Текст книги "Любовь и страхи Марии"

Мария деньги достала, хотя и поняла, что вряд ли ей стоит ждать помощи от этой женщины. Она же ничего ей толком и не сказала. Корректировать судьбу? Что же это значит? В ее судьбе может кто-то что-то исправить? Всего за сто долларов? А если больше заплатить? Грустные мысли не покидали Марию, когда она вышла из дома гадалки. Только что ей за достаточно большие деньги откорректировали судьбу. Мария, конечно, надеялась, что это ей поможет, но доверять Лилии на сто процентов она не могла. Тем более та ей ничего толком не объяснила. Не у гадалки надо искать ответы на вопросы, что мучили Марию.

Город казался праздничным, ярко сияло солнце. Мария ехала по светлым улицам, удивляясь, как здесь ее могла подстерегать опасность. Раньше ей просто было хорошо и спокойно. Теперь, даже если она и не выглядела взволнованной, в глубине души сидела тревога…

Позвонили из «неотложки», назвали знакомый адрес. Ребенок из того самого дома в Арбатском переулке…

– Да, я знаю этот адрес, я там уже была. Снова температура?

Мария недовольно поморщилась. Воспоминания об упавшей связке кирпичей были очень яркими. Она боялась заезжать в знакомый двор, но эти дни требовали от нее постоянного преодоления собственных страхов. Ничего не поделаешь – работа. В конце концов, она обещала матери ребенка, что приедет на ее вызов в любое время. А не выполнять обещания Мария никогда не позволяла себе.

* * *

Ничего серьезного с малышом не произошло. Он разложил игрушки на ковре, строил домик из деревянных кубиков. Мария осмотрела его, и ребенок вернулся к своим занятиям.

– Мы вам очень благодарны и очень вам верим. Вы знаете, мы просто счастливы, что отыскали, наконец, для нашего ребенка такого врача! – Марии было приятно слышать комплименты в свой адрес.

– А я очень рада, что все развивалось так, как я сказала. Я не сомневалась, что волнуетесь вы зря. А что касается вашего дисбактериоза, принимайте то же самое, что назначил вам ваш врач, но немножко по другой схеме. Это лекарство до еды, а это, наоборот, после. А это не за полчаса, а за час. – Она внесла изменения в схему, которую нарисовала прежде участковая. Участковые же вечно спешат, нет у них времени на то, чтобы почитать новые статьи, сходить на семинары.

– И это все? Неужели так важно, в каком порядке принимать? – удивилась женщина. Она внимательно изучала рекомендации Марии.

– А вы подождите всего месяц и сами увидите, что важно, а что нет. Вы своего ребенка просто не узнаете.

Визит не был долгим. Мария спустилась по лестнице, по дороге к машине позвонила в клинику:

– Алло, все в порядке. Я освободилась.

Она инстинктивно обошла место падения кирпичей, слушая, как ей что-то рассказывает Наташа, впрочем, она не вникала, что говорит диспетчер. Выключив телефон, Мария открыла машину, но остановилась, подняла голову взглянуть на тот участок крыши, с которого упали кирпичи.

В этот момент ее снова кто-то сфотографировал… Незнакомец тут же выбежал из двора, и Мария опять не заметила странного фотографа…

Она села в машину, завела мотор, но не тронулась с места. Посидев некоторое время неподвижно, Мария выключила мотор и вышла из автомобиля. На этот раз во дворе никого не было.

Она быстро нашла черный ход. Спотыкаясь о битый кирпич, стала карабкаться по сумрачной лестнице. Чертыхалась, то и дело останавливалась. «И куда тебя, дура, несет? – спрашивала себя полушепотом. Потом добавляла, пытаясь подражать Дашиному голосу: – Не сходи с ума!» И сама же понимала, что ее поведение вряд ли можно считать нормальным. В подъезде пахло неприятно, повсюду валялись куски штукатурки. Мария, с трудом сдерживая отвращение, пробралась на крышу. «Теперь я должна еще и акробатом быть», – подумала она, карабкаясь по шатающейся лестнице. Она быстро заметила кусок отвалившегося фронтона. Крыша вообще была в плачевном состоянии. Дом, видимо, давно нуждался в капитальном ремонте. Вот-вот посыплются и остальные кирпичи. Может быть, и права была ее разумная дочь: упавший к ногам Марии кусок крыши – не более чем случайность. А Мария уж и давай фантазировать: связала все происходящее, решила, что за ней кто-то охотится, определила подозреваемого – бывшего мужа, конечно, кто еще подходит на роль злейшего врага? У Марии вообще не было врагов. Только вчера, пожалуй, открылся список недоброжелателей.

«Поздно мне уже в частные детективы переквалифицироваться», – усмехнулась Мария. Джинсовая ткань как будто стала светлее, вся юбка усыпана известкой, отряхивать – бесполезно. Ничего подозрительного на крыше старого дома Мария не обнаружила, а одежда была испачкана. Мария недовольно поморщилась, разглядывая юбку.

Вниз спустилась быстро, на этот раз сразу же увидела свою машину. Теперь ей нельзя быть рассеянной.

В салоне звучала спокойная музыка. Мария давно перестала слушать радио, и в бардачке всегда лежали компакт-диски. Она немного постояла во дворе, огляделась вокруг, и, лишь когда успокоилась, ее автомобиль тронулся с места.

Марии предстояло посетить еще одного ребенка. А там она уже решит, как действовать дальше. Хотелось надеяться, что ни в какие экстремальные ситуации ее больше не угораздит вляпаться. Хотя Мария вспоминала своих знакомых, с которыми приключались разного рода несчастья, и примеры из жизни говорили ей, что поговорка «беда не приходит одна» вполне справедлива. Что ж, ей оставалось только ждать развития событий. Никаких оснований для заявления в милицию, к сожалению, у Марии не было. Если она придет туда, от нее просто отмахнутся и пошлют… к психиатру. «Может, мне в самом деле проконсультироваться с Гринфельдом?» – усмехнулась Мария. Она понимала, что он будет рад любому ее визиту, даже если она придет в качестве пациентки.

* * *

На этот раз Марии нужно было посетить грудного младенца. Она делала ему массаж несколько раз в неделю. Груднички – самые симпатичные пациенты. Лежат себе в кроватках – улыбаются безмятежно. Но даже у таких маленьких детишек свои характеры. Вот этот из задиристых. Такой никогда не останется голодным и не будет долго лежать в грязных подгузниках. Активным малышам массаж необходим. Они двигаются больше обычного, мышцы спины все время напряжены, а это мешает развитию младенца. После массажа малыши успокаиваются и тут же засыпают, давая возможность отдохнуть и мамам.

– Это масло из виноградных косточек. Лучшего масла для массажа я не встречала, – сказала Мария матери.

Потом показала женщине, как можно самой массировать ручки ребенка, чтобы правильно и своевременно развивалась мелкая моторика.

– Это все очень важно для нормального развития ребенка. Вы потом сами увидите, как ваш малыш быстрее других научится рисовать и писать. Делайте ему массаж регулярно. Сейчас очень много таких вот активных детей. К сожалению, наша система родовспоможения сейчас такая, что большинство детей нельзя назвать абсолютно здоровыми, и развитие моторики у них немного запаздывает. Но все поддается коррекции. Лучше как можно чаще массировать пальчики, чтобы позже у вашего чуда не возникли проблемы с речью. Нет-нет, не пугайтесь ничего. У вас все будет хорошо. Очень милый мальчик.

Мария вымыла руки в ванной, мельком взглянула на себя в зеркало. Лицо измученное. Не любила Мария свое отражение в те дни, когда ей не удавалось выспаться. В студенческие годы все сходило с рук. Можно по две ночи не спать перед экзаменом, но после тридцати женщина может выглядеть и на двадцать, и на сорок. Сейчас ей на вид было не меньше сорока. Гринфельду, наверное, не понравилось бы… Но какое ей, собственно, дело до мнения Гринфельда. Мария отметила про себя, что в таком виде никогда бы не явилась к бывшему мужу.

– Следующий сеанс во вторник, – сказала она матери ребенка уже в прихожей и протянула квитанцию.

Поправила волосы, снова взглянула в зеркало и на этот раз даже улыбнулась, словно просила у своего отражения выглядеть симпатичнее. Еще не успела выйти из квартиры, как зазвонил мобильный.

– Алло? – ответила Мария.

– Ты была на крыше… Но ты не нашла там никаких следов… – Хрипловатый вкрадчивый мужской голос насторожил ее.

– Алло? Кто вы? – Страшная догадка заставила Марию похолодеть от ужаса.

В ответ – короткие гудки. Кто-то следил за ней. Неужели все это время за ней следили?.. Как она могла не заметить?!

– А во сколько вы придете во вторник? – буднично спросила ее хозяйка квартиры. Но Мария была настолько взволнованна, что не сразу поняла, о чем же ее спрашивает эта женщина.

– У вас что-то случилось? Что с вами? – всполошилась мать ребенка.

– Нет-нет, ничего. Просто неожиданный звонок. Не дадите ли вы мне стакан воды?

– Сейчас принесу! – Женщина быстро пошла на кухню.

Мария выпила воду и лишь потом обратилась к женщине:

– Во вторник я могу подъехать в одиннадцать или в пять.

На улице мобильный телефон зазвонил снова.

– Алло?

Все тот же мужской голос сказал, растягивая слова:

– Будем считать, что кирпичи упали сами…

– Кто вы такой?! – закричала Мария.

– Я рад, что ты начинаешь мной интересоваться. – Она уловила в его голосе ехидную интонацию и вздрогнула.

– Кто вы? Что вам от меня нужно?

– Именно это мне и нужно, – ответил он многозначительно и положил трубку.

Мария готова была вышвырнуть свой телефон! Теперь она уже ни о чем не могла думать. Она знала, что кто-то хочет ее запугать или даже убить… В этой ситуации вряд ли можно расслабиться и отвлечься. Вдруг пошел дождь. Мария добежала до машины, села за руль и тронулась с места. Пешеходы достали разноцветные зонты.

Вскоре дождь прекратился. Мария выключила дворники и, скользя взглядом по улицам, удивилась, что внешне ничего не изменилось. «А с чего бы это городу и людям меняться? Это же в моей жизни происходит что-то из ряда вон выходящее», – остановила она себя.

Она ехала по городу, окутанному легким прозрачным туманом. И он казался ей таким нереальным. Марии хотелось бы, чтоб все происходящее с нею оказалось всего лишь сном, ночным кошмаром. Вот сейчас она проснется, приготовит завтрак Даше, позвонит на работу… Как будто ничего и не случилось. Все встанет на свои места. Наташа назовет ей адрес, Мария заведет автомобиль… Стоп, кто-то уже сигналит ей. Она задерживает движение: проморгала зеленый свет.

Нет, это не сон. Это реальность, которая пугает своей неотвратимостью. Она гораздо хуже любого ночного кошмара. Чтобы «проснуться», недостаточно просто открыть глаза, нужно предпринимать какие-то действия. Только какие?..

* * *

Весь день прошел в разъездах. Между беседами с родителями пациентов Мария пыталась сосредоточиться на возникшей проблеме, вспомнить голос человека, который звонил ей днем.

Вечером заехала в офис мобильной компании. Он находился не так далеко от ее дома. Здание располагалось в шумном центре. Напротив был сквер, где на скамеечках сидели молодые девушки и парни, громко смеялись…

Мария прошла, не обращая на них внимания, ко входу в офис. Там без труда нашла дверь, где висела табличка «Менеджеры по работе с абонентами». Однако пришлось подождать около получаса, поскольку возле дверей была очередь.

– Скажите, пожалуйста, к кому я могу обратиться? Мне нужно установить определитель номера, – сказала Мария, зайдя в кабинет.

– Проходите ко мне, – ответила одна из служащих, совсем молоденькая девушка.

– У вас есть дома Интернет? – спросила девочка.

– Есть, у дочери, – ответила Мария и села напротив менеджера.

– В таком случае впредь вы можете не стоять в очереди, а подключать услуги, не выходя из дома.

– Спасибо, но… мы с дочерью не умеем, – растерянно ответила Мария.

– Хорошо. Я вас подключу. Скажите, пожалуйста, ваш номер. И документы у вас есть при себе?

Мария назвала номер мобильного и показала паспорт.

– Вы знаете, что это услуга платная? Вам это будет стоить полтора доллара в месяц.

– Это не важно. Огромное вам спасибо!

У Марии зазвонил мобильный телефон.

– Алло?

– Ты подключаешь определитель… Это хорошо… Как видишь, я слежу за каждым твоим шагом… Но определитель – это бесполезно… Все равно ты скоро умрешь, – прошипели в трубку.

Он не дал ей сказать ни слова, выключил телефон. Мария была в отчаянии. Она посмотрела на девушку умоляющим взглядом, но не знала, о чем можно ее просить. Никто не мог помочь ей сейчас.

– Что-то случилось? – спросила служащая равнодушно и посмотрела на часы: рабочий день подходил к концу.

– Меня кто-то преследует, – неожиданно призналась Мария. Редко у нее возникало желание пускаться в откровенные беседы с незнакомыми людьми, которые к тому же не проявляли к ней особого интереса. Одно дело – поделиться неприятностями с сестрой или подругой, другое – посвящать в свои проблемы, тем более такие, девушку, которую видишь впервые.

– Да, такое бывает, – вежливо ответила девушка.

– Вот он сейчас позвонил… Откуда он знает, где я? А номер не определился!

– Услуга начнет действовать через несколько минут. Избегайте давать свой номер случайным людям. А теперь извините, я вынуждена принять следующего посетителя. У меня очень мало времени. – Дверца захлопнулась, Мария поняла, что посторонние не станут ее выслушивать. Может, оно и к лучшему…

Она встала и отошла от стола. На ее место тут же сел какой-то мужчина. Уже у дверей Мария остановилась внезапно, вернулась к девушке:

– Извините, а как можно определить, кто мне сейчас позвонил?

– К сожалению, никак.

– Ну как же так? Кто-то звонит мне прямо в офис вашей компании, угрожает мне прямо тут, у вас, и вы ничего не можете поделать? – возмутилась Мария.

– Поймите, он звонит не в офис, он звонит вам. Радиоволны везде. То, что вы находитесь сейчас в нашем офисе, не имеет значения.

– Странное дело, – растерянно пробормотала она, заметив усмешку посетителя.

Она вышла из офиса. Постояла немного, запрокинула голову и пробежалась взглядом по крыше дома. Потом осмотрела окружающих – их было не так много. Среди них Мария сразу заметила подозрительного мужчину, стала наблюдать за ним, пытаясь не упустить из виду ни один жест, ни одно движение. Ей показалось, что он нагло усмехнулся, встретив ее взгляд.

Странные телефонные звонки, преследовавшие Марию на протяжении всего дня, убедили, что опасения были не напрасны. Страх оказался обоснованным. И теперь уже никто не убедит ее в том, что ей пора записаться на прием к Гринфельду. Мария ругала себя за то, что действовала необдуманно. Ее преследуют, хотят убить, настойчиво напоминают о своих планах, а она не может взять себя в руки. Она даже не знает потенциального убийцу, не может найти мотивов, кроме права на жилплощадь, которым обладает ее бывший супруг Александр. Ей нужна помощь. Похоже, самой с этой ситуацией Марии не справиться. Только вот мужчина, которого она заметила, ускользнет, пока она найдет какую-либо помощь. И снова ей пришлось действовать спонтанно. Немного подумав, Мария решилась. Она направилась прямо к этому человеку. Мужчина выглядел довольно подозрительно, прятал правую руку за спину и все время поглядывал в сторону Марии. Однако он очень удивился, когда незнакомая женщина приблизилась к нему.

– Кто вы такой? Чего вы от меня хотите? Вы думаете, я вас боюсь? – услышал он.

– Извините… Я не понимаю вас.

И тут он неловко отстранился. К нему подбежала девушка, удивленно посмотрела на Марию. Мужчина поцеловал девушку и достал из-за спины букет цветов. Та рассмеялась от счастья, и они ушли.

Мария осталась одна. «Как нелепо я себя вела», – разозлилась она на себя и побрела к автомобилю. Она понимала, что надо успокоиться и трезво проанализировать сложившуюся ситуацию. Но все рассыпалось на какие-то эпизоды. И тот страшный голос постоянно звучал в памяти… голос наблюдавшего за ней человека, которого она даже не видела… Совершенно не ясно, зачем ему убивать Марию, совершенно не ясно, кто он такой…

«Избегайте давать свой номер случайным людям…» – как сказала ей служащая компании мобильной связи.

Загорелся красный. Мария остановилась. Она попыталась сосредоточиться и все вспомнить. И в ее памяти поплыли картинки: лесное шоссе, незнакомец, два автомобиля, надвигающаяся темнота.

– Мне нужны твои данные, – произнес лже-Виталий.

– Да-да, конечно. Сейчас, – она перетряхнула сумочку и достала визитную карточку. – Вот, пожалуйста.

«Черт! Я же все ему дала! На визитке мои данные: фамилия, имя, отчество, номер мобильного телефона, номер домашнего телефона, номер телефона офиса, адрес „неотложки“! Какая же я дура!» – Марии стало досадно, что она сразу не поняла, кто мог ей звонить.

– Я даже не взяла его телефон! – сказала она вслух.

Близилась ночь. Стемнело. Весь день прошел в суете, в поисках причин и мотивов, весь день ее запугивали… Наверное, пора было начинать привыкать к этому и учиться быстро действовать в экстремальных ситуациях. Страх ее достиг пика, и ее утешало только то, что это нормальная реакция. В ее положении страх только обостряет инстинкт самосохранения.

Ночной город пугал, она ехала неспешно, останавливалась, когда загорался красный сигнал светофора. Ей нельзя было рисковать. В конце концов, если бы ее жизнь принадлежала только ей, было бы не так страшно, но у нее еще есть Дашенька, и отцу до этого ребенка, похоже, нет дела. Как же Марии было обидно, и не только за себя… У ребенка должны быть родители: отец и мать. Мать не может подарить девочке еще и любовь отца. Слишком часто Мария грустила. Ей всегда казалось, что ее дочери чего-то не хватает.

Тут снова тревожно зазвонил телефон:

– Вам что, уже известно, куда я еду? – резко спросила Мария, решив быть агрессивной. Надо было показать этому уроду, что она вовсе не боится его, более того, настроена решительно и будет действовать!

– Мам, ты где? Что случилось? – Милый и родной голос Даши успокоил Марию, ей захотелось обнять дочь, погладить ее по шелковистым мягким волосам.

– Извини, дочка. Я еду домой… – устало сказала Мария.

– Мам, тут нам звонил какой-то мужчина… Тебя спрашивал.

– Пока я не приеду, никому не открывай и не снимай трубку. – Мария едва сдержала себя, чтобы не закричать.

Она прибавила газ. Улицу проехала быстро, не остановившись ни на одном перекрестке, дальше могла быть пробка. Мария очень волновалась, но путь оказался свободен. Теперь можно было не беспокоиться, в это время уже меньше машин.

Телефон снова зазвонил, Мария взглянула на дисплей: номер не определен. Она тяжело вздохнула и включила телефон, но не сказала ни слова. Трудно было только сдержать дыхание, оно выдавало ее взволнованность.

– Слышу – узнала. – Знакомый голос звучал спокойно.

Мария ничего не ответила, и ее собеседник выдержал эффектную паузу. Он старался запугать ее и словами, и молчанием. Мария понимала это. Вскоре он заговорил, четко произнося каждое слово:

– Мой номер ты никогда не увидишь – я спрятался… Так что ты напрасно подключила определитель. Но ты уже и сама это видишь, не так ли? Ты поняла меня? Никогда ты меня не найдешь. Но говорить о том, что я тебя убью, я больше не буду… Во-первых, тебе это неприятно. Во-вторых, ты это и сама знаешь, и в-третьих, ты прослушивание можешь поставить. Поэтому я буду посылать тебе… другие знаки… Жди! – В трубке раздался злорадный смех.

Мария почему-то подумала, что ждать долго не придется. Она хотела спросить, зачем этот человек звонил домой, но услышала короткие гудки.

– Что ж, до связи, подонок! – сказала Мария в пустоту и выключила свой телефон.

Глава вторая

Мария шла по ночной улице, свернула на пустырь. Ей знакома была эта местность. Как-то раз ей уже приходилось идти здесь. Неподалеку был расположен ламповый завод. Промышленная зона, нет жилых домов, не горит ни одного фонаря. Люди редко проходят здесь даже днем.

Она брела почти наугад, едва различая путь. Нет ничего более ужасного, чем промышленные зоны. Мария читала иногда детективы и знала, что именно в промзоне часто находят трупы. Ей, конечно, трудно было справиться со страхом, который уже душил ее, в горле рос ком – все эти ощущения стали уже немного привычны. Каждый шаг казался невероятно громким. Постепенно Мария справилась с волнением. Скоро она выйдет на освещенную улицу, до поворота оставалось метров двадцать – тридцать.

Вдруг раздались шаги. Она быстро среагировала – достала из сумочки скальпель. Впереди нее раскинулся глухой забор, ворота закрыты – бежать дальше некуда. Мария резко обернулась и увидела преследователя. Она даже не успела удивиться его необычной внешности. Перед ней предстал японец. Он улыбнулся Марии, блеснули белоснежные зубы, и вдруг японец взмахнул большим самурайским мечом, который до этого прятал за спиной. Ноги Марии в тот момент подкосило, она услышала страшный треск – и неожиданно все осветилось, как будто включили тысячу фонарей. Мария увидела эту пустынную местность сверху, словно бы взлетела над ней, и пустырь неожиданно стал таким маленьким, что мог уместиться у нее на ладони. И только она взлетела, как все ее тело пронзила резкая боль – она упала, ударилась о землю и замерла.

Все вокруг снова обрело свои прежние размеры. Японец стоял над ней и улыбался. Он не произнес ни слова. Печально светили звезды, они выглядели совсем крошечными и становились все меньше и меньше, их свет медленно-медленно затихал. Мария понимала, что больше уже никогда не увидит звезд…

Вдруг у японца громко зазвонил мобильник, он пошарил по карманам своего пестрого шелкового кимоно, достал телефон и заговорил:

– Алло?

До Марии донесся мужской голос, который она не сразу узнала.

– Я тебя разбудил?

Черт возьми, это же Гринфельд! Мария подскочила на кровати. Удивленно осмотрела себя. Вот она, живая и здоровая, все на месте: голова, руки, ноги. На ней мягкая фланелевая пижама. В ее комнате полумрак, над кроватью включено бра. В руках у Марии мобильный – скоро она совсем не будет с ним расставаться.

– Гринфельд, это ты? – спросила хрипло Мария.

Она только сейчас осознала, что японец не убил ее. Сны стали невероятно реальными и походили на тот кошмар, что завладел ее жизнью. Мария испуганно оглядела комнату, словно бы не веря, что осталась жива после встречи с японцем. Хорошо, что сны заканчиваются пробуждением…

– Мария, конечно же это я, твой старый недобитый сионист Гринфельд… Ты что, не узнала? – Он сидел в своем кожаном кресле, положив ноги на стол, и вырезал очередную красотку из порнографического журнала.

– Зачем ты звонишь? – Мария сердилась, и Гринфельд это понимал.

– Я звоню сообщить, что в целом мире я совсем один. – Красотка готова, теперь можно ее разрезать, однако «недобитый сионист» Гринфельд медлил, он вслушивался в знакомый с юности голос Марии.

– И ради этого ты разбудил меня среди ночи? – Возмущения в ее тоне не прозвучало, и это ему понравилось.

Марии просто стало жаль его, она вспомнила, как он беспомощно смотрел, когда приставал со своим предложением руки и сердца. А началось это еще на втором курсе медицинского института, и хотя с тех пор прошло столько лет, но Гринфельд не оставил своего намерения жениться на Марии – то ли из-за упрямства, то ли все же по-настоящему любил ее, хотя Марии в это верилось с трудом.

– Извини, я просто не подумал, что ты можешь спокойно спать, когда я так страдаю.

– Ну я, может, тоже страдаю иногда, но не звоню посреди ночи тебе или еще кому-нибудь, – упрекнула его Мария.

– Извини, впрочем, я уже извинялся, – угрюмо пробормотал Гринфельд.

– Скажи, может ли человек сойти с ума и сам этого не заметить? – неожиданно поинтересовалась Мария: раз уж психиатр позвонил ей сам посреди ночи, почему бы не получить бесплатную консультацию.

Однако Гринфельд не понял ее:

– Пожалуйста, не надо упражняться в остроумии – я такой же нормальный, как и все вы. И вообще, психиатр не может быть психом. Ибо норма – это не те, кого больше, а те, кто уполномочен решать, что такое норма. Понятно? – резко спросил он и тут же раскромсал порнозвезду на мелкие кусочки. Теперь Мария его по-настоящему разозлила. На днях еще таблеточки предлагала попить.

– Я не о тебе. Вечно ты все принимаешь на свой счет. Мне только что приснился японец, который отрубает мне голову. Что это означает? Я сошла с ума? – Мария встала с кровати и уже расхаживала из угла в угол. Ей было не по себе. Никакого покоя ни днем ни ночью. Недобитые сионисты, самураи с мечами, таинственные незнакомцы в лесу – вот это список! Действующие лица остросюжетного фильма. Кто следующий? По законам жанра, сейчас должен явиться главный подозреваемый.

– Нет, это означает, что ты расистка, – услышала она невозмутимый голос Гринфельда, – если у человека узкие глаза, значит, он несет опасность – вот что у тебя в подсознании.

– Нет, я не расистка, – убежденно сказала Мария. – Ты же сам говоришь, что это не я, а мое подсознание.

– Глупости. В России все прикрываются подсознанием. Но это не подсознание, а варварство.

– Ты не понял – я никому голову не отрубала. Ее отрубили мне. В чем же тут мое варварство – в том, что мне отрубили голову?

– В том, что это сделал именно японец.

Нет, все-таки разговоры с Гринфельдом утомительны. Психиатры всегда готовы фантазировать. И их фантазии редко бывают обоснованными.

– Я не звала этого японца. Он сам ко мне явился. Эдакий самурай. В кимоно. С мечом.

Гринфельд наслаждался беседой с Марией, он снова взял журнал и присмотрел еще одну красотку с огромным бюстом. Блондинок в журнале было вполне достаточно, хватило бы и на полуторачасовую беседу, но Гринфельд не сомневался в том, что Мария так долго с ним беседовать не будет, и с сожалением посмотрел на раскрытый разворот.

– Отдайте японцам Курилы, тогда они не будут являться к вам по ночам и отрубать вам головы.

– Это все твое объяснение? – насмешливо спросила Мария.

– Да. – Он увлеченно вырезал фигурку порнозвезды.

– Иди ты к черту! И знай, что ты не психиатр, а ноль! – заорала Мария и выключила телефон. – Ну и идиот этот Гринфельд, нашла у кого консультироваться, дура! – зло произнесла она.

В комнату вошла заспанная Даша. Без слов села на кровать Марии и обняла ее.

– Все хорошо, маленькая моя. Я, наверно, разбудила тебя. Меня Гринфельд разозлил, позвонил посреди ночи, нес всякую околесицу.

Даша кивнула:

– Спи, мам. Я тоже пойду. И выключи ты все телефоны на ночь. Поспать не дадут людям. Мне в школу завтра.

Между тем Гринфельд остался доволен беседой. Он застал Марию врасплох, та несла чушь о каком-то японце… Что-то, конечно, не то с Марией, но пока вроде бы нет слишком тревожных симптомов. Он прошелся по своему кабинету, подмигнул скелету, выбросил разрезанных красоток в корзину для бумаг. Злоба Марии поднимала его самооценку: он мог управлять чувствами этой женщины. Только ему не дано было понять, что Марии это как раз в нем и не нравилось, и потому он сейчас, по собственному признанию, совсем один.

Почему одинокая женщина отказывалась выйти за него замуж? Гринфельд не понимал. У него было все: частная практика, приносящая пусть не огромный, но стабильный доход, квартира в престижном районе. И он искренне хотел жить с Марией, хотел, чтобы она была счастлива, впрочем, иногда можно было бы и позлить ее, если не подчиняется.

Домой он вернулся поздно, уснуть не мог. «Это не бессонница, это отсутствие сна», – констатировал Гринфельд и решил что-нибудь почитать, не терять же время впустую. Как назло, в доме у него не было ни одной непрочитанной книги, и ему пришлось читать статьи по психиатрии. Он несколько раз выругался, вспомнив, как Мария прокричала, что он не психиатр, а ноль.

– Убить ее за такие слова мало. Я вот и ночью работаю, – проворчал Гринфельд.

Он подумал, не позвонить ли снова Марии, но решил, что сегодня ее больше не стоит мучить, лучше отложить это удовольствие на завтра.

* * *

Утром Мария, взвесив все «за» и «против», приняла решение. Ей действительно нужно было отстраниться от ситуации. Требовалась помощь, лучше бы, чтоб во всем разобрался мужчина. Из списка претендентов на роль детектива категорически был исключен старый друг Гринфельд и бывший муж Александр – они автоматически попадали в список подозреваемых. Оставался один – очень давний приятель. Валера.

С Валерием Мария была знакома с первого класса. Он есть на всех ее школьных групповых фотографиях. В детстве это был очень застенчивый, робкий мальчик, но к пятнадцати годам сильно изменился. Такое случается с мальчишками. Они вырастают за лето и являются в школу первого сентября совсем другими людьми. Сначала девчонки оживились, заметив, как внешне изменился Валера, но в душе он оставался таким же тихим и застенчивым. Мария догадывалась, что еще в школе нравилась ему, но он не был таким смелым в выражении чувств, как Аркадий Гринфельд. Никогда Валера не заикнулся о своих чувствах к Маше. Порой он провожал ее после дискотек или затянувшихся вечеринок, они разговаривали о музыке и о книгах. Валера был очень эрудированным молодым человеком, и Мария ценила общение с ним, но никогда не тянулась к этому парню. Она сама не могла себе объяснить причину такого отношения к приятному молодому человеку. Мама с Ниной неоднократно говорили ей, что к Валерию надо присмотреться, но Мария всегда отмахивалась, ей не нравились такие разговоры. Да и в самом деле, как к нему было присмотреться, если он никогда не говорил ей о том, что она ему нравится. Не признаваться же ей самой в несуществующей любви. Однако многие одноклассницы считали, что Валера с Машей дружат, встречаются. И никто, кроме Марии, не удивился, когда Валерий вместо юридического института, как планировал первоначально, поступил в медицинский, да еще и на педиатрическое отделение.

До первой сессии Валера учился в параллельной группе, но потом уговорил декана перевести его в группу Марии. Из медицинского института на первом курсе вылетают многие. И как только появилась возможность быть ближе к своей бывшей одноклас-снице, Валерий пошел в деканат. К тому времени он уже не был робким и застенчивым.

Мария удивилась, когда после каникул пришла на семинар по латыни и увидела за последней партой Валерия. Сначала ей стало неприятно, но позже она оценила его дружбу. У Валеры был четкий разборчивый почерк, и когда Мария пропускала по болезни лекции, их можно было списать у Валеры. Тогда они пообещали всю жизнь помогать друг другу. Мария улыбнулась, вспомнив о юношеских обещаниях. Чего только она не обещала в своей жизни! Александру, например, обещала любить его всегда, при любых обстоятельствах, но сейчас никаких теплых чувств к нему не испытывала. Валеру не видела много лет, но в трудный момент жизни вспомнила о нем. Теперь бы разыскать Валерия…

Гринфельд и Валера были очень разными. Подружившись с Аркадием, Мария предпочитала в кино и на дискотеки ходить с ним. С Гринфельдом было интереснее. Он поражал ее своими чудачествами и засыпал комплиментами. Но Мария не любила его. От Валеры же она пыталась скрывать дружбу с Гринфельдом, потому что чувствовала в этом мальчике какую-то грозную силу. Он был довольно ревнив. Мария изумлялась, как ей удавалось манипулировать ими!.. Порой даже становилось стыдно, но, в конце концов, никому из них она не обещала вечной любви. Гринфельд был в шоке, когда узнал, что Мария выходит замуж, устроил ей бурную сцену ревности. А Валера пожелал долгой и счастливой семейной жизни.