Текст книги "Выйти замуж и влюбиться"

Джулия Джеймс
Выйти замуж и влюбиться

Securing the Greek’s Legacy

© 2014 by Julia James

«Выйти замуж и влюбиться»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Глава 1

Анатоль Телонидис окинул холодным взглядом большое пространство хорошо обставленного пентхауса в одном из самых модных кварталов Афин. Все тот же беспорядок, что и две недели назад, когда его кузен, Маркос Петранакос, вышел отсюда, чтобы встретить свою смерть.

Тимон был в отчаянии. «Анатоль, он умер! Маркос, мой милый Маркос…» – плакал в трубку старик.

Маркос, его внук, разбился на спортивной машине – подарке, который Тимон сделал в приливе царской щедрости после того, как врачи поставили ему смертельный диагноз – рак.

Гибель любимого внука, которого он не уставал портить своими подарками с тех пор, как Маркос остался без родителей, нанесла ему сокрушительный удар. Тимон отказался от какого-либо лечения, желая только одного – умереть.

Анатоль понимал это. Понимал его состояние и безутешную скорбь. Но трагическая смерть Маркоса имела и другие последствия. Без прямого наследника огромная бизнес-империя «Петранакос Корпорейшн» переходила в руки дальнего родственника, чья беспомощность в вопросах бизнеса в столь сложное для экономики Греции время неминуемо привела бы компанию к банкротству и потере сотен рабочих мест. Что при существующем уровне безработицы для многих могло бы оказаться фатальным.

У Анатоля был свой бизнес, доставшийся ему от отца, и легкомысленный Маркос всегда с удовольствием прислушивался к его советам по поводу управления компанией. Но новый владелец был самоуверенным болваном, невосприимчивым ни к каким советам.

Размышляя над печальной судьбой, ожидавшей «Петранакос Корпорейшн» и его несчастных работников, Анатоль приступил к безрадостному процессу – разбору вещей Маркоса.

Сначала бумаги. Он выдвинул ящики стола, и тут же им овладело привычное раздражение. Маркос был самым неорганизованным человеком из всех, кого он знал. Рецепты, счета, личная корреспонденция – все лежало вперемешку, весьма показательное зрелище. Его кузену было плевать на все, кроме развлечений. Скоростные машины, гламурные вечеринки, бесконечная смена подружек – вот стиль жизни, который он предпочитал. В отличие от Анатоля, который много работал, позволяя себе время от времени короткие встречи с такими же по горло заваленными делами женщинами из его круга.

Анатоль почувствовал досаду.

Если бы только Маркос был женат! Тогда его сын мог бы унаследовать бизнес Тимона! И Анатоль помог бы сохранить «Петранакос Корпорейшн» для него, пока тот не подрастет!

Но для вечно ищущего развлечения Маркоса брак был просто анафемой! Женщины – только для случайных связей. Время жениться еще будет – так успокаивал он сам себя.

Но никакого «еще» уже больше быть не могло…

С хмурым выражением лица, еще более заострившим его резкие черты, Анатоль принялся разбирать бумаги, откладывая деловую переписку в одну сторону, личную – в другую. Вторая стопка была совсем тонкой – век мобильных телефонов и Интернета! – но там обнаружилось три или четыре конверта, подписанных от руки, с лондонским штемпелем и с английскими почтовыми марками. Только один из них был открыт.

Анатоль нахмурился. Сиреневый цвет конвертов и большие округлые буквы позволили предположить, что автором была женщина. Хотя трагическая смерть Маркоса два дня была на первой полосе всех греческих таблоидов, его британская подружка могла ничего об этом не знать. Возможно, подумал Анатоль, ей нужно сообщить о судьбе Маркоса. Рассмотрев конверты, он понял, что все они были отправлены около года назад. Кто бы она ни была, их роман – или что там у них было – уже давно закончился.

Решив скорее покончить с этим невеселым делом, Анатоль достал из открытого конверта сложенный пополам листок и начал читать. И от того, что он прочитал, у него буквально перехватило дыхание.

* * *

Лин встала и начала пробираться к выходу из аудитории. Гораздо больше ей хотелось бы изучать историю! Но бухгалтерское дело гарантировало хороший заработок. А главное, если она убедит власти, что сможет вырастить ребенка одна, то Джорджи останется с ней. Но сейчас, пока она с беспокойством ждала решения, он был только под ее опекой. Конечно, если бы его захотела усыновить какая-нибудь семейная пара, такой вариант их бы больше устроил. Но Лин твердо стояла на своем. Никто не сможет отобрать у нее Джорджи. Никто!

И не имело значения, сколько потребуется сил, чтобы учиться и одновременно смотреть за ребенком, особенно в ее финансовом положении, – она справится! И опять она думала о том, что если бы она только раньше пошла в колледж, то сейчас у нее уже была бы профессия. Но сразу после школы она не могла этого сделать. Она не могла уехать и оставить свою младшую сестру с матерью, которая была не в состоянии присматривать за ней из-за проблем с алкоголем. А когда Линди окончила школу и сама уехала работать в Лондон, заболела мать, и, кроме Лин, не осталось никого, кто мог бы за ней ухаживать.

А потом появился Джорджи…

– Лин Брэндон? Вас там спрашивают. – Ее мысли прервала администратор факультета, кивнув в сторону окна в дальнем конце коридора.

«Кто бы это мог быть?» – подумала Лин.

Она видела лишь темный силуэт мужчины, обрисованный уходящим светом дня. Высокий, в кашемировом пальто, черный шарф вокруг сильной шеи, черные волосы и средиземноморский загар – явно не англичанин.

На лице ни тени улыбки, губы плотно сжаты, словно он увидел не того, кого ожидал.

– Мисс Брэндон? – произнес он вопросительно, словно сомневаясь, что обратился по адресу.

Темные глаза скользнули по ее фигуре. Лин почувствовала, что краснеет. Она увидела себя словно со стороны – волосы собраны в скромный хвостик, на лице ни капли макияжа, одежда удобная, но абсолютно немодная.

И тут она вдруг поняла, кем может быть этот богатый иностранец, и сердце ее сжалось от волнения.

Анатоль уловил эту вспышку тревоги на ее лице и в то же время подумал: неужели это та самая женщина, которую он так долго искал? Женщина, которая, как сообщили его агенты, вероятно, родила ребенка от Маркоса…

Действительно ли это его ребенок? Вопрос крайне важный. Ведь если у Маркоса есть сын, то это меняет все!

Тогда Анатоль смог бы привезти ребенка в Грецию, чтобы Тимон, угасающий с каждым днем, получил от судьбы, так много у него забравшей, свое последнее благословение.

И не только для него сын Маркоса стал бы благословением. Возможно, встреча с правнуком заставила бы Тимона изменить завещание и оставить «Петранакос Корпорейшн» ему. И Анатоль был готов взять на себя управление компанией до его совершеннолетия, чтобы сохранить семейное дело и рабочие места, так нужные людям сейчас.

Побывав по тому адресу, с которого были отправлены письма, он узнал от новых жильцов, что прежняя хозяйка переехала в Лондон, чтобы учиться в колледже, и Анатоль поспешил туда. Но теперь, увидев ее, у него появились сомнения. Неужели это и была та самая женщина, которую он так долго искал? Маркос обычно выбирал более эффектных подружек, а на такую серую мышку вряд ли бы даже взглянул!

– Вы мисс Брэндон? – повторил он свой вопрос.

Он увидел, как девушка напряжена и взволнована. Наконец она кивнула.

– Я – Анатоль Телонидис. – Его голос звучал тихо, но твердо. – Я здесь по делу моего кузена, Маркоса Петранакоса, с которым вы, полагаю… – он постарался подобрать правильное слово, – знакомы.

Но в его глазах по-прежнему читалось сомнение. Даже если не принимать во внимание ее невзрачную внешность, она вообще была не похожа на тот тип женщин, что нравился Маркосу. Его всегда привлекали блондинки с пышными формами, а не худощавые брюнетки. Хотя, судя по ее реакции, вполне возможно, что она была той самой женщиной, которую он искал, – имя Маркоса ей определенно что-то говорило. И определенно что-то не слишком приятное…

Выражение ее лица изменилось, стало жестче.

– А сам он, значит, так и не решился приехать?

Если девушка хотела его как-то уязвить, то безуспешно. Мужчина, который назвался кузеном Маркоса Петранакоса, остался невозмутимым.

– Все не так, как вы предполагаете, – сказал он.

Она видела, что гость старается подобрать нужные слова. Какое-то время он молчал, словно собираясь с духом.

– Мне нужно поговорить с вами, – наконец сказал он, – но дело… сложное.

Лин тряхнула головой. Она почувствовала, как в ее кровь хлынул адреналин.

– Не вижу ничего сложного! С чем бы вас сюда ни послал ваш кузен, вам не стоило беспокоиться! Джорджи, его сыну, и без него неплохо.

Лин увидела, как глаза мужчины вспыхнули, увидела промелькнувшую в них тень. Откуда-то вдруг как будто потянуло холодом. Ее зазнобило.

– И все же я должен вам кое-что сказать… – Голос Анатоля звучал сдавленно, видно было, как тяжело ему сейчас говорить.

– Мне плевать, что вы там должны… – начала Лин, которой очень не нравился этот разговор.

Но его глубокий голос остановил ее на полуслове:

– Маркос умер.

Наступило молчание. Но Анатоль просто больше не мог выносить ее презрительного тона, когда речь шла о его погибшем брате.

– Умер? – как эхо повторила она.

– Прошу прощения. Мне не стоило сразу пугать вас такими новостями….

Лин по-прежнему смотрела на него странным застывшим взглядом.

– Маркос Петранакос умер? – переспросила она зачем-то еще раз.

– Разбился на машине. Два месяца назад. Мне потребовалось время, чтобы вас разыскать… – Его слова звучали отрывисто.

Лин покачнулась. Мгновенно Анатоль оказался рядом, подхватив ее под руку. Она отступила назад, отстраняясь, невольно заметив, какой сильной была его рука.

– Он умер… – снова повторила она. – Отец Джорджи умер…

– Вам нужно сесть, – сказал Анатоль. – Мне очень жаль. Для вас это такой шок… Я знаю, – продолжал он, осторожно подбирая слова, – какими глубокими были ваши чувства, но…

– Наши чувства? Чувства между ним и мной? – вдруг перебила она его.

– Да, – сказал Анатоль. – Я знаю это из вашего письма, в котором, прошу меня простить, я прочитал, что вы были очень привязаны к моему кузену. Что вы надеялись… – Он замялся, вспомнив безнадежно романтические ожидания, которые она приложила к своему признанию. – Надеялись создать семью, но…

Лин жестом остановила его.

– Я не мать Джорджи, – сказала Лин, и в ее безжизненном голосе была словно скрыта тайная боль.

На мгновение Анатоль подумал, что ослышался.

– Что?! – воскликнул он. – Но вы же сказали, что вы Линда Брэндон!

Он силился понять, что происходит. Что за черт?

– Я – Линнет Брэндон, – услышал Анатоль.

Она прерывисто вздохнула. Ее лицо было по-прежнему бледным.

– Линди…Линда, – в ее глазах блестели слезы, – была моей сестрой, – произнесла она почти шепотом. – Она умерла во время родов. Эклампсия. Никто не думал, что теперь подобное может случиться. Но это случилось…

Голос Лин сорвался. Только сейчас ей открылась вся глубина этой потери. Вся невыносимая трагедия этой ужасной правды. Ведь теперь оба родителя Джорджи были мертвы!

Она швырнула в лицо Анатолю, что его беспечному кузену не было дела до своего сына. Но она никак не ожидала услышать, что Маркос погиб. Ее глаза наполнились слезами. Голос Анатоля донесся откуда-то издалека:

– Вам нужно сесть.

Он подвел ее к стулу, и она села. В его голове крутились мысли о том, что он сейчас услышал. Так где он? Где сын Маркоса?

Это был вопрос, ответ на который Анатоль должен был получить! Он почувствовал страх. Новорожденных детей с удовольствием брали бездетные пары, и ребенок без отца, чья мать умерла во время родов, как раз подходил под эту категорию…

Возможно, его уже усыновили? В таком случае найти его будет невероятно трудно. И если он усыновлен, сможет ли он договориться с его новыми родителями? Позволят ли ему власти требовать, молить, чтобы они удовлетворили его просьбу? Чтобы Тимон наконец узнал, что у него есть прямой наследник?

Анатоль встал, глядя сверху вниз на сестру женщины, которая родила ребенка от его кузена и умерла.

– Где сын Маркоса? – спросил он. Он постарался, чтобы это не прозвучало слишком грубо, но он должен был знать!

Она вздернула подбородок.

– Он со мной! – резко ответила она.

Анатоль невольно отметил, что, когда эта невзрачная девушка говорила страстно, ее лицо выглядело более выразительным и привлекательным. И только потом до него дошел смысл ее слов.

– С вами?

– Да! Со мной! И останется со мной! Это все, что вам нужно знать!

Лин вскочила на ноги, страх и паника не давали ей оставаться на месте. Слишком много всего сразу – один шок после другого, – она просто была не в силах справиться со всем этим.

Анатоль сделал шаг ближе:

– Мисс Брэндон, мы должны поговорить, обсудить…

– Нет! Здесь нечего обсуждать! Нечего!

Махнув рукой, она развернулась и быстро пошла прочь по коридору.

Лин бежала, она была в смятении. Хотя она и успела на следующую лекцию, ей никак не удавалось сосредоточиться. Линди отдала ей ребенка вместе с ее последним вздохом, и она никогда не предаст его! Никогда!

У нее снова навернулись слезы на глаза.

«Позаботься о Джорджи…»

Это были последние слова ее сестры.

Только я и ты, Джорджи, – шептала она, забирая малыша из яслей при колледже после окончания утренних лекций.

Но когда Лин садилась в автобус, неся в одной руке сумку с учебниками, а в другой – ребенка, то не заметила черную машину, которая отъехала от тротуара сразу за автобусом и последовала за ним.

Через два часа Анатоль стоял перед многоквартирным домом, где, как сообщил ему детектив, жила Линнет Брэндон. Здание в стиле 60-х, с пятнами бетона и осыпавшейся краски. Унылое место – совершенно не подходящее для внука Тимона Петранакоса!

Тряхнув головой, Анатоль решительно нажал на кнопку звонка.

Глава 2

Устроившись за расшатанным столом, Лин достала учебники. Джорджи был накормлен, переодет и уложен для послеобеденного сна в свою кроватку из секонд-хенда, которую с трудом удалось приткнуть возле ее кровати в их единственной спальне. Она была рада, что он спал днем, даже если потом плохо спал ночью, поскольку это давало ей полтора-два часа для подготовки домашних заданий. Но сегодня она никак не могла сосредоточиться – мысли постоянно возвращались к тому, что случилось утром.

Оставалось надеяться, что она достаточно ясно выразила свою позицию, и этот мужчина, внезапно ворвавшийся в ее жизнь, больше ее не потревожит. Вернется в свою Грецию и оставит их с малышом в покое. И все же… В органах опеки считали, что никакого контакта с отцом Джорджи или другими родственниками с его стороны не было. Но сегодняшнее утро изменило эту ситуацию.

О нет, Лин не собиралась об этом думать! Она намеревалась забыть этот волнующий образ смуглого и темноволосого мужчины, который стал для нее еще одним источником тревоги. На мгновение перед ее глазами возникло его красивое лицо. О, черт!

Тряхнув головой, она решительно взялась за учебник.

Но уже через две минуты ее занятия были прерваны. В дверь позвонили. Требовательно, настойчиво.

Лин подняла голову. Кто бы это мог быть? Сюда никто никогда не приходил.

Звонок зазвенел снова. С гулко бьющимся сердцем она подошла к двери и сняла трубку домофона:

– Кто это?

– Мисс Брэндон, нам нужно продолжить наш разговор.

Это был Анатоль Телонидис.

На мгновение Лин замерла. «Не пускай его!» Но она не могла не впустить его. Им нужно закончить этот разговор. Чтобы потом уже никогда больше не вспоминать о нем и его семье, семье отца Джорджи.

Помедлив еще пару секунд, она нажала на кнопку домофона, чтобы открыть дверь.

В этой крохотной квартирке Анатоль казался еще выше. Но дело было не только в его высоком росте и манере держаться. Само его присутствие действовало Лин на нервы, заставляя постоянно обращать внимание на его привлекательность. Она попыталась стряхнуть с себя это наваждение. Сейчас меньше всего стоило думать об отношениях с мужчинами.

Да и кроме того, что видел он? Какое-то безликое существо, одетое в старые потертые джинсы, немодный джемпер, с волосами, вечно собранными в хвостик. В другой ситуации такой мужчина на нее бы даже не взглянул!

Господи… и о чем она только думает?

Войдя в квартиру, Анатоль огляделся и прошел мимо нее в комнату с обшарпанной мебелью, вытертым ковром и шторами с каким-то аляповатым узором. Она вздернула подбородок. Да, квартирка убогая, но и ее аренда стоит недорого. Лин не могла позволить себе дорогое жилье, пока не получит диплом и нормальную работу. А сейчас Джорджи было все равно, в каком месте он находится. Так же как и ей.

А вот этому мужчине, судя по всему, нет. Более того – все это ему ужасно не нравится.

– Надеюсь, – сказал он, – вы смогли примириться с тем, что сегодня услышали, и понимаете, что нам необходимо обсудить будущее сына моего кузена.

– Здесь нечего обсуждать, – твердо повторила Лин.

Итак, она по-прежнему решила придерживаться той же линии. Что ж, придется ей смириться с тем, что все изменится. Но сейчас было важно другое: Анатолю нужно было увидеть сына Маркоса.

Он оглядел комнату.

– Где ребенок? – спросил Анатоль. Он не хотел, чтобы его голос звучал властно, но Лин вздрогнула.

– Он спит, – ответила она сухо.

Взгляд его темных глаз остановился на ее лице.

– Я хочу его увидеть.

Это было не похоже на просьбу. Анатоль посмотрел на полуоткрытую дверь спальни, в которой стояла детская кроватка, а в ней под светлым одеялом угадывалась фигурка ребенка. В приглушенном свете, проникающем сквозь задернутые шторы, трудно было различить черты его лица.

«Ты действительно сын Маркоса? Ты действительно ребенок, которого я ищу?»

Эти вопросы не давали ему покоя. Анатоль шагнул в комнату. За его спиной раздался встревоженный шепот:

– Пожалуйста, не будите его!

Он услышал мольбу в голосе Лин и, коротко кивнув, отступил назад.

Она снова ощутила, что его присутствие в этой маленькой тесной квартирке слишком сильно волнует ее.

– Вы бы лучше сели, мисс Брэндон, – сказал мужчина, показывая на диван, хотя это он, а не она, был тут гостем.

Лин неохотно села. Ей надо было найти способ выпроводить Анатоля отсюда. И вдруг она поняла, зачем он оказался здесь.

– Если вы хотите, чтобы я подписала бумаги… ну там, что я клянусь не претендовать на имущество его отца, я сделаю это тотчас же, – сказала она. – Мне ничего не нужно. Нам с Джорджи достаточно того, что у нас есть, мы всем довольны! – Тон ее голоса изменился, стал резче, серые глаза потемнели. – Я сожалею, что ваш кузен погиб, но это не меняет того факта, что он совершенно не был заинтересован в существовании Джорджи, поэтому…

Анатоль Телонидис поднял руку, желая остановить поток ее слов:

– Мой кузен был любимым внуком Тимона Петранакоса. Единственный, кто носит, то есть носил его фамилию. Родители Маркоса погибли, когда ему было шестнадцать… – Анатоль сделал паузу. – Для Тимона он был единственным светом в окошке… Его смерть – жестокий предательский удар, он погиб на машине, которую Тимон подарил ему на день рождения. Тимон знал, что этот день рождения Маркоса будет для него последним, за неделю до этого ему был поставлен диагноз – рак в последней стадии.

Он замолчал, давая Лин время переварить эту информацию.

– Надеюсь, вы понимаете, – продолжал он, – что если бы Тимон узнал, что, несмотря на то, что он потерял внука, у него остался еще правнук, это многое бы изменило. У него и так было мало времени, а после смерти внука он отказался от всякого лечения и теперь ждет только смерти. После потери внука у него не осталось никакого стимула для жизни. Сын вашей сестры и моего кузена может стать для него этим стимулом.

Анатоль встал, глядя на нее сверху вниз. Ее лицо было по-прежнему безучастным, руки сцеплены на коленях. Ему нужно было убедить ее, что медлить нельзя.

– Я должен привезти Джорджи в Грецию. И как можно скорее. Мой умирающий дед должен знать, что его правнук будет расти в стране его отца…

– Нет! Я вам этого не позволю! – вскрикнула Лин отчаянно.

Анатоль пытался говорить спокойно:

– Сейчас вы взвинчены. Это понятно: такой шок. Я бы хотел, чтобы все было не так срочно. Но, учитывая состояние здоровья Тимона, я просто вынужден на вас давить. Но я бы не хотел превратить это в сражение. Мне очень нужно ваше сотрудничество! И как только ДНК-тест подтвердит отцовство Маркоса…

– Никакого теста не будет! – резко бросила Лин.

Анатоль замер. Было что-то в голосе Лин и в выражении ее лица, что насторожило его. Это было не упрямство и не гнев.

Страх?

Может, ребенок вообще не от Маркоса? Однако все в этих простых, безыскусных письмах говорило, что мать ребенка не какая-то неразборчивая девица, подцепившая на одной из вечеринок его беззаботного кузена. Однако Тимон, прежде чем назначить его своим наследником, наверняка потребует подтверждения. Но ведь это было простой формальностью, не так ли?

Мысли Анатоля вернулись к настоящему моменту. Протест Лин не имел никакого смысла. Если она была против, чтобы ребенка забрали в Грецию – и при этом ребенок был не от Маркоса, – то неужели она стала бы возражать против теста!

Он нахмурился. Было и еще кое-что, что не имело смысла. Что-то странное в именах Лин и ее сестры.

– Почему ваши имена так похожи? – спросил он. – Это необычно и может приводить ко всякой путанице и недоразумениям: Линнет и Линда.

– Какое это теперь имеет значение?

Анатоль внимательно наблюдал за Лин. Он уловил ту же вспышку эмоций, как и тогда, когда он заговорил о ДНК-тесте. Впрочем, у него еще будет время над этим подумать. Линнет Брэндон снова пошла в атаку. Ее голос звучал горячо и страстно:

– Неужели вы еще не поняли, мистер Телонидис, что ваша поездка сюда была напрасной тратой времени? Мне очень жаль вашего кузена и вашего больного дедушку, но Джорджи останется со мной! Он не поедет в Грецию. Он – мой!

– Неужели?

Это короткое слово вонзилось в Лин словно нож. В ее глазах опять появился страх.

Что, черт возьми, все это значило?

– Именно! – бросила она.

Анатоль прищурился. После того как этим утром он узнал о смерти Линды Брэндон, он поручил адвокатам узнать информацию насчет оформления опекунства над осиротевшим ребенком, а также о том, разрешат ли органы опеки вывезти ребенка в Грецию, чтобы он рос там, в семье его отца. Пока ответа не было, но сестра Линды утверждала, и весьма энергично, что Джорджи официально находится под ее опекой. Но так ли это на самом деле?

– И это официально, да? Ваше опекунство над Джорджи? – Вопрос прозвучал жестко. Требовательно.

– Да! – повторила Лин так же яростно.

Анатоль нахмурился:

– Так вы его усыновили?

– Все в процессе, – ответила она. – Такие вещи требуют времени. Много… бумажной работы. Бюрократия и все прочее… Но, конечно, я его усыновлю! Я сестра его матери, я могу его усыновить – это очевидно.

Анатоль понимал, что для британских властей она была бы первой претенденткой на усыновление ребенка, если бы захотела это сделать. А она определенно хотела. Он почувствовал уважение к этой молодой женщине. Ведь ей приходится нелегко – она учится, имея на руках ребенка, и живет в нужде. Не многие бы решились на такое.

Тем не менее ему нужно было найти способ убедить Лин в том, что сын Маркоса не может расти в таких нищенских условиях. Это просто немыслимо. Как только Тимон узнает о его существовании, он начнет настаивать, чтобы сына его любимого внука привезли в Грецию, для воссоединения с семьей.

Анатолю предстояло заставить эту непримиримо настроенную девушку перестать вставлять ему палки в колеса!

Но как?

Был, конечно, простой способ уговорить ее. Способ, который, как он знал из своего делового опыта, всегда срабатывал.

Он не хотел его сейчас использовать, но он должен был попытаться – ради Тимона, Маркоса и всех рабочих «Петранакос Корпорейшн», чье благополучие находилось сейчас под угрозой.

Он еще немного помолчал. Потом заговорил, и тон его голоса был нарочито размеренный и бесстрастный.

– Я уверен, что Тимон будет настаивать на благодарности за вашу заботу о его правнуке и за вашу уступку его горячему желанию, чтобы сын Маркоса рос в семье его отца. Вам не о чем будет больше беспокоиться. Вам до конца жизни будет гарантирована финансовая стабильность.

Все-таки Анатоль сказал это. Он сказал прямо, что, если Лин не будет чинить ему препятствий, с ее нищенской жизнью будет покончено. Он ждал, когда его слова проникнут в ее сознание.

Ничего не дрогнуло в ее лице. Слышала ли она, что он сказал?

– Так вы хотите купить у меня Джорджи? – спросила она тихо.

Анатоль нахмурился:

– Конечно нет!

– Но вы предлагаете мне деньги, чтобы я отдала его вам.

Анатоль тряхнул головой. Зачем ей нужно представлять все в таком неприглядном свете?

– Я хочу сказать, что… – начал он снова.

– Что ваш дед заплатит мне, если я позволю увезти Джорджи в Грецию, – перебила она его.

– Нет! Все совсем не так. – Голос Анатоля звучал раздраженно.

– Именно так! – Лин вскочила с дивана, на котором сидела, ее голос звенел от возмущения. – Да как вы смеете? Как вы смеете сидеть здесь и говорить, что вы можете купить у меня Джорджи? Как вы посмели прийти сюда и предложить мне деньги за то, чтобы я отдала сына моей умершей сестры?

Он тоже встал, сразу заполнив собой всю комнату. Угрожающий, властный. Но нет, теперь она его не боялась! Теперь он не мог ее подавить!

Лин сделала глубокий вздох, гнев переполнял ее.

– Я поклялась сестре у ее смертного одра, что никогда не оставляю ее ребенка! Что я никогда никому его не отдам! Что я всегда буду заботиться о нем и любить его. Потому что она сама не смогла этого сделать! Потому что она умирала, и она знала, что умирает и не сможет увидеть, как вырастет ее сын, как он станет мальчиком, мужчиной, – никогда, никогда, никогда…

Анатоль увидел, как она сжала кулаки – словно была готова вступить в бой с целым миром ради Джорджи!

На какое-то мгновение наступило молчание. Абсолютное молчание. Затем его нарушил высокий протяжный плач.

О нет! Лин повернулась к двери. Они все-таки разбудили Джорджи своими криками!

– Пожалуйста, уйдите! – сказала она, проходя мимо Анатоля в спальню. – Ну пожалуйста…

Войдя в спальню, она увидела, что Джорджи действительно проснулся и плачет в своей кроватке. Взяв его на руки и тихонько напевая, Лин начала покачивать его из стороны в сторону, пока он не успокоился.

Она глубоко вздохнула и крепко прижала его к себе, чувствуя, что жизнь этого маленького человечка зависит от нее.

Как она могла отдать его? Она любила этого ребенка больше, чем кто-либо другой в целом мире!

– Можно я на него посмотрю?

Лин вздрогнула и обернулась. В дверях спальни стоял Анатоль.

Что-то в нем изменилось. До этого она видела в нем только какую-то враждебную силу, его присутствие угрожало всему, что ей было дорого.

Теперь в мягком рассеянном свете, проникающем сквозь задернутые шторы, в нем не было ничего угрожающего. В полумраке комнаты черты его лица казались сильными, строгими и совершенными.

Лин почувствовала, как Джорджи приподнял голову с ее плеча, чтобы посмотреть туда, откуда раздавался незнакомый голос. Он посмотрел на фигуру в дверях своими темными глазами – такими же темными, как и те, что были сфокусированы на нем.

Как при замедленной киносъемке, рука Анатоля опустилась в карман и вытащила фотографию в серебряной рамке, которую он взял из роскошной гостиной его деда. Он медленно перевел взгляд на фотографию, потом снова посмотрел на ребенка.

– Это сын Маркоса, – сказал он вдруг потрясенно. – Смотрите. – Он протянул ей снимок.

Это была старая фотография, еще пленочная, не цифровая. Даже уже в детстве Маркос любил позировать на камеру. Джоржди был поразительно похож на него: те же широко поставленные большие карие глаза. Такой же рисунок губ и форма головы.

Удивительно, подумал Анатоль, что гены Маркоса могли быть так ясно видны даже в столь нежном возрасте. И вот этот маленький человечек, которому еще не исполнилось и года, смотрел на него тем самым взглядом, который он видел раньше совсем на другом лице.

– Я не был уверен, – он услышал свой голос словно со стороны, – знал, что нужно сделать ДНК-тест. Знал, что возникнут сомнения, которые неизбежно повлекут за собой такие меры… – Он сделал паузу. – Но теперь у меня их нет. Это сын моего кузена, его единственный сын! Он должен стать частью семьи своего отца. – Анатоль поднял руку, как бы предупреждая ее ответ. – Мы должны найти способ… – Он замолчал, взволнованно глядя на Лин. – Прошу прощения за все, что я сказал перед этим. Это было оскорбительно, и у вас было полное право рассердиться. Вы примете мои извинения?

Глаза Анатоля встретились с ее глазами, и Лин поняла, что он видел своего кузена в ребенке, которого она держала на руках…

Так же как и она видела в нем Линди.

Она почувствовала, что этот человек не чужой для Джорджи. Вздохнув, она кивнула.

– Спасибо, – тихо сказал Анатоль.

Лин прошла мимо него в комнату и села на диван, ее сердце все еще бешено колотилось. Но что-то важное произошло сейчас, и напряжение между ними уменьшилось.

Не потому ли, что она наконец признала, что у Джорджи есть и другая семья, со стороны его отца?

Она не хотела думать об этом с тех пор, как Джорджи появился на свет.

На какое-то мгновение Лин вдруг почувствовала, что ей хочется бежать от этого невероятно притягательного мужчины. А Джорджи, наоборот, изо всех сил пытался приблизиться к новому и поэтому интересному для него человеку, вытягивая вперед маленькие ручки.

На глазах у Лин этот высокий, сильный и высокомерный мужчина совершенно преобразился. Он произнес что-то по-гречески, а потом медленно и осторожно протянул свою руку к маленькой ручке Джорджи. Тут же маленький розовый кулачок сжался вокруг длинного загорелого пальца, и малыш попытался затащить его себе в рот.

– Привет, Джорджи, – сказал Анатоль. Голос его звучал странно, как если бы у него тоже перехватило дыхание. – Привет, дружок.

И на его лице, на этом суровом властном лице вдруг появилось выражение удивления.

Лин смотрела на него во все глаза, пораженная столь неожиданной переменой настроения Анатоля. Но он не замечал ее пристального взгляда. Он был полностью сосредоточен на малыше, который сидел у нее на руках. На сыне его погибшего кузена, из-за которого он и оказался здесь.

Лин услышала, как он пробормотал что-то по-гречески. Слова прозвучали очень мягко, ласково. Как легкое прикосновение ветерка к обнаженной коже. Она вдруг почувствовала странное покалывание во всем теле, хотя эти ласковые слова и не были обращены к ней.

Джорджи нетерпеливо заерзал у нее на руках – теперь он увидел что-то более соблазнительное и, отпустив палец, сделал рывок и ухватился за темный шелковый галстук. И удовлетворенно вздохнул, когда ему удалось затащить его в рот.