Текст книги "Безукоризненное деловое соглашение"

Джуд Деверо
Безукоризненное деловое соглашение

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1882 год

– Мистер Хантер, я хотела бы попросить вас на мне жениться.

Коул не мог вымолвить ни слова, это был один из тех немногих моментов в его жизни, когда он и в самом деле лишился дара речи. Он сам не раз выбирал молчание, но тогда тысячи мыслей пробегали в его голове: он просто отказывался высказывать их. Но не сейчас, хотя…

Не то чтобы он был поражен тем, что женщина просит его жениться на ней. Он не хотел бы хвастать, но в свое время у него было несколько брачных предложений. Ну хорошо, может, они больше подходили на деловые предложения и, может быть, исходили не от женщин, которых можно было бы назвать респектабельными, но определенно это были женщины, и они употребили слово «женитьба».»

Что поражало, так это то, что эта женщина говорила с ним о женитьбе.

Это крошечное создание было типом женщины, делающей вид, что мужчин, подобных ему, на свете просто не существует. Она была одной из тех, что брезгливо подбирают свои юбки, когда такие, как он, проходят мимо. Может быть, после церковной службы они и встречались с ним позади сарая, но о женитьбе не заговаривали и никогда не приглашали его на воскресный обед.

Но он мог поверить, что у этой маленькой штучки могут быть хлопоты по части добывания мужчины. Ведь не на что было смотреть. За исключением, пожалуй, линии груди (она определенно выглядела привлекательнее всего). Она была тем типом женщины, которую вы не заметите, даже если она примостится у вас на коленях. Не хорошенькая и не красивая, даже не простенькая, с совершенно непримечательным лицом. У нее были блеклые каштановые волосы, не очень густые, и похоже было, что даже дюжина докрасна разогретых щипцов не сможет завить их. Обыкновенные карие глаза, обыкновенный нос, обыкновенный рот. Не о чем говорить, кроме разве приятной округлости ее верхней части тела. Ни бедер, ни вообще настоящих изгибов.

И к тому же – эта ее манера. Коул любил женщин, которые выглядят так, как будто им будет весело и в постели, и вне ее. Ему нравились женщины, которые могут и сами посмеяться, и его рассмешить. Но это чопорное маленькое создание с пристальным взглядом вряд ли пошутит и, похоже, совсем не склонна к юмору. Выглядит как учительница, которая не принимает извинений за несделанные домашние задания, или как дама, которая складывает букеты цветов для церкви каждое воскресенье. В общем, женщина, которую вы видели каждый день, пока подрастали, но никогда как-то не приходило в голову узнать, как ее зовут.

Замужней она не выглядела. И не выглядела так, будто хоть раз когда-нибудь была с мужчиной в постели, и мужчина прижимался к ней в поисках тепла. Если у нее и был мужчина, он, возможно, надевал длинную ночную сорочку и колпак, и то, чем они занимались вдвоем, они делали единственно для увеличения человеческого рода.

Он тянул время, раскуривая тонкую сигару, чтобы немного подумать – и прийти в себя. Он столько путешествовал и столько встречал народу, что должен был бы стать быстрым и точным экспертом в оценке мужчин и женщин. Но с этой пока ничего не получалось. Когда он был моложе, не сейчас, в свои тридцать восемь, он обычно полагал, что женщины, такие как эта, просто умирают от желания, чтобы их воодушевил мужчина. А теперь он точно заучил, что женщины, выглядящие холодными, по большой части холодными и бывают. Однажды он месяцы потратил, упорно трудясь над обольщением чопорной маленькой женщины, отчасти похожей на эту, все время мечтая о дремлющем вулкане, находящемся под ее плотно застегнутым на все пуговицы платьем. Но когда наконец он отбросил ее пантолоны, она просто лежала, сжав кулаки и стиснув зубы. И тогда один-единственный раз в жизни у него ничего не получилось. После этого он решил, что легче ухаживать за женщинами, которые выглядят так, как будто его осаду поощряют.

И вот сейчас перед ним одна из этих фригидных, по-мышиному маленьких крошек, в этом ее платье, застегнутом до подбородка, с локтями, прижатыми к телу, и хотя он их не видел, но был уверен, что и колени у нее стиснуты тоже.

Он сидел в одном из тяжелых кресел, которые хозяйка меблированных комнат считала фасонными, тянул время, куря сигарету и наблюдал за ней, ожидая, что она предпримет дальше. Конечно, пока все, что надо, она сделала. Она написала ему, что хочет оплатить его услуги для очень личных целей и хотела бы увидеться с ним в Эбайлине.

Из ее письма, написанного на плотной веленевой бумаге превосходным почерком, он сделал вывод, что она богата и хочет, чтобы он убил какого-то мужчину, который играет в показную любовь. Это то, о чем обычно ему пишут женщины. Если мужчина хочет его нанять, значит, надо кого-то убить из-за права на землю, или скот, или воду, или отомстить, в общем, что-то подобное. А у женщин – всегда любовь. Уже несколько лет Коул не старался заставить мужчин и женщин поверить в то, что он не наемный киллер. Он был «примиряющим-на-пожаре». Он чувствовал, что он и на самом деле дипломат. У него талант утихомиривать споры, и он пользовался им по возможности.

Правду говоря, иногда все же убивали во время переговоров, но Коул только защищался. Он никогда не проливал кровь первым.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал он, когда мышка ничего не прибавила. Он предложил ей стул, но она сказала, что ей удобнее стоять. Возможно, потому, что стержень внутри нее не мог изгибаться. И, кроме того, она настояла, чтобы дверь в его комнату была приоткрыта на шесть дюймов – чтобы ни у кого не возникла неправильная мысль.

Она кашлянула, чтобы прочистить горло.

– Я осознаю, как это звучит и на что это похоже. Я уверена, вы думаете, что я одинокая старая дева, нуждающаяся в мужчине.

Коул должен был сделать усилие, чтобы сдержать улыбку, потому что как раз об этом он и думал. Что сейчас она собирается ему сказать, что ей мужчина не нужен? Все, что она хочет, было по нему: найти сына соседки, который увлек и затем бросил, и стереть его с лица земли.

– Я стараюсь не лгать себе, – сказала она. – И не строю иллюзий по поводу моего появления и призыва к мужчинам. Конечно, мне хочется иметь мужа и полдюжины детей.

На это он улыбнулся. По крайней мере она честно признается в том, что ей нужен в постели энергичный мужчина.

– Но если бы я на самом деле подыскивала в мужья человека, который будет отцом моих детей, я определенно не имела бы в виду стареющего гангстера с заметным брюшком, который не может содержать семью.

При этих словах Коул выпрямился в кресле и втянул живот. Чтобы тут же не потрогать его, ему нужно было сделать над собой усилие. А может, правда, лучше воздержаться пару дней от яблочного пирога хозяйки?

– Вы не против сообщить мне, наконец, чего вы хотите?

«Но никогда-никогда я за это не возьмусь», – сказал он себе.

Что она имела в виду, говоря – «стареющий гангстер»? Да он и сейчас такой же меткий стрелок, как и двенадцать лет назад! Да никто из этих нынешних молодых… – Мысль его прервалась, потому что она заговорила снова.

– Прямо не знаю, что вам рассказать сначала. – Она бросила на него пытливый взгляд. – Мне сказали, что вы самый красивый мужчина в Техасе.

Коул улыбнулся.

– Народ много чего болтает, – сказал он скромно.

– Собственно, я этого не вижу.

При этих словах его рука с сигарой замерла на полпути ко рту.

– Может быть, вы были красивы несколько лет назад, но сейчас… От чрезмерного солнца ваша кожа загрубела, и у вас тяжелый взгляд. Это мое мнение, мистер Хантер, и еще – вы кажетесь очень эгоистичным мужчиной.

Второй раз за этот день Коул лишился дара речи. Потом он откинул голову и засмеялся. Когда он снова взглянул на женщину, она не улыбалась вовсе.

– Все в порядке, мисс…

– Лэсем, мисс Лэсем.

– А, да, мисс Лэсем, – сказал он; и в его голосе прозвучала фальшь, что раздражало его самого. В ссорах ему уже сказали все, что только можно сказать и про него, и про его предков, и все эти оскорбления не могли рассердить его, но эта обыкновенная женщина с ее замечаниями по поводу его предполагаемого брюшка и его якобы эгоистичности раздражала его. Да кто она такая, чтобы говорить подобное? Она так неприметна, что если вы поставите ее рядом с песчаной дюной то не сумеете различить, где начинается она, а где песок.

– Вы скажете мне, наконец, что вам от меня надо? – спросил он. Он сказал, что должен заставить ее убраться отсюда, но не мог подавить свое любопытство. Великолепно, подумал он, экий любопытный дипломат. Это любопытство когда-нибудь его до смерти доведет.

– У меня есть сестра старше меня на год.

Она повернулась и прошла к окну, и, когда она шла, не было даже малейшего намека на грациозное движение бедер, за которыми так любят наблюдать мужчины. Эта женщина двигалась как деревянная – и как раз это его и заинтриговало.

– В моей сестре есть все, чего нет во мне. Моя сестра – красавица.

Она, должно быть, поняла, о чем думает Коул, потому что стала объяснять:

– Я знаю, что те, кто меня видят, не могу поверить, что у меня красавица сестра. Они, возможно, думают, что идея красоты во мне не развилась.

Коул не сказал ни слова, но это было то, о чем он думал. Чтобы быть прелестным около этого маленького создания, и не нужно большой красоты. Это уж точно, а с этим всем неприятным, что она тут о нем наговорила, она стала еще непривлекательнее. Ему было любопытно, сколько же ей лет. Не менее тридцати, решил он. Немножко старовата, чтобы привлечь хоть какого-нибудь мужчину. Да и не успеет она родить полдюжины детей, как ей хочется.

– Ровена красивее всех когда-либо живших на свете женщин. Ростом она пять футов семь дюймов, у нее густые каштановые волосы, кудрявые от природы. Зеленые глаза, густые ресницы, прекрасной формы нос и полные губы. У нее такая фигура, что мужчины прямо дрожат. Я это потому говорю, что наблюдала такое не один раз.

Она набрала в грудь воздуха.

– Что важнее – по крайней мере для других женщин, – Ровена очень приветливый человек. Заботится о других. Она помогает так, что заставляет и их заботиться о себе и о других. Она прирожденный лидер. – Она вздохнула. – У моей сестры внешность и личность моей матери. В общем, у нее есть все.

– Вы хотите, чтобы я ее убил ради вас? – пошутил Коул, но женщина не улыбнулась, так что ему стало интересно, есть ли у нее вообще чувство юмора.

– Моя сестра – это героиня. Я подразумеваю, в самом лучшем смысле. Как и все героини, она не осознает свой героизм. Когда ей было двенадцать лет, она заметила пожар в сиротском приюте и, не думая о своей безопасности, кинулась в горящее здание и спасла детей, набившихся в комнату. Ее все обожают.

– Кроме вас.

Мисс Лэсем набрала опять воздуха и села.

– Нет, вы ошибаетесь. Я ее люблю больше всех. Когда она выдохнула, он увидел, что ее трясет, но владела она собой очень хорошо. Он предположил, что она часто скрывала свои чувства.

– Трудно объяснить, что я чувствую к Ровене. Я ее люблю, а временами я… я почти ее ненавижу.

Она вздернула голову как бы с гордостью.

– Возможно, моя проблема – это просто ревность.

Какое-то время он наблюдал, как она необыкновенно спокойно сидела на стуле, и изумлялся тому, что на ее лице и во всем ее облике не было заметно даже признака душевного волнения. Никакого блеска в глазах, дрожи в руках. Она держалась изумительно спокойно; она была бы просто блестящим игроком в покер.

Внезапно Коул понял, что обеспокоен тем, что испытывает к ней некоторое расположение.

– Что вы от меня-то хотите? – спросил он более резко, чем ему хотелось.

– Шесть лет назад моя сестра вышла замуж за необыкновенного человека. Высокий, красивый, богатый, умный. Джонатан – мужчина, за которого мечтает выйти замуж каждая. Они живут в Англии, в красивом имении, у них двое прелестных сыновей. Ровена – такой тип женщины, у которой слуги работают даже тогда, когда ей нечем им платить.

– А у вас как?

В первый раз он заметил легкий смешок.

– Я переплачиваю своим слугам, ничего от них не требую, вдобавок они крадут у меня серебро.

Тут он снова засмеялся. Может, все-таки у нее есть чувство юмора.

– Моя проблема возникла от того, что сестра меня очень любит. И всегда любила. На Рождество она, бывало, прокрадывалась ночью по лестнице и переставляла карточки на пакетах, потому что обычно люди дарили мне скучные, утилитарные подарки, а Ровене дарили вещи, достойные ее красоты. Конечно, потом я оказывалась с двадцатью пятью ярдами желтого шелка, вышитого бабочками, а она получала, допустим, десять томов, посвященных жизни Байрона, в итоге обе мы были несчастны. Но делала она это из любви ко мне.

– Вам нравится Байрон?

– Мне нравятся книги. И исследования. Я более разумна, тогда как Ровена ярче. Когда я вижу объятое пламенем здание, я зову пожарных, в огонь я не брошусь, я от него убегу.

Коул улыбнулся:

– Я похож на вас.

– О-о нет, вы не убежите, – сказала она с некоторым вызовом. – Вы, мистер Хантер, похожи на Ровену.

И то, как она это произнесла, прозвучало как самое худшее из того, что кто-нибудь говорил о нем. Его первой реакцией было защищаться. Но от чего защищаться? Ведь она не сказала о сестре ничего, кроме крайнего одобрения.

– Я вас изучила довольно основательно, мистер Хантер, и вы так же слепо героичны, как моя сестра. Вы сначала действуете, а потом уж думаете о том, что делаете. Согласно источникам, из которых я получила нужные мне сведения, вы прекратили две войны между бандами и жертв было меньше, чем кто-либо мог надеяться.

Он понимал, что этого нельзя делать, но все-таки поддел ее в отместку за прошлое замечание:

– Нет, сударыня, я только то, что вы видите, – «стареющий гангстер».

– Это то, как вы выглядите, а правда в том, что у вас нет будущего. Ваша полезность закончится, как только у вас ослабеет зрение. Насколько я знаю, вы не удосужились отложить хоть сколько-нибудь из денег, полученных за все, что сделали, и в основном из-за того, что вас тянет вообще не работать, или работать мало. С одной стороны, вы герой, а с другой – дурак.

– Вы знаете, как польстить мужчине, мисс Лэсем. Просто не представляю, почему в вас нет мужа и дюжины детей.

– Я нечувствительна к оскорблениям со стороны мужчин, так что даже не старайтесь. Я хочу нанять вас только для работы, и это все. Через две недели вы сможете уйти, и мы никогда больше не увидимся.

– И то, что вы от меня хотите, – это жениться на вас?

– Не на самом деле взять меня в жены, а только сделать вид, что вы мой муж, в течение двух недель, которые сестра пробудет здесь, в Техасе, в гостях у меня.

– Мне любопытно, мисс, почему вы выбрали меня? Вам не кажется, что стареющий гангстер – худшая кандидатура для мужа?

Неважно, что она сказала ему кое-что приятное, это ее замечание по поводу его возраста его прямо-таки достало. И еще – о его зрении. Он сегодня точно так же хорошо видит, как и в восемнадцать, ну да, шрифт в газетах, может, стал мельче, чем был всегда, но… Он удержался от дальнейших колкостей. Если она сделает еще хоть одно из своих унизительных замечаний, он просто придушит ее.

– Вас я выбрала потому, что вы то, что мне надо. Я хочу… произвести на сестру впечатление.

В первый раз настоящее чувство проглянуло в ней, и она даже вскинула руки в раздражении.

– Кто может понять любовь? Я уж точно не могу. Мне кажется, что, если ты собираешься замуж, нужно выбрать человека, который будет хорошим добытчиком, надежным и заботливым отцом. Но, кажется, женщинам такие не нравятся. Женщины любят мужчин опасных, мужчин, поступающих на самом деле по-детски, когда они творят глупые вещи, например застрелить людей быстрее, чем те смогут застрелить их. Короче говоря, мистер Хантер, женщины любят мужчин вроде вас.

Коул даже забыл о сигаре. Он был так зачарован ею, что его не мог бы сдвинуть даже заряд динамита.

– Я могу произвести впечатление на вашу сестру? – спросил он вкрадчиво.

– О да. Вы как раз тот тип мужчины, который производит впечатление на Ровену. Вы очень похожи на ее Джонатана, за исключением того, что он обычно использует свой… Не уверена, что это называется талантом, но он использует свою способность запугивать людей и терроризирует их, чтобы делать огромные деньги.

– Это прозвучало так, будто он настоящий дьявол.

– А он и есть дьявол. Но это то, что, кажется, любят женщины. Я не имею в виду, что Джонатан плохой человек. Думаю, его вообще считают очень хорошим бизнесменом. И он по-своему не лишен сострадания, точно так же, как и мы, но он считает, что все способы, приводящие к успеху, годятся.

– И я похож на него? – Он готов был откусить язык за свой вопрос, но не смог удержаться.

– Да. На самом деле – не ваше это дело усмирять банды, и я изумляюсь тщеславию, которое заставляет вас думать, что вы способны их усмирить.

– Но я это делал, – опять не удержался он.

– Да, так и есть. Видите ли, Джонатан хлопочет о деньгах точно так же, как хлопочете и вы, вмешиваясь в жизнь людей и убивая их, если они оказываются на вашем пути.

Коул чувствовал себя так, будто оправдывается, что вообще появился на свет.

– Извините, если я раздражаю вас, извините, что женщины, вроде вашей сестры, думают, что я стою чего-нибудь, – сказал он насмешливо.

– Ничего, все хорошо, – ответила она, всерьез восприняв его слова. – У нас у всех своя тщета. Я чрезмерно тщеславна в том, что делаю сейчас. Понимаете, у моей сестры только хорошие намерения по отношению ко мне, но она планирует, приехав в Техас, найти мне мужа. Она говорит, что я засохну, паря в мечтах… – Она отрешенно развела руки. – Неважно, что говорит Ровена. Она высказывает все, что приходит ей в голову.

– Да, на вас она не похожа. Вы просто сама тактичность и любезность.

Она бросила на него испытующий взгляд: не смеется ли он, но его глаза были серьезны.

– Ровена решила управлять моей жизнью, и так и будет, если я не смогу заранее что-то предпринять.

– Мне трудно что-нибудь понять. Вы говорите, что хотите мужа и детей, но ясно также, что, при всем вашем очаровании, вам не удается найти мужа самой, так почему же вы не позволяете сестре найти его для вас?

– Потому что она уговорит любого мужчину, вроде вас, на мне жениться.

Коул только сидел и моргал, глядя на нее. Трудно думать о себе, как о чем-то худшем, что может достаться женщине. А ведь было несколько таких женщин, которые считали, что именно он был лучшим, что случилось в их жизни.

Она вздохнула:

– Вижу, что непонятно объяснила, чего хочу.

– Это, возможно, мой недостаток, – сказал успокаивающе Коул, – это все из-за порохового дыма, который окутывал мою голову много-много лет подряд, вот я и поглупел. Пожалуйста, объясните мне все еще раз.

– Я хочу мужа, и я планирую его заполучить в конечном счете. Но я хочу мужчину не такого, какого для меня выберет Ровена. Мне нужен приятный, простой человек. Я не хочу человека, похожего на Джонатана или на вас. И красивого не хочу, чтобы каждую ночь беспокоиться, не с другой ли он женщиной.

Коул подумал, нет ли здесь комплимента, но полной уверенности в этом не было.

– Мне нужен мужчина, на которого я могу положиться, такой, кто будет со мной и когда я лягу спать, и когда проснусь. Мне нужен человек, который покачает ребенка, когда у него режутся зубы. Мне нужен человек, который посидит со мной, когда я заболею. Мне нужен взрослый мужчина, зрелый, который знает достаточно, чтобы найти способ погасить ссору без стрельбы.

Коул обнаружил, что сидит в кресле сгорбившись. В нем поднималась неподдельная неприязнь к этой женщине.

– Тогда почему вы не возьмете кого-нибудь из этих недоделанных, если они вам так нравятся?

Не веря сам себе, он услышал в своем голосе нотки обидчивости и, может быть, даже ревности.

– Вы можете вообразить реакцию моей сестры, когда она навестит меня и увидит, что я замужем за неким невысоким, плешивым человеком, который больше знает о книгах, чем об оружии? Она будет жалеть меня еще больше, чем до этого.

Внезапно она встала, сжав кулаки.

– Мистер Хантер, вы не можете себе представить, что значит расти рядом с такой, как Ровена. Всю жизнь меня с ней сравнивали. Если уж ей случилось быть красивой, думаю, несправедливо, что она еще и талантлива. Ровена умеет делать все что угодно: скачет на лошади, как будто она к ней приросла. Она умеет готовить, умеет танцевать, говорит на четырех языках. Ровена абсолютна, божественна. Она обычно противостояла отцу с большим вызовом, и он ее за это еще больше любил. Когда же я пыталась возражать ему, он отсылал меня в комнату без ужина.

Она набрала в грудь воздуха, как бы себя успокаивая.

– Сейчас, когда родители умерли, я живу одна в огромном, надоевшем мне старом доме, а моя ослепительная сестра приезжает в Техас, чтобы выдать меня замуж. Она говорит, что делает это из любви ко мне, но на самом деле – из жалости. Она чувствует себя виноватой передо мной и думает, что я никогда не смогу найти мужа сама, но она верит, что у нее достаточно очарования, чтобы уговорить человека жениться на мне.

Она посмотрела на него.

– Этот год, когда умер мой отец, был очень тяжел, но, когда он был жив, у меня не было шансов подыскать мужа. Он сказал, что потерял одну дочь через замужество и сделает все – или будь он проклят! – чтобы не потерять другую. Я совершенно уверена, что сейчас, когда я свободна, я смогу найти мужа, но не на следующей неделе, когда появится Ровена. За неделю я не найду хорошего мужа. Найти хорошего – нужно время, необходима тщательная осмотрительность. Замужество – очень ответственный поступок. А кроме того, если я встречу Ровену, держа под руку мужчину, которого хочу я, она все равно будет сожалеть обо мне, ибо я не нашла кого-нибудь такого – чванливого, со злыми глазами, с тяжелой челюстью, безжалостного убийцу, словом, такого, как ее муж.

Коул не мог удержаться, чтобы не потрогать рукой челюсть. Неужели она тяжелая? Неужели он безжалостный убийца? Или чванливый? Проклятье, но эта женщина прямо с ума его сведет. Ну, если бы он был безжалостным убийцей, в его списке она была бы первой кандидатурой в расход.

– Так вы хотите, чтобы я выдавал себя за вашего мужа в течение двух недель, чтобы произвести впечатление на вашу красавицу сестру?

– Да, именно так. За две недели я заплачу вам пять тысяч долларов, и все это время вы будете жить в удобном доме и вкусно питаться.

Она говорила это так, будто обычно он жил в пещере, а на обед ел отбросы. Конечно, его пансион нуждается в хорошей уборке, и, может быть, еда немного подкачала, но однажды в Сан-Луисе он жил в великолепном отеле, а ел… Ладно, это было после прибыльной работы, и он там задержался еще, пока не закончились деньги. Наверное, ее плешивый фермер делает с деньгами что-то более разумное.

– Ну, что? – спросила она нетерпеливо, нахмурясь.

– Мисс Лэсем, я думаю, что, если я обязан буду провести около вас две недели, мне нужно будет искать убийцу для вас.

Хотя он усиленно наблюдал за ней, она не выразила никакого чувства – если какое-нибудь у нее и было.

– Думаю, это мы решим позже. Желаю вам всего лучшего в будущем, надеюсь, что вы еще сможете много лет увертываться от пуль. До свидания, сэр.

С этим она покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Коул прошел к шкафу и, достав бутылку виски, сделал хороший глоток. Что бы, интересно, сказала мисс Жеманница по поводу его выпивки в это время, с утра? Возможно, вздернула бы свой скучный маленький носик.

Отодвинув занавеску, он наблюдал через окно, как она пересекала улицу. Ни один мужчина не оглянулся на нее, никто даже не взглянул. Она была самой несимпатичной женщиной, которая когда-нибудь попадалась ему на глаза. Хотя что-то в ней его зацепило.

– Проклятье! – воскликнул он. За какие-то считанные минуты она заставила его понять, что вся его жизнь – ошибка. Его! Коулмэна Хантера, человека, известного повсюду на Западе как личность, с которой считаются, и как мужчина, который может покорить любую женщину в стране.

Он отошел от окна и случайно увидел себя в зеркале над бюро. Немного отойдя в сторону, он встал прямее и втянул живот. Никакого живота. Да у него живот такой же плоский, как в тот день, когда он был в перестрелке в первый раз. В сердцах схватив шляпу, он вышел из комнаты.

Спустя два часа он сидел на террасе перед конторой шерифа, от нечего делать строгая ножом палочку. Ему начинало казаться, что эта женщина принесла несчастье. Через девять минут, уже после того как он ушел из пансиона, прибежал мальчишка и вручил ему телеграмму. Отменялась его следующая работа – для некоего хозяина ранчо в Плано. Этот человек хотел, чтобы кто-то нашел и расправился с шайкой, крадущей скот, но теперь телеграфировал, что работу уже выполнил кто-то более молодой и за меньшие деньги.

Эта новость так рассердила Коула, что он пришел к Найне и сказал, что хочет ее, и хочет немедленно. Найне ответила, что ему нужно встать в очередь и что он ничего не платил ей в последнее время. С каких это пор он должен платить женщине? Эти женщины умирали от желания затащить его в постель.

– Найне, – сказал он, ненавидя себя за это, – как ты считаешь, я, ну, ты понимаешь… привлекательный?

Это вызвало у нее смех.

– Да что с тобой, Коул, солнышко? Ты влюбился в девушку, которая считает, что ты ей в отцы годишься?

Возможно, оскорбления только одной мисс Лэсем не достали бы его, но Найне добила. Когда-то сохнущая служанка, а теперь проститутка. Он подумал, что скорее надо убираться из Эбайлина, пока он здесь не поседел и пока не выпали зубы.

– Что с тобой стряслось? – спросил шериф, подойдя к нему на террасе.

– Ничего плохого, – фыркнул Коул. – Почему это ты так решил?

– Просто редко видел тебя бодрствующим в такую рань, а когда ты поднимаешься при дневном свете, то обычно для того, чтобы встретиться с кем-то в перестрелке. Почему ты не пошел в салун, как обычно делаешь?

– Так вот как ты обо мне думаешь? Значит, ты считаешь, что я только и делаю всю жизнь, что стреляю в людей, пью и играю в азартные игры? Если ты считаешь, что я такой никудышний, почему же ты меня не арестуешь? А если так, если я такой убийца, почему же ты меня не повесил?

Шериф изумленно уставился на Коула. Много лет они были знакомы, вместе плыли в одной лодке много времени, пока шериф не решил, что хватит с него спальных мешков и бобов. Он женился на пухленькой вдове, родил двух мальчишек, которые стали для него всем на свете.

– Тебя прогнала Найне?

– Нет, Найне меня не прогнала, – соврал Коул. – Да что это происходит с народом в городке, что человек уже не может делать что-то другое, если захочет?

– Кто-то тебя сегодня достал. Кто это? Может, парни Дэлтона тут крутятся, а я об этом не знаю?

Коул не ответил ему, потому что в этот момент скучная маленькая мисс Лэсем вышла из отеля и пошла вниз по улице по направлению к банку.

Шериф наблюдал за своим закадычным другом, пытаясь сообразить, что это такое с ним происходит, когда взгляд Коула вдруг изменился. Это был взгляд, обычно предназначавшийся для шулеров, которые могли вытащить козырного туза из рукава, а также для известных стрелков, способных начать в любую секунду стрельбу, чтобы потом похвастать, что это они убили Коула Хантера. Шериф – с недоверием – увидел, что Коул впился глазами в невысокую невзрачную женщину в скромном коричневом костюме. Коулу обычно нравились яркие женщины в красном блестящем шелке и черных кружевах. О нем говорили, что он стреляет в людей, чтобы выжить, но воевать с женщинами он не хотел, ему хотелось добиваться их через вожделение.

– Кто это? – спросил Коул воинственно, показав лезвием ножа на нее.

Эбайлин – городок немалого размера, но шериф гордился тем, что знает, кто в него входит и кто выходит.

– Деньги. – Он выплюнул табачную жвачку. – Ее отец был с Востока, приехал сюда и купил несколько сотен акров превосходной земли к северу, построил огромнейший дом – такой никому и не снился, потом засел там и стал ждать. Многие считали, что он спятил. Четыре года спустя через его земли прошла железная дорога, и он продал им землю в пять раз дороже, чем заплатил сам. Он построил поселок, назвал его Лэсем – в свою честь, потом сдал дома народу, который хотел работать. Безжалостный мужик. Говорят, он выбрасывает жильцов на улицу, если уплата ренты опаздывает на двадцать четыре часа.

– Выбрасывал, – заметил Коул. – Он умер с год назад.

– Да? А я не слыхал, – сказал шериф, давая понять Коулу, что не прочь услышать и еще что-нибудь. Но Коул всегда считал его старым сплетником и не собирался давать ему какую-нибудь лишнюю информацию.

– А о его жене знаешь что-нибудь? – спросил Коул.

– Я слышал, что он ее тоже купил. Он поехал назад на Восток через несколько месяцев и вернулся с ней. – Шериф помолчал, улыбаясь. – Говорят, что она была такая красавица, какая никому и не снилась. Ковбой, что у них работал, рассказывал мне, что, когда она была рядом, ни один мужик не мог слова выговорить. Они там все только стояли столбом и не сводили с нее глаз.

– И у нее есть дочь, которая на нее похожа, – добавил с чувством Коул.

Шериф весело рассмеялся.

– Ну да, настоящая красавица, а потом у нее появилась еще одна, которая была похожа на него. Должно быть, это их сильно разочаровало.

Коул был не уверен, нужно ли защищать эту пигалицу. С одной стороны, он думал – нужно, но с другой – он вспомнил «стареющего гангстера» и промолчал. В другой раз, когда какие-нибудь никчемные людишки вызовут его на дуэль, ему следует позвать мисс Лэсем вместо себя. От ее речей они могут потерять крови больше, чем от пуль Коула.

Когда он «достругивал» от нечего делать свою четвертую порцию виски, началось какое-то общее движение. Прямо под самым носом Коула и его невидящими глазами проскакали четверо мужчин с натянутыми на лица цветными носовыми платками и стали грабить банк. Выстрел, донесшийся оттуда, был первой вестью об этом для шерифа, а второй вестью – человек, вышедший, шатаясь, из дверей и держащий на животе окровавленную руку.

Коул никогда не думал, что ограбление банка имеет к нему хоть какое-то отношение. Прежде всего, когда он начинал стрелять, он думал о своих товарищах, мужчинах, с кем он сиживал у лагерных костров, так что он оставлял делать доброе дело людям, которые настолько глупы, что цепляют значок шерифа. Вчера он остался бы сидеть, где сидел, на террасе, наблюдая, как шериф кинулся бежать и как его юный помощник, вышедший из конторы, тоже побежал за ним.

Но сегодня кое-что изменилось. Сегодня слова «она там» эхом раздались в его голове. Конечно, это не имело никакого смысла, потому что она его совершенно не интересовала. Если бы это была Найне или кто-нибудь еще, кого он знал, это могло бы иметь какой-то смысл, а так – не имело.