Текст книги "Благословение"

– Понятия не имею, – сказала Эми, сражаясь с Максом, который всеми двадцатью двумя фунтами своего тела боролся за то, чтобы встать к ней на колени. Однако с чувством равновесия у него пока были проблемы, и он мотался из стороны в сторону, как кусок вареной макаронины.

Внезапно Джейсон наклонился и забрал у нее ребенка, и при этом Макс восторженно взвизгнул.

– Предатель, – пробурчала себе под нос Эми, наблюдая за тем, как Джейсон подбросил его вверх, а потом опустил на колени. Макс схватил Джейсона за щеки. Эми хорошо знала, что Макс может причинить сильную боль, выражая свою симпатию. Пару раз после таких вот любовных хваток у нее оставался синяк на щеке.

Когда Макс начал недовольно визжать, Джейсон сказал ему: «Утихни», – и малыш повиновался. Сидя у Джейсона на коленях, довольный жизнью, Макс улыбался своей матери.

Эми совсем не нравилось быть одинокой матерью, и ей было очень больно оттого, что у Макса нет отца. Все вышло совсем не так, как она планировала. При всех его многочисленных недостатках Билли был хорошим человеком, и из него бы получился хороший отец. Но судьба распорядилась иначе, и…

– Чего вы хотите? – устало сказала Эми, когда заметила, что Джейсон на нее смотрит.

– Хочу, чтобы вы дали мне второй шанс. Могу я спросить вас, миссис Томпкинс, ваш сын что, ни разу не падал, когда вы за ним присматривали?

Эми покраснела и отвернулась. Она не знала, как такое могло случиться, но Макс при ней один раз упал с кровати и один раз с кухонной стойки. Во второй раз он был накрепко пристегнут к прочному пластиковому сиденью, и он упал на спину, оставаясь привязанным к нему, и был похож на черепаху в панцире.

– Да, два раза. Случайно.

– Понимаю. Ну что же, этим утром я допустил свою первую и единственную оплошность. Могу вас в этом уверить. Я думал, что он спит, и, поскольку он занял все пространство кровати, я лечь не мог. И поскольку спать мне было негде, я решил сделать несколько звонков. С моей стороны было ошибкой исходить из предположения, что он спит, и спит крепко, но я не пренебрегал своими обязанностями намеренно. Что еще вам Дэвид обо мне наговорил?

– Что вам сейчас негде жить и что вы вернулись домой, чтобы залечить сердечную рану, – сказала она.

Макс, предатель, сидел на коленях у Джейсона со спокойным достоинством короля, восседающего на троне, и задумчиво перебирал пальцы на руках постояльца.

– Вы заметили, я, кажется, нравлюсь вашему сыну?

– Мой сын ест бумагу. Какой с него спрос?

И впервые за все время Джейсон улыбнулся по-настоящему. Улыбка едва промелькнула, но он улыбнулся. Неужели этот человек способен улыбаться? Зрелище было столь же неожиданным и немного жутким, как если бы фигуры, высеченные в скальном грунте горы Рашмор, вдруг затрещали бы, растягивая в улыбке каменные рты. У него, случаем, лицо не треснет?

– Можно я буду с вами честен? – спросил Джейсон, наклонившись к ней. – Я ровным счетом ничего не знаю об уходе за младенцами. Я ни разу в жизни не сменил ни одного подгузника. Но я хочу научиться, и мне действительно необходимо где-то остановиться. И еще, я думаю, мне хотелось бы изменить ваше мнение обо мне. Я могу быть очень симпатичным, если сделаю над собой усилие.

– Значит ли это, что вы и готовить не умеете?

– А Дэвид сказал вам, что я умею?

Эми кивнула, подумав о том, что ей следовало бы потребовать, чтобы он ушел сию же минуту, но Максу, похоже, он действительно понравился. Как раз в этот момент Макс начал извиваться, и Джейсон поставил его к себе на колени – любимая поза Макса. В книжках, посвященных уходу за детьми, она прочла, что дети начинают вставать только в возрасте полугода и старше, но Макс делал попытки встать, выворачивая ее руки из суставов, гораздо раньше. Может, если Джейсон присмотрит за малышом, она сможет принять душ? Настоящий душ. Чтобы можно было дважды промыть шампунем волосы, а потом нанести на них кондиционер и дать ему впитаться. О, блаженство! Она, возможно, даже сможет побрить ноги! А потом втереть увлажняющий лосьон в кожу. Кожа ее стала сухой и шершавой, как наждачная бумага.

Она всегда успеет его уволить. Уж после того, как примет ванну, точно. Не может быть, чтобы этот мистер Уилдинг был таким уж плохим человеком, если его настоятельно рекомендовал сам доктор Дэвид.

– Вы не будете возражать, если я приму ванну?

– Означает ли это, что вы даете мне второй шанс?

– Возможно, – сказала Эми и улыбнулась. – Вы ведь не допустите, чтобы что-то случилось с моим малышом, верно?

– Я буду охранять его ценой собственной жизни.

Эми хотела сказать что-то еще, но передумала, махнула рукой и побежала в ванную. Через секунду за дверью уже послышался шум воды.

Глава 4

– Ты покойник, – сказал Джейсон в трубку. Макс висел у него на руке как мешок с картошкой. – Братик, ты покойник.

– Послушай, Джеймс, меня тут ждут пациенты, их не меньше двадцати, так что говори по существу. За что ты собрался убить меня на этот раз?

– Ты назвал меня геем. Ты сказал ей, что я гей. Она думает, что я только что разошелся со своим партнером.

– Но разве ты не понимаешь? Я же не мог сказать ей правду! – запальчиво возразил Дэвид. – Если бы я сказал ей, что ты мой брат вполне традиционной ориентации, у которого денег куры не клюют, и ты согласился мне помочь только для того, чтобы я мог беспрепятственно за ней приударить, она вряд ли бы согласилась поселить тебя у себя.

– Ну что же, радуйся. Она и так не согласилась. Она меня уволила.

Дэвид задержал дыхание.

– Уволила? Тебя?

– Да, но я уговорил ее дать мне второй шанс.

После секундной паузы Дэвид начал хохотать.

– Понятно. Она предоставила тебе возможность сбежать, но ты оказался слишком гордым, чтобы принять такой дар, поэтому применил всю свою силу убеждения, чтобы получить эту работу, а теперь не знаешь, что с ней делать. Верно? Скажи мне, что ты ей сказал, чтобы ее убедить?

– Я нравлюсь ее ребенку.

– Что? Я плохо слышу. Знаешь, сегодня мы делаем прививки от гриппа, так что народу полно и все кричат. День пенсионеров. Мне показалось, что ты сказал, что Макс тебя полюбил.

– Именно. Я нравлюсь ребенку.

– С чего бы этот ужасный ребенок проникся симпатией к тебе? – Дэвид почти кричал в трубку. – Он никого не любит. Он тебя еще не покусал? Только не говори мне, что он позволяет тебе брать его на руки. Он только у Эми на руках не орет.

– Как раз сейчас я держу его на руках, – злорадно констатировал Джейсон. – И знаешь, что я тебе скажу, Дэйв? Я думаю, что твоей Эми я тоже нравлюсь. – Джейсон отключился. Пусть его вероломный братишка осмыслит сказанное. Отчего бы не доставить ему пару приятных минут?

Убрав телефон, Джейсон посмотрел на висящего у него на руке младенца.

– Мне так почудилось, или от тебя действительно несет, как из помойки? – Макс вывернулся и ухмыльнулся Джейсону, показав два нижних зуба. Вдруг Джейсон живо представил, каково это: кормить грудью зубастого младенца, – и зябко поежился. – Храбрая леди – твоя мама. А теперь давай-ка, парень, попробуем продержаться еще пару минут. Она сейчас должна выйти из ванной.

Но Эми не вышла ни через две минуты, ни через пять, ни через десять. А Макс начал хныкать. Джейсон положил ребенка на пол, но тот задрал вверх руки и ноги и заскулил, не переставая жалобно смотреть на Джейсона своими большими глазами.

– Я убью своего братца, – процедил Джейсон.

Кажется, эти слова стали его постоянной присказкой.

Затем он принялся искать то, во что он сможет переодеть младенца. Не то чтобы он знал, как менять ребенку подгузники, но он ходил в кино и время от времени смотрел телевизор. Почему в этом доме нет высокого шкафа с откидной дверцей, куда можно положить малыша, и где на полках сложены пеленки, подгузники и все прочие необходимые вещи? С другой стороны, если он будет думать не торопясь, то Эми успеет выйти из ванной.

Однако вода продолжала литься, а Макс скорбно смотрел Джейсону в глаза. Разве дети не плачут по поводу и без повода? Но этот парень был крепкий орешек, и даже полные штаны не могли заставить его закричать.

– Ладно, парень. Сделаю что смогу.

Оглядевшись, Джейсон заметил под столом коробку с памперсами и решил, что сделает это сейчас или никогда.

Глава 5

После ванной, которая, наверное, была самой долгой ванной в мире, Эми надела старый банный халат с не поддающимися никакой стирке пятнами от клубники и, вытирая полотенцем волосы, пошла искать сына. Она была уверена, что получила бы титул самой плохой матери в мире, если бы таковой существовал, за то, что оставила ребенка на попечении человека, которого собиралась прогнать за нерадивость. Хотя, возможно, Макс лучше, чем она, разбирался в людях, потому что малыш, несомненно, полюбил этого мужчину. А ведь он их терпеть не мог и выносил лишь немногих женщин. В общем, Эми было над чем задуматься.

Картину, что открылась ее взгляду, надо было увидеть собственными глазами, потому что иначе поверить в то, что такое возможно, нельзя. Джейсон в рубашке ручной работы и очень дорогих шерстяных брюках разложил Макса на кухонной стойке, колдуя над памперсом, очевидно, пытаясь разобраться в том, как его следует надевать. И все то время, пока он возился с этим подгузником, Макс не спускал с него глаз, внимательно следя за его движениями. Он лежал смирно и не ерзал, как это всегда бывало, когда Эми меняла ему подгузники.

Зажав руками рот, чтобы не рассмеяться, она наблюдала за ними до тех пор, пока риск быть замеченной не достиг опасной отметки. Тогда она торопливо ретировалась в свою спальню, чтобы не спеша переодеться.

Тридцать роскошных минут она потратила на то, чтобы одеться, расчесать влажные волосы и даже немного подкрасить глаза. После чего вернулась в гостиную, где на диване сидел полусонный Джейсон. Макс тем временем тихо играл на полу. Макс не вопил, требуя накормить его завтраком, не требовал к себе внимания. Он был похож на главного претендента на звание «Идеальный младенец».

Может, ей и не стоит увольнять Джейсона.

– Проголодались? – спросила она, и Джейсон испуганно вздрогнул. – У меня не так уж много запасов, но все, что найдете, – к вашим услугам. Несколько дней уже не ходила за продуктами. Трудно туда добраться – машины-то у меня нет. Обычно свекровь берет меня с собой за покупками по пятницам, но в прошлую пятницу она была занята, так что… – Эми замолчала, осознав, что слишком много болтает.

– Я уверен, что меня устроит все, что вы можете предложить, – сказал Джейсон, заставив Эми почувствовать себя несколько глупо.

– Вот и прекрасно, – сказала она, после чего подняла Макса с пола и понесла на кухню. Затем она пристегнула его к пластиковому сиденью, которое поместила посреди кухонного стола. Она делала все, что могла, чтобы стол выглядел красиво, но добиться этого было нелегко с водруженным на нем детским сиденьем в красную, синюю и желтую полоску и с Максом, который пинал ногами все, до чего мог дотянуться.

– Готово, – сказала она, и мистер Уилдинг вальяжной походкой вошел на кухню – все его шесть футов роста.

«Он гей, – напомнила себе Эми. – Гей. Как Рок Хадсон, помнишь?»

Занимаясь приготовлением каши и бананового пюре для Макса, Эми не раз напоминала себе, что надо держать язык за зубами. Ее так и подмывало пощебетать. Она соскучилась по общению.

– Дэвид сказал, что вы ищете работу, – сказал мужчина. – Какая у вас профессиональная подготовка?

– Никакой, – жизнерадостно сообщила Эми. – У меня нет никаких талантов, никаких амбиций и никакой профессиональной подготовки. Я бы даже не додумалась, как забеременеть, если бы Билли не показал мне, что к чему. – И снова она заметила этот полунамек на улыбку и, воодушевленная, продолжила щебетать. Билли всегда говорил, что больше всего ему в ней нравилось то, что она, как никто другой, умела его развеселить. – Вы думаете, я шучу? – спросила она, поднеся чашку с кашей к губам Макса. Он был слишком нетерпелив, чтобы дать ей время покормить его ложкой, так что обычно заканчивалось тем, что он выпивал свой завтрак. Разумеется, треть содержимого чашки стекала по подбородку к нему на грудь, но большая часть еды все же попадала в рот. – В самом деле, я решительно ни на что не гожусь. Я не умею печатать, я не умею стенографировать. Я представления не имею даже о том, как включить компьютер. Я пыталась работать официанткой, но с заказами у меня получалась такая путаница, что через неделю меня уволили. Я пробовала работать в агентстве недвижимости, но я говорила клиентам, что дома, которые они собирались купить, не стоят той цены, которую за них просят, поэтому меня и оттуда попросили. Я работала в универсальном магазине, но из-за парфюмерии, которая там продается, у меня пошла сыпь, а еще я говорила заказчикам, где можно купить точно такую же одежду дешевле, и еще туфли… Да, с туфлями получилось хуже всего.

– А что с ними случилось? – спросил Джейсон, доедая вторую миску хлопьев с молоком.

– Я потратила все жалованье на новые туфли. Это была единственная работа, с которой я ушла по собственному желанию. Она стоила мне больше того, что я зарабатывала.

На этот раз он улыбнулся по-настоящему.

– Но Билли избавил вас от всех этих проблем, – сказал он с озорным огоньком в глазах.

Эми сразу вся как-то сникла. Она отвернулась и взяла тряпку, чтобы стереть кашу с лица Макса.

– Я сказал что-то не то?

– Я знаю, что все думают о Билли, но он хорошо ко мне относился и я его любила. Как я могла его не любить? Он подарил мне Макса. – При этом Эми с обожанием посмотрела на своего грязнулю сына, и он в ответ взвизгнул и так ударил ножкой, что едва не перевернул свое сиденье.

Джейсон проворно вытянул руку и придержал его.

– Разве детям не положено сидеть на высоких стульях? На чем-то с ножками, прочно стоящими на полу?

– Положено! – огрызнулась Эми. – Ему положено сидеть на высоком детском стульчике и спать в кровати с более низкими бортами, еще ему положено иметь пеленальный стол и новую красивую одежду. Но, как вам известно, у Билли были свои приоритеты в отношении того, на что ему тратить заработанные деньги и… и… О, проклятие! – сказала она и отвернулась, чтобы Джейсон не заметил, как она шмыгнула носом.

– Мне всегда нравился Билли, – медленно проговорил Джейсон. – Он был душой каждой вечеринки. И делал всех вокруг себя счастливыми.

Эми повернулась. Глаза ее блестели от слез.

– Это правда. У меня было вполне благополучное детство, и я не знала, в чем причины его забывчивости и его… – Эми не стала заканчивать мысль. – Послушайте меня. Свекровь говорит, что я так одинока, что готова самого черта пригласить на ужин. – Она снова замолчала. – Я не жалуюсь, правда. Макс – все, что мне надо от жизни, просто…

– Просто вам хочется поговорить, – тихо сказал Джейсон, пристально глядя на Эми.

– Вы умеете слушать, мистер Уилдинг. Все геи такие? Какое-то время он недоумевающе моргал, глядя на нее.

– Не могу вам этого сказать наверняка. Так скажите мне, если вам нужна работа, чтобы она вас кормила, и у вас нет никаких профессиональных навыков, что вы намерены делать дальше? Как вы собираетесь содержать себя и сына?

Эми села за стол.

– Понятия не имею. У вас есть предложения?

– Пойдите учиться.

– А кто будет целый день присматривать за Максом? Как я буду платить няне? Кроме того, я слишком тупая, чтобы учиться.

И снова Джейсон улыбнулся:

– Отчего-то я в этом сомневаюсь. А ваша свекровь не может за ним присмотреть?

– Она член клуба любителей игры в бридж, клуба любителей плавания и еще по крайней мере трех светских салонов нашего города, к тому же ее прическа требует немало времени. – Эми изобразила руками пышный начес.

– Да, кажется, я припоминаю, что у Милдред всегда был пунктик по поводу прически.

– Религиозные войны проходили с меньшим фанатизмом. Но в любом случае вы правы. Мне надо получить работу. И сегодня днем я собиралась пойти на собеседование.

– И чем вы будете заниматься? – спросил Джейсон. Взгляд его был такой пристальный и пронизывающий, что Эми опустила глаза и уставилась на банан, который разминала вилкой.

– Домашней уборкой. И пожалуйста, не смотрите на меня так. Это хороший, честный труд.

– Но разве за этот труд платят достаточно, чтобы нанять кого-то присматривать за ребенком?

– Не уверена. Я не слишком сильна в расчетах, и я…

– Зато я на ты с цифрами, – серьезно заявил Джейсон. – Я хочу видеть все. Я хочу видеть вашу чековую книжку, ваши квитанции, ваш список затрат, все. Мне нужно знать, какой у вас доход и сколько вы тратите. Предоставьте это мне, я разберусь.

– Я не уверена, что мне следует это делать, – медленно проговорила Эми. – Вообще-то такого рода информация считается конфиденциальной.

– Можете позвонить Дэвиду и навести обо мне справки. Я думаю, что он скажет вам, что мне такую информацию можно доверить, более того, вы должны показать мне все документы, что у вас есть.

Несколько долгих мгновений Эми испытующе смотрела на Джейсона. Она так давно не общалась ни с кем из взрослых людей, а мужчины рядом с ней не было, казалось, лет сто. Билли не было никакого дела до их финансов. Как только у него появлялись деньги, он их тратил, а если денег не было, он находил способ убедить кого-то одолжить их ему.

– Мне вам особенно нечего показывать, – медленно проговорила Эми. – У меня есть чековая книжка, но я много чеков не выписываю, и…

– Дайте мне то, что у вас есть. Вы присмотрите за Максом, а я займусь цифрами.

– Дело во мне, или вы со всеми так себя ведете? – тихо спросила Эми. – Вы всегда так поступаете? Вторгаетесь в частную жизнь другого человека, распоряжаетесь чужой жизнью, словно у другого человека нет ни капли здравого смысла, и только вам известно, что следует и чего не следует делать?

Джейсона удивила эта тирада.

– Наверное, да. Я никогда раньше об этом не думал.

– Готова поспорить, что друзей у вас не слишком много.

У Джейсона был изумленный вид. Он смотрел на нее так, словно впервые видел.

– Вы всегда говорите людям в лицо то, что думаете, невзирая на личности?

– О да! Такой подход в конечном итоге оправдывает себя. Лучше сразу расставить все по своим местам, без недомолвок, чем потом себе локти кусать.

Джейсон приподнял бровь.

– И, как я догадываюсь, вы знали о Билли Томпкинсе все до того, как вышли за него замуж?

– Можете смеяться надо мной, если хотите, можете верить мне или не верить, но я действительно его знала. Когда я познакомилась с ним, я не знала ни о наркотиках, ни о пьянстве, но я знала, что нужна ему. Я была для него как вода для жаждущего, и он заставлял меня чувствовать… Он заставлял меня чувствовать себя значимой. В этом, по-вашему, есть смысл?

– В определенной степени есть. А теперь как насчет ваших финансовых документов?

Пришел черед изумиться Эми. Она не ожидала, что он так резко оборвет ее излияния. «Что он скрывает?» – подумала она. Но этого человека не так легко вывести на откровенность. Он умеет хранить свои тайны.

Эми принесла Джейсону коробку с квитанциями и старые чековые книжки, а сама отправилась на кухню. Она потратила час на то, чтобы убрать на кухне, то и дело вызволяя Макса то из одной неприятности, то из другой. Если где-то имелся острый угол, то малыш непременно должен был в него врезаться.

– Вы не могли бы зайти сюда? – сказал Джейсон с порога, заставив Эми почувствовать себя нерадивой школьницей, которую вызывает на ковер директор школы. В гостиной он жестом пригласил ее присесть на диван, и она села, держа на коленях извивающегося Макса. – Откровенно говоря, миссис Томпкинс, я нахожу ваше финансовое положение весьма плачевным. Ваш доход намного ниже принятого в нашей стране порога бедности, и, насколько я могу судить, у вас нет возможности улучшить свое положение. Я решил дать вам, скажем так, постоянную ссуду, чтобы вы могли растить ребенка и могли…

– Что вы могли бы мне дать?

– Постоянную ссуду. Под этим я имею в виду, что вам не придется мне ее возвращать. Начнем мы, скажем, с десяти тысяч долларов, и…

Он замолчал на полуслове, когда она встала, подошла к двери и, распахнув ее, сказала:

– До свидания, мистер Уилдинг.

Джейсон смотрел на нее раскрыв рот. Он не привык, чтобы люди отказывались от денег, которые он им предлагал. Напротив, он получал по нескольку сотен писем в день от людей, выпрашивающих у него деньги.

– Я не нуждаюсь в вашей благотворительности, – сказала Эми, поджав губы.

– Но Дэвид дает вам деньги, вы мне сами говорили.

– Он бесплатно лечит моего сына, это верно, но я за это убираю у него в доме, в его офисе, чищу его машину снаружи и изнутри. Я не принимаю подачек. Ни от кого не принимаю.

Джейсон на мгновение растерялся. Он никогда и ни от кого таких слов не слышал.

– Прошу прощения, – медленно проговорил он. – Я подумал…

– Вы подумали, что раз я бедна, то, конечно, мне нужна милостыня. Я знаю, что живу в доме, который нуждается в ремонте. – Она проигнорировала его гримасу, которой он давал понять, что считает ее суждение относительно дома слишком оптимистичным. – Но где я живу и как я живу, не ваша забота. Я искренне верю в то, что Бог не оставит нас и обеспечит всем необходимым.

Джейсон в недоумении заморгал.

– Миссис Томпкинс, разве вы не в курсе, что в наше время люди верят в то, что им следует брать от жизни все, что они могут получить, и пусть весь мир катится к черту?

– И какая была бы из меня мать, если бы я учила своего сына жить по таким принципам?

При этом Джейсон подошел и забрал у Эми Макса, потому что он изо всех сил старался вывернуть ее плечи из суставов. Как и раньше, младенец не выразил никакого протеста и, успокоившись, прижался к груди Джейсона.

– Я искренне прошу у вас прощения за то, что не понимал, что вы такая особенная.

Эми улыбнулась:

– Я не считаю себя особенной. Возможно, вы слишком мало людей встречали. А теперь, если вы действительно хотите мне помочь, позаботьтесь о Максе, пока я схожу на собеседование.

– Чтобы получить работу уборщицы? – спросил Джейсон с брезгливой гримасой.

– Если вы найдете иную работу, для которой я гожусь, я буду ее выполнять.

– Нет, – протянул он, продолжая смотреть на Эми так, словно она явилась с другой планеты. – Я не знаю, какую работу можно найти в Абернети.

– Вакансий немного, могу вас заверить. А теперь я должна вам рассказать все про Макса, а потом мне надо собираться.

– Кажется, вы говорили, что у вас собеседование во второй половине дня. У вас в запасе еще несколько часов.

– У меня нет машины, так что идти придется пешком. Путь неблизкий – пять миль. Нет! Не смотрите на меня так. У вас на физиономии написано: «Я заплачу за такси». Я хочу произвести хорошее впечатление на этом собеседовании, потому что мне сказали, что я могу брать с собой Макса, если буду оставлять его в манеже. Если я получу эту работу, все наши проблемы решатся.

Джейсон не стал улыбаться в ответ.

– На кого вы будете работать?

– На Боба Фарли. Вы его знаете?

– Я с ним встречался, – солгал Джейсон. Он очень хорошо знал Боба Фарли, и он знал, что Эми возьмут на работу, потому что она молода и привлекательна и потому что Фарли был самым похотливым кобелем во всех трех округах. – Я позабочусь о ребенке, – тихо сказал Джейсон. – Идите одевайтесь.

– Хорошо, только позвольте вначале рассказать, чем можно и чем нельзя кормить Макса. – Затем Эми начала длинный монолог о том, что ест и чего не ест Макс и что ему нельзя давать ни соль, ни сахар. Все должно быть приготовлено на пару: печь ничего нельзя и, уж конечно, ничего нельзя жарить. И еще в холодильнике была половина цыпленка и немного салата, и Джейсон может этим пообедать.

Она продолжила рассказывать ему о том, что Макс на самом деле не любит есть твердую пищу, что он предпочитает сосать грудь, и в заключение сказала:

– Не переживайте, если он съест мало.

Джейсон слушал вполуха лишь для того, чтобы утвердить ее в мысли, что в ее отсутствие все пройдет гладко. Через полчаса она уже вышла за дверь, а Джейсон звонил брату.

– Мне плевать, сколько пациентов тебя ждут, – сказал Джейсон. – Я хочу знать, что происходит.

– Эми классная, правда?

– Она… она не такая, как все. Подожди минутку. – Джейсон перед тем, как позвонить, усадил Макса на пол, и тот успел наполовину доползти, наполовину дотянуться до ближайшей розетки и сейчас тянул за шнур от торшера. После того как Джейсон убрал ребенка подальше от опасной розетки и положил посреди комнаты, он вернулся к разговору. – Эта женщина, – говорил Джейсон, – живет на крохотную страховку, которую оставил ей, с позволения сказать, супруг, и она ничего не умеет делать, так что заработать себе на жизнь она не в состоянии. Ты знаешь, куда она пошла на собеседование? К Бобу Фарли.

– А-а-а! – простонал Дэвид.

– Позвони этому старому греховоднику и скажи ему, что если он возьмет ее на работу, то ты заразишь его язвой, – приказал Джейсон.

– Я не могу этого сделать. Клятва Гиппократа и все такое, знаешь ли. Если бы я знал тебя не так хорошо, я бы сказал, что ты сейчас говоришь как ревнивый муж. Джейсон? Ты меня слышишь?

– Прости. Макс застрял под журнальным столиком. Подожди! Он ест бумагу. Не вешай трубку.

Когда Джейсон вернулся к телефону, Дэвид раздраженно сказал:

– Послушай, в мои планы не входило сводить тебя с Эми. Я просил тебя только присмотреть за ребенком, чтобы я мог с ней провести время. От тебя больше ничего не требуется. Как только мне удастся убедить Эми в том, что мы созданы друг для друга, я буду ее содержать, работать ей не придется. Почему бы тебе не поговорить с ней обо мне, не сказать, какой я замечательный?

– Если она поймет, что ты собираешься заботиться о ней до конца жизни, она за тебя не выйдет. У нее гордости хватит на десятерых. И ты можешь сказать мне, почему ребенок не может есть соль и сахар или любые другие приправы, улучшающие вкус еды?

– В теории, если он с детства привыкнет к сладкому, то будет есть сладкое и когда вырастет, а если ему сладкого не давать, то он во взрослом состоянии отдаст предпочтение более здоровой пище.

– Неудивительно, что ребенок хочет только сосать молоко и не хочет есть твердую пищу, – пробормотал Джейсон и бросил телефон, чтобы оттащить Макса от двери, потому что тот начал ее качать и едва не ударил себя по лицу.

Вернувшись к телефону, Джейсон спросил:

– Как ты думаешь, она позволит мне подарить ей что-нибудь на Рождество?

– Что у тебя на уме? Ты хочешь купить компанию и вручить ей, чтобы она вела свой бизнес?

Поскольку Джейсон собирался сделать именно это, он не ответил. Кроме того, Макс сейчас жевал туфлю Джейсона, так что ему пришлось поднять ребенка с пола и взять на руки. Макс тут же ухватил Джейсона за нижнюю губу и сейчас больно ее оттягивал.

– Послушай, Джейсон, мне пора, – сказал Дэвид. – Пораскинь мозгами и придумай, как ей помочь, не предлагая деньги. Найди другое решение проблемы. Эми не примет твою благотворительность, как бы ты ни старался замаскировать ее подо что-то другое.

– Я не стал бы так утверждать, – сказал Джейсон и посмотрел на горшок с цветами, стоявший на сложенной вчетверо газете. – Позвони Фарли, ладно? Я бы сам позвонил, но я не хочу, чтобы он знал, что я в городе. Говори что хочешь, но только он не должен брать ее на работу. Понял?

– Разумеется. Как чудовище?

Джейсон, поморщившись от боли, убрал детскую ручонку от своей губы.

– Прекрасно.

– Прекрасно? Этот ребенок – настоящее исчадие ада. Что это за звук?

Макс больно схватил Джейсона за щеки и, подтянув его лицо к себе, приложился к его щеке губами.

– Я не слишком уверен, но мне кажется, Макс только что меня поцеловал, – сообщил Джейсон брату, прежде чем повесить трубку.

Джейсон присел на диван. Макс стоял у него на коленях. Сильный малыш, подумал Джейсон, и вполне симпатичный. Плохо, что он носит обноски. Можно было подумать, что все жители Абернети уже успели походить в этих ползунках и линялых рубашках. Разве такой славный мальчуган не заслуживает чего-то получше? И как ему это организовать?

В этот самый момент газета снова попалась Джейсону на глаза, и в следующую секунду он уже боролся с Максом за право обладания своим мобильным телефоном.

– Паркер, – сказал Джейсон своей секретарше, когда та ответила на звонок. Никаких приветствий. Паркер работала его личным помощником двенадцать лет, поэтому ему ни к чему было представляться.

За несколько минут он изложил ей свою идею. Он не услышал от нее ни одного слова жалобы по поводу того, что он отправлял ее в командировку в канун Рождества и ей придется провести праздник вдали от дома, от семьи, если у нее, конечно, есть семья. Джейсон ровным счетом ничего не знал о ее личной жизни. Она всего лишь спросила:

– В Абернети есть печатная мастерская?

– Нет. И в любом случае я бы не хотел, чтобы работа выполнялась здесь. Сделай ее в Луисвилле.

– Предпочтения по цвету?

Джейсон посмотрел на Макса, который жевал деревянный кубик, который, вероятно, принадлежал еще его отцу.

– Голубой. Для крепкого маленького мальчика. Никаких бело-розовых пасхальных кроликов. И добавь всякие погремушки и свистки.

– Понятно. Весь комплект.

– Все. И еще купи мне машину, что-то заурядное вроде…

– «Тойоту»? – спросила Паркер.

– Нет, американскую машину. – Насколько мог судить Джейсон, Эми не одобряла автомобилей иностранных марок. – Джип. И я хочу, чтобы машина была очень грязная, чтобы я мог нанять кого-то, кто бы мне помог ее помыть. Да, чуть не забыл. Мне нужна одежда.

Поскольку одежду шили для Джейсона на заказ, не было ничего необычного в том, что он просил Паркер прислать ему что-нибудь.

– Нет, я хочу нормальную одежду. Хлопок. Синие джинсы.

– С бахромой или без?

Джейсон в недоумении уставился на телефон. За двенадцать лет он ни разу не слышал, чтобы Паркер пошутила. Может, это была ее первая шутка в жизни? С другой стороны, разве она обладала чувством юмора?

– Нет, никакой бахромы. Нормальную одежду. Для загородной носки. И не очень дорогую. Не «Холланд и Холланд» и не «Севил-роу».

– Понятно, – без эмоций ответила Паркер. Если она и испытывала любопытство, то никак этого не показала.

– А теперь позвони Чарлзу и вели ему приехать сюда, чтобы приготовить этому ребенку что-нибудь вкусное.

Паркер пару секунд молчала, что было ей совершенно несвойственно, потому что она обычно сразу на все соглашалась.

– Я думаю, куда здесь можно было бы поселить Чарлза, потому что он захочет иметь все необходимое оборудование. – Учитывая то, что личный повар Джейсона был снобом в той же мере, в какой он был гением кулинарии, в словах Паркер был резон.

Макс пытался встать, он вцепился в линялую скатерть на столе и теперь тянул ее на себя. Еще немного усилий с его стороны, и три цветочных горшка свалятся ему на голову.