Текст книги "Твой ангел-хранитель"

Сердце чисто созижди во мне…

Эти удивительные люди молились Богу непрестанно, но все их молитвенные просьбы были далеки, чужды всего мирского.

Они смиренно призывали Иисуса Христа, Мать Марию, архистратига Божиего Михаила – укрепить их веру, даровать терпение в несении своего креста. Ибо…

Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное. (Деян. 14:22).

Возведи умные очи в Небесные селения и осмотри там всех жителей – ни одного не найдешь, кто бы не пришел туда путем терпения. (Святой Тихон Задонский).

Как молился преподобный Симеон Новый Богослов: «Не попусти на меня, Владыко, Господи, искушение или скорби или болезнь свыше силы моей, но избавь от них или даруй мне крепость перенести их с благодарностью».

Молили оградить их от бесовских козней, хульных помыслов, блудных помышлений…

Враг непрестанно подсовывает то мысли, то желания по роду своему. Не станешь внимать себе и блюстись – пропадешь. Он затуманит и закружит голову. У всякого особый враг: у иного похотный, у иного корыстный, у иного гордостный – с разными оттенками… Толпа искусительных помыслов становится безотвязнее, если позволить им сколько-нибудь замедлить в душе, а тем более если войти с ними еще и в переговоры. Но если их с первого раза оттолкнуть сильным напряжением воли, отвержением и обращением к Богу, то они тотчас удалятся и оставят атмосферу души чистою. (Святитель Феофан Затворник).

Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми твоими и всесильными мольбами отжени от мене, смиренной и окаянной рабы Твоей, уныние, забвение, неразумие, нерадение и вся скверная, лукавая и хульная помышления от окаяннаго моего сердца и от помраченнаго ума моего; и погаси пламень страстей моих, яко нища есмь и окаянна. И избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий, и от всех действ злых свободи мя. Яко благословенна еси от всех родов, и славится Пречестное имя Твое во веки веков. Аминь. (Молитва к Пресвятой Богородице).

На вопрос: «Можно ли избавиться от помыслов?» – старец Григорий (Давыдов) отвечал:

– А ты можешь поймать птицу в небе?

– Нет.

– А не дать ей свить гнездо на дереве?

– Могу.

– То же и с помыслами. Главное – не дать им свить гнездо в нашем сердце…

… избавить от гордыни и тщеславия, видя в этих пороках корень всех зол…

Большинство людей подобны древесной стружке, свернутой кольцом вокруг собственной пустоты. (Святитель Феофан Затворник).

Святой Тихон Задонский взывал к гордому: «О, бедная тварь, бедная по началу, бедная по житию, бедная по концу. Помяни еще, кто ты есть? Создание, по образу Божию созданное, но образ Божий погубившее, падшее, растлившееся, но милосердием Божиим восстановленное, Сына Божия страданием и смертью искупленное. Он тебя ради смирился, тебе ли гордиться? Тебя ради приял образ раба, тебе ли искать владычества? Тебя ради обнищал, тебе ли гоняться за богатством? Бесчестие приял, тебе ли чести домогаться? Не имел где главы приклонить, тебе ли расширять великолепные здания? Умыл ноги ученикам Своим, тебе ли стыдно послужить ближним своим? Он неповинно терпел и для тебя, тебе ли, виновному, не терпеть? Не заслужили ли того грехи твои? Сын Божий за распинателей своих молился: «Отче, остави им!» Тебе ли на оскорбивших гневаться, злобиться, искать мщения? Кто ты такой, что не терпят уши твои и малого оскорбления?… Не будет с Ним иметь участие в славе Его тот, кто не хотел быть участником в смирении Его…

Просили у Бога сердечной любви к врагам своим, умения горячо и непрестанно молиться о ненавидящих их… Объясняли своей пастве исключительную важность умения прощать…

Прежде, чем начать каяться, мы должны всем все простить! Простить по-настоящему, а не так: «Я тебя простил, только видеть тебя не могу и говорить с тобой не хочу!» Только тогда мы можем надеяться получить прощение от Господа. (Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)).

Простить не значит забыть, потому что забыть может всякий, кого не очень-то обидели. Но бывают обиды, которые так не проходят… Прощение начинается с момента, когда мы вдруг увидим его (обидчика) слабым, хрупким и достойным жалости. И в момент, когда мы это увидим, мы можем, так сказать, его взять на плечи, взять на себя и понести: понести обиду, которую он нам нанес, понести последствия его злобы, понести и сказать, как Христос говорил, когда Его пригвождали ко кресту: «Прости им, Отче, они не ведают, что творят!» И мы сможем сказать: прости ему, Господи, он просто не знает, что он делает. Он, может, даже и не думал о страшных последствиях своих слов или действий; не хватило ума, не хватило воображения, и из небольшой злобы вырос страшный поступок, который меня так глубоко ранил, который, может быть, разрушил всю жизнь… И вот в тот момент, когда мы можем сказать: да, я понимаю, насколько он слаб, хорошо, я понесу последствия этой слабости, я понесу последствия его трусости, его слепоты, его глупости, его болтливости, его безответственности – начинается процесс прощения. И этот процесс может дойти до момента, когда человека делается настолько жалко, что злоба пропадает, но остается сознание ответственности за этого человека. И тогда можно молиться Богу, чтобы Господь его спас от него самого… Конечно, это нелегко дается, это один из самых трудных подвигов… (Митрополит Антоний Сурожский).

Отцу Серафиму Саровскому было около 46 лет, когда благодатную тишину его пустынножительства нарушили озлобленные крестьяне, явившиеся требовать денег. Избив преподобного до полусмерти, они ворвались в келью, где нашли несколько невзрачных картофелин и икону Божией Матери «Умиление», которую очень любил святой подвижник (и перед которой впоследствии отдал Богу душу). После явления во сне Пресвятой Богородицы, он, исцелившийся, встал с постели и вернулся к своим обычным духовным подвигам. Сгорбившийся и сильно постаревший, возвратился вскоре и в свою пустынь. К тому времени нашли несостоявшихся грабителей, которых, по настоянию преподобного, отпустили без наказания. Но наказание пришло свыше. Крестьяне погорели. Они пришли к святому старцу с искренним покаянием – и тот с любовью и радостью принял раскаявшихся, наставил их на путь христианский…

Случай тягостный, даже дикий, попущенный Богом лишь для того, чтобы на живом примере показать всю великую, преображающую силу смиренного всепрощения и любви к врагам своим.

Богоносные отцы искали благодати Духа Святого…

Без Мене не можете творити ничесоже. (Ин.15:5).

О Душе Святый, – не оставь меня. Когда Ты уходишь от меня, то плохие мысли приходят ко мне и скучает душа моя по Тебе до великих слез. (Преподобный Силуан Афонский).

… боялись, как огня, рассеяния в молитве, особенно в часы церковных богослужений…

Требуется подвиг и великая бдительность, чтобы во время псалмопения ум наш согласовался с сердцем и устами, дабы в молитве нашей к фимиаму не примешивалось зловоние. (Преподобный Серафим Саровский).

Почитая себя за недостойнейших из грешников, прибегали к частым слезным покаяниям…

Владычице моя Богородице, молю Тя смиренно, воззри на мя милостивым своим оком и не возгнушайся мене, всего помраченнаго, всего оскверненнаго, всего в тине сластей и страстей погруженнаго, люте падшаго и возстати не могущаго: умилосердися на мя и даждь ми руку помощи, во еже воздвигнуты мя из глубины греховныя. (Преподобный иеросхимонах Нил Сорский).

Искренне отторгая собственную волю через внутренние боль и противление, по примеру скорбно молящегося в Гефсиманском саду Иисуса Христа: «Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Як. 22:42), во всех случающихся в жизни событиях просили Высшего совета, искали воли Отца Своего, чтобы настроить собственные струны созвучно ей…

Уже не я живу, но живет во мне Христос. (Апостол Павел).

Железная рукавица крепка, но как мало можно ею сделать; перчатка хирурга еле чувствуется, еле приметна, ничего не стоит ее порвать, но благодаря ей «умная» рука врача творит чудеса… И вот одна из вещей, которым Бог постоянно старается нас научить вместо воображаемой и ничтожной, анархичной нашей «силы» – это хрупкость, гибкость, всецелая отдача себя в руки Божии. (Митрополит Антоний Сурожский).

Господи! Не знаю, чего просить мне у Тебя. Ты Един ведаешь, что мне потребно. Ты любишь меня паче, нежели я умею любить Тебя.

Отче! Даждь рабу Твоему, чего сам я просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения, только предстою пред Тобою. Сердце мое Тебе отверсто; Ты зришь нужды, которых я не знаю, зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми мя. Благоговею и безмолвствую пред Твоею Святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами, приношу себя в жертву Тебе.

Нет у меня другого желания, кроме желания исполнить волю Твою. Научи меня молиться! Сам во мне молись! Аминь. (Ежедневная молитва свт. Филарета Московского).

Предвидя страшный неурожай хлеба на будущий год, некий реймсский архиерей Ремигий собрал большие запасы пшеницы для бедных и убогих. Но группа поселян, по бесовским наущениям, подожгла архиерейские житницы. Узнав об этом, Ремигий поспешил на пожар, но прибыл, когда уже было поздно что-либо предпринимать. И как ни тяжело было на сердце из-за тяжелой утраты, а еще более от безумия и злобы собственных прихожан, он не произнес ни единого осуждающего слова в их адрес, ни единым упреком не выразил своей печали. Слез с коня, подошел поближе к огню, точно желая погреться, и сказал тихо и мирно: «Теплота всегда приятна всем., тем более мне, старику».

Вот сердце незлобного человека, предавшего себя всесовершенно воле Божественной, а поэтому никаким возмущениям не подверженного. Он очень хотел бы погасить пламень огня, но как никакой разум, никакая сила недостаточны для того, то он предоставил все воле Божией, произнеся слова Иова: «Господь дал, Господь и взял: буди имя Господне благословенно» (Иов. 1:21)… Да погибнет дом, пусть разорится имение, только да будет воля Твоя, Господи, в нас! (Святитель Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский).

Некоему старцу, находящемуся в тяжелой телесной немочи, послушник, по рассеянности, дал испить вместо полагающегося меда прогорклое растительное масло. Узнав об ошибке, он почти что с укором спросил старца, почему тот ничего не сказал ему, почему молча выпил испорченный продукт? На что старец ответил, что на то была воля Божия. Господь, видимо, захотел испытать его, своего раба, в противном случае, он бы не попустил совершиться ошибке.

Эта покорность воле Божией проявлялась зачастую в несправедливых, даже возмутительных на обычный обывательский взгляд событиях и ситуациях…

Преподобного Макария Египетского, ведущего ангелоподобный, непорочный образ жизни, оклеветала падшая женщина перед своими родителями и соседями: «Согрешила я с вашим пустынником, которого вы все считаете святым». Безответного святого избили, а затем, нацепив ему на грудь разные закопченные черепки, горшочки, корчажные рукоятки, повели по селу, толкая под бока, дергая за бороду и за волосы, избивая палками. По выздоровлении, делая корзины и продавая их через своего келейного, все вырученные деньги этот непостижимо кроткий и незлобивый человек посылал на содержание вышеозначенной девицы, тем самым точно подписываясь под кощунственным обвинением.

Войти в подобную ситуацию, влезть в шкуру этого невинно пострадавшего человека, понять, прочувствовать его незлобие изнутри, когда в собственной жизни без конца подпитываешь рой мелких обид, наворачивающих упрямые круги вокруг головы (там посмотрели недобро, так укусили зубастым словечком, там проигнорировали и т. д.) – просто невозможно. Еще более невозможно понять умозрительно крестный путь самого Христа, явившего своим святым угодникам и последователям ярчайший пример готовности ко всякого рода избиениям и оплеухам, поношениям и насмешкам, к бесчеловечному истязанию на кресте, готовности, хоть и давшейся после мучительных Гефсиманских колебаний, но искренней и абсолютной, поскольку все это случилось по воле Божией. Готовности претерпеть все до конца, при этом не то чтобы простив своим обидчикам все их злодеяния, а уже изначально не имея в сердце своем ни гнева, ни обиды, а только сплошное болезнование о них, находящихся в страшной одержимости духом зла, отпавших в своем бесчеловечном ожесточении от Бога.

Все эти яркие примеры, в которых Божии заповеди, словесный призыв так горячо и самозабвенно подкрепляются и иллюстрируются жизненным подвигом, говорят лишь об одном – любой человек, претерпевший до конца и с благодарением попущенные Богом скорби, простивший обидчика, молящийся о его спасении и, наконец, возлюбивший его всем сердцем (какие бы обиды словом ли, действием, страдания духовные или телесные не перенес от него), удостоится Богом Царствия Небесного и еще при жизни станет светильником для других, получит удивительные дары: провидения, целительства и т. д.

Сотник Лонгин – каппадокиец, несший службу в Иудее, – охранял тело Иисуса Христа после распятия на кресте. Он видел тьму, сгустившуюся над землей во время казни, был свидетелем многих других необъяснимых явлений, и, в конечном счете, свидетелем самого Воскресения. Не имевший никаких представлений ни о миссии Богочеловека на земле, ни о Его пророчествах и заповедях, он вдруг и окончательно уверовал в божественную природу казненного, пришел к Пилату и откровенно поведал ему и первосвященникам и о чуде Воскресения, и о своем прозрении. Отвергая предложенное золото, игнорируя угрозы, он стал свидетельствовать об этом и народу иудейскому. Сотника приговорили к смертной казни – отсечению головы.

Лонгин и два его друга-воина, которые должны были разделить с ним смертную участь, до того изумили кротостью и доброжелательством прибывших привести приговор в исполнение, что те рискнули отпустить святых, посоветовав им бежать. Лонгин и его друзья отказались от заманчивого предложения, желая по мере своих человеческих возможностей принять хоть какое-то участие в крестной муке Христа, приобщившись к его страданиям. Когда казнь состоялась, Пилат приказал бросить отсеченные головы на мусорную свалку вне городских стен.

Спустя некоторое время одной слепой женщине приснился святой Лонгин с просьбой отыскать его голову и предать ее погребению. С помощью провожатого она добралась до свалки, нашла голову и, коснувшись головы, прозрела…

Спаси мя, Спасе мой, по твоей благости, а не по моим делом…

Загоревшись написанием этой книги, не раз спрашивала себя, имею ли я право говорить о вещах настолько же недостижимых для меня, насколько и непостижимых, смею ли вообще касаться этой темы… И, может, единственное, что нашла хоть сколько-нибудь извиняющее мою дерзость, – то, что цель моего написания далека от жалкого и смехотворного с моей стороны желания учительствовать и просвещать ближних. Всё, что я могу и могу лишь с Божией помощью, – это рассказать о том, что сама узнала из святоотеческих книг, привлечь других, незнакомых пока с этими книгами, к чтению бесценных советов и поучений, даваемых теми, кто своим жизненным подвигом заслужил право наставлять и учить, врачевать души и открывать истинные горизонты, и смысл, и задачу краткого земного пути. Поведать вкратце о тех или иных событиях из жизни святых угодников, которые могут вызвать восхищение и желание следовать христианскому образу жизни хоть в самых скромных поначалу, самых пичужных масштабах.

Вращаясь по священным орбитам этой многогранной темы, вдруг открыла для себя довольно очевидную истину, что те, к кому зачастую мы относимся весьма потребительски (читая молитвы – и ожидая немедленной помощи, недоумевая, а иной раз слегка и обижаясь, что эта помощь заставляет себя ждать), удостоились дара помогать, утешать, исцелять – ценой собственной жизни, ценой самоотречения, ухода от призрачных мирских утех и удовольствий, ценой добровольного и радостного несения зачастую неподъемного креста.

Эти вещи кажутся несоизмеримыми: цена – жизнь, отданная Богу без остатка, – и помощь людям в их мирских земных нуждах: вылечи, дай хорошую работу, верни мужа в семью, избавь сына от пьянства и т. д.

За всей этой чисто внешней помощью, мне кажется, стояло, стоит и будет стоять одно: дать блуждающему в мирских потемках путеводную нить, растормошить, вывести, вытряхнуть его оказанной ему чудотворной помощью из мирской спячки, помочь уверовать в вечную жизнь, взрастить потребность – приложить все силы для собственного очищения и стяжания Духа Святого. Словом, дать шанс на спасение в грядущей, сияющей вечности.

Часто приходят на память случаи из собственной юности, когда помощь свыше (не вследствие горячих молитв и упований, помощь даже не ожидаемая, ввиду мысленной отдаленности от Бога) была оказана мне по великой Божией милости.

Однажды, возвращаясь поздним вечером с дружеских посиделок, опоздала на последнюю электричку. Денег на такси нет, а от метро «Советская» до проспекта Героев Сталинграда путь не близкий. Впрочем, выбора не было – пошла. Сколько прошла, не помню. Тормозит белая машина метрах в четырех от меня (тротуар был широкий, а я шла почти вплотную к зданиям). «Девушка, садитесь, я вас подвезу», – голос какой-то скользкий, не вызывающий доверия. «Спасибо, не надо, я без денег, не смогу оплатить». – «Я вас довезу бесплатно». – «Спасибо, я уже почти дошла». – «Ну и что, все равно садитесь…» И т. д., и т. п. За время этого приблизительно переданного диалога я продолжала идти, не останавливаясь и уже не оглядываясь, так как на душе было очень неспокойно. Я не видела владельца машины, но этот голос из темноты мне определенно не нравился. И так как я продолжала идти, машина на черепашьей скорости следовала сбоку от меня, то и дело тормозя. Это продолжалось минут десять. И вдруг я неожиданно для себя самой – «Была не была. Идти ведь всю ночь, мало ли что еще в дороге случится…» – решительно повернула к машине.

Открываю дверь и нарочито уверенно – а душа в пятках – заявляю водителю: «Что ж, везите. Только денег, как я уже говорила, у меня нет». Замечаю краем глаза, что водитель какой-то растерянный. Он добавляет газу, едем. Доехали без приключений, в дороге разговорились. Оказался очень милым парнем, и голос его больше меня не настораживал. Уже к концу общения разговор, в шутливой подаче, коснулся и нашего знакомства: «Еду я по дороге, слышу, вроде двигатель стучит. Остановился посмотреть. И тут открывается дверь, в салон лезет какая-то не в меру самоуверенная девица и заявляет мне, что мы едем туда-то и туда-то, причем совершенно бесплатно…» Рассказала и я, как эту самую девицу упорно зазывали в машину, пока не уверились, видимо, в бесполезности зазываний и не махнули рукой, и что эта самая девица – каким-то внутренним чутьем, следуя велению свыше, – решилась сесть лишь тогда, когда уехавшую «недобрую машину» неслышно заменила машина простого и хорошего человека. Машина той же марки, того же цвета.

Этот и другие случаи помощи довольно долго хранила я на задворках памяти, рассказывая иной раз в кругу знакомых в качестве забавных и невероятных историй, не давая себе особого труда задуматься, для чего была оказана эта помощь (помимо задачи сохранения моей глупенькой жизни), какие выводы должна я извлечь из всего этого.

Се, гряду скоро…

Я пишу о происшедшем со мной так подробно только потому, что зачастую многие люди, как и я, не видят в Божественной помощи более глубинного, сокровенного смысла, чем обычное избавление их от постигших неприятностей. И эта беспечность опасна особенно сейчас, когда времени осталось мало, когда мир подходит к предрекаемому концу.

О последних временах говорит и Библия, и пророки. Всё, обозначенное в древние времена, начинает сбываться, и сбываться с угрожающими темпами…

…восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней. (Мф. 24:7–8).

…и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется. (Мф. 24:10–13).

Исполняется предсказание блаженной памяти старца Паисия Афонского о теснейшем духовном единении христиан в последние времена перед кончиной мира:

…через гонение, которое последует, христианство всецело объединится. Однако не так, как хотят те, кто махинациями устраивает всемирное объединение церквей, желая иметь во главе одно религиозное руководство. Объединится, потому что при создавшемся положении произойдет отделение овец от козлов. Каждая овца будет стремиться быть рядом с другой овцой, и тогда осуществится на деле: «едино стадо и един Пастырь» (Ин. 10:16)… Видим, что это отчасти уже осуществляется: христиане… уже начали чувствовать, что они находятся в нездоровом климате, и постараются избежать болезненных ситуаций и притекают тысячами в монастыри и церкви. Скоро увидите, что в городе существуют две части людей: те, кто будут жить блудной и далекой от Христа жизнью, и остальные, которые будут притекать на бдения и в места поклонения. Среднего состояния, как теперь, не может более существовать. (Священник Андрей Горбунов «За всех и вся»).