Текст книги "Моя подруга Элис"

Глава четвертая

В понедельник пришел долгожданный мейл от Элис, и я была на седьмом небе от счастья. Это первое в моей жизни письмо, адресованное лично мне (если, конечно, не считать всех многочисленных автоматических сообщений на прошлой неделе о том, что мои письма до Элис не дошли), и я жадно принялась за чтение.

Дорогая Мэг!

Пишу тебе свое первое письмо. Надеюсь, ты его получишь. Выходные прошли нормально. Папа водил нас с Джейми в кучу разных мест. Он так и не догадался, что в зоопарке мы уже были. Для этого, правда, пришлось заранее подкупить Джейми пакетиком тянучек. Я все правильно рассчитала, потому что Джейми, как ты знаешь, ради сладкого сделает что угодно. Но папа был все равно какой-то грустный. А мама, наоборот, без конца суетилась и на удивление мило общалась с папой, но он все равно так и не повеселел. Скорее даже наоборот.

Когда он вчера уезжал, Джейми расплакался. Я тоже было собралась, но потом подумала, что папа еще больше расстроится, и вместо этого сделала вид, что мне очень весело. Потом уж я, правда, поняла, что на это он мог и обидеться, и решила, что в следующий раз обязательно изображу глубокое огорчение. Когда папа уехал, мама выдала нам с Джейми по большому пакету конфет. Ну, прямо как в кино. Знаю-знаю, так она хотела нас подбодрить, ведь мы теперь дети из распавшейся семьи.

Неужели она и впрямь считает, что какие-то там несчастные конфеты способны избавить меня от тоски по дому, по папе и по тебе? Я уже достаточно взрослая, чтобы на это купиться. Уверена, Джейми тоже.

Кстати, в школе наметились улучшения. Одна девочка, Софи, угостила меня чипсами, а потом мы с ней немного поболтали на большой перемене. Ну, все, мне пора бежать. Как раз чайник вскипел, и пицца подоспела (видеть ее не могу!!!). Позвоню тебе в субботу.

Эл

Как же я была счастлива! Дойдя до конца, я перечитала письмо заново, но уже помедленнее. Мама охотно оторвалась от чистки картошки и показала мне, как написать ответ. Когда она удалилась обратно на кухню, я принялась строчить:

Дорогая Эл!

Это тоже мое первое письмо. По крайней мере из тех, что ты наверняка получишь. Выходные прошли кошмарно. Вчера папа на весь день возил нас гулять в лес, причем, как только мы туда приехали, пошел проливной дождь, но папа сказал, что мы не сахарные и не растаем. Все уши своим сахаром прожужжал. А потом мы умудрились сбиться с тропинки и заблудиться.

Ну, мама, естественно, дико разозлилась и завопила: «А что, если бы я была на каблуках?» Папа засмеялся и сказал, что на каблуках ее не видел со дня свадьбы. Мама сделала вид, что обиделась, но на самом деле нет. Потом они принялись обниматься (фи-и-и-и), а мне пришлось катить коляску с Рози через все ухабы и колдобины. Когда я окончательно выбилась из сил, папа взял коляску, а мама пошла рядом со мной. Она, как водится, завела душеспасительную беседу про всякие там чувства и прочую дребедень, так что я быстренько от нее сбежала к папе и сказала ему, что хочу поискать конские каштаны. Ничего мы, конечно, не нашли, но зато мама от меня отстала. Зато потом на ужин у нас были блины с чаем (ням!). В школе все без изменений. Мелисса в своем репертуаре. Не знаю, о чем тебе еще написать. Жду не дождусь субботнего звонка.

Мэг

За ужином мама снова и снова пересказывала папе историю о том, как я сегодня отправила свой первый мейл, причем, судя по степени ее восторга, можно было подумать, что я как минимум изобрела лекарство от рака, а не письмо написала.

– Ведь это так здорово, Дональд, что Элис и Мэган теперь переписываются по электронной почте, правда? Как просто стало быть ближе друг к другу! Технический прогресс творит чудеса!

Папа молча кивал, полностью соглашаясь с мамой. А вот я, напротив, кипела от злости. Подумаешь, мейлы! Мне нужна реальная подруга, с которой я могла бы видеться каждый день, играть и болтать. А не та, что есть у меня только в виде строчек на экране компьютера и голоса в телефонной трубке. Что это, спрашивается, за подруга?

Я уже было собралась с чувством поведать об этом маме, когда та в очередной раз принялась прославлять чудеса технического прогресса, но вовремя одумалась. За двенадцать лет я успела хорошо изучить маму и знала, что она меня пожалеет и утешит, но зато потом непременно пристанет с душеспасительными беседами. Так что не стоило лишний раз давать ей повод.

Вместо этого я прибралась на кухне, поиграла с Рози и отправилась спать.

Когда мама зашла поцеловать меня перед сном, мне в голову вдруг пришла гениальная мысль.

– Мам, а ты и вправду считаешь, что технический прогресс нам на пользу?

Мама посмотрела на меня с подозрением.

– Да, а что? – осторожно спросила она.

– Просто я тут подумала, что если бы у меня был мобильный телефон, я могла бы слать Элис эсэмэски, когда захочу! Ну чем не замечательное применение техническому прогрессу?

– И моим деньгам тоже, – улыбнулась мама. – Ты же знаешь, Мэган, что я не одобряю мобильные телефоны. Кто знает, как они влияют на головной мозг? Вполне возможно, уже скоро люди сильно пожалеют о том, что стали ими пользоваться. Очень сильно пожалеют, поверь. Так что ограничься пока домашним телефоном и компьютером.

Она поцеловала меня напоследок и вышла из комнаты, а я с головой закуталась в одеяло и тяжко вздохнула. Я, конечно, очень люблю свою маму, но смириться с ее допотопными представлениями о жизни непросто. Уверена, что живу в самом что ни на есть отсталом доме во всей Ирландии. И если однажды в результате извержения какого-нибудь вулкана наш дом разом погребет под слоем лавы, то какие-нибудь археологи, когда откопают его через миллион лет, будут сильно озадачены, пытаясь определить, к какому периоду отнести сие трагическое событие.

– Хм, – скажут они, почесывая в затылках, – судя по радиоуглеродному датированию, это случилось в двадцать первом веке. К тому же в доме обнаружен компьютер. Но, похоже, мы все же ошиблись.

– Вот-вот, – поддакнут им другие, – микроволновки-то нет!

– Ни микроволновки, ни мобильников.

– Ни барабанной сушилки для белья.

– Ни коробок от пиццы.

– Ни приставки «Плейстейшн».

– Ни видео.

Так и вернутся они обратно и напишут потом в отчете, что жили мы тут, судя по всему, в 1950-х или тому подобных лохматых годах.

Нет, как хотите, а это несправедливо.

Глава пятая

Я тут уже много чего наговорила про свою маму, но что поделаешь, такая уж она у меня. Все остальные мамы (кроме, разве что, мамаши Элис) всегда казались мне намного добрее, современнее и, чего уж там говорить, покладистее. Ну почему, почему именно мне досталась мама с приветом? Моя мама постоянно с чем-нибудь или за что-нибудь борется. В то время как все остальные мамы озабочены укладкой волос и обновлением гардероба, моя занимается тем, что спасает мир, а то и всю Вселенную. Она искренне полагает, что именно так и надо жить, и, возможно, она даже где-то права, но мне почему-то хочется, чтобы она хоть ненадолго уняла свой пыл и стала как все.

Но мечтать, как говорится, не вредно и вопреки всем моим чаяниям мама продолжает упорно гнуть свою линию, о чем красноречиво свидетельствуют события, произошедшие со мной в пятницу несколько недель спустя, когда мама, по всей видимости, решила изобрести новый хитроумный способ выставить меня на посмешище всему городу.

Правда, на следующий день, в субботу, она совершила нечто еще более невероятное и полностью идущее вразрез со всеми ее прежними убеждениями. Настолько, что в какой-то момент я готова была поверить, что умерла и заново родилась в другой, абсолютно нормальной семье.

Итак, начну по порядку. В пятницу, вернувшись из школы, я застала маму в истерике на грани нервного срыва. Как выяснилось, утром она прочла в газете заметку о том, что неподалеку от нашего дома собираются возводить новый жилой квартал, ради чего предстоит вырубить часть городского парка. Мама негодовала.

– Подумать только, Мэган, – возмущалась она, раскрасневшись от праведного гнева. – Неужели они имеют на это право?

Я только пожала плечами. Мне, признаться, было все равно. Я уже выросла из того возраста, когда гуляют в парке.

– Они же собираются загубить наш парк, единственный зеленый островок во всем районе. Разве мы можем это допустить?

Она на секунду замолчала, ожидая моей реакции, а я, не сразу сообразив, что к чему, допустила роковую ошибку.

– Подумаешь, ты же сама говорила, что в этом парке одни наркоманы, и никогда меня туда не пускала. Может, даже лучше будет, если на его месте построят дома.

Услышав такое, мама аж побагровела от возмущения и чуть было не ударила себя кулаком в грудь:

– Подумать только, и это говорит моя родная дочь! И кого я только вырастила! Человека, который норовит отвернуться от проблем, вместо того чтобы найти решение!

– Да я просто пошутила, мам, – осторожно поправилась я. Хотя на самом деле и не думала шутить.

Так я надеялась хоть немного ее успокоить. Но мама меня уже не слушала. Она на всех парах понеслась в комнату Рози, где схватила первый попавшийся листок с рисунком и принялась набрасывать карандашом на обороте план того, как чудесно мог бы выглядеть наш парк, если бы городские власти приняли меры к тому, чтобы облагородить его запущенные окраины и нанять смотрителя, который бы разогнал оттуда наркоманов. Глаза ее при этом светились нездоровым блеском, не предвещавшим ничего хорошего. Затем мама метнулась к компьютеру и принялась строчить страница за страницей петицию в мэрию. Меня начало подташнивать от нехороших предчувствий. Похоже, она собиралась пойти с этим на улицу и размахивать листами в лица прохожим, как будто и без того мало унижений на мою голову.

– Мам, ну, пожалуйста, не делай этого, – проскулила я у нее за плечом. – Я хочу сказать, не ходи на улицу и не проси никого это подписывать, умоляю тебя.

– Я и не буду, дорогая моя, – решительно ответила мама. – Собирать подписи пойдешь ты.

Я, разумеется, запротестовала. Я отбивалась, как могла, но мама была настроена решительно, и мне ничего не оставалось, как покориться ее воле. Так, в скором времени я уже стояла у входа в ближайший супермаркет и сжимала в руках планшет с петицией.

Там я провела самые позорные полчаса в своей жизни. За это время ко мне успели подойти лишь несколько выживших из ума старушек и нацарапать на листке свои еле заметные подписи. (Правда, они были уверены, что это петиция против повышения налога на вывоз мусора, но я не стала их разубеждать.)

Мне не удалось собрать других подписей, потому что большую часть времени я прятала планшет под курткой и вынимала лишь изредка, для очистки совести. Как назло в тот самый момент, когда я в очередной раз осторожно вытянула планшет из-за пазухи, мимо проходила Мелисса, и хотя я предусмотрительно натянула шапку на глаза, она все равно меня узнала и, конечно же, подошла полюбопытствовать.

Она бесцеремонно выхватила у меня планшет и противно захихикала, когда уяснила суть дела. Первой моей мыслью было взмолиться и уговорить ее никому не рассказывать об этом в школе. Но, к счастью, здравый смысл вовремя возобладал. Мелисса, разумеется, могла наобещать что угодно, но потом все равно бы всем разболтала. Нельзя рассчитывать на благородство тех, у кого его попросту нет. В очередной раз я горько пожалела о том, что Элис не было рядом. Она бы уж наверняка нашлась, что ответить. А я только и могла, что стоять столбом и краснеть как рак. В конце концов Мелисса от меня отстала и потопала дальше, но я еще долго слышала за спиной ее заливистый хохот.

И тут я поняла, что вот-вот расплачусь. Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, но я знала, что мама убьет меня, если увидит, что я не справилась с заданием. А еще, чего доброго, возьмет да и увяжется со мной и станет тут всячески выступать, привлекая внимание общественности, чем окончательно загубит мою жизнь.

Пребывая в раздумьях, я и не заметила, как из магазина ко мне вышла Сандра, продавщица.

– Это тебя мама послала? – ласково спросила она, рассматривая мой планшет.

Я обреченно кивнула.

– Знаешь что, оставь-ка его мне, а сама пойди погуляй минут двадцать.

Сандра забрала у меня планшет и скрылась за дверями магазина. Я понятия не имела, что она там задумала, но поскольку хуже уже быть не могло, то я не особо волновалась.

Я раз десять обошла вокруг квартала, а когда вернулась, Сандра протянула мне три листа собранных подписей. За это я была готова ее расцеловать, но воздержалась, из опасения, что где-то поблизости бродит Мелисса. Не хватало еще, чтобы она застукала меня в обнимку с продавщицей.

Получив от меня три листа подписей, мама пришла в неописуемый восторг. Она без умолку твердила о том, как счастлива, что я столь серьезно отнеслась к проблеме охраны окружающей среды, и какая она молодец, что вырастила такую ответственную в вопросах экологии дочь, и как она сожалеет о том, что накричала на меня два часа назад.

Она так долго и бурно мной восхищалась, что меня едва не стошнило. В конце концов ее пыл иссяк, и я поспешила удалиться к себе в комнату. Вскоре я услышала, как мама названивает кому-то по телефону. Наверняка сообщала папе о том, что их потрясающая дочь спасла мир. Я включила погромче радио, лишь бы больше не слышать мамин голос.

Десять минут спустя мама постучалась ко мне в дверь. Моей первой мыслью было спрятаться под кровать, но я твердо знала, что с мамой этот номер не пройдет, и уж кто-кто, а она меня хоть из-под земли достанет. Так что я осталась сидеть, где сидела, и пробурчала «Войдите!» самым недружелюбным тоном, на какой только была способна.

Мама вошла, села рядом и обняла меня за плечи. Я мужественно приготовилась выслушать очередную порцию похвал, но вместо этого мама сказала:

– Мэган, детка, ты сегодня отлично справилась, поэтому я тоже решила тебя порадовать. Завтра папа посидит с Рози, а мы с тобой кое-куда поедем и проведем незабываемый день.

Я, признаться, не спешила радоваться. Что-то мне подсказывало, что наши с мамой представления о незабываемом дне в корне расходятся. Наверняка потащит меня на мастер-класс по приготовлению компоста, не иначе.

– А куда мы поедем? – осторожно поинтересовалась я.

– Подожди и все узнаешь, – таинственно сказала мама и лучезарно улыбнулась.

Из ее уст это прозвучало почти как угроза.

Глава шестая

Наутро мама разбудила меня ни свет ни заря. На улице было темно, и казалось, что на дворе еще ночь.

– Давай, Мэган, просыпайся, пора собираться, – бодро сказала мама, тормоша меня за плечо.

– Ну, мам, я устала, дай поспать. Давай попозже поедем.

«А лучше – не поедем вообще», – добавила я мысленно.

– Нет, Мэган, попозже не получится, – засмеялась мама. – Быстренько вставай и одевайся, иначе опоздаем на поезд.

При этих словах весь мой сон как рукой сняло, и я мигом вскочила. Обычно во время маминых увеселительных поездок мы наматывали километры либо пешком, либо на велосипедах, а однажды даже на каноэ. Поезд был хорошей новостью. Может быть, нам предстояло отправиться в гости к моим кузенам в Маллоу? Или, может, мама собралась поехать со мной в Корк и накупить мне приличных одежек?

Я собралась в мгновение ока и безропотно проглотила на завтрак овсянку.

Пока мы ехали на машине до станции, я все пыталась выведать у мамы, куда же мы отправимся на поезде, и лишь у окошечка билетной кассы услышала волшебные слова:

– Один взрослый и один детский до Дублина и обратно.

Я не решалась поверить собственным ушам.

– Мам… Я что… Мы что?

Но мама не спешила с ответом. Она целую вечность укладывала в кошелек сдачу, потом несколько раз проверила, хорошо ли застегнута ее сумочка.

– Так что ты там спросила? – обратилась она наконец ко мне, сияя ослепительной улыбкой.

От волнения у меня так пересохло в горле, что я не могла выдавить ни слова.

– Мы что, едем в гости к Элис? – чуть слышно пробормотала я.

Мама энергично замотала головой, и все мои робкие мечты разом растворились в холодном, пропитанном дизельным топливом воздухе.

– Нет, не мы едем в гости к Элис. Ты едешь. Я собираюсь пройтись по магазинам, а ты проведешь день у Элис.

Я все еще отказывалась верить собственному счастью. Не может быть, чтобы все складывалось так удачно.

– А как же ее уроки музыки? Как же ее отец? Разве он не должен приехать к ним на выходные? А вдруг их вообще не будет дома? Вдруг они куда-нибудь уедут?

Мама снова мне улыбнулась. Какая же она все-таки красавица, когда улыбается. Почаще бы ей это делать.

– Не волнуйся, милая, мы уже обо всем договорились с ее мамой, – сказала она. – Вчера я им звонила. Когда мы приедем, урок у Элис уже закончится, а отец приедет к ней только завтра. Ну, побежали, а то опоздаем на поезд.

Я чуть не задушила маму в объятиях и мысленно простила ей вчерашнюю затею с петицией. Но вслух, разумеется, ничего такого не сказала. Маме об этом знать вовсе не обязательно.

Поезд тащился до Дублина целую вечность. За это время мама успела доказать мне, что ничуть не изменила своим принципам, и вместо чая с шоколадными кексами, которыми перекусывали все остальные пассажиры в поезде, я получила батончик мюсли с семенами подсолнуха и экологически чистый яблочный сок.

На вокзале мы сели в такси и поехали к новому дому Элис. Я позвонила в домофон и, приплясывая от нетерпения, ждала, когда же мне ответят. Наконец я услышала голос Элис:

– Кто там?

Забавно все-таки разговаривать с дверной металлической коробочкой.

– Это я. То есть Мэган.

– Входи давай, – радостно завопила Элис. – У нас второй этаж!

Домофон щелкнул, и дверь подъезда открылась. Мама поцеловала меня на прощание и сказала, что заберет меня в половине пятого. Я бросила взгляд на часы. Половина двенадцатого. Стало быть, в нашем распоряжении уйма времени. Поистине щедрый подарок! Я припустила вверх по лестнице с такой скоростью, будто за мной гналась толпа взбесившихся экологов с петициями.

Элис уже спускалась мне навстречу. Увидев друг друга, мы застыли на месте. Я немного смутилась, сама не знаю отчего, ведь я всего лишь встретилась со своей лучшей подругой, с которой не виделась долгих пять недель. Элис, похоже, тоже на миг оробела, так что я не слишком устыдилась своей нерешительности.

– Эй, Элис О’Рурк, тебя что, дверь закрывать не учили? – раздался откуда-то сверху зычный голос ее мамаши. – А ну вернись сейчас же!

Мы рассмеялись в один голос, и вся неловкость мигом исчезла. Элис положила мне руку на плечо и сказала:

– Пойдем, Мэган, добро пожаловать в мою новую жизнь.

Когда мы зашли в квартиру, навстречу вышла мамаша Элис и протянула мне руку.

– Привет, Мэган, очень рада тебя видеть.

Судя по выражению лица, радовалась она не особенно, а вот выглядела, как всегда, отпадно. Ни дать ни взять супермодель, в облегающем костюме и остроносых туфлях на высоченных каблуках.

Потом в прихожей появился Джейми. Мне показалось, что за прошедшие полтора месяца он даже как-то уменьшился.

– Конфеты привезла? – спросил он.

Я помотала головой, и он тут же потерял ко мне всякий интерес. Мамаша Элис надела пальто, нацепила на Джейми куртку и сказала:

– Послушай, Элис, я тебе доверяю, так что смотри, веди себя хорошо. Я оставила вам сэндвичи в холодильнике. Вернусь в пять.

С этими словами она закрыла за собой дверь и звонко зацокала каблуками по лестнице. Не веря собственному счастью, я расплылась в довольной улыбке. Элис хитро улыбнулась в ответ и, схватив меня за руку, потащила в свою комнату. Там она завалилась на кровать, а я удобно устроилась на мягком фиолетовом пуфике, и мы принялись взахлеб рассказывать друг другу обо всем, что случилось с нами за время разлуки. Элис от души посмеялась над моими историями о Мелиссе и скорчила мину, когда я поведала о вчерашней петиции.

Потом она рассказала мне про свою новую школу. Похоже, там была та же скукотища, что и везде. Вдруг я заметила, что Элис как-то погрустнела.

– Что с тобой, Эл? У тебя все в порядке? – встревожилась я.

– Не совсем. Хотя вроде и школа нормальная, и учителя, и даже некоторые девчонки из класса, а все равно я только и мечтаю о том, чтобы вернуться в Лимерик. Я так скучаю по папе. И по тебе тоже. Иногда даже по Мелиссе.

Я не нашлась, что ей на это ответить. Раньше Элис всегда была такой веселой и озорной, а теперь ее будто подменили, и я не знала, как быть.

Впрочем, уныние Элис продлилось недолго. Она тряхнула головой, будто прогоняя оттуда все грустные мысли, вскочила с кровати и, просияв, заявила:

– Ладно, хорош киснуть, пойдем-ка лучше куда-нибудь перекусим.

Я, честно говоря, опешила, потому что никогда еще не ходила по ресторанам без взрослых.

– Так ведь твоя мама сказала, что оставила нам поесть, – напомнила я.

– О да, представляю, что она там оставила, – хмыкнула Элис. – Пойдем-ка, посмотрим.

Мы побежали на кухню, открыли холодильник, и Элис достала оттуда накрытую фольгой тарелку. Под фольгой оказалась стопка крошечных сэндвичей из белого хлеба с обрезанными по краям корочками. Запустив в тарелку нос, Элис недовольно констатировала:

– Фу, гадость. С тунцом. Я такие не ем.

Я лично ничего не имею против сэндвичей с тунцом, тем более если у них обрезаны корочки, но с Элис было лучше не спорить.

Элис выкинула сэндвичи в помойное ведро и прикрыла сверху газеткой. Потом она схватила свою куртку и потащила меня к дверям.

– Пойдем, Мэган, устрою тебе экскурсию.

Последующие несколько часов мы провели просто великолепно. Для начала отправились в ресторанчик фастфуда и взяли себе по большой порции картошки фри. И еще по гигантскому мороженому. А потом слонялись по торговому центру и разглядывали модные наряды, музыкальные диски и украшения. А еще мы там встретили одноклассницу Элис, Жанин, и немного с ней поболтали. Она оказалась такой приветливой и симпатичной, что у меня чуть все внутри не вскипело от ревности. Мне стало дурно при одной только мысли о том, что у Элис будет другая лучшая подруга вместо меня. Когда Жанин ушла, я спросила у Элис, как бы между прочим:

– Ну и как она тебе, нравится?

– В общем, да, – немного подумав, ответила Элис. – Она классная.

Я почувствовала себя так, будто мне вонзили нож в самое сердце.

– Но ей все равно никогда не стать такой же классной, как ты, – закончила Элис.

После этих слов мне стало значительно лучше.

Потом мы еще немного погуляли, снова поели картошки фри и к четырем вернулись домой.

Элис пошуровала на кухне и нашла там пачку шоколадного печенья. Мы взяли его с собой в комнату, но лично я после двух порций картошки фри есть уже ничего не могла. Я уселась на пуфик и принялась в задумчивости теребить застежку молнии на куртке. Я не хотела ехать домой, не хотела бросать Элис одну, в чужом городе. Элис тоже притихла. Она сидела, сгорбившись, у окна и смотрела на улицу. Я подошла и встала рядом. Действительно, никакого сада возле дома не было, а лишь унылая парковочная площадка. Я была готова разреветься от тоски, но понимала, что с моей стороны это будет нечестно, ведь у Элис сейчас гораздо больше поводов для слез, чем у меня.

Элис подозрительно шмыгнула носом. Внутри у меня все похолодело. Последний раз я видела Элис в слезах, когда ей было лет шесть. Я потянулась было, чтобы обнять Элис, но, взглянув на нее, с удивлением обнаружила, что она вовсе не плакала. Она хихикала. Повернувшись ко мне, Элис расхохоталась в голос. На секунду я даже подумала, что она сошла с ума, по крайней мере, вид у нее был как у помешанной.

– Что с тобой, Эл? В чем дело?

– Дело в том, Мэг, что мне в голову пришла гениальная идея. И у меня созрел план.

– Какой еще план?

– План того, как со всем этим покончить. И снова быть вместе.

Тут я окончательно убедилась в том, что моя подруга сошла с ума, потому как ничто на свете не могло заставить ее мамашу вернуться в Лимерик. Бедняжка Элис. Я приготовилась выслушать ее план и убедительно доказать, что он не сработает. Ненавижу вправлять мозги, но что поделаешь, ведь кто-то же должен это делать.

– Ну что там у тебя за план? – вздохнула я.

– Не скажу, – решительно заявила Элис. – Отговаривать начнешь, знаю я тебя.

Я покраснела как рак, но Элис, похоже, ничего не заметила.

– Вот увидишь, он сработает, – продолжала она. – Осталось только продумать детали.

Тут уж меня одолело любопытство.

– Ну, Эл, ну пожалуйста, расскажи!

– Нет, Мэг, прости, но не могу. Просто положись на меня. Расскажу в следующий раз, когда увидимся.

– И когда же это, интересно? Моя мама уж точно меня больше сюда не свозит.

– Вот увидишь, – сказала Элис, хитро подмигивая, – скоро мама отпустит меня к отцу в Лимерик. Ты, главное, не волнуйся. Вот приеду, и все тебе расскажу.

Что ни говори, а Элис умела хранить секреты, так что продолжать выпытывать было бесполезно. А кроме того, я отлично понимала, что, несмотря на бодрый вид и показную веселость, в душе Элис была глубоко несчастна. Она скучала по отцу и по своей прежней жизни. Она была моей лучшей подругой, и я просто обязана ей помочь. Поэтому, каким бы безумным ни оказался ее план, я дала себе слово сделать все возможное, чтобы претворить его в жизнь.

В окно я увидела, как к дому подъехало такси. Из него вышла мама и направилась к дверям. Через секунду в прихожей раздался звонок домофона. Элис проводила меня до самого низа, немного поболтала с моей мамой и даже умудрилась подмигнуть мне, когда та на секунду отвернулась. Потом мама нетерпеливо взглянула на часы и сказала:

– Ну все, девочки, пора прощаться, иначе опоздаем на поезд.

Я в последний раз обняла Элис, и мы с мамой сели в такси. Обернувшись, я еще долго смотрела, как Элис радостно машет нам вслед, и почти готова была поверить, в то, что все у нее получится.