Текст книги "Три принца"

Джойс Данвил
Три принца

Глава первая

«Жили-были три принца: добрый принц, красивый принц и принц серединка на половинку…»

Верити улыбнулась про себя, когда в ее памяти всплыла эта старая сказка. Какая книга была любимой в детстве у нее и у Робина? Не Андерсен, это она помнила точно. И конечно, не братья Гримм…

Верити отбросила мысли о сказках и обратила свое внимание к миссис Принц, которая пробудила ее детские воспоминания, рассказывая о своих сыновьях.

– Мэтью – чудесный человек, – говорила она Верити, – Питер – обаятельный парень, а Барт…

– Да, миссис Принц?

– А Барт просто Барт.

– Барт ваш средний сын?

– Мэтью наш первенец, за ним родился Барт, а Питер последний. Сейчас все трое уже далеко не дети. – Миссис Принц грустно улыбнулась. – Они в том возрасте, когда могут подарить мне внуков. Если бы вы полюбили одного из них, мисс Тайлер, и вышли за него замуж до того, как я умру, вы доставили бы мне огромную радость.

– Вы говорите это всем своим служащим? – засмеялась Верити.

– Только вам и Присцилле. Я очень проницательный человек. – Миссис Принц опять улыбнулась, и Верити, которой сразу понравилась старая дама, улыбнулась в ответ.

– Присцилла ваш секретарь?

– Она уже несколько лет работает в магазине. Я не знаю, почему Барт тянет с браком.

– А-а, значит, Барт и Присцилла?.. – Поскольку разговор начала миссис Принц, Верити с удовольствием бы немного посплетничала.

– Они никак не поженятся, я же сказала. – Миссис Принц взглянула на бумаги, которые подала ей Верити. – Однако они очень близки к этому. – Помолчав, она добавила: – Тут есть одна вещь…

– Да, миссис Принц?

– Вы останетесь с нами надолго или для вас это временная работа? О, извините, дорогая, вы вовсе не обязаны отвечать, но молодые англичанки обычно приезжают в Австралию просто провести время. Я не хочу сказать о вас ничего дурного, но…

– Возможно, вы сами не захотите, чтобы я осталась, после того как испробуете меня в деле, – засмеялась Верити. Потом серьезно пообещала: – Я останусь.

Потому что она действительно должна была остаться. Она должна была остаться не из-за денег, хотя проезд до Австралии сильно подорвал ее бюджет. Истинной причиной был ее сводный брат Робин. Робина, ее младшего брата и единственного наследника ее отчима, ожидало весьма солидное наследство. Став взрослым, он находился в состоянии постоянной влюбленности, и не было такого места на свете, куда бы его не заносило и откуда Верити не получила бы открытки с известием об очередном романе. Робин был безрассудным, легкомысленным, совершенно безответственным, но очень обаятельным и ранимым человеком. Во всяком случае, Верити считала его таким, возможно, из-за того, что до сих пор воспринимала Робина как хрупкого и нежного ребенка. Ее мать, видя, как дочь от первого брака любит своего сводного брата, в шутку называла Робина ребенком Верити.

Между ними было всего четыре года разницы, но Робин постоянно засыпал сестру письмами с жалобами и призывами о помощи. И она всегда была в его распоряжении.

Но недавно Робин отписал в Англию, что сестра ему больше не нужна, что о нем позаботится Адель, вот тогда-то Верити поспешила сесть на пароход и приплыть в Австралию. Она должна была увидеть эту Адель, оценить ее, ведь Адель могла выходить замуж за Робина, имея виды на наследство, которое он должен был получить по достижении двадцати пяти лет. Верити должна была сказать ей, что за последнее время обстоятельства сильно изменились, финансовые дела Рамсея расстроились и Робин больше не является таким завидным женихом, каким был раньше. Верити понимала, что это вмешательство в личную жизнь брата, но она слишком хорошо знала, какой тип девушек обычно предпочитал Робин.

Если бы она увидела, что Адель действительно любит Робина, она бы не проронила ни слова, ведь любви не нужны деньги. И, прибыв в Австралию, Верити и в самом деле ничего не сказала. Но не из-за любви, здесь все было достаточно ясно, просто Робину осталось жить так мало, что любые слова уже не имели никакого значения.

– Несколько месяцев, – сочувственно сказал Верити доктор, к которому она пришла после очередного, особенно сильного приступа, случившегося у Робина вскоре после ее приезда. – Вы, должно быть, догадывались об этом.

– Да, в детстве он был очень болезненным.

– Вы знали его уже тогда?

– Я его сестра… сводная сестра.

– Простите, я думал, вы его жена.

Его женой была Адель. К тому времени, как Верити приехала в Сидней, та уже обо всем позаботилась, в том числе и о том, чтобы Верити узнала о ее намерениях.

– Я советовалась с адвокатом, – холодно сказала она Верити при встрече, – и он сказал мне, что даже если Робин не достигнет оговоренного возраста, а он, кажется, его не достигнет, то деньги все равно достанутся мне.

«А денег-то никаких и нет», – подумала Верити. Однако она не сказала об этом Адель, потому что знала – та должна оставаться около Робина. Или в этот последний раз Робин влюбился по-настоящему, или он был слишком слаб, чтобы что-то изменить, но его страсть к этой женщине казалась непоколебимой. Верити боялась, что, если Адель бросит брата, это убьет его. Истратив собственные деньги, Верити должна была срочно заработать их на тот случай, если Адель все-таки узнает правду и оставит Робина. Тогда Верити придется остаться, потому что она слишком любит Робина чтобы бросить его одного. Она делала вид, что не понимает намеков Адели на возвращение в Англию. Подстрекаемый женой, слабый, беспомощный Робин твердил о том же.

– У меня теперь есть жена, Верити, – говорил сестре Робин.

Однако она не уезжала. Она должна остаться здесь еще на какое-то время…

– Я непременно останусь, миссис Принц, – сказала она решительно.

Фирма, в которой Верити нашла себе работу, занималась мебелью и антиквариатом и располагалась в самом фешенебельном пригороде Сиднея. В Лондоне Верити работала в мебельном магазине, но сейчас, переступив порог «Женского замка» – так назывался магазин фирмы, – она почувствовала себя как бы в другом мире. Выставленные здесь вещи были высокого качества и подобраны с безупречным вкусом.

– Женщина, – заметила Верити миссис Принц, хозяйке, – найдет здесь все, чтобы создать дом. – Она процитировала: «Дом – это замок для леди».

– Только, – улыбнулась миссис Принц, – создал его мужчина.

– Один из ваших сыновей?

– Мой муж. У него был безукоризненный вкус. Сама я этим похвастать не могу, знаю только, что розовое нельзя носить с желтым. После смерти мужа я кое-как выкручивалась – мальчики были совсем малышами – с помощью его книг и рисунков. Потом дело возглавил Барт.

– О, значит, он вдохновитель всего этого, – сказала Верити, обводя глазами помещение. Именно «вдохновитель» – другого слова она подобрать не могла.

– Ну… в данный момент.

– Только в данный?

– Сам Барт рассматривает это именно так.

– Ему не нравится это занятие?

– Барт, – печально сказала миссис Принц, – хочет только одного – вернуть себе здоровье.

– О простите! Я не хотела вмешиваться в вашу личную жизнь.

– Вы нисколько не вмешиваетесь. Да вы и сами все увидите.

– Увижу? – переспросила Верити.

– Барт тяжело пострадал при аварии. Он уже перенес несколько косметических операций, и теперь ему предстоит куда более серьезная. – Миссис Принц тяжело вздохнула. – Когда он согласился…

– Тогда он полностью поправится?

– Мы все надеемся, а Мэтью в этом просто уверен. Мэтью – мой старший сын, врач, – пояснила миссис Принц. Она углубилась в свои мысли, и Верити тоже молчала, не желая прерывать их.

– Если бы этого не случилось, – сказала наконец миссис Принц, – Барт тоже стал бы врачом. Он вынужден был прервать занятия медициной и несколько утратил свой пыл.

– А Питер? Ваш младший сын? Он тоже имеет склонность к медицине?

– Нет, хотя он мог бы стать хорошим врачом, ему все очень легко дается. Это ему и вредит, он никак не может ни на чем остановиться… Вот такие у меня сыновья.

– Но только средний работает в «Женском замке»?

– Он до сих пор ищет себя, – кивнула миссис Принц.

– А Присцилла разве не может помочь? Я имею в виду, – извиняющимся тоном добавила Верити, – вы говорили мне, что она и Барт…

– Не знаю, милочка. Я и в самом деле не много знаю о своих сыновьях. Как, впрочем, и любая мать в наше время.

Миссис Принц улыбнулась и повторила Верити ту деловую информацию, которую уже давала ей сразу после приезда.

– Если вы согласны на наши условия, – сказала она, – можете прямо завтра приступать. Присцилла возьмет на себя секретарскую работу, а покупка, продажа – все это будет в вашем ведении.

– И мистер Бартли Принц?

– Вряд ли вы можете на него рассчитывать. Я же вам говорила… – На лице миссис Принц мелькнула легкая тень неудовольствия.

– Однако он все же здесь работает?

– Да, но сейчас его вообще нет. Он проходит обследование в клинике. Когда он вернется… – Миссис Принц грустно улыбнулась.

– Вы думаете, я ему не понравлюсь?

– Трудно сказать. В последний раз, когда Бартли отсутствовал, я приобрела для продажи несколько комплектов для ванной комнаты. Такие миленькие, в цветочек. Барт только и сказал: «Ох, мама!..»

Верити рассмеялась.

– Но, – продолжала миссис Принц, – меня здесь не будет, и я не услышу, как он произносит: «Ох, мама!», когда увидит вас, я скоро уезжаю.

– В Канаду, не так ли?

– Да, моя племянница выходит замуж. Я уж и не знаю, как матери ухитряются там женить своих детей. Не забывайте, мисс Тайлер, что я вам сказала насчет этого.

– Не забуду, – улыбнулась Верити.

Вскоре она ушла в свою маленькую квартирку, которую ей посоветовал снять Робин.

– Мы не можем жить вместе, сама понимаешь, ведь мы с Аделью только что поженились, – сказал он ей.

– Конечно, Робин, я все понимаю. Но я бы хотела остаться в Сиднее еще ненадолго. Я не буду вам докучать.

– Ты всегда была молодчиной, Верити, – неловко улыбнулся Робин. – Это просто Адель думает…

– Адель совершенно права. Ты должен во всем ее слушаться, – наставляла его Верити с болью в сердце. Ни в коем случае нельзя было позволить сейчас Робину узнать истинное лицо Адель…

Верити открыла окно своей маленькой квартирки в пригороде Сиднея, Балмейне. Балмейн был полон очаровательных примет прошлого века, таких, например, как красная черепица на крышах или узорчатые чугунные ограды.

Верити поглядела вниз, на сверкающую синюю гладь бухты Джонсона. Сто лет назад, сказал агент, который помог ей снять эту квартиру, бухта была полна американских торговых судов, арендовавших эту часть гавани. В качестве балласта они использовали американскую землю, а в этой земле попадались семена американских растений. Строившиеся позже дома почти задушили экзотическую флору с другого континента, но и до сих пор здесь, среди привычных фрезий и ноготков, попадались случайные незнакомцы. Незнакомцы… Теперь она тоже оказалась незнакомкой, думала Верити, глядя на бухту. Она никому не была здесь нужна.

Она слегка улыбнулась, вспомнив о страстном желании миссис Принц женить своих сыновей и иметь внуков. За Бартом была забронирована Присцилла, и, судя по тому, что услышала о нем Верити, ей нельзя было позавидовать. Оставались Мэтью и Питер. Добрый принц и красивый принц. «Которого выбрать?» – шутливо обратилась она к синей воде.

Верити отошла от окна и приготовила себе ужин. Она решила лечь пораньше, как и полагается накануне первого рабочего дня. Выключив свет, она снова подошла к окну. Ночной город сверкал внизу тысячами огней, отражавшихся в морской воде.

Почему-то снова ей пришла на ум эта старая сказка: «Жили-были три принца: добрый принц, красивый принц и принц серединка на половинку…»

– Добрый принц – это Мэтью, – определила она, нырнув в постель, – Питер – красивый. – И лениво натягивая на себя одеяло, закончила: – А Барт – серединка на половинку.

Ровно в девять на работу приходить было необязательно…

– В таком месте, как «Женский замок», посетители редко появляются до полудня, – с улыбкой сказала миссис Принц вчера.

И все же Верити постаралась явиться вовремя.

Магазин находился среди роскошных витрин фешенебельных салонов и мастерских. Он располагался в маленьком дворике, где весело переливались на солнце струи миниатюрного фонтана. Тихая улица утопала в тени деревьев. Над магазином висел изящный геральдический щит с надписью: «Женский замок». Никакой дополнительной информации или рекламы.

Магазин еще не открылся, но входная дверь была не заперта, и Верити вошла. Она услышала стук пишущей машинки. Дверь, из-за которой доносился этот звук, была приоткрыта. Верити подошла и постучала. Из-за стола поднялась девушка. Вероятно, это была Присцилла. Верити она сразу понравилась. Спокойная, безмятежная. Темно-русые волосы, карие глаза, довольно неброские черты лица. Но первое впечатление безликости прошло, когда лицо девушки озарила ясная, лучистая улыбка. И Верити подумала, что миссис Принц права и Барт понапрасну теряет время.

– Мисс Тайлер? – приветливо спросила Присцилла.

– Просто Верити.

– А я Присцилла Барнет. Присцилла, Присси или Цилла, называйте как хотите. Вам не нужно было приходить так рано, Верити.

– Но вы-то уже здесь, – заметила Верити.

– Канцелярская работа другое дело. Я ухожу отсюда ровно в пять, а вы… если у вас будет покупатель… – Присцилла извиняюще посмотрела на Верити.

– Я знаю. В Англии у меня была похожая работа в мебельном магазине. Но, если говорить честно, не в таком роскошном…

– Он великолепный, правда? Это Барт все устроил.

В глазах Присциллы засветилась нежность, и Верити снова подивилась нерасторопности Барта.

Присцилла уже возилась с чайником и коробкой печенья.

– Мы часто устраиваем короткие перерывы, – улыбнулась она. – Миссис Принц любит поболтать, а Барт… ему нельзя много работать.

– Я, пожалуй, пройдусь по магазину, чтобы осмотреться, – сказала Верити. – Он намного больше, чем кажется снаружи. Я вижу, здесь есть пристройка?

– Это коллекция Барта. Старинные масляные светильники. Вам они понравятся. Жаль только, что они не приносят выгоды.

– Разве ими не интересуются?

– Барт никому их не продает. С молоком, Верити?

За чашкой чая Верити узнала много нового о семействе Принцев. Старший, Мэтью, только что начал свою медицинскую практику, и увидеть его, как сказала Присцилла, было крайне сложно, он почти не отходил от коек своих пациентов. Барта она вскоре увидит сама.

– Но ведь он в клинике? – удивилась Верити.

– Только для пустяковых анализов, Барт может вернуться хоть сегодня.

– Остается Питер, – проговорила Верити. «Красивый принц» – подумала она про себя.

– Да, Питер… – В голосе Присциллы мелькнуло что-то такое, что Верити не смогла уловить. Она взглянула на девушку, но лицо ее по-прежнему оставалось спокойным и по нему ничего нельзя было прочесть.

– Питер будет сюда заходить? – поинтересовалась Верити.

– Спросите у самого Питера, да и сам он вряд ли сможет вам ответить, – засмеялась Присцилла, но смех ее прозвучал несколько принужденно.

Верити узнала, что основным занятием Присциллы было разбирать приходящие в магазин письма.

– Мы не рекламируем себя, но если вы однажды что-то купили в «Женском замке», то останетесь его клиентом на всю жизнь. Люди переезжают в другой город, в другой штат, но все равно продолжают делать покупки у нас. Их знакомые тоже становятся нашими покупателями.

– Значит, никому не надо заниматься этим специально, я имею в виду лично? – Верити пояснила, что мисс Принц несколько раз говорила ей, что Барт, будучи менеджером фирмы, рассматривает свою работу как временное занятие.

– Это так, но, возможно, Барту все-таки придется остаться в фирме, – сказала Присцилла. – В том случае, если операция, которую он все время откладывает, окажется неудачной. Поэтому Барт и колеблется. Но со временем он, конечно, должен на нее согласиться. – Присцилла вздохнула, – у Питера бы это получилось. У Питера всегда все получается.

– Он только не может заняться чем-нибудь одним? Ох, извините меня, пожалуйста. Вообще-то я не люблю сплетничать.

– Это вовсе не сплетни. Чтобы достичь успеха в деле, нужно внимательно изучать не только прейскуранты и накладные.

– Спасибо, Присцилла, – поблагодарила ее Верити. – Спасибо большое и за чай тоже. Теперь мне нужно работать. Когда я должна открыть двери?

– Мы их не открываем. Мы просто оставляем их незапертыми, чтобы любой мог зайти.

– Отлично! – зааплодировала Верити. Она взяла чашку, вымыла ее в раковине в углу комнаты, вытерла, поставила на полку и пошла осмотреться.

Магазин состоял из множества комнат. Верити переходила из одной в другую, захваченная тем, что увидела. Здесь была ванная, выполненная в черных и аквамариновых тонах. Вишневая с белым кухня. Гостиная цвета зеленого яблока.

Совершенно белая спальня. Была одна комната, обставленная исключительно антиквариатом. Верити очень хотелось осмотреть ее повнимательнее. Наконец она добралась до пристроенного крыла, в котором, по словам Присциллы, Барт Принц хранил свою коллекцию масляных светильников. Верити вошла туда.

Боже мой, что ее здесь ожидало! Роскошные рубины, прозрачный янтарь, ярко-клюквенного цвета майолика, латунные лампы, венецианские лампы, железные, мраморные и медные… Здесь были подвесные лампы, бра, крохотные фонарики, светильники для кондукторов и полисменов, канделябры для фортепиано.

Затем Верити вернулась в комнату, обставленную антиквариатом. Как она и ожидала, здесь было что посмотреть, и пожалуй, даже с избытком. Французское ореховое бюро, например, или гобелен восемнадцатого века. Или георгианский ломберный столик.

Выйдя оттуда, Верити обнаружила в комнате с кухонным оборудованием посетительницу, которая хотела купить бочонок для бисквитов. Ребенком она всегда доставала бисквиты из бочонка, и теперь ей хотелось, чтобы ее дети получали то же удовольствие. Верити предложила ей множество бочонков, один из которых, из цветного китайского фарфора, покупательница тут же выбрала.

Почти сразу же после бочонка купили жардиньерку, а спустя некоторое время кухонный гобелен. Время шло, и Верити упивалась буквально каждой минутой, проведенной ею в «Женском замке». За ленчем она сообщила об этом Присцилле.

После того как Присцилла вернулась к своей пишущей машинке, Верити решила – так как особого наплыва посетителей не было – поменять обстановку в одной из комнат. В Челси, где она работала раньше, они меняли экспозицию так часто, что многие клиенты жаловались, что не успевают присмотреться к товару. Владелец магазина свято верил, что обязан в кратчайший срок показать покупателям все, что у него есть, и заботой Верити было каждый день обновлять салон магазина.

Палящее за окном солнце навело Верити на мысль продемонстрировать посетителям прохладный темный кабинет.

Она убрала яркие цветные подушки и сняла с окон светлые шторы, повесив грубую холстину, найденную в одном из ящиков. Затем подошла очередь пестрой ситцевой скатерти – на столе остались только несколько книг, пресс-папье и календарь. Проделав все это, она отступила назад, критически осматривая комнату. Верити чувствовала, что в обстановку надо добавить чуточку цвета. Может быть, одну оранжевую подушку? Или желтую? А может, под цвет книжных переплетов светло-коричневую?

Верити открыла коробку с диванными подушками и перетряхнула ее. Ни одна из подушек не подходила к обстановке. Верити попробовала несколько, но сразу же прятала их обратно в коробку. Наконец она остановилась на подушке темно-зеленого цвета, и тут за ее спиной послышался мужской голос:

– Не то.

Верити повернулась.

Сначала ей показалось, что он невысокого роста. Но, поглядев внимательней, Верити поняла, что рост скрадывался легкой сутулостью в плечах. Мужчина казался крепким, словно высеченным из кремня, но у Верити сложилось впечатление, что это достигнуто мучительными усилиями, как будто назло довлеющим над ним обстоятельствам. Еще она заметила темные немигающие глаза, темные прямые волосы и тянущийся от лба к кадыку шрам. Шрам не воспринимался как физический недостаток, он был скорее признаком мужественности, одной из тех черт, из которых складывается облик мужчины.

– Ну, вы достаточно увидели? – Голос был холоден, и Верити покраснела.

Она подыскивала слова для извинения, и в это время мужчина сделал по направлению к ней несколько шагов. Шел он медленно, то ли из-за хромоты, то ли из-за нарочитой обдуманности в движениях.

Несомненно, это был Бартли Принц.

– Простите, – сказала Верити, отчаявшись подобрать более изысканное извинение.

– Ничего. – Он пожал плечами.

– Видите ли, вы мой первый посетитель после полудня. Он остановился как вкопанный.

– Ваш первый посетитель? Да кто вы такая, собственно?

– Новый продавец. – Она вспомнила, рассказ миссис Принц о комплекте для ванной, и с ее губ сорвалось, прежде чем она успела подумать: – Сейчас вы скажете: «Ох, мама!»

– Ох, мама! – согласился Барт.

После короткой неловкой паузы они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Извините, что вам не сказали обо мне раньше, – проговорила Верити.

– Теперь я знаю, почему мама упорно притворялась глухой, когда я спрашивал, кто займет ее место, пока она будет в Канаде. Хитрющая у меня мама. Она улетела вчера ночью и отлично знала, что я не смогу ее заменить.

– Это все вообще-то для женщин? – Сказав это, Верити огляделась. Действительно, в «Женском замке» трудно было найти место, подходящее для мужчины.

– Только не эта комната, – сухо проговорил Барт Принц, словно прочитав ее мысли. – Кабинет – типично мужское место. Ведь вы же задумали сделать из этой комнаты кабинет, так?

– Да, – ответила она.

– Тогда зачем вы раскладываете здесь цветные подушки?

– Ну… здесь должен быть контраст.

– Контраст? Здесь?

Он подошел к Верити, взял зеленую подушку, которую она до сих пор держала в руках, и отшвырнул ее в сторону:

– Смотрите.

Верити сразу поняла, что он был прав. Правила дизайна могли сколько угодно твердить о контрасте, но в этом отдельном случае Бартли Принц был прав. Все выглядело теперь безупречно.

Она посмотрела ему в глаза. Темные неулыбчивые глаза Бартли Принца. Не доброго принца, не красивого принца, а принца серединка на половинку…?

– Я Барт, – сказал он немного сердито. – Вы, конечно, уже поняли это. А вы?

– Мисс Тайлер. Он ждал.

– Верити Тайлер, – добавила она.