Текст книги "Шантаж"

В официальном перечне американских тюрем «Трамбл» квалифицировалась как лагерь. Это означало, что в заведении нет высоких заборов, обнесенных колючей проволокой, нет высоких вышек с вооруженными надзирателями, практически нет никакой вооруженной охраны, то есть нет ничего такого, что обычно ассоциируется с обычной тюрьмой. В таком месте заключенные пользуются почти свободным режимом передвижения и могут покинуть его в любой момент. Однако после бегства такого арестанта будет ждать самая настоящая тюрьма, поэтому желающих испытать судьбу находилось не так много. За несколько лет через «Трамбл» прошло много тысяч заключенных, но только несколько человек решились на отчаянный поступок и, как говорится, сделали ноги. Что же до условий содержания, то они вполне сносные, большинство частных пансионатов не могут похвастаться такими же. Заключенные живут в просторных камерах с кондиционерами, питаются в весьма приличной столовой три раза в день, имеют в своем распоряжении гостевую комнату, где обычно встречаются с родными и близкими. Кроме того, они могут совершенно свободно играть в бильярд, карты, настольный теннис, баскетбол, волейбол и заниматься другими видами спорта, для чего существует неплохой спортивный зал. В распоряжении любителей бега есть прекрасная дорожка с твердым покрытием, наиболее любознательные заключенные могут беспрепятственно пользоваться местной библиотекой, верующие посещают церковь и в любой момент могут вызвать к себе священника для исповеди. К их услугам адвокаты и врачи, а время свиданий практически не ограничено.

Словом, тюрьма «Трамбл» – самое лучшее место для заключенных, которых традиционно относят к категории лиц с минимальным риском рецидива. Восемьдесят процентов ее обитателей были осуждены за распространение наркотиков. Остальные получили сроки за ограбление банков без причинения вреда людям, за мошенничество, и не только мелкое. Сюда обычно попадали люди, совершившие незначительные преступления, но были и такие, как, например, доктор Флойд, хирург, который выкачал за двадцать лет из общенациональной системы «Медикэар» почти шесть миллионов долларов.

К насилию в этой тюрьме всегда относились нетерпимо, и его угроза поэтому появлялась очень редко. Вся жизнь тут регулировалась множеством правил и инструкций, а их исполнение не вызывало у администрации никаких серьезных проблем. Если же кто-то часто нарушал нормы поведения, то его тут же отправляли в обычную тюрьму – с высокими заборами, колючей проволокой и грубыми надзирателями. Таким образом, узники «Трамбла» проявляли необыкновенную сдержанность в поступках, старались не навлекать на себя гнев начальства и делали все возможное, чтобы благополучно досидеть оставшиеся дни в самой либеральной и свободной из всех тюрем. В этом смысле даже малейшая преступная деятельность на территории «Трамбла» казалась просто немыслимой. Во всяком случае, до того момента, пока сюда не попал Джо Рой Спайсер. Еще задолго до своего падения он слышал немало историй о знаменитом «ангольском мошенничестве», получившем название по имени небольшой тюрьмы в штате Луизиана.

Узники этой тюрьмы прославились тем, что впервые разработали гениальную схему извлечения денег из карманов неосторожных и чересчур доверчивых гомосексуалистов. К моменту разоблачения им удалось обчистить множество жертв на общую сумму более семисот тысяч долларов. Спайсер в то время жил в небольшом округе неподалеку от границы с Луизианой и поэтому неплохо знал все обстоятельства «ангольского мошенничества». Собственно говоря, об этой истории тогда знало все взрослое население южных штатов, так как никто не делал из этого никакого секрета. Тогда он и в страшном сне не мог представить, что когда-то ему придется воспользоваться аналогичным методом для ограбления ни в чем не повинных людей, однако судьбе было угодно, чтобы однажды утром он проснулся за решеткой и стал напряженно думать, как облегчить себе жизнь и скоротать время.

Оказавшись в тюрьме «Трамбл», Спайсер взял за привычку каждый Божий день совершать небольшие прогулки по специальному треку. При этом он всегда был один и брал с собой только пачку «Мальборо». До этого он не курил уже более десяти лет, но когда оказался в неволе, стал дымить как паровоз, выкуривая за день до двух пачек сигарет. Разумеется, накурившись до одурения, он спешил на прогулочную дорожку, чтобы хоть как-то облегчить работу легких. За тридцать четыре месяца Спайсер прошел ровно тысячу двести сорок две мили, выкурил целую гору сигарет и потерял при этом двадцать фунтов веса. Правда, столь заметное похудение вряд ли можно было объяснить только активным образом жизни. Скорее всего это было связано со строгим запретом употреблять пиво, к которому он был неравнодушен с давних времен. Итак, тридцать четыре месяца он уже отходил и откурил, а впереди оставался еще как минимум двадцать один месяц.

А что потом? Конечно, украденные им в результате аферы с бинго девяносто тысяч долларов были надежно спрятаны на территории его заднего дворика на значительном расстоянии от дома, и жена об этих деньгах ничего не знала. Она и так неплохо помогла ему потратить почти столько же из общей суммы в сто восемьдесят тысяч, а остальные он решил припрятать на всякий случай. Они купили новенький модный «кадиллак», съездили на отдых в Лас-Вегас, где снимали номера в самых дорогих отелях и оставили приличную сумму в местных казино. Однако сейчас нужно было думать о том, что он будет делать после обретения долгожданной свободы.

В последнее время Спайсер расстался со многими своими мечтами, но крепко держался за последнюю. Он давно хотел стать профессиональным игроком, жить далеко за пределами Лас-Вегаса, но при этом выкачивать деньги из игорного бизнеса. При этом его любимой игрой был блэкджек, и, хотя проиграл за зеленым столом немало, Спайсер до сих пор считал себя крупнейшим знатоком этой игры и был уверен, что может оставить с носом любое казино. А их было великое множество по всему свету. Например, он никогда не был в знаменитых казино стран Карибского бассейна. Если бы у него было достаточно денег, он спокойно путешествовал бы с женой или без нее по всему миру, останавливался в самых фешенебельных отелях, покупал самую дорогую одежду, обедал в лучших ресторанах и время от времени захаживал в казино. А уж там он наводил бы ужас на владельцев своим искусством опустошать их карманы.

Но чтобы осуществить эту мечту, надо иметь намного больше той суммы, которая спрятана в его саду. Другими словами, к уже имеющимся девяноста тысячам долларов было бы неплохо присовокупить еще какую-то кругленькую сумму, чтобы считать себя состоятельным человеком. И тут весьма кстати пришлось «ангольское мошенничество», о котором он вспомнил во время одной из своих прогулок. Таким способом можно заработать приличные деньги, а потом с женой или без нее отправиться в Лас-Вегас и показать им всем где раки зимуют. Кстати, о жене: она не навещала его уже почти четыре месяца, хотя раньше старалась приходить через каждые три недели. Это обстоятельство страшно беспокоило Спайсера и наводило на грустные мысли. Ему все чаще и чаще стали сниться кошмарные сны, в которых он отчетливо видел свою дражайшую супругу на заднем дворике с лопатой в руке. Неужели она все-таки догадалась о припрятанных деньгах и решила надуть его? Конечно, он понимал, что жена не должна знать о его заначке, но сердце говорило об обратном. Незадолго до ареста Спайсер много пил и в горячечном бреду вполне мог проболтаться о припрятанных деньгах. Ничего определенного он вспомнить не мог, но вполне допускал мысль, что был способен проговориться в пылу ссоры с женой, а это еще больше усиливало его тревогу.

Вот и сейчас, во время очередной прогулки, его не оставляли дурные предчувствия. Прикурив очередную сигарету после первой мили, Спайсер вновь задумался о возможности измены супруги. Рита Спайсер была достаточно привлекательной женщиной, настолько любвеобильной и жизнерадостной, что вполне могла бы найти применение спрятанным девяноста тысячам долларов, в особенности если у нее уже появился молодой и щедрый на ласки любовник. А что, если они отыскали клад и бездумно тратят его денежки в дорогих ресторанах и барах? В последнее время ему все чаще и чаще снятся кошмарные сны, навеянные, вероятно, какими-то старыми фильмами. Вот его Рита с молодым любовником копают землю на заднем дворике под проливным дождем. Точнее сказать, копает только он, а она стоит рядом и руководит его работой. Почему под дождем? Трудно сказать. Он и сам не мог понять, почему эту операцию надо обязательно проводить под проливным дождем, да еще при вспышках молнии. Видимо, таковы законы жанра. Короче говоря, это всегда происходило глубокой ночью, под проливным дождем и при сверкании молнии. Спайсер отчетливо видел, что с каждым разом они все ближе и ближе подбираются к заветному месту и вот-вот оставят его с носом.

А однажды ему даже приснилось, что любовник Риты пригнал в сад огромный бульдозер и отчаянно перекапывает все вокруг, а его жена стоит рядом и дает ценные указания, как быстрее найти спрятанные деньги. Джо Рой Спайсер боготворил деньги и ту власть, которую они давали человеку. Он почти физически мог ощутить силу наличных денег в своей руке и готов был пойти на что угодно, только бы накопить приличную сумму, а потом, после отсидки в тюрьме, начать новую жизнь. И тогда никто в его родном городке не посмеет показывать на него пальцем и говорить: «А это старина Джо Рой. Когда-то он был крутым парнем, а сейчас превратился в никчемного старика, не способного на серьезный поступок».

Нет, такого Спайсер допустить не мог. Он еще покажет себя и будет жить на широкую ногу вопреки всем превратностям судьбы и козням недругов. С женой или без нее – сейчас это уже не имеет никакого значения.

Глава 4

Тедди Мэйнард посмотрел на пузырьки с лекарствами, выстроившиеся в ряд на его столе, подобно воинам, готовым в любой момент прийти на помощь хозяину и облегчить его страдания.

– До трех часов утра он висел на телефоне и обзванивал всех своих друзей в Аризоне, – сдержанно доложил Йорк, сидевший напротив шефа с открытым блокнотом в руках.

– С кем именно он разговаривал? – поинтересовался Тедди.

– С Бобби Лэндером, Джимом Галлисоном, Ричардом Хэсселом – в общем, со всеми, с кем дружил и кто имеет солидный капитал.

– А Дэйл Винер?

– Да, с ним тоже, – быстро добавил Йорк, поражаясь крепкой памяти босса.

Тедди сидел с закрытыми глазами и задумчиво потирал виски. Было похоже, что он знает всех друзей Аарона Лэйка, всех его близких, всех доверенных лиц и даже всех школьных учителей. Йорк давно заметил, что голова шефа работала как мощный компьютер, все запоминающий и мгновенно воспроизводящий в нужную минуту.

– Что-нибудь необычное? – спросил Мэйнард после непродолжительной паузы.

– Нет, ничего необычного мы не заметили, – сказал Йорк, заглядывая в блокнот. – Все как всегда, обычная рутина и обычные вопросы, характерные для человека, получившего столь неожиданное и волнующее предложение. Тем более что от него никто ничего подобного не ожидал. Его друзья были крайне удивлены, если не сказать шокированы, но с пониманием отнеслись к его просьбе и в целом выразили готовность поддержать друга.

– А они спрашивали его о деньгах?

– Разумеется, но ничего более или менее внятного в ответ не получили. Лэйк уклонился от прямого ответа и ограничился заявлением о том, что деньги для него сейчас не проблема.

– Значит, он не выдал всех наших секретов? – Тедди открыл глаза и пристально посмотрел на Йорка.

– Не сделал ни единого намека на них.

– А он не дергался из-за того, что мы его прослушиваем?

– Думаю, нет. Во всяком случае, вел себя спокойно и не нервничал. Он сделал одиннадцать звонков из своего офиса и еще восемь из дома, однако мобильным телефоном не пользовался.

– А факсы или электронная почта?

– Нет, ничего такого не было. Около двух часов он провел с Шайрой, это его…

– Руководитель аппарата помощников, – закончил его мысль Тедди и снова закрыл глаза.

– Да, совершенно верно. Они обсуждали основные направления избирательной кампании. Шайра согласился возглавить ее и даже предложил на пост вице-президента сенатора Нэнса из Мичигана.

– Неплохой выбор, – процедил сквозь зубы Тедди.

– Да, Нэнс производит хорошее впечатление, – согласился с ним Йорк. – Мы уже проверяем всю его подноготную, пока ничего предосудительного не обнаружили. Правда, он развелся в двадцать три года, но это было тридцать лет назад.

– Это не проблема, – кивнул Тедди. – А Лэйк уже готов приступить к делу?

– Да, безусловно. Он же политик, в конце концов, а хороший политик никогда не раздумывает, если ему обещают преподнести ключи от королевства. Насколько нам известно, он уже начал писать текст выступлений.

Тедди достал таблетку, проглотил ее, ничем не запивая, и поморщился, как будто она оказалась слишком горькой. Затем он потер рукой лоб и посмотрел на помощника:

– Йорк, скажи мне откровенно, мы не пропустили чего-нибудь такого, что способно испортить всю кампанию? Нет ли какого-нибудь скелета в его шкафу?

– Нет, шеф, никакого скелета нет и быть не может. Мы почти полгода перетряхивали все его грязное белье, но так ничего и не нашли. Во всяком случае, чего-нибудь такого, что могло бы навредить нам и сорвать наши планы.

– Нет ли у него тайной мысли жениться на какой-нибудь идиотке?

– Нет, шеф. Правда, он встречается с несколькими женщинами, однако никаких серьезных отношений не заводит.

– А сексуальные контакты с сослуживцами?

– Нет, тут он тоже чист.

Они говорили об этом уже не первый раз, желая во что бы то ни стало убедиться: они ничего не упустили и ничто не сможет помешать им добиться цели.

– А как насчет темных финансовых делишек в его прежней жизни?

– У него нет прежней жизни, шеф, – успокоил Мэйнарда Йорк. – Вся его жизнь состоит из политики и бытовых мелочей. Словом, он весь на виду.

– Пьянки, наркотики, вызывающие зависимость таблетки, азартные игры по Интернету?

– Нет, сэр. Он чист, скромен, трезв, рассудителен, умен и красноречив.

– Ну хорошо, надо еще раз поговорить с ним.

Аарона Лэйка проводили в кабинет директора, но на этот раз его сопровождали три молодых симпатичных парня, охранявших его так, словно опасность подстерегала его тут на каждом шагу. В отличие от предыдущего посещения Лэнгли, сейчас он шагал уверенно, быстро, с высоко поднятой головой и необыкновенным чувством собственного достоинства. Он и сам заметил, что за последние пару дней стал выше, солиднее и несравнимо респектабельнее.

Поздоровавшись с директором ЦРУ и пожав его руку, Лэйк последовал за инвалидной коляской в кабинет хозяина и уселся напротив него. После традиционного обмена любезностями они сразу приступили к делу. А в это время Йорк и двое его помощников находились в соседней комнате и ловили каждое слово, наблюдая за происходящим по монитору. Эти двое парней могли по интонациям, по едва заметным движениям рук и других частей тела определить, достаточно ли искренен человек, не скрывает ли чего-нибудь от собеседника, установить, насколько сильны его нервно-психические реакции и может ли он управлять собой и другими людьми.

– Надеюсь, вы хорошо выспались? – не без ехидства спросил Тедди и еле заметно ухмыльнулся.

– Да, вполне, – соврал Лэйк.

– Прекрасно. Насколько я понимаю, вы готовы принять наше предложение и согласны на все условия сделки.

– Сделки? – с недоумением воскликнул Лэйк. – Я не предполагал, что вы относитесь к этому как к сделке.

– А как же иначе, мистер Лэйк? – спокойно отреагировал Тедди. – Самая настоящая сделка. Мы обещаем вам победу на предстоящих выборах, а вы, в свою очередь, обещаете нам удвоить военные расходы и подготовить вооруженные силы к возможному отражению нападения со стороны России.

– В таком случае я согласен на сделку.

– Вот и хорошо, мистер Лэйк. Не скрою, я очень доволен вашим решением и нисколько не сомневаюсь, что вы станете превосходным кандидатом на пост президента нашей страны.

Лэйк еще не вполне свыкся с возможными перспективами, и слова директора ЦРУ зазвенели в его ушах. Конечно, трудно было поверить, что все произойдет так быстро. Президент Лэйк! Президент США Аарон Лэйк! Каково?! Сегодня в пять часов утра он еще расхаживал по квартире, пытаясь убедить себя в том, что все это не сон, не наваждение и что ему действительно предложили Белый дом. Это казалось настолько невероятным, что он никак не мог поверить в свою удачу.

Неужели он действительно станет хозяином Овального кабинета, ворвется в мир в качестве президента самой могущественной страны? А на поляне перед Белым домом его будут ожидать самолеты, вертолеты, многочисленная охрана и вездесущие журналисты. А потом последуют дипломатические обеды с самыми влиятельными людьми мира, постоянные переговоры. На его плечи ляжет ответственность за судьбы мира. А самое главное – ему будет обеспечено весьма заметное место в истории. И не только в истории США, но и всего мира.

– Предлагаю обсудить некоторые аспекты предстоящей избирательной кампании, – продолжил Тедди, искоса поглядывая на Лэйка. – Полагаю, вам следует объявить о своем решении через два дня после завершения первичных выборов в Нью-Хэмпшире. Этого времени, надеюсь, будет достаточно, чтобы улеглась вся пыль. В течение этих двух дней победители успеют выступить по телевидению и еще раз доказать свою несостоятельность, а проигравшие хоть немного отмоются от грязи. В этот момент вы и объявите о своем решении вступить в борьбу.

– Мне кажется, это очень быстро, – осторожно возразил Лэйк.

– Возможно, но у нас нет времени на раскачку. Пропустив выборы в Нью-Хэмпшире, мы должны успеть подготовиться к вашей кампании в Аризоне и Мичигане. Словом, вам необходимо развернуть кампанию к двадцать второму февраля, что позволит одержать победу в этих двух штатах. Надеюсь, вы понимаете, насколько это важно для вас.

– Я думал, лучше всего объявить о своем решении где-нибудь дома, в Фениксе, например.

– Нет, – решительно покачал головой Тедди, – Мичиган в этом смысле более предпочтительное место. Во-первых, Мичиган гораздо больше Аризоны и направляет в конгресс пятьдесят восемь депутатов, а Аризона – только двадцать четыре. Во-вторых, Аризона – ваш родной штат, где победа вам будет обеспечена почти автоматически. Если вы получите убедительный перевес в Мичигане, то это сразу же сделает вас весьма серьезным кандидатом на пост президента. Поэтому вам следует объявить о своем решении в Мичигане, а потом направить стопы в родную Аризону, где вас встретят с распростертыми объятиями.

– Ну что ж, неплохая идея, – согласился Лэйк.

– В Мичигане, в городе Флинт, есть огромный завод по производству современных вертолетов: там работают по меньшей мере четыре тысячи рабочих. К тому же я неплохо знаю директора и могу переговорить с ним.

– Хорошо, – лаконично ответил Лэйк, прекрасно понимая, что Тедди уже успел побеседовать с нужными людьми на этом заводе.

– Вы можете уже послезавтра приступить к съемкам телевизионного ролика?

– Теперь я могу все, – решительно заявил Лэйк с видом человека, который уселся на место пассажира и во всем доверяет водителю автобуса.

– Если не возражаете, – продолжил меж тем Тедди, – мы ангажируем лучших специалистов по политической рекламе. Они обеспечат вам требуемую известность и популярность. Но сразу хочу сказать, что в нашем ведомстве тоже немало специалистов по этому делу. К тому же они будут помогать вам совершенно бесплатно. Впрочем, мы уже договорились, что у вас не будет никаких проблем с деньгами.

– Да, полагаю, сотни миллионов баксов будет вполне достаточно, чтобы оплатить все расходы.

– Еще бы, – улыбнулся Тедди и взмахнул рукой. – Собственно говоря, мы можем приступить к работе с телевидением уже сегодня. Думаю, вам понравятся эти люди. Они немногословны, серьезны и прекрасно владеют техникой политической рекламы. А самое главное – они хорошо знают, как нужно преподнести наше послание обществу. В нем будут и военная угроза, и ценности свободного мира, и Армагеддон, и коварство наших врагов – словом, все, что необходимо, чтобы до смерти напугать наших обывателей и заставить отдать голоса человеку, который может их защитить. Ваше лицо и имя будут растиражированы по всей стране в миллионах экземпляров, вы и оглянуться не успеете, как станете самым известным политиком Соединенных Штатов.

– Да, но одной известности недостаточно, чтобы победить на выборах, – многозначительно заметил Лэйк.

– Разумеется, но тут нам помогут деньги. Уж они-то могут все. За хорошие деньги мы купим телевидение, газеты, журналы и вообще все, что только можно купить за хорошие деньги.

– Мне бы хотелось надеяться, что послание покажется избирателям взвешенным и своевременным.

– Несомненно, мистер Лэйк, – без тени колебаний заверил его Тедди. – Оно заинтересует их гораздо больше, чем снижение налогов, компенсации чернокожим, аборты, трастовые фонды, семейные ценности и вся та чушь, которую мы слышим каждый день. Наше послание будет касаться вопросов жизни и смерти нации. Оно изменит мир и защитит наше лидерство в нем. Эти проблемы, как вы понимаете, волнуют американцев больше всего.

Лэйк молча кивал в знак согласия, стараясь не надоедать директору ЦРУ глупыми вопросами.

– У меня уже есть человек, который как нельзя лучше подходит на роль руководителя избирательной кампании, – сказал он, чтобы хоть как-то продемонстрировать, что он не сидел сложа руки.

– Кто?

– Майк Шайра, руководитель моего аппарата помощников и экспертов. Это человек, которому я безгранично доверяю.

– А у него есть опыт работы в общенациональном масштабе? – спросил Тедди, зная, что никакого опыта у того нет и быть не может.

– Нет, но он очень способный человек и без труда освоит все тонкости нового дела.

– Ну что ж, прекрасно. В конце концов, это ваша избирательная кампания, вам и подбирать сотрудников.

Лэйк понимающе улыбнулся и кивнул. Ему было приятно это слышать, хотя он не питал иллюзий относительно того, кто на самом деле будет руководить его избирательной кампанией.

– А как насчет вице-президента? – продолжал допытываться Тедди с видом человека, который совершенно не в курсе дела.

– Сейчас у меня есть два человека, которые, как мне кажется, могут подойти на эту роль. Первый из них – сенатор Нэнс из Мичигана. Он мой давний друг, которому я могу доверять, как себе самому. Есть еще губернатор Техаса Хайс, он немного уступает Нэнсу.

Тедди надолго задумался над этими именами, хотя слышал их не в первый раз. Действительно, неплохой выбор, хотя Хайс вряд ли будет работать как ломовая лошадь. Он вышел из богатой семьи, все годы обучения в колледже пробегал на коньках, потом долгие годы увлекался гольфом, пока папаша не устроил ему за огромные деньги тепленькое местечко в кресле губернатора штата.

– Знаете, – нарушил гнетущую тишину Тедди, – мне больше нравится Нэнс.

– Значит, остановим свой выбор на нем, – мгновенно согласился Лэйк.

В течение следующего часа они обсуждали проблему денег, первые сообщения из общенациональных комитетов политического действия и то, как собрать требуемые миллионы долларов, не вызывая при этом подозрений у налоговых органов. Потом они перешли к важной теме, касающейся сотрудничества с производителями и поставщиками современного оружия, и попытались решить проблему наличных денег на текущие нужды избирательной кампании.

Но была еще одна проблема, о существовании которой Аарон Лэйк не подозревал. Тщательно изучив опросы общественного мнения, Тедди Мэйнард пришел к не очень утешительному для себя выводу, что в ходе этой кампании потребуется в буквальном смысле слова наполнить коробки наличными деньгами и отправить их в многочисленные профсоюзные организации таких крупных городов, как Чикаго, Детройт, Мемфис, и столиц всех южных штатов. Такие же подарки придется сделать церквям афроамериканцев и даже расистским организациям белых. Иными словами, придется покупать почти каждый голос. А это потребует немалых расходов.

Однако чем дольше Тедди Мэйнард размышлял над своим планом, тем больше убеждался в том, что эта избирательная кампания обязательно должна завершиться убедительной победой мистера Аарона Лэйка.

Небольшая юридическая контора Тревора находилась на улице Нептун-Бич, что в нескольких кварталах от Атлантик-Бич, хотя никто не мог точно сказать, где заканчивалась одна улица и начиналась другая. А в нескольких милях от этого места находился городок Джексонвилл, который с каждым годом все ближе и ближе подбирался к океану. Офис располагался в перестроенном летнем домике на самом берегу, и Тревор мог видеть из окна вздымающиеся волны океана и золотистую полоску пляжа, откуда доносились резкие крики морских чаек. Трудно было поверить, что он снимал это помещение для своего офиса уже более двенадцати лет. Сначала он был в восторге от этого места, так как оно было пустынным и спокойным, скрытым от глаз навязчивых клиентов, которые осаждали его когда-то. Однако в последнее время эта океанская идиллия стала ему понемногу надоедать.

Он был выходцем из Скрантона и, как всякий житель равнин, в конце концов устал от постоянного шума морского прибоя и шороха морского песка, по которому когда-то очень любил ходить босиком и кормить крошками хлеба морских птиц. Сейчас же он предпочитал как можно реже покидать офис и заниматься своими непосредственными делами.

А они, кстати сказать, тоже приносили ему немало неприятных переживаний. Больше всего он ненавидел те дела, по которым приходилось выступать в суде и защищать своих клиентов. Почему-то он страшно боялся судей и чувствовал себя во время судебных процессов скованно. Конечно, любому адвокату выступление в суде, в особенности если оно было успешным, доставляет немалое профессиональное удовлетворение, но только не Тревору. В последнее время он стал все чаще подбирать такие дела, которые не требовали от него присутствия в зале суда. Именно поэтому он стал тонуть в море бумажных дел, связанных с недвижимостью, завещаниями, арендой, продажами и так далее. Конечно, радости от такой работы было немного, но, с другой стороны, не нужно было появляться в суде и общаться с прокурорами. Иногда ему попадались дела, связанные с распространением наркотиков, но и они, как правило, до суда не доходили.

А совсем недавно один из клиентов, отбывающий наказание в расположенной неподалеку тюрьме «Трамбл», познакомил Тревора с бывшим судьей Джо Спайсером, на которого он начал работать, выполняя весьма деликатные поручения. Вскоре Тревор узнал и других собратьев – Бича и Ярбера. Работа с ними была несложной и фактически ограничивалась тем, что Тревор выполнял роль курьера, не более того. Пользуясь своими служебными привилегиями, предполагавшими неприкосновенность юридических дел адвоката, он приносил им письма, отправлял их письма и сообщения, в случае необходимости звонил по телефону нужным людям, открыл для них счет и регулярно переводил в банк деньги, заработанные ими не совсем честным путем. При этом Тревор не давал им никаких юридических консультаций и вообще не предоставлял никаких юридических услуг. И эта работа нравилась ему больше всего, так как, с одной стороны, ему не нужно было появляться в зале суда, а с другой – он получал неплохие деньги за пустяковые услуги.

Фактически это была плата за риск, так как Тревор, естественно, был в курсе всех финансовых махинаций собратьев. Если их когда-нибудь накроют, то отвечать придется и ему тоже. Впрочем, он старался не думать о последствиях, полагаясь на удачу, мудрость и осторожность своих клиентов, которым безгранично доверял.

Быстро собрав нужные бумаги, Тревор выскользнул из офиса, стараясь не попадаться на глаза своей секретарше, вышел во двор, протиснулся в тесный салон своего старенького, семидесятого года рождения, «фольксвагена-жука», в котором, к несчастью, не было кондиционера, и вырулил на Первую улицу. Вскоре он свернул на Атлантик-Бич и помчался вдоль берега, изредка поглядывая на темную полоску океана. Вдали показалось низкое здание его некогда любимого бара, где он часто коротал время, пока не задолжал хозяину триста шестьдесят один доллар. Проезжая мимо, Тревор подумал, что надо как-нибудь погасить этот долг и вернуться к привычному обеду в этом неплохом заведении. Правда, в последнее время его облюбовали шумные студенты из местного колледжа, а ничего более подходящего поблизости не было. Где еще можно так быстро перекусить, выпить чашечку кофе или побаловать себя каким-нибудь крепким коктейлем?

Добравшись до конца Атлантик-Бич, он свернул на запад и вскоре выехал на оживленное шоссе, забитое до отказа машинами преимущественно с канадскими номерами. Почертыхавшись минут двадцать, Тревор выехал на узкую дорогу, миновал огромный терминал местного аэропорта и наконец-то выбрался на бескрайние просторы сельской части штата Флорида.

Не прошло и часа, как он припарковал машину перед входом в тюрьму «Трамбл», в очередной раз подумав, что федеральные власти неплохо заботятся о посетителях этого заведения.

Поздоровавшись с двумя охранниками на входе, Тревор подошел к контрольному пункту, где женщина в форме просветила его дипломат, а другая быстро выписала ему разрешение на посещение своих клиентов.

– Как служба? – спросил он мимоходом одного из охранников.

– Все нормально, – процедил тот сквозь зубы и широко зевнул.

Все охранники хорошо знали Тревора, поскольку никто из адвокатов не посещал тюрьму так часто, как Тревор, и к этому уже давно привыкли. После соблюдения всех необходимых формальностей его препроводили в комнату для посетителей, где его встретил еще один охранник.

– Доброе утро, мистер Тревор, – добродушно поздоровался Линк, который наблюдал за порядком во время посещения заключенных.

Свидания проходили в огромной комнате, у одной стены которой стояли торговые автоматы и ряд стульев, а у другой находилось нечто вроде детской площадки с игрушками и телевизором. В комнате было светло, чисто и абсолютно безлюдно.

Джо Рой Спайсер уже сидел за столом и сосредоточенно вчитывался в спортивные сообщения. Делал он это не из простого любопытства, а исключительно по материальным соображениям, так как часто ставил на ту или иную баскетбольную команду и нередко выигрывал.

Тревор и Линк вошли в комнату вместе. Адвокат достал из бумажника купюру достоинством двадцать долларов и незаметно сунул надзирателю. Собственно говоря, Тревору не обязательно было давать ему эти деньги, но тогда охранник мог доложить администрации, что адвокат слишком часто наведывается к своим клиентам и передает им какие-то бумаги, а это, в свою очередь, могло вызвать определенные подозрения, чего лучше было бы избежать. Кроме того, по правилам тюрьмы «Трамбл» надзиратель должен проверить содержимое сумки или дипломата адвоката, чтобы убедиться, что там нет ни оружия, ни таблеток, ни наркотиков. Но двадцатка сделала свое дело, и Линк быстро осмотрел открытый дипломат Тревора, не притрагиваясь ни к чему руками. Конечно, он видел, что адвокат часто передает заключенному какие-то конверты и принимает от него другие, но делал вид, что его это совершенно не касается. Его главная забота – чтобы в комнату не проносили запрещенные вещи, и прежде всего оружие и наркотики. Остальное мало его волновало.