Текст книги "Большая энциклопедия НЛП. Структура магии"

Ясность из хаоса – глагол/процессуальные слова

Оба имени в вербальном выражении:

Мой отец пугает меня.

имеют референтные индексы («отец» и «меня»). Очевидно, слово, описывающее процесс, или глагол в этом выражении не дает нам ясного образа того, как происходил описываемый опыт. Мы уже знаем, что наш клиент боится и что он боится своего отца, но как именно отец пугает его, сообщено не полностью: не ясно, что именно делает его отец, что вызывает у клиента страх:

Как ваш отец пугает вас?

В данном случае психотерапевт снова требует от клиента, чтобы тот связал свое обобщение с опытом, от которого оно произведено. Отвечая на этот вопрос, клиент предлагает новую поверхностную структуру, которую психотерапевт проверяет на полноту и ясность, спрашивая себя, все ли части репрезентации полной глубинной структуры нашли отражение в этой поверхностной структуре. Психотерапевт продолжает изучать поверхностные структуры, создаваемые клиентом, выявляя глубинную структуру и ставя под вопрос обобщения, из-за которых модель оказывается нечеткой и неполной, и делает это до тех пор, пока не получит достаточно ясный образ модели клиента.

Работа с опущениями

Когда человек создает языковую модель мира, он по необходимости отбирает и репрезентирует одни его части и опускает другие.[24]24
  Мы говорим «по необходимости», так как модели, по определению, меньше того, что они репрезентируют. В этой редукции заключена одновременно как ценность, так и опасность моделей, о чем говорилось в главе 1.


[Закрыть]Так, одна из причин, по которым полная языковая репрезентация – глубинная структура – отличается от порождающего ее опыта, заключается в том, что она оказывается редуцированной версией опыта взаимодействия клиента с миром. Эта редукция может быть, как уже говорилось, полезной, но в то же время она может обеднять модель данного человека в такой степени, что это вызывает у него страдание. Существует множество техник, которые психотерапевт может использовать, чтобы помочь клиенту восстановить части опыта, не представленные в его модели. Что касается сочетания вербальных и невербальных техник, то клиенту можно предложить отыграть конкретную ситуацию, основываясь на которой он создал то или иное обобщение, попросив его описывать свои переживании по мере того, как эта ситуация заново переживается им. Таким образом клиент получает возможность представить часть собственного опыта, который он в свое время не сумел репрезентировать языковыми средствами, и восстановить свою связь с этим опытом. При этом психотерапевт получает в свое распоряжение, во-первых, ценное содержание и, во-вторых, понимание того, какими средствами клиент обычно репрезентирует собственный опыт. Еще раз повторимся, что наше намерение в данный момент состоит в том, чтобы основное внимание уделить техникам, которые связаны с языком.

Задача психотерапевта состоит в том, чтобы поставить под вопрос бесполезные для клиента опущения. Эти опущения, вызывающие боль и страдания, связаны с областями невозможного, областями, в которых клиент в буквальном смысле не способен увидеть никаких других возможностей выбора, кроме неудовлетворительных, то есть таких, которые вызывают страдание. Как правило, область, где происходит такое опущение, это та область, в которой восприятие клиентом своих возможностей так или иначе ограничено, в которой он ощущает себя скованным, бессильным, обреченным.

Техника восстановления полной языковой репрезентации работает, причем ее можно научиться использовать, так как существует эксплицитная репрезентация – глубинная структура, – с которой можно сравнивать поверхностную структуру. Данная техника, по сути, и заключается в том, что мы сравниваем одну репрезентацию (поверхностную структуру) с полной моделью, из которой она была выведена – глубинной структурой. Сами глубинные структуры произведены из полного диапазона опыта, доступного человеку. Глубинная структура того или иного языка интуитивно доступна любому его носителю. Мир опыта доступен любому, кто желает использовать его. Выступая в роли психотерапевта, мы воспринимаем в качестве опущения в модели клиента любую возможность, которую как нам кажется, мы или кто-либо из известных нам людей могли использовать в аналогичной ситуации.

Надо сказать, опущения частей опыта в модели клиента могут казаться психотерапевту настолько очевидными, что он иногда начинает давать своему клиенту советы о том, какие альтернативные способы справиться с трудностями тот мог бы использовать. Вероятнее всего, мы согласились бы с большей частью этих советов, если бы наш опыт включал данные возможности выбора, но, как правило, советы, которые попадают в пробелы, возникшие в модели клиента в результате опущений, оказываются довольно неэффективными. Опущения обеднили модель клиента, не оставив в ней места именно тем частям возможного опыта, которые рекомендует ему психотерапевт. В подобных случаях клиент, как правило, оказывает сопротивление или просто не слышит того, что предлагает психотерапевт, поскольку в его модели отсутствуют эти возможности выбора. Поэтому мы рекомендуем психотерапевту воздержаться от советов до тех пор, пока модель клиента не станет достаточно богатой, чтобы вместить их в себя.

Воздерживаясь от советов и включая клиента в процесс изменения собственной модели и самостоятельной выработки решений, психотерапевт, кроме того, избегает опасности увязнуть в содержании проблем клиента и может полностью сосредоточиться на процессе управления его действиями, направленными на разрешение возникших жизненных трудностей. Это значит, что психотерапевт использует метамодель для непосредственного воздействия на обедненную модель клиента.

Мы привели уже целый ряд вопросов, которые призваны помочь клиенту расширить собственную модель. Приближаясь к границам своих моделей, клиенты обычно говорят примерно такую фразу:

Я не могу верить людям.

Я не способен верить людям.

Но поскольку мы знаем (из собственного опыта, либо из опыта других людей) о случаях, когда один человек сумел поверить другому человеку, мы понимаем, что мир достаточно богат, чтобы дать клиенту возможность испытывать доверие по отношению к другим людям, и что мешает ему в этом его собственная модель. Вопрос для нас сводится к следующему: как получилось, что одни люди могут доверять другим, а наш клиент – нет? Мы можем узнать об этом, непосредственно обратившись к клиенту с просьбой объяснить, какая особенность его модели мира не позволяет ему верить людям. Иначе говоря, мы спрашиваем его:

Что мешает вам верить людям?

или

Что случилось бы, если бы вы верили людям?

Если клиент дает полный ответ на этот вопрос, часть опущенного материала в его модели восстанавливается. Клиент, разумеется, произносит какую-либо поверхностную структуру. Психотерапевт имеет в своем распоряжении инструменты, позволяющие ему оценить эти вербальные ответы – процессы, посредством которых осуществляется восстановление глубинной структуры или фокусировка недостаточно ясных частей образа. Эти же инструменты психотерапевт использует, когда он помогает клиенту измениться путем восстановления связи с его собственным опытом. Цель психотерапевта состоит в том, чтобы, используя метамодельные техники, получить ясное, четко сфокусированное представление о модели клиента, модели, которая содержит богатые возможности выбора в тех областях, в которых клиент испытывает страдание. Вопрос:

Что мешает вам…?

имеет решающее значение для восстановления связи клиента с его опытом, позволяет ему получить доступ к материалу, который ранее был опущен и, следовательно, не представлен в его модели.

Искажение

Под искажением мы понимаем информацию, которая хотя и репрезентирована в модели клиента, однако извращена таким образом, что это ограничивает его способность действовать и увеличивает потенциал страдания. Существует множество способов, которыми человек может исказить глубинную структуру по сравнению с реальным миром так, чтобы вызвать у себя страдание и боль.

Семантическая правильность

Один из способов, посредством которых человек искажает свою модель мира и причиняют себе боль, состоит в том, что он приписывает внешним факторам ответственность за собственные, вполне подконтрольные ему самому действия. Лингвисты выявили ряд семантически неправильных выражений. Например:

Джордж заставил Мэри весить 114 фунтов.

Их обобщение состоит в том, что о человеке нельзя обоснованно сказать, будто он может принудить другого человека совершить те или иные действия, если эти действия недоступны его произвольному контролю. Мы обобщили представление о семантической неправильности таким образом, чтобы включить в него такие предложения, как:

Мой муж ужасно злит меня.

Психотерапевт может показать, что это предложение имеет форму:

Один человек заставляет другого человека испытывать некоторые чувства.

Если первый человек, тот, кто воздействует, отличается от второго, испытывающего злость, данное предложение следует считать семантически неправильным и неприемлемым для нас. Семантическая неправильность подобных предложений обусловлена тем, что ни один человек не может в буквальном смысле создать в другом человеке какие-либо чувства. Следовательно, мы отвергаем предложения, сформулированные таким образом. На самом деле подобные предложения описывают ситуацию, в которой один человек совершает некое действие, а другой реагирует на это действие, испытывая определенные чувства. Смысл сказанного в том, что хотя эти два события происходят последовательно, одно за другим, между поступком одного человека и реакцией другого отсутствует необходимая связь. Следовательно, такие предложения указывают на модель, в которой клиент возлагает ответственность за свои эмоции на людей или силы, находящиеся вне его контроля. Само по себе действие не создает эмоцию; эмоция представляет собой, скорее, реакцию, порожденную моделью, в которой клиент не берет на себя ответственность за переживание, которое он сам может контролировать.

В данном случае задача психотерапевта – поставить под вопрос модель клиента, так чтобы помочь ему взять ответственность за свои реакции на самого себя. Это можно сделать разными способами. Например, психотерапевт может спросить свою клиентку, злится ли она во всех случаях, когда ее муж делает то, что он делает. При этом возможны разные варианты дальнейшей работы. Так, если женщина утверждает, что она злится всегда, когда муж делает это, психотерапевт может спросить, каким конкретно образом он ее злит. Если же, с другой стороны, женщина признает, что иногда муж делает то, что он делает, а она при этом не злится, психотерапевт может предложить ей определить, чем отличаются те случаи, когда указанное поведение мужа не вызывает «автоматической» реакции. В следующих двух главах мы подробно опишем приемы, применяемые в подобных случаях.

И в этом случае соответствующие техники позволяют психотерапевту восстановить связь клиента с его опытом и устранить искажения, ограничивающие возможности выбора.

Пресуппозиции

То, что вам как психотерапевту может вначале показаться странным или эксцентричным в поведении или высказываниях клиента, имеет определенный смысл в рамках его собственной модели. Иметь отчетливый образ модели клиента значит понимать, какой смысл заключен в том или ином поведении, в тех или иных высказываниях. Это равносильно тому, что вы выявляете допущения, на которых клиент основывает свою модель мира. Лингвистически допущения модели проявляются в качестве пресуппозиций предложений, высказываемых клиентом. Пресуппозиции – это то, что непременно должно быть истиной, чтобы утверждения клиента имели смысл (не были истинными, а просто обладали определенным значением). Один из методов, позволяющих быстро выявлять обедненные части модели клиента, – это умение находить пресуппозиции предложений, произносимых клиентом. Например, клиент заявляет:

Я понимаю, что жена меня не любит.

Психотерапевт в ответ может идентифицировать пресуппозицию и непосредственно подвергнуть ее сомнению, выразив пресуппозицию, заключенную в поверхностной структуре в явной форме с целью ее исследования. Для того чтобы вообще понять данное предложение, психотерапевт должен принять пресуппозицию:

Ее муж не любит ее.

Существует эксплицитная процедура проверки того, какие пресуппозиции имеют место в случае данного предложения. Психотерапевт берет поверхностную структуру и строит новое предложение, которое полностью совпадает со старым, с той разницей, что перед первым глаголом в нем появляется отрицательная частица:

Я не понимаю, что не люблю свою жену.

Затем психотерапевт просто спрашивает себя, должно ли то же самое предложение быть истинным, чтобы это новое утверждение имело смысл. Любое предложение, которое должно быть истинным, чтобы как первое утверждение клиента, так и новое, полученное путем прибавления отрицательного слова, имело смысл, является пресуппозицией. Особая сложность пресуппозиций состоит в том, что они не выражены в словах клиента явным образом. Они указывают на некоторые фундаментальные организующие принципы модели клиента, имеющие следствием ограничение его опыта.

После того как психотерапевт выявил пресуппозицию, лежащую в основе утверждения клиента, он может приступить к прямой работе над ней, используя техники, о которых говорилось в разделе, посвященном опущению.

В тех случаях, когда психотерапия, о какой бы из ее разновидностей не шла речь, оказывается эффективной, она подразумевает некое изменение модели клиента, в результате которого он получает большую свободу выбора в своем поведении. Методы, представленные нами в метамодели, направлены на то, чтобы сделать модель мира клиента более полной, что связано с обновлением какого-либо из ее аспектов. Важно, чтобы эта обновленная часть модели была тесно связана с опытом клиента. Для того чтобы добиться этого, клиенты должны упражняться в совершении своих новых выборов, осуществлять их на практике, знакомиться с ними на опыте. В большинстве психотерапевтических подходов для этого разработаны определенные техники, например психодрама, домашняя работа, задания и т. п. Их назначение состоит в том, чтобы включить этот новый аспект модели в опыт клиента.

Эффективная психотерапия подразумевает изменение. Метамодель, созданная путем адаптации трансформационной модели языка, предоставляет психотерапевту эксплицитный метод понимания и изменения обедненных моделей клиентов. Один из путей понимания общего эффекта метамодели заключается в том, чтобы рассматривать ее в терминах семантической правильности. В своем родном языке мы всегда можем отличить правильные группы слов – то есть предложения – от неправильных групп слов. Таким образом, мы, носители языка, можем интуитивно отличить то, что в нашем языке сформулированно правильно, от того, что сформулировано неправильно. В метамодели мы выделяем некоторое подмножество грамматически правильно сформулированных предложений, которые, с вашей точки зрения, правильны также в психотерапевтическом отношении.

В это множество, то есть множество психотерапевтически правильных предложений, приемлемых для нас как для психотерапевтов, входят предложения, в которых:

1) нет отклонений от грамматических правил и норм данного языка;

2) нет ни трансформационных, ни неисследованных опущений в той части модели, в которой клиент испытывает отсутствие выбора;

3) нет номинализаций (процесс → событие);

4) нет слов или словосочетаний без референтных индексов;

5) нет недостаточно конкретных глаголов;

6) нет неисследованных пресуппозиций в той части модели, в которой клиент испытывает отсутствие выбора;

7) нет предложений, в которых нарушается условие семантической правильности.

Применяя эти условия правильности к поверхностным структурам клиента, психотерапевт получает в свое распоряжение эксплицитную стратегию, которая позволяет ему вызывать изменения в модели[25]25
  Выслушивая и оценивая ответы клиента на эти вопросы, представленные поверхностными структурами, можно использовать все техники метамодели. Кроме того, мы обнаружили, что очень эффективной оказывается просьба, обращенная к клиенту, чтобы он, отвечая на эти вопросы, описывал не «почему» (например, обоснование, оправдание), а «каким образом» (например, процесс).


[Закрыть] клиента. Используя эти условия в своей работе, психотерапевты обогащают собственную модель, независимо от того, какой конкретной формы психотерапии они придерживаются. Хотя этот набор инструментов значительно повышает возможности любой формы психотерапии, мы понимаем, что во время психотерапевтического сеанса происходит много такого, что не является по своей природе исключительно дигитальным (вербальным). В то же время мы утверждаем, что дигитальная система очень важна и предлагаем для работы с ней эксплицитную метамодель. Нервная система, порождающая дигитальную коммуникацию (например, язык), – это та же самая нервная система, которая порождает все прочие формы человеческого поведения, имеющие место в ходе психотерапевтического сеанса, – аналоговые системы коммуникации, сны и т. д. В остальной части книги мы постараемся сделать две вещи: во-первых, познакомить вас с применением описанной выше метамодели и, во-вторых, показать, как общие процессы метамодели для дигитальной модальности можно распространить на другие формы человеческого поведения.

Глава 4
Заклинания роста и потенциала

В предыдущей главе мы представили вам метамодель для использования в психотерапии. Эта метамодель основана на интуитивных представлениях, которые есть у вас (как и у любого человека) по отношению к вашему родному языку Однако терминология, которую мы заимствовали из лингвистики, может оказаться для вас новой. В этой главе мы предлагаем материал, который позволит вам познакомиться с применением метамодели на конкретных примерах. Мы понимаем, что, как и в случае освоения любого нового набора инструментов, приобретение компетентности в данном вопросе сначала потребует вашего пристального внимания. Предлагаемый материал дает любому психотерапевту, который хочет включить метамодель в используемые им методики и способ проведения психотерапевтического сеанса, возможность практически проработать принципы и материал метамодели. Осваивая его, вы повысите свою восприимчивость, научитесь слышать структуру вербальной коммуникации в процессе психотерапии и, таким образом, отточите свою интуицию.

Различные речевые феномены, которые мы опишем, которые вы научитесь распознавать и с которыми будете работать, – это специфические способы реализации трех универсальных принципов моделирования в системе человеческого языка. Представляя каждый речевой феномен, мы будем указывать, с каким из трех процессов – обобщением, опущением или искажением – он связан. Ваша задача – научиться распознавать их и получать от клиента в процессе коммуникации только такие предложения, которые можно считать правильно сформулированными с точки зрения психотерапии. Когда речь идет о языке, который является для вас родным, вы в состоянии определить, какие предложения корректны с точки зрения его норм и правил, а следующие примеры помогут вам научиться распознавать среди них предложения, которые к тому же психотерапевтически правильно сформулированы. Изложение материала ведется в два этапа: сначала – как научиться выделять психотерапевтически правильные предложения, а затем – что делать, если вы обнаружили психотерапевтически неправильное предложение.

УПРАЖНЕНИЕ А

Один из наиболее полезных для вас как для психотерапевта навыков, в котором вы можете упражняться, – умение различать то, что с помощью поверхностной структуры сообщает клиент, от того, какой смысл вкладываете в эти поверхностные структуры вы сами. Вопрос о проекции собственного понимания психотерапевта на клиента далеко не нов. Однако даже если психотерапевт, полагаясь на собственный опыт, может понять в высказывании клиента больше, чем в состоянии осознать сам клиент, способность проводить названные различия оказывается жизненно важной. Если клиент не репрезентирует нечто из того, чем, по мнению психотерапевта, он располагает, то это, возможно, именно та часть информации, которую клиент оставил за пределами репрезентации, то есть такая часть информации, которая может дать психотерапевту ключ к использованию той или иной техники вмешательства. В любом случае способность отличить то, что было представлено, от того, что привносите вы сами, чрезвычайно важна.

Различие между тем, что вы как психотерапевт видите в поверхностной структуре клиента, и тем, что она в буквальном смысле репрезентирует, идет от вас. Элементы, которые вы привносите, могут вписываться в модель клиента, но могут и не вписываться в нее. Существует достаточно много способов определить, согласуются ли эти элементы с моделью клиента. Ваша компетентность психотерапевта тем выше, чем более развита у вас способность проводить это различие. А теперь мы предлагаем вам прочитать следующее предложение, затем закрыть глаза и создать зрительный образ того, что именно репрезентирует это предложение.

Клиент. Я боюсь!

Внимательно исследуйте получившийся образ. Он будет включать определенную визуальную репрезентацию страха клиента. Любая деталь, не входящая в эти два образа, привнесена в них вами. Если, например, вы добавили некую репрезентацию того, что именно клиент боится, эта репрезентация идет от вас и может оказаться как точной, так и неточной. Теперь прочитайте вторую поверхностную структуру и создайте свой зрительный образ.

Клиент. Мэри обижает меня.

Внимательно исследуйте получившийся образ. Он будет включать визуальную репрезентацию некоего лица (Мэри) и визуальную репрезентацию клиента. Внимательно присмотритесь к тому, как вы репрезентировали процесс нанесения обиды. Глагол «обижать» очень расплывчат и неконкретен. Если вы мысленно представили процесс нанесения обиды, внимательно изучите свой образ. Возможно, вы нарисовали картину того, как Мэри ударила вашего клиента или сказала ему что-нибудь неприятное. Возможно, вы представили, как Мэри прошла через комнату, в которой сидел ваш клиент, и не обратила на него внимания. Все это возможные репрезентации поверхностной структуры клиента. В каждой из них к репрезентации, задаваемой глаголом, вы прибавили что-то от себя, чтобы сконструировать собственный образ сказанного. В вашем распоряжении имеется несколько способов, чтобы определить, какая именно из этих репрезентаций подходит клиенту, если они вообще ему подходят. Вы можете попросить клиента уточнить, что именно он имел в виду, используя глагол «обижать»; предложить ему разыграть в лицах, как Мэри обидела его, и т. д. Итак, важна ваша способность различать то, что привносите вы сами, и то, что клиент репрезентировал в своей поверхностной структуре.