Текст книги "Око Правды"

– Здравствуйте, молодой человек, хоть кто-то из молодёжи приходит в нашу библиотеку, а то с этим интернетом люди совсем забыли сюда дорогу.

– А я, знаете-ли, люблю держать в руках настоящую, бумажную книгу – это ведь совсем другое ощущение, а запах свежей типографской краски? Его же ничем не заменишь, это просто неповторимо! – почти воскликнул Соловьёв, при этом про себя подумав: «Не переигрывает, ли я?».

– Странно, слышать такое восхищение бумажными книгами от молодого человека? – заинтересованно посмотрела на Соловьева заведующая библиотеки.

– Мне профессор Ковалёв тоже говорил, что я – странный молодой человек. Кстати, он мне посоветовал съездить в Словакию, на целебные воды. У меня обнаружились небольшие проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Может, поэтому я теперь всё больше сижу, читаю книги, отсюда, наверное, и тяга к бумажным изданиям?

– Может быть, – задумчиво произнесла супруга профессора Ковалёва. – А знаете, в Словакии действительно очень хорошие целебные воды: там и суставы можно полечить и сердечко, если вдруг забарахлило. Я бы вам тоже посоветовала съездить в Словакию.

– Вот-вот, мне профессор так и сказал, поезжайте молодой человек на воды, там свои суставы и подлечите. «Я вот, – говорит, – с вывихом голеностопа поехал в Словакию, а вернулся – совершенно здоровым. Буквально за неделю мне его вылечили словацкие врачи!» – сказал Соловьёв и внимательно посмотрел на лицо заведующей библиотеки.

– Да не болел никогда у моего мужа голеностоп, и не было у него никаких растяжений! Что он там насочинял? – возмутилась женщина и тут же прикусила губу, резко опустив вниз глаза.

Затем она нервно пододвинула к себе клавиатуру компьютера, и вернулась на предыдущую тему.

– Вы хотели записаться к нам в библиотеку, молодой человек? Дайте-ка ваше удостоверение сотрудника института, я быстренько внесу вас в список читателей нашей библиотеки, – нервно постукивая пальцами по столу, женщина поторапливала следователя.

– А разве для записи в библиотеку удостоверение является обязательным, я сегодня как раз удостоверение дома забыл? – развёл руками Соловьёв.

– А как же вы молодой человек в здание нашего института попали? – подозрительно спросила заведующая библиотеки.

– Так у меня на вахте сегодня знакомый охранник дежурит – он меня и пропустил. Правда, очень сильно ругался; говорил, что я разгильдяй, но всё-таки в конце концов меня пропустил. Может, тогда я завтра к вам снова загляну.

– Эх, молодёжь! Ладно пожилые люди без памяти, но, чтобы в таком раннем возрасте забывать важные вещи? И куда только этот мир катится? – проворчала заведующая.

После визита к жене Ковалёва следователь решил зайти на службу: доложиться начальству о прибытии и узнать: что новенького на работе. Заодно попросить службу аэропорта прислать запись с камеры видеонаблюдения в момент прохождения Ковалёвым досмотра.

На работе Соловьёва ждал сюрприз. В его кабинете, на столе лежал служебный бланк ответа из министерства здравоохранения, с отпечатанным на нём текстом следующего содержания: «На высланный вами в наш адрес запрос, отвечаем, что по распоряжению министерства здравоохранения все нижеперечисленные вами аптеки проводят продажу экспериментального лекарства, группе пациентов, ранее числившимися больными лейкозом. Данная группа ранее проходила общее обследование в Центральном онкологическом центре. В настоящее время все вышеуказанные пациенты проходят курс экспериментального лечения под наблюдением ответственных специалистов на местах их постоянного проживания. За всеми пациентами ведёт тщательный контроль процесса лечения и реабилитации. Сообщаем вам, что все они принимают экспериментальный лекарственный препарат, находящееся на стадии клинической проверки на группе добровольцев. Акты добровольного участия данной категории пациентов в программе испытания препарата прилагается отдельным списком».

Соловьёв читал текст стоя, одновременно пытаясь снять с себя пиджак, чтобы немного прийти в чувство от жары, после быстрой ходьбы, но сел, так его и не сняв, едва дочитал до конца последние строки докладной записки. Его стройная система хитро продуманного логистического плана распространения нового, мощного наркотика через сеть частных аптек рушилась прямо у него на глазах.

Глава 8. На «отдых» от отдыха

Сенька заявился в лабораторию пространственно-временного континуума загорелый и абсолютно довольный жизнью. Он держал подмышкой увесистый подарок для шефа, завёрнутый в яркую, блестящую бумагу с нарисованными на ней разноцветными слониками.

– Привет трудовому народу! – прямо с порога проорал отпускник. – Как без меня? Запарился небось с инопланетянами бороться?

– Привет, переносчикам чужеземных заболеваний! – ответил Корнилов, не отрываясь от созерцания на экране компьютера какого-то графика.

– Никакой я не переносчик! Перед полётом я успел сделать все прививки!

– А какой у твоих прививок инкубационный период? – наконец повернувшись к вошедшему, грозно спросил заведующий лабораторией

– Какой ещё период? Мне сказали привиться – я и привился! Нет мне никакого дела до их инкубационного периода!

– Тебе может и нет, а злобным бациллам, которые ты по своему легкомыслию подцепил в Индии, очень даже и есть до этого дело! Они уже тебя, может, почти всего уже сожрали, а ты с этим набором заразы ещё и ко мне в лабораторию без зазрения совести припёрся!

– Да нет у меня никаких бацилл! – уже не таким бодрым голосом ответил Сенька.

– А ты у врачей, после прилёта на родную земля, успел побывать? А?

– Каких таких врачей? – уже испуганно тараща на Корнилова глаза, спросил подчинённый.

– Обыкновенных, российских врачей! Где от них справка, что ты мне ничего заразного на себе не притащил в мою лабораторию?

– Нет у меня никакой справки, – упавшим голом ответил Сенька.

– Во, и пока её не будет – на работе тебе, теперь, делать нечего! – удовлетворённо заключил Корнилов и снова повернулся к экрану монитора.

– Коль, а может как-то обойдёмся без этой справки, а? – жалобно спросил подчинённый.

– Нет, не обойдёмся. Ты приезжаешь на родную землю из чужого, вирусно-инфекционного конгломерата и твоя наипервейшая обязанность – доказать российскому народу чистоту своего тела, души и помыслов? – не отвлекаясь от экрана многозначительно произнёс Корнилов и для пущей важности поднял вверх указательный палец правой руки. – Изыди отсель, заразный!

– А я тебе подарок привёз, – после небольшой, немой паузы Сеня сделал последнюю попытку задобрить начальника и зашуршал обёрткой, разворачивая свой дар.

– Что там у тебя, инфицированный? – заведующий лаборатории подозрительно скосил один глаз на свёрток.

– «Кама сутра», полное, иллюстрированное издание. В Бомбее для тебя купил! – заискивающе произнёс Сенька.

– А на каком языке?

– На индийском, – пожал плечами подчинённый.

– Не существует в природе индийского языка, необразованный, – мягко произнёс Корнилов.

– Ну, не знаю, Корнилов, я книгу на базаре брал, – с нотками отчаяния в голосе всхлипнул Сенька.

– И этой: беспородной, низкопробной, базарной литературой ты, вдали от берегов родного отечества, гнусно планировал подкупить своего честного начальника?! – взревел Корнилов.

– Какая низкопробная, Коля! Эту литературу весь мир читает! – попытался возразить подчинённый.

– Извращённый мир! – поднял вверх указательный палец Корнилов, – Но начальник у тебя – не такой, как ты так о нём смел подло подумать – твоего начальника дешёвкой не купить!

– Какой дешёвкой, Коля? Ты знаешь – сколько эта книга стоит? – возмущённо спросил Сеня, потом немного подумал и, вспомнив сколько он отдал за эту книгу на небольшом базаре, после часового спора – не стал публично озвучивать цифру, а закончил свою речь вполне неопределённо, но многозначительно. – У-у сколько!

– Вот сам и читай свою низкопробную литературу, – отрезал Корнилов.

– Но я себе точно такую же книгу купил, – заскулил Сенька.

– Значит будет запасная. Дети одну книгу порвут – вторая цела останется!

– Но у меня нет детей!

– Прочтешь низкопробную литературу – обязательно появятся! А когда появятся, одну из этих книг обязательно порвут твои нерадивые дети! Всё, иди к врачу за справкой и не мешай мне работать! Кстати, когда у тебя, последняя прививка была?

– Пять дней назад.

– Вот видишь, как всё сходится! Так что – аккурат через две недели и приходи на работу. Может и передохнут к тому времени все твои бациллы, если тебя не слопают. Даю тебе две недели отпуска, но за свой счёт, так как ты сам вовремя не позаботился о собственной безопасности и безопасности близких тебе людей. Поэтому, Сеня, материально ты будешь наказан!

– А чего мне во время отпуска делать, Корнилов?

– Ты у нас кем в институте по общественной работе числишься? Кажется, культоргом? Досуги всякие там, никому не нужные, организовываешь, бесценное личное время у честных сотрудников института попусту воруешь.

– Да, – удручённо произнёс Сенька, краснея за всё украденное у Корнилова личное время.

– Ну и прекрасно! У тебя организация чего-либо бестолкового всегда лучше получалась, чем заниматься научными исследованиями. Ведь так, Сеня?

– Ну, это если там подумать, что … – запинаясь начал подчинённый.

– А чего там думать-то и так же всё видно. Ты зачем в наш институт попёрся-то, Сенечка?

– Мама сказала, что может я тогда ближе к Богу буду, а это потом когда-нибудь мне зачтётся.

– Зачтётся, говоришь? – пытаясь сохранить максимально серьёзное лицо, спросил Корнилов. А партию ты не пробовал организовать? Языком молоть у тебя очень здорово получается! Сейчас, кстати, партия – это очень даже модно. Представляешь, два человека соберутся и уже размышляют: «Какую бы нам партию создать?». В некоторых странах, между прочим, так и есть: где два человека соберутся, там уже три партии.

– Правда? – заинтересованно спросил Сенька.

– Точно тебе говорю! Сам бывал в таких странах!

– А что? Может мне и правда крупным партийным боссом стать, если в науке как-то, не очень получается?

– Конечно, попробуй, Сеня: вдруг у тебя действительно дар партии организовывать и что-нибудь дельное получиться, а я для тебя, на всякий случай, местечко в нашем институте попридержу. Если там не получиться – приходи – доживёшь у меня до пенсии лаборантом. Не слишком денежно, зато и не слишком пыльно. А если получиться с организации партии, потом всю оставшуюся жизнь будешь меня благодарит и смеяться, что до этого впустую тратил своё драгоценное время жизни на всякую ерунду, в каком-то затрапезном институте.

– Всё-таки, башковитый ты мужик, Корнилов! Может, и с организацией партии какую-нибудь более конкретную идею мне подкинешь?

– А чего тут думать-то, Сеня! Выйди за дверь!

– Зачем?

– Выйди, выйди.

– Ну вышел, и что?

– А теперь читай: что на дверях нашей лаборатории написано!

– Лаборатория пространственно-временного континуума, – не понимая, что от него хочет начальник, чуть ли не по слогам прочитал Сеня.

– Ты там ниже и правее – следующую надпись прочти!

– «Око Правды»! – только теперь Сенька заметив вторую надпись, написанную кем-то несмываемым фломастером, и с удивлением её прочитал вслух.

– А теперь заходи и закрывай за собой дверь.

Подчинённый вошёл и опять с непонимающим видом уставился на Корнилова.

– Вот, Сеня, на нашей двери какой-то умник написал наше секретное название: «Око Правды». Чем плохо, а?

– Вроде ничего звучит название, но причём тут «Око Правды»? – пожал плечами Сеня.

– Ладно, не бери в голову всякие мелочи – ты о своей будущей партии думай! Ты ведь тоже можешь создать партию под названием: «Око Правды», чтобы всякие жулики, проходимцы и мздоимцы чувствовали над своей головой карающий меч настоящей всевидящей Правды! И не той, которую они сами себе, для отмазки выдумают, а настоящей Правды! – по возможности более грозным басом произнёс Корнилов.

– Корнилов – ты гений! Да за партией «Око Правды» народ пойдёт хоть на край света, как верующие на крестном ходе за иконой! Соберётся такое количество людей, – что они все преграды на своём пути сметут, но нужную им партию поставят во власть. Будь спокоен за народ, Корнилов, – он примет правильное и мудрое решение. А ты, Корнилов, умница, я тебя просто обожаю! Будет у нас партия и закачаешься ещё какая, а ты у нас будешь – президентом страны, и станешь прибивать серебряными гвоздями Правды к столбу позора всяких вурдалаков, которые пытаются разжиться за счёт нашего народа. Думаешь, людям не надоело, что их без конца обманывают и обворовывают, а края тому поганому явлению природы просто не видно! А всё почему? А потому что некому наших воров и бюрократов сажать в тюрьму! Нет на них настоящей Правды! Вот потому, если будет в стране партия «Око Правды», то они бы твёрдо знали, что в любой момент мы их можем перед народом вывести на чистую воду. Думаешь тогда они посмели бы нашу страну безнаказанно разворовывать и народ обманывать? Ведь только задумайся: как изменится жизнь в стране, если победит партия: «Око Правды»?

Корнилов в изумлении смотрел на своего подчинённого, подвергшегося таким метаморфозам. Какой камешек Корнилову удалось неосторожно задеть на склоне крутой горы сознания Сеньки? Какая лавина изменений из-за этого совсем небольшого камешка может обрушиться на всю страну и её жителей. Правильно ли он сделал, что подал Сеньке такую идею?

Сенька, получив новый жизненный импульс, даже как-то в росте немного вытянулся, закрутился волчком, засуетился; а до этого момента его прозрачные, безжизненные глаза, загорелись огнём яростного созидания.

– Ну, Корнилов, ты, по-моему, прав – за-си-дел-ся я тут у вас в институте! Не тем делом я здесь занимаюсь! Всё, увольняюсь, на вот: подпиши! – сказал Сенька и протянул Корнилову листок с заявлением на увольнение, который подчинённый успел настрочить, пока начальник размышлял о высоких материях.

– Ты что это, на полном серьёзе? – переспросил Корнилов. – Я ведь только пошутил.

– Какие там шутки, Корнилов! Это вполне нужное и серьёзное дело для блага всего нашего государства! Ты теперь, Корнилов, поменьше здесь в лаборатории бездельничай, а повнимательнее и покачественней работай – развивай свою технологию проникновения в пласты времени! Народ должен знать Правду обо всех своих чиновниках! – заговорил Сенька словно оратор с трибуны съезда.

«Ему только броневика не хватает, да кепки!», – подумал Корнилов, но вслух ничего не сказал и подписал Сенькино заявление.

Корнилов думал, что через день Сенька успокоится и начнёт нормальную отпускную жизнь, но не тут-то и было. Сенька не только сам не отдыхал, но и не давал спокойно работать своему бывшему начальнику. Он без конца звонил: что-то уточнял, спрашивал, интересовался. «На работе Сеньку было не видно и не слышно, а теперь что делается? Зря, видно, я так над ним пошутил. Некоторые люди шуток не понимают и надо быть с ними крайне осторожными с необдуманными идеями. Держал бы его при себе – самому было бы спокойнее!», – подумал Корнилов, разминая затёкшие мышцы после долгого сидения в кресле за монитором.

К концу рабочего дня ему позвонили почти одновременно: Соловьёв и Полина. Пришлось выбирать: к кому идти сначала, а к кому – потом. Встречу с Полиной Корнилов оставил на более поздний вечер.

Друзья решили встретиться в облюбованном ими уже ранее кафе «Галактика», так как оба ещё за весь день, так и не успели поесть. Поэтому, вначале, не сговариваясь, они молча поглощали принесённую официантом еду. В ход пошли: супы, отварная картошка с большой отбивной и грибами, и даже взбитые сливки с клюквенным киселём. Наевшись, друзья разом размякли в своих креслах и разом рассмеялись, глядя на свои довольные лица и покруглевшие животы. Корнилов закончил смеяться первым и, немного подождав, предложил:

– Давай я тебе вкратце расскажу, что мне удалось узнать, пока ты был в отъезде, а потом уже сможешь сам просмотреть длинное кино.

– Не возражаю, – добродушно разрешил Соловьёв.

– Нашёл я твоего хмыкающего человека – это профессор Ковалёв!

– Вот тебе бабушка и Юрьев день, а у него же алиби – во время совершения убийства на курорте Ковалёв лечился в Словакии, но всё же есть небольшая нестыковка – жена говорит, что её муж не хромал во время отдыха, а персонал санатория говорит обратное, как и его лечащий врач, который подтвердил, что у Ковалёва до приезда на курорт было растяжение сухожилия.

– Человек, который убил Ковалёва не ковылял. Странно всё это как-то выглядит: вроде он, а вроде как бы и не он.

– И я о том же. Ещё что-нибудь удалось выудить?

– Судя по их разговору: профессор с потерпевшим работали в одном институте и над одной и той же проблемой. Правда, пока я не нашёл прямого упоминания о самой сути их исследования. Но похоже, что потерпевший был автором идеи, и на её базе, как я понял из разговора, вроде, как начали производство, но чего и где: я тоже, пока, не знаю.

– Вот и выходит на первый план моя вторая версия: о не поделённом бизнесе, —задумчиво, теребя подбородок произнёс Соловьёв.

– Может быть и так. По-моему, надо поподробнее узнать о жизни подозреваемого.

– И не только подозреваемого, но и потерпевшего. Узнать всё, начиная со школьных лет. Где их пути и по какой причине пересекались, какова была история их взаимоотношений. Это всё я беру на себя, потому что ты в такие глубины своего космоса пока ещё не забрался. Ведь так?

– Да нет, что ты.

– Ну вот, и я могу тебя немного удивить. По данным министерства здравоохранения все спецклиенты нашей подозреваемой в распространении наркотиков аптеки – обыкновенные больные лейкозом пациенты, в настоящее время добровольно тестирующие на себе какое-то новое высокоэффективное экспериментальное лекарство!

– Вот это фокус, хотя, если честно, то я чего-то подобного и ожидал.

– Ну ты же у нас напрямую из космоса информацию черпаешь прямо ковшами, как экскаватор – тебе и карты в руки, – усмехнулся Соловьев. – Но! Операцию по изъятию этого загадочного «лекарства» никто ещё не отменял. Наши технари уже сделали «пустышку» – очень убедительную копию упаковки. Так что пусть твоя Полина завтра в аптеке, если увидит что-то сомнительное и странное – не паникует и не поднимает шум, а продолжает спокойно, как будто ничего и не произошло, – работать. Мы постараемся корректно произвести изъятие препарата, а там, в конце концов, и разберёмся: «Ху из Ху?»

После встречи с Соловьевым Корнилов допоздна гулял по городу с Полиной. Весна уже полностью вступила в свои права и настроение молодых людей вполне соответствовало природным сезонным часам. Уже проводив Полину до самого подъезда, Корнилов вспомнил про разговор со своим другом.

– А знаешь, Полина: прокуратура говорит, что в твоей аптеке, вроде как, ничего запрещённого её покупателям не продают.

– Как это ничего? А для чего я тогда эти глупости для прокуратуры делала, кстати, по их милости от своего начальства выговор получила! Теперь я на грани увольнения, а у меня старенькая мама. Рисковала для дела и теперь всё впустую? – возмутилась девушка.

Она гневно посмотрела на Корнилова, как будто это он виноват в сложившейся ситуации.

– Не переживай ты так, Полина! Мне тоже впустую очень много пришлось поработать; сколько за это время упрёков и насмешек уже в свой адрес выслушал? И всё из-за чего? А из-за того, что я стремился к своей цели и я её всё-таки, кажется, теперь достиг!

– Ты что, уже связался с инопланетянами? – опешила Полина и даже перестала возмущаться.

– Я даже не знаю: с кем я там во вселенной связался, но они мне отвечают, – задумчиво глядя в тёмное, звёздное небо, ответил Корнилов. – Теперь, используя код генома, я могу видеть прошлое и будущее человека.

– Так у меня оказывается есть своя бабка-гадалка, а я и не знала. Расскажешь, что меня ждёт в будущем? – азартно спросила Полина и посмотрела на Корнилова горящими от любопытства глазами.

– Что-то вроде бабки. Про будущее я ещё точно не уверен, потому что подобный опыт мне удалось провести только один раз и данные эксперимента ещё надо хорошенько перепроверить; но для тебя я попробую, если ты конечно дашь мне свой код генома! – с надеждой поглядев на Полину, ответил Корнилов.

– Попробуй, миленький, вдруг у тебя снова получится! А, что это было бы даже очень здорово – знать своё будущее! Хорошо, Корнилов, я завтра же закажу в лаборатории свой код! Только чур за мной в ванной не подглядывать! – рассмеялась Полина.

– Обещаю, – смутившись озорного взгляда девушки, опустил голову Корнилов.

– А почему ты мне ничего не говорил про своё открытие?

– Всё это случилось совершенно недавно и до сегодняшнего дня о моём открытии знали только наиболее любопытные коллеги и руководство института, которое не торопится с официальной публикацией о моём открытии, ибо они до конца так и не верят в реальность представленных мною доводов. Но сегодня, Полина, я кажется, выпустил джина из бутылки, и этого джина зовут Сенька.

– Так у тебя, Корнилов, ещё в запасе и свой джин имеется? – рассмеялась Полина. – Ну ты даёшь! А что у тебя за джин такой с вполне таким русским именем?

– Этот джин у меня до сегодняшнего дня работал лаборантом, но сегодня он решил уволиться?

– И ты ему перед увольнением не загадал три желания?

– Нет не успел. Джин сам, по собственной инициативе, решил одарить меня царским подарком – предложил сделать меня президентом страны, – усмехнулся Корнилов, – а это одно желание джина перекроет любые три желания простого человека.

– Это президентом какой страны? Лимпопо что ли? – совсем развеселилась Полина.

– Да, нет – России, – спокойным голосом, внимательно глядя в глаза девушки, ответил Корнилов.

– Да ну, тебя, вечно ты надо мной смеёшься! – возмутилась Полина и отвернулась.

Корнилов положил свои большие ладони на её маленькие плечи и осторожно повернул Полину к себе лицом. Девушка перестала причитать и внимательно посмотрела в его глаза. Она наконец нашла в них то, чего так долго ждала, но сейчас она побоялась вспугнуть своё счастье и спросила совсем не то, чего ей очень хотелось.

– А что теперь с аптекой будем делать?

– Как чего? Ничего, – пожал плечами Корнилов. – Теперь там прокуратура будет работать, а ты на них не обращай внимание и делай вид, что вообще не в курсе событий.

– Хорошо, а почему провизорам не говорят, что за лекарство мы выдаём больным и почему нужны такие строгие меры предосторожности?

– Ну, на все эти вопросы я тебе сейчас ответить не смогу. Возможно вам министерство здравоохранения сможет прояснит ситуацию, но, насколько мне известно, это какое-то экспериментальное лекарство, предназначенное для группы добровольцев и, поэтому, наверное, нужны и отдельные списки, и особые меры предосторожности.

– Так, что это за лекарство?

– Названия не знаю, но медики говорят, что его прописывают больных лейкозом в тех случаях, когда другие способы не дали положительного результата.

– Как ты сказал: «когда другие способы не дали положительного результата»?

– Да, такая формулировка была в официальной бумаге из министерства здравоохранения. Она пришла в прокуратуру в ответ на запрос Соловьёва.

– Корнилов, а ты бы не мог достать этого лекарства, хотя бы совсем немного? Может Соловьёв сможет тебе помочь? – взволнованно заговорила Полина.

– Я не знаю, – растерянно ответил Корнилов, удивившись внезапному напору девушки.

– А ты попробуй, миленький Корнилов! Ну, пожалуйста!

– Да не переживай ты так! Тебе-то зачем это лекарство?

– Не мне, моей маме, – почти неслышно ответила Полина.

– Твоей маме?! – удивлённо переспросил Корнилов. – У неё лейкоз?

– Да, и врачи говорят, что это уже безнадёжно, – глухим голосом ответила девушка. – Мама об этом ещё не знает. Я каждый день боюсь за неё, в ожидании, что он может стать последним днём её жизни.

– Бедная ты моя, Полинушка! – сказал Корнилов и крепко, но осторожно прижал девушку к себе. – И ты всё это время молчала, ничего мне не говорила?

– Я боялась загружать тебя своими проблемами, тем более, ещё не зная: как ты ко мне относишься.

– А теперь знаешь? – спросил Корнилов и пристально посмотрел в глаза девушки.

– Да, теперь я знаю, – тихо ответила Полина и доверчиво посмотрела ему в глаза.

– Я буду относится к тебе лучше всех на свете! Не сомневайся! – смущённо и порывисто ответил Корнилов. – И я постараюсь тебе помочь, чем только смогу!

– Спасибо, – как бы заново вглядываясь в лицо Корнилова, ответила девушка.

Полину больше всего растрогали даже не его слова признания, а именно почти, что детское смущение такого здоровенного парня, как Корнилов и она нежно, по-матерински провела ладошкой по его щеке. Для этого ей пришлось встать на цыпочки и ещё сильно вытянуться. Корнилов перехватил её ладонь и нежно поцеловал.