Текст книги "Красные Всходы"

– Это не она, не она – вскричала Лиза. Ее шляпа съехала на бок, локоны волос растрепались, она торопливо перекрестилась, будто в этом было что-то постыдное, но очень ей необходимое.

– Вы уверены? – спросил Борисов спокойным тоном человека, для которого все происходящего было рутиной.

– Да, это точно не она. – подтвердил я. На смену льду и тяжести по телу расходилось невесть откуда взявшееся тепло.

– Ну не она, так не она. – промолвил Витольд Янович.

Говорить Витольду Яновичу дежурное «до свидания» у меня язык не повернулся, и я молча вышел из кабинета, Борисов же уходя сказал – «до скорых встреч». Тот момент, когда дежурные фразы имели весьма глубокий и мрачный смысл.

На улице продолжал идти осенний дождь, из редкой мороси он перешел к основной фазе из тяжелых частых капель, удерживая нас под хлипким козырьком входа. Борисов прикрыл голову своей черной папкой и перепрыгивая через лужи побежал к уазику, где его уже ждал пришедший в себя от дремоты водитель.

– Поехали ко мне, ты мне нужен сегодня, – прошептала Лиза.

Мое молчание было утвердительным ответом, и вот мы неслись по вечерней Москве в ее авто. Мимо проплыл величественный Храм Христа Спасителя. Мне казалось, что после того, что я видел в морге нашему миру нужен новый Христос Искупитель, жертва двухтысячелетней давности уже потеряла сакральность и мы катились в одни сплошной кабинет ухмыляющегося Витольда Яновича.

Мне хотелось выпить чего ни будь по крепче, что бы алкоголь обнулил тяжелые эмоции прошедших суток, погрузил меня в иную реальность где не было бы Борисова, Витольда Яновича, но была бы Аня, живая, а не как та безыменная девушка из беден морга номер 5. Я смотрел на Лизу, ее губы манили красной помадой, светлые волосы пахли свежестью и молодостью, разрез юбки оголял прекрасную девичью ножку. Мы ввалилась в ее лофт разгоряченные и торопливые, каждый из нас хотел сбросить с себя верхнюю одежду, высвободится от оков дня. Лиза бросило свое пальто и шляпу в угол, подошла к небольшому бару, вмонтированному в кухонный гарнитур и скрытому сплошной панелью, которая открылась после нажатия одной лишь Лизе ведомой кнопке. Квадратная бутылка Джека Дэниелса была извлечена, и Лиза налила себе и мне в большие квадратные бокалы на два пальца. Мы молчали, Лиза выпила залпом содержимое своего бокала и закурила сигарету Капитан Блэк. Сладковатый табачный запах поплыл между нами. Я тоже выпил свой виски. Жидкость обожгла горло, расширила сосуды и мне внезапно стало хорошо, я ничего не ел с утра и это способствовало удару алкоголя по организму. Мы выпили еще, и я почувствовал, что день теряет структура и события в голове превращаются в карусель, на лошадях которой крутятся, сменяя друг друга кафейня Шоколад в темном осеннем парке, вскрытая Анина квартира с красной надписью на двери, кабинет Борисова и тут же кабинет Витольда Яновича, сама Аня с искаженном криком ртом. В середине карусели сидел размалеванный клоун с унылой и злобной ухмылкой, вращающий огромной ручкой механизм, приводящий в движение карусель. Я выпил еще виски и закурил Капитана Блэка, достав сигарету из пачки на столе, брошенной небрежно Лизой. Табачный дым усилил действие алкоголя, чудовищная карусель начала размываться и исчезать, и я увидел пред собой расстегнутую блузку Лизы, белое кружево ее бюстгальтера. Она держала в одной руке дымящуюся сигарету, а в другой бокал с Джеком Дэниэлсом.

Она выпила содержимое бокала, и поставила бокал на стол. Она немного наклонилась ко мне, дистанция между нами таяла я чувствовал ее дыхание, мгновенье и мы сплелись в поцелуе. Ее язык завладел мои ртом, рукой она прижимала меня к себе, а второй рукой расстегивала пряжку моего ремня. Я гладил ее волосы, запуская в них руку, второй рукой я занялся внутренней стороной ее бедра. Мы превратились в нечто единое, срывая с себя одежду как преграду к постижению истинного рая. Сегодня мы познали ад и торопились познать рай. Мы переместились на черный кожаный диван, Лиза была на взводе, кусала и целовала мои губы, рукой лаская мой член, другой рукой прижимая мою голову к себе, будто боясь, что я отстранюсь или исчезну в холодной ночи, оставив ее одну наедине с темными фантомами.

Она была сверху и мне казалось, что она хочет слиться со мной всем телом, что бы мы были единым целом и страсть размыла физические границы и мы обрели друг друга так как никто и никогда, кроме Адама и Евы. Ночь превращалась в священный пир похоти, мы будто исцеляли друг друга страстью, как будто это священный огонь Голгофы. Я тонул в ее волосах, парфюме, поцелуях и мне казалось, что я перерождаюсь. Разрядка была мощной и одновременной, подтверждая то, что мы нашли путь слияния наших душ. Я ни о чем не думал, Лиза по-прежнему была сверху, не давая выйти из нее, оперлась руками о мою грудь и смотрела мне в глаза. Мне казалось, что я смотрю в глаза Лизы, а вот ответ бездна из ее глаз смотрит в меня. Мы дали бой мраку и смерти, и забылись в небытие – Лиза пила виски, сидя голой за барной стойкой, я лежал на диване и пил и курил. В какой-то момент мой взор затуманился и наступила чернота.

Глава 5

11 октября

Пробуждение было тяжелым – тупая боль заполнила затылочную часть головы, в глазах была резь, в животе ощущалась изжога, все-таки я плохо переносил тяжелый алкоголь. Лиза судя по звукам льющейся воды была в душе. Я пошарил рукой в лежащей рядом с диваном моей одежде и в карманах джинс нашел свой смартфон – на экране было много разных уведомлений. Главное было от Дронова – «Паб Черч» 13—00, он будет тебя ждать там, просто сядь за угловой стол у барной стойки, и он сам к тебе подойдет.

Я поднялся и пошел в кухонную зону, налил себе холодной воды и залпом выпил большой стакан, затем еще раз, просунул голову под струю холодной воды в раковине, после этого боль постепенно начала утихать. Нужно было бы выпить аспирин, но я не знал где в этой хайтек кухне Лиза хранит аптечку, а обшаривать все шкафы было неудобно.

Тем временем шум воды стих и появилась Лиза, на ней был короткий черный халат, мокрые волосы разметались по плечам, она чуть улыбнулась

– Проснулся? Как ощущения?

– У тебя есть аспирин? – ее взгляд был игрив, но меня сейчас ничего не интересовало, кроме минимизации последствий вечера.

Она подошла к одному из шкафов и достала упаковку аспирина, растворила две таблетки в бокале с водой и протянула мне. Я молча взял и выпил. После этого уже я отправился в душ – душевая зона пахла маслами или кремами Лизы. На краю раковины лежал новый мужской бритвенный станок – видимо у Лизы есть хороший опыт и понимание, как обаять мужчину через мелочи. Я постоял под горячим душем, с большим удовольствием помыл голову, сбрил щетину, постепенно мое тело приходило в себя. Я замотался в большое белое махровое полотенце и вышел из ванной комнаты. Лиза уже сварила кофе и приготовила нечто похожее на омлет, только с разными добавками – оливками, салями, сыром. Я проверил смартфон, от Ани по-прежнему не было вестей, ни в мессенджере ни онлайн она не появлялась. Этот факт вновь вернул чувство тревоги и страха. Мы сели за обеденный стол с дизайнерской столешницей из белого керамогранита с цвета золота прожилками. Кофе несколько вернул меня к трезвым мыслям, а омлет прекратил боли и изжогу в животе. За окном стояло пасмурное утро, темные тучи быстро двигались по небу, ветер раскачивал в разные стороны кроны деревьев. Со двора постепенно разъезжались представительские машины, двор от этого становился визуально больше и просторнее, какая-то старушка выгуливала пуделя, которого не смущала погода, в отличии от кутавшейся в плащ с поднятым воротом хозяйки.

– Мне посоветовали одного человека, которые может помочь в этом деле, я поеду на встречу с ним. Один. – Лиза слегка нахмурилась, отпила кофе и переспросила – Один, почему? – Тот, кто организовал встречу, очень странно описал механизм встречи, поэтому если мы пойдем вдвоем, то нужный человек может и не выйти на контакт, поэтому я не хочу рисковать. А тебе не нужно на учебу?

Лиза ухмыльнулась, по ее молодому утонченному лицу пробежало нечто похожее – «Ну какие же ты глупые вопросы задаешь»

– Я хожу на учебу тогда, когда хочу. Моя подруга пропала и поэтому учеба меня сейчас не интересует.

– А у нее еще были подруги?

– Близких не было, по крайне мере я не знаю. – Лиза нахмурилась и задумалась.

– И я не знаю. Но думаю Борисов уже получил детализацию ее номера и вполне может отработать контакты Ани. По крайне мере надо будет у него об этом спросить. – при мыслях о Борисове мне органически становилось неприятно. Я допил кофе и отметил изысканность приборов Лизы – посуда была из какой-то темно голубой керамики, будто не чашка это, а морская раковина, так были нанесены цвета и оттенки. Ножи и вилки были из серебра с какими-то античными орнаментами, мне достался нож с изображением головы медузы горгоны, а на вилке красовалась Афина в своем шлеме. Родителями в лофте не пахло, поэтому Лиза скорее всего жила одна и все что я здесь вижу – ее вкусы и воплощения желаний.

– Я тогда поеду домой к Ане и посмотрю, что там и как, попробую поговорить с соседями, может быть удастся узнать, то что упустил Борисов.

Мы еще не знали, что нашел, а что упустил Борисов, а информации за прошлый день у него должно быть много. Мысленно отметив, что надо поговорить с Борисовым и вытрясти все, что он разузнал. Хотя такие типы как он не любят делится ценной информацией, а больше любят напускать туман и тень на плетень.

Пока я размышлял, вертя в руках нож с медузой горгоной, Лиза тихо подошла ко мне, села на колени, обвила меня своими изящными руками и прикоснулась к моим губам своими. Поцелуй был подобен разряду молнии, который пронзил мои клетки, я ответил и наши языки начали свой танец удовольствия. Продолжения не последовало, и Лиза отстранилась. Ее взор проникновенных изумрудных глаз одарил меня теплом в это мрачное утро. После пропажи Ани любое утро для меня становилось мрачным.

Мы еще немного обсудили детали, договорились встретится в три часа и обсудить собранную информацию.

Прежде чем ехать на встречу я заехал к себе домой. Грязные лужи перед подъездом, мрачные старухи на скамейке, завернутые в непонятные куртки из прошлого столетия, перешёптывались и косились на меня. На облетевшей сирени сидел большой черный ворон и смотрел в мою сторону, будто у него было для меня послание от потусторонних сил.

– Виктор! – окрикнула властно меня одна из старух. Кажется, ее звали Владлена Петровна, жила она на 1 этаже с незапамятных времен, сколько ей было лет мне доподлинно неизвестно. Я обернулся – на меня смотрело сморщенное лицо с точками маленьких черных глазок. Старуха ткнула в мою сторону своей палкой, будто вызывала меня на дуэль. – а по твою душу вчера приходили.

– Кто приходил, – удивился я.

– Кто, кто, а ты не знаешь будто! – прикрикнула старуха. Я пока еще не понимал, о чем она толкует.

– Сестра моя заходила?! – с надеждой воскликнул я.

– Да какая сестра, – возмутилась старуха. – из милиции приходили. Оперуполномоченный Борисов, представился в корочке его так написано. Про тебя спрашивал.

Меня прошиб неприятный холодок. Я и не заметил, что одной ногой стою в грязной осенней луже, невидимой из-за листвы, полностью ее засыпавшей. Этакий капкан для городского жителя. Где-то я слышал, что в первую очередь полиция подозревает близких родственников жертвы. Видимо Борисов решил действовать шаблонно и по инструкции.

– Спрашивал, где работаешь, часто ли пьешь, женщин водишь – декламировала Владлена Петровна, опираясь на свою клюку. Ее товарки с удовольствием смотрели на меня, с осуждением качая головами, укутанными в теплые пуховые платки откуда-то из Подмосковья, как гласила ныне реклама. – Спрашивал, где ты позавчера был, во сколько ушел, видел ли тебя кто. Вон Николавна, видела, как ты в пять вечера куда-то уходил. – старуха кивнула в сторону одной из своих сподвижниц, толстой бабки в красной безразмерной куртке.

– И что вы ему сказали, если это не тайна конечно следствия? – под начал я предводительницу сплетен и подъездов.

– Огосподибоже какая тайна то. – выдохнула Владлена Петровна. – как положено и сказали, без прикрас, нам от властей скрывать нечего, так нас Родина и партия воспитали! – Владлена Петровна вошла в древний советские пиетет, явно вспоминая светлые года своей молодости времен брежневского застоя. – сказали что смирный, тихий, баб не водишь, не дебоширишь. А ты почем баб то не водишь – из этих что ли? – старуха презрительно скривилась.

– Нет, я в разводе. – солгал я. На самом деле к 38 годам отношения распались и желания заводить новые не возникало, но старухам это знать не обязательно.

– А, ну все понятно. – бабки заерзали на грязной облупившейся скамейке, на которой предусмотрительно расположились, подложив под зады какие-то рогожки. – А что, ты убил кого то, раз из милиции приходили?

– Нет, что вы, просто свидетелем прохожу, сам ничего не знаю.

– Знаем знаем мы таких свидетелей, там вон одного в правительстве сажали, он тоже был свидетелем, а потом его как посадили на пятнадцать лет, смотри как бы там так же не сел. – бабки любили учить жизни и делится опытом, почерпнутым с экрана телевизора, будто из своей жизни.

Я пожелал хорошего дня и двинулся в подъезд. Визит Борисова казался оправданным, но тревожным. Я поднялся на свой этаж, тревога нарастала, что-то было не так. Лампочка на площадке не горела. Я огляделся – обшарпанные крашенные непонятной краской стены, железные глухие двери соседских квартир, луч света, падающий с площадки сверху между моим и следующим этажом. В этом луче было что-то не так. И тут я понял, что – на окне стояла банка из-под кофе, в которую бросали окурки, луч падал на нее и банка отбрасывала длинную тень на лестничный марш. Я поднялся на площадку, огляделся – вроде бы все как раньше, но банка никогда на этом месте не стояла, ее убирали в угол к батарее, что бы она не бросалась в глаза и не была опрокинута детьми. Кто-то здесь курил не местный, может быть кто то приходил в гости. Я осмотрел банку – в ней было много окурков. Я взял и рассмотрел те, которые лежали сверху – ага, петр, его курил работяга сверху, а вот и Мальборо – их курит менеджер средней руки с моего этажа, а вот парламент и его много – не курил никто из соседей. Может быть все такие кто-то приходил в гости, а может кто-то кого-то ждал. Мои внутренний голос параноидально твердил – «Это по твою душу Витек». Я вспомнил сцену из Бандитского Петербурга, где так же убийца несколько дней подряд ждал главного героя и курил. Чертова банка, какая-то мелочь, подъезд заполонили черные тени, мне казалось, что я не один, где-то на чердаке скрипнула дверь. Я в три прыжка оказался у своей двери отпер замок, ввалился в прихожую и запер дверь на замок до упора. Обычный осенний день, старухи на лавке у подъезда, птицы в лужах, чуть теплые батареи, но где-то в пейзажах дня скрывался некто, будто укутанный в мантию невидимку, помогающую сливаться с домами, гаражами, помойными баками, припаркованными машинами. Я четко ощутил, что это именно его окурки. Шахматная партия, которая крутилась в голове превращалась в смертельный бой, дебют начал складываться не в мою пользу, Борисов заинтересовался мной и постепенно превращался в черного слона, который двигается лишь по черной диагонали, желая объявить первых шах моему королю.

Я проверил квартиру – все так и было, как я оставил перед уходом на встречу с Аней. Я вывел ноутбук из спящего режима и проверил почту. Спам, несколько писем с форума разработчиков с потенциальными предложениями работы, и меил с неизвестного адреса, состоящего из производного набора букв и чисел. Я кликнул по нему. В нем была лишь одна фраза – «Я знаю, что произошло с твоей сестрой.»

Я откинулся на спинку кресла, в голове шумело, неужели похититель это написал мне. Я быстро набрал ответ – «Кто ты? Где Аня?», письмо отправилось, я подождал десять минут, обновляя почту, но ответа не было. Что происходит, я что попал в какой-то триллер? Этого не может быть, это сон, мне нужно проснуться, выпить горячего кофе заниматься работой, встретиться с Аней. Но все ощущения говорили, что это не сон, это какой-то осенний кошмар, будто мрачный вершитель судеб где-то на небесах решил, что пришло время испытать меня на прочность. Демиург, создавший мир насилия, в котором мы живем. Хватит, подумал я, надо прийти в себя. Я заварил себе кофе и сел у окна. Кофе привел меня немного в чувства, я выкурил сигарету, затушил ее в банке из-под каких-то неведомых консервов, хранящейся у меня на подоконнике для таких случаев. Через грязноватое от разводов дождевых капель окно я наблюдал за двором, благо обзор был достойный. Где-то подо мной восседали старухи на своей унылой рогоже, вот детская площадка, состоящая из горки, лазалки и грибка, левее мусорные баки, с потрошащим их бомжем, вот парковочные карманы вдоль островка газона. Я не мог понять, есть ли что-то инородное в этом дворе, на первый взгляд казалось, что нет. Через двор неспешно шли люди, транзитом в соседние дома, магазины, метро, изредка проезжали машины по двору. Обычная серость будней. В углу двора стояла большая трансформаторная бетонная будка, с покрытой мхом крышей. Почему-то мой взгляд задержался на ней. Сначала я не понял, на что отреагировал мой мозг, но потом увидел, что за раскидистыми кустами, с которых облетела листва и остались лишь частые ветви, стоял какой-то силуэт. Я пригляделся – мне не показалось, там кто-то стоял, не двигаясь смотрел в сторону моего подъезда. Мне стало не по себе. Что-то было странное в этом силуэте – он не мочился на стену будки, не курил, не завязывал ботинки, не копался в телефоне, просто стоял как оловянный солдатик, держа руки в карманах короткой серой куртки. Я поставил пустую чашку на подоконник, оделся и решительно вышел из квартиры с целью разобраться кто это там стоял за кустами. Старухи проводили меня надменным и осуждающим взглядом. Я пересек двор и заходил слева будки, чтобы иметь эффект неожиданности. Но когда я вывернул из-за будки, зайдя в тыл позиции, где стоял незнакомец – там никого уже не было. В луже под кустом плавал одинокий окурок. Почему-то у меня не было сомнений, какой он марки. Я присел над лужей, веткой подтянул его к себе и удостоверился – парламент. Вероятность стечения обстоятельств растворялась с большой скоростью. Я огляделся, пустота, во дворе никого не было, лишь ветер раскачивал ветви кустов.

Я посмотрел на часы – до встречи оставалось менее часа, я решил направится к метро и не опаздывать. Проходя мимо старух, я мимолетно спросил, не интересовался ли кто-то мной еще, не видели ли они мужика в серой куртке, на что старухи отрицательно покрутили головами, брюзжа что-то мало разборчивое и охая.

Через дворы я вышел к станции метро, окунулся в теплый светлый вестибюль, смешался с толпой спешащих пассажиров и сел на нужный мне поезд. Привычный гул метро и суета отвлекали от мрачных мыслей. Доехав до нужной станции, я поднялся наверх по длинному эскалатору и покинул подземный транспортный мир. Выйдя из дверей метро, я окунулся в разгулявшуюся непогоду, ветер и дождь объединились, что бы выстудить мир, но я был готов к этому – сменил пальто на теплую куртку с капюшоном, который и надвинул на лоб. Паб «Черч» находился в тиши старых московских переулков и проходных дворов, на первом этаже дома, типичного сталинского ампира, с аркой посреди, барельефами и высокими потолками.

Дверь в паб представляла собой аркообразные ворота, одна из створок которых была открыта, а вторая зафиксирована, из темного дерева, пробитая огромными то ли гвоздями, то ли клепками на средневековый манер. Войдя в полутьму паба, я понял, почему он так назывался – Черч – это церковь с английского. Помещение было стилизовано то ли под католическую часовню, то ли под трапезную. Бар представлял собой гигантский стилизованный алтарь с резными крестами, за которым стоял большой шкаф с выпивкой, на церковный манер он был приподнят над залом на пару ступеней. В зале стояли длинные столы со скамьями, будто это не московский паб, а монастырь 14 века из романа Имя Розы. В углах стояли похожие на исповедальни приватные столики, отгороженные от зала деревянными стенками. Освещался бар огромной люстрой на потолке, лампочки которой были стилизованы под свечи. В зале в это время практически не было посетителей, я заказал у скучающего бармена пиво и направился к нужному столу рядом с баром. За загородкой был небольшой квадратный столик, деревянные стулья, оббитые бархатом. На столе стоял одинарный подсвечник со свечой, при желании можно было его зажечь, что создавало особую атмосферу. Я повесил куртку на вбитый в стену крючок, сел за стол и отхлебнул немного темного пива. По пабу тихо плыла классическая музыка, по стенам бродили тени бармена, неспешно полирующего бар тряпкой, беззвучно передвигающегося от посетителя к посетителю официанта с кружками пива. Мне казалось, что я попал в декорации Семнадцати мгновений весны и встречаюсь я с пастором подпольщиком под носом у гестапо.

Пиво постепенно расслабляло и осенний холод покидал меня. Я чиркнул спичкой и зажег свечу, веселый огонек заплясал, слегка дымя. Я достал сигарету и закурил, табачный дым прошел сквозь легкие, снял стресс и расслабил меня своими ядами. Я откинулся на спинку жесткого стула и стал смотреть на огонек, как уверяли в интернете, смотреть на него можно было вечно. Внезапно по ту сторону огонька возник темный силуэт. Я поднялся, передо мной стоял человек лет сорока в бежевом плаще, овальное лицо, короткая стрижка черных густых волос, карие глаза, аккуратный нос прямой нос, тонкие губы. Лицо человека было обыденным, такого можно встретить на улице и не вспомнить уже через час. Он коротко представился – Ганецкий. Затем, пристроил плащ и шляпу на крючки на стене и сел за стол. Одет он был в черный свитер поверх белой рубашки и в черные классические брюки, завершал образ черные классические туфли.

– Итак, вы Виктор? Я вас слушаю. – беззвучно подошел официант и поставил перед Ганецким чашку кофе.

– Да. – я кратко поведал ему историю последних двух дней, про исчезновение, надпись на двери, перевернутый крест на стене, гипотетическую слежку за мной, опустив моменты, связанные с Лизой. Ганецкий ничего не записывал, молча пил кофе, внимательно смотрел на меня и не задавал вопросов. – Я хочу, чтобы вы мне помогли, мне вас рекомендовали. – подытожил я.

Ганецкий поставил пустую чашку на стол и отодвинул ее в сторону. Повисла тягучая пауза, динамики затянули лакримозу.

– Судя по тому, что вы мне рассказали, мы имеем дело с профессионалом. Нужно понимать, что похитить человека без следа не так-то и просто, всегда есть тот, кто что-то видел или слышал. Судя по тому, что прошло почти двое суток, а никакой информации нет – значит присутствовала серьезная подготовка. Мотив пока не ясен, выкупа никто не просил.

– Сегодня я получил странный емеил, кто-то написал, что знает, что случилось с Аней.

– Вы уже сообщили об этом следствию? – я отрицательно замотал головой, Ганецкий утвердительно кивнул, ободряя такой ход.

– Врагов не было, угроз не было, бойфренда не было, мотива не было. Значит перед нами может быть маньяк, которому важна не личность вашей сестры, а ее внешность, возраст, физические данные. – Ганецкий откинулся на спинку стула, изучающе глядя на мою реакцию.

Перед глазами замелькали тени, ассоциации с фильмами ужасов, трупами из Криминальной России и прочих источников, где-то когда-то видимых мной.

– Единственное, что здесь хорошо – то, что она еще может быть жива. Психопаты такого уровня планирования и подготовки не ориентированы на быстрое убийство. – Ганецкий достал пачку мальборо и закурил. Табачный дым заволок его лицо, мне казалось, что он превратился в инфернальную сущность в своем черном свитере.

Да уж, хорошие новости. Я положил окурок своей сигареты в пепельницу, и отхлебнул пива, пытаясь придать своим мыслям последовательность. В образе Ганецкого чувствовалась холодность и отстранённость, видимо он часто встречался с тьмой и привык не тратить эмоции на пустые сопереживания.

– Вы можете помочь мне найти ее? – мой голос был полон безысходности.

– Я могу провести независимое расследование, скажем так, но это будет стоит столько. – он написал на салфетке шестизначную цифру и пододвинул ее ко мне. Сумма меня устраивала, по крайней мере я мог ее собрать относительно быстро. – Сумма не окончательная, могут быть другие расходы. – я согласно кивнул.

Ганецкий продиктовал мне свой номер, мой номер у него уже был.

– Номер только на крайний случай и пока на него не звоните. Встречаться будем лично, я уверен, что ваш Борисов уже взял вас в разработку и ваших контактов. Поэтому заведите себе другой номер, купите на сим карту на рынке на чужие данные либо придумайте их сами. С него на мой номер пришлете смс с словом «Церковь», и я пойму, что это вы. Деньги приготовьте наличными и оставите их здесь бармену. После этого Ганецкий встал, надел плащ и шляпу и не оглядываясь вышел на улицу. Я допил пиво и проверил смартфон. Там были сообщения от Лизы и пропущенный вызов от Борисова. Я написал Лизе, что освободился, она ответила, что заедет за мной, отказываться я не стал.

В пабе становилось людно, люди заходили, занося с собой порывы ветра, холодный воздух спешили раздеться и заказать пиво и погрузится в теплый алкогольный релакс. Дверь открылась и в паб вошла Лиза, на ней было черное пальто и шляпа, в руках красивая сумочка вероятно от известного модного дома. Я вышел из-за столика и помахал ей.

Она сняла верхнюю одежду и села за стол, где еще пол часа назад сидел Ганецкий. Подошел все тот же официант и Лиза заказала латте, я попросил принести еще пива.

– Ну, что скажешь? – Лиза сгорала от нетерпения, видимо мой вид указывал на то, что я раздавлен грузом информации.

– Приходил человек, назвался Ганецким, лет сорока, явно откуда-то из министерства добрых дел. – хмыкнул я. Официант принес латте и пиво. Тьма чернее ночи, так и говорил пиво своим видом. Официант был усат, с пробором посреди головы, в белом фартуке с висящим полотенцем на руке. Ни дать, ни взять – старорежимный половой. Паб, похожий на церковь, темное пиво, роскошная молодая девушка напротив, тихая классическая музыка, казалось, что я провалился в какой-то нуар фильм из своих серых будней it специалиста. Искажение реальности как награда за пропажу сестры. Бог дал, бог взял. Истинный смысл причудливого баланса мироздания. Я достал еще одну сигарету и глубоко затянулся, будто мне не хватало воздуха, а сигарета призвана это исправить. Лиза отпила немного кофе своими притягательными губами, на которых была приглушенная красная помада. От нее пахло чем-то цитрусовыми, вероятно очередной люксовый парфюм, который я не мог по достоинству оценить из-за табачных клубов дыма, заполняющих исповедальню. Лиза ждала продолжения, взгляд ее изумрудных глаз сканировал меня. Я отпил темного пива, тьма приятно разлилась по телу.

– Он сказал, что это работа профессионала, возможно маньяка, написал вот на этой салфеточке сумму и сказал, что поможет. – кривая ухмылка исказила мое лицо.

– Ты ему не веришь?

– Я его первый раз в жизни видел, как я ему могу верить. Но он пришел от серьезного человека и выбора то особого нет, не на Борисова же рассчитывать, он тут звонил кстати.

– Ты не перезвонил ему?

– Пока нет. Надо деньги в банке снять, столько сколько Ганецкий написал за 1 день не снять. Сейчас перезвоню Борисову.

Я достал телефон и кликнул по пропущенному. Борисов взял сразу, будто ждал моего звонка. Хотя такие хмыри как он часто сразу берут трубку, будто это их кармическая задача и они ей свято следуют. Из короткого монолога Борисова, я понял, что он хочет видеть меня сегодня в отделении. Я сказал, что буду через пару часов.

– Мне кажется, он взял меня в оборот. Этот Ганецкий намекнул тоже, что не стоит доверять Борисову и нужно купить новую симку на рынке.

– Каков план? Ах, да, я сегодня все-таки ездила в университет, Борисов уже был там вчера и опрашивал студентов, знавших Аню, искал врагов, конфликты, грязь и разврат. Не знаю, нашел или нет, но с кем я говорила, никто о таком не слышал в жизни Ани. Во двор к Ане не успела, давай вечером съездим, поговорим с людьми, как раз люди с работы пойдут домой.

– Сейчас поеду на рынок за сим картой, потом в банк, потом к Борисову. Потом поедем посмотрим, что там у дома Ани.

Я допил пиво, оделся и пошел в уборную. Уборная была за баром, что тоже было весьма похабно, проводя аналогии с храмом. Я помочился в тесной грязной кабинке. Почему-то в любом пабе уборные грязные, видимо так заложено мирозданием. Я наклонился над потрескавшейся раковиной и умылся холодной водой. Пивной туман отступил, мысли прояснились. Бумажных полотенец предусмотрено не было. Я вышел в зал, где меня уже ждала одетая Лиза. Уходя, я почувствовал на себе пристальный взгляд, обернулся, на меня смотрел бармен, неспешно протирая пивной бокал маленьким полотенцем.

На улице расходилось ненастье, дождь набрал силу и барабанил по тротуару, создавал лужи и ручьи, впадающие в ливневую канализацию, забитую желтой листвой. Мы прошли вдоль дома и свернули в небольшой переулок, где нас дожидалась Лизина машина, работающая на холостом ходу, создавая внутри теплый уют. Ветер успел накидать на лобовое стекло листву. Мы сели в салон – уже ставшее привычным удобное кожаное сиденье, приятные ароматы, ощущение уверенности.

Выехав из переулка, мы направились на один из крупных рынков, где рассчитывали повысить нашу анонимность. Для конспирации мы запарковались во дворах, а до рынка дошли пешком. В огромном павильоне бойко шла торговля, тут можно было купить все – и свежее мясо, и жирный сыр без заменителей, орехи макадамия, чурчхеллу, одежду и мобильные телефоны на любой вкус. Мы подошли к ларьку, витрины которого были заставлены бушными телефонами и рекламой сотовых операторов. Толстый азербайджанец в полосатом свитере и распахнутой кожаной куртке сразу нами заинтересовался, вышел из ларька и опершись о створку двери стал наблюдать за нашим выбором.

– Спрашивайте, говорите, все покажу расскажу, лучше телефоны, лучшие цены, сразу подключим симку, все сделаю! – продекламировал он.

Я выбрал смартфон актуальной модели по демократичной цене, Лиза выбрала дорогой айфон. Мы сделали вид, что нас в первую очередь интересовали смартфоны, а не подключение, что бы не вызвать подозрения продавца.