Текст книги "Укрощение любовью, или Уитни"

Глава 8

Месяц спустя Уилсон, дворецкий Джилбертов, исполненный чувства собственного достоинства, прошествовал через холл в кабинет хозяина, чтобы вручить ему почту. На самом верху оказалось письмо из Англии. Ровно через пять минут лорд Джилберт, распахнув двери, громовым голосом окликнул дворецкого.

– Немедленно позовите леди Джилберт! Да побыстрее! Нечего глазеть на меня! Я же сказал, поторопитесь! – вопил он вслед испуганному слуге, уже бежавшему по коридору с такой скоростью, что фалды фрака развевались за спиной.

– Что случилось, Эдвард? – осведомилась Энн, буквально влетая в кабинет.

– Вот! – коротко ответил лорд Эдвард, сунув жене письмо от Мартина Стоуна.

Энн перевела взгляд с побелевшего лица мужа на подпись под единственным листком бумаги.

– Он послал за Уитни? – трагически пробормотала она, обо всем догадавшись.

– И пишет, что возместит мне все расходы за последние четыре года, как только получит от меня счет! – разъяренно прорычал Эдвард. – И вложил чек на целое состояние с приказом потратить на туалеты и драгоценности! Что это он себе позволяет? За все четыре года не прислал ни пенни бедной девочке! Ублюдок! Никакого счета он от меня не получит, и именно я заплачу за все ей заказанное, чтобы Уитни вернулась домой одетой как подобает! Он может запихнуть свои деньги в…

– Уитни едет домой, – растерянно прошептала Энн, опускаясь в кресло. – Я тешила себя надеждой, что он вообще о ней забыл. – И, мгновенно просветлев, предложила: – Придумала! Напиши сейчас же Мартину и намекни на помолвку с Николя Дю Виллем. Это позволит выиграть время.

– Прочтите письмо, мадам! Он требует недвусмысленно и в крайне грубых выражениях, чтобы Уитни ровно через месяц без всяких проволочек вернулась домой.

Глаза Энн тупо скользили по строчкам. Наконец, попытавшись принять бодрый вид, она воскликнула:

– Он требует, чтобы оставшееся время Уитни употребила на прощальные визиты и посещения самых дорогих портних и модисток! Должно быть, Мартин сильно изменился за это время, раньше ему бы в голову не пришло, что Уитни потребуется время на шитье приданого в Париже, где моды так далеко ушли вперед. Эдвард! – внезапно воскликнула она. – Не думаешь ли ты, что тот молодой человек, которого она так любила в юности, попросил у Мартина ее руки?

– Ничего подобного! – рявкнул Эдвард. – Иначе он изо всех сил хвастался бы в своем проклятом письме, считая, что ему повезло там, где мы потерпели неудачу. – И, повернувшись к жене, вздохнул: – Лучше, пожалуй, сказать ей сейчас и покончить с этим. Я поднимусь немного погодя.

Уитни стояла словно пораженная громом, пытаясь осознать новости, которые, как ей казалось раньше, так жаждала услышать.

– Я… я очень рада, что еду домой, тетя Энн, – выдавила она наконец. – Только… только…

Голос девушки замер. Рада вновь оказаться дома? Или перепугана, перепугана до смерти тем, что теперь, получив свой шанс завоевать Пола, может все потерять? Одно дело привольно жить в Париже, в окружении толпы обожателей и поклонников, и совсем другое – вернуться и заставить Пола увидеть ее их глазами. Боже, придется справляться не только с отцом, но и с Маргарет Мерритон, и с вечно судачившими мамашами, смотревшими на нее, как на некое странное насекомое. А здесь… здесь остаются тетя Энн и дядя Эдвард, любившие Уитни, смеявшиеся вместе с ней и радовавшиеся ее успехам, принесшие столько тепла и счастья в ее жизнь!

Тетя отвернулась к окну, но Уитни успела заметить слезу, ползущую по ее щеке. Она закусила губу: если у тети дурные предчувствия относительно ее возвращения, значит, ехать слишком рано. Она еще не готова встретиться со старыми знакомыми и врагами.

Уитни подошла к зеркалу, надеясь, что вид собственного отражения немного ее успокоит. Парижские поклонники часто твердили, как она прекрасна. Но что скажет Пол? Господи, опять, с ужасом подумала девушка. Не успела она уехать, а уверенность в себе уже тает, словно снег на солнце! Она некрасива, неуклюжа, слишком высока, и даже пальцы вновь, как раньше, нервно перебирают складки платья! И там… там, на самой переносице внезапно проступили слабые следы ненавистных веснушек! О, черт! Какая чушь!

Мгновенно потеряв терпение, Уитни постаралась взять себя в руки. Веснушки не появляются как по волшебству, руки нужно стараться держать, как ее учили, и она больше никогда не станет и не будет перечислять собственные недостатки, изъяны, несовершенства и слабые места!

Неприятно сосущее чувство в желудке немного улеглось, а в душе робко начала расцветать надежда. Губы чуть растянулись в нежной улыбке. Она едет домой! Домой, к Полу, домой, чтобы показать всем, как сильно она изменилась! Она в самом деле скоро будет дома!

Но возвращение означало разлуку с любимыми дядей и тетей.

Уитни отвернулась от зеркала и заметила, как трясутся плечи тети от беззвучных рыданий.

– Я чувствую себя так, словно меня разрывают на части, – задыхаясь, пробормотала Энн.

– Я люблю тебя, тетя Энн, – шепнула Уитни, не вытирая жгучих слез, струившихся по ее щекам. – Я так тебя люблю!

Энн распахнула объятия, и Уитни подбежала к ней, стремясь утешить ее и утешиться самой.

Остановившись у дверей спальни племянницы, Эдвард расправил плечи и постарался превратить горестное лицо в застывшую маску с деланной улыбочкой. Заложив руки за спину, он ступил через порог.

– Вижу, неплохо проводите время, леди? – вопросил он с нарочитой веселостью, глядя на плачущих женщин.

Грустные, полные слез глаза воззрились на него с недоверчивым изумлением.

– Неплохо проводим… – охнула Энн и переглянулась с Уитни.

Неожиданно обе хихикнули, потом еще и еще раз, и скоро в комнате раздались раскаты счастливого, заразительного смеха.

– Э… то есть… ну… хорошо. Рад слышать, – промямлил Эдвард, сбитый с толку столь странным поведением своих «дам», и, откашлявшись, тихо сказал: – Нам будет не хватать тебя, детка. Ты была радостью и истинным благословением Божьим для нас обоих.

Оживление Уитни мгновенно улетучилось, слезы вновь навернулись на глаза.

– О, дядя Эдвард, – запинаясь, пролепетала она, – я никогда-никогда не полюблю никакого другого мужчину больше, чем тебя.

К собственному конфузу, Эдвард почувствовал, как повлажнели ресницы. Он раскинул руки, и племянница бросилась ему на шею. Когда буря чувств немного улеглась, все трое смущенно смотрели друг на друга, сжимая носовые платки. Первым заговорил Эдвард:

– Ну, успокойтесь! Англия все-таки не на краю света.

– Но и не по соседству, – возразила Уитни, вытирая глаза.

– У тебя там друзья, – напомнил Эдвард. – И конечно, тот молодой человек, кем ты так восхищалась. Блондин, у которого не хватило мозгов, чтобы распознать драгоценность под собственным носом! Как его звали?

– Пол, – шмыгнула носом Уитни.

– Этот человек, видно, глупец! Он должен был просто украсть тебя еще тогда! – Эдвард помолчал и, приглядевшись к ней, заключил: – Надеюсь, теперь он поумнеет.

– И я тоже! – пылко подхватила Уитни.

– Я так и думал, детка, – кивнул Эдвард, глядя на Энн с выражением «Что я тебе говорил!». – Честно говоря, я часто задавался вопросом, уж не потому ли ты отказала стольким претендентам, что надеялась когда-нибудь вернуться в Англию и увидеть его у своих ног? Именно это ты и собираешься сделать, верно?

– По крайней мере попытаюсь, – призналась Уитни, недоуменно взирая на дядюшку, почему-то ставшего похожим на маленького озорного мальчишку.

– В таком случае, – продолжал он, – надеюсь, что помолвка состоится еще до того, как выпадет первый снег.

– Если все будет хорошо, – взволнованно улыбнулась Уитни.

Эдвард сунул руки в карманы и, казалось, обдумывал сказанное.

– По-моему, в такой момент молодой девушке необходим совет опытной женщины. Нужно немало хитрости, чтобы заполучить такого увальня, как этот твой…

– Пол! – выдохнула Уитни.

– Совершенно верно, Пол.

– Знаешь, дорогая, – с важным видом предложил он, – возможно, будет совсем неплохой идеей, если твоя тетя поедет с тобой. Что скажешь?

Он лукаво прищурился сквозь очки.

– Да! – взвизгнула девушка, смеясь. – Да, да, да!

Эдвард обнял ее и оглянулся на свою сияющую жену. Благодарная улыбка, которой она его одарила, была достаточной компенсацией за принесенную жертву.

– Я долго откладывал поездку в Испанию, – объявил он. – Когда вы уедете, я отправлюсь туда по делам короля. Ну а потом заеду в Англию, чтобы поздравить того юного бездельника, с которым ты уже будешь помолвлена, и заодно заберу тетю во Францию.

Теперь, испытывая огромное удовлетворение от того, что удалось перехитрить Мартина и послать Энн вместе с Уитни, чтобы помочь племяннице избежать ошибок, Эдвард смягчился и решил позволить зятю хотя бы раз в жизни заплатить за туалеты дочери. В соответствии с намеченным планом он на следующий же день отправил дам за покупками и даже не сетовал, что их экспедиции начинались рано утром и заканчивались только тогда, когда времени оставалось лишь на то, чтобы срочно переодеться к вечерним увеселениям или просто рухнуть в постель от усталости.

Родители Николя Дю Вилля устроили пышный прием в честь Уитни накануне того дня, когда девушка и леди Энн отправлялись в путь. Уитни весь вечер представляла, как трудна будет разлука с Ники, но все оказалось гораздо легче, чем она думала.

Им удалось побыть несколько минут наедине в одной из малых гостиных просторного дома Дю Виллей. Ники стоял у камина, облокотясь плечом на каминную полку, лениво вертя бокал в руке.

– Я буду скучать по тебе, Ники, – тихо вымолвила Уитни, не в силах больше выносить молчания.

Но Ники с веселой решимостью взглянул на нее.

– Правда, chеrie? – И прежде чем она сумела ответить, добавил: – Но я не буду скучать по тебе слишком долго.

Губы Уитни задрожали от удивленного смеха.

– Вот уж не ожидала столь нерыцарского ответа!

– Рыцарский дух скорее подобает зеленым юнцам и старикам, – поддразнил Ники. – Однако могу пояснить, что не подумаю тосковать по тебе, поскольку намереваюсь приехать в Англию через несколько месяцев.

Покачав головой, Уитни с отчаянием призналась:

– Ники, есть один человек… дома… по крайней мере я надеюсь, что он все еще ждет. Его зовут Пол и…

Она осеклась, пораженная медленной ленивой улыбкой Ники.

– Этот Пол когда-нибудь приезжал во Францию, чтобы повидать тебя? – осторожно осведомился он.

– Ну, это ему даже в голову бы не пришло! Видишь ли, я была тогда совсем другой, и он запомнил меня неуклюжей, озорной, некрасивой девчонкой, которая… Почему ты так улыбаешься, Ники?

– Потому что я вне себя от восторга! – расхохотался он. – И счастлив узнать, что после стольких месяцев терзающих мозг раздумий о том, кто мой соперник, он оказался всего-навсего каким-то идиотом-англичанином, которого ты не видела четыре года и у которого не хватило здравого смысла понять, какой прекрасной женщиной ты станешь! Поезжай домой, chеrie, – посоветовал он, ставя бокал на камин и притягивая ее к себе. – Очень скоро ты обнаружишь, что в сердечных делах воспоминания куда счастливее реальности. Ну а потом, через два-три месяца, я приеду и скажу все, что давно хотел сказать.

Уитни знала, что Ники собирается сделать ей предложение, и понимала, что сегодня спорить на эту тему не имеет смысла. Ее воспоминания не окажутся лучше реальности – уж очень они печальные. Но стоит ли объяснять Ники, как ужасно она вела себя тогда и почему Пол даже вообразить не смог бы, что когда-нибудь из нее получится воспитанная молодая дама? Кроме того, Ники и слушать не станет: он уже наклонил голову, чтобы завладеть ее губами в долгом, мучительно-сладостном поцелуе.

Глава 9

Англия, 1820 год

В сгущавшихся сумерках великолепного сентябрьского дня Уитни вглядывалась в проплывающий за окном до боли знакомый пейзаж. До дома оставалось всего несколько миль.

Дядя Эдвард настоял на том, чтобы леди Энн и Уитни путешествовали со всеми возможными удобствами, и потому, кроме двух дорожных экипажей, в которых ехали дамы и их горничные, их сопровождали еще два, нагруженные сундуками и чемоданами. Помимо четырех кучеров и четырех форейторов, их сопровождал эскорт из шести всадников – трое скакали впереди и трое сзади. Все вместе составляло достаточно живописный караван, и Уитни желала лишь одного – чтобы Пол видел, какая роскошь ее окружает.

Дормез качнуло, когда они свернули на подъездную аллею, ведущую к дому. Уитни трясущимися руками натянула сиреневые перчатки, чтобы выглядеть самим совершенством при встрече с отцом.

– Нервничаешь? – улыбнулась Энн, наблюдая за племянницей.

– Да. Как я выгляжу?

Леди Энн окинула девушку оценивающим взглядом: тяжелый узел волос, скрепленный заколкой тонкой филигранной работы, сияющее личико, модный сиреневый дорожный костюм.

– Превосходно.

Она тоже надела перчатки, поскольку волновалась не меньше Уитни. На тот случай, если Мартин Стоун начнет возражать против ее приезда, Эдвард решил, что самым лучшим для Энн будет явиться неожиданно, не оставив Мартину иного выбора, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре. Тогда Энн сразу же согласилась с мужем, но по мере приближения встречи с Мартином сердце ее замирало при мысли, что она может оказаться нежеланной гостьей.

Экипажи остановились перед широкими ступеньками крыльца. Лакей отворил дверцу и опустил подножки кареты. Женщины молча наблюдали, как Мартин медленно идет им навстречу. Уитни подобрала юбки, готовясь спуститься, и, улыбнувшись, взглянула на тетю. Та, все еще сидя в карете, с волнением наблюдала, как Мартин приблизился к элегантной красавице, ослепительно улыбавшейся ему.

– Дитя мое, ты стала еще выше! – сухо и как-то смущенно обратился он к дочери, которую не видел более четырех лет.

– Либо ты прав, папа, – торжественно парировала Уитни, – либо ты просто врос в землю!

Сдавленный смех выдал присутствие леди Энн. Она нерешительно вышла из кареты, чтобы приветствовать хозяина. Она не ожидала особенно сердечного приема – Мартин никогда не отличался гостеприимством, – но не предполагала, что он уставится на нее словно на привидение, а на его лице сменяли друг друга самые различные выражения, от потрясения до тревоги и, наконец, раздражения.

– С вашей стороны очень мило проводить Уитни домой, – наконец выдавил он. – Когда вы собираетесь уезжать?

– Тетя Энн решила остаться со мной на два-три месяца, пока я не привыкну к дому, – вмешалась Уитни. – Она сама доброта, не правда ли?

– Да, конечно, – согласился Мартин, едва сдерживая гнев. – Почему бы вам обеим не отдохнуть перед ужином, или проследить за раскладкой вещей, или… мне необходимо написать письмо. Увидимся позднее.

И он устремился к дому. Уитни испытывала стыд из-за приема, оказанного отцом тетке, и в то же время ощущала ностальгическую радость при мысли о том, что наконец вернулась домой. Поднимаясь по ступенькам, она оглядывала старый дом с его стенами, облицованными золотистыми от старости дубовыми панелями, увешанными английскими пейзажами и портретами предков. Ее любимая картина, изображавшая живописную сцену охоты на фоне холодного утреннего тумана, по-прежнему красовалась на почетном месте, между парой подсвечников в стиле чиппендейл. Казалось, все было тем же самым и одновременно совершенно иным. Слуг суетилось по крайней мере втрое больше, чем раньше, и весь дом сиял уютом и чистотой. Каждый дюйм паркетного пола, каждый кусочек панели переливались лаком. Подсвечники, украшавшие холл, блестели, а ковры сверкали новизной.

Остановившись на пороге старой спальни, Уитни почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. В ее отсутствие комната была полностью обставлена заново. Улыбаясь от удовольствия, девушка оглядывала балдахин и покрывала из атласа цвета слоновой кости с золотым и светло-оранжевым узором.

– Кларисса, ну не чудесно ли! – окликнула она горничную. Но полная седовласая женщина была слишком занята, давая указания лакеям, вносившим сундуки. Уитни была настолько возбуждена, что и не думала отдыхать, и потому стала помогать Клариссе и еще одной горничной распаковывать вещи.

К ужину она уже успела принять ванну и переодеться. Горничные развесили платья. Уитни отправилась в комнату тетки. Большие покои для гостей, которых перемены не коснулись, выглядели убого по сравнению с остальными комнатами. Уитни начала извиняться перед тетей за грубый прием отца, но тетя Энн с понимающей улыбкой остановила ее.

– Это не важно, дорогая, – покачала она головой и, взяв под руку Уитни, направилась вниз.

Отец уже поджидал в столовой, и Уитни рассеянно отметила, что на стульях новая обивка из розового бархата в тон гардинам, подхваченным тяжелыми золотыми шнурами. Два лакея в безукоризненных ливреях вытянулись около буфета, а еще один вкатил серебряную тележку, нагруженную блюдами под крышками.

– В доме, кажется, много новых слуг, – заметила Уитни отцу, пока тот вежливо усаживал леди Энн.

– Давно пора было их нанять, – резко ответил он. – Последнее время этот дом выглядел настоящей лачугой.

Минуло четыре года с той поры, как кто-то разговаривал с Уитни подобным тоном, и девушка в недоумении уставилась на отца. Именно в эту минуту тонкий солнечный луч, протянувшись из окна, упал на фигуру Мартина, и Уитни ошеломленно поняла, что в ее отсутствие он совершенно поседел, лоб прочертили глубокие морщины, отметившие также уголки рта и глаз. Он выглядел так, словно за это время состарился на десяток лет, и у девушки внезапно защемило сердце.

– Что ты уставилась на меня? – раздраженно бросил он.

Раньше отец тоже всегда был нетерпим к ней, но тогда по крайней мере у него имелись на это причины. Теперь же, вернувшись домой, она вовсе не желала, чтобы между ними вновь возникла старая неприязнь.

– Я заметила, что твои волосы побелели, – мягко пояснила она.

– Это так удивительно? – отпарировал Мартин уже менее раздраженно.

Уитни улыбнулась ему очень осторожно, и только сейчас до нее дошло, что раньше она вообще никогда не улыбалась отцу.

– Да, – блеснула она глазами, – если уж ты не поседел из-за меня, странно, что время могло сотворить с тобой такое.

Отец испуганно встрепенулся, но все-таки, казалось, немного повеселев, заметил:

– Надеюсь, ты знаешь, что твоя подруга Эмили успела найти себе мужа? – И, дождавшись кивка Уитни, добавил: – Она выезжала в свет целых три сезона, и ее отец как-то даже сказал, что отчаялся увидеть ее удачно пристроенной! Теперь же об этой свадьбе только и толкуют по всей округе!

Он окинул леди Энн обвиняющим взглядом, словно она была виновата в том, что Уитни до сих пор не замужем. Леди Энн негодующе выпрямилась, и Уитни поспешно попыталась смягчить атмосферу:

– Надеюсь, ты не отчаялся увидеть меня удачно пристроенной?

– Отчаялся! – без обиняков заявил отец.

Гордость требовала, чтобы Уитни поведала ему о десятках самых выгодных предложений руки и сердца, разум же предупреждал, что отец взорвется, узнав о том, что дядя Эдвард, не посоветовавшись с ним, отверг всех претендентов. Почему отец так холоден и груб?

Уитни тяжело вздохнула. Может ли она надеяться когда-нибудь разрушить этот неприступный барьер, всегда стоявший между ними?

Поставив чашку, она тепло, заговорщически улыбнулась отцу и небрежно бросила:

– Если это поможет немного смягчить горечь по поводу того, что на твоих руках осталась незамужняя старая дева, тетя Энн и я могли бы распустить слух, что я отказалась стать женой двух баронетов, графа, герцога и князя!

– Это правда, мадам? – рявкнул Мартин тете Энн. – Почему мне об этом не сообщили?

– Конечно, неправда, – вмешалась Уитни, пытаясь сохранить улыбку, словно приклеенную к губам. – Я встретила только одного герцога и одного самозванца и обоих возненавидела. Кроме того, я познакомилась с русским князем, но он уже был помолвлен, и сомневаюсь, чтобы невеста отказалась от него лишь ради того, чтобы я смогла перещеголять Эмили.

Несколько мгновений отец пристально смотрел на нее, потом хмуро буркнул:

– Завтра вечером я устраиваю небольшую вечеринку в честь твоего приезда.

Уитни почувствовала, как на душе стало теплее, и не расстроилась, даже когда он раздраженно заметил:

– По правде говоря, это не маленькая вечеринка, а настоящее чертово сборище, куда потребовалось пригласить всех томов, диков и гарри на пятнадцать миль в окрестности… оркестр, танцы и тому подобная чепуха!

– Звучит… великолепно, – выдавила Уитни, опуская смеющиеся глаза.

– Эмили возвращается из Лондона вместе с мужем. Все приедут.

Смена настроений отца была настолько непредсказуемой, что Уитни перестала пытаться беседовать с ним, и остаток обеда прошел в гнетущем молчании. Только когда подали десерт, отец снова заговорил, причем так громко, что Уитни вздрогнула.

– У нас новый сосед, – объявил он громовым голосом, но тут же взял себя в руки, откашлялся и объяснил уже более спокойно: – Он тоже обещал быть на балу. Я хочу, чтобы ты с ним познакомилась. Весьма приятный парень, холостяк. Держит превосходных лошадей и сам прекрасный наездник. Видел вчера, как он скачет верхом.

Уитни наконец осенило. Девушка взорвалась смехом.

– О, папа… – едва выговорила она, тряхнув длинными блестящими локонами. – Не хватало, чтобы ты занялся сватовством! Мне еще далеко до преклонного возраста!

Судя по выражению лица, Мартин не разделял ее веселого настроения, поэтому Уитни попыталась выглядеть подходящим к случаю образом, то есть торжественно-серьезной, и даже соизволила спросить имя нового соседа.

– Клейтон Уэстмор… Клейтон Уэстленд.

Ложка леди Энн с грохотом упала на стол. Она суженными глазами воззрилась на Мартина Стоуна, который, в свою очередь, разъяренно уставился на нее с подозрительно побагровевшим лицом.

Поняв, что отец по какой-то причине снова взбешен, Уитни поспешно встала.

– Думаю, нам с тетей Энн стоит сегодня лечь спать пораньше, поскольку путешествие оказалось весьма утомительным, папа.

Но к ее удивлению, леди Энн покачала головой:

– Я хотела бы поговорить с твоим отцом, дорогая. Иди отдыхай.

– Да, – немедленно отозвался Мартин. – Ложись скорее, а мы с твоей тетей немного побеседуем… по-дружески… вспомним старые времена…

После ухода Уитни Мартин торопливо отпустил лакеев и взглянул на Энн со смесью раздражения и настороженности.

– Вы как-то странно реагировали на упоминание имени нашего нового соседа, мадам.

Леди Энн наклонила голову, пристально наблюдая за зятем.

– Была ли моя реакция странной или нет, зависит от того, как в действительности зовут этого человека – Клейтон Уэстморленд или Клейтон Уэстленд. Предупреждаю, что с первого же взгляда узнаю герцога Клеймора, хотя он и не был мне представлен.

– Да, да, если хотите знать, это Уэстморленд! – рявкнул Мартин. – И его пребыванию здесь есть простое объяснение. Он приехал сюда, чтобы немного отдохнуть от переутомления – последствия старой болезни, которая до сих пор еще его мучит.

Объяснение было настолько смехотворным, что Энн уставилась на Мартина с открытым ртом:

– Да вы шутите!

– Черт возьми, я что, похож на шутника? – злобно прошипел Мартин.

– И вы действительно верите этой сказке? – воскликнула Энн, боясь, что это именно так и есть. – Существует бесчисленное количество мест, где герцог Клеймор мог поправлять здоровье, и сомневаюсь, чтобы он выбрал именно это, особенно сейчас, накануне зимы!

– Но такое объяснение я услышал от него самого. Его светлость решил, что настало время скрыться от тягот светской жизни, и предпочел остановиться здесь. Поскольку только я… и теперь вы знаете, кто он, надеюсь, никто из нас не окажет ему медвежью услугу, выдав соседям истинное имя герцога.

Уединившись в своей спальне, леди Энн попыталась взять себя в руки и справиться с обуревавшим ее гневом. Она в ужасе вспомнила о той ночи в доме Арманов, когда Уитни расспрашивала о высоком темноволосом спутнике Мари Сент-Аллермейн. Энн была совершенно уверена, что рядом с певицей стоял герцог; все знали, что Мари была любовницей Клеймора и что она никогда не удостаивала другого мужчину своим обществом. Однако герцог не был столь постоянен и весьма часто встречался с другими красавицами, пока Сент-Аллермейн совершала турне по Европе.

Прекрасно, подумала Энн, выбрасывая певицу из головы. Клеймор был на маскараде, и Уитни спрашивала о нем, но они не могли провести сколько-нибудь времени вместе, иначе Уитни знала бы, кто он. И Клеймор вряд ли последовал за Уитни сюда – он уже поселился здесь до их приезда. Вероятно, расспросы Уитни и появление герцога – простое совпадение, и, может быть, он просто решил скрыться на время от назойливого света.

Леди Энн почувствовала себя гораздо лучше, но лишь на мгновение. Завтра вечером Уэстморленда и Уитни представят друг другу. У Энн не было сомнения, что он увлечется девушкой. Не придет ли ему в голову преследовать ее?

Энн, вздрогнув, встала и нахмурилась. У нее не было ни малейшего желания наживать врага в лице могущественного и влиятельного лорда Клеймора, выдав его настоящее имя, но если она заподозрит, что Уитни может пасть жертвой красивого лица и легендарного обаяния, значит, следует раскрыть племяннице тайну, в подробностях перечислить все его победы и рассказать о недопустимо неприличном поведении!

Энн ни на секунду не позволила себе представить, что Клеймор может влюбиться в Уитни с первого взгляда и, презрев те неоспоримые факты, что девушка не обладала ни богатством, по его стандартам, ни аристократическим происхождением, сделать ей предложение. Она могла назвать сотни разочарованных мамаш с убитыми горем дочерьми, которые оказались настолько глупы, что надеялись на нечто подобное!

Леди Энн разделась и легла в постель, но весть о появлении в округе Клейтона Уэстморленда лишила ее сна. Уитни тоже не спала, глядя в потолок широко раскрытыми глазами, мечтая о завтрашнем вечере и той минуте, когда Пол увидит ее, взрослую, красивую, в элегантном платье.

А в это время предмет ее грез и человек, которого так опасалась леди Энн, сидели перед камином в доме, снятом Клейтоном на время, и отдыхали за рюмкой бренди после партии в карты. Вытянув ноги к огню, Пол смаковал изысканный вкус янтарной жидкости.

– Собираетесь посетить завтра вечеринку у Стоунов? – лениво осведомился он.

– Да, – коротко ответил хозяин, настороженно глядя на гостя.

– Я и сам ни за что не пропустил бы такое событие, – хмыкнул Пол. – Если с Уитни не произошло поистине волшебного превращения, вечер будет крайне занимательным.

– Уитни… какое необычное имя, – заметил Клейтон с необходимой степенью легкого любопытства в голосе, как раз достаточной, чтобы побудить гостя продолжать.

– Семейное. Отец так страстно хотел иметь мальчика, что, несмотря ни на что, все же наградил дочь этим именем. Должен сказать, что его желание почти исполнилось. Она умела плавать, как рыба, лазить по деревьям, как обезьянка, и управляться с лошадью лучше, чем любая женщина из всех живущих на земле. Как-то даже показалась на людях в мужских штанах, а в другой раз пустилась в плавание на плоту, объявив, что собирается в Америку на поиски приключений.

– И что же было дальше?

– Успела добраться до противоположного берега пруда, – сообщил Пол, ухмыльнувшись. – Но нужно отдать девчонке должное – таких огромных прозрачно-зеленых глаз ни у кого нет! – Пол пристально смотрел на пламя, улыбаясь старым воспоминаниям. – Четыре года назад, уезжая во Францию, она попросила меня ее дождаться. Первое предложение, которое я когда-либо получал.

– И вы его приняли? – Непроницаемые глаза чуть сощурились, темные брови слегка поднялись.

– Господь с вами! – рассмеялся Пол, сделав большой глоток бренди. – Она была еще совсем ребенком – едва со школьной скамьи и полна решимости во всем превзойти Элизабет Аштон. Если у Элизабет была корь, Уитни мечтала лишь о том, чтобы свалиться с холерой. Боже! Вечно растрепанная, чумазая разбойница, не признающая никаких правил приличия!

Пол замолчал, вспоминая тот день, когда он принес ей на прощание маленький кулон, сказав, что это на память о дружбе, и как она тогда решительно возразила, что вовсе не хочет быть его другом, так как любит его. Улыбка сползла с его лица.

– Надеюсь, она все же изменилась, хотя бы ради отца, – с чувством заключил он.

Клейтон весело посмотрел на Севарина, но ничего не ответил. После ухода гостя он поудобнее уселся в кресле, задумчиво вертя в руке рюмку с бренди. Да, он идет на огромный риск, затеяв этот маскарад, и с чем большим количеством людей встретится, тем сильнее вероятность того, что его в конце концов узнают. Вчера его едва не хватил удар при известии о том, что Эмили, о которой Клейтон так много слышал, вышла замуж за его дальнего родственника. Проблема была решена пятиминутной беседой с глазу на глаз с Майклом Арчибалдом. Правда, барон ни на минуту не поверил его выдумке о «необходимости немного отдохнуть», но был слишком хорошо воспитанным человеком и истинным джентльменом, чтобы лезть в чужие дела, а кроме того, достаточно благородным, чтобы держать в секрете подлинное имя Клейтона.

Прибытие леди Энн Джилберт вместе с племянницей представляло другую непредвиденную трудность, но если верить записке Мартина Стоуна, леди Энн поверила его объяснениям.

Клейтон встал и постарался выбросить из головы тревожные мысли. Если его и разоблачат, значит, он всего-навсего будет лишен удовольствия добиваться Уитни в облике простого сельского дворянина, но составленное адвокатами соглашение уже подписано, и Мартин Стоун принял деньги, которые, судя по всему, бросает направо и налево. Следовательно, конечная цель Клейтона будет так или иначе достигнута.