окон лился настоящий, естественный свет, и можно было смотреть на холмистый зеленый пейзаж Вирджинии, что в определенной степени смягчало мрачный материал, над которым я работал. Там ничто не отвлекало, не было даже телефонов, и я мог сосредоточиться.

Я сел один за библиотечный стол, рассчитанный на восемь или десять мест, и разложил перед собой материалы дела, чтобы начать мысленно соединять точки и устанавливать связи.

Я начал с основных фактов – чтобы составить как можно более точное представление об этом человеке, прежде чем углубляться в материалы дела. Дата рождения – 13 апреля 1950 года, хотя в некоторых документах указана другая – 9 февраля 1950 года; вероятно, таким образом он хотел запутать тех, кто пытался узнать его получше, об этом говорит и использование многочисленных псевдонимов. В любом случае это означало, что ему тридцать лет. Место рождения – Мобил, штат Алабама; следовательно, рос на Юге во времена сильной расовой напряженности. Волосы каштановые. Глаза голубые. Татуировка в виде орла на левом предплечье. Татуировка Мрачного Жнеца на правом предплечье.

Последний зафиксированный в 1977 году адрес – в Мобиле, профессия указана как охранник. Родители – Джеймс Клейтон Вон и Хелен Рау. Ранее поддерживал Американскую нацистскую партию в Техасе и Всемирную церковь Бога в Калифорнии.

Я прочитал первый телетайп, датированный 2 октября 1980 года. В те времена универсальные бюллетени рассылались по телетайпу; такой системой пользовались новостные организации вроде «Ассошиэйтед Пресс» (АП) и «Юнайтед пресс интернэшнл» (ЮПИ).

Это был большой ящик из темного металла. Бумага вылезала из щели вверху, и когда сообщение заканчивалось, его следовало оторвать. При поступлении особенно важного сообщения срабатывал звоночек, который означал: «Оторви и прочитай!» Количество звоночков соответствовало степени важности сообщения. Работающий с телетайпом привыкал реагировать на этот сигнал. В отличие от современных лазерных принтеров, «клац-клац-клац» печатной машины разносился по всему коридору. Менее срочные сообщения и отчеты передавались через эйртел, и их требовалось распечатать и разослать в тот же день. Помимо прочих перечисленных в телетайпе фактов, я прочитал следующее: «Вон предположительно сменил имя в Верхнем Мальборо, штат Мэриленд, на Джозеф Пол Франклин, заявив, что делает это, чтобы поехать в Родезию убивать черных». Однако никаких доказательств его поездки в Африку не было.

Читая телетайп, я обратил внимание на информацию в разделе «Физические характеристики». Помимо того что он носит парики в качестве маскировки, о чем мы уже знали из сведенных воедино свидетельств очевидцев, там отмечалось, что он почти ослеп на правый глаз в результате несчастного случая в детстве. Версии обстоятельств получения травмы варьировались от падения при езде на велосипеде до игры с братом Гордоном и пневматическим пистолетом. Была ли его меткая снайперская стрельба средством компенсации этого воспринимаемого как недостаток увечья?

Меня часто спрашивают, есть ли в прошлом любого преступника некое событие, определяющее и дающее начало его будущего пути. Стал ли этот несчастный случай триггером преступной жизни Франклина? На мой взгляд, маловероятно, хотя это, возможно, повлияло на метод, который он избрал для совершения своих насильственных преступлений.

В досье перечислялись несколько самых ранних проступков Франклина, некоторые из которых он совершил в подростковом возрасте: нарушение общественного порядка, незаконное владение оружием. Были и такие, за которые система не потрудилась привлечь его к ответственности.

Первое, показавшееся мне особенно актуальным, произошло через несколько месяцев после смены имени. 8 сентября 1976 года его арестовали по обвинению в нападении и нанесении накануне побоев смешанной паре, за которой он следовал около десяти миль на машине – от Центра Кеннеди в Вашингтоне, где они были на концерте, до округа Монтгомери, Мэриленд. Нагнав пару в тупике, он открыл окно и обрызгал их из перцового баллончика «Мейс». Пострадавший, Аарон Кит Майлз, запомнил номер машины Франклина и обратился в полицию. Полицейские округа Монтгомери арестовали Франклина. На суд в декабре он не явился, что привело к лишению его залога и выдаче ордера на арест. Насколько я мог судить, то было первое насильственное действие Франклина против представителей афроамериканской или смешанной рас, и даже не зная о нем ничего больше, я бы предсказал эскалацию его расового насилия. Далее список продолжился делами уже относительно недавними – начиная с происшествия в северном Кентукки, которое случилось примерно за две недели до того, как мне позвонил Дейв Коль.

В 2:10 ночи в четверг, 25 сентября 1980 года, в полицию Флоренции, штат Кентукки – городка сразу за рекой Огайо от Цинциннати, считающегося частью района Большого Цинциннати, – поступило сообщение об ограблении на станции технического обслуживания Борон, на пересечении местной автомагистрали 18 и федеральной трассы 75.

Работник станции описал автомобиль, на котором скрылся грабитель: серебристо-бордовый «Крайслер» 1975 года выпуска с номерами штата Индиана.

Полиция обнаружила машину неподалеку, возле мотеля «Флоренс Скоттиш Инн», к которому съехались несколько патрульных машин. «Крайслер» был зарегистрирован на человека из номера 137, девятнадцатилетнего Гэри Р. Кирка из Дилсборо, штат Индиана. Полицейский Деннис Коллинз постучал в дверь и арестовал Кирка по подозрению в ограблении.

Шум и полуночная суета вызвали недовольство у некоего Джозефа Пола Франклина, зарегистрированного в соседнем номере 138. Сначала он позвонил дежурному и пожаловался на суматоху, пригрозил выписаться.

Не удовлетворившись этим, Франклин пошел еще дальше и позвонил в полицейское управление Флоренции, пожаловался диспетчеру, добавив, что «Крайслер» на стоянке заблокировал его машину. Когда через некоторое время «Крайслер» не сдвинулся с места, он снова позвонил в полицию и снова пожаловался.

Возможно, он звонил целых пять раз, и в конце концов к телефону подошел сам шеф, который и объяснил, что полиция расследует ограбление и это не имеет к нему никакого отношения.

Полицейский Коллинз уже собирался уехать, когда служащий мотеля рассказал о клиенте номера рядом с номером Кирка, который жалуется на то, что его машина заблокирована, и хочет знать, когда полиция уберется.

– Я пошел и поговорил с [Франклином], и он объяснил, что Кирк припарковал свою машину за его «Камаро», – рассказал впоследствии Коллинз репортеру ЮПИ.

Затем Коллинз вернулся, чтобы посмотреть на «Камаро», и заметил револьвер на переднем сиденье. Компьютерная проверка номера показала совпадение: автомобиль соответствовал описанию машины, связанной с двойным убийством в Солт-Лейк-Сити, а описание человека, находящегося в полицейском розыске, – стройный белый мужчина с южным акцентом, – соответствовало внешности клиента из номера 138, с которым Коллинз только что разговаривал. Полицейские вошли в комнату Франклина, чтобы арестовать его. Он не оказал сопротивления. Они конфисковали две винтовки и один пистолет.

В последующем я увижу, что этот случай вовсе не беспрецедентный для убийц; подталкиваемые собственными опасениями, некоторые необдуманно привлекали к себе внимание простой жалобой властям.

Арест Франклина, вызванный его недовольством ночным шумом, сходен с арестом Денниса Нильсена, шотландского серийного убийцы-некрофила и так называемого убийцы из Масвелл-Хилла[4]4
  Подробно история Нильсена рассказана в книге «Убийство ради компании» (англ. Killing for Company) писателя Брайана Мастерса.


[Закрыть].

Через несколько лет после ареста Франклина, в конце января 1983-го, Нильсен, ветеран британской армии, повар, ночной сторож и на тот момент младший констебль полиции, задушил последнего в череде молодых людей, которых заманивал в свои лондонские квартиры. В своей предыдущей квартире на Мелроуз-авеню в Северном Лондоне он хоронил жертв под половицами, а потом выносил тела на задний двор и сжигал. В течение последних трех лет, после того как он переехал в Крэнли-Гарденс, в лондонском фешенебельном районе Кенсингтон, он расчленял каждый труп, варил головы, руки и ноги в кастрюле на кухонной плите, чтобы удалить идентифицирующие признаки, а затем спускал порезанные останки в туалет.

4 февраля Нильсен от имени своего и нескольких других жильцов пожаловался домовладельцу на проблемы с канализацией. Четыре дня спустя по просьбе домовладельца, аварийная сантехническая компания «Дайно род» послала своего работника, чтобы разобраться, в чем дело. Открыв сток сбоку здания, водопроводчик Майкл Кэттран обнаружил множество кусков мяса и мелких костей, забивших трубы. К Кэттрану присоединился его бригадир, и на следующее утро эти двое, заподозрив неладное, связались со столичной полицией.

Прибыв на место, старший инспектор Питер Джей и двое его коллег отправились к Нильсену, чтобы допросить его. В квартире они сразу же почувствовали запах гниющей плоти. Недолго поупиравшись, Нильсен признался в «двенадцати или тринадцати» убийствах в дополнение к трем в Крэнли-Гарденс. Его судили, признали виновным в нескольких убийствах и приговорили к пожизненному заключению. Он умер 12 мая 2018 года от осложнений после операции на брюшной полости.

Таким образом, сходство между обоими случаями заключается в том, что преступников арестовывали после их собственных жалоб, чего не произошло бы, если бы они держались тише воды ниже травы. Разница же состояла в том, что когда детективы спросили Нильсена, почему он совершил свои убийства, ответ был такой: «Я надеялся, это вы мне расскажете». Потом, правда, Нильсен добавил, что «поклонялся искусству и акту смерти».

Как выяснится в конечном итоге, Джозеф Пол Франклин не задавался вопросом, почему он сделал то, что сделал.

Из номера в мотеле «Скотиш Инн» Франклина доставили в полицейский участок Флоренции, где его допрашивал детектив Джесси Бейкер из отдела по расследованию тяжких уголовных преступлений. При наличии водительских прав на имя Джозефа Пола Франклина, он имел при себе, как отмечено в полицейском рапорте, «множество» удостоверений личности на другие имена.

Прочитав стенограмму допроса, я увидел подозреваемого, который довольно разговорчив, но, скажем так, менее общителен. Даже после неоднократных предупреждений Бейкера, что ему лучше вообще молчать, чем врать, Франклин продолжал говорить, ставя вопросы, на которые и сам же не мог ответить, или делал заявления, явно противоречившие предыдущим. В конце концов ему пришлось признать, что машина даже не зарегистрирована на его имя. Бейкер сообщил, что автомобиль числится как угнанный. В общем, показания Франклина не складывались.

Тридцатилетний Франклин переезжал с места на место каждую пару недель или даже дней, но не мог сказать, что делал в том или ином месте, кроме как «просто катался». Он не мог объяснить, ни на что жил, довольствуясь случайными заработками, уточнить специфику которых также не мог, ни откуда взял деньги на покупку машины, на которой ездил, ни почему она фигурирует в деле об убийстве в Солт-Лейк-Сити. Франклин утверждал, что не был в Солт-Лейк-Сити по крайней мере пять или шесть лет, побудив Бейкера заявить:

– Вот что, если вы были в штате Юта, и я докажу, что вы были в штате Юта, то пусть даже вы ничего ни у кого не украли, но я буду знать, что вы мне соврали, ладно? И тогда, поймав вас на лжи, я уже не стану верить, знаете ли, всему, что вы говорите.

Через некоторое время Франклин признал, что, возможно, проезжал недавно через Юту, а затем вспомнил, что, может быть, провел там несколько дней. Он не мог объяснить «совпадение» типа огнестрельного оружия, найденного в его машине, с тем, которое использовалось для убийств в Лейк-Сити, и присутствие его автомобиля на месте преступления. Особенно обеспокоил Франклина интерес полиции к его возможным сексуальным контактам с несовершеннолетними девочками, которые, как он сказал, выглядели старше, чем оказалось.

Франклин не помнил, когда был там и где останавливался на ночь, отделываясь неопределенным «то здесь, то там».

– Большинство людей не знают, куда они идут, но знают, где были, – раздраженно заметил Бейкер. – Вы, кажется, не знаете ни того ни другого.

Его домашний адрес – в Элсмере, штат Кентукки – тоже оказался ложным.

Бейкер провел хороший, профессиональный допрос и напомнил подозреваемому, что так или иначе пытается выяснить, говорит Франклин правду или нет. Он подчеркнул, что контактирует с некоторыми другими полицейскими ведомствами, которые уже в ближайшее время смогут подтвердить или опровергнуть показания Франклина. Он также добавил, что полиция Флоренции подала запрос на ордер для проведения обыска автомобиля Франклина.

В какой-то момент Бейкер вышел из комнаты для допросов, оставив задержанного с полицейским Джимом Райли. Немного погодя в двери постучали, Райли открыл, коллега сообщил ему, что ордер на обыск выдан. Вернулся Бейкер, он разговаривал с Райли, когда они услышали шум и увидели, как Франклин вылезает из окна. Они бросились за ним, но безуспешно. Полицейские собаки прошли по следу несколько кварталов, но потом потеряли его.

Детективы отследили и проверили те места в районе, где он останавливался, но Джозеф Пол Франклин исчез.