Текст книги "Мои покойные жены"

Глава 5

Спустя всего несколько минут Деннис Фостер встретил сэра Генри Мерривейла при обстоятельствах, которые можно назвать прискорбными.

Поспешив вслед за Берил, Деннис обнаружил, что ее незачем уводить от служебного выхода. Девушка сама направлялась в сторону фасада, спотыкаясь в темноте. Он догнал ее в фойе, среди мусора в виде обрывков билетов и сигаретных окурков.

– Что ты имел в виду, Деннис, говоря, что можешь помочь Брюсу?

Казалось, вспышки гнева в грим-уборной не было вовсе. Лицо Берил вновь стало спокойным и сдержанным, а тон подразумевал, что она предпочитает не упоминать о случившемся, и Деннис был достаточно тактичен, чтобы этого не делать.

– Ну, – улыбнулся он, отодвигая железный стержень одной из скрипучих стеклянных дверей, ведущих на улицу, – существуют одна-две мелочи, которые, похоже, не пришли в голову никому из вас.

– А именно?

– Предположим, Брюс сыграет свою роль слишком хорошо и привлечет внимание полиции?

Берил остановилась в дверях.

– Но он не собирается делать ничего противозаконного! Или собирается? Ты юрист и должен это знать.

– Нет, если только не возникнет вопрос о подлоге, что маловероятно.

– А если полиция начнет ему досаждать, Брюс всегда может объяснить, кто он на самом деле и чем занимается.

– Верно, Берил. Но полиция, коли на то пошло, может вести себя крайне неприятно. Есть множество предлогов, под которыми Брюса могут задержать, допросить и выдворить из деревни, не прибегая к аресту. Если только…

– Но нам не нужно, чтобы Брюс оказался в тюрьме! – воскликнула девушка. – Если только?

– Если только полиция не будет в курсе дела с самого начала.

– Что ты имеешь в виду?

– Берил, – продолжал Деннис, когда они вышли на Черинг-Кросс-роуд, – я хочу, чтобы ты разрешила мне пойти в Скотленд-Ярд и рассказать обо всем старшему инспектору Мастерсу.

– Но… понравится ли ему это?

– Держу пари, что нет. Вероятно, он будет грозить репрессиями. Но я думаю, что если смогу все правильно объяснить, то уговорю его не вмешиваться. Понимаешь, он может передать полиции Олдбриджа сообщение: «Если вы услышите, что Роджер Бьюли снова вышел на охоту, не обращайте внимания – это Брюс Рэнсом валяет дурака». Тогда Брюс будет в состоянии делать что хочет.

– Деннис! – воскликнула Берил, шагая рядом с ним и повернув к нему сияющее лицо. – Ты действительно это сделаешь?

– Конечно. Если хочешь, пойду завтра же… Господи!

Деннис оборвал фразу и уставился перед собой.

Как он уже отметил, рядом с «Гранадой» находился центр развлечений. Последние несколько лет эти увеселительные заведения появлялись в восточной части Вест-Энда одно за другим. Это заведение, с надписью «Страна игр» красными буквами над широким открытым входом, выглядело так же, как и остальные.

Внутри тусклой пещеры с низким потолком, тянущейся далеко назад, стояли вдоль стен автоматы пинбола. Опустив в щель пенни, можно было сделать пять попыток набрать очки среди звона колокольчиков и мелькающих разноцветных огоньков. Ближе к центру пещеры, разделяя автоматы на два ряда, находились стеклянные контейнеры, из которых предлагалось выудить призы с помощью дрожащих металлических рук и паралитических игрушечных воротов. Еще один автомат предсказывал судьбу; посетители могли также метать дротики или смотреть пип-шоу, а сзади помещался маленький тир.

И вот прямо здесь, в этом центре, в середине левого ряда, стоял старший инспектор Мастерс собственной персоной.

Мастерс, массивный и вежливый, в синем костюме из сержа и шляпе-котелке, с интересом склонился над автоматом для пинбола. Его голубые глаза следовали за движениями шара и пляшущими цифрами индикатора.

– Не знаю, что Мастерсу здесь понадобилось, – пробормотал Деннис, объяснив Берил, кто это. – Но возможно, он тут по делу. Тогда ему не следует мешать.

– Может быть, все-таки поговорим с ним сейчас?

– А ты… э-э… не возражаешь посетить такое место?

– Я бы с удовольствием там побывала, – ответила Берил. – Только меня никогда никто туда не приглашал, а идти одной мне не хватало духу.

– Бояться нечего. Эти центры – спокойнейшие места в Лондоне. Только…

– Пожалуйста! – настаивала Берил.

В этот час в «Стране игр» было лишь несколько праздношатающихся и солдат. Шагнув внутрь, они ощутили запах сырости и плесени.

Послышался звон, когда ожил еще один автомат для пинбола. Администратор с набитой медяками белой сумкой на плече ходил по пещере, разменивая деньги. Сзади дважды выстрелило ружье 22-го калибра. Из громкоговорителя лилась танцевальная музыка.

Старший инспектор Мастерс не обернулся и, казалось, не заметил вновь пришедших. Но Деннис услышал чревовещающий голос.

– Не обращайтесь ко мне, сэр, – пробормотал Мастерс. – И лучше уведите отсюда молодую леди. Здесь могут произойти неприятности.

Динь-динь – снова прозвенел колокольчик.

Деннис быстро огляделся. Он не мог видеть противоположную сторону зала-аркады, которую скрывали освещенные крошечными лампочками стеклянные контейнеры, и заднюю ее часть. Но ничто не казалось зловещим. Тем не менее Деннис кивнул.

– Хорошо, – ответил он таким же чревовещающим голосом. – Мы только хотели сообщить вам кое-что о Роджере Бьюли. – И Деннис взял Берил за руку, чтобы увести.

– Эй! Погодите!

Вероятно, никакими другими словами Деннис не мог бы оторвать Мастерса от исполнения долга. Ибо в течение одиннадцати лет, как могли подтвердить его коллеги, имя Бьюли производило на старшего инспектора такой же эффект, как кормовой табак на слона.

Повернувшись снова, Деннис увидел, что Мастерс сердито смотрит на него, раздираемый противоречивыми эмоциями.

– Парень, которого я жду… – Мастерс метнул быстрый взгляд на дверь, – вероятно, не появится еще десять минут. Так что если у вас или молодой леди есть что мне сообщить…

Подняв брови, он вопросительно посмотрел на Берил.

– Прошу прощения, – спохватился Деннис. – Позвольте представить: мисс Берил Уэст – старший…

– Не упоминайте мое имя! – тихо простонал Мастерс. – У парня, которого я ищу, здесь могут быть дружки.

– Еще раз простите. Это мисс Берил Уэст, которая ставила самые успешные пьесы с участием Брюса Рэнсома…

– Брюса Рэнсома? – Мастерс кивнул в сторону «Гранады». – В соседнем театре?

– Да.

– И вы когда-нибудь встречали Роджера Бьюли, мисс? – спросил Мастерс.

– Я? Господи, конечно нет!

Надежда Мастерса тут же испарилась. Он бросил еще одно пенни в щель автомата, потянул за рычаг и привел металлические шары в исходное положение. Указатель счета с изображением автогонок сразу загорелся.

– Тогда что вы знаете о Бьюли, мисс?

– Боюсь, что ничего. Кроме того, о чем говорится в пьесе и что рассказали мне Брюс и Деннис. А также, конечно, статей о нем в «Знаменитых преступниках» Конанта и «Анатомии убийства», издаваемой Детективным клубом. Брюс просил меня прочитать их из-за пьесы.

– Из-за пьесы, мисс? Какой пьесы?

– Кто-то, – объяснил Деннис, – написал пьесу, основанную на фактах карьеры Бьюли. Мистер Рэнсом собирается играть в ней главную роль.

Мастерс нахмурился:

– Но я пытаюсь выяснить, что вы можете сообщить мне о Бьюли. Какую-то новую информацию?

– Строго говоря, – сказал Деннис, – новой информации у нас нет. Но…

– Нет? – переспросил Мастерс и снова дернул рычаг, погнав шар по дорожке.

Деннис обменялся удрученным взглядом с Берил.

Девушка изредка посматривала через плечо на дверь, опасаясь, что вот-вот может начаться потасовка. Но она стала забывать об этом, поглощенная изучением настоящего детектива, отмечая каждые его жест и фразу для профессионального использования впоследствии. Она не хотела заканчивать разговор.

– У нас нет никакой информации, – призналась Берил. – Но надеюсь, мистер Мастерс, вы его поймаете!

– Благодарю вас, мисс. Тем не менее должен просить вас обоих…

– Наверное, это было ужасное дело, – не унималась Берил. – Особенно, как говорит Брюс, тот маленький штрих – женщина, заглядывающая в щель между оконными портьерами и видящая на кушетке задушенную жертву и Бьюли, зажигающего сигарету под лампой.

Эффект этих слов был весьма необычным.

Мастерс, потянувший к себе рычаг до отказа, отпустил его так внезапно, что металлический шар взлетел по желобу. Автомат заурчал и защелкал. Белые, зеленые, а потом и красные огоньки плясали под маниакальное звяканье колокольчиков; призрачные автомобили мелькали на экране, где быстро менялись цифры. Все это вполне соответствовало душевному состоянию старшего инспектора.

– Ну-ну! – произнес он мягким и приятным голосом. – Значит, вот что видел наш свидетель, а?

– Что-нибудь… не так?

– Она видела задушенную жертву, лежащую на кушетке, и Бьюли, зажигающего сигарету?

– А разве нет?

– Да, мисс, – почти дружелюбно кивнул Мастерс. – Но вы откуда это знаете?

Последовала долгая пауза.

– Понимаете, мисс, мы распространили всю информацию о первых трех преступлениях. Нам пришлось это сделать. Шла охота, и общественность могла нам помочь. Но показания по поводу четвертого убийства, которые могут привести мистера Бьюли на виселицу, мы держали при себе. – Мастерс очень строго посмотрел на Берил. – Помимо того факта, что у нас есть свидетель, – продолжал он, – ни одна деталь не просочилась в прессу и вообще за пределы полиции. Каким же образом вы об этом узнали, мисс?

Танцевальная музыка все еще звучала в пещере; в тире снова защелкали ружья.

– Но… – поколебавшись, Берил подняла бесхитростный взгляд, – об этом говорится в пьесе.

– Вы имеете в виду пьесу, в которой собирается играть мистер Рэнсом?

– Да.

– И кто же написал эту пьесу, мисс?

Деннис вновь увидел на лице Берил странное выражение, которое уже появлялось этим вечером, но он не мог вспомнить, когда именно.

– Мы не знаем автора лично, – ответила она. – Какой-то мужчина, чье имя я не припоминаю. Он передал пьесу Брюсу.

– Но у вас записаны его имя и адрес?

– Да – по крайней мере, у Брюса.

– Где эта пьеса сейчас, мисс?

– Вы имеете в виду рукопись? Ее отдали на размножение. Брюс мог бы раздобыть для вас оригинал.

Мастерс кивнул.

Было удивительно, как резко изменились его манеры за последние несколько минут. Сейчас старший инспектор походил на благодушного кота.

– Ну-ну, мисс! – произнес он успокаивающим тоном. – Незачем тревожиться. Простите, что был с вами немного резок и с вами тоже, мистер Фостер. Но, – Мастерс доверительно понизил голос, – не могли бы вы сообщить то, что рассказали мне, сэру Генри Мерривейлу?

– Сэру Генри Мерривейлу? – Деннис огляделся. – Он здесь?

– Еще как здесь! Понимаете, мисс, – снова обратился Мастерс к Берил, – будет лучше, если он услышит это от вас, а не от меня. Я не осмеливаюсь упоминать о деле Бьюли старому бабуи… старому джентльмену даже спустя одиннадцать лет.

– Почему?

– Потому что, мисс, он приходит в ярость.

– Что вы имеете в виду?

– Я не консультировался с ним, думая, что он не будет нужен, – продолжал Мастерс. – А до этого он смотрел в потолок каждый раз, когда я упоминал об этом деле. Теперь же, когда сэр Генри впервые после войны стал снова играть в гольф, он настроен отнюдь не благожелательно.

– Но где он сейчас? – осведомился Деннис.

Мастерс окинул взглядом помещение.

– Последний раз я видел его у пип-шоу, где можно за пенни посмотреть стриптиз.

Деннис испытал легкий шок. Неужели существуют два сэра Генри Мерривейла?

– Я позволил ему прийти сюда, – сказал Мастерс, – и привести шотландского тренера по гольфу, которого он в эти дни постоянно таскает за собой на буксире, когда он поклялся на Библии, что будет вести себя прилично.

– Вести прилично? А почему вы опасались другого?

– Пожалуйста, пойдемте со мной, – предложил Мастерс.

Бросив беспокойный взгляд на входную дверь, он повернулся и направился к задней части зала. Подвыпивший австралийский капрал прислонился к стойке маленького тира, пытаясь дрожащими руками прицелиться в неподвижную мишень. Рядом стоял администратор, позвякивая монетами в белой сумке.

У ряда автоматов пип-шоу, сосредоточенно уставившись в отверстие, над которым красовалась надпись «Nuit de Paris»,[6]6
  Парижская ночь (фр.).


[Закрыть] застыл французский матрос. Два американских солдата и долговязый младший лейтенант Королевского флота, куривший сигару, с живым интересом прислушивались к горячему спору между двумя джентльменами в штатском.

Они стояли около еще одного аттракциона, где с тяжелой деревянной рамы свисала боксерская груша. Бросив пенни в щель, можно было определить силу удара, которую указывал индикатор на раме.

Одним из двух спорщиков был строгий маленький человечек в твидовом костюме – мистер Доналд Фергас Мак-Фергас из гольф-клуба «Килликрэнки».

Другой был крупный, толстый, бочкообразный джентльмен в черном костюме из альпаки, устремивший невероятно злобный взгляд поверх очков в роговой оправе, съехавших на широкий нос. Казалось, даже его брюхо, украшенное золотой цепочкой от часов, сердито топорщится. Сэр Генри Мерривейл упирался кулаками в бока, держа в одном из них шляпу-котелок, и его массивная лысая голова поблескивала при свете ламп на потолке.

– Послушайте, сынок, – заговорил «совершенный образец английского джентльмена». – Вы пытаетесь убедить меня, что можете ударить эту чертову грушу сильнее, чем я?

– Ага, – отозвался мистер Мак-Фергас.

Двое американских солдат и младший лейтенант флота с сигарой продолжали слушать с неослабевающим интересом.

– Смотрите! – Г. М. медленно согнул бицепс правой руки, выразительно указывая на него, как Силач Сэндоу.[7]7
  Сэндоу, Юджин (Фридрих Вильгельм Мюллер) (1867–1925) – американский атлет немецкого происхождения.


[Закрыть] – Можете пощупать!

В терпеливом голосе мистера Мак-Фергаса слышались слабые нотки истерии, естественные для человека, проведшего много недель в компании сэра Генри Мерривейла.

– Дело не в мышцах, – сказал он.

– Неужели, сынок?

– Да. Дело в мускульной координации, о чем я постоянно твержу, пытаясь научить вас играть в гольф.

– А что у меня не так с гольфом? – осведомился Г. М., внезапно опустив руки. – Я самый многообещающий прирожденный гольфист, который когда-либо бил по мячу клюшкой, – объяснил он американским солдатам, которые одобрительно кивнули.

– Ага, – сурово отозвался Мак-Фергас. – Только почему-то вы все время жульничаете, когда думаете, что я на вас не смотрю. Но мы говорим не о гольфе, а об этой груше.

– Вы думаете, что можете ударить ее сильнее, чем я?

– Ага.

– Хотите пари?

Мистер Мак-Фергас задумался.

– На шесть пенсов? – предложил он.

– Я сказал – пари, – повторил Г. М., чье лицо начало багроветь. – Господи, ваша опрометчивость способна отправить весь клан Мак-Фергасов в богадельню! – Внезапно его осенило вдохновение. – Погодите! Как насчет пари на фант?

– На фант?

– Да. Проигравший должен подойти к полисмену и пнуть его в зад. Или встать снаружи кинотеатра с рулоном туалетной бумаги и вручать кусочек каждому входящему.

На заднем плане старший инспектор Мастерс издал сдавленный возглас. Берил Уэст и Деннис Фостер застыли как вкопанные. Но два американских солдата слушали с нескрываемым восхищением. Это казалось им самым спортивным предложением из всех, какие они слышали в Англии.

– Валяйте, папаша! – крикнул первый солдат, хлопнув себя по бедру. – Выбейте из этой груши душу! Ставлю мои денежки на вас!

Младший лейтенант флота вынул изо рта сигару и указал ею на мистера Мак-Фергаса.

– Тьфу! – заговорил он с жутким шотландским акцентом. – Вы, дружище, будучи шотландцем, ударите грушу вдвое сильнее любого сассенаха.[8]8
  Сассенах – то есть сакс; прозвище, которое шотландцы дают англичанам.


[Закрыть] – Он повернулся к солдатам: – Хотите пари?

– Еще бы! – отозвался первый солдат. Порывшись в карманах, он достал скомканную пачку купюр. – Ставлю пять фунтов на то, что старикан выколотит из груши все, что только можно!

– Благодарю вас, сынок, – сказал Г. М., скромно кашлянув.

Вынув бумажник, младший лейтенант отсчитал пять фунтов и с мрачным, замогильным видом, как призрак Марли, упрекающий Скруджа,[9]9
  Марли, Скрудж – персонаж повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе».


[Закрыть] поднес деньги к носу солдата.

– Идет!

Трудно сказать, действовал ли мистер Мак-Фергас побуждаемый страхом при виде безумия своего соотечественника или же тайной гордостью, но он потерял голову и бросил в щель пенни. В светлых глазах сверкал вдохновляющий его дух Бэннокберна.[10]10
  В битве при Бэннокберне в 1314 г. шотландцы наголову разбили англичан.


[Закрыть]

– Отойдите назад! – сурово произнес мистер Мак-Фергас. – Шотландия навсегда! – И он нанес удар по груше.

В результате этого благородного усилия кожаный мешок взлетел кверху и с громким щелчком отскочил назад. Стрелка индикатора описала почти полный круг и остановилась, дрожа, в четверти от высшей отметки.

Изумленное молчание сопровождала танцевальная музыка.

– Можете ударить сильнее? – осведомился мистер Мак-Фергас.

– Дело плохо, Том, – с тревогой пробормотал второй солдат. – Коротышка не подкачал. Плакали наши денежки.

– Не бойтесь, сынок, – успокоил его Г. М. – Я старик. – И он торжественно похлопал себя по груди.

Передав свою шляпу второму солдату, Г. М. бросил пенни в щель, подтянул брюки, облизнул большой палец, расправил плечи и атаковал грушу, как Самсон – ворота Газы.[11]11
  В Библии рассказывается, как израильский богатырь Самсон ночевал у блудницы в филистимском городе Газа. Филистимляне подстерегали его в городских воротах, чтобы убить, но он взвалил ворота на плечи и отнес на вершину горы.


[Закрыть]

Что касается происшедшего потом…

Впоследствии Г. М. утверждал, что это не его вина. В какой-то степени это была правда. Он никак не мог предвидеть, что веревка, на которой висела груша, ослабла от длительного использования и порвется от могучего удара.

К несчастью, так и случилось.

Тяжелая груша просвистела в воздухе, как снаряд, выпущенный из стреляющего ракетами «Тайфуна», попав прямо в лицо администратору зала. Бедняга завертелся волчком и, отлетев в сторону, толкнул подвыпившего австралийского капрала как раз в тот момент, когда последний поднимал ружье.

Крепко выругавшись, капрал положил винтовку, поднял упавшую грушу и, держа ее как футбольный мяч, изо всех сил пнул по ней ногой. Снова просвистев, груша перелетела через помещение и угодила в живот сэру Генри Мерривейлу.

– Да здравствует Австралия! – рявкнул капрал.

Далее события начали разворачиваться с быстротой молнии.

Глава 6

Среди шума и гама, разразившихся в том месте, которое Деннис Фостер назвал «спокойнейшим в Лондоне», послышался крик старшего инспектора Мастерса, обращенный к Г. М.:

– Ничего не делайте, сэр! Стойте на месте! Положите эту штуку!

Но добрые советы пропали впустую.

Г. М., косивший глазами от ярости, даже не сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

Как и подобает регбисту, игравшему за команду Кембриджа в 1891 году, он не стал медлить с ответом. Но вследствие его затуманенного гневом зрения (а также, вероятно, внушительных размеров брюха) снаряд не попал в цель. Импровизированный мяч пролетел мимо австралийца и перепуганного французского матроса, разбив стеклянный контейнер с игрушечным подъемным краном, которым посетители выуживали призы.

Случаются минуты, когда людей охватывает массовое безумие. Подобное наблюдалось в послевоенном Лондоне, где нервы как у военных, так и у штатских были настолько расшатаны обилием мелких неприятностей, что жизнь иногда становилась невыносимой. Любой пустяк мог вывести людей из себя.

Звук бьющегося стекла едва успел замереть, когда первый американский солдат подбежал к импровизированному мячу, схватил его и с первобытным воплем запустил им в другой контейнер.

Мистер Доналд Мак-Фергас выхватил у второго солдата шляпу Г. М., бросил ее на пол и начал топтать ногами. Солдат молча уставился на мистера Мак-Фергаса, потом схватил его и отшвырнул футов на шесть к автомату, предсказывающему судьбу, который опрокинулся с оглушительным дребезжанием колесиков и гирек. Долговязый младший лейтенант бросил сигару, спрятал деньги в карман, вежливо похлопал солдата по плечу и, когда тот повернулся, атаковал его обоими кулаками.

Тем временем французский матрос не сидел сложа руки. С воплем «Zut, alors!»[12]12
  Черт побери, вперед! (фр.)


[Закрыть] очевидно вызванным медлительностью пип-шоу, он схватил обеими руками провинившийся аппарат и опрокинул его на пол. Вдохновленный происходящим австралийский капрал поднял ружье и начал палить в лампы на потолке.

– Берегитесь! – послышался крик в сгущающейся темноте. – Военная полиция!

Впоследствии Деннис Фостер так и не смог понять, каким образом Мастерсу удалось сыграть роль спасательной бригады, будучи в одиночестве. Держа одной рукой Берил, а другой Денниса, он потащил их в глубь аркады и, используя всю конструкцию как ковш, подхватил по дороге яростно жестикулирующего Г. М. и оглушенного мистера Мак-Фергаса.

– Где-то здесь задняя дверь! – крикнул Мастерс. – Откройте ее!

– Но послушайте, Мастерс!.. – запротестовал Г. М.

– Откройте ее, сэр! – прошипел старший инспектор Деннису.

Зал погрузился в призрачный сумрак, где мерцали разноцветные огоньки, и опрокинутый автомат для пинбола звенел, как взбесившийся кассовый аппарат. Радио сопровождало пением «Дым попадает вам в глаза» прибытие военной и гражданской полиции.

– Нашел! – воскликнул Деннис, нащупав дверь. – С тобой все в порядке, Берил?

– Я ч-чувствую себя ужасно! – послышался дрожащий голос девушки. – Через несколько минут я начну хохотать. Но не сейчас.

– В двери есть ключ, мистер Фостер? – спросил Мастерс.

– Да.

– Выходите! – Мастерс вытолкнул их в прохладную темноту. – Заприте дверь снаружи и просуньте под нее ключ. Если они найдут дверь запертой, а ключ лежащим внутри, то могут не догадаться, в чем дело.

– Хорошо.

– Я, полицейский офицер, – негодовал в темноте Мастерс, – помогаю нарушителям порядка сбежать вместо того, чтобы арестовать их! Ну и ну!

– Кого вы подразумеваете под нарушителями порядка? – отозвался смертельно оскорбленный Г. М. – Черт возьми, Мастерс, что такого я сделал? Ровным счетом ничего!

– Ничего, сэр?

– Слушайте, Мастерс. – В голосе Г. М. послышались виноватые нотки. – Мы неподалеку от задней двери одного паба. Владелец – мой старый приятель.

– Я это знаю и на это рассчитывал, – мрачно произнес Мастерс. – Пошли!

В суматохе Деннис полностью утратил чувство ориентации. Он только знал, что они находятся в узком мощеном проходе с высокими кирпичными стенами по обеим сторонам, в котором дует прохладный ветер и над которым на черном небе мерцают звезды. Они неуверенно сделали около двадцати шагов. Г. М. шел впереди.

Именно он открыл дверь в маленький задний коридор душной и грязной пивной. За аркой, прикрытой занавесом из бусин, слышался гул голосов среди табачного дыма и запаха пива. Занавес тотчас же отодвинул коренастый мужчина с помятым лицом и без пиджака, который с подозрением уставился на них.

– Привет, Элф, – поздоровался Г. М.

Перемена была разительной.

– Да ведь это сэр Генри! – воскликнул хозяин, сверкнув золотыми зубами в улыбке. Но радушие сразу сменилось беспокойством. – Опять угодили в передрягу?

– Ничего особенного, Элф. Просто небольшой конфликт с копами.

– Ваш друг тоже коп, верно?

– Верно, Элф. Но сейчас он не на службе. Задняя комната свободна?

Элф многозначительно подмигнул:

– Идите туда, заприте дверь и не открывайте ее, если не постучат три раза – это буду я. Предоставьте все мне, приятель. Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили.

Они оказались в маленькой комнатушке, настолько полной застоявшегося табачного дыма, что он уменьшал и без того слабый свет. Окна были запечатаны картоном, хотя в затемнении уже не было надобности. Очевидно, здесь недавно была вечеринка – стулья были отодвинуты от большого круглого стола, на котором виднелись влажные кольца от стаканов. Над камином с ржавой решеткой висела гравюра, изображающая хайлендского[13]13
  Хайленд – Горная Шотландия.


[Закрыть] оленя.

Заперев дверь, Мастерс подошел к сэру Генри Мерривейлу, который сел за стол, и остановился перед ним, упершись кулаками в бока.

– Ну? – осведомился он.

– Что «ну»? – ворчливо отозвался Г. М.

– Вам не стыдно за себя?

Лицо Г. М. приняло выражение стоического мученичества.

– Объясните мне, Мастерс, почему такие вещи постоянно происходят именно со мной? Я иду по жизни с достоинством, ведя себя как лорд Честерфилд… – Г. М. абсолютно искренне этому верил, – и тем не менее всегда становлюсь жертвой какого-то чертова заговора. Можете объяснить почему?

– Конечно могу, – без колебаний ответил Мастерс. – Потому что вы сами на это напрашиваетесь. Если бы вы спокойно сидели в вашем клубе или дома с хорошей книгой и занимались тем, что подобает человеку вашего возраста, то не попадали бы в такие истории. Устраивать погром в развлекательном центре! Раздавать туалетную бумагу у входа в кинотеатр!

– Я не раздавал туалетную бумагу, черт побери! Я только сказал…

– А вы, мистер Мак-Фергас?

Шотландец, стоящий к ним спиной, опираясь локтями на каминную полку, был погружен в бездну каледонского[14]14
  Каледония – поэтическое название Шотландии.


[Закрыть] раскаяния.

– В меня вселился дьявол, – сокрушенно отозвался он. – На этот раз я не могу сваливать вину на виски.

– Что до вас, сэр Генри, вам послужит уроком, если завтра утром вы обнаружите у вашей двери одного из наших ребят. Говорю прямо, это может стоить вам шести недель тюрьмы.

– Не понимаю, как они смогут меня разоблачить, Мастерс.

– Не понимаете, вот как? – осведомился старший инспектор. – Где ваша шляпа?

Руки Г. М. взметнулись к лысине.

– Вы оставили ее в аркаде, не так ли? А на ней написано ваше имя.

– Я топтал ее! – простонал мистер Мак-Фергас. – В меня вселился дьявол!

– Это во-первых, – продолжал неумолимый Мастерс. – А во-вторых, я позволил вам прийти в «Страну игр» и посмотреть, как я арестую Джо Крота, если он там появится. Но, по-вашему, сколько шансов за то, что он теперь туда придет, если вы разнесли аркаду на мелкие кусочки? Ни… – Он вовремя сдержался, взглянув на Берил и судорожно глотнув. – Ни одного. Факт в том, сэр, что вы и меня втянули в жуткие неприятности.

Несмотря на всю браваду, Г. М. смотрел на Мастерса с видом получающего нагоняй Утенка Доналда.[15]15
  Утенок Доналд – персонаж мультфильмов Уолта Диснея.


[Закрыть]

– Не то чтобы я не мог все уладить, – добавил старший инспектор, тыча пальцем в лицо Г. М. – Я могу и сделаю это, но при одном условии.

– При каком?

– Что вы перестанете строить из себя оскорбленную невинность, – ответил Мастерс, стукнув кулаком по столу, – и дадите мне совет по поводу дела Бьюли.

В дымной комнате с запотевшими стенами, где мистер Мак-Фергас почти проливал слезы под гравюрой хайлендского оленя, воцарилось долгое молчание.

– Шантаж, а? – осведомился наконец Г. М.

– Нет, сэр, это не шантаж.

– А мне это чертовски его напоминает, сынок.

– Если бы у нас не было новой информации, я бы не стал упоминать об этом в тысячный раз. Но похоже, она у нас появилась.

– В самом деле? Что за информация?

– Это, – Мастерс подтолкнул вперед Берил, – мисс Уэст, театральный режиссер, поставивший много пьес с участием мистера Брюса Рэнсома. А этот джентльмен – мистер Деннис Фостер, который… хм!..

– Солиситор[16]16
  Солиситор – поверенный, адвокат, имеющий право выступать в судах низшей инстанции.


[Закрыть] мистера Рэнсома, – подсказал Деннис.

Мастерс при всем желании не мог бы сделать более удачного представления, чем первое. Все, связанное со сценой, неизменно привлекало внимание сэра Генри Мерривейла, чьи собственные наклонности в этом направлении иногда приводили к плачевным результатам. Достав из кармана портсигар, Г. М. разглядывал Берил с интересом упыря.

Деннис с тревогой заметил, что Берил бледна как привидение.

– Когда я прислал вам большое досье на Роджера Бьюли, сэр, вы прочитали его? – снова заговорил Мастерс.

– Нет! – упрямо заявил Г. М.

– Бросьте! Давайте играть честно. Прочитали или нет?

– Ну… – Г. М. уставился на черную сигару, которую вертел в пальцах. – Может, я заглянул в него посмотреть, из-за чего полиция устраивает такую суету.

– Помните нашего свидетеля в Торки?

– Рыжеволосая девица по имени Милдред Лайонс, – тут же ответил Г. М. – Машинистка, которой всучили фальшивый десятишиллинговый банкнот. Она заглянула в окно и увидела… много чего.

– Значит, помните?

– Может быть, у меня была причина для запоминания, – задумчиво промолвил Г. М. – Но послушайте, сынок! Какое все это имеет отношение к благородной актерской профессии? Мэм, – обратился он к Берил, принимая величавую позу и отвешивая поклон, насколько позволяло брюхо, – я ваш покорнейший слуга.

– Б-благодарю вас, сэр Генри. – Берил принужденно улыбнулась – ее взгляд оставался настороженным.

Мастерс пресек поток любезностей.

– Какой-то неизвестный автор, – объяснил он, – написал пьесу о Бьюли и прислал ее мистеру Рэнсому. И этот автор знает слишком много. Он знает, что свидетелем была женщина, знает, куда она заглянула и что увидела, – короче говоря, знает все, что считалось известным только полиции, вам и самой мисс Лайонс.

Снова наступило молчание, но совсем иного рода.

Сэр Генри Мерривейл, откусив кончик сигары и вставив ее в рот, щелкал колесиком зажигалки. При последних словах Мастерса он внезапно застыл, остановив пламя зажигалки в двух дюймах от сигары. На его лице, под пеленой дыма, мелькнуло странное выражение.

Теперь Деннис Фостер видел иной аспект неуклюжей фигуры, совсем недавно швырявшей боксерскую грушу в стеклянный контейнер. Перед ним был старый маэстро.

Лицо Г. М. постепенно разгладилось. Он задул пламя и положил зажигалку на стол вместе с сигарой.

– Очень интересно. – Г. М. повернулся к Берил: – И Брюс Рэнсом решил играть в этой пьесе?

Берил пожала плечами:

– Полагаю, можно сказать, что да.

– Значит, он встречался с автором?

– Нет. Брюс написал ему, но не получил ответа.

– Вот как? И когда же он ему написал?

– Три недели назад.

– Но это странно, не так ли?

– В каком смысле?

Маленькие глазки Г. М. под толстыми стеклами очков пристально разглядывали девушку.

– Понимаете, по моему опыту, когда неизвестный автор предлагает пьесу, и ее принимают, он первым делом отправляет письмо с благодарностью, а потом становится лагерем у порога администрации театра, доводя ее до истерики.

– Боюсь, я об этом не подумала. – Берил глубоко вздохнула и нервно потерла запястье. – Впрочем, бывает по-всякому.

– Разумеется, девочка моя. Но Рэнсом твердо намерен воспользоваться этой пьесой?

– Более того, – вмешался Деннис Фостер. – Он собирается отправиться в местечко Олдбридж в Суффолке и притвориться Роджером Бьюли, дабы проверить, насколько оправданна концовка пьесы.

– Что-что?! – рявкнул старший инспектор Мастерс.

Деннис рассказал о плане маскарада Брюса, передав по памяти содержание разговора в грим-уборной. Все слушали, не проронив ни слова, – даже мистер Мак-Фергас позабыл о грехе, тяготившем его душу. Выражение лица Мастерса изменилось, чего нельзя было сказать о Г. М.

– А Рэнсом знает что-нибудь об Олдбридже? – осведомился он. – Он когда-нибудь бывал там?

– Никогда, – ответила Берил. – Он просто выбрал место наугад.

– Тогда его ожидает нечто вроде шока, – сказал Г. М. – Потому что я знаю там девушку, которая в точности соответствует всем требованиям для героини этой пьесы. Ее зовут Дафни Херберт. А ее отец… – Не договорив, он повернулся к Мастерсу, сложив руки на животе: – Будет весьма любопытно, не так ли, Мастерс, если пьеса начнет разыгрываться строчка за строчкой в реальной жизни?

Мастерс фыркнул, как бык.

– Возможно, это было бы любопытным, сэр, – мрачно согласился он, – если бы я позволил этому произойти.