Текст книги "Запретный плод"

Глава 2

Морган увидела, как ее гламурная, утонченная мамочка выходит из офиса в костюме лимонного цвета, туфлях на высоком каблуке и с идеально прямыми волосами чуть выше плеч.

– Мне нужно решение относительно изделия для аукциона, – объявила Морган, пока мать шла к ним. – Какие камни вы предпочитаете? Бриллианты? Изумруды? Рубины? Классика или современность? Ты для этого позвала меня на собрание?

– И тебе привет, дорогая, – невозмутимо отреагировала Ханна. – Как дела?

Морган покрутила в воздухе тонкими пальчиками:

– Мам, мы сегодня утром пили вместе кофе. Почему ты не сказала мне о том, что я должна буду спуститься вниз?

– Это конференц-зал, а не комната пыток, Морган, – ответила Ханна, тон сухой, как мартини, который она предпочитала. – Морган, пришла пора поговорить о твоем вступлении в «Моро Интернэшнл» на официальных началах.

Морган вздохнула:

– Неужели шесть месяцев уже прошли? Так быстро?

У них имелся договор: каждые шесть месяцев Ханна могла донимать ее по поводу работы в компании. И так уже двенадцать лет подряд.

– Я хочу, чтобы ты стала директором по связям с общественностью.

Уж лучше пусть меня автобус переедет, – подумала Морган. Директор по связям с общественностью? Это что-то новенькое.

– Мам, мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь, – дизайном ювелирных изделий. Вы с Джеймсом прекрасно управляетесь с МИ. Я вам не нужна.

Но Ханне нужны более веские причины для отказа. Она пыталась пристроить Морган на работу в МИ с шестнадцати лет – вскоре после того, как они получили отличные новости о том, что Морган всего лишь хронический дислексик, а вовсе не законченная тупица.

Чтобы понять это, потребовались объединенные усилия ее матери, кучи медиков, педагогов-психологов и мозгоправов. Годы настоящего ада, в котором горела Морган с того момента, как пошла в школу, и до установления диагноза, были благополучно забыты всеми, кроме нее самой.

Морган знала, что она не глупая, но также понимала, что любая должность в МИ требует работы на компьютере, чтения и написания докладов. Она, конечно, могла все это делать, но ей на это требовалось чуть больше времени, чем другим, – ну ладно, намного больше времени! – а корпоративный мир не привык ждать. Да и не обязан…

Если она не сможет стать лучшей в своем деле, она не будет им заниматься. Не говоря уже о том, что ее дислексия перестанет быть тайной: на высокой должности ничего не утаишь. Вот будет потеха! Она уже видела заголовки: Бесповоротно тупая блондинка… Прекрасная, но глупая… Да кому нужны мозги с такой внешностью и деньгами?

Морган поежилась. Нет уж, спасибо. Можете назвать ее упрямой или гордячкой, но она ни за какие коврижки не выставит себя снова на всеобщее поругание.

Кроме того, дизайн ювелирных изделий был ее утешением и радостью – работой ее мечты. Морган взяла мать за руку и пожала ее:

– Я люблю тебя за то, что ты веришь, будто я могу играть в МИ куда более серьезную роль, но у меня не хватит ни образования, ни навыков, мам. Я не создана для корпоративного мира. И я не хочу быть его частью. Я счастлива на задворках МИ.

– Когда-нибудь я тебя все равно уломаю. – Ханна вздохнула. – Ладно, перейдем к делу. Я хочу, чтобы ты вытащила на свет божий свои дизайнерские платья и начала создавать ажиотаж вокруг бала на светских раутах.

Морган от неожиданности поперхнулась.

– Фу! Разве я мало для этого делаю?

– Да почти ничего, – фыркнула Ханна. – Одно мероприятие в две недели, и с того рано сбегаешь. Сколько приглашений ты проигнорировала только на этой неделе?

Морган пожала плечами:

– Десять… двенадцать?

– Хелен, мой персональный специалист по связям с общественностью, сказала, что тебя приглашали по меньшей мере двадцать пять раз, если не больше. Суаре, благотворительные обеды, дневные чаепития, завтраки…

– Мам, у меня есть свой бизнес, заказы не могут ждать. Я работаю, так же как и ты. Работаю много.

– Ты Моро; ты должна больше выходить в свет.

– Не наседай на меня, мама. Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти затхлые мероприятия с их разговорами, такими… глубокомысленными. Ситуация в Сирии, экономика, вырубка тропических лесов.

И вообще, она и впрямь предпочитала выпить пива, отправившись в какой-нибудь захудалый бар в футболке и джинсах, чем страдать в бальном зале в неудобных туфлях.

Райли улыбнулась ей, и Морган заметила озорной огонек в глазах подруги.

– Бедная девочка… заставляют надевать красивые платья, пить лучшее шампанское и кушать самые изысканные яства на мероприятиях, куда можно попасть только по приглашению. Это сущее наказание, правда-правда!

Ответный взгляд Морган не обещал подруге ничего хорошего за поддержку кампании матери по вовлечению дочери в светскую жизнь Нью-Йорка.

Морган сморщила носик.

– Ты и Джеймс прекрасно с этим справляетесь, и гораздо лучше, чем я, мам. Послушай, мы уже обсудили мой вклад в бал, так, может, я пойду? – с надеждой спросила Морган.

– Нет, я хочу, чтобы ты посетила первое собрание по планированию бала, наряду с Райли, Джеком – нашим PR-директором – и новым консультантом, которого Джеймс привлек к оценке безопасности, – сказала Ханна, ступая по ковру в сторону зала заседаний.

– Почему этим не может заняться глава безопасности Моро? – После прошлого бала Моро случилось несколько вооруженных ограблений выставок ювелирных изделий. Ханна постучала пальцем по рамке с фотографией Бриллианта Моро – камня, который прапрапрабабушка Морган купила у разорившегося русского аристократа и который когда-то принадлежал царице Елизавете. – Пятьдесят три карата, цвет D, безупречен. Стоит более пяти миллионов долларов. Хочешь рискнуть им?

Когда она так выражается…

– Наша коллекция бесценна, Морган, поэтому Джеймс заключил контракт с «Отерлохи Консалтинг», чтобы они выявили все пробелы в безопасности и заполнили их. К нам должен приехать их лучший оперативный работник…

«Отерлохи»… «Отерлохи»… Откуда ей знакомо это название?

Ханна положила руку ей на спину, а она обнажила зубы в безупречной улыбке, и так они вместе шагнули в конференц-зал. Не отпуская ручку двери, Морган осмотрелась, и у нее сердце ухнуло вниз, стоило ей встретиться взглядом с невыносимо-голубыми глазами.

Темно-каштановые волосы… Отерлохи… Глубокий голос Шона Коннери, объясняющий, что это такой город в Шотландии, расположенный на озере – «озеро» по-шотландски «лох», – и он однажды был там со своим другом. Двое мальчишек рыбачили и исследовали обледеневшие берега, и он поведал ей, что непременно назовет свою фирму «Отерлохи» как-то так, когда заведет свой бизнес.

Это было одно из самых длинных его предложений, и Морган заворожили шотландский акцент и решимость, горевшая в этих фантастических глазах цвета кобальта… Ной Фрейзер.

Сердце Морган камнем упало на пол и разбилось вдребезги. Она попятилась за дверь и зажмурилась. Восемь лет прошло, а ей все никак не удается избавиться от этих воспоминаний.

– Простите. Мне срочно нужно в туалет.

– О, Морган! Сейчас? Собрание… – летел вслед за ней по коридору голос Ханны.

В туалете для высоких гостей, куда Морган загнала вербальная атака матери, девушка села на крышку унитаза и уставилась на свои руки. Она понятия не имела, хватит ли у нее духу вновь встретиться лицом к лицу с Ноем Фрейзером.

Уж лучше утопиться в унитазе.

– Моргз? – постучали в дверку. – Ты там? Твоя мама отнюдь не счастлива.

Морган наклонилась и открыла замок. Райли распахнула дверь и нахмурилась:

– Почему ты скрываешься в туалете?

Морган прикусила губу.

– Ты видела Ноя Фрейзера?

– Этого парня из охраны? Да. Настоящий красавчик!

Морган выругалась и закрыла лицо руками.

– И в чем проблема?

Морган кратко описала свою историю с Ноем, и Райли осталось только всплеснуть руками.

– Значит, ты подошла к парню, а он сказал тебе «нет»? Это было сто лет назад, Морган!

Морган знала, что если есть на Земле человек, способный ее понять, так это Райли.

– Ладно, мне нужны детали. Давай расскажи мне про мистера «Расплавь-мои-трусики». И поспеши, или твоя мама самолично вытащит отсюда нас обеих.

– Когда мне было девятнадцать, родители начали получать угрозы о похищении от какой-то странной группировки, и Ноя назначили моим телохранителем.

– Угу…

– Через неделю общения я бросилась в его объятия – вообще-то накинулась на него нагишом. Он поцеловал меня, обнаружил, что я девственница, и отклонил предложение. Какое унижение! Он мне нравился – я чувствовала себя с ним спокойно и уверенно, хотя он практически все время молчал, – и его отказ стал для меня…

– Стал чем, милая?

– Не могу объяснить и не знаю почему, но я просто сгорала от стыда. Он снова заставил меня почувствовать себя никчемной. Вот только не надо мне говорить, что никто не может заставить меня почувствовать себя никчемной!

– Хорошо, хорошо, никаких лекций! Он знал, что ты дислексик?

– Нет, я была очень осторожна и сумела скрыть это от него. С ним я была абсолютно нормальной, но этого оказалось недостаточно. Я до сих пор вспоминаю ту ночь с содроганием.

– О господи… Но ты ведь знаешь, что ты не никчемная. Ты столько трудилась, чтобы избавиться от ощущения, что ты хуже, чем другие, и тебя никто не ценит. Так почему же ты позволяешь этим чувствам и этому мужчине загнать тебя в туалет? Ты выше всего этого.

– Знаю… – буркнула Морган.

– Тогда поднимай свою задницу с унитаза и хватит киснуть. У тебя все будет прекрасно. Вот насчет себя я сомневаюсь. – Райли покрутила попкой.

Морган удивленно посмотрела на нее:

– А что с тобой не так?

– Похоже, мои трусики начинают растворяться… можно я за ним приударю?

– Фу, Ри! – поморщилась Морган. – Нет, нельзя! То есть да, разумеется, можно… Тьфу ты!

Смех Райли прокатился по коридору.

На этот раз она сбежала от него.

Судя по тому, как она поспешила ретироваться с видом вот дерьмо, никто не предупредил ее о том, что он приезжает. Он, конечно, не ожидал увидеть здесь Морган, но он, по крайней мере, был готов к случайной встрече с нею. И у него было целых шесть часов, чтобы попрактиковаться в бесстрастном выражении лица о-это-ты?

Он понимал, почему она убежала; ему и самому хотелось поступить так же.

Ной уставился на стол, за которым сидел, и постарался сосредоточиться. Ему тридцать три года, а он, как подросток, радуется тому, что нижняя часть его тела скрыта столешницей.

Возьми себя в руки, Фрейзер! Десять минут спустя он посмотрел на часы и вздохнул. Собрание все еще не началось.

Он заставил Морган сбежать чуть ли не с криками о помощи… ну, не с криками, но все равно он не мог осуждать ее. Для него это тоже не слишком приятное воспоминание, а ведь он не был голым… с бразильской стрижкой… Немедленно прекрати это, Фрейзер!

Он скосил глаза на Ханну и ее сына Джеймса, которые только что вошли в зал. Джеймса он видел и раньше, и, невзирая на то что тот был одним из самых богатых людей мира, парень ему нравился. Он был умен, решителен и не раздувался от гордыни.

Ноя не покидала надежда, что Морган похожа на брата.

Не то чтобы его это слишком заботило.

Ной увидел, что дверь конференц-зала распахнулась, и не заметил, как у него перехватило дыхание. Сначала порог переступила артистичная рыжеволосая девушка, которая бросила взгляд на Джеймса, отчасти упрямый, отчасти завороженный – что-то там явно назревало, – а потом Ной сфокусировался на фигурке в дверях.

– Извините, что заставила вас ждать. Привет, Джеймс.

Джеймс Моро резко обернулся, тут же пересек комнату и заключил Морган в объятия. Белокурая головка Морган легла ему на грудь, она прикрыла глаза и тоже обняла брата. Потом она взмахнула ресницами и посмотрела прямо на Ноя – уже абсолютно спокойно – чистыми зелеными глазищами, и теперь настал его черед ощутить себя уязвимым… как будто она расколола его скорлупу, раскрыла и могла свободно считывать каждую его мысль, каждую эмоцию, каждую крупинку страха.

– Ной, – сказал Джеймс, положив руку на напряженную спину Морган и подталкивая ее вперед, – не знаю, помните ли вы мою сестру Морган.

Еще бы не помнить, ведь образ этой обнаженной красавицы навсегда отпечатался на сетчатке моих глаз.

Губы Ноя изогнулись дугой, и когда Морган зыркнула на него, ему вдруг подумалось, что она прочла ход его мыслей.

– Конечно. Приятно снова видеть вас, Морган, – сказал он самым невозмутимым тоном, на который только был способен.

Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты была голенькой.

– Ной, – произнесла Морган. Прищурилась и одарила его взглядом «ты мерзкая букашка, и я с радостью раздавила бы тебя каблуком».

Что у нее за проблемы? Неужели она все еще злится на него за то, что он отказал ей? Да ладно тебе, это было восемь лет назад – все давно прошло и забылось.

Ной с честью выдержал это испытание. Он еще в армии отточил свой взгляд «лучше-не-связывайся-со-мной», под которым дрожали не только новобранцы, но и вояки рангом повыше. Когда лицо Морган начало заливаться краской, он понял, что выиграл битву характеров. По крайней мере, в этот раз.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Ной вернулся к столу и отодвинул стул, приглашая Морган сесть рядом с ним. Она прищурилась, выдвинула стул еще на пару дюймов в знак неповиновения и упала на него. Ной вдохнул ее аромат, что-то легкое и свежее, и ощутил знакомое головокружение. Аромат тех самых духов перенес его в ту ночь, когда он сражался с соблазном и с трудом оторвался от нее.

– Итак, первый пункт нашего плана… – произнесла Ханна звонким бесстрастным голосом, когда все расселись по местам и в ожидании воззрились на нее. – Я перекладываю всю ответственность за бал на тебя, Морган, и это не обсуждается. Сделай так, чтобы я могла гордиться тобой.

Глава 3

Когда Морган уставала, испытывала стресс или волновалась, у нее перед глазами начинали кружиться темные точки, а буквы прыгали по странице и раскачивались, словно пьяные. Однако сейчас впервые в движение пришла вся комната, лица и окружающие предметы.

Морган прикрыла глаза и задалась вопросом: не привиделись ли ей последние тридцать секунд? Она будто бы слышала, что мать собирается возложить на нее организацию благотворительного бала Моро, приуроченного к выставке драгоценностей, накопленных многими поколениями семейства Моро, которая проходит раз в пять лет. Этот бал был самым ожидаемым событием на международной светской арене.

На бал приглашалось только три тысячи гостей, пятьсот из которых выбирала Ханна из своих самых преданных клиентов, давних бизнес-партнеров и предпочтительных поставщиков. Прочие, будь то представитель королевского рода или простой парень Джо, были вынуждены участвовать в аукционе – желающие делали предварительный взнос на две персоны, и те, чья сумма оказывалась выше, выигрывали долгожданные билеты.

Но за такие деньги гости ожидали самые лучшие развлечения, невообразимые наряды, еду качества ресторанов, удостоенных звезд Мишлен – и все это на позолоченных блюдах.

И Ханна хочет, чтобы она провела этот бал? У Морган сдавило горло. Она подняла левую руку и не заметила, как нащупала ладонь Ноя. Его сильные пальцы обняли ее руку и не пожали ее.

– Дыши, – услышала она его приказ. – Еще, вдох-выдох. Вот так.

По мере того как легкие и кровь Морган начали насыщаться кислородом, комната прекратила вращение и начала вставать на место. Почувствовав, что она снова обрела дар речи, Морган облизнула губы и решила было выпустить руку Ноя. Но поскольку с реальностью ее связывала только эта твердая ладонь, девушка не стала этого делать.

Морган заставила себя взглянуть на мать, на лице которой играла едва заметная улыбка.

– Это что, шутка такая?

– Вовсе нет, – ответила Ханна. – Я хочу, чтобы ты спланировала, организовала и провела бал.

– Но…

– Райли поможет тебе с творческой частью – выбрать тему, подготовить дизайн. Вам обоим воображения не занимать, и я уверена, что у вас получится волшебное зрелище.

Морган помотала головой. Я не могу читать доклады, писать отчеты, анализировать таблицы. И ты это прекрасно знаешь! Я не хочу все испортить: это слишком ответственное задание для меня.

Взгляд Ханны смягчился, но на лице отражалась решимость.

– Солнышко, я знаю, что ты справишься. Мы наймем тебе личного помощника. Джеймс будет присматривать за финансами, Джек поможет с продвижением бала и рекламой. Ной составит план защиты драгоценностей, а я постоянно буду на телефоне. Тебе остается только координировать действия, принимать решения, руководить людьми.

– Ты это умеешь, – с беззаботной улыбкой вставил Джеймс.

Морган неохотно отобрала руку у Ноя и покраснела, почувствовав на себе взгляд его голубых глаз. Что он может о ней подумать?

– Почему ты сама выходишь из игры, Ханна? – как всегда, без обиняков поинтересовалась Райли.

Морган заметила загадочную улыбку на лице матери и нахмурилась. Хороший вопрос, и ответ на него она, похоже, знает… Три, два, один…

– Мне требуется перерыв – я на время отхожу от дел.

Ну вот, опять двадцать пять… – подумала Морган. Примерно каждые десять лет ее родители решали воссоединиться и попытаться пожить вместе. Они любили друг друга, но их любовь была куда крепче, когда их разделяли страны и континенты. Морган закатила глаза, показывая Джеймсу свое отношение к происходящему, а тот ответил ей легкой улыбкой.

– Мы с Джеддом уже почти сорок лет как женаты и поняли, что хотим проводить друг с другом больше времени. Он постарается быть не таким заядлым геологом, а я буду сопровождать его в поездках. Поэтому хочу, чтобы ты организовала за меня этот бал, Морган.

Морган выдохнула, выпуская вместе с воздухом скопившееся внутри напряжение. Неделя, может, две, и Ханна вернется, чтобы взять организацию бала в свои ухоженные ручки с идеальным маникюром. Это нестрашно. Просто надо выждать немного и перетерпеть.

Что за утро, подумала Морган. Ной, бал, родители; она чувствовала себя эмоционально и информационно перегруженной.

– Итак, перейдем к делу, – отрезала Ханна.

Морган нахмурилась и подняла руку:

– Подождите! Не так быстро, мам. – Морган посмотрела, прищурившись, на свою прекрасную властную мать. Ей стоит только палец дать, и она всю руку откусит. – Я согласна поприсутствовать на первом плановом заседании, а потом решу, насколько хочу быть втянутой в это дело, потому что прекрасно знаю, что ты снова появишься здесь через пару недель и все возьмешь на себя.

– О’кей. Ладно, мы и так потратили слишком много времени на нашу семейную драму. Вернемся к работе, господа.

К концу двухчасового заседания у Морган голова пошла кругом. Она отчаянно нуждалась в чашке кофе и тишине. Просто посидеть, подумать о том, что произошло нынче утром.

Ей хотелось убежать к себе в студию, лечь на бархатный диванчик малинового цвета и подышать. Но вместо этого Ханна попросила ее сделать одолжение и проводить Ноя в «Форрестер-Грантем» – самый старый, большой и красивый отель на Манхэттене. Там имелся единственный в Нью-Йорке танцевальный зал, способный вместить всех гостей бала, а тот факт, что отель был роскошным, богатым и шестизвездочным, не оставлял выбора.

Райли покинула зал последней и закрыла за собой дверь, оставив Морган наедине с Ноем. Она наблюдала за тем, как тот поднимается во весь свой немалый рост и направляется к столику с закусками в углу. Ной поставил под кофемашину маленькую чашечку и нажал кнопку «эспрессо». Он изменился, подумалось Морган. Тело под этим серым костюмом все такое же тренированное, как и восемь лет назад, но волосы отросли, лицо похудело. Он, конечно, стал старше, но было что-то еще. Что? Может, все дело в том, что теперь он излучал уверенность, силу… и никто не мог усомниться, что перед ними умный, амбициозный мужчина в самом расцвете сил.

Ной достал из ведерка со льдом две бутылки газированной воды, взял их в одну руку, другой прихватил кофе и вернулся к столу. К безмерному удивлению Морган, чашку кофе и одну из бутылок он поставил перед ней.

– У тебя такой вид, будто тебе срочно требуется подкрепиться, – сказал Ной, отодвигая ногой стул и присаживаясь на краешек стола лицом к ней.

Морган поднесла к губам чашечку кофе, пригубила и откинулась назад, на высокую спинку кожаного кресла. В мозгу бешено крутились вопросы, которые ей хотелось задать ему: где он живет? У него нет кольца, но женат ли он? Встречается с кем-нибудь? Почему он отказал ей много лет назад?

Правый уголок губ Ноя дернулся, и Морган ощутила, как внутри у нее нарастает раздражение.

– Над чем смеемся? – окрысилась она.

– Над тобой конечно же.

– Немедленно прекрати! А почему?

Ной пожал плечами и посмотрел на нее, поднося бутылку к губам.

– Ты сидишь здесь и думаешь, что вежливость требует от тебя поговорить со мной, а единственная тема, которая приходит тебе в голову: почему я тогда ушел?

Вот ведь эго у мужика! Высокомерный, снисходительный сукин сын… И он прав, черт бы его побрал!

– Я ни разу не вспомнила тебя после того, как ты исчез, – ледяным тоном проговорила она.

– Лгунишка, – мягко укорил ее Ной, сверкая глазами. – Ты тоже думала о том, как бы это могло быть…

Тоже думала? Значит ли это, что и он думал?

– Вижу, ты обзавелся кое-какими социальными навыками. Неужели понял, что беседа способна помочь донести до людей твою точку зрения?

Вот видите, она и на сарказм способна! Ха!

– Мой партнер настаивает.

Партнер? Кто она? Как долго они вместе? Есть ли у них дети?

Ной тихо рассмеялся:

– У тебя самое выразительное лицо в мире. Почему бы просто не спросить?

– Что спросить? – изобразила равнодушие Морган. – Понятия не имею, о чем ты.

– И снова… лгунишка. Когда я сказал «партнер», я имел в виду Криса – своего делового партнера.

Не женат! Вау! Девица внутри ее пустилась в пляс, и она тут же мысленно дала ей пощечину, потому что на самом деле он ничего такого не говорил.

– А ты?

Морган приподняла свои безупречные черные брови.

– Это тебя не касается.

Ной улыбнулся и вспугнул сотни бабочек у нее в животе.

– Ты прямо герцогиня.

Морган обнажила идеальные зубы.

– Не забывай об этом. И давай проясним, я не желаю – никогда! – обсуждать Кейптаун.

– Почему? Хороший город.

– То, что мы делали в Кейптауне, – процедила сквозь зубы Морган.

– Мы делали? Я всего лишь поцеловал тебя – это ты бегала голышом в надежде на лучшее.

Она сейчас убьет его… медленно, с удовольствием.

Ной убрал волосы с лица и потер ладонью щеку.

– Как бы ни было весело обмениваться с тобой колкостями, я действительно должен сказать кое-что о Кейптауне. Я должен был справиться с этим – с тобой – с той ситуацией – гораздо лучше, Морган. – Он приложил палец к ее губам, не давая себя перебить. – То, что ты сделала, требует немалой смелости, а я был жесток. Прости меня.

Морган сообразила, что у нее приоткрыт рот. Он извиняется? Правда?

– Ну, это все, что я хотел сказать.

Ага… этого более чем достаточно. Откровенно говоря, Морган предпочла бы притвориться, что ничего не было, но она зауважала его за это извинение.

Она вытерла о брюки внезапно вспотевшие ладони.

– Ну и ладно. Я думаю, что тоже должна извиниться за то, что набросилась на тебя голая. Я была слишком… напористой.

– Такая женщина, как ты, никогда не должна извиняться за то, что ходит голой. – В глазах Ноя показались бесенятки.

Ей тоже захотелось улыбнуться ему, но она еще не была готова сделать это. Практически готова, но не совсем.

Ладно, хватит об этом. Уже давно пора сменить тему.

– Мама вроде сказала, что ты теперь сам по себе? Больше не трудишься на CFT?

Ной кивнул:

– У меня своя компания, которая занимается практически тем же, что и CFT. Я здесь, чтобы порекомендовать, какой системой лучше воспользоваться, дабы защитить коллекцию. Это первый шаг. Надеюсь, саму систему тоже будем устанавливать мы.

– А ты разбираешься в этом деле?

– Очень хорошо.

– Тогда ладно. – Морган покрутила кольцо на пальце и слегка пожала плечами. – Вообще-то я практически не связана с балом, но мне бы не хотелось, чтобы с коллекцией что-то случилось.

– Практически не связана с балом? Мне кажется, твоя мать придерживается другого мнения. Если мы установим систему безопасности, можешь быть уверена: ничего с вашей коллекцией не случится. Мой бизнес пойдет прахом, пропади хоть самый крохотный бриллиантик, а я не готов так рисковать.

Морган похолодела при мысли о потере коллекции. Дело было не только в деньгах. Ее семья была хранительницей бриллиантового кольца царицы Елизаветы из России, жемчугов, которые носила в восемнадцатом веке жена махараджи, и первого бриллианта из самого первого рудника Моро, а это значило очень много. Все эти вещи конечно же были очень дорогими, но они к тому же представляли собой историческую ценность.

Однако если в дело охраны вступает Ной, она может спать спокойно.

На Ноя вполне можно положиться. Он надежный, он профессионал.

А она – нет, за пределами своей студии. Он – живое напоминание о том, почему она не должна брать на себя организацию бала. Она никогда не выйдет так далеко из своей зоны комфорта… Сотни вещей могут пойти наперекосяк, а она и без того как безрукая. Нет уж, это мамино детище, и пусть оно им и остается.

– Идем, пора уже, – поднялся Ной.

Он молча наблюдал за тем, как она расправляет скрещенные ноги и встает. Потом окинул ее взглядом с ног до головы.

– Отлично выглядишь, герцогиня. Конечно, не так хорошо, как тогда…

– Тогда мне было девятнадцать, – возразила Морган, отдавая себе отчет в том, что набрала куда больше фунта веса с тех пор, как влезала в идеальный четвертый размер. – В любом случае я не сильно поправилась.

– Ты вообще не поправилась, герцогиня, и прекрасно знаешь, что выглядишь превосходно. Я говорил о том, что тогда ты была голенькой. – Ной тихонько подтолкнул ее к двери. – Ни один наряд не может поспорить с наготой.

– Такси, мисс Моро? – предложил швейцар.

Морган вопросительно посмотрела на Ноя.

Он покачал головой и засунул руки в карманы брюк:

– Спасибо, не нужно. Сегодня отличный денек; мы прогуляемся.

– Приятного дня, мисс Моро. Сэр…

Морган свернула направо, и Ной подстроился под ее шаг на пути к светофору через Парк-авеню. Именно в такие момент вспоминаешь, насколько известны люди, которых ты охраняешь. Когда швейцары и все сотрудники одного из самых знаменитых отелей мира узнают вас и приветствуют по имени, как это было с Морган, вот тогда вы можете сказать, что у вас есть связи, привилегии, величие.

– Чудесный отель. Я никогда раньше не был внутри, – бросил он, пока они ждали, когда светофор переключится и они смогут пересечь дорогу.

– Правда, чудесный? Я его обожаю.

– Половина штата была готова пылью рассыпаться у твоих ног. Должно быть, это здорово быть такой знаменитой.

– О, я ходила туда с самого детства: на чай, на обед, просто выпить чего-нибудь – и конечно же каждые пять лет мы проводим там наши балы. Это волшебное место.

– Волшебное? Да. Безопасное? Это мне решать.

Морган ухмыльнулась:

– Вы с моей матерью непременно поладите.

Денек и впрямь был просто отличный для пешей прогулки обратно к офисам МИ.

– Эй, Морган! Вон там!

Ной повернулся, и вспышка фотокамеры осветила его лицо. Он выругался.

– Что это за парень, Морган?

Перед ними возник папарацци в чудовищной бейсболке и с камерой за пятьдесят тысяч долларов. Заметив, как помрачнела Морган, он приподнял бровь.

– Вот почему я ненавижу ходить с тобой по Нью-Йорку, – пожаловался Ной, надув губы. – Никто не обращает внимания на меня!

Морган буквально на пару секунд пришла в замешательство, но тут же ее личико приобрело невозмутимый вид.

– Ты решил поплакаться? – Удивление ей даже изображать не пришлось.

– Меня три раза номинировали на BAFTA, я получил BSA. И где внимание к моей персоне? Его нет!

Морган и папарацци озадаченно уставились на него.

– BSA? – переспросил папарацци.

– British Soap Awards. И ты еще называешь себя папарацци? Да ваша братия из Соединенного Королевства дала бы тебе пинка под зад!

– Кто вы? Повторите еще раз?

Ной горделиво вскинул голову, словно примадонна, хотя этому сопротивлялась каждая клеточка его тела.

– Нет, ты это слышала?! – Он посмотрел на Морган. – Я и так достаточно времени потратил. Можем мы уже идти?

Губы Морган изогнулись в усмешке.

– Конечно.

Ной ухватил Морган за локоток и развернул ее.

Она послала ему задорный взгляд из-под невероятно длинных ресниц.

– Следующие пару часов он проведет, прочесывая фото британских знаменитостей, – усмехнулся Ной. – И только потом сообразит, что его провели.

Морган расплылась в улыбке:

– Отлично! Быстро соображаешь, солдат. Фотку он все равно опубликует, но хоть за мной, может, бегать перестанет.

– Кретин!

– Хм… у тебя дома кто-нибудь расстроится, увидев нас вместе? Если да, ты должен их предупредить и все объяснить.

Кто может расстроиться, если его фото появится в светской хронике? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы проследить ход мыслей Морган… Жена, партнерша, девушка и так далее. Ему показалось, что он поймал в ее глазах огонек любопытства. Вроде бы ей не все равно, встречается он с кем-нибудь или нет.

– Буду иметь в виду.

Его ответ явно разочаровал ее. Ага, ей точно интересно, а это сам по себе весьма интересный факт.

– И часто это случается? Когда со вспышкой лезут прямо тебе в лицо?

– Все время. Это ужасно раздражает, я бы очень хотела, чтобы меня оставили в покое!

– Ну, ты и вправду одна из богатейших наследниц на планете, – сказал он, ступая на проезжую часть.

Лицо Морган вытянулось.

– «Моро Интернэшнл» богата, а я не так чтобы очень. И я не светская бабочка. Ты поверишь, если я скажу, что скорее отрежу себе ухо, чем пойду на суаре или вечерний коктейль?

Вообще-то он бы не поверил. Посмотрите на нее – излучает уверенность, класс и шик. Она Морган Моро, и у нее голубая кровь. В отличие от Ноя. В его жилах течет всего лишь дешевая вариация шотландского виски.

Ты очень далеко от дома, парень. Не забывай об этом.

– Тогда почему ты это делаешь?

Морган удивленно посмотрела на него, открыла рот, но тут же закрыла его. Она обошла стайку подростков, толкающихся у витрины магазина, и ответила вопросом на вопрос:

– Итак, какого ты мнения о Сильвестре Кадигане?

Сменила тему? Ну и ладно, вернемся к этому позже.

– Вполне компетентный. Выглядел не слишком счастливым, когда я попросил у него детальный план охраны прошлого бала. Решил, что я ставлю под сомнение его профессионализм.

– А это не так? – Зеленые глаза Морган заглянули ему в самую душу.

– Так, без сомнения. Я никому не доверяю. Рассмотрю план, который он обещал скинуть мне по почте, и завтра задам ему еще больше вопросов.

– Тебе нужны представители Моро на этой встрече? – спросила Морган, когда они уже подходили к золотому с белым фасаду ювелирного магазина Моро.

– Нет. Мы будем обследовать входы и выходы, проверять систему видеонаблюдения. Думаю, обойдусь без кого-то, кто будет держать меня за ручку.