Текст книги "Две розы"

– Я видел, как один из этих типов ударил мисс Мэри ногой прямо в живот, – прошептал Генри. – А другой наступил на нее. Да, сэр, так оно и было. Разве не позор для мужчины так обращаться с леди?

Дули подумал несколько секунд и решил рассказать об этом братьям Мэри Роуз и Макдональду. Он подбежал к краю тротуара.

– Харрисон! Кол! Один из этих гадов ударил мисс Мэри ногой в живот. А вон тот, самый противный, наступил на нее изо всех сил. И кто-то порвал ее чудесное платье.

Мэри Роуз хотелось задушить Дули. Он явно нарочно подстрекал Харрисона и ее братьев. Она не успела остановить его – было уже поздно. Харрисон ничего не сказал, но выражение его лица было весьма красноречивым.

– Зачем ты пожаловался Харрисону? Кол лучше обращается с оружием, – пробормотал Генри, оттаскивая Мэри Роуз ближе к дороге, откуда было удобнее наблюдать за назревающим столкновением.

– Я обращался к обоим, – заявил Дули. – Но Харрисон сейчас куда злее Кола. Видал, как он накинулся на Бикли? Они еще что-нибудь с вами сделали, мисс Мэри?

Девушка зло взглянула на Дули. Как бы то ни было, она не собиралась посвящать в свои дела весь город. Оттолкнув Генри, она проскочила мимо Дули так быстро, что ни тот, ни другой не успели сообразить, что произошло.

– Лови ее! – крикнул Генри. – Если начнется пальба, она полезет в самую гущу, и ее убьют. Она все еще не в себе, Дули.

Дули удалось ухватить девушку за талию, и он потащил ее назад, к тому месту, где стоял Генри.

– Что мне надо было принести? – спросил Гоуст, снова показавшийся в дверях салуна. Генри терпеливо повторил свою просьбу, в то время как Мэри Роуз изо всех сил пыталась вырваться от него.

Девушка не сводила глаз с Харрисона. Он стоял в десяти или пятнадцати футах от Кола с Трэвисом. Братья прикрывали его со спины, внимательно наблюдая за приближавшимися дружками Бикли.

Самый мерзкий с виду член отряда самообороны потянулся было за оружием, но Кол выстрелом выбил револьвер у него из руки прежде, чем тот вытащил его из кобуры.

Остальные мгновенно подняли вверх руки – им явно не хотелось ввязываться в перестрелку.

– Не вмешивайся, – приказал Харрисон, обернувшись к Колу. – Я с ними сам разберусь.

Кол ухмыльнулся. Трэвис же покачал головой.

– Тебя убьют, и тогда Мэри Роуз действительно очень сильно расстроится, – прошептал Трэвис так тихо, чтобы его услышали только Харрисон с Колом, но Харрисон уже снова повернулся к приятелям Бикли.

– А ну-ка бросьте все ваше оружие, – скомандовал он.

Подождав, пока они выполнили его приказ, Макдональд снял свой пояс с револьвером и бросил его Трэвису. Кол по-прежнему держал свой шестизарядник наготове. В барабане оставалось пять патронов, и для Кола этого было вполне достаточно, чтобы перебить всех приспешников Бикли. Кто-нибудь из мерзавцев вполне мог припрятать второй револьвер, и Колу страшно хотелось, чтобы так оно и оказалось – он испытывал сильнейшее желание разделаться хотя бы с одним из них.

Но такой возможности ему не представилось. Харрисон приказал дружкам Бикли подойти поближе.

– Он что же, собирается в одиночку драться с этой шайкой? – спросил Трэвис брата.

– Именно так, черт побери, – ответил за Кола Харрисон.

Кол снова улыбнулся. Они с Трэвисом шагнули назад, чтобы дать Харрисону побольше свободного пространства.

– Зрелище будет что надо, – процедил Кол.

Мэри Роуз внезапно захотелось перестрелять всех вокруг, включая братьев и Харрисона. И в первую очередь Кола, который выглядел так, словно получал от происходящего удовольствие.

Харрисон скрылся за спинами окруживших его противников. Затем тела приятелей Бикли полетели по самым замысловатым траекториям. Мэри Роуз повернулась, вошла в салун и села на один из стульев, стоящих у окна, даже не взглянув на улицу. Около бара стоял Гоуст и что-то пил. Заметив девушку, он отставил бутылку, почесал голову и напустил на себя озадаченный вид.

– Так что я должен был принести, мисс Мэри?

– Не важно, Гоуст. Пей в свое удовольствие.

– Эта штука куда лучше, чем моя самогонка.

– Разве ты не хочешь поглядеть на драку, как и все в городе?

– Я как раз готовлюсь к этому.

Мэри Роуз закрыла глаза. У нее болело все тело, и ей хотелось плакать. Господи, а она так ждала сегодняшнего выезда в город. Ну что же, по крайней мере хуже уже не будет, подумала девушка, и эта мысль принесла ей некоторое облегчение. Но оказалось, что пытка для нее еще не закончилась.

– Вам следует выйти отсюда, мисс Мэри, – сказал Дули, появившийся в дверях. – Гоуст, ты так и не принес…

– Да у меня из головы вылетело, что мне надо было захватить.

– Воду, кувшин, полотенца, – устало напомнила Мэри Роуз.

– Да, теперь припоминаю, – улыбнулся Гоуст, кивнул и налил себе еще. – Теперь припоминаю.

– Вот идет Харрисон с вашими братьями, – сказал Дули.

Если бы в салуне была задняя дверь, Мэри Роуз без колебаний выскользнула бы через нее – ей не хотелось, что Макдональд или кто-либо из братьев увидели ее в таком плачевном состоянии. Истинная же причина охватившего ее желания поскорее убежать из салуна была в том, что Харрисон совершенно неожиданно резко переменился, и она пока еще не осознала, как ей относиться к такой метаморфозе.

– Я не хочу, чтобы Харрисон меня видел, Дули. Попроси его подождать на улице.

Дули торопливо подошел к ней.

– Да он вас и так уже видел, мисс Мэри. А кто же, вы думаете, вас поднял? Он сначала удостоверился, что вы дышите, а уж потом набросился на Бикли.

В тот миг в салун вошли Кол с Трэвисом, а за ними Харрисон.

– Я этого не помню, – призналась девушка, уставившись на свои колени и боясь встретиться глазами с Макдональдом.

– Конечно, ты не помнишь, Мэри Роуз, – ты же была без сознания, – сказал Кол. – Жаль, что ты не убил его, Харрисон. И не позволил этого мне, – пробормотал он.

– Харрисон сломал Бикли руку, – промолвила Мэри Роуз.

– Нет, он ее просто очень здорово вывернул, – заявил Генри. – Дуглас стаскивает их всех на склад, а Моррисон пошел за веревкой.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Дули. – Мы что, будем их вешать?

– Нет, – ответил Генри. – Кто-нибудь из местных отвезет их в Хаммонд, а там шериф их, наверное, запрет.

– Нет ли здесь поблизости доктора, к которому мы могли бы отвезти Мэри Роуз? – спросил Харрисон.

Кол отрицательно покачал головой.

– Ближайший доктор живет в Хаммонде, – ответил он.

– Это слишком далеко, – вмешался Трэвис. – Давайте отвезем ее к Моррисонам, они позаботятся о ней.

– Мне бы хотелось поехать домой, – сказала девушка.

– Ты туда поедешь, только немного попозже, – пообещал Кол и присел на корточки рядом с сестрой. – Почему ты на нас не смотришь? – шепотом спросил он.

– Не хочу.

– Ты сердишься?

Она кивнула и тут же сморщилась от боли. Мэри Роуз поняла, что ей не надо было садиться – все ее тело словно одеревенело. Она даже не знала, будут ли ее слушаться ноги.

– Тогда почему же ты не кричишь?

– Это будет слишком больно, – призналась девушка. Она попыталась встать, и в ту же секунду с губ ее сорвался громкий стон.

Кола внезапно отодвинули в сторону, и Харрисон подхватил Мэри Роуз на руки. Он был невероятно нежен, и девушка почувствовала, что скоро, пожалуй, сможет взглянуть на него.

– Что с ней такое? – спросил Трэвис. – Она испугалась?

– Нет, она сердится, – объяснил ему Кол. – Не хотел бы я оказаться рядом, когда она вспылит.

– Бьюсь об заклад, что ты никогда не видел ничего подобного, Харрисон, – сказал Трэвис.

Они с Колом громко расхохотались.

– Не понимаю, отчего вам так смешно, – выпалила Мэри Роуз.

– Мы радуемся, что ты жива, – сказал Трэвис.

– Взгляни на это с другой стороны. Должно же наконец сегодня произойти что-нибудь хорошее? – произнес Кол, стараясь ее успокоить.

Девушка ухватилась за эту надежду. Да, улучшение непременно наступит – если только Харрисон опять не начнет преподносить сюрпризы.

1 сентября 1863 года

Дорогая мама Роуз,

Ваша дочка – настоящий командир, да и голосок у нее будь здоров. Вчера утром она приказала Колу заткнуться, а всего несколько минут назад посоветовала Трэвису не лезть не в свое дело. Мы всегда так удивляемся, слыша от нее подобные вещи, что нам стоит больших усилий скрывать от нее, как смешно это выглядит со стороны. А недавно она вдруг стала повторять крепкие словечки, которые услышала от Кола. Конечно, мы все извлекли из этого важный урок и теперь стараемся не произносить ничего неприличного. Девочку приходится часто наказывать, и она проводит много времени в одиночестве. Ну и, само собой, плакать она мастерица, да и вообще бывает противной и вредной.

Мы по очереди учим малышку алфавиту, и ей нравится быть в центре внимания. Трэвис раздобыл ей доску и две коробки мела. Один кусочек мела она съела, и потом у нее болел живот. Надеюсь, больше это не повторится.

Мы все беспокоимся о тебе, мама Роуз. Из-за того, что идет война, твои письма до нас не доходят, и мы очень волнуемся. Мы молимся, чтобы вы с миссис Ливонией остались живыми и невредимыми. Я надеюсь, что Бог не оставит вас, и когда все это кончится, вы станете свободной женщиной и сможете воссоединиться с нами – вашей семьей. Вы так нужны малышке…

Храни вас Бог.

Дуглас.

Глава 7

Видно, Мэри Роуз не следовало искушать судьбу. Дела шли все хуже и хуже. Через какие-нибудь десять минут после унизительного избиения она очутилась в еще более незавидном положении. Она сидела на стуле в гостиной у Моррисонов, положив ноги на специально подставленную табуретку, совершенно одна. Мать Кэтрин отправилась за чистым полотенцем и водой, чтобы вымыть Мэри Роуз лицо, в то время как ее дочь развлекала гостей за кухонным столом.

Мэри Роуз честно призналась себе, что получила по заслугам. Кэтрин оправдала все ее худшие подозрения. Поначалу, когда Мэри Роуз только вошла в дом, Кэтрин изобразила сочувствие. В тот миг вокруг были зрители, и она разыграла настоящее представление и даже пустила слезу, видя свою подружку в столь жалком состоянии. Но Мэри Роуз раскусила Кэтрин уже много лет назад. Еще маленькой девочкой та старалась выглядеть паинькой в глазах своих родителей и братьев Мэри Роуз, однако стоило им отвернуться, как она тут же бросалась на Мэри Роуз, стремясь укусить ее или еще как-то напакостить. К сожалению, время нисколько не улучшило ее характер. Ее участливое отношение к Мэри Роуз закончилось в тот самый миг, когда миссис Моррисон проводила мужчин на кухню. Кэтрин тут же бросилась за Харрисоном, задев при этом краешком полотенца Мэри Роуз по лицу.

Трэвис, Кол и Харрисон сидели вокруг кухонного стола и поедали пирог с ежевикой, который миссис Моррисон только что вынула из печи. Затем к ним присоединился Дули. Со своего места Мэри Роуз было прекрасно видно Харрисона – и, разумеется, Кэтрин, которая к нему так и липла, но Харрисон, похоже, принимал это благосклонно.

Было настоящей пыткой наблюдать, как Кэтрин кокетничает с Макдональдом. Трэвис со своей стороны из кожи лез вон, выдавая Кэтрин один глупейший комплимент за другим. Кэтрин жмурилась, словно довольная кошка.

– Похоже, вы здорово разозлились, Харрисон, – с одобрением заявил Дули. – Я думал, вы спятили, когда увидел, что вы схватились со всеми разом. Вы, наверное, и ударов-то совсем не чувствовали.

– Нет, я не спятил, – покачал головой Харрисон. – Я прекрасно знал, что делаю.

– Кто бы мог подумать, – гнул свое Дули, – что такой шикарный парень, юрист – и так здорово дерется.

Кол вдруг замер.

– А он что, юрист? – поинтересовался он.

– Конечно, – отозвался Дули.

Кол медленно отложил ложку, повернулся к Харрисону и вдруг нанес ему боковой удар в челюсть. Харрисон покачнулся, скривился от боли, потом потер челюсть ладонью и уставился на Кола.

– Зачем ты это сделал? – спросил он.

– Затем, что ты юрист, – ответил Кол.

Он снова взял ложку и склонился над тарелкой с пирогом.

– Объясни мне, ради всего святого, почему ты не сказал нам, что ты юрист? – спросил он чуть погодя.

– Он вовсе не делал из этого секрета, – выпалил Дули, прислонившись к плите. В кухне не осталось ни одного свободного места, и, чтобы сесть, ему пришлось бы выйти в гостиную, однако Дули вовсе не собирался этого делать – иначе он мог пропустить какую-нибудь интересную сплетню.

– Всему городу известно, чем Харрисон зарабатывает на жизнь, – заявил старик, проглотив еще ложку десерта. – Мы даже обсуждали с ним идею, чтобы открыть контору напротив магазина. Да, сэр, так оно и было.

– Если ты еще когда-нибудь ударишь меня, я тебя в лепешку раскатаю, – пообещал Харрисон Колу.

– Я ненавижу юристов.

– Заметно, – сухо сказал Харрисон. – Не можешь объяснить мне почему?

– Я бы тоже тебя треснул, да только Кол меня опередил, – пробормотал Трэвис.

– Да Кол вообще никого терпеть не может, разве ты еще не понял? – спросил Дули.

– Юристы вечно суют нос не в свои дела, – пояснил наконец Трэвис. – Собрать бы их всех вместе и перевешать.

– Сегодня с утра у нас тут пахло сразу несколькими казнями, мисс Кэтрин, – вставил Дули.

Харрисон посмотрел в открытую дверь гостиной, чтобы узнать, как дела у Мэри Роуз. Миссис Моррисон что-то чересчур долго готовилась оказать девушке помощь. У Харрисона уже кончалось терпение – он не мог больше сидеть сложа руки.

– Куда ты смотришь? – спросил Кол.

– На твою сестру, – признался Макдональд и стал подниматься с места. – Пожалуй, пойду взгляну, чем ей помочь.

– Пусть о ней позаботятся женщины, – сказал Трэвис.

Харрисон снова уселся на место.

– Что-то эти женщины очень замешкались, тебе не кажется? – тихо шепнул он.

– Всему свое время, Харрисон, – произнес Трэвис и, взглянув через плечо на сестру, снова повернулся к столу. – С ней все в порядке, не беспокойся.

– Кто-то же должен о ней беспокоиться, – упрямо заявил Харрисон. – Вы с Колом ведете себя так, словно она оцарапала коленку!

– Не показывай ей своего волнения, – произнес Кол.

Трэвис ухмыльнулся:

– Это дельный совет, Харрисон. Постарайся его запомнить.

Харрисон поражался равнодушию братьев. Кол же, видя озадаченное выражение его лица, гадал, о чем он думает.

– Она маленькая, но стойкая.

– Но она, должно быть, ужасно себя чувствует, – сказал Харрисон.

– Ради Бога, не спрашивай ее об этом, – предупредил Трэвис.

– Почему?

– Ты как юрист должен сам соображать, – ответил Кол. – Ты и впрямь собираешься бросить свое занятие и содержать ранчо?

– Да.

– Мистер Макдональд, мне так нравится, как вы говорите, – сказала Кэтрин Моррисон. Раскладывая перед гостем льняную салфетку, она наклонилась и прижалась к нему. – Ваша речь звучит весьма необычно. Не правда ли, Трэвис?

– Его речь звучит так, словно у него что-то застряло в глотке, – пробормотал Трэвис. Его раздражало внимание Кэтрин к человеку, который мог стать его соперником.

– О, Трэвис, я обожаю, когда ты так злишься, – промурлыкала Кэтрин.

Кол с Харрисоном обменялись взглядами, в которых сквозило отчаяние. Харрисон считал, что молодой женщине удалось поднять искусство кокетства на небывалую высоту. Она действовала совершенно неприкрыто, нисколько не таясь. По мнению же Кола, Кэтрин вела себя как старая дева, отчаянно охотящаяся за женихами.

Что же касается Трэвиса, то он был искренне убежден, что Кэтрин – самая чудесная девушка в Блю-Белл.

Кэтрин только начала флиртовать, но Мэри Роуз больше не могла все это выносить. Ей хотелось добраться до дома, прилечь поудобнее… Если бы кровотечение из рассеченной кожи на голове и из разбитой губы не прекратилось само собой при такой, с позволения сказать, «помощи», она бы давно уже умерла. И ее смерти никто бы даже не заметил. Девушка понимала, что начинает жалеть себя, и это было естественно – это чувство могло отгородить ее от окружающих до вечера.

От долгого сидения на стуле у Мэри Роуз затекли все члены. Она встала и едва не потеряла равновесие. Качнувшись вперед, девушка выпрямилась и тут же бросила взгляд на кухонную дверь. Но никто не обратил внимания на то, что она встала со своего места.

Выйдя на улицу, она увидела лошадей, привязанных к забору. В тот самый миг, когда она сошла с крыльца, к дому верхом подъехал Дуглас.

– Ты что-то неважно выглядишь, Мэри Роуз, – сказал он.

– Ничего удивительного. Как-никак, меня избили, Дуглас. Когда я думаю обо всем…

– Ну-ну, не жалуйся, – перебил ее брат.

Дуглас спешился и пошел к крыльцу.

– Где все? – спросил он.

– В доме, едят какой-то удивительно вкусный ежевичный пирог, приготовленный миссис Моррисон. Правда, мне никто не предложил ни кусочка.

– Ну вот, ты опять за свое. От твоего нытья тебе не станет легче.

Протянув руку, Дуглас неловко похлопал Мэри Роуз по плечу.

– Нет, станет, – заверила его девушка. – Я люблю жаловаться.

– Я знаю, – произнес брат примирительным тоном и улыбнулся ей. Однако его улыбка лишь сильнее растравила ее обиду. Неужели она ни от кого не добьется хоть немного сочувствия?

– Куда это ты собралась?

– Домой. И не смей меня останавливать.

До Дугласа наконец дошло, что сестра вот-вот заплачет.

– Ну ладно, – смягчился он. – Мы поедем домой. Только подожди меня здесь. Я пойду и соберу всех остальных. Я мигом, обещаю тебе.

Мэри Роуз сделала вид, что согласна, – лишь бы Дуглас оставил ее одну. Она знала, что произойдет дальше. Дуглас совершенно искренне обещал ей не задерживаться, но как только он окажется на кухне у Моррисонов, у него наверняка все вылетит из головы. Так уж устроены мужчины. Достаточно погладить их по головке, рассуждала девушка, угостить чем-нибудь – и они пойдут за вами хоть на край света. Добавьте к этому улыбку и несколько дурацких комплиментов – и они тотчас позабудут обо всех своих обязанностях. Например, о сестре, которая умирает тут, на крыльце чужого дома. Ну нет, решила Мэри Роуз, она добьется участия – даже если для этого ей придется пройти пешком весь путь до самого Хаммонда.

Девушка потратила немало времени, чтобы забраться в седло. Когда наконец ей это удалось, она поехала домой, стараясь справиться с мерзким настроением. В конце концов, она чувствовала себя не так уж плохо. Мэри Роуз любила сравнивать неприятные события в своей жизни с какими-нибудь другими неприятными событиями. И получалось, что нападение Бикли все же было не таким страшным, как нападение пчел, ужаснее которого ей пока не доводилось переживать ничего.

– Мэри Роуз, придержи лошадь и подожди нас, – услышала она голос Дугласа.

Девушка повиновалась, но когда брат поравнялся с ней и она заметила у него на подбородке несколько крошек ежевичного пирога, она нахмурилась и отвернулась от него.

– Она может ехать верхом без посторонней помощи? – раздался сзади голос Харрисона.

– Она старается, – съязвила Мэри Роуз.

– Не лучше ли тебе поехать вместе со мной? – крикнул Кол.

– Сомневаюсь. У меня весь зад болит. Ты, наверное, забыл, что со мной случилось.

– И ты собираешься мне об этом напомнить?

Мэри Роуз едва не улыбнулась, но вовремя сдержалась – ей не хотелось, чтобы кто-либо из братьев разгадал ее игру. Весь ее смысл пропал бы, если бы они поняли, что девушка жалуется только потому, что братья этого очень не любят.

– Меня зверски били ногами, и…

– Не начинай все сначала, Мэри Роуз.

Кол поравнялся с ней и пересадил ее на спину своей лошади перед собой.

– Так тебе будет удобнее.

Брат вел себя так, как будто ничего особенного не произошло. Впрочем, столь же невозмутимо держались и остальные мужчины, даже герой дня Харрисон. Мэри Роуз захотелось досадить Колу, и она снова начала жаловаться. Кол попал в настоящую ловушку – хныканьем Мэри Роуз могла добиться от него чего угодно. Обычно, когда она принималась перечислять свои беды, все попросту уходили. Она усвоила это уже много лет назад и теперь намеревалась еще раз прибегнуть к безотказному средству. Всегда, когда ей хотелось побыть одной, она начинала хныкать и капризничать, с любопытством наблюдая, как братья удирают от нее куда глаза глядят. Теперь она вновь решила прибегнуть к этому эффектному трюку.

Сейчас ее целью было вернуться в седло своей лошади и сделать так, чтобы ее оставили в покое. Девушке требовалось обдумать странное поведение Харрисона. Что случилось с тем покладистым и добрым мужчиной, который ей так нравился? Мэри Роуз решила хорошенько разобраться во всем этом – ей казалось, что только тогда она сможет смотреть на Харрисона без гнева.

Колу не хотелось, чтобы она ехала верхом самостоятельно, но вскоре Мэри Роуз так его утомила, что он передал ее на попечение Дугласа. Того не хватило и на пять минут, после чего настала очередь Трэвиса.

– Мэри Роуз, у меня от твоего нытья зубы болят, – сказал тот спустя некоторое время. – Почему бы тебе не потерпеть, пока мы доедем до дома – там ты сможешь сесть и сочинить длинное письмо маме, где посетуешь на свои беды и несчастья.

– Я не могу ждать. И потом, мама мне как-то написала, что молодой леди не к лицу жаловаться.

Трэвис засмеялся:

– А ты, значит, в своих письмах ябедничала ей на нас, верно?

– Я тогда была совсем маленькая. Мама быстро отучила меня от этого. Хотя сейчас она бы мне посочувствовала. Еще бы, меня избили, и…

– Харрисон, не хочешь меня сменить? – крикнул Трэвис.

– Не надо, – шепнула Мэри Роуз. – Я больше не буду ныть.

Но Трэвис ей не поверил и прямо-таки швырнул сестру на колени Харрисону. Приземлившись на его чресла, девушка громко застонала. Харрисон предложил ей прислониться к его плечу. Когда девушка нашла наконец более или менее удобную позу, она немного расслабилась. Не отрывая взгляда от тропы, она думала о том, с какой нежностью Макдональд обнимает ее.

В голову ей лезли самые нелепые мысли. Она вдруг вспомнила, что выглядит, должно быть, просто ужасно. И это глупое беспокойство по поводу своей внешности было еще одним противоречием ее натуры. Она понимала, что, вероятно, несправедлива к Харрисону, но все еще не могла поднять на него глаза. Наверное, она еще не оправилась от удара головой о столб.

Харрисон не выдержал молчания. Он осторожно отвел рукой волосы девушки и низко склонился над ней:

– Вам больно, Мэри Роуз?

– Нет.

– Вам нужен врач. Я могу съездить в Хаммонд и раздобыть там какого-нибудь доктора.

– Мне не нужен доктор, – заверила его девушка. – Я прекрасно себя чувствую.

– Постарайтесь расслабиться, – попросил Харрисон, осторожно пожимая ей руку.

Через несколько минут, когда он снова шепотом произнес ее имя, по телу у нее вдруг побежали мурашки. Вероятно, сильный удар головой лишил ее силы воли, подумала девушка.

– Почему вы отводите глаза? – спросил Макдональд. – Я напугал вас?

В голосе его звучал сдерживаемый смех. Сейчас он опять был добрым, внимательным и очень, очень нежным. Мэри Роуз вдруг захотелось пнуть его ногой. Харрисон вздохнул.

– Ладно, забудьте о моем вопросе, – сказал он. – Наверное, мне это показалось.

Они еще немного помолчали, но в конце концов чувство вины заставило Мэри Роуз открыться Харрисону:

– Вы не далеки от истины. Только я испугалась не вас, а того, что с вами произошло. Мне не нравятся мужчины, которые дерутся.

– Тогда вы должны ненавидеть своих братьев.

– Я люблю своих братьев. А вас нет.

Он знал, что она его не любит. И все же, когда она прямо сказала ему об этом, Харрисону стало больно.

– Я просто не знаю, что на меня нашло, – сказал он.

– Вас что, заколдовали, Харрисон?

– Не думаю. Когда я подхватил вас на руки, во мне словно что-то щелкнуло. Я не могу этого объяснить. Вы были вся в крови, я даже не мог разобрать, дышите вы или нет. Я не знал…

– Вы взяли меня на руки? А я решила, что Дули это придумал.

– Вы были без сознания, – объяснил Харрисон. – Поэтому ничего не помните. Вас могли растоптать лошади, и я должен был как-то вас защитить. Я, конечно, немножко запоздал, верно? Вы лежали на земле пластом и даже не пытались хотя бы прикрыть голову.

При этом воспоминании Харрисон вздрогнул и инстинктивно прижал ее к себе, и Мэри Роуз поняла, как ему было страшно.

– А что вы сделали потом?

– Когда я убедился, что вы дышите, я отнес вас в безопасное место и бросился разбираться с этим ублюдком.

В этот миг Мэри Роуз его уже почти не слушала – ее переполняло несколько странное злорадство. Не она ли говорила ему, что они с ним похожи? Не будет ли слишком жестоко, если она напомнит Харрисону об этом? Кажется, ему сейчас самое время признать ее правоту.

– Значит, вы совсем не раздумывали в этой ситуации? Вы просто действовали, правильно?

Харрисон с трудом сдержал улыбку – эта девушка была чертовски умна.

– Я этого не говорил…

– Нет, сказали. Вы немножко изменили свою философию, верно? Вспомните, что вы исповедовали раньше: сначала сердце, потом голова.

– Наоборот.

– Я знаю, – с улыбкой ответила девушка. – Вы хоть понимаете, какой чудесный комплимент мне сделали?

– Вот как? А вы меня только что оскорбили.

Мэри Роуз засмеялась – ее это, похоже, нисколько не смущало. Услышав ее смех, Кол пришпорил свою лошадь, чтобы ехать рядом с Харрисоном и сестрой. Он сразу же обратил внимание, как крепко Макдональд прижимает девушку к себе.

– Тебе не кажется, что ты обнимаешь Мэри Роуз неприлично крепко?

– Не суйся не в свое дело, Кол, – ответил Харрисон.

Кол выглядел озадаченным – он не привык, чтобы другие мужчины так с ним разговаривали. Гости Клэйборнов не решались перечить кому-либо из братьев Мэри Роуз, но Харрисон был не похож ни на кого из прежних знакомых девушки.

Кол решил не обострять ситуацию. Повернувшись к сестре, он одарил ее широкой улыбкой. Ей показалось, что он старается быть любезным, но улыбка не сходила с его лица, и девушка заподозрила подвох.

– Ты чего это так ухмыляешься? – строго спросила Мэри Роуз.

Кол вовсе не собирался говорить ей правду – все дело было в том, что вид у его сестры был самый жалкий. Волосы стояли дыбом, бело-голубая лента упала на грудь, лоб, подбородок и часть шеи покрывала корка запекшейся крови. Кол опасался, как бы дома, когда Мэри Роуз посмотрит на себя в зеркало, с ней не случился обморок.

– Я просто рад, что ты чувствуешь себя получше, – сказал он, продолжая ехать рядом. Мэри Роуз же хотелось, чтобы он оставил их с Харрисоном наедине.

– Мне ничуть не лучше.

– Ты же только что смеялась, я слышал.

– Это было все равно как в бреду. Ты что, забыл, что со мной случилось? У меня раскалывается голова, а бедро…

Продолжать не было необходимости – Кол тут же словно испарился. Видимо, он поехал впереди кавалькады. Трэвис следовал за ним, Дуглас – позади всех, прикрывая группу с тыла от возможного нападения.

– Ну так что вы мне говорили?

– Мэри Роуз, я на самом деле беспокоюсь за вас. Надо, чтобы вас осмотрел врач, – снова принялся настаивать Харрисон.

– Да нет, все правда в порядке.

– Вы уверены? У вас был такой слабый и больной голос, когда вы только что разговаривали с Колом.

– Очень мило с вашей стороны так обо мне заботиться. Но я действительно в полном порядке. Так вы не можете от этого удержаться?

– От чего? От того, чтобы быть любезным?

– Нет, – улыбнулась Мэри Роуз, – я хочу сказать, что вы не можете не волноваться за меня.

– Да, конечно, я волнуюсь за вас. И за ваших братьев тоже. Вы дали мне кров и пищу, и…

– Приласкай их и накорми их, и они будут вечно тебе благодарны.

– Что вы сказали?

– Не важно.

– Вы так на меня и не взглянете?

– Я собираюсь с духом. Пообещайте мне одну вещь.

– Какую?

– Пусть с вами больше не происходит никаких метаморфоз. Оставайтесь таким, каким я вас знаю, ладно?

– Со мной не происходит никаких превращений, Мэри Роуз, и я должен понять, за кого вы меня принимаете, прежде чем смогу выполнить вашу просьбу.

Мэри Роуз наконец повернулась и посмотрела Харрисону в глаза – и тут же пожалела об этом. Харрисон явно был поражен увиденным. Правда, через секунду-другую он справился с собой и одарил ее такой же глупой улыбкой, как и Кол несколько минут назад.

– Вы немножко похожи на Гоуста, – сказал он, предвосхищая ее вопрос.

– Неужели все так плохо? – шепотом спросила она.

Харрисон попытался хоть как-то пригладить безнадежно растрепанные волосы Мэри Роуз. Она принялась ему помогать.

– А в городе вы тоже улыбались, глядя на меня?

– В городе я был расстроен и встревожен, а сейчас нет. И потом, ваши волосы…

– Что мои волосы? – Она оттолкнула его руку, чтобы он не мешал ей приводить в порядок прическу. – О Господи, неужели я и впрямь напоминаю Гоуста?

– Нет, у него волосы лежат немного набок, а у вас торчком.

– Эй, Мэри Роуз! Тебе ни за что не догадаться, кто нас дожидается! – крикнул Кол. – На главном дворе стоит Клив Харрингтон.

Кол разглядел старика с гребня холма, высоко вздымавшегося над ранчо Клэйборнов. Услышав эту новость, Мэри Роуз тут же забыла о своей внешности и попросила Харрисона пришпорить коня и догнать брата.

– Наверное, Клив заболел! – заволновалась она.

– Не думаю, – сказал Кол, покачав головой.

Мэри Роуз встревожилась. Клив никогда не заезжал в чужие владения на дилижансе, говоря, что это противоречит его принципам. Пассажиров он высаживал где-нибудь на перекрестке, а как добираться до дома – это уж была их забота. Старик как-то признался Мэри Роуз, что ему некогда думать о таких пустяках.

Правда, он собирался сделать для нее исключение, но девушка настояла, чтобы на нее распространялись те же правила, что и на остальных. Клив же после этого решил, что Мэри Роуз – ангел во плоти.

Наконец девушка с Харрисоном тоже достигли гребня холма. Мэри Роуз сразу же заметила Клива, расхаживающего взад и вперед перед своими лошадьми.

– Произошло что-то ужасное, – объявила она. – Вы только взгляните, как бедняга возбужден.

– А где Адам? – поинтересовался Трэвис.

– Должно быть, в доме, – предположил Дуглас.

– Да, похоже, случилось что-то страшное, – снова повторила Мэри Роуз.

– Послушайте, Мэри Роуз, не переживайте раньше времени, – посоветовал Харрисон. – Может, все как раз наоборот – случилось что-то очень хорошее и кучеру дилижанса не терпится с вами этим поделиться.

Девушка, сидевшая у него на коленях, развернулась вполоборота, и по ее взгляду Макдональд понял, в какое отчаяние ее привела его дурацкая реплика.

– Наверное, его ограбили, – предположил Трэвис.

– Сомневаюсь, – произнес Кол. – Всей округе известно, что он никогда не возит с собой ничего ценного.

– Пожалуйста, поторопитесь, – умоляющим голосом попросила Мэри Роуз. – Я должна помочь Кливу.

– Может быть, Харрисон прав, и он принес вовсе не плохие новости, – сказал Кол.

– Это после сегодняшнего-то утра? – возразила девушка. – Новости наверняка скверные. Я это заслужила.

– Ты опять за старое?

– Я очень нехорошо отзывалась о Кэтрин, – заявила Мэри Роуз брату. – И хоть я нисколько не преувеличила, мне все же стоило держать язык за зубами. Но поверь, если бы ты знал, сколько гадостей она сделала мне в детстве, ты бы сейчас молил меня о прощении. Если бы я играла с гремучей змеей, я чувствовала бы себя в большей безопасности.