Текст книги "Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера"

Протоколы сионских мудрецов

Альфред Розенберг родился в Ревеле (Эстония) в 1893 году. Он учился на инженера и архитектора, но в 1917 году его планы разрушила Русская революция. Прожженный антикоммунист и антисемит – что для него значило одно и то же, – он бежал из России и в конце 1918 года обосновался в Мюнхене. Он влился в общество русских эмигрантов, многие из которых имели связи с экстремистами правого толка. Быть может, именно экземпляры «Простым немецким», попавшие в руки Розенберга, привели его к Дитриху Эккарту. Тот сделал его своим сотрудником, несмотря на то, что родным языком Розенберга был русский, а немецкий был еще очень плох. И именно Эккарт познакомил его с Гитлером. На Розенберга сильно повлияли «Основы девятнадцатого столетия» Хьюстона Чемберлена – книга, сделавшая своего автора гуру немецких националистов и любимым мыслителем императора Вильгельма II. (Чемберлен был супругом Винифред Вагнер и поэтому хозяином в доме Wahnfried в Байрейте.) Но еще большее влияние на Розенберга оказали «Протоколы сионских мудрецов».

«Протоколы» представляют собой запись указаний главам двенадцати колен израилевых, которые им якобы давал таинственный Верховный Магистр в полночь во дворе пражской синагоги. Их целью было достижение еврейского господства над всем миром. Стратегия же заключалась в безжалостной тайной кампании против всего, что считалось священным у презренных гоев, а идеологией был крайний материализм, который, используя принципы Просвещения в качестве основных установок, в конечном счете должен был привести к рабскому подчинению зомбированного человечества еврейской расе господ. «Протоколы» были фальшивкой, сфабрикованной русской тайной полицией во Франции. Их непосредственной целью было убедить Николая II в опасности, которую евреи представляют для его монаршей власти. Эта фальшивка была одной из многих, написанной в русле традиций антисемитской литературы такого типа. Вероятнее всего, она была составлена во времена дела Дрейфуса, расколовшего Францию на два лагеря; толчком к ее написанию мог послужить первый Сионистский конгресс в Базеле в 1897 году³³².

«Протоколы» и миф о еврейском мировом заговоре использовались нацистской пропагандой на всех стадиях ее существования, от самого рождения Партии в 1919—1920-м до падения Третьего рейха в 1945 году, – пишет Норман Кон. – Задачи использования «Протоколов» варьировались в зависимости от политической ситуации в тот или иной период. В хронологическом порядке эти задачи были следующими: помочь партии прийти к власти, оправдать режим террора, оправдать войну, оправдать геноцид и, наконец, отсрочить капитуляцию. История использования этого мифа… в точности отражает этапы взлета и падения Третьего рейха». Согласно Кону, «тот, кто скажет, что около 1925 года “Протоколы” были самой читаемой книгой в мире после Библии, будет не так уж далек от истины»³³³.

В «Майн Кампф» Гитлер писал о «Протоколах» следующее: «Все существование [еврейского] народа основывается на постоянной лжи, что с исключительной ясностью доказывают “Протоколы сионских мудрецов”… То, к чему многие евреи стремятся бессознательно, здесь сформулировано явно. Не так уж важно, в мозгу какого еврея родились эти откровения, важно то, что они раскрывают – с ужасающей точностью – характеристическое мышление и образ действий еврейского народа. В этих документах детально изложены пути, которыми евреи стремятся достичь своих конечных целей. Лучшим способом удостовериться в их аутентичности является изучение реальных событий. Если мы рассмотрим историческое развитие событий в течение последних нескольких столетий в свете содержания этой книги, становится понятно, почему еврейская пресса всячески отступается и отрекается от нее. Ведь если эта книга попадет в руки широкой публики и люди осознают грозящую им опасность, еврейская угроза будет искоренена»³³⁴.

«Гитлер нутром – если не рассудком – верил в реальность еврейского мирового заговора», – пишет Конрад Хайден³³⁵. Подтверждение этому можно найти на страницах “Майн Кампф”, где Гитлер пишет о «стремлении еврейского народа стать господином мира»³³⁶. Однако никакого мирового заговора не существовало, что недвусмысленно продемонстрировали трагические события предвоенных и военных лет. Во время войны еврейское движение было расколото. До войны еврейские общины не могли достичь даже минимального уровня сотрудничества, необходимого для того, чтобы дать убежище своим единоверцам, пытавшимся бежать из Германии. Показателен и тот факт, что они покорно «шли, как агнцы на заклание», следуя за своими палачами. Кон цитирует послевоенные свидетельские показания фон дем Баха, одного из самых известных истребителей евреев: «Если бы среди них были хотя бы зачатки организации, миллионы могли бы спастись. Но их просто захватили врасплох»³³⁷.

В одной из самых ранних биографий Гитлера, которая перепечатывается до сих пор, Конрад Хайден несколько раз повторяет, что нацистский фюрер принял на вооружение как раз те методы, которые авторы «Протоколов» приписывали мифическим сионским мудрецам. Утверждение Хайдена легко счесть преувеличением, особенно если вспомнить, как он ненавидел Гитлера и все то, что делали нацисты. Но перечитывая «Протоколы» после изучения «Майн Кампф», начинаешь видеть аналогии практически на каждой странице. Действительно, целью Гитлера было мировое господство, и для достижения этой цели он мог «безжалостно» (одно из его любимых словечек) использовать в своих интересах слабости как своего народа, так и других, для чего пользовался методами и уловками, идентичными тем, о которых рассказывают вымышленные сионские мудрецы.

«Великий мастер лжи» – это выражение Гитлер часто употреблял в «Майн Кампф», говоря о еврее. Ранее этот оборот часто использовал Эккарт, позаимствовавший его у своего любимого Артура Шопенгауэра. В действительности же это выражение великолепно применимо к самому Гитлеру. Он обладал инстинктивным чувством слабостей человеческой натуры и умением использовать их, обращаясь как с массами, так и с отдельным человеком. Он умел самым бессовестным образом сбивать с толку, извращать факты и лгать. При чтении «Майн Кампф» это просто бросается в глаза. Быть может, еще и по этой причине он впоследствии сожалел, что написал эту книгу.

«Обычные люди готовы поверить чему угодно, то ли из-за своего невежества, то ли из-за простодушия», – писал он. «Большая ложь всегда правдоподобна. Дело в том, что широкие массы народа всегда гораздо легче поддаются влиянию на уровне эмоций. На уровне сознания и воли это не так легко. В примитивной простоте своих умишек они легче становятся жертвой большой лжи, чем маленькой…» Обещания даются для того, чтобы их не сдерживать. Договоры подписываются для того, чтобы их нарушать. Но адресатом величайшей лжи Гитлера был сам германский народ. Он делал вид, что народ – это его невеста по имени Германия, именно поэтому он холост. Он дал им работу, хлеб, радио и самоуважение – на время. Он развлекал их театральной и военной шумихой. Однако он не сказал им главного: их откармливают для того, чтобы отдать на съедение Смерти.

«Великим мастером лжи» и великим софистом был сам Адольф Гитлер; мастер внушения, он делал это страстно, извращая все термины и аргументы, и убеждал, сметая все логические барьеры. Если, как пишет Фест, от «Майн Кампф» исходит тошнотворный запах, причина этого – ее лживое содержание. Эта книга является истинным историческим предостережением. К сожалению, для большинства людей, знающих о ее существовании, она остается лишь вздорным курьезом.

Почему же, в конце концов, Гитлер стал антисемитом? Рон Розенбаум задал этот вопрос Алану Буллоку, изучавшему жизнь диктатора в течение многих лет: «Я не знаю. Никто не знает. Никто даже и не начал понимать»³³⁸. «Гитлер никогда ни единым словом не обмолвился о том, что планирует величайшее аутодафе в истории [то есть холокост]», – пишет Кёхлер³³⁹. «Несмотря на все известные нам факты, причины гитлеровского антисемитизма в полной мере необъяснимы», – считает Мазер³⁴⁰. И все же о гитлеровском намерении истребить евреев написано на каждой странице «Майн Кампф». Он кричал об этом во всеуслышание, ему вторили тысячи глоток в классных комнатах, на митингах и демонстрациях, радио в домах и громкоговорители на улицах, этим были наполнены газеты, журналы, эти вести нес безбрежный книжный поток. Но его «невеста Германия» по-настоящему не верила в это (так же, как и весь остальной мир) – это было слишком ужасно, это не могло быть правдой, – она предпочитала не размышлять на эти тревожные темы или держалась на расстоянии, не желая думать о своей ответственности.

«Для [еврея] язык не является инструментом выражения его мыслей, это скорее средство их сокрытия», – писал Гитлер. «Он не остановится ни перед чем. Его совершенно бесстыдное поведение ужасает, и неудивительно, что для нашего народа еврей стал символом зла и воплощением самого Сатаны». «Как бывало уже не раз, Германия вновь стала главным пунктом этой чудовищной борьбы. Если наш народ и государство падут жертвами этих душителей, жаждущих крови и денег, жертвой этой гидры станет и вся земля. Если же Германии удастся вырваться из ее объятий, тем самым будет устранена величайшая угроза всем народам мира»³⁴¹.

Жизненное пространство для расы господ

«Важно, чтобы мощь нашей нации опиралась не на колониальные владения, – писал Гитлер в “Майн Кампф”, – а на наши собственные исконные европейские территории. Наш рейх не будет в безопасности до тех пор, пока у него не будет запаса земель, достаточного для того, чтобы – на столетия вперед – обеспечивать каждого представителя нашей расы собственным наделом. Никогда не следует забывать, что самым священным правом в этом мире является право человека на землю, которую он желает возделывать для себя, а самой священной из всех жертв является кровь, пролитая ради этой земли»³⁴². Гитлер не оставлял никаких сомнений насчет того, где следует искать эти земельные наделы. Германские племена веками тянуло на восток, к завоеванию земель, принадлежащих балтийским, славянским и другим народам Восточной Европы. Drang nach Osten, стремление на восток, было чем-то вроде циклически повторявшегося подсознательного импульса. Сонмы викингов спускались на лодках по Днепру из «Готланда», главным образом из Швеции, доходя до Киева и Константинополя. Тевтонские рыцари покорили Пруссию и захватили территории, которые теперь называются Польшей, Прибалтикой и Украиной. Германские поселенцы становились здесь землевладельцами, а их потомки долгое время жили в тех же краях, гордясь своим германским происхождением. (Сталин отправит их всех в Сибирь.)

Гитлер впервые четко и в деталях сформулировал свою теорию Lebensraum (жизненного пространства) именно в «Майн Кампф». До этого главной темой его пропагандистских выступлений была идея германского возрождения и мести главному врагу Германии – Франции. И все же он никогда не забывал о России, востоке и необходимом жизненном пространстве – да иначе и быть не могло: об этом постоянно напоминала Октябрьская революция 1917 года. И она сама, и ее последствия вызывали у немцев страх, возросший после целой вереницы красных восстаний и бунтов внутри самой Германии. Важными центрами антикоммунизма и антисемитизма были русские эмигрантские круги в Германии и Франции. Многие из этих беженцев-эмигрантов были дворянами, принадлежали к верхушке буржуазии и потому исповедовали правую идеологию. Как правило, в приютившей их стране они устанавливали контакты с экстремистами правого толка. Именно эти люди привезли в своем багаже «Протоколы сионских мудрецов». Альфред Розенберг был типичным их представителем. Другим был Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, который во время Пивного путча шел рядом с Гитлером. Не погибни он тогда, его имя могло бы получить куда более широкую известность.

«Борьба за Lebensraum – это не просто нацистская цель»³⁴³. Действительно, завоевательные походы на восток всегда были вопросом тевтонской гордости, высокомерия и алчности. Тевтонские рыцари, католики, всегда считали себя существами более высокой породы по сравнению с пруссами, язычниками и варварами и прочими подобными им презренными народами. (По иронии судьбы именно потомки этих пруссов впоследствии провозгласят себя богоизбранным народом, носителем высочайшей культуры и законным – о каком законе речь? – властителем человечества.) Фриц Фишер показал, как Бетман-Гольвег – не так уж и давно, в 1913 году – инициировал «эпохальный поворот в сторону России». Это произошло, пишет Фишер, после возвращения канцлера из путешествия по Российской Империи, предпринятого за год до этого. Тогда он своими собственными глазами увидел – и это стало для него «чем-то вроде откровения», – какими необъятными человеческими и природными ресурсами располагает эта страна.

И вновь главной причиной этого эпохального поворота стало немецкое высокомерие. Именно в это время Германия переживала свое первое Wirtschaftswunder (экономическое чудо). «Германия видит, что ее население растет с каждым днем; ее флот, промышленность и торговля развиваются баснословными темпами – у нее есть право на свое “место под солнцем”», – говорил германский канцлер³⁴⁴. «Место под солнцем» был одним из ходовых националистических и пангерманских лозунгов того времени. Но была ли эта экспансия за счет других народов, подкрепленная «научными», псевдодарвинистскими доводами, действительно необходимой для Германии? Феноменальные темпы роста промышленности и торговли на рубеже веков показывали, что нет, а Христиан фон Кроков пишет о новом экономическом чуде после Второй мировой войны следующее: «На резко уменьшившейся территории [Германию разделили на две части] немец получил, наконец, желанный Lebensraum. Для этого ему не потребовалось ничего, кроме собственного трудолюбия»³⁴⁵.

В ходе ландсбергского уединения взгляды Гитлера не претерпели существенных изменений: немцы отомстят Франции за унижение Версальского договора (что касается Великобритании, он питал те же самые иррациональные надежды на взаимопонимание с ней, что и германские лидеры перед Первой мировой войной); от противника же арийской расы – еврея – следует тем или иным способом избавиться. Но теперь Гитлер осмелился высказать то, что раньше, когда он был известен как капрал-австрияк, могло вызвать лишь усмешку: Германия должна завоевать для арийской расы весь мир. Она начнет это завоевание там, где германцы остановились шесть веков назад – на востоке. В ландсбергской тюрьме у него было достаточно времени для размышлений, раздумий, чтобы придать видению своей миссии завершенную форму. Тогда на него оказали глубокое влияние воззрения Альфреда Розенберга, а также – через посредство Рудольфа Гесса – геополитические теории Карла Хаусхофера. Через несколько дней после своего освобождения из Ландсберга Гитлер нанес визит Ганфштенглю. «К моему ужасу, из него хлынула та же чепуха, которую я уже слышал от Гесса и Розенберга, только более высокой очистки, – вспоминает Ганфштенгль. – Я уверен, что именно в тот момент стали кристаллизоваться его позднейшие радикальные тенденции… Гессу удалось забить его голову мыслями Хаусхофера…»³⁴⁶

Карл Хаусхофер, родившийся в 1869 году, был образованным человеком, военным. В Первую мировую войну он дослужился до звания генерал-майора. Ранее он был военным атташе в немецком посольстве в Японии. В то время он много путешествовал по Индии, Тибету, Манчжурии, Китаю и Корее, что оказало на него глубокое влияние. В 1924 году он стал профессором геополитики в Мюнхенском университете и некоторое время спустя опубликовал пособие «Геополитика Тихого океана». Он был близким другом Рудольфа Гесса, который боготворил Гитлера и был одним из самых восторженных нацистов. Хаусхофер, знакомый с Гитлером с 1921 года, несколько раз навещал Гесса в ландсбергской тюрьме. Там он неизбежно встречался и с Гитлером – камеры Гесса и Гитлера были смежными и выходили в одну общую комнату.

У историков нет никаких сомнений, что Хаусхофер, через своего близкого ученика Гесса, сыграл важную роль в формировании идеологического мировоззрения Гитлера, в особенности в том, что касалось его планов завоевания жизненного пространства. Однако в чем именно проявилось влияние Хаусхофера, до сих пор является предметом дискуссий. Согласно Мартину Аллену: «Геополитика, в версии Хаусхофера, по существу гласила, что в будущем произойдет перестройка мира и переход к эпохе великих империй. Доминировать будут те, кто займет сердце материка, район, “неуязвимый для морских держав и находящийся в Центральной Европе и Азии”. Хаусхофер утверждал, что это коренным образом изменит баланс сил на земном шаре и приведет к наступлению новой эры стабильности, мира и всеобщего процветания»³⁴⁷.

Авторы, пишущие о намерениях Гитлера, придерживаются противоречивых версий о его завоевательных планах. На некоторых картах Великий германский рейх помещен в центр Европы, охватывая области от Скандинавии до Италии, на других он простирается вплоть до Уральских гор. Считается, что он должен был стать базой для будущего завоевания власти над миром. «Рассуждать о мировой политике, если ты не владеешь континентом, просто смешно», – сказал Гитлер в 1944 году³⁴⁸. Имел ли он в виду Европейский континент или же значительно более обширную часть суши, в которой Европа является лишь полуостровом?

Он снизошел до того, что установил дружественные отношения с японцами, малорослой цветной расой, объявив их «почетными арийцами». Его главным посредником здесь был Карл Хаусхофер. Это было необходимо для реализации его планов относительно Азии и Тихоокеанского региона. Гитлер планировал заложить лишь фундамент Третьего рейха, само же здание должны были возвести и завершить другие. Этот план не касался колоний. Вода не была его стихией. Эрнст Ганфштенгль, тщетно пытавшийся убедить Гитлера в большом потенциале США, пишет: «Он мыслил исключительно в европейских категориях»³⁴⁹.

Как же Гитлер обосновывал в «Майн Кампф» право на жизненное пространство? Очень просто: «Лишь достаточно большое земное пространство может гарантировать независимое существование народа». А из этого следовал вывод: «Мы, национал-социалисты, должны твердо придерживаться той цели, которую сформулировали во внешней политике, а именно: германскому народу должна быть обеспечена территория, необходимая для его существования на этой земле. Осуществление этой цели – единственное, что может оправдать новое пролитие крови нашего народа в глазах Бога и в глазах наших германских потомков…

Государственные границы устанавливаются людьми, и люди могут их изменять. То обстоятельство, что некий народ приобрел огромную территорию, еще не основание для вечного владения ей. Самое большее, обладание этой территорией является доказательством силы завоевателя и слабости тех, кто ему покорился. Именно в этой силе, и только в ней, лежит право владения. И если германский народ оказался заперт на клочке земли, если его ждет здесь жалкое будущее, то это произошло совсем не по воле Провидения, и потому отказ мириться с таким положением вещей ни в коей мере не будет нарушением его законов. Мы не можем винить в несправедливом распределении земли Высшую силу, которая, якобы, присудила другим народам больше земли, чем германцам. Земля, на которой мы живем сейчас, – это не дар, который Небеса поднесли нашим праотцам, нет, наши предки должны были завоевывать ее, рискуя своими жизнями. Точно так же и в будущем наш народ не обретет ни территории, ни средств к существованию по благоволению другого народа – он должен будет завоевать все это силой победоносного меча»³⁵⁰.

Гитлер изображал славянские народы такими красками, что картина получалась одновременно и страшная, и отталкивающая, способная оправдать варварское вторжение, которое, по всей видимости, он планировал уже тогда. Германия должна была стать бастионом для защиты от многоликой опасности с Востока. Как благородный рыцарь, встанет она на страже ценностей Европы, предохраняя их от орд азиатских степей (это выражение использовал уже Вильгельм II). Эта пропаганда, которую подхватит и разовьет СС, впоследствии привлечет в войска СС тысячи представителей идеалистичной европейской молодежи, которой суждено будет лечь где-то среди русских равнин. То, что собирался сделать Гитлер – он писал об этом в 1928 году в так называемой «второй книге», – основывалось на «идее о том, что Европа поднимется не через объединение в федерацию, но в результате того, что самые сильные в расовом отношении нации [разумеется, германские] подчинят себе все другие… Национал-социалистическая революция будет продолжаться до тех пор, пока новый порядок не установится по всему миру»³⁵¹.

«На сегодняшний день по всей территории земного шара огромные пространства лежат невозделанными, – писал Гитлер в “Майн Кампф”. – Этим пространствам нужен плуг. Эти пустующие пастбища вовсе не являются резервами Природы для будущих нужд какой-то определенной расы или нации. Эти земли ждут народа, у которого есть сила завоевать их и достаточно трудолюбия, чтобы возделать. Природа не знает политических границ. Она просто создает на этой планете жизнь, а затем наблюдает за свободной игрой сил. У кого больше смелости и прилежания, тот и получит, как ее любимое дитя – право господства над другими»³⁵².

«Мы положим конец этому вечному германскому движению на юг и запад Европы и обратим свой взор на восток. Мы прекратим колониальную и торговую политику довоенного времени и перейдем к территориальной политике будущего. Говоря сегодня о новых европейских территориях, мы прежде всего должны иметь в виду Россию и пограничные, зависимые от нее государства. Словно само Провидение указывает нам путь туда… Ибо Российское государство создано вовсе не творческим политическим талантом славянского элемента. В гораздо большей мере оно является замечательной демонстрацией способности к созиданию государств, которой обладает германский элемент, действуя внутри расы низшего уровня… Веками существование Российского государства держалось на германском ядре его правящих классов. Теперь же это ядро почти полностью разбито и уничтожено… Эта колоссальная восточная империя созрела – пришло время распада. Конец еврейского господства в России станет концом России как государства. По воле Провидения нам суждено стать свидетелями катастрофы, которая даст самое серьезное подтверждение справедливости националистической расовой теории»³⁵³.