Текст книги "Венерические приключения землян"

Я ТЕБЯ ТРАХНУ!

1. Галактический сифилис

На высоте свыше двух тысяч метров над уровнем моря в Антарктиде обнаружен объект искусственного происхождения, о чём свидетельствовали геометрически правильные контуры. Объект был обнаружен в скале, в которой застряла почти половина всего корпуса. Погрузиться в скальную породу, проделав такую глубокую брешь, по мнению инженеров можно было только в результате движения на огромной скорости, откуда членами научно-исследовательской экспедиции было выдвинуто предположение, что перед ними не что иное, как летательный аппарат. После того, как находку удалось извлечь из скалы, было обнаружено, что объект имеет идеально ровную дискообразную форму. Размеры достигали тринадцати с половиной метров в диаметре и двухсот девяноста сантиметров толщины в центре, в то время как по мере сближения с краями толщина сокращалась.

Было принято решение о транспортировке находки на ближайшую норвежскую научно-исследовательскую базу в районе Земли Королевы Мод. А до тех пор, пока прибудет транспорт со всем необходимым оборудованием, группа учёных исследовала объект на месте. Для этого недалеко от места члены научно-исследовательской группы развернули небольшой лагерь с палатками. Имея в наличии кое-что из переносного оборудования, они начали поверхностное изучение.

Объект оказался чрезвычайно прочным, о чём свидетельствовало отсутствие каких-либо повреждений после изъятия находки из скалы. Также стало известно, что все материалы, из которых сделан объект, отсутствуют в периодической таблице за исключением двух. Идентифицировать удалось небольшие следы таких веществ, как цезий и сиборгий.

На третий день работ температура заметно поднялась и ртутный столбик на термометре достиг отметки в ноль градусов по Цельсию. Это чувствовалось особенно сильно после того, как весь предыдущий месяц температура не поднималась выше минус двенадцати. Когда инженер-конструктор доктор Рудольф Кан фиксировал физические параметры объекта для дальнейшего создания трёхмерной компьютерной модели, раздался короткий громкий звук, похожий на сигнальную сирену, а затем из краёв корпуса по всему периметру объекта хлынул мощный напор какого-то газообразного вещества, с виду похожего на густой дым. Под сумасшедшим давлением газа доктора Кана отбросило в сторону. Он пролетел несколько метров перед тем, как приземлился на спрессованный вездеходом снег. Бросив все дела, к нему поспешили все члены исследовательской группы. С помощью коллег доктор Кан слегка приподнялся, приняв полусидящее положение. Он был оглушён звуком и ничего не слышал вокруг, лишь видя безмолвные двигающиеся рты коллег. В ушах стоял звон, как после громкого взрыва. Вдруг Рудольф нащупал оставленный газом кислый привкус во рту, а затем он обратил внимание на то, как лёгкие заполнило странное чувство, похожее на то, что возникает, когда хочется откашляться. Остальные члены исследовательской группы испытали те же самые ощущения под воздействием сумасшедшего напора неизвестного газа, который вдруг резко оборвался. Когда обстановка улеглась, было принято решение отложить работы до того момента, пока объект не будет транспортирован на научно-исследовательскую базу и не будет построен павильон со всеми необходимыми условиями в соответствии с техникой безопасности.

Ближе ко сну слух начал возвращаться, но вот только домой Рудольф Кан возвращался уже совсем не тем человеком, каким уезжал в далёкие края Антарктики.

2. Мутация 1: клянусь говорить правду и только правду

Одним из членов научно-исследовательской группы в Антарктиде был Карл Грин. После трёхмесячного отсутствия он с невероятным удовольствием спускался по трапу в аэропорту Хитроу, вдыхая тёплый весенний воздух. Карл испытывал огромное блаженство, наблюдая через окно такси за мелькающими витринами магазинов и ресторанов, фонарные столбы, рекламные вывески и толпы людей. Наконец-таки он вернулся к цивилизации. Это было непередаваемое чувство. Прежде ему не доводилось покидать городскую обстановку на столь длительный срок.

Но как бы там ни было, не всё было так приятно и беззаботно. Одна деталь всё ещё не давала покоя Карлу. Во время сдачи анализа крови сразу после инцидента с инопланетным объектом все члены экспедиции были помещены на карантин. Почти две недели к ним никто не прилетал за исключением вертолёта, который сбрасывал груз с провиантом и предметами первой необходимости. Форрест Мэлоун – штатный врач – выявил под микроскопом в крови каждого незнакомый микроорганизм, которого не наблюдалось ещё тремя сутками раннее, когда члены экспедиции также сдавали кровь. Однако интересно было то, что присутствие постороннего микроба никак не сказывалось на самочувствии членов исследовательской группы. После прибытия на базу учёные прошли более тщательное исследование, которое также не выявило никаких отклонений. Но по роду своего занятия Карл испытывал необыденный интерес к этому микроорганизму. Являясь биологом с многолетним опытом, он намеревался изучить образцы своей крови более тщательно, чем он непременно намерен заняться на следующий день, когда вернётся в институт. А пока ему предстояла долгожданная встреча с женой и детьми.

Перешагнув через порог, Карл крикнул:

– Папочка дома!

Отцовский голос сменился громким топотом, который создавали двенадцатилетняя Ванесса и девятилетняя Мина. Они крепко обняли отца за шею, потом какое-то время ещё повисели, а после пришёл черёд жены. На вопрос дочерей о том, что он привёз, Карл с ходу ответил:

– Гору грязного белья. Простите девочки, но обещаю, что завтра мы сходим в кино. Или в зоопарк. А хотя нет, завтра не получится. Хотя если будет поздний сеанс, то может быть и завтра.

– Нет! – хором крикнули девочки, после чего обе принялись прыгать на носочках, хватая Карла за обе руки, а Ванесса выдвинула требования:

– Хотим на Уэмбли!

– А что на Уэмбли?

– Шоу иллюзионистов! На этих выходных!

Ответ Карла не заставил себя ждать:

– Посмотрим. Не обещаю.

– Пожалуйста!!! – хором прокричали девочки.

– Не думаю, что билеты остались.

– Я забронировала четыре штуки! – предвкушая триумф в переговорах, сказала Мина, всё также бросая взгляд снизу.

– Ну в принципе, нам дали нехилое жалование в этот раз, так что можем и сходить, если только не буду занят к тому времени.

– А ты освободись! – в настойчивой манере потребовала Ванесса, топнув обеими ногами по полу.

Тут за девочек вступилась Эмма, обращаясь к мужу в игривой манере:

– Дорогой, тебя не было три месяца. Проштрафился, будь добр возмести своё отсутствие.

Глава семейства почесал в затылке и сказал:

– Давай так, если я не успею, то вы с девочками сходите втроём, ну или подцепите с собой кого-нибудь вместо меня.

От такого ответа у Эммы отвалилась челюсть. Что-что, а такого она никак не ожидала услышать. Она выпрямилась, стёрла со своего лица улыбку и теперь её голос звучал вполне серьёзно:

– Девочки, идите к себе.

Ванесса с Миной удалились с недовольными лицами. Теперь Эмма положила правую руку на бок и её голос стал звучать заметно громче:

– Я не поняла, тебе что, трудно сходить с детьми на шоу? Они не видели тебя три чёртовых месяца, дни считали, а теперь, когда они прыгают от счастья, ты их культурно посылаешь?

Голос Карла звучал спокойно, будто такие разговоры проходили каждый день и сложившаяся ситуация не является чем-то экстраординарным.

– Я же сказал, что если успею, то схожу вместе с вами.

– Если успеешь что?! – теперь Эмма обратилась с откровенным наездом.

– Сделать кое-какую работу. Эмма, ну честно слово, что за странные вопросы. – Карл проследовал в квартиру, бросив сумку в сторону и продолжил говорить, двигаясь к холодильнику: – Можно подумать, ты не знаешь, чем твой муж занимается. Надо провести кое-какие исследования.

– Поверить не могу.

И Эмма действительно не могла поверить. Раньше Карл никогда не разговаривал с детьми в такой манере. Если было нужно, то он мог сказать, что «да, пойдём» или «ну конечно сходим», даже если он знал, что скорее всего не сможет сдержать своё обещание, он всё равно говорил детям то, что они хотели услышать. Что случилось с Карлом и почему он так резко отвечает девочкам прямо с порога, жена не понимала.

Чем дальше, тем больше давления на мужа старалась оказывать Эмма, но поведение Карла оставалось невозмутимым, и это всё больше бесило её. Но как бы там ни было, ссоры ссорами, а сексуальные потребности за два месяца никуда не делись, так что ночью в спальне было шумно и трение тел казалось запредельным. После того, как оба взмокли и обессиленные лежали с учащённым пульсом и глубокими вздохами, Карл вдруг заговорил:

– Знаешь, я тут вспомнил кое о чём.

В ответ Эмма лишь изобразила гримасу недопонимания. Карл тем временем продолжил мысль:

– Где-то на второй месяц после нашей свадьбы, когда мы ездили в Мадрид, в одну из ночей во время секса я представлял, что занимаюсь этим не с тобой.

– Да? А с кем же? – со сбитым дыханием проронила Эмма.

– Я представил, будто трахаюсь с пышногрудой азиатской иммигранткой.

После того, как Эмма слегка покопалась в своей памяти, она стала что-то припоминать и спросила:

– Подожди. Это когда ты просил меня кричать: «Я любить мистер Грин. Мистер Грин рвать мой щель»?

– Всё-таки помнишь.

– Ага, ещё бы такое забыть. Я чуть не охренела от такой просьбы. А ты чё это вдруг вспомнил? – с очевидным подозрением спросила Эмма.

– Ты не держишь на меня зла?

От таких слов Эмма оказалась в замешательстве. Она устремила взгляд куда-то в потолок и долго думая, не могла понять, как на это реагировать.

– Так, а я тебя, что, в тот момент не возбуждала?

– О, ещё и как – удовлетворённо ответил Карл. – Просто в тот день в холле среди постояльцев я увидел пышногрудую женщину азиатской внешности и как-то завёлся. Ну а про иммигрантку уже плод фантазии. Так что, ты как, не в обиде?

Эмма окончательно запуталась и не понимала как на это реагировать. Прежде всего она ломала голову над тем, почему её мужу вдруг взбрело в голову вспомнить об этом спустя столько времени. И вообще поведение Карла ей казалось каким-то ненормальным. Он начал говорить всё в лоб. Даже к детям отнёсся с вопиющим холодом.

– Ну… я… я не знаю, что сказать. С одной стороны, вроде как обидно, но и в то же время ты довёл меня до оргазма. Так что я… я не знаю, что думать.

– Ты испытала оргазм?

– Ну да.

– О да! Я тогда тоже мощно кончил – ещё более восторженно почти прокричал Карл.

– А я-то думала, чего это он у тебя такой твёрдый и двигается быстрее чем обычно – остолбенелым тоном добавила Эмма. Этот разговор её озадачил настолько, что она даже забыла про девочек и шоу иллюзионистов.

На утро Эмма пораньше приготовила завтрак и, в спешке выходя из дома, сказала:

– Дорогой, отвезёшь девочек в школу. Я тороплюсь.

– Что-то случилось? – озадаченно спросил Карл, пережёвывая во рту пончик.

– Да так, надо заехать в один магазин, а то после работы я не успеваю. Уже две недели как заказала световой микроскоп к твоему дню рождения. Надо будет ещё отвезти его, чтобы упаковали в подарочную обёртку.

Уже переступая порог, Эмма добавила:

– Под утро тебе звонила эта стерва. Я думала, что ты послал её после нашего разговора. Так вот запомни, если твой член опять нырнёт в какую-нибудь другую щель кроме моей, то я твой акваланг вырву нахрен вместе с корнем.

– Прости любимая. Попробую послать её ещё раз.

В течение дня Эмма не могла понять, что происходит. Утренний разговор с мужем она восприняла как то, что рано или поздно всё равно произошло бы, разве что за исключением того, что касалось подарка. Только вот когда на работе коллега попросила её высказать мнение о своём новом кольце, Эмма сказала, что металл слишком тёмный для золота, а камень на кольце скорее похож на аквамарин, а не на синий сапфир. На вопрос начальника о том, что с доставкой комплектующих для конвейера, Эмма ответила вполне спокойно:

– Мне сейчас некогда. Займусь этим через пару часов, а как узнаю, постараюсь сообщить вам, если из головы не вылетит.

Начальство, разумеется, охренело от такого поворота событий. Но громкие и публичные замечания Эмму совсем не задели. Она практически пропустила это мимо ушей, а когда начальник выпустил весь пар, она всё же решила оставить все дела и постараться удовлетворить его прихоть. Через силу.

Едва Форрест Мэлоун вернулся из экспедиции, где проработал штатным врачом, как тут же навестил свою любовницу, благо он всё ещё оставался холостяком и имел на это законное право. Любовницу звали Мэнди Харпер. Ей было тридцать четыре года, она работала секретаршей в одном из местных инвестиционных банков. Нрав у неё был вольный и обязанной кому-либо она себя не считала. Это наглядно отражал тот факт, что с Форрестом она спала, потому что с ним она испытывала феерический экстаз, а со своим шефом она делала это ради внушительных премиальных выплат, минуя декларацию о доходах. В молодости Мэнди, конечно, верила в любовь с первого взгляда и до гроба, но на третий месяц замужества поняла, что семейная жизнь не для неё. С тех пор она шла по жизненному пути с девизом: «автономность прежде всего». Последнее свидание с Форрестом стало для Мэнди весьма необычным. Во-первых, на этот раз она не просто потрахалась как следует, поскольку после долгого воздержания на Южном полюсе Форрест превратился в сексуальное животное с огромными накоплениями сдерживаемой энергии, которую нужно было срочно выплеснуть и для этого понадобилось аж восемь заходов. Во-вторых, Форрест признался, что у неё почти что идеальная грудь, если бы не лишняя родинка с боку на правой половине, её задница имеет идеально круглые очертания, но слегка просела за последний год, а разрез глаз выглядит таким, будто у неё в роду есть кто-то из азиатов. Но больше всего она удивилась, когда спросила у Форреста о том, какие у него планы на ближайшее будущее, на что он ответил:

– На выходные надо съездить в Бостон. Одна сучка угрожает.

– Это чем же? – эти слова Мэнди произнесла с некоторой тревогой.

– Типа она пару лет назад родила от меня. Хотя если честно, я с ней столько трахался без предохранителей, что не удивлюсь, даже если она родила двойню. Если окажется, что правда, то придётся что-то делать. Или стерилизоваться, или на всю жизнь сделать ощущения неполными.

– Так ты не хочешь становиться отцом? – толкая плечом лёжа в постели, спросила Мэнди.

Форрест искоса посмотрел на неё, а затем ответил:

– Тебе ли меня не понять.

В ответ Мэнди лишь улыбнулась и подумала о том, как же хорошо, что она лишила себя этого опасения ещё в прошлом году. Она подумала об этом вслух, в ответ на что Форрест сказал:

– Ну и правильно. Теперь можешь вообще не забивать голову лишними мыслями.

Затем вдруг Мэнди спросила, докуривая сигарету:

– А давно она тебе сказала про ребёнка?

– Уже полгода.

– А чего ты мне не рассказывал?

– Да так, что-то к слову не приходилось.

– А кто-нибудь ещё знает об этом?

Форрест слегка напряг память и стал перечислять:

– Ну да. Мужики, с которыми я работал в Антарктике, после возвращения домой узнали четыре соседа, на работе человек пятнадцать и ещё кое-кто из тех, с кем я созванивался с тех пор, как вернулся из экспедиции. Теперь и ты.

Через несколько секунд безмолвия Форрест добавил:

– Ну, может ещё и в сети пост выложу.

С той ночи прошло двенадцать дней, по истечении которых Мэнди вышла на работу после отпуска. Всё это время она замечала за собой некоторые странности, а если быть точнее, то она стала как-то легко рассказывать каждому встречному о самых щепетильных эпизодах из своей жизни. Но ей это казалось нормой, а именно, что такие вещи нисколько не должны выходить за рамки дозволенного и подобные страницы найдутся в биографии каждого, хотя большинство людей едва ли согласятся с тем, что каждая девушка на выпускном танцевала вокруг шеста с надписью над лобком: «ОТКРЫТО КРУГЛОСУТОЧНО».

В тот день Роберт Хокс вышел к подчинённым в операционный зал, попросил секунду внимания и, дождавшись, когда все голоса и телефонные звонки умолкнут, как ни в чём не бывало объявил:

– Каждый из вас должен знать кое-что. Прежде всего это касается тех, кто просиживает жопу намного больше, чем позволено. Короче говоря, к концу года в компании будет сокращено от пятнадцати до двадцати пяти процентов основного персонала. Спасибо за внимание. Можете возвращаться к работе.

За полчаса до этого.

До полудня у шефа всё время то кто-то был на приёме, то с ним кто-то переговаривал по телефону, то ещё что-то. Но как только он освободился, то тут же вызвал к себе секретаршу. Мэнди вошла в кабинет управляющего Роберта Хокса. Ему было сорок четыре. Стрижкой под ноль он старался замаскировать две проблемы: раннее облысение и преждевременную седину. В отличие от большинства офисных работников Роберт никогда не брил щетину до конца, оставляя небольшую длину, чтобы не столь сильно выделялись родинки на подбородке. Он всегда носил одинаковые костюмы чёрного цвета одного и того же оттенка и классические туфли. Пиджак Роберта всё время висел на спинке рабочего кресла, а рукава на белой рубашке были закатаны. На Мэнди в тот день были надеты белоснежная блузка и стильная чёрная юбка не совсем офисного типажа. Расстёгивать блузку дальше первой пуговицы ей запрещал босс, так как опасался, как бы его личную секретаршу не начал трахать кто-нибудь ещё среди персонала, ведь ещё хотя бы одна пуговица и щель меж грудей всплывёт на всеобщее обозрение.

Вот уже с начала года Роберт с напряжением думает о том, что наступит день, когда ему всё же придётся найти в себе силы и выйти к сотрудникам, чтобы сообщить о том, что многие из них могут становиться в очередь на бирже труда. Эти мысли с каждым днём становились всё более сильным бременем для его совести.

В тишине по кабинету стали разноситься звуки неторопливых шагов, которые исходили от каждого из каблуков Мэнди, соприкасающегося с паркетом, пока она шла к столу начальника. Не отрывая глаз от бумаг, Роберт сказал:

– Персик мой, мне кажется, что ты была в отпуске дольше положенного, потому что мои бубенцы вот-вот взорвутся.

Он поднял глаза на секретаршу, которая несмотря на то, что была ещё в пути, уже расстёгивала четвёртую пуговицу, а на её лице просматривалась коварная улыбка, что жутко заводило Роберта. Но не успел он подорваться с кресла, как Мэнди ускорила шаг и резко села на него. Расположившись на паху шефа, она слегка подвигала ягодицами, а затем приблизила губы к его уху и прошептала:

– Знаешь, я уже давно хочу попробовать шестьдесят девятую прямо здесь, на кресле: ты посидишь, а я перевернусь.

– Оу – возбуждённо почти завыл Роберт, уткнувшись глазами в полуобнажённые буфера секретарши. – А что у нас будет потом?

Мэнди продолжила шептать возбуждающим голосом:

– А потом я заберусь на твой стол, встану на четвереньки, и ты меня заставишь кричать.

Облизнув ухо боссу, Мэнди окончательно нарушила его самоконтроль, и Роберт в спешке начал снимать с неё одежду.

Выходя за порог, Мэнди продолжала приводить в порядок слегка потрёпанную причёску, как вдруг заметила, что юбка на ней немного перекосилась и начала поправлять её. Следом из своего кабинета выходил Роберт. Он вошёл в операционный зал и громко произнёс:

– Каждый из вас должен знать кое-что. Прежде всего это касается тех, кто просиживает жопу намного больше, чем позволено. Короче говоря, к концу года в компании будет сокращено от пятнадцати до двадцати пяти процентов основного персонала. Спасибо за внимание. Можете возвращаться к работе.

В этот момент Роберт подумал, что произнести эти слова не так уж трудно, как ему всё время казалось. Поздно вечером перед самым сном он продолжал спорить с женой, как она обвинила его в том, что он пялился на грудь её сестры, когда та с мужем были в гостях часом раннее. Ложась спать, Роберт сказал:

– Знаешь дорогая, ты абсолютно неправа. Твои обвинения не имеют под собой никаких оснований.

– Я видела, куда смотрели твои ненасытные очи, так что нечего мне заливать про необоснованные обвинения.

– Да нет же – продолжал настаивать Роберт, – мне нет смысла смотреть на её грудь, потому что у моей секретарши сиськи в два раза крупнее, и между прочим они будут поинтереснее, потому что на них я могу не просто смотреть, но и облапать как следует. Так сказать, ухватится за это вымя.

Шёл тридцать девятый день после завершения антарктической экспедиции. По просьбе биолога Карла Грина некоторые участники экспедиции оказали содействие в проведении исследований касательно случившегося на Южном полюсе. Систематические наблюдения за женой, любовницей и любовником любовницы навели Карла на определённые соображения. Но чтобы проверить свои догадки, он попросил нескольких своих коллег вступить в половой контакт с одной женщиной и обратить внимание на перемены в её поведении. За этим следовала наиболее сложная часть эксперимента. Его суть заключалась в том, чтобы женщины, с которыми они переспали, спустя несколько суток вступили в интимную связь с другим мужчиной и в дальнейшем отследить состояние этого мужчины. Поскольку организовать такой эксперимент крайне проблематично с точки зрения социальных и морально-этических условий, то каждому из учёных пришлось прибегнуть к одной и той же схеме, требовавшей некоторых инвестиций, на которые они согласились по собственной воле. Все сошлись во мнении, что единственным надёжным вариантом будет поиск ночной бабочки, с которой необходимо переспать и удержать на один час. Спустя сутки переспать ещё раз с той же самой проституткой и в ходе общения задать ей наиболее откровенные вопросы, которые в цивилизованном обществе считаются дурным тоном и на которые подавляющему большинству стыдно отвечать. Затем в эксперимент вовлекается знакомый, сосед или друг (короче говоря, подыскивается доверенное лицо), который вызывает к себе ту же самую проститутку, после чего обязательным является моментальный вербальный контакт с этим мужчиной. Во всех случаях удалось реализовать абсолютно все стадии эксперимента. Результаты исследований полностью совпали с предположениями Карла Грина. Газ, выпущенный из инопланетного объекта в Антарктиде, который вдохнули все члены экспедиции, оказал непосредственное воздействие на организм. Единственный симптом, который выдаёт присутствие в организме неизвестного вещества, заключается в том, что человек начинает говорить правду на все вопросы без каких-либо исключений. Но мало того, что склонность ко лжи исчезает, во многих случаях человек по собственной воле выдаёт некоторые секреты. Вторым наблюдением стало то, что этот газ является вирусом, который передаётся исключительно половым путём. Третье – при инфицировании третьего человека в цепочке половых актов инкубационный период вируса практически сводится к нулю и симптомы проявляются спустя считанные минуты.

Членами экспедиции были учёные, живущие в США, Германии, Великобритании, Франции и Австралии. Это означало лишь то, что вирус был запущен одновременно в пяти странах и на трёх континентах, а если учесть ещё и тот факт, что в цепочке инфицирования помимо полигамных самцов участвовали ещё и шлюхи, то можно было с уверенностью утверждать, что вскоре мир охватит пандемия венерической заразы, которая рискует оставить без хлеба полиграфологов.

Четыре с половиной месяца спустя.

– Мистер Лаймон, как настроение? – бодрым тоном спросил Форрест, войдя в палату к пациенту.

На нём был надет белый халат, а в руках находилась история болезни. Пока он подходил к койке больного, тот ответил:

– Здравствуйте доктор. Не сказать, что замечательно, но чуть лучше, чем вчера.

Бернарду Лаймону было семьдесят два года. Уже вторую неделю его мучают острые боли в грудной клетке и эффект обезболивающих уколов сохраняется максимум на шесть часов, в то время как эти препараты можно вводить в организм не более трёх раз в сутки. Предыдущий врач, который занимался им до того, как его перевели в эту клинику, прописал одни из самых сильных обезболивающих, какие только существуют. До того Бернарда беспокоила лёгкая изжога, по крайней мере это напоминало изжогу по внутренним ощущениям. От этого дискомфорта он принимал таблетки для желудочно-кишечного тракта, но они не помогли. Тогда, в рамках продолжения курса самолечения, Бернард пересел на простые обезболивающие, принимая сначала кеторолак, а затем кетонал. Когда боли стали совсем невыносимыми, Бернард сдался и пошёл навстречу уговорам родных, отправившись к врачу.

Рядом с койкой на стуле сидела жена мистера Лаймона, которая одной рукой держала платок и вытирала всё ещё изредка стекающие слёзы, а другой держала совсем ослабленную ладонь мужа. Она с надеждой смотрела на доктора, оглядывающего историю болезни и до последнего верила, что тот принёс добрые вести.

– А вот это, должен сказать, очень странно – беззаботно произнёс Форрест.

Миссис Лаймон посмотрела на него с выпученными глазами, а сам пациент спросил взволнованным тоном:

– Что вы хотите сказать? Я не иду на поправку?

– Видите ли, пришли результаты ваших анализов и расшифровка магнитно-резонансной томографии. Я врач с немалым опытом и поэтому смело могу утверждать, что вам отведено ещё от силы пару месяцев. Хотя я бы дал не больше одного.

– Но… но – сквозь всхлипывания пыталась проговорить миссис Лаймон – но доктор, может быть что-то ещё можно сделать?

Форрест почесал шариковой ручкой затылок, а затем сказал:

– Если честно, то я скептик в плане всякой там нетрадиционной медицины. Но если для вас это так важно… В общем в прошлом году я слышал о том, как один мужчина уже с метастазами рискнул отправиться в путешествие и поехал в Тибет, где нашёл какой-то монастырь, и там начал заниматься медитативными практиками. Говорят, что якобы вылечился. Если вам будет угодно, можете попробовать. Хотя лично я не стал бы терять время и рванул бы в Лас -Вегас, провёл бы такую ночь, чтоб потом пришлось от стыда сгорать до самой смерти. Так хотя бы можно быть уверенным, что все упущенные возможности были компенсированы и жизнь не прошла впустую.

Три месяца спустя.

Официальные массмедиа не упоминали об этом ни слова, но все вокруг между собой только об этом и разговаривали. Известно было лишь то, что со многими что-то происходит. Резко меняется поведение и отношение к окружающим. Большинство свидетелей столь резких перевоплощений сходятся во мнении, что все эти массовые сдвиги не что иное, как результат воздействия психотронного оружия или чего-то такого, что по принципу действия напоминает искусственно созданный в лабораторных условиях вирус, распространяемого неизвестным путём.

Обеденный перерыв тридцатитрёхлетней Урсулы Бриггс начался в женском туалете в компании двадцатисемилетнего стажёра-аналитика. Правда начался перерыв не с восполнения энергии, а с растраты того небольшого запаса сил, который ещё оставался. В жизни Урсула была рискованным человеком и поэтому никогда особо не настаивала на использовании презерватива. Этот случай не стал исключением.

Выйдя из кабинки, она кое-как на последнем издыхании проковыляла до раковины, где посмотрела в зеркало, чтобы стереть все внешние признаки страстных объятий Хуана, который стажировался всего лишь первую неделю, но уже успел залезть под юбку своего наставника в третий раз. Но как бы ни старалась Урсула, как бы она ни укладывала волосы, как бы ни расправляла блузку и юбку, половина офиса уже знала о том, кому принадлежат эти стоны в последней кабинке, которую Урсула выбирала в силу привычки, и кто там так тщательно старается, что она не в силах сдержать себя от стонов.

Компания, в которой работала Урсула Бриггс, занималась производством консервированных продуктов. Сама Урсула работала в подразделении аналитики. Занималась она преимущественно исследованием, анализом и прогнозом динамики рынка.

Заниматься сексом на работе для Урсулы было привычным делом, но не привычным было перепихиваться со стажёром, который на шесть лет моложе неё. До этого она сношалась с руководителем отдела логистики, дизайнером из отдела маркетинга, юристом, пищевым технологом, программистом и ещё одним программистом. А началось всё с курьера канцтоваров, обладателя двадцатисантиметрового прибора. Но, по правде говоря, секс в этом офисе стал нормой. Большинство сотрудников попадали под горячую руку высшего начальства, в рядах которого работали сплошь гнилые бюрократы. Поэтому для этого коллектива было крайне важно найти способ быстрого расслабления. Если не прочистить мозги от накопившегося негатива, то заниматься работой было уже невозможно. Так что Урсула была лишь одной из более, чем сотни сотрудников во всём офисе, которые в качестве разрядки прибегали к сексу. Исключение составляли несколько десятков человек, работающих в основном на низовых уровнях. Самым примечательным было то, что в руководстве компании об этом никто и не подозревал.

Через несколько минут Урсула уже заходила в кафе через дорогу, где за одним из столиков её ожидала Мэнди, которая работала в соседнем офисе.

– Подруга, где тебя носило? – спросила Мэнди, помешивая трубочкой шоколадный коктейль.

Обессиленная, Урсула рухнула на кожаное сидение, посмотрела куда-то в потолок, затем с каким-то парализованным лицом взглянула на подругу и сказала:

– Я только что дала себя оттрахать в туалете.

За всё то время, что прошло с того дня, как Мэнди подхватила инфекцию от Форреста, она успела раскрыть столько скелетов всем вокруг, что такие откровения её удивить не могли, но удивилась она тому, что эти слова слетели с губ Урсулы.

– И с кем же?

– Мой стажёр.

– Да ладно. Это тот, который доверчивый и с открытой душой? Вот так быстро?

К этому моменту официант уже принёс заранее заказанные Мэнди блюда, после чего Урсула продолжила говорить спокойным тоном, будто она рассказывает о подобных вещах ежедневно:

– Честно говоря, три дня тому назад я заметила, что он как-то часто оценивает взглядом мои сиськи, хотя я носила закрытую блузку. Я тогда попросила его поработать языком у меня между ног. Вчера он предложил уже сам, а сегодня я решила предоставить полную свободу.

– И давно у тебя такие приключения на работе?

Урсула глотнула чай и вдруг вспомнила:

– Блин.

Глядя на то, как подруга спешно вытаскивает из сумки телефон и кому-то набирает, Мэнди спросила:

– Что-то случилось?

Урсула продолжала смотреть стеклянными глазами куда-то в пустоту за спиной Мэнди, а когда на другом конце провода послышался голос, произнесла:

– Дорогой, я хотела сказать… это всё равно рано или поздно выяснится, так что лучше я сразу скажу. В общем я взяла из твоего стола семь сотен. Мне захотелось купить браслет, который увидела недавно. Просто у меня не было сразу такой суммы, а ты ведь знаешь как…