Текст книги "Кодекс Защитника"

Эдуард Семенов
Кодекс Защитника

Эдуард Семенов родился в 1969 г. Служил в РВСН. Окончил МГУ им. Ломоносова, ВГИК им. Герасимова, МИМ ЛИНК (Президентская программа).

Автор сценария и режиссер детского боевика «“СКВАД”. Эпизод 1. “Внимание, в небе – Покрышкин!”». Серебряный лауреат национальной литературной премии «Золотое перо Руси».

Основные постулаты
Суда Божьего

1. Суд Божий – высшая инстанция справедливости на земле.

2. На Суде Божьем решается выбор царя или князя, непримиримые споры, защита чести и достоинства.

3. Суд Божий считается справедливым только на лобном месте, в полдень, при скоплении народа.

4. Суд Божий – это поединок. Без правил. Без оружия. Без времени.

5. Смерть во время Суда Божьего считается признанием правоты.

6. Отказ от Суда Божьего считается признанием вины.

7. Исход Суда Божьего обжалованию не подлежит.

8. Суд Божий может быть назначен князем, судом, церковью, народом.

9. Обиженный имеет право сам вызвать на Суд Божий обидчика.

10. Перед Судом Божьим все равны.

11. Слабый может выставить за себя Защитника.

Кодекс Защитника

1. Защитник служит только Богу.

2. Защитник с Суда Божьего не кормится и живет только благодарностью.

3. Высшая честь защитника – умереть на Суде Божьем.

4. Защитник не ждет, когда его позовут.

5. Защитник не может быть слабым.

6. Защитник не имеет права отказать слабому.

7. Защитниками не рождаются, защитниками становятся.

8. Защитником может быть любой.

9. Защитник – это человек.

Часть I
Один в поле воин

Предисловие

В лето 20…-е на Земле наступил коллапс. Не было В более у людей веры в справедливость. Брат шел на брата, сын – на отца. Те, кто должен был служить Богу, служили мамоне. До конца света оставался один шаг. Никто не знал, что делать! И тогда на Земле появились Защитники.

Никто не знал, откуда они пришли и куда идут, но везде, где они появлялись, наступало новое время – время Суда Божьего – самого справедливого суда на Земле. И горе тому, кто забыл имя Бога.

Глава 1
Первый Защитник

Прораб махнул рукой.

– Начинайте!

Колонна бульдозеров, взревев дизелями, стала разворачиваться стальными ковшами в сторону садовых участков. Первый бульдозер, урча и выбрасывая в воздух клубы дыма, съехал с дороги и подцепил углом ковша штакетник. Раздался хруст ломающегося дерева.

Пожилая женщина отвернулась и смахнула со щеки слезу. Стоявший рядом старик сжимал и разжимал кулаки, как будто хватал кого-то за горло, и молча смотрел, как рушат дело всей его жизни. То, ради чего он целых двадцать лет трудился на авиационном заводе, крутя гайки и готовя боевые самолеты к полетам в любую погоду, в стужу и зной.

Чуть поодаль стояла группа людей. Толпа зевак. Рядом прохаживался представитель администрации – чиновник из отдела землепользования – в сером костюме и неброском галстуке. Он не вмешивался в разговоры, но внимательно к ним прислушивался.

– Завтра наша очередь.

– Я думаю, там, наверху, знают, что делать.

– А компенсация большая?

– На могилу хватит.

– Вот именно, только на могилу. Сволочи!

Услышав слово «сволочи», чиновник пригрозил толпе кожаной папкой:

– Но-но! Не выражаться! Привлеку к ответственности!

Толпа притихла и уже молча продолжала наблюдать за происходящим. Кто-то украдкой снимал на видеокамеру в мобильном телефоне. Никто не заметил, как на дороге за их спинами остановилась черная машина с тонированными стеклами и из нее вышел мужчина с рыжей бородой, в джинсовой куртке и темных полотняных штанах.

Мужчина подошел сзади к пожилой чете и посмотрел на женщину:

– Почему вы плачете?

Женщина зло покосилась на сердобольного:

– А вам-то какое дело?

Мужчина пожал плечами:

– Может, и никакого. Так что случилось?

– Да вот, город задумал дорогу строить, и так получилось, что она будет проложена по нашему участку.

– Так вам должны были другой дать и компенсацию выплатить.

Старик недовольно хмыкнул:

– Дали, конечно, но разве в этом дело?

Он посмотрел на рыжебородого и махнул рукой – мол, чего уж там говорить! В этот момент бульдозер начал выкорчевывать яблоньки, и старик схватился за сердце.

Мужчина понимающе покачал головой:

– А где же ваши дети? Кто ваш защитник?

Старик удивленно посмотрел на него:

– Был сын. Умер от лейкемии.

– Родственники?

– Одни мы. – Старуха всхлипнула. – Господи, и за что это нам!

Незнакомец решительно повернулся и направился в сторону чиновника:

– Товарищ начальник, именем Бога, остановите бульдозеры. Здесь совершается беззаконие!

Чиновник недоуменно посмотрел на странного человека:

– А вы кто? Ваши документы?

Мужчина не сделал никаких попыток достать из кармана паспорт или еще какой-нибудь документ.

– При чем здесь мои документы? Вы разве не видите, что женщина плачет! Это верный признак, что что-то происходит не так. Надо остановить бульдозеры. Заклинаю вас именем Бога!

Чиновник нахмурил брови:

– Не волнуйтесь, гражданин. Все так, как надо. Есть решение совета депутатов, распоряжение губернатора и даже постановление Конституционного суда.

– Но женщина плачет.

Мужчина в джинсовой куртке взял в руки документы, просмотрел их и строго взглянул на чиновника:

– Они не имеют никакого значения, раз женщина плачет.

Чиновник скорчил рожу, словно только что съел лимон:

– Ну и что? В первый раз, что ли?

Все, что произошло в следующие секунды, администратору третьей категории Инчакову Олегу Григорьевичу пришлось потом много раз пересказывать и один раз написать в докладной записке.

Рыжебородый в несколько прыжков подскочил к бульдозеру, влез на него, рывком открыл кабину и выдернул ключ из зажигания. Бульдозер встал. Мужчина пробежал к следующему бульдозеру и проделал ту же операцию. У следующего бульдозера дверь кабины была уже закрыта. Он несколько раз ударил кулаком по стеклу, но водитель только отмахнулся от него и пригрозил гаечным ключом. Рыжебородый разбил стекло кулаком, ловко перехватил оружие бульдозериста, заломил ему руку и рывком вытащил из кабины. Бульдозер, лишенный управления, встал. Когда все двигатели вдруг разом замолчали, наступила резкая тишина. В этой тишине, будто гром среди ясного неба, прозвучали слова мужчины:

– Слушайте все и не говорите, что вы не слышали! Здесь творится беззаконие. Именем Господа нашего Бога я требую Высшего Суда и вызываю обидчика этой женщины на Судный поединок!

Все, кто слышал эти слова, недоуменно воззрились на мужчину.

– Чего? Чего ты требуешь? – Рука чиновника потянулась к дубинке, которая висела у него на боку. – А ну, слазь с трактора! Хватит народ баламутить!

Мужчина спрыгнул со своей импровизированной трибуны и подошел к чиновнику:

– Я не народ баламучу, а восстанавливаю справедливость. Чувствуете разницу?

Чиновник вынул из чехла дубинку, тряхнул ее, будто проверяя прочность, и направил ее конец на рыжебородого.

– Вот проедешь сейчас до участка, там разберутся, кто ты и что ты! И имеешь ли право делать то, что делаешь.

Мужчина кивнул:

– Все имеют, и я имею.

Он повернулся к угрюмо стоявшим бульдозеристам и раздал каждому отобранные у них ключи.

– Извините, добрые люди. Не со зла я. Справедливость восстанавливал. Если считаете, что обижены, то я готов каждому предоставить сатисфакцию. Как положено среди равных. В полдень на лобном месте.

Тот, который больше всех пострадал от действий рыжебородого, процедил сквозь зубы, потирая вывернутую руку:

– Сатисфакции нам никакой не надо, мы люди с понятием, а вот если на лечение сотенку подкинешь, то мы тебе еще и спасибо скажем.

Рыжебородый удивленно посмотрел на говорящего, но ничего не сказал. Молча достал из кармана бумажник и протянул ему купюру.

– Спасибо, мил человек! – Бульдозерист взял бумажку и подмигнул рыжебородому: – Если еще столько же дашь, то мы машины совсем уведем и ничего рушить не будем.

Рыжебородый посмотрел на солнце, кивнул и достал из бумажника еще две пятисотки.

– Мне нужно, чтобы вы бульдозеры никуда не уводили. И чтобы они до завтра, до полудня здесь простояли. Чтобы никакая другая техника к участку не подошла. Сможете?

Бульдозерист хитро прищурился:

– А чего не сделать? Это можно.

Довольный бульдозерист отошел в сторону и принялся что-то яростно шептать своим напарникам. Пока рыжебородый общался с работягами, чиновник успел достать свой сотовый телефон и вызвать патрульную машину милиции.

Серый «уазик» с включенными синими мигалками подъехал к месту неожиданного конфликта как раз в тот момент, когда бульдозеры выстроились вдоль участка, образовав железную стену. Старики удивленно смотрели на все происходящее. Толпа в стороне увеличилась раза в два. Как минимум трое или четверо снимали все происходящее на мобильники.

Из кабины вылез толстый прапорщик с автоматом наперевес и спросил у чиновника, указывая головой на мужчину:

– Этот, что ли, мешает?

Чиновник кивнул:

– Ага. Высшего суда требует.

Прапорщик щелкнул затвором:

– Ну это мы ему сейчас организуем.

Он подошел к странному незнакомцу, который в этот момент разговаривал со стариками, и услышал его последние слова:

– Не волнуйтесь. Я буду вашим Защитником на этом Суде. Если кто-то до свершения правосудия появится снова и захочет сломать изгородь, то звоните по этому телефону. К вам приеду либо я, либо другие Защитники. – Он вложил в руки старика визитную карточку – белую картонку, на которой золотом были выдавлены две буквы «СБ», «Защитник» и номер телефона.

– И, пожалуйста, если сможете, будьте завтра в полдень на площади.

После этого он развернулся и громко крикнул:

– Слышите, все, кто верит в Бога! До свершения Божественного правосудия никто не должен трогать изгороди.

В толпе засмеялись:

– А когда оно будет-то, это правосудие? На морковкино заговенье?

– Нет. Завтра в полдень на лобном месте, на центральной площади вашего города я вызываю на честный поединок того, кто заставил эту женщину плакать.

В толпе снова засмеялись:

– Как же! Придет он! Ты откуда свалился? С луны, что ли?

Мужчина проигнорировал этот выпад и продолжал:

– Бог не допустит нарушения своего Закона.

Он обратился к ошарашенному прапорщику:

– Вижу у тебя оружие. Ты – воин? Кому служишь? Богу или животу своему?

Прапорщик открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг вспомнил, что он при исполнении, и, заикаясь, выдавил:

– Нет, это ты давай говори, кто таков? Документики предъяви!

Мужчина протянул ему визитку и паспорт. Прапорщик почувствовал себя в привычной обстановке, не рассматривая, убрал карточку в нагрудный карман и принялся изучать паспорт.

Тем временем мужчина достал из кармана телефон, быстро набрал на клавиатуре несколько слов и нажал кнопку передачи сигнала. Все, кто был в непосредственной близости, услышали в своих мобильных телефонах сигналы пришедших смс-сообщений: «Всем верящим в Бога! Завтра в 12:00 я вызываю обидчика или обидчиков слабых по возрасту Прасковьи Ивановны Сергеевой и Григория Федоровича Сергеева на лобное место города N для свершения Суда Божьего.

Основание: защита чести и достоинства. В свидетели правосудия приглашаются представители всех религиозных конфессий. Если по какой-либо причине я не смогу явиться на этот суд, то прошу ближайшего верящего в Бога принять на себя функции Защитника. Справедливость должна быть восстановлена.

Сын Божий Игорь Панкратов».

* * *

Майор Щеглов, дежурный по городу, положил перед собой багряный паспорт и тупо уставился на златоглавого орла, выбитого на обложке. Впервые в жизни он чувствовал себя виноватым и не мог поднять глаза на человека, который сейчас сидел перед ним. Он покосился на заявление чиновника Инчакова. Если судить по тому, что в нем написано, перед ним сидел явный нарушитель порядка.

Майор все понимал, но что-то давно забытое мешало ему окончательно утвердиться в этой мысли. Он вздохнул и посмотрел на спокойно сидящего перед ним человека.

– Ну и что прикажешь мне с тобой делать, Панкратов?

Мужчина отреагировал молниеносно:

– Поступай по совести, майор, и все будет хорошо.

– По совести, говоришь? – Щеглов снова взял в руки паспорт и открыл на странице, где стояла печать прописки. – А вот меня всю жизнь учили жить по закону.

Панкратов согласно кивнул:

– Если закон Божий, то это и есть совесть.

Щеглов поморщился. Разговор шел явно не в ту сторону.

– Ну, о законе Божьем позже. Поговорим о мирских делах. Вы помешали началу строительства важного объекта. Нанесли государственной компании ущерб в миллионы рублей, если не больше.

При этих словах Щеглов почувствовал непреодолимое желание отвернуться.

– А это уже не просто хулиганство, это государственное преступление. Вы понимаете, чем вам это грозит?

– Государство – это бездушный механизм без роду-племени. Оно может ошибаться.

Щеглов хмыкнул:

– А ты не можешь?

– И я могу. Но я отвечу за свой поступок, а государство – нет.

– Как это нет? Есть же чиновник, который всесторонне рассмотрел проблему и поставил подпись под решением. Он понесет заслуженное наказание, если выяснится, что решение неправильное.

– Как выяснится? Кто примет такое решение?

Майор заморгал:

– Кому положено принимать такие решения. Власти.

– Отлично. Если вы знаете этого чиновника, то пусть он завтра придет в двенадцать часов пополудни на площадь. Суд Божий решит, кто прав, а кто виноват.

Щеглов недовольно поморщился:

– Какая площадь? С чего вы решили, что вас туда пустят? И что вообще туда кто-то придет?

Рыжебородый нажал кнопку на часах, и перед глазами Щеглова раскрылся световой экран, на котором засветились яркие буквы: ПОСТУЛАТЫ СУДА БОЖЬЕГО.

Панкратов прокомментировал надпись:

– Ему лучше прийти. Статья шестая Основных постулатов Суда Божьего гласит, что отказ от Суда Божьего считается признанием вины.

Майор недоуменно пожал плечами:

– Бред какой-то. Вы сумасшедший. Псих.

Панкратов сунул руку в карман, достал оттуда справку о своем полном психическом здоровье и протянул ее майору.

– Нет, я абсолютно здоров. Вот свидетельство комиссии самого высокого уровня.

Майор открыл было рот, но сказать ничего не смог. Надо было принимать какое-то решение. Он посмотрел на часы. Они показывали два часа пополудни. Генерала наверняка уже нет на месте. Можно было, конечно, позвонить на мобильный, но вдруг он в бане или на теннисе. Нет, сейчас генерала лучше не беспокоить. Тогда когда? Завтра утром? А что делать с этим? В камеру посадить? А вдруг это какая-то комиссия из центра?

Проверяют профпригодность. Формально, он нарушил закон. Но это формально, а по совести? Майор опустил голову. Совесть! Он думал, что успел забыть это слово. И тем не менее уж кому как не ему было знать, как принимаются решения о строительстве таких объектов. Семь лет назад у его отца был участок в Сочи, и когда потребовалось место под строительство какого-то олимпийского стадиона, у него эту землю отобрали. Отец был участковым и в бюрократических тонкостях вроде бы разбирался. Но даже у него документы оказались оформленными неправильно, и поэтому вместо солидной денежной компенсации и равнозначного участка он получил лишь другой надел в ста километрах от старого. Клочок земли в горах, где росли только колючки. И ничто не помогло – ни боевые награды, полученные в Чечне, ни годы безупречной службы в органах. Ничто. Отец тогда сказал, что все по закону, а значит – правильно. Но все равно осталась какая-то обида. Какое-то ощущение, что все было как раз неправильно. Не по совести. Майор закусил губу.

– Слушай. Давай договоримся. Я тебя сейчас отпускаю, а ты завтра никуда не приходишь. Ты просто исчезаешь, едешь в свои… как его там… – Майор заглянул в паспорт и прочитал: – Вербилки, Вятского района. И спокойно там живешь. А?

Панкратов вздохнул:

– Не могу. Завтра Суд. Я должен там быть.

Майор взорвался:

– Да что ты тут заладил! Суд! Суд! Что это такое – Суд Божий?

Панкратов снова потянулся к часам, и перед глазами майора раскрылся световой экран: «Суд Божий – это поединок. БЕЗ ПРАВИЛ. БЕЗ ОРУЖИЯ. БЕЗ ВРЕМЕНИ».

Майор почувствовал, что нашел выход из положения:

– Драка в общественном месте? Ты хочешь устроить драку?

– Драки в кабаках, товарищ майор, происходят без повода и по пьяни, а поединок при народе, на центральной площади да за правое дело – дело святое.

Майор закачал головой:

– Нет, я не могу этого допустить. Я сажаю тебя в камеру на пятнадцать суток.

Панкратов пожал плечами.

– Это ничего не изменит. Вы же не можете запретить заход и восход солнца.

– То есть?

– На святое дело Защитник всегда найдется.

– Что ты имеешь в виду?

– Да то, что сказал, то и имею в виду.

Майор вспомнил, что прапорщик докладывал ему о смс-рассылке, которую Панкратов сделал перед задержанием. Прапорщик даже скинул ему текст сообщения.

– Ты думаешь, что кто-то придет и заменит тебя, если с тобой что-то случится? Не смеши меня.

– А вы проверьте. Может, и не придет, а может, и сотня встанет.

Майору стало понятно, что генералу все же придется докладывать. Иначе…

Майора даже затошнило при мысли, что могло случиться, если бы начальство поздно об этом узнало. Да, нужно звонить! Он тяжело вздохнул и, сказав Панкратову: «Подождите меня здесь», вышел из кабинета.

Глава 2
Первый ответчик

Ближе к шести часам вечера информация о странном рыжебородом мужчине, требующем Суда Божьего, дошла до губернатора. Бывший генерал десантных войск только что вернулся с конной прогулки по своему поместью и спустился в тренажерный зал, где его ждали личный тренер и массажист. Он очень гордился тем, что, несмотря на солидный возраст, ему удалось сохранить военную выправку и плоский живот.

Правда, такая физическая форма с каждым годом давалась ему все труднее и труднее, но игра стоила свеч. На различных собраниях в Кремле он всегда выгодно отличался от других управляющих территориями – грузных и посиневших от многочисленных пьянок стариков. Да и жена молодая постоянно требовала своего.

Вспоминая о своей супруге, длинноногой мисс Русская Краса-2012, он залез под штангу и кивком показал инструктору, что готов взять предложенный вес. Штанга со звоном сошла с подставки и упруго легла на грудь.

Губернатор напрягся и толкнул ее вверх. На лбу выступило несколько капелек пота. Серебристые блины слегка звякнули. Тренер подставил руку, помогая, но губернатор замычал, требуя, чтобы тот не трогал.

Тренер убрал руку. На виске губернатора напряглась вена. Он крякнул, и штанга снова легла на подставку.

Губернатор сел и вытер лицо полотенцем, которое подал ему тренер.

– Митрофаныч, сколько раз я тебя просил – не помогай! Сам справлюсь.

Митрофаныч, бывший тренер по греко-римской борьбе, буркнул:

– Да не помогал я. Так, страховал. На всякий случай.

Именно в этот момент зазвонил телефон. Тот, который только для экстренных случаев. Губернатор недовольно покосился на него:

– Ну, что там еще?

Он показал головой, чтобы ему достали телефон из кармана его охотничьей куртки. Митрофаныч, прихрамывая на одну ногу, сходил, принес трубку, протянул ее губернатору и отошел.

– Да, слушаю!

На том конце провода он услышал голос министра внутренних дел области.

– Извините, что беспокою, Сергей Павлович, но дело уж больно неординарное.

Министр как мог коротко изложил губернатору суть дела. Губернатор чуть не задохнулся от гнева.

– Подожди-подожди, чего он требует? Какого суда?

– Божьего, Сергей Павлович. Завтра в полдень, на площади.

– А что это такое?

– Древний забытый обычай. Поединок между обиженным и обидчиком.

– Драка? И вы не знаете, что делать? Да я вас уволю за некомпетентность, черт побери!

Министру на другом конце провода с трудом удалось подавить в себе желание бросить трубку. Он переждал, когда поток брани из уст губернатора стихнет, и сказал:

– Извините, но Суды Божьи не входят в нашу компетенцию. И потом, даже если мы задержим одного, это не значит, что завтра на площади не появится другой такой же Защитник.

– Арестуйте его. Всех, черт побери! – прорычал, не подумав, губернатор.

– Всех? – переспросил министр. – Вы дадите письменный приказ?

– Зачем? – не понял губернатор.

– Потому что всех может оказаться слишком много. Больше, чем мы себе представляем.

Министр рассказал об смс-рассылке, которую успел сделать Панкратов. Губернатор вытаращил глаза, готовый снова разразиться потоком нецензурщины, но в этот момент в его мозгу что-то щелкнуло. Он проглотил слюну и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов:

– Ладно, давай гони ко мне. Подумаем, что делать.

* * *

Колокола начали звонить, созывая братию к вечерней молитве. Митрополит оторвался от рукописи, протянул руку, взял свой посох и встал, кинув взгляд на мигающий значок электронной почты на мониторе компьютера. Значок мигал уже давно, но у митрополита была привычка не отвлекаться от важных дел.

А рукопись, над которой он работал, по его мнению, была важным делом. «Новейшая история Российской Церкви. Учебник для старших классов». Задание, которое ему дал сам патриарх, нужно выполнить как можно лучше и как можно быстрее. Паству надобно учить. Молитва – тоже важное занятие. Пропустить ее никак нельзя. Все остальное потом. Потом.

Митрополит вышел из кабинета. В коридоре его ждали несколько помощников. Они поклонились, и тот, который отвечал за связь с высшими эшелонами власти, сделал шаг вперед.

– Дозвольте сказать, ваше святейшество?

– Говори.

– Приехал губернатор. Просил срочно принять.

– По какому поводу, не сказал?

– Нет. Но сказал, что это только в вашей компетенции.

Митрополит вспомнил про маячок электронной почты и подумал, что, возможно, письмо как раз по этому делу. Вздохнул. Эх, надо было бы прочитать его перед тем, как выходить из кабинета. Но теперь уже поздно. Возвращаться он тоже не любил, как и отвлекаться.

– Хорошо, я приму его после вечерней службы.

Помощник поклонился:

– Губернатор просил срочно. Дело не терпит отлагательства.

Митрополит удивленно воззрился на помощника. Такого в его практике еще не бывало, чтобы его просили пропустить молитву. Даже перед выборами губернатор смиренно ждал, когда он проведет вечернюю службу.

– А где губернатор?

– Ждут в трапезной. Вместе с ним министр внутренних дел области.

Услышав это, митрополит понял, что стряслось действительно что-то архиважное и из ряда вон выходящее. Он наклонил голову:

– Хорошо, скажи, что я сейчас буду.

Он развернулся и пошел назад в комнату, чтобы прочитать электронное сообщение. Когда надо, митрополит умел соображать быстро. Если в письме содержится ценная информация, то он должен ею владеть, чтобы грамотно отвечать на вопросы губернатора. Если же ничего серьезного, то губернатор подождет его еще несколько минут.

* * *

Митрополит посмотрел обратный адрес. Кто это ему прислал? Обратный адрес был неизвестен. «Спам. Грязная рассылка, – подумал митрополит, – и как она только сквозь все фильтры пробилась, да еще на мой секретный почтовый ящик? Надо будет наказать системного администратора». Но раз письмо пробралось сквозь фильтры и заслоны, значит, оно действительно важное. Митрополит щелкнул мышкой, и перед глазами его раскрылось многократно размноженное смс-сообщение Игоря Панкратова.

К письму в сжатом виде были прикреплены видеофайлы с места событий. Внимательно изучив сообщение и видеофайлы, он тут же передумал наказывать системного администратора. «Хоть и спам, хоть и бесовское изобретение, а ведь и оно, когда надо, святому делу послужило».

Митрополит посмотрел на икону, висящую в красном углу комнаты, и троекратно перекрестился:

– Надо же, сподобил Господь до Суда Божьего дожить.

Отвесив низкий поклон иконе, на которой был изображен лик Христа, митрополит вышел из своей кельи и пошел на встречу с губернатором. Митрополит теперь знал, по какому поводу приехал к нему Тучков, и теперь не оставалось никаких сомнений, что разговор с бывшим генералом важнее молитвы.

* * *

Губернатор явно нервничал. Он не мог сидеть и ходил из угла в угол.

– Батюшка, скажите, как нам быть? Как поступить?

– Суд Божий – дело святое. Я считаю, что поступать надо по совести.

– А это как? – Губернатор понял, что сказал глупость, и прикусил губу.

Все сделали вид, что не заметили оплошности бывшего генерала, и посмотрели на священника.

Митрополит нахмурил брови:

– Обидчик – тот, кого вызвали на поединок, – должен прийти на лобное место, прилюдно извиниться перед обиженным и исправить положение, а если считает себя правым – биться до смерти.

– Драться?

– Нет, не драться, а биться за свою правду.

– До смерти?

– Да. Только тот, кто готов идти за свои слова и поступки до смерти, может считаться правым.

Губернатор снова прошелся по кабинету:

– Ну, а кто обидчик?

– В данном случае тот, кто дал распоряжение о начале строительства.

Губернатор с облегчением вздохнул.

– Так это Петрович, мэр города N. Пусть он и выходит на лобное место. С народом пообщаться.

Он даже хмыкнул от удовольствия:

– Интересно будет посмотреть, когда Петровичу морду прилюдно бить будут. А мы его потом с должности снимем и покажем, что власть у нас справедливая и веру нашу уважает. Как считаете, хорошая идея?

Министр внутренних дел кашлянул в кулак:

– Разрешите?

– Да, – повеселевший губернатор повернулся к нему всем корпусом.

– Идея-то хорошая, но Петрович тут ни при чем, он лишь выполнял ваши поручения.

– Мои?

– Да.

Губернатор поднял брови:

– Так что вы хотите сказать – что это я должен выходить на лобное место?

Министр внутренних дел промолчал и посмотрел в сторону. Лишь митрополит продолжал смотреть в глаза бывшему генералу.

– Ну, биться-то не обязательно. Можно просто покаяться. Признать свою вину. Свою ошибку. Бог милостив, он всех простит.

– Признать вину? – Губернатор рявкнул так, что эхо загуляло под сводами старинной лавры. – Да вы в своем уме? Я – боевой генерал, я не могу быть неправым!

Митрополит оставался на удивление спокойным.

– Тогда выходи и бейся. Один на один.

Слова митрополита будто окатили губернатора ушатом холодной воды.

– Тьфу ты! Опять вы снова-здорово? А по-другому дело решить нельзя? Ну выставить вместо себя кого-то? Денег дать бойцу какому-нибудь отмороженному? Пусть бьется.

Митрополит закивал в такт его словам.

– Выставить вместо себя Защитника может только слабый. Вы готовы к тому, чтобы признать себя недееспособным?

Губернатор подумал и ответил:

– Что значит «недееспособный»?

– Ну, на пенсию уйти, к примеру.

– На пенсию? Нет, мне еще рановато. А деньгами вопрос решить можно?

– Ну, если вы найдете того, кто готов будет за вас за деньги умереть, то пожалуйста.

Губернатор снова встрепенулся, как боевой конь.

– Да легко! Думаю, пары тысяч баксов хватит. Ведь так?

Губернатор взглянул на министра:

– Ну, что молчишь, есть у тебя такие бойцы из СОБРа или ОМОНа?

Министр опустил глаза в пол.

– Ити-т-т-ть! – не удержался бывший генерал. – Что, денег мало? Даю миллион из личного фонда губернатора.

Министр, не поднимая глаз, сказал:

– Извините, у бойцов этих подразделений другие функции. Толпу разогнать, дебошира задержать они могут, а вот то, что вы предлагаете, – я не знаю.

Губернатор махнул рукой:

– А ведь в преданности клялись.

Губернатор прошелся по трапезной.

– А если просто проигнорировать это дело? Ну, сделать вид, что ничего не произошло? Постоит завтра этот парень на площади, над ним все посмеются и разойдутся.

Митрополит нахмурился:

– Посмеяться народ любит, это факт. Вот только над кем он будет смеяться? Если вся власть от Бога, то власть эта не имеет права не прийти на Суд Божий, а если власть его игнорирует, то она не от Бога.

Министр внутренних дел поддержал митрополита:

– Опасные мысли начнут бродить в головах у народа. Уверен, все это может сказаться на ближайших выборах. А они у вас не за горами. Электорат нынче сами знаете какой.

Губернатор раздосадованно махнул рукой:

– Понабрались тут словечек! Электорат. Ладно, я все понял. Поехали.

– Куда? – спросил митрополит.

– Хочу посмотреть на этого защитничка хренова.

Кортеж правительственных машин спешно покинул стены лавры. Последним из ворот обители выехала машина митрополита в сопровождении охраны. Однако этот кортеж поехал в другую сторону.

* * *

Губернатор вошел в кабинет следователя, где сидел Панкратов, и резко крикнул:

– Ты что себе позволяешь, щенок? Власть собой заменить захотел?

Панкратов, будто не услышав крика, нехотя повернул голову к вошедшему. Все это время он неподвижно сидел на стуле и смотрел в окно.

– Здравствуйте! Вы кто? Представьтесь, пожалуйста.

Губернатор аж задохнулся от такой наглости. Он начал ловить ртом воздух, а потом понял, что действительно человек, который сидел перед ним, вполне мог и не знать его в лицо.

– Я – губернатор этой области, Сергей Павлович Тучков.

Панкратов встал и протянул ему руку.

– Очень приятно. Игорь Панкратов. Никаких должностей и званий не имею.

Это было действительно так. Пока губернатор ехал к городу N, ему уже успели собрать полное досье на Панкратова. 1975 года рождения, русский, женат, имеет сына 15 лет. Служил в армии, потом учился в технологическом институте, занимался предпринимательством. Разорился, потом работал в госкорпорации. Долгов по кредитам не имеет, дважды был остановлен на дорогах за незначительные превышения скорости, но штрафы уплачены. Несколько раз выезжал за границу: Турция, Египет, Франция. Спортом особо не увлекался, но здоровье в норме. В детстве переболел всеми детскими болезнями. В десятом классе болел желтухой. В двадцать семь лет вырезали аппендицит. Последние пять лет нигде не работает. С женой не живет. Вообще неизвестно, где он был последние пять лет. Однозначно можно сказать только, что за границу не выезжал.

– В общем, никто, и звать его никак, – прокомментировал досье помощник Тучкова, закрывая крышку ноутбука. – Если припугнуть как следует, то наверняка скиснет и от своих слов откажется.

Именно опираясь на такое заключение, губернатор и выбрал тактику поведения, но после первых же слов понял, что она ошибочна. Панкратов пожал ему руку. Рука была сильная. Губернатор почувствовал, что если бы Панкратов захотел, то смог бы сдавить его пальцы еще сильнее, да так, что они затрещали бы и сломались, как спички. Но Панкратов пожал именно так, как жмут руку сильные и знающие себе цену люди. Крепко и с достоинством.

Панкратов сел и указал рукой на стул следователя.

– Садитесь, пожалуйста, в ногах правды нет.

Губернатор остался стоять. Панкратов посмотрел ему в глаза:

– Вы спрашивали, что я себе позволяю? Извольте, отвечу. Пытаюсь восстановить справедливость.

Губернатор примерно такого ответа и ожидал.

– А зачем тебе это надо?

– Что?

– Справедливость восстанавливать?

– Каждый человек должен об этом заботиться.

– Каждый человек в первую очередь думает о своей шкуре. Поэтому я и хочу спросить, какой у тебя шкурный интерес к этому делу?

Панкратов явно ждал этого вопроса. Он посмотрел в глаза губернатору: