Текст книги "Разделяй и властвуй: Жребий брошен."

После общего построения быт солдат занимали тренировки, чистка доспехов, уход за оружием и караулы. Первый патруль обычно отправлялся между двумя и тремя часами после рассвета, возвращаясь в форт до полудня. Его возглавлял либо лично Квинт, либо его первый заместитель(Опцион) – Тит Симмах. К выбору своего заместителя Квинт отнесся со всей серьезностью и после долгих раздумий назначил им двадцатипятилетнего Тита. Холодный рассудок опциона и умение грамотно оценивать обстановку даже в самых трудных ситуациях вызывали уважение. Вот и сегодня сорок пять бойцов с полным боевым обмундированием выступили из форта в первый патруль. Центурион проводил колонну взглядом со стены форта и спустился во внутренний двор.

Многие люди шли служить в легион из-за престижности военной карьеры, из-за нужды или из-за нежелания всю жизнь гнуть спину под палящими лучами солнца на ферме. К Квинту не относилось ни одно из вышеперечисленного. Он происходил из знатного рода легата двадцатого легиона «Слава Велерии» и с самых юных лет впитывал в себя солдатскую жизнь. Воспитанный суровой рукой отца, не делавшей исключения между обычными солдатами и сыном, Квинт не мыслил себе иной судьбы. После трагической гибели легата во время одного из походов, Квинт оставил родной легион и перевелся в одиннадцатый «Гнев Эльмы». Бой начинался для него в первых рядах, два венка за то, что он первым оказывался на стене вражеской крепости украшали его предплечья, серебряная фалера за храбрость блестела на кирасе. Дисциплина, решимость, храбрость и ум (в равной мере заслуга сурового воспитания и врожденных качеств) помогли Квинту завоевать уважение и в скорости получить звание центуриона.

В северной части двора форта располагалось маленькое святилище. Основной религией в Республике был культ двух Богов. Бог Тарис – покровитель воинов и всех мужчин, его статуэтка на небольшом алтаре стояла слева, и Богиня Мира – покровительница матерей и всех женщин, ее статуэтка находилась справа.

Квинт вспомнил огромный храм в Рэме, он видел его всего раз, но образ стоял перед глазами, словно наяву. Белокаменные колонны уходили в небо, величественные своды поражали своей красотой и массивностью, а лестница, ведущая к храму, сверкала, словно снежная гладь. Приклонив колено перед алтарем со статуэтками, Квинт произнес:

– Боги – покровители нашего народа, молю вас: даруйте мне храбрость с честью сражаться за мою страну и даруйте мне достойную смерть на поле боя, чтобы моя Республика продолжала жить.

У разных профессий, сословий и родов были свои вариации коротких молитв. Солдаты, преклоняя колено, говорили одно, советники магистратов – другое, кузнецы третье, землепашцы четвертое, жрецы пятое и так далее. Вместе с Богами почитали героев прошлого. Персонажи мифов и легенд пользовались огромным уважением среди граждан, а в честь самых прославленных из них проводились празднества и игры по всей Республике.

Встав, Квинт посмотрел в зеркало, которое имелось в любом храме. Смотря на свое отражение, человек должен был понять и запомнить, что клятвы, молитвы и просто слова, сказанные им перед алтарем, произнесены лишь смертным. Не стоит пытаться лгать и юлить перед Богами.

Из зеркала на него смотрел мужчина с короткими черными волосами и карими глазами на волевом чисто выбритом лице. Квинт всегда ревностно относился к бритью и внешнему виду солдат. Во время службы, уже в должности центуриона, Квинт приказал выпороть плетьми заведующего складом конской упряжи за то, что тот три месяца месяца не стриг волосы и не брился, в результате чего стал похож на северного варвара, только что вылезшего из под брюха огромного косматого животного, коих они используют в качестве домашнего скота и транспортного средства.

После молитвы Квинт решил заняться своим любимым делом – тренировкой новичков. Центурион считал, что даже во время гарнизонной службы к обучению солдат необходимо подходить со всей серьезностью. Сейчас новобранцев было немного, и каждому доставалось внимание командира. Они так уставали, что ко времени отбоя каждый из них с трудов подносил ложку ко рту.

Бойцы отрабатывали удары мечами на деревянных столбах, проводили тренировочные поединки, учились правильно защищаться от разных видов оружия.

– Бей выше, целься в горло! – покрикивал Квинт. – Держи крепче! Это щит, а не девка! Не дай врагу выбить его у себя! Закрывай корпус! Еще раз, по новой!

Вне всякого сомнения, во время занятий новобранцы всем сердцем желали, чтобы полуденное пустынное солнце поскорее напекло командиру голову, и он свалился без сознания. Однако, в следующих битвах они будут также искренне благодарить его за отточенные навыки, в итоге спасшие им жизнь.

Довольный проведенной тренировкой Квинт сел обедать вместе с солдатами. Но хорошее настроение вмиг улетучилось, когда он заметил пустующие места за столом. Патруль, ушедший утром, до сих пор не вернулся. Это могло означать все что угодно: от небольшой задержки до… серьезных проблем. Отложив миску с едой, он покинул столовую и взобрался на крепостную стену.

Рядом с башенкой форта стоял часовой. Молодой солдат, поминутно зевая и потягиваясь, пытался укрыться под навесом из выцветшей ткани от лучей палящего солнца. Квинт подошел к нему.

– Не появлялся ли патрульный отряд, легионер? – спросил Квинт у вытянувшегося по струнке солдата.

– Никак нет, патруля не было видно с момента их выхода из форта утром, – ответил легионер Рун.

Квинт взглянул в направление пустыни. Желто-серые песчаные барханы уходили в даль на сколько хватало взгляда, между ними пролегали ущелья и каньоны с осыпающимися зыбкими краями. После каждой бури их расположение менялось, и часто бывало такое, что на утро перед зрителями представал совершенно другой пейзаж, никак не похожий на виденный еще несколько часов назад. На юго-западе у самого края горизонта клубилось коричневое пятно.

«Этого еще не хватало» – мрачно подумал Квинт.

Он кивнул солдату и, взметая облачка пыли, спустился со стены во внутренние помещения, где располагалась коморка начальника форта. Формально под его командованием находились все части легиона на отрезке границы, но на деле командиру форта подчинялся лишь внутренний гарнизон, а центурионы приписанных к укреплениям подразделений получали некоторую свободу действий в пределах общих приказов. На фоне подобных противоречий возникали конфликты, и форт Квинта не был исключением. Масло в огонь подливало отвращение центуриона к обрюзгшему и безинициативному руководителю, всю жизнь просидевшему за непыльной работой и ни разу не бывавшему в настоящем сражении.

Квинт без стука открыл дверь и вошел в комнату. Командир форта сидел за столом, все пространство которого занимали стопки желтых листков с многочисленными приказами, распоряжениями и отчетами. На некоторых документах виднелись пятна от засохшего вина. В руке руководитель сжимал кубок, а рядом на полу стоял графин. Бессмысленный взгляд уставился на Квинта, охрипший голос произнес:

– Что тебе нужно, центурион, и почему входишь к командиру без разрешения?

– Патруль не вернулся, я собираюсь взять оставшихся солдат центурии и выйти на поиски.

– Иди. Что ты от меня-то хочешь? – удивился командир форта южной пограничной цепи.

– Республика хочет,(Квинт говорил медленно)чтобы вы выполнили свои обязанности, и если я не вернусь, послали весть в другие форты о нападении на нас пустынников.

– Республика, Республика, а зачем твоя любимая республика послала нас сюда, гнить под палящим солнцем?

– Мы здесь для защиты нашего государства, чтобы мужчины могли выращивать урожай, а женщины растить своих детей, – кровь ударила в голову, и глаза заволок туман гнева. – Но вот в чем Республика действительно ошиблась, это в надежде, что враг находится за границей! На самом деле, настоящий враг делает вид, что ее охраняет!

Начальник форта зашелся булькающем хохотом, и Квинт, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты во внутренний двор.

– Солдаты, боевая готовность, построение колонна у ворот! Четверо во фронт! – крикнул центурион голосом, способным разбудить и мертвого.

Спустя пять минут солдаты в полном боевом облачении уже стояли у ворот, ожидая приказов. К Квинту подбежал его второй заместитель и доложил:

– Солдаты построены и ждут приказа, центурион. Сорок шесть легионеров готовы, двое небоеспособны из-за болезни и находятся в лазарете.

– Отлично, выступаем! – Квинт знал своего помощника и мог положиться на его компетентность в вопросах организации солдат.

Центурион надел офицерский шлем с ярко-алым гребнем из конского волоса и первым шагнул за пределы форта.

Обжигающий ветер опалил лицо, Квинт зажмурился, но не сбился с шагу. Это была одна из первых вещей чему учатся солдаты во время службы на южной границе – превозмогать все невзгоды, сохранять строй и дисциплину, ведь от этого зависит не только их жизнь, но и жизни товарищей.

Удалившись на несколько сотен футов от форта, Квинт выслал вперед трех разведчиков. Остальные легионеры в тяжелой броне и с большим щитами плотным строем продвигались за своим командиром. Ноги утопали в вязком песке, раскалившейся на солнце металл жег кожу. Квинт вел солдат по маршруту прошлого патруля, петляющему меж дюн и сыпучих оврагов. Хотя коварная пустыня уже скрыла следы, центурион знал, каким маршрутом шел отряд, ведь именно он его разрабатывал. Разведчики периодически возвращались и докладывали об отсутствии неприятеля, но и пропавшего патруля видно не было. Ветер хлёсткими ударами песка сек кожу, барабаня по броне, словно тысячи маленьких молоточков.

Примерно на половине пути к следующему форту разведчики не вернулись. Это не стало для Квинта большой неожиданностью – за пять лет службы на южной границе к такому привыкаешь. Центурион остановил отряд. Необходимо было принять решение, ведь от его своевременности и верности зависела их жизнь. После выступления из форта видимость снизилась и теперь, солдаты из первого ряда, обернувшись, с трудом различали своих товарищей в хвосте колонны, опутанной клубящейся взвесью.

С левого фланга донеслось несколько возбужденных возгласов. Повернувшись в сторону куда смотрели солдаты, Квинт различил лишь неясные тени в вихрящейся кутерьме серой пыли.

– Развернуть фронт! – скомандовал он, и солдаты, словно единый организм, перестроились к предполагаемому противнику.

В редкие моменты, когда песок меньше всего мешал обзору, Квинт пытался разглядеть неприятеля. Противник оставался странно неподвижен и не походил по пропорциям на человека – слишком тонкое тело, напоминающее…

– Вперед! Шагом! – скомандовал Центурион и отряд приблизился к странным объектам на пару десятков футов.

Буря немного успокоилась, чтобы в скорости разразиться с новой силой, обрушившись на людей со всей яростью стихии. Видимость улучшилась, и солдаты поняли, что это было.

Несколько десятков человеческих голов в узнаваемых шлемах легиона покоились на наконечниках копий, воткнутых древками в песок. Хотя «покоились» – это неверное определение. Лица были искажены гримасами боли, ужаса и отчаянья. В одной из страшных находок Квинт опознал своего опциона – Тита Симмаха. Центурион до боли сжал зубы и обнажил меч, его примеру последовали все легионеры.

Предчувствие неминуемой беды потревожило сердце и разум Квинта. Внутреннее чутье много раз спасало ему жизнь, и спустя десятки боев он бессознательно прислушивался к сигналам интуиции.

– Круг! Круг! – скомандовал Квинт, и солдаты образовали окружность, закрывшись щитами и ощетинившись мечами.

– О Боги Вилл… нет… О Боги… – один из новичков выступил из строя. Оружие выскользнуло из ослабевших пальцев, и он неровной поступью побрел вперед.

Квинт вспомнил, что этот новобранец вместе со своим братом прибыл в форт всего неделю назад. Солдат отличался слабым духом и мягким характером, вследствие чего тренировки и общение с товарищами давались ему с большим трудом. Квинт не знал как, так получилось, что двоих братьев определили в одно подразделение. Скорее всего, в отделе Магистрата Беллос ошиблись в бумагах о назначении, что было не редкостью в последнее время.

– Назад! Легионер, вернуться в строй! – что есть силы, закричал Квинт, но остановить обезумевшего от горя человека он не мог.

Песок вокруг солдат зашевелился, словно живой, и из под него начали появляться пустынники, прикрытые серыми плащами. Десятками они выбирались наружу, словно песчаные демоны, решившие покарать людей за вторжение. Не теряя времени, дикари выхватывали короткие сабли из-за своих широких поясов и с яростными криками устремлялись на центурию.

– Стоять! Держать строй! – Квинт выставил вперед щит, и упершись ногами в вязкий песок, приготовился к удару.

Волна пустынников налетела на них, словно снежная лавина на дубовый лес. Легионеры покачнулись, но устояли. Отразив выпад кривого меча, Квинт из под щита ударил противника перед ним. Клинок не встретил сопротивления так, как дикарь не носил тяжелых доспехов, а кожаный нагрудник и ткань балахона не могли служить защитой против мечей легиона. Пустынник упал, обдав центуриона ненавидящим взглядом, но его место тут же занял другой, и бой продолжился.

В пылу сражения, Квинту удавалось оглядеться по сторонам. Центурия держалась, раз за разом откидывая волны атакующих назад в пустынную бурю. Дикари отступали, перегруппировывались, и вновь шли в атаку. Из-за ужасной видимости не представлялось возможным определить точное количество противников, но на песке уже лежало, по меньшей мере, три десятка пустынных воинов. Но и со стороны солдат были потери. Убитые и оглушенные легионеры вываливались из защитного круга, те кто мог ползти спасались в тылу под защитой своих товарищей, остальные погибали под ударами кривых сабель. Чтобы закрыть бреши в обороне приходилось сужать круг, и Квинт понимал, что рано или поздно они будут вынуждены сражаться спиной к спине. Это бы означало верную гибель. Выход был лишь один.

– Прорываемся, за мной, шаг за шагом! Держать тыл! Передай! – кричать в пылу битвы посреди ревущей песчаной бури было бесполезно, и Квинт надеялся, что каждый из солдат по цепочке передаст его приказ.

Через пару минут он услышал от солдата справа, что приказ получен.

– Вперед! Шаг! – что есть силы закричал Квинт в надежде, что его услышат хотя бы соседние с ним легионеры.

Шаг за шагом центурия продвигалась вперед, раненых поддерживали их товарищи, боеспособных солдат почти не осталось. Мертвые и умирающие вываливались из строя на обжигающий песок, чтобы еще живые могли спастись. С начала битвы песчаная буря ослабела, и видимость улучшилась.

Квинт обернулся, взглянув на маршрут их прорыва из засады. Путь был отмечен дорогой из мертвецов. Они, словно преследовали тщетно пытающихся убежать живых, чтобы утащить их за собой в царство мертвых. Квинт не знал в нужную ли сторону они двигаются, и как далеко находится форт. Во время бури и битвы невозможно было определить направление, оставалось лишь надеяться на чутье.

Он со всей силы врезал щитом по голове «песочника» перед ним, и быстрым ударом меча отправил его в небытие. Под измятыми доспехи было влажно, похоже, в нескольких местах ятаганы врагов все же смогли добраться до желанной плоти.

Квинту казалось, что они уже несколько часов пробиваются сквозь нескончаемые орды пустынников, но по своему опыту он знал, что время в битве странным образом растягивается, и минуты кажутся вечностью.

Еще один выпал из строя окровавленных, изнуренных, но все еще продолжающих идти солдат. Вперед их гнала железная воля командира и желание жить.

Сабля пустынника рассекла воздух и со свистом обрушилась бы на шлем Квинта, разрубая его череп, если бы он не успел отвести голову назад. Острое лезвие со скрежетом прочертило по шлему, рассекая бровь и щеку, чудом не лишив центуриона глаза. Закричав, почти ослепленный от крови и боли командир толкнул противника, и когда тот потерял равновесие, всадил клинок ему в горло.

Кровь заливала глаза и мешала обзору. Центурион понял, что его людей осталось слишком мало, и они не могут продолжать идти. Раненных уже не было кому поддерживать на ногах, и их уложили на песок в центре построения. Они ползли, загребая руками, стараясь не отстать от темпа движения остальных.

Стихия постепенно выдыхалась, и песок уже не так мешал обзору, как в начале боя. Рвущий ветер стих до обычного ненастного дня, и пыль начала оседать.

– Стоять! Спина к спине! – закричал Квинт, надеясь, что буря утихла на столько, чтобы его солдаты смогли услышать приказ.

Квинт понял, что они обречены. Он понял, что ошибся и повел своих людей не к спасительным стенам форта, а прямиком в пустыню, в глубь территории врага. Единственное что оставалось – это с честью встретить смерть на поле боя, не попав в руки к пустынникам. Квинт был уверен, что в тот момент, когда последний из его солдат падет, он бросится на свой меч, не позволив врагу насмехаться и пытать его в плену. Так веками поступали офицеры Республики. Если надежды уже не осталось, не стоит давать врагу чувствовать себя победителем.

Маленькая группа людей, закрываясь щитами, стояла в бушующем море пестрых тюрбанов и сверкающих на солнце сабель. Квинта мутило, перед глазами все плыло, а сознание проваливалось в туманную бездну.

III

Ти.

Рэм – столица Республики.

Холод и сырость властвовали в подземной переходе. Со стен маленькими струйками стекала вода, собираясь в лужицы у стен, плесень и грибок облюбовали темные углы, чумным ковром прорастая до самого потолка. Фонарь в руках Ти разгонял мрак лишь на несколько футов, но юноша знал, что через секунду будет поворот налево и лестница, выводящая в соседнее здание. Последние пару месяцев местом сбора группы был подвал дешевой таверны. Чтобы не показываться в заполоненном посетителями зале, они пробирались к месту встречи через переход, вход в который находился в прилегающем строении.

Тоннель вел в просторное помещение, центр которого занимал большой обшарпанный стол. По всей видимости, его предоставил хозяин таверны сверху, с чьего молчаливого согласия и проводились собрания. Помещение освещали три масляные лампы, стоящие на столе. Света от них не хватало, и стены подвала терялись в тени. Стульев не было, и все присутствующие были вынуждены стоять, опершись руками о стол. У дальнего края юноша заметил Марка, пристальным взглядом смотревшего на проход в тоннель. По правую руку от него была Аллисия. Девушка сидела на столе спиной к Ти, но при приближении парня повернулась и улыбнулась ему. Она выглядела очень усталой, видимо, время до собрания не прошло в пустую. Большие карие глаза немного поблекли, но это ничуть не уменьшало их хищную красоту.

– А я думал ты не придешь, – съязвил Марк, не пытаясь скрыть свою неприязнь.

– Отлично Ти, тебя мы и ждали, – здоровяк с добрым лицом и мускулистыми руками кузнеца поприветствовал юношу.

Гай был единственным человеком в группе, кроме Алисии, с кем Ти ладил. Добрый и отзывчивый он откликался на первую просьбу и всегда помогал по мере своих возможностей. Здоровяк вырос в семье ремесленника и в свободное от работы в мастерской отца время использовал свои навыки на пользу их маленькой организации.

– Привет, Гай. Как ты? – Ти поставил лампу на стол к остальным и к явному неудовольствию Марка встал рядом с Аллисией.

– Дерьмово… Отец заболел, и мне приходиться делать его работу, чтобы мы могли содержать мастерскую и платить налоги. Я сам опоздал как раз из-за этого.

В подвале находились еще двое. Близнецы Линс всегда одевались одинаково, из-за чего их почти невозможно было отличить друг от друга. Даже врожденная особенность – левый глаз карий, а правый зеленый не помогала в этом. Худоба и бедный вид братьев не производили опасного впечатления, но Ти помнил, как по приказу Марка, они, словно одержимые, избивали прохожего в бедном квартале. Нищему не понравились речи Марка против Сената, за что тот и поплатился. Ти думал, что они бы забили бедняка до смерти, но на шум прибыл патруль стражи, и им пришлось уносить ноги. Светлые волосы близнецов были заплетены в тонкие косы, ниспадающие за левое ухо. Это навевало мысли о их принадлежности к одной из многочисленных банд Рэма. Бледные змейки вздрагивали, вторя резким движениям.

Ти хотел заговорить с Аллисией и уже было открыл рот, как из подземного перехода показались лучики света, а следом за ними появилась голова в капюшоне. Человек, с ног до головы закутанный в черный плащ, вышел из прохода и направился к столу. Следом за ним, на расстоянии шага, следовал огромный человек, не меньше семи футов роста, с длинной светлой бородой и разукрашенным синими татуировками лицом. По всей видимости, он был из дикарей, живущих на севере. Хотя варвары и отличились воинственным нравом, несколько племен все же сумели найти общий язык с Республикой, вложив мечи в ножны, наладив взаимовыгодную торговлю. Возможно, гигант был одним из купцов, хотя устрашающая внешность говорила об обратном.

Человек в плаще подошел к столу и скинул капюшон с головы. У него были седые волосы, зачесанные назад, обветренное лицо свидетельствовало о частых путешествиях, а тонкие губы об остром и цепком уме. Серые глаза Незнакомца обвели всех присутствующих пронизывающим взглядом. Было очень трудно не отвести глаз, но Ти, сделав усилие, совладал с собой.

– Рад вас приветствовать! Я – Марк, а вы…? – Марк первым нарушил молчание, возможно, тем самым желая подтвердить свое лидерство, но, не дождавшись ответа, сконфуженно замолчал.

– Ну что же, это вы решили оставить свои игры и вступить в настоящее дело? – голос Незнакомца был скрипучим и неприятным. Если потереть два куска коры между собой, можно услышать похожий звук.

– Хватит с нас, нам нужно серьезное дело! Мы хотим быть частью чего-то большего! – Марк говорил с горячностью, явно неуместной в подобной обстановке.

– Да, да… – Незнакомец отмахнулся от слов Марка, словно от назойливой мухи, и осмотрел присутствующих. – Здесь всем можно доверять, могу ли я говорить открыто?

Марк тоже, подражаю Незнакомцу, обвел свою группу взглядом, задержавшись на Ти, но в итоге ответил:

– Здесь только проверенные люди.

– Хорошо. Тогда слушайте внимательно, дважды повторять не буду. Первой задачей будет получение груза и транспортировка его в город. Можете считать это проверкой. Если вы успешно справитесь с заданием, доказав тем самым свою надежность, далее вы получите сложное и очень важное поручение. Все понятно?

– Что за груз, и когда мы должны его принять? – вступила в разговор Аллисия, до этого момента молчавшая.

Незнакомец удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Через три дня, за час до полуночи, вы должны встретить груз у ворот Кассия. Стража подкуплена и проблем не будет. Вы должны доставить груз на склад в восточном квартале, – на стол опустился листок пергамента с картой нужного района и следом за ним звякнул ключ. – Содержание груза – это уже не ваша забота. Еще вопросы?

Все молчали. Незнакомец накинул на голову капюшон и пошел к проходу, но на половине пути обернулся, добавив:

– Когда задание будет выполнено, я свяжусь с вами для дачи дальнейших инструкций, – после этих слов силуэт в черном плаще скрылся в тоннеле. Гигант-охранник последовал за ним.

Когда свет лампы Незнакомца исчез в тоннеле, Гай выдохнул:

– Дела… Похоже, мы стали контрабандистами, я не думал, что все так серьезно.

– Ты думал, мы будем малевать ругательства на стенах и закидывать дерьмом здание Магистрата!? – в голосе Марка слышалось раздражение. – Нет! Вот наш шанс внести вклад в общее дело и стать частью людей, создающих будущее! Войти в историю не, как безвольные наблюдатели, а как одни из тех, кто построил новый мир!

– Но, если нас поймают, то могут отправить на копи или вообще повесить. К тому же, может пролиться кровь, – Гай смутился и кажется даже уменьшился под взглядом Марка.

– Без крови нельзя ничего изменить, но надо сделать так, чтобы ее понадобилось, как можно меньше, – уставшим голосом произнесла Аллисия.

– Это очень серьезный шаг, готовы ли мы к нему? Назад пути не будет, – Ти стоял, оперившись на стол, его взгляд застыл на старых досках, изучая рисунок трещин и царапин на них.

– Если ты хочешь и дальше играть в игры, а не заниматься делом, то пожалуйста! Вали! – Марк пытался прожечь Ти взглядом, но юноша устоял, не позволяя тому почувствовать превосходство.

В подвале повисла неприятная тишина, было слышно как в таверне сверху разбилась посуда, и грубый мужской голос проревел череду ругательств под аккомпанемент визгливого женского хохота.

– Ну хватит вам, – произнесла Аллисия, коснувшись рукой Марка, тот сразу расслабился. Ти тоже опустил взгляд. – Пора расходиться.

– Выходим по двое. Встречаемся через три дня у ворот Кассия.

– Я с Ти, – сказала Аллисия и, схватив юношу за руку, потащила его к тоннелю.

Ти не видел лица Марка, но был уверен, что тот уж точно не улыбается. Аллисия провела парня по подземному переходу, освещая себе путь лампой. Они выбрались из тоннеля, попрощались с Филиппом, все еще дежурившим у двери, и вышли на улицу.

– Не слушай Марка, он напыщенный индюк и идиот, – Аллисия поежилась и поплотнее запахнула плащ.

– Я знаю, – Ти улыбнулся. – Я провожу тебя до дома.

Аллисия жила в одной из комнат инсулы, расположенной неподалеку от дома Ти. Юноша никогда не спрашивал, откуда девушка берет деньги на такое недешевое жилье, и в его голову сами собой лезли неприятные мысли:

«Она может работать служанкой в особняке одного из богатых патрициев. Нет… Аллисия точно ни кому не прислуживает, такой красавице сами должны служить… А она могла бы много зарабатывать с таким телом… Нет! Это невозможно! К тому же, не могу себе представить как такую девушку, как она, можно просто купить, а утром уже забыть» – от таких мыслей парень покраснел.

– О чем думаешь? – Аллисия посмотрела на него.

Они уже вышли из бедных кварталов и приближались к дому девушки.

– Обо всем. Не знаю правильно ли все это. Неужели во всех бедах повинен Сенат?

– Конечно правильно. Сенат не может продолжать существовать, наша любимая Республика гибнет, они выпивают ее кровь.

– Да, ты права, – помолчав несколько секунд, Ти добавил. – Давай завтра встретимся, прогуляемся по Кантуму.

Девушка улыбнулась и взяла его за руку:

– Я бы очень хотела, но буду ужасно занята следующие дни. Думаю, мы увидимся только у ворот, сам знаешь когда. Ну вот и мой дом. Спасибо, что проводил, – девушка чмокнула парня в щеку и скрылась в двери.

Всю дорогу до дома Ти думал о ней. Зайдя в инсулу юноша твердо решил, что Аллисия ему небезразлична. Счастливый от того, что все прояснил, Ти вошел в комнату и встретился с сестрой.

– Где ты был? – в голосе Мары чувствовалось волнение и любопытство.

– Где надо, – у Ти не было настроения разговаривать с ней и тем более спорить.

– Опять с ней. Я так и поняла. Ты знаешь, отец недавно вернулся, очень уставший. Сказал, что все – правда! Какой ужас! И завтра будет срочное заседание Сената, а после на Главном Форуме огласят его результаты.

– Да, да, отлично. Я очень устал и хочу спать, давай завтра поговорим.

– Да я поняла, от чего ты устал, – Мара озорно улыбнулась и убежала в свою комнату.

Глубоко вздохнув, Ти закрыл за сестрой дверь и повалился в кровать. Через несколько секунд он уже спал.

* * *

Раннее утро. Здание Сената.

– Сенатор Квилий, огласите, пожалуйста, все известные нам вести, – произнес сенатор Орил. Он выглядел очень уставшим. Осунувшееся пухлое лицо и тяжелые отечные глаза свидетельствовали о бессонной ночи. На вид благородный патриций прибавил лет десять.

Сенатор Квилий прокашлялся и, с трудом встав со своего места, начал:

– От наших соглядатаев в Сервии нет никаких вестей. Мы не знаем заодно ли мятежная провинция с Юнием или нет. Войска Септима Юния двигаются от северной границы по направлению на столицу. Точная численность его войск не известна, но, смею предположить, что к нему примкнули все легионы в Ултане, – старик прервался, вздохнул и переменил позу.

Сенатор Квилий превосходил всех присутствующих не только возрастом, но и опытом. В свои восемьдесят пять он уже не мог произносить долгие речи, как делал это в молодости, но никто не мог и подумать, чтобы сместить этого уважаемого человека с почетной должности докладчика в Сенате. Короткие, обрывочные предложения, произнесенные хриплым старческим голосом, заставляли задуматься даже самых могущественных политиков.

– Точкой сбора наших легионов назначена провинция Велерия. По примерным оценкам, наши силы составляют семь легионов, не считая солдат, оставленных в качестве гарнизонов в пограничных фортах. Что касается внешней политики. Королевство Астия официально выразило нейтралитет, король обещал не вмешиваться в наши внутренние дела. Северо-западные княжества также будут нейтральны, они заняты войной между собой. Мерийский Султанат сообщает о невмешательстве, о чем Султан лично сообщил нашим дипломатам. Также в связи с потерей всех контактов с Сервией, наша казна рискует потерять ощутимую часть доходов.

Весть о вспыхнувшей в Республике гражданской войне в считанные часы достигла соседних государств, и к утру птицы с посланиями уже прибывали в Рэм.

– Благодарю вас, – Орил встал и, дождавшись когда престарелый сенатор тяжело опустится на свое место, начал говорить. – Благочестивые сенаторы, Республика переживает тяжелые времена, и нам следует действовать решительно и жестко. Необходимо любыми способами не допустить сотрудничества между Юнием и сепаратисткой провинцией Сервия. Если мы не сможем этого сделать, нашим последним шансом станет иностранная интервенция, но, как мы все понимаем, оба этих варианта означают конец Республики. Далее, Септим Юний – отличный стратег и за него сражаются легионы, закаленные в боях с северянами. Чтобы достойно противостоять этой угрозе я предлагаю впервые за полтора века избрать «Меч Республики». – Сенаторы зашептались, заговорили, выражая целый букет эмоций.

«Меч Республики» – это должность, избираемая во время великой опасности, угрожающей всей стране. В руках этого человека сосредотачивается вся военная власть, и лишь Сенатская Гвардия остается неподконтрольной ему. Когда опасность минует, «Меч Республики» должен сложить свои полномочия в установленный срок, или Сенат объявит его врагом государства.

– И какую кандидатуру вы предлагаете? Этот человек мало того, что должен быть полностью предан, так еще и быть способным победить Юния в битве, – произнес Сенатор Панс, потрясая своей козлиной бородкой.

– Никто не справится с этим тяжким бременем лучше, чем благородный сенатор Кальвус Корилл, – торжественно произнес Орил, взмахнув пухлой рукой в направлении названного.