Текст книги "Тайна «Школы Приквиллоу»"

Глава 6

Когда Генри Баттс вернулся с тачкой, доверху полной едко благоухающего навоза, могила была почти готова.

– Мы перед вами в большом долгу, Генри. – Невозмутимая Китти сделала книксен. – Не знаю, можно ли попросить вас ещё об одной услуге?

Генри стянул с головы шляпу, и его рыжеватые волосы встали торчком.

– Что я могу сделать для вас, мисс Кэтрин?

Подхватив Генри под руку, Китти повела его по направлению к ферме. Сельское хозяйство, отметила она про себя, мышцам только на пользу.

– Конечно же, вы знакомы с дорогой мисс Фрингл, госпожой начальницей нашего хора?

Генри кивнул.

– Прошлым вечером она наведалась к нам в гости и повредила лодыжку. Ночь мисс Фрингл провела в школе, поскольку не могла дойти до дома. Не будете ли вы так любезны отвезти её в своей симпатичной повозке?

– Непременно. – Генри словно полегчало при мысли, что ему предстоит заняться чем-то иным, нежели беседовать с юными леди. – Только помоюсь и запрягу пони миссис Плакетт, а потом тотчас вернусь!

Генри и Брут отправились по зелёной тропинке на ферму, а барышни ненадолго отложили лопаты.

– Пора будить Элис, не то мисс Фрингл проснётся и начнёт задавать ей вопросы, – постановила Невозмутимая Китти.

Оставив грязные сапоги у двери, девочки тихонько вошли в дом и вымыли руки на кухне.

Китти отправилась наверх и юркнула в спальню миссис Плакетт, готовясь шепнуть Элис, чтобы та просыпалась, но к огромному удивлению обнаружила, что её подруга и мисс Фрингл давно беседуют.

– Простите, не хотела мешать, – помешкав, выдавила Китти.

– Ничего, юная леди, – великодушно отмахнулась мисс Фрингл. – Мы с вашей директрисой просто немного побеседовали о бедном Джулиусе и его дяде, мистере Годдинге.

– Вижу, – медленно отозвалась Китти.

Она и правда видела. Элис лежала полубоком, спиной к мисс Фрингл и лицом к выходу, и, похоже, изо всех сил сдерживала смех. Мисс Фрингл с взъерошенными седыми волосами, рассыпанными по подушке, и без очков выглядела совершенно другим существом.

– Подайте мне очки с тумбочки, юная леди, – велела мисс Фрингл.

Невозмутимая Китти тут же достала очки из кармана, пока их хозяйка не обнаружила, что те никогда и не лежали на тумбочке. Китти повернулась к той стороне кровати, где лежала Элис.

– Что ж, дорогая миссис Плакетт, позвольте помочь вам подняться. Нужно обсудить один вопрос касательно кухни, пока мисс Барнс не пришла на работу.

Притворяясь, будто помогает Крепышке Элис подняться и встать, Китти следила, чтобы мисс Фрингл, вновь обретшая зрение, не увидела лица подруги. Они вышли из комнаты, и Китти закрыла дверь. Крепышка Элис тряслась, силясь сдержать смех.

– Ну, как я сыграла леди Макбет? – осведомилась она, едва девочки оказались за пределами слуха регентши. – Плевать на бабулино мнение, сделаю карьеру на подмостках!

На кухне остальные девушки окружили Элис, чтоб расспросить, как она справилась с заданием. Элис поведала, что они с мисс Фрингл битый час беседовали, обсудили и покойного мужа миссис Плакетт, капитана Плакетта, и её двух братьев, Джеффри и Олдоса, а также Джулиуса, драгоценного сыночка Джеффри. Для Олдоса мисс Фрингл не пожалела презрения, тот оказался известным игроком. Девочки славно позабавились, глядя, как Элис изображает регентшу, изобличающую его пороки.

– Она всё твердила: «Знаю, он твой брат, но я обязана предостеречь тебя о его развратном образе жизни, и не постесняюсь сказать тебе это в лицо». Но она ни разу даже мельком не увидела моего лица! – Крепышка Элис содрогнулась от хохота.

– Молодчина, Элис, поздравляю! – воскликнула Беспутная Мэри-Джейн. – Отлично сыграно.

Элис раскланялась.

– Игрок? – задумалась Невозмутимая Китти. – Как интересно. Я и не предполагала…

– Чего не предполагала? – осведомилась Беспутная Мэри-Джейн.

– Ну вообще-то его убили, – подсказала Рябая Луиза.

– Тс-с, – зашипела Китти. – Она нас услышит!

Луиза не обратила на неё никакого внимания.

– Его убили. Может, есть какая-то связь? Карточные долги?

– Ну тогда и миссис Плакетт была игроком, – фыркнула Мэри-Джейн. – Воображаю её, разодетую в шелка и перья, в казино на Ривьере…

Рябая Луиза представила этот невероятный образ. Миссис Плакетт – игрок? Вот Мэри-Джейн прекрасно бы смотрелась среди сверкающей роскоши игорного зала…

– Зато теперь мы знаем, кто такой Джулиус, – заметила Крепышка Элис. – Наверняка пригодится.

– Поторапливайтесь, девочки, времени нет, – велела Китти, бросив взгляд на кухонные часы. – Скоро явится Аманда Барнс, и нам нужен план. А пока что, Роберта, голубушка, не могла бы ты принести для мисс Фрингл немного хлеба и масла? Марта, а ты вскипяти воды для чая, вдруг Генри задержится. Элис, прокрадись наверх, чтобы мисс Фригнл не заметила, и переоденься. Элинор, Луиза, найдите старые простыни, завернём в них трупы. Нужно убрать их с глаз, пока Генри везёт мисс Фрингл домой.

Девушки тут же бросились исполнять указания Китти. Глупышка Марта и Душечка Роберта приготовили мисс Фрингл завтрак, а Беспутная Мэри-Джейн, не вполне им доверяя, лично доставила еду больной. Элис с радостью избавилась от сорочки директрисы и спустилась вниз уже в собственном обличье. Генри Баттс к этому времени как раз прибыл забрать мисс Фрингл. Опираясь на его сильную руку, регентша сошла по ступеням, забралась в повозку и устроилась со всеми удобствами. Тут появилась Рябая Луиза и заявила, что намеревается тоже прокатиться в деревню, необходимо, мол, кое-что прикупить в аптеке.

– Хорошо, хорошо… – Китти отвела Луизу в сторону и прошептала ей на ухо: – Если сможешь, достань саженец вишнёвого дерева.

– Где? – спросила Луиза. – Но вдруг их не продают в это время года?

– Попробуй в питомнике, а если не выйдет, придумай что-нибудь. – Ответ Китти ничем не помог. – Мы в тупике! Нам нужно посадить дерево!

Луиза влезла в повозку, уселась позади мисс Фрингл, и вся компания тронулась в путь.

Не успел хвост пони исчезнуть из поля зрения, Беспутная Мэри-Джейн выволокла из шкафа мистера Годдинга.

– Он задеревенел! – хватая ртом воздух, вскричала она.

– Конечно, задеревенел, он же покойник, – заметила Мрачная Элинор.

Эта отговорка Мэри-Джейн не удовлетворила.

– Но он скрюченный!

Так и было. Олдос хранился в шкафу, что не позволило ему застыть ровно, как подобает респектабельному усопшему. Участь мистера Годдинга была предрешена: трупное окоченение навеки оставило его со скрюченными руками и ногами.

– Придётся хоронить его в сидячем положении, – постановила Невозмутимая Китти. – А ещё лучше… Пустите-ка взглянуть поближе… С одной рукой на лбу. Впрочем, какая разница? Давайте заворачивать.

Барышни обмотали тело старыми хлопчатобумажными простынями. Крепышка Элис только обрадовалась, когда жуткий лик Олдоса скрылся под импровизированным саваном. Китти и Мэри-Джейн работали споро, как паучихи, что, кажется, расстроило Мрачную Элинор. Должно быть, та лелеяла надежду насладиться этим зловещим опытом.

– Рабы мумифицировали фараонов неделями, – сопела она. – Давайте хотя бы воткнём ему в нос зонд, чтобы раскурочить и разжижить мозги! Они у него прямо из ноздрей выльются.

– А нам-то какая польза? – осведомилась Беспутная Мэри-Джейн. – Будь добра, держи свои крамольные варварские предложения при себе. Не видишь, мы торопимся!

Глупышка Марта и Душечка Роберта ни в какую не согласились прикасаться к телам, поэтому наверх, заворачивать миссис Плакетт, отправились Китти, Мэри-Джейн и Элинор. Вскоре оба трупа лежали у чёрного хода спелёнутыми, словно тюки белья для прачечной.

– Впереди самая опасная часть, – предупредила Невозмутимая Китти. – Нужно опустить их в землю до того, как нас застукают. Элис, стой на страже. Если кто-то придёт, отвлекай как-нибудь. Не подпускай к саду или окнам, которые туда выходят. Но в первую очередь держи подальше Барнс. Она может появиться в любую минуту. Вообще-то наша домоправительница уже опаздывает. Итак, сначала мистер Годдинг. Шевелитесь, девочки, шевелитесь!

Крепышка Элис притворилась, что срезает сирень в садике перед пансионом, а Китти, Мэри-Джейн и Элинор взялись за тюк с мистером Годдингом и поволокли его к яме для вишни. Опустив труп в яму, они сразу выяснили, что для сидячего тела копать требуется гораздо глубже. Китти и Марта принялись рыть дальше, а остальные поспешили за миссис Плакетт. Элис наблюдала за этой суетой с безопасного расстояния. Она следила так напряжённо, что не сразу услышала приближающиеся к дому шаги.

Сердце Элис провалилось до самых сапог. В час испытаний так оплошать на посту! Надо как-то спровадить незваного гостя. Тут Элис увидела, кто пожаловал, и сердце подпрыгнуло прямо в горло, едва не задушив хозяйку. Леланд Мерфи! До него мистер Уилкинс, деревенский стряпчий, державший контору на Хай-стрит, ни разу не нанимал столь юного клерка. Низенький, бледный, с редкими усиками и прыщами по всей физиономии, да ещё с таким невыразительным безвольным подбородком, что лицо вытягивалось прямо к адамову яблоку, будто нижняя челюсть и вовсе отсутствовала. Если бы Элис была Гвиневрой, мистер Мерфи стал бы её Ланселотом. Она не замечала в нём никаких недостатков. Однако нежная душа Элис непрестанно задавалась великим вопросом – видит ли Леланд недостатки в ней?

По вышеуказанной причине в присутствии мистера Мерфи Элис держалась застенчиво и скромно, едва не проглатывая язык, но в сей критический момент позволить себе подобной роскоши не могла.

По гравийной дорожке она ринулась навстречу Леланду.

– Мистер Мерфи, какая честь! Что привело вас к нам этим чудесным утром?

Бедолага Леланд Мерфи так оторопел, что даже скукожился. От клерка в лоснящемся чёрном сюртуке словно остался один скелет. Рука, прятавшаяся за лацканом, крепко сжимала чёрную кожаную папку.

– Мисс… Элис Брукс, не так ли? – выдавил он.

Юная леди удостоила его реверанса.

– Похоже, вы запомнили моё имя.

Леланд чопорно кивнул. Вид у него при этом сделался совершенно несчастный.

– Могу я войти?

Из-за своей вынужденной вопиющей дерзости бедняжка Элис буквально изнывала. А всё обстоятельства!

Взяв Леланда под руку, Элис направилась с ним в палисадник.

– Зачем заходить в дом, когда на улице такая чудесная погода? Какое бы дело ни привело вас сюда, его можно уладить и снаружи, верно?

Леланд Мерфи воззрился на собеседницу с ужасом, а может, и с отвращением. Возможно, он испытывал смешанные чувства, Элис не знала наверняка. Что бы это ни было, застыл Леланд надолго. Локоть его подрагивал. Они стояли молча. Леланд рассматривал черепицу на крыше, Элис изучала изгородь.

– Я принёс бумаги для миссис Плакетт, – наконец произнёс он.

От разочарования сердечко Крепышки Элис разбилось вдребезги. Близкое знакомство с Леландом Мерфи развеяло все заветные надежды. Его щёки покрыла испарина – доказательство отвращения к Элис. Ничего удивительного! Разве не ей довелось этим утром сыграть роль женщины шестидесяти двух лет? Какими чарами она могла бы привлечь внимание столь щеголеватого джентльмена, за чью руку нахально цеплялась даже сейчас?

– Простите. – Леланд откашлялся. – Возможно, вы меня не расслышали. Я сказал, что принёс бумаги миссис Плакетт.

– Конечно, – пробормотала Элис. – Извините. Почему бы вам не отдать документы мне, а я доставлю их хозяйке?

Вопреки обманутым надеждам, Крепышка Элис не намеревалась отказываться от своей миссии. Ширина её талии никоим образом не превосходила широту души.

Кадык мистера Мерфи тревожно дёрнулся.

– Я получил чёткие инструкции вручить бумаги лично в руки миссис Плакетт. Мистер Уилкинс выразился предельно ясно. Это важные документы.

– Понимаю, – кивнула Крепышка Элис. – К несчастью, миссис Плакетт со вчерашнего вечера нездоровится. Она отдыхает, её ни в коем случае нельзя беспокоить.

– Придётся мне вернуться ни с чем. – На лбу клерка залегла тревожная складка. – Мистер Уилкинс будет недоволен.

Никогда Элис не приходилось так лицедействовать. Отбросив разбитые мечты, она взглянула в глаза мистера Мерфи.

– Доверьтесь мне, – проникновенно прощебетала Элис. – Я избавлю вас от гнева мистера Уилкинса и необходимости возвращаться ещё раз. Сделаю всё, чтобы эти бумаги попали прямо на стол миссис Плакетт. Она увидит их сразу, как проснётся.

«В день Страшного суда, и ни секундой раньше», – мысленно добавила Элис.

В этот момент послышались ещё чьи-то шаги. Элис обернулась и увидела Аманду Барнс, их экономку. Та неспешно шла к дому, являя собой подлинную угрозу попыткам похоронить тела. Стоит Барнс войти внутрь, не пройдёт и пары минут, как она выглянет в окно кухни и застанет погребение в самом разгаре.

Доброе сердечко Элис пронзила острая боль. Придётся вырваться из рук мистера Мерфи, закончить их первую и последнюю беседу, вынудить его отдать документы, навсегда опорочить в глазах Леланда свой образ благовоспитанной юной леди и выпроводить клерка восвояси. И всё не более чем за двадцать секунд, чтобы встретить неминуемую опасность в лице домоправительницы!

– Доверьтесь мне, мистер Мерфи, – дрожащим голосом повторила она.

Словно околдованный тёмным заклятием, Леланд Мерфи медленно протянул руку и отдал бумаги.

– Спасибо. – Элис сделала книксен. – Мне пора. Тотчас же доставлю документы, только поздороваюсь с мисс Барнс. – И она повернулась, чтобы избавить клерка от своего присутствия, доставляющего ему такие неудобства.

– Мисс Элис, – задушенным голосом позвал Мерфи.

– Что? – Та замерла, с ужасом осознавая, что шаги Аманды Барнс звучат всё ближе, неся неотвратимую гибель.

– В среду вечером в приходе будет Клубничное суаре, званый ужин, – прохрипел Леланд. – Вы придёте?

У бедняжки Элис закружилась голова. Что это значит? Разумеется, он просто хочет удостовериться, что она передала документы. Лицо мистера Мерфи стало белее мела, только щёки и прыщи полыхали красным.

– Можно ли мне… Могу ли я… надеяться, что мы продолжим там нашу беседу?

Рапсодия цветущих роз и скрипок наполнила душу Элис.

– Можете! – выдохнула она и бросилась к дому.

Глава 7

У Невозмутимой Китти, Беспутной Мэри-Джейн, Мрачной Элинор, Душечки Роберты и Глупышки Марты дела на могильном участке продвигались хуже, чем ожидалось.

Яма требовала не только углубления из-за неудобной позы мистера Годдинга, но и расширения из-за его неловко торчащих конечностей. Он растопырил руки и ноги, словно непослушный мальчуган, который делит постель с братом и отказывается оставаться на своей половине. Спелёнутый груз девочки приволокли и спустили в яму так быстро, как только могли, но упрямые тела подчиняться не соглашались.

Мэри-Джейн рвала и метала.

– Ради всего святого, как же чертовски трудно кого-то хоронить! Запихать сюда живых людей и то было бы легче.

– Цыц! – шепнула Невозмутимая Китти. – Там шаги! И голоса. Кто-то пришёл в дом.

– Остаётся только довериться Элис и поторапливаться, – прошипела Мэри-Джейн. – Роберта, голубушка, сюда. Почему бы тебе не водрузить тот камень поверх мистера Годдинга? А мы насыпем навоз.

– Они как куколки бабочек, – заметила Мрачная Элинор. – Луиза бы так и сказала. Будем надеяться, что из них не вылупятся гигантские насекомые.

– В самом деле, Элинор! – Мэри-Джейн закатила глаза. – Думай, что говоришь.

Наконец барышни сумели расположить тела в яме и опрокинули поверх лавину навоза. Душечка Роберта уткнулась в носовой платок, а вот Глупышка Марта не возражала.

– Какой здоровый аромат, – восхитилась она. – Как от пони.

– Покойся с миром, директриса, – подытожила Душечка Роберта, на мгновение склоня голову.

– Весьма трогательно и очень уместно, – похлопала её по спине Мэри-Джейн. – Покойся с миром, мерзкий братец директрисы!

– О-о-о, – застонала Роберта, задышав тревожно и часто.

– Что случилось? – разволновалась Невозмутимая Китти. Она догадалась, что вскоре последует обморок.

Мэри-Джейн закатила глаза:

– Только не снова. И не сейчас, ради бога!

– Я подумала, – между учащёнными вдохами выпалила Роберта, – что зарыть их вот так не слишком-то по-христиански!

Все замолчали, обмениваясь взглядами, и в итоге выжидающе уставились на Китти. Та поняла, что её главенство проверяется на прочность.

– В самом деле, Роберта, – начала она, – не по-христиански.

– О-о-о, – возопила совестливая Роберта, – я знала!

– Однако, – твёрдо продолжила Китти, – обретение Царствия Небесного никак не связано со способом погребения. Только подумай обо всех бедных матросах, почивших в море.

Беспутная Мэри-Джейн одобрительно кивнула. Вперёд, Китти!

– Миссис Плакетт и мистер Годдинг… освободились от тягот жизни бренной. – Наконец от нудных проповедей преподобного Рамси будет какой-то толк! – Несчастный случай произошёл не по нашей вине. Мы их не убивали. – Китти окинула девушек взглядом, проверяя, не отразились ли на лицах тайные мысли, опровергающие сие заявление. – Так что помолимся об усопших, поклянёмся стать лучше и перевернём этот лист. Уверена, судьба никогда уже не поставит нас перед таким страшным выбором. В нашем саду больше не будет никаких похорон!

– Да уж, не хотелось бы, – пробормотала Беспутная Мэри-Джейн.

Китти неодобрительно кашлянула.

– Согласна, Роберта?

Скорбное выражение лица Роберты немного смягчилось. Она шмыгнула носом, вздохнула и наконец кивнула.

Подозревая, что худшее ещё впереди, Китти, до сего момента державшаяся от навоза подальше, оставила девочек разравнивать холм. Она рискнула выглянуть за угол дома и тут же помчалась обратно.

– Молодой клерк – как его там, Мерфи? – только что был здесь, разговаривал с Элис, – прошептала она. – А по дороге приближается Аманда Барнс.

– Бр-р, тот глупый слизняк? – содрогнулась Беспутная Мэри-Джейн. – Бедняжка Элис! Ей пришлось из-за нас страдать…

– Почему люди никак не оставят нас в покое?! – пробурчала Мрачная Элинор. – Пансион вдруг превратился в какой-то проходной двор.

– Помолимся же, чтобы Луиза побыстрее привезла нам дерево, – вздохнула Китти. – Заканчивайте побыстрее, а потом отправляйтесь мыться. От вас несёт, как из конюшни. Пойду помогу Элис разобраться с Амандой Барнс.

– Удачи! – пожелала ей Беспутная Мэри-Джейн. – Сдаётся мне, избавиться от прислуги будет посложнее, чем от мистера Годдинга.

* * *

– Доброе утро, мисс Элис, – донёсся с дорожки голос Аманды Барнс.

Элис всё ещё стояла, с трепетом вспоминая последние слова Леланда Мерфи. Тот сбежал, едва Элис направилась к дому, поэтому она решила, что может спокойно вернуться и поприветствовать экономку. Бумаги поверенного Элис спрятала за спину.

– О, доброе утро, Барнс. Надеюсь, вы в добром здравии?

– Да, благодарю вас. Немного болит голова, но в моём возрасте сон уже не тот, что прежде, – ответила Барнс.

Хотя в причёске экономки проглядывало несколько седых прядей, основная масса густых волос всё ещё была сливочно-белокурого цвета. Элис всегда гадала, почему столь миловидная женщина, которая всегда служила в респектабельных семьях и прекрасно готовила (как и любая домоправительница в Или), осталась незамужней.

– Печально слышать, – машинально ответила Элис и тут же увидела лазейку: – Может, вам стоит вернуться домой и отдохнуть?

– Нет-нет, это вовсе не важно, не стоило и упоминать.

– Полагаю, миссис Плакетт не будет возражать, – поднажала Элис.

– Я бы не была так уверена. – Барнс склонила голову набок. – Тот юноша, что поспешил прочь, неужели это клерк мистера Уилкинса? – Она помешкала, затем правильно истолковала неловкое молчание Элис как утвердительный ответ. – Как странно… Что же заставило его подняться в такую рань? Сестра говорила, все адвокаты только и делают, что пьют ночами напролёт да спят до полудня. Она служит в коллегии барристеров, адвокатов, в Лондоне. Как они дымят! – Тут Барнс, похоже, осенило, и она подмигнула: – Или он пришёл к вам? Для любезностей ещё страсть как рано!

– Любезности! – Элис задалась вопросом, не взвизгнула ли она, не залилась ли краской? – Ну что вы такое говорите, Барнс.

Экономка посмотрела на входную дверь.

– Не обращайте на меня внимания, мисс Элис. Я такая болтушка. Не берите мои слова в голову. Уверена, юный джентльмен принёс самые обычные документы миссис Плакетт.

Элис сжала бумаги за спиной. Глупо было их прятать – на подобное безрассудство толкает только нечистая совесть, – но показывать документы было уже поздно.

– Ничего он не принёс.

Барнс поиграла бровями.

– Тогда всё же выходит, молодой джентльмен заявился именно к вам. Ой, да перестаньте, мисс Элис. Я просто дразнюсь. А теперь извините, пора отправляться на кухню и навести там порядок.

Элис с трудом вспомнила о первоначальной задаче: как можно дольше не пускать Аманду Барнс в дом. Если у Элис и были какие-то замыслы по выполнению сего великого подвига, беседа с Леландом Мерфи начисто стёрла их из памяти.

– С кухней мы справимся, – задыхаясь, выпалила Элис. – Мисс Барнс, скажите, как ваша маменька?

Барнс так оторопела, словно у Элис выросла вторая голова.

– Моя маменька, мисс Элис?

Рот Элис так пересох, что она с трудом сглотнула.

– Ну да, ваша маменька.

– Ну… – Барнс всё ещё подозрительно поглядывала на собеседницу. Странное дело: ученицы школы Святой Этельдреды никогда не расспрашивали Барнс о матери. Вопрос, существует ли вообще мать у прислуги, не представлял для девушек интереса. – Моя маменька вполне здорова, мисс Элис. Как и всегда.

Но от Крепышки Элис было не так-то просто отделаться. Каждая дополнительная минута разговора помогала остальным завершить погребение. Разговор о матери Барнс пришёлся весьма кстати, и Элис уцепилась за него, точно за спасательный плот в бурных водах.

– Не вы ли третьего дня говорили миссис Плакетт, что переживаете за здоровье маменьки?

– Неужели? – недоумённо моргнула Барнс.

– О да, – воскликнула Элис, развивая тему. – Я отлично помню! Миссис Плакетт сказала: «Что это с вами, Барнс? Мыкаетесь по комнатам, словно живой труп. Тосты сожгли, работаете спустя рукава». А вы ей: «Простите, миссис, извините, я всё исправлю. У маменьки ревматизм разыгрался, бедняжка ни есть не может, ни по дому ходить, я так за неё волнуюсь!»

Барнс с прищуром воззрилась на собеседницу:

– Экая у вас память хорошая, мисс Элис.

– Просто я переживаю за вашу мать, – покраснела та.

– И голосам чудесно подражаете. Говорили точь-в-точь как хозяйка! В тот день я страшно волновалась, но маменька поправилась. Она ведь давно хворает. А миссис Плакетт… Ну что ж, мы-то с вами знаем, какой она бывает.

– Не продолжайте, Барнс! – выспренно возразила Элис. – Понимаю вас, но лучше не произносить слов, о которых мы позже пожалеем.

Барнс удивлённо посмотрела на Элис, но пожала плечами:

– Полагаю, да. Однако, учитывая характер госпожи, я бы не стала заставлять её ждать. Так что, с вашего позволения…

Элис, которую с полным основанием прозвали Крепышкой не только за ширину талии, но и за силу духа, поняла, что в лице Барнс встретила достойного противника. У Крепышки кончились патроны, но не желание сражаться.

– Прогуляемся в курятник, Барнс, – с отчаяния предложила она. – Посмотрим, вылупились ли цыплята.

Барнс изумлённо разинула рот и недоверчиво уставилась на Элис.

– Цыплята, мисс?

И в самом деле! Цыплята?!

Элис с усилием сглотнула и ринулась вперёд – кажется, это стало болезненной привычкой.

– Да, цыплята! Разве вы не любите цыплят? Большинство уже вылупилось, но пару дней назад несушка сидела в гнезде. Я всегда говорю: в целом мире нет ничего чудеснее прелестных, пушистых, крошечных, умилительных, нежных цыпляток. Они как малюсенькие комочки… маслица! Просто солнышки! Солнышки цвета маслица. Правда, Барнс?

«Вот идиотка! – подумала Элис. – Что я несу? Барнс сразу догадается. Никто не водит прислугу смотреть цыплят».

– Цыплята очень милы, мисс Элис, но работа не ждёт, верно? – Голос Барнс звучал так, будто она говорила с ребёнком или с умалишённым. – Я не уйду, пока не переделаю все дела, а мне надо домой к матушке. Отпустите меня, я спешу начать, чтобы успеть вернуться до полуночи, буду вам очень признательна.

К огромному облегчению Элис, из-за угла дома выглянула Невозмутимая Китти и целенаправленно зашагала в их сторону.

– Доброе утро, Барнс, – с непривычным восторгом приветствовала она домоправительницу и загородила той доступ к двери. – Как прошло воскресенье?

– Доброе утро, мисс Кэтрин. Воскресенье как воскресенье, ничего примечательного. А ваше? Как обычно, обедали с братом миссис Плакетт?

– Обедали, а потом отмечали день рождения мистера Годдинга, – отозвалась Китти. – Вечер для всех нас вышел довольно захватывающим.

– Так, значит, мистер Годдинг отмечал день рождения? Странно, почему миссис Плакетт не попросила меня испечь пирог? – Барнс неподдельно огорчилась, будто её кулинарным способностям нанесли личное оскорбление. – Выходит, праздник был неожиданным? Верно, это был сюрприз для мистера Годдинга. Ох, не знаю, порадовалась бы я такому сюрпризу или нет. Слыхала я, как-то раз один мужчина даже помер, когда гости выскочили и напугали его. Кажись, он был немолод, но всё одно. А теперь, извините, пора за работу. Если вчера праздновали, значит, полно грязной посуды. Совсем не хочется, чтобы миссис Плакетт сказала, что я отлыниваю, болтая с барышнями. А вам пора заняться уроками, не так ли?

У Крепышки Элис разболелась голова. Невозмутимая Китти упёрлась руками в дверной проём, с приветливой улыбкой преградив путь.

– Уроки на сегодня отменили, – заявила она. – Миссис Плакетт не встаёт с кровати, мадам нездоровится.

Барнс тут же изменилась в лице.

– Сердце прихватило? Съела что-то не то? Обморок? Суставы на ногах ломит?

– Семейная драма! – припечатала Китти.

Крепышке Элис оставалось только восхищаться убедительной актёрской игрой подруги. Оказывается, в пансионе Святой Этельдреды проживала ещё одна леди Макбет.

– Юный Джулиус, бедняга, болен пне…

– Малярией, – подсказала Элис.

Китти и ухом не повела.

– Малярией! Мистер Годдинг отправился в Лондон за билетом на самый ранний пароход в Индию. Миссис Плакетт в прострации. В полной прострации, переживает за брата и…

– Племянника. – После доверительной беседы с мисс Фрингл детали родословной Годдингов были ещё свежи в памяти Элис.

– Племянника. Разумеется, миссис Плакетт не в состоянии вести уроки. Она просила не беспокоить её шумом на кухне, велела выдать вам плату за день и отправить отдыхать. – Вытащив из кармана деньги, Китти отсчитала шиллинг и три пенса.

Все пристально следили за процессом, ведь даже в тревожные минуты монетки обладали гипнотической властью. Элис заметила, что, посмотрев на деньги в своей ладони, Китти нахмурилась и быстро сжала кулак. Она протянула жалованье Барнс, но прислуга не обратила на это внимания.

– Боже мой, – охнула она. – Какой поворот! Больной племянник на чужбине! Неудивительно, что миссис Плакетт потрясена. А как быстро уехал мистер Годдинг… Должно быть, даже не успел толком упаковаться. – Глубокие морщины прорезали её лоб. – Но как странно, что он исчез так внезапно. Не похож он на подобного человека.

– Понимаю, о чём вы, – глубокомысленно заявила Китти. – Все ужасно разволновались, когда мистер Годдинг прочёл телеграмму. «Констанс! – вскричал он. – Я еду непременно, дело не терпит отлагательств. Надо попасть к Джулиусу как можно скорее, ведь он последний продолжатель рода Годдингов. Я должен оказать всю посильную помощь!»

Элис испугалась, что Китти зашла слишком далеко. Однако Барнс, похоже, поверила каждому слову.

– Последний продолжатель рода Годдингов, так и сказал, правда? – Мисс Барнс достала платок и промокнула глаза. – Как благородно с его стороны! Конечно, если бы мистер Годдинг женился, юный Джулиус не был бы последним, но это не моё дело.

– Миссис Плакетт волнуется за брата, – продолжила Китти, – но мистер Годдинг заявил, что не время праздновать труса. Решительно провозгласил, мол, не станет уклоняться от семейного долга и поможет единственному сыну усопшего брата.

Расчувствовавшись, Аманда Барнс шмыгнула носом.

– Как мило с его стороны, пусть и необычайно поспешно. – Сунув платок в карман, она оттолкнула руку Китти с деньгами. – Я не возьму жалованье миссис Плакетт, не отработав его. Вы же знаете, какая хозяйка экономная. Бьюсь об заклад, если она сейчас заплатит мне за невыполненную работу, то потом локти будет кусать. Я просто прокрадусь на цыпочках на кухню и сварю ей суп да приготовлю чай. Рано или поздно мадам захочет перекусить, а прибраться я могу тихонько, как привидение.

Барнс направилась к Невозмутимой Китти, словно вознамерясь пройти прямо сквозь неё. Та остановила экономку, снова выбросив вперёд руку с деньгами.

– Барнс, дорогая. Вы слишком добры и великодушны. Но, увы, я вынуждена настаивать, ведь миссис Плакетт выразилась весьма твёрдо. Она сказала, вы заслужили небольшие каникулы.

– Так и сказала?

Китти нервно сглотнула. Учитывая, как обычно миссис Плакетт обращалась с прислугой, возможно, кое-кто слишком увлёкся.

– Сегодня мы с девочками сами обо всём позаботимся. Сядем дежурить в кабинете, тихонько сделаем уроки и помянем нашу директрису, её брата и племянника… в своих молитвах.

Невозмутимая Китти смиренно склонила голову, трогательно изображая набожную обеспокоенность. Крепышка Элис последовала её примеру, мысленно считая удары сердца и ожидая, когда же Барнс, ради всего святого, наконец их покинет. Но домоправительница всё ещё сомневалась. Никогда ещё упорная любовь к труду не казалась столь раздражающей.

В конце концов Барнс покорно присела в реверансе.

– Ну что ж, мисс Кэтрин, – сказала она. – Если миссис Плакетт настаивает, возьму выходной. Но сначала всё-таки позвольте войти и забрать сковородку, что я оставила здесь на прошлой неделе. Хочу кое-что состряпать бедной матушке.

– Опишите мне её! Я принесу! – слишком поспешно вскричала Элис.

Барнс склонила голову набок.

– Барышни, не знай я вас лучше, решила бы, что вы не хотите пускать меня в дом. Я ведь тоже когда-то была девочкой. Вы, случаем, бед не натворили, пока ваша директриса хворает?

– Разумеется, нет, – заявила Элис.

– В самом деле, Барнс. – Невозмутимая Китти выглядела глубоко оскорблённой. – Такие обвинения, да ещё в столь тяжкое время!

– Приношу извинения, – поклонилась Барнс. – Ляпнула, не подумав. О, а вот ещё о чём я вспомнила! – Она полезла в сумку и вытащила большой, плотно сложенный кусок ткани. – Миссис Рамси просила передать. Три ярда парусины на скатерть для Клубничного суаре в приходе.

Невозмутимая Китти взяла шелковистую ткань.

– Спасибо, мисс Барнс. Надо поспешить, но мы приложим все усилия! Всего доброго.

Аманда пошла было прочь, но вдруг остановилась.

– Есть ли надежда, что юный племянник поправится?

– Очень небольшая, – отозвалась Китти. – Говорят, он слаб здоровьем, бедное дитя. – И она трагически шмыгнула носом. – Мы боимся худшего. Бедняжка миссис Плакетт.