Текст книги "Кровь Ведьмака"

Глава 5. Еще одно задание для девчонки

– Я должен отнять жизнь Алисы! – вскричал я. – Но я не могу этого сделать!

– Это единственный путь, Том; цена, которую необходимо заплатить. И она должна добровольно предложить свою жизнь. Поэтому я предоставляю тебе решать, когда ты расскажешь ей, что надо сделать. Я столкнулась с чем-то очень похожим, но мне не хватило духу, – продолжала мама. – Мои сестры пытались уговорить меня убить твоего отца или отдать им его на съедение. Потом умоляли принести его в жертву, чтобы увеличить мои магические силы. Без всех трех священных предметов нельзя уничтожить Врага, однако я бы ослабила его могущество. Но я решила не делать этого, потому что между мной и твоим отцом уже сверкнула искра любви и я увидела будущее: как смогу дать жизнь тебе, седьмому сыну седьмого сына, и выковать из тебя оружие, способное уничтожить дьявола.

Мамины слова меня поразили: она говорила обо мне так, будто я был имуществом, предметом, который следовало пустить в ход против нашего врага, а не любимым сыном.

– Но, думаю, ты окажешься дисциплинированнее меня: у тебя сильное чувство долга, посеянное отцом и взращенное Джоном Грегори. К тому же в твоих жилах течет моя могущественная кровь и тебе передались кое-какие из моих способностей. Пусти в ход все, что ты от меня унаследовал. Ты должен любой ценой уничтожить дьявола, иначе последствия будут ужасными. Вообрази мир, полностью порабощенный Тьмой! Придут голод, болезни и беззаконие, семьи будут разобщены, брат будет убивать брата. Слуги Врага станут необузданными и начнут охотиться на мужчин, женщин и детей, пожирая их плоть и выпивая кровь. А что станется с тобой, сын? Ты будешь знать, что весь этот ужас творится из-за того, что ты проиграл. Даже хуже – тебя больше не будет это заботить, потому что ты утратишь себя, отдав свою душу Врагу. Все это может случиться, если ты не будешь действовать твердо. Людям Графства и всего мира нужно, чтобы ты исполнил это деяние. Я уверена, ты их не подведешь – несмотря на цену, которую заплатишь сам. Мне жаль, сын, но я не могу сказать большего. Уничтожить Врага – вот что самое главное. Это твое предназначение, для того ты и был рожден.

Мама начала медленно исчезать, и я отчаянно воззвал:

– Пожалуйста, мама, не уходи! Нам нужно поговорить еще. Должен быть другой способ! Не может быть, чтобы так было нужно! Не могу поверить, что ты просишь меня так поступить!

Она снова стала превращаться в свирепую ламию с белоснежными крыльями, и последнее, что я увидел, – ее жестокие глаза. А потом она исчезла.

Комната мгновенно опрокинулась в темноту, и я, дрожащими руками вытащив из кармана трутницу, сумел зажечь свечу. Потом уселся на пол рядом с сундуком и, вертя трутницу в руках, стал ее рассматривать. Это была последняя вещь, которую дал мне папа, когда я покидал дом, чтобы стать учеником Джона Грегори. Мысленно я увидел отца и точно вспомнил его слова: «Сынок, я хочу, чтобы ты взял это с собой. Трутница может тебе пригодиться. Не забывай нас и приходи навестить в любое время, мы всегда будем тебе рады!»

Трутница и вправду не раз меня выручала, и я пользовался ею уже не первый год.

Бедный папа! Он тяжко трудился на ферме и не успел насладиться спокойной жизнью. Я вспомнил историю о том, как он познакомился с мамой в Греции. Папа был тогда моряком и нашел ее, прикованную к скале серебряной цепью. Мама всегда была беззащитна перед солнечным светом, и враги оставили ее умирать на склоне горы, но папа ее спас, заслонив от солнца.

Прежде чем отплыть вместе с ней обратно в Графство, чтобы начать новую жизнь фермера, папа некоторое время жил в ее доме в Греции, и кое-что из того, что он рассказывал мне о тогдашнем времени, я понял только сейчас. Две мамины сестры иногда приходили к ней после наступления темноты, и они втроем танцевали вокруг костра в окруженном стеной саду. Папа слышал, как они спорят, и думал, что обе сестры невзлюбили его: обычно они смотрели на него через окно с очень злобным видом, а мама махала, чтобы он отошел.

Эти сестры были ламиями Винде и Слейк, и они перебрались в Графство, спрятавшись в мамином сундуке. Они все время с ней спорили, и теперь я знал почему: они пытались уговорить ее усилить стреноживание, принеся в жертву моего отца.

Я очнулся от своих мыслей, услышав, как кто-то поднимается по лестнице в кладовую. Я понял, что это Слейк: она больше не передвигалась как человеческое существо.

Когда я увидел ее в мерцающем свете свечи, меня пробрало холодом до самых костей. Крылья ее были сложены, но когти выпущены, как будто она собиралась напасть. Но вместо того чтобы кинуться на меня, она улыбнулась.

Я встал.

– Зенобия говорила с тобой? – спросила Слейк.

Голос ее стал грубее, чем раньше, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать слова.

– Да, но мне не нравится то, что меня попросили сделать.

– А, ты имеешь в виду жертвоприношение? Она сказала, что для тебя это будет тяжело, но ты верный долгу сын и найдешь силы совершить необходимое.

– Силы и долг – всего лишь слова! – горько сказал я. – Мама не смогла этого сделать, так почему я должен?

Я в упор глядел на Слейк, пытаясь совладать со своим гневом. Если бы ламия и ее сестра поступили по-своему, папа умер бы в Греции и мы с моими братьями никогда бы не родились.

– Успокойся, – сказала она. – Тебе нужно время подумать, поразмыслить о том, что следует сделать. И ты не можешь справиться с Врагом, пока не завладеешь третьим священным предметом. Его поиски нужно предпринять в первую очередь.

– Этот артефакт сокрыт во Тьме, мало того – под самым троном Врага, – резко ответил я. Теперь во мне вовсю бушевала ярость. – Как, по-твоему, он попадет ко мне в руки?

– Не ты должен его раздобыть. У нас будет еще одно задание для девчонки. Алиса уже бывала во Тьме, она сравнительно легко найдет и достанет нужный предмет, и к тому же лучше познакомится с владениями Врага. А пока его голова отделена от тела, ей не будет грозить такая уж серьезная опасность.

– Нет! – крикнул я. – Я не могу просить ее отправиться во Тьму! Побывав там в первый раз, она почти потеряла рассудок!

– Второй раз пройдет легче, – настаивала Слейк. – А со временем Тьма и вовсе перестанет вредить ей.

– Но какую цену Алиса за это заплатит? – возразил я. – Она начнет становиться все ближе и ближе к Тьме, до тех пор пока не будет принадлежать ей полностью?

Ламия не ответила. Вместо этого сунула руку в сундук, вынула оттуда листок бумаги и протянула мне.

– Сперва прочитай это, – сказала она. – Это написано моей рукой, но под диктовку твоей матери.

Я дрожащими руками взял листок и начал читать:

Темный властелин пожелал, чтобы я вернулась к нему и склонилась пред ним. Долгое время я сопротивлялась, постоянно получая советы от друзей и сторонников. Некоторые говорили, что мне следует родить от него сына, как это делают ведьмы, и тем самым навсегда избавиться от него. Но одна лишь мысль об этом приводила меня в ужас. Я мучилась и страдала, понимая, что должна в скором времени принять то или иное решение. Враги схватили меня, застав врасплох…

Тут мама пересказала то, что я уже знал, – как ее приковали к скале серебряной цепью и как ее спас моряк. Этот моряк стал моим отцом – он рассказал мне всю историю незадолго до своей смерти. Я знал и то, чем все закончилось, как папа получил кров в ее доме… Но от следующих слов меня бросило в озноб:

…Вскоре я поняла, что у моего спасителя есть чувства ко мне. Я была признательна ему за помощь, но не испытывала к нему, обычному человеку, какого-то сильного физического влечения.

У меня защемило сердце, когда я прочел эти слова. Я-то думал, что мама и папа сразу же полюбили друг друга. Во всяком случае, так я понял со слов отца. Он в это верил.

Мне пришлось заставить себя продолжить чтение.

Тем не менее, когда я узнала, что он седьмой сын своего отца, в голове у меня стал складываться план. Если мне суждено родить от него сыновей, то седьмой из них получит особую силу в борьбе с Тьмой. И это еще не все: ребенок унаследует и некоторые мои качества, дары, которые усилят и укрепят другие его способности. И тогда однажды этот седьмой сын седьмого сына сумеет, может быть, уничтожить дьявола. Что делать? Решение далось нелегко. С рождением седьмого ребенка я могла получить орудие для окончательного уничтожения врага. С другой стороны, Джон Уорд был простым бедным моряком и происходил из крестьянской семьи. Даже если бы я купила ему собственную ферму, мне пришлось бы прожить эту жизнь с ним и вечной вонью скотного двора.

Думая о бедном папе, я подавил всхлип. В письме ни словом не упоминалось о любви. Маму как будто заботило только одно – победа над дьяволом. Папа был всего лишь орудием, с помощью которого она рассчитывала добиться своей цели. Может, и я всего лишь такое орудие и ничего более?

Сестры говорили: убей его или отдай нам. Я отказалась, потому что была обязана ему жизнью. Выбор стоял так: прогнать его, чтобы он нашел корабль и вернулся домой, или уйти вместе с ним.

Я поднял глаза от бумаги и сердито взглянул на Слейк, которая в ответ гневно выпустила когти. Она была одной из двух ламий, которые доказывали, что папу нужно убить!

Я вернулся к письму:

Но чтобы реализовать второй вариант, мне нужно было для начала ограничить возможности моего врага, дьявола. Пришлось пойти на хитрость. На Праздник урожая я устроила встречу с дьяволом – наедине. Только он и я. Тщательно выбрав место, я разложила большой костер и ровно в полночь на время призвала его в наш мир. Он возник в пламени, и я поклонилась и сделала вид, что покоряюсь, а сама, держа в руке два священных предмета, произнесла слова мощного заклятия…

Несмотря на все его попытки воспрепятствовать мне, я успешно довела дело до конца, создав тем самым условия для осуществления следующей стадии плана, которая началась с путешествия в Графство и покупки там фермы. Так я стала женой фермера и родила ему шестерых сыновей, а потом наконец и седьмого, которого мы назвали Томасом Джейсоном[2]2
  Английское имя Джейсон (Jason) произошло от имени греческого героя Ясона, предводителя аргонавтов.


[Закрыть] Уордом – первое имя дал ему отец, а второе я – в честь героя моей родины, так нравившегося мне когда-то. Мы, ламии, привычны к трансформации, но изменения, которые накладывает на нас время, предвидеть невозможно. С годами я смирилась со своей долей и даже полюбила мужа. Я постепенно приближалась к Свету, стала целительницей и повитухой и помогала соседям чем могла. Вот так человек, Джон Уорд, мой спаситель, направил меня на путь, о котором я и не думала.

Конец письма меня слегка приободрил. Наконец-то мама сказала, что любила папу, что постепенно изменилась и стала больше походить на человека. Но потом я содрогнулся, поняв, что теперь с ней происходит нечто противоположное: она оставляла свою человеческую сущность и становилась совершенно непохожей на ту мать, которую я помнил. И то, что она просила меня сделать, было просто немыслимым.

– Мама написала, что держала в руке два священных предмета, – сказал я Слейк. – Почему же один из них теперь во Тьме?

– А ты думаешь, стреножить Врага было легко? – прошипела та, снова выпустив когти.

Она широко разинула рот, показав зубы, с ее губ закапала слюна. На мгновение мне подумалось, что ламия собирается напасть, но потом она медленно выдохнула и продолжала:

– Несмотря на магию Зенобии, это была титаническая борьба. Когда Врага швырнуло обратно во Тьму, он выхватил у нее один предмет. Здесь указания Зенобии насчет ритуала – прочти немедленно! – велела она, протянув мне второй листок бумаги.

Я взял его, сложил и сунул в карман.

– Я прочту завтра, – сказал я. – По-моему, я и так уже узнал слишком много.

Слейк гортанно зарычала, но я повернулся к ней спиной и зашагал вверх по ступенькам, ведущим к зубцам башни.

Мне пока не хотелось видеть Алису – сначала нужно было все обдумать.

Глава 6. Лишь половина истории

Словно безумный я расхаживал по зубчатой стене башни Малкин взад и вперед, туда и сюда. Мысли мои беспорядочно метались, запертые в лабиринте; какой бы путь к спасению ни приходил мне в голову, я всегда возвращался к двум мучившим меня вопросам: должен ли я рассказать Алисе, что ей снова придется отправиться во Тьму? И готов ли я принести ее в жертву, могу ли я и вправду отнять у Алисы жизнь?

Ночь тянулась и тянулась, а я все терзался из-за того, что должен совершить. В конце концов я облокотился на парапет, глядя на запад, поверх Вороньего леса. Постепенно небо начало светлеть, и наконец стал виден массивный холм Пендл. Тогда в бледном свете зари я начал читать письмо, описывающее ритуал, с помощью которого можно было окончательно уничтожить дьявола:

Уничтожить Врага можно следующими способами: во-первых, в руке нужно держать три священных предмета. Эти предметы – мечи героя, выкованные Гефестом. Самый великий из них – Клинок Судьбы, второй – кинжал под названием Режущий Кости (его дала тебе Слейк). Третий предмет – кинжал Печальный, иногда его зовут еще Клинком Сожалений; ты должен вернуть его из Тьмы.

Для проведения ритуала также важно правильно выбрать место: оно должно быть особенно благоприятно для применения магии. Поэтому ритуал следует провести на высоком холме к востоку от Кастера, известном как Камень Уорда.

Какое странное совпадение: я должен попытаться уничтожить дьявола на холме, носящем мое имя! Я задрожал, как будто кто-то прошел по моей могиле, а потом стал читать дальше:

Сперва следует принести кровавое жертвоприношение в точности так, как я скажу. Надо развести огонь – такой, чтобы он излучал огромный жар. Чтобы этого добиться, необходимо построить кузню.

Во время ритуала давшая добровольное согласие жертва должна выказать отменную храбрость. Если она хоть раз вскрикнет или выдаст свою боль, все будет потеряно и ритуал не удастся.

С помощью кинжала Режущий Кости следует отсечь большой палец правой руки жертвы и бросить его в огонь. Только если она не закричит, можно отрубить большой палец левой руки. Его также надо предать огню.

Потом с помощью кинжала Печальный следует вырезать жертве сердце и еще бьющимся швырнуть его в пламя.

Внезапно до меня полностью дошел смысл этого письма. Алиса должна вернуть клинок Печальный, с помощью которого на отвратительной церемонии ей вырежут сердце! Она должна отправиться во Тьму, чтобы завладеть тем самым оружием, которое ее убьет!

Это было ужасно.

Я содрогнулся при мысли о том, что мне предстояло.

Тут я услышал, как кто-то поднимается по лестнице, и, узнав стук каблучков остроносых туфель Алисы, торопливо спрятал письмо в карман штанов.

Спустя мгновение она появилась на зубчатой стене рядом со мной.

– Ты видел маму? – спросила она, положив руку мне на плечо. – Как все прошло? Похоже, ты расстроен – я чувствую, ты дрожишь.

– Да, расстроен, – сознался я. – Она ужасно изменилась. Теперь она вообще не похожа на женщину, которую я помню.

– Ох, Том! – воскликнула Алиса. – Все меняются. Если бы ты мог встретить через несколько лет себя сегодняшнего, ты наверняка ужаснулся бы, увидев, как отличаешься от человека, каким являешься сейчас, как сильно изменились твои мысли и чувства. Мы все время меняемся, но так медленно, что не замечаем этого. А у ламий изменения происходят гораздо быстрее и заметнее. Твоя мама ничего не может с этим поделать, Том, такова уж ее природа – но она все еще любит тебя.

– Неужели? – спросил я, повернувшись к Алисе.

Она пристально вгляделась в меня:

– В чем дело, Том? Что-то не так, верно? Ты не все мне рассказал?

Я посмотрел ей в глаза и принял решение. Я открою ей часть того, что мне известно, – что ее просят снова отправиться во Тьму. Но ни за что на свете я не смогу рассказать, что для окончательной победы над дьяволом ее надо принести в жертву. Это просто невозможно! Ритуал был ужасен, и я знал, что не смогу сделать такое даже со злейшим врагом, не говоря уж о лучшей подруге.

Поэтому там, на зубчатой стене, в тусклом свете зари, под хриплые крики ворон, я поведал ей половину истории:

– Мне нужно кое-то рассказать тебе, Алиса. Это ужасно, но ты должна знать. Чтобы навеки связать дьявола, понадобятся три священных предмета. У меня уже есть первые два – мой меч и кинжал под названием Режущий Кости. Но третий – еще один кинжал – спрятан во Тьме под троном Врага. Ламия хочет, чтобы ты отправилась во Тьму и добыла артефакт, Алиса… Но я сказал, что не позволю тебе это сделать.

Несколько мгновений Алиса молчала, пристально и неотрывно глядя мне в глаза.

– Что тебе известно о самом ритуале, Том? Какой он?

– Мне расскажут об этом позже, как только у нас будут все три священных предмета, – солгал я.

После этого мы оба долго молчали. Я смотрел в небо, наблюдая, как маленькие облачка несутся на восток; их края были окрашены восходящим солнцем в красное и розовое. Потом Алиса внезапно кинулась ко мне на грудь, и мы крепко обнялись. И в этот миг я окончательно понял, что никогда не смогу принести ее в жертву; я должен найти другой способ.

Когда мы наконец отодвинулись друг от друга, Алиса подняла на меня глаза.

– Если другого выхода нет, я отправлюсь во Тьму и добуду то, что нужно, – сказала она.

– Нет, Алиса! Даже не думай об этом. Наверняка мы сумеем придумать что-нибудь еще!

– А если нет, Том? Грималкин не может вечно хранить голову дьявола, отбивая атаки его приспешников. Они никогда не сдадутся. Куда бы мы ни пошли, нам везде будет грозить опасность, потому что они всегда будут следовать за нами по пятам. Они ведь поджидали нас здесь, верно? И рано или поздно дьявол вернется во всем своем могуществе и утащит нас во Тьму на вечные муки. А так уйти туда придется только одному из нас. Я должна рискнуть и отправиться во Тьму, чего бы это ни стоило. И я ведь вернусь, мне не надо оставаться там навечно, да?

– Нет, ты не можешь отправиться во Тьму, – настаивал я. – Я тебе не позволю.

– Это решать мне, Том, не тебе. До Хэллоуина остается чуть больше пяти месяцев, но чем скорее я заполучу кинжал, тем лучше.

– Ты не можешь туда вернуться, Алиса! – воскликнул я. – Вспомни, каково тебе пришлось в прошлый раз!

– Тогда было другое дело, Том, – меня утащил сам Враг. Теперь его там нет, и это ослабило Тьму. И у меня немало своей силы. Я смогу позаботиться о себе, не беспокойся!

Я не ответил. Ведь если Алисе удастся добыть кинжал, она приблизится к мигу своей возможной гибели. Второе письмо мамы лежало в моем кармане – там оно и останется.

Мы провели в башне остаток дня, собираясь отправиться в путь с наступлением темноты, когда будет легче проскользнуть незамеченными.

Пока Алиса спускалась в туннель, чтобы снова повидаться с Агнессой, я коротко переговорил со Слейк и при ней дочитал мамино письмо. Теперь я мог расспросить ламию о том, что я не совсем понял, но чем больше я читал, тем меньше мне это нравилось. К концу нашего разговора я был близок к отчаянию.

Наконец настало время уходить.

Алиса стояла поодаль и ждала меня.

– Я могу никогда больше сюда не вернуться, – повернувшись к ламии, сказал я. – Ты вольна уйти.

– Не тебе меня отпускать, – прошипела Слейк. – Я останусь здесь, пока не пройдет Хэллоуин. Потом, когда с Врагом будет покончено, я сожгу сундуки и уйду, чтобы найти своих сородичей.

– А если мы не покончим с Врагом?

– Тогда всем нам придется плохо. Если ты потерпишь неудачу, о последствиях не хочется даже думать. Ты должен сделать то, что нужно!

– Не тебе говорить, что мне делать! – парировал я. – Я сам принимаю решения. И все же прими мою благодарность. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, позови меня, и я встану с тобой бок о бок.

Когда мы покинули ламию, Алиса удивленно посмотрела на меня. Я понял почему: последние слова вырвались у меня невольно, но я знал, что сказал их совершенно серьезно.

В ту ночь на холме Пендл, когда шабаш ведьм вызвал Врага, Слейк и ее сестра сражались, чтобы спасти нас. Если бы не они, мы бы погибли. Здесь погибла Винде, охраняя мамины сундуки. И хотя это было трудно принять, Слейк была моей дальней родственницей – потомком родственников мамы, – поэтому я должен был ей не меньше, чем только что пообещал.

– Знаешь, что я думаю, Том? – спросила Алиса, когда мы начали спускаться по ступенькам. – Ты говорил, твоя мама изменилась, но и ты сам тоже изменился. Ты дал обещание Слейк, даже не подумав, что может сказать старый Грегори. Ты теперь больше ведьмак, чем он.

Я не ответил. Мысль о том, что жизнь моего учителя близится к закату, печалила меня, но я знал, Алиса права. Как когда-то сказал Джон Грегори, мне нужно действовать и думать как ведьмак, которым я когда-нибудь стану. Мы шли навстречу туманному будущему, но история близилась к развязке. Вскоре, к добру или ко злу, все будет кончено.

Агнесса ждала нас рядом с выходом из туннеля. Вокруг ее головы жужжали мухи, рот был в засохших потеках крови. От нее пахло глиной и тварями, ползающими под землей.

– Мы уходим обратно в Чипенден, – сказала Алиса мертвой ведьме. – Я вернусь и повидаюсь с тобой, когда смогу.

Агнесса кивнула, и серый червь, упав с ее волос, принялся извиваться у ее ног.

– Когда я тебе понадоблюсь, приходи ко мне в лощину. И ты тоже, Томас Уорд! У тебя тоже есть друг среди мертвых.

Алиса ласково похлопала ведьму по плечу, и мы начали осторожно пробираться по туннелю, а потом, пройдя через склеп, остановилась среди кустов, которыми поросло кладбище.

Алиса трижды втянула носом воздух:

– Здесь есть полдюжины ведьм, но все они мертвы. Агнесса не теряла времени зря!

И мы поспешили на север, а после – на запад, огибая Пендл, чтобы двинуться прямиком в Чипенден.

Агнесса была нашим союзником и другом, но я заметил, что Алиса ничего не сказала ей о своем будущем путешествии во Тьму. Мертвые ведьмы менялись, оставляя человеческие тревоги в прошлом – и Агнесса больше не была той, кому Алиса могла довериться.