Текст книги "Охотники на мамонтов"

Эдуард Шторх
Охотники на мамонтов

Eduard Štorch

LOVCI MAMUTŮ

Copyright © Eduard Štorch – heirs c/o DILIA, 1918

All rights reserved

Перевод с чешского Инны Безруковой

Серийное оформление и оформление обложки

Владимира Гусакова

Иллюстрации Зденека Буриана

© И. Г. Безрукова, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

* * *

Иллюстрации Зденека Буриана

Часть первая
На берегу Дыи

Моравия прекрасна

И она любит солнце. Вся так и тянется к нему. Самые высокие ее горы – на севере, самая большая низина – на юге. Посередине же вздымается удивительный Моравский Крас[1]1
  Моравский Крас (Моравский Карст) – одна из известнейших достопримечательностей Моравии. Вода, растворившая горные породы, создала там сотни пещер, пустот, впадин. Массив Моравский Крас тянется в длину на 25 километров. 1100 пещер (самая знаменитая из них – Мацоха, то есть Мачеха) привлекают множество туристов, которые могут проплыть по подземной реке и посмотреть не только на сталактиты и сталагмиты, но и на геликтиты, расположенные горизонтально к поверхности почвы. Некоторые виды обитающих там беспозвоночных животных, как ни странно, не изучены до сих пор. Вдобавок, что особенно интересно для читателей нашей книги, на стенах отдельных пещер есть рисунки первобытных людей. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. перев.


[Закрыть] с его гулкими пещерами и глубокими пропастями.

Все воды Моравии стремятся по склонам вниз, к югу. Лишь на самых ее границах реки сливаются в один могучий поток. В верховьях путь им преграждал Крас. Он делит Моравию на две большие котловины: в западной вбирает в себя все воды извилистая Дыя, а восточная дарит свои воды реке Мораве. Затем обе эти реки далеко на юге, в краю болот, сливаются воедино. Само древнее название Моравия означает «топь».

Последняя мощная излучина Дыи огибает известняковые Павловские горы, вздымающиеся на четыреста метров над окрестными низинами. У подножия этих гор на берегу Дыи находится селение Дольни-Вестонице, прославившееся нынче на весь мир; стоит это селение на толстом слое желтой гончарной глины. Именно там и нашли в 1924 году обломки кремневых орудий труда и множество костей древних животных – в основном мамонтов. Эта находка свидетельствует о том, что здесь, на речном берегу под Павловскими горами, располагалась некогда огромная стоянка первобытных охотников, возможно – самая большая в мире[2]2
  Дольни-Вестонице – населенный пункт в Южноморавском крае Чешской Республики, где в 1922 году была обнаружена стоянка древних людей, существовавшая примерно в период с 30 000 до 27 000 лет до н. э. Раскопки там идут до сих пор. Стоянка оказалась богата на предметы искусства и прочие доисторические артефакты.


[Закрыть].

Юные охотники

Солнце висит над высочайшей вершиной Павловского горного хребта и купает свои ласковые теплые лучи в блестящих водоемах низины.

Трудно сказать в точности, куда стремится Дыя. В три раза более полноводная, чем нынче, она вьется по равнине, разбегается рукавами, сливается с озерцами и бочагами, протекает через болота, так что зачастую среди зелени и не разберешь, где вода, а где суша.

Речки Йиглавка и Свратка сплетаются в необъятной низине своими разветвленными рукавами – не понять даже, где они, собственно, вливаются в Дыю. Тучи комаров и мошек носятся над болотистой местностью и немилосердно жалят зверей и людей, оказавшихся в этих краях. Кто может, укрывается от них в лесах и на горных склонах, где насекомых чуть меньше.

На холме, между Дыей и горами, играет стайка нагих детей. Здесь веет свежий ветерок, отгоняя назойливых комаров и кусачую мошкару. Совсем недавно мальчишки гнали прочь девчонок и даже делали вид, будто вот-вот зашвыряют их камнями. Они не хотели играть с ними. Ведь из мальчиков со временем получатся охотники, их ждут схватки с медведями, мамонтами и носорогами, так с чего бы им водиться с девчонками, которые жуют шкуры?[3]3
  Снятые с убитых зверей шкуры очень быстро ссыхались и становились ломкими, поэтому их для сохранности сначала пропитывали жиром, а потом смягчали самыми разными способами: жевали, мяли руками и ногами, разглаживали челюстями крупных животных. (Кстати, для выделки перчаточных кож до сих пор используют рыбий жир.)


[Закрыть] Мужчины – это истинные владыки, пускай даже пока такие маленькие, что и лук-то натянуть не в силах.

Однако, увлекшись игрой, дети вскоре перемешались. И вот они уже все вместе весело играют в прятки, совсем позабыв об основном различии, существующем в человеческом обществе, – о различии между мальчиками и девочками. Все дети одинаково ловкие, они одинаково хорошо бегают, прыгают и лазят по деревьям. И мелюзга не отстает от старших. Один малыш провалился в щель между валунами – на руке и на лбу у него кровь, да еще и колено ушиблено. Вон как быстро оно наливается синевой. Мальчик поднялся с земли с глазами, полными слез, с гримасой боли на лице. Другие мальчишки сразу подбежали к нему и стоят теперь рядом, чтобы осыпать градом насмешек, как только тот расплачется. Но пострадавший мальчонка вытер измазанной ладошкой глаза, потянул носом… вот и все, он уже даже улыбаться пытается.

Издевки друзей жгут сильнее голода, сильнее мороза, они нестерпимы, точно огонь. Мальчик превозмогает боль и через силу усмехается. Он усвоил уже закон охотников, передающийся в племени от поколения к поколению: тот, кто слаб телом, ни на что не годен. Нельзя поддаваться слабости. Такого сразу засмеют, и по праву, потому что он – обуза для остальных членов племени в их борьбе за существование.

Мальчишки уже угомонились. Поиздеваться над бедолагой им не пришлось. Вообще-то, Жучок – мальчонка храбрый, хотя на дерево ему пока не взобраться и камень далеко не забросить. Так что одобрение он заслужил. И все ребята дружно закричали по-медвежьи:

– Хоу-а! Хоу-а! Хоу-а!

Мальчик настолько доволен похвалой, что тут же забывает о боли. Он опять включился в игру, разве что еще чуток прихрамывает.

Девочки вспугнули стайку куропаток. Дети смотрят им вслед, ждут, куда они сядут.

Ловкий мальчишка лет примерно двенадцати (на шее – кожаный шнурок с несколькими косточками) указывает рукой высоко вверх…

В яркой синеве над нынешней Вестоницей кружит хищная птица. Она приближается, почти не взмахивая крыльями.

Едва куропатки сели, птица камнем упала вниз и скрылась в зарослях. И кукушка бы трижды прокуковать не успела, как хищник опять взмыл в небо. В лапах у него зажата куропатка. Неся ее куда-то в горы, он постепенно скрывается вдали.

– Ястреб… молодой! – сказал мальчишка с ожерельем на шее и ткнул рукой в сторону Павловских гор. Голос его звучит грубо. Ясно, что говорить ему трудно. Речь он сопровождает жестами, как и все люди тогдашнего времени, изъяснявшиеся в основном с помощью рук и гримас, а не рта.

– Копчем, айда куропаток ловить! – предложил ему приятель и немедля направился туда, куда опустилась птичья стайка.

Копчем взвизгнул в знак согласия и последовал за своим лучшим другом, неунывающим Бельчонком. К ним присоединились еще двое мальчишек; остальные дети по-прежнему носились среди кустов.

Четверо мальчишек, от восьми до двенадцати лет, пробирались ползком через заросли и валуны. По дороге каждый набрал полные пригоршни камней, чтобы кидаться ими. Похоже, что Копчем у них за вожака. Прочие во всем ему подражают.

Взобравшись по склону, Копчем остановился и принялся оглядываться.

Перед ним простирается бесконечная равнина, окаймленная на горизонте синеватыми холмами. На северо-западе волна за волной вздымаются высокие Хршибы[4]4
  Хршибы – горный хребет, часть Западных Карпат.


[Закрыть]. За Дыей редкие зеленые рощицы перемежаются с поросшими кустарником полянами. Вдоль русла Дыи поблескивают маленькие озера и вьются речные рукава. А внизу, под холмом, сгрудилось несколько шатров из шкур – там находится стоянка охотничьего племени. Дым костра столбом поднимается к небу. Голоса охотников сюда, к мальчишкам, не долетают, да и самих охотников разглядеть почти невозможно.

Копчем прополз немного вперед и обогнул колючие кустики ежевики. Теперь он спускается вниз, туда, где надеется отыскать семейство куропаток. Его спутники замешкались и упустили Копчема из виду. Они отвлеклись на поспевшую землянику, заросли которой занимают чуть ли не весь склон. Мальчишки не справились с искушением и жадно набросились на красные ягоды. Торопливо, фыркая и сопя, они закидывают земляничины в рот. Знай только отплевываются, когда вместе с ягодами пихают в рот и листочки.

Копчем презрительно оглянулся на остальных и медленно двинулся дальше. Он ловко использует все природные укрытия – кусты, ямки – и на животе, точно ящерка, переползает через груды камней. В нем пылает охотничий азарт. Он не беспомощный ребенок, который зависит от матери и от того, что перепадет ему возле костра от взрослых охотников. Копчем и сам уже кое-что может. Лисьи зубы, нанизанные на шнурок у него на шее, – это свидетельство того, что он одолел в схватке нескольких больших лис. Ну а пойманными зайцами-беляками, пугливыми сурками и вкусными мышами-полевками такому сильному и проворному парнишке хвастать не годится. С этими зверьками и некоторые девчонки справятся. Вчера вон даже малыш Цебик поймал суслика, а ведь он пока ни плавать не умеет, ни на дерево вскарабкаться не может, совсем как Жучок. Копчем же не боится ни коварного волка, ни свирепой рыси, ни хитрой росомахи!

Совсем скоро он присоединится ко взрослым парням, таким как Онаш и Росток, они и сейчас всего-то на полголовы выше его, Копчема. Пока еще настоящие охотники не позволяют ему сопровождать их. В прошлый раз, как маленького, даже камнями отогнали, когда он попробовал пойти с ними на оленей. Но Копчем уже и ползать отлично умеет, и зверей выслеживать, и бежать по густой траве, так что он точно бы не стал им помехой. Ладно, сегодня ему и подбитой камнем куропатки хватит.

О, Бельчонок подает знак. Наверняка что-то заметил!

Копчем неслышно обошел кусты и каменную россыпь под скалой и подкрался к Бельчонку.

Бельчонок, ровесник Копчема и его верный спутник в любом приключении, показывает вытянутой рукой куда-то за ежевичные кустики.

На маленькой прогалине солнце освещает невысокую скалу, на которой распласталась лиса. Она недвижима.

– Спит! – шепчет Бельчонок Копчему, и оба мальчика потихоньку продвигаются поближе к зверю. Они прижались к земле и только чуть-чуть приподнимают головы над брусничными зарослями, чтобы лучше видеть. Мех у лисы длинный, блестящий, желто-коричневый – почти везде, разве что возле самой пасти и на кончике пушистого хвоста есть ярко-белые пятна. Завидная добыча…

Над скалой мечутся несколько ворон. Взволнованно каркают.

– Лиса не спит – она мертвая! – тихо проговорил Копчем и кивнул Бельчонку на ворон.

Мальчики уже было собрались встать, чтобы подобрать трофей, как прежде неподвижная лиса внезапно дернулась, молниеносно подпрыгнула и ухватила одну из ворон за крыло. Остальные птицы страшно раскричались и атаковали притворщицу. Зверь с вороной в пасти пустился наутек.

Но не успела плутовка добежать до кустарника, как нерастерявшийся Копчем угодил в нее камнем, так что дальше ей пришлось скакать на трех лапах. Однако лиса храбро пробралась через кусты и неспешной рысцой направилась вниз по склону. Ее вытянутый хвост мелькал среди густой травы, указывая преследователям путь.

Оба мальчишки бежали за подбитой лисой. Неожиданная охота распалила их, так что ни о чем другом они и думать не могли.

На холмике у кизилового куста лиса остановилась. Она уже заметила, что ее преследуют враги более опасные, чем крикливые вороны, так что решила воем выказать им свою злобу. Она не позволила мальчикам приблизиться, а потом снова потрусила по склону.

Копчем и Бельчонок – бегуны хорошие, выносливые. Их загрубевшим ступням не помеха ни острые камешки, ни режущая осока, ни колючие сучки. Мальчишки могут бежать и через заросли ежевики, жадно хватающей за ноги, и через высокую, до пояса, крапиву. Теперь они держатся на расстоянии друг от друга, чтобы лиса оказалась между ними. Приятели и словом не перекинулись, оба и так знают, что делать. Они не дадут лисе метнуться в сторону, каждую ее попытку остановит метко пущенный камень. Лиса вынуждена бежать к реке. Там-то – как надеются мальчишки – они ее догонят и прикончат.

Копчем дышит часто-часто, и щеки у него раскраснелись. Он немного отстал: в ногу ему воткнулась терновая колючка. Однако он быстро ее вытащил и опять устремился в погоню. Бельчонок тоже ненадолго остановился, чтобы обтереть кровь с пальцев на левой ноге. Ему почудилось, что одного пальца у него не хватает, но вот он уже вздыхает с облегчением: все пальцы на месте. Считать Бельчонок не умеет, просто помнит, как его нога должна выглядеть. Что ж, пора бежать дальше!

Возле самой реки трава такая высокая, что мальчики едва не упускают лису из виду. Хорошо, что трава колышется извилистой тропкой: понятно, куда именно бежит зверь.

Друзья напрягают все силы, опасаясь, что лиса скроется в камышах. Они успевают еще заметить, как она роняет ворону, торопливо подхватывает ее и… исчезает среди зеленых камышовых стеблей.

Мальчики растерянно переглядываются, почесывают искусанные комарами и мошкарой ноги.

Охота явно не задалась.

Взмахнув рукой, Бельчонок ловит большого кузнечика. Ловко отрывает ему крылышки и ножки и съедает. Копчем, утерев едкий пот, заливающий глаза, всматривается в холм, где они совсем недавно играли с другими детьми.

Что там происходит? Оба мальчишки застыли, разинув рты от изумления.

Зубры

Из леска под горами показалось несколько огромных зверей. Это были зубры, или бизоны, – их легко узнать даже издалека по мощной передней части тела.

Первым выступал рослый сильный бык, а за ним следовали три коровы и теленок. Бык остановился возле одинокой сосны и потерся о нее. Потом от избытка мощи он вонзил рога в дерево у самых корней и, встряхнув головой, резким движением вверх рассек кору, так что она свесилась со ствола длинными лентами. Бык опять наклонил голову, чтобы повторить удар, но вдруг замер, моргая и вытянув хвост.

Ветер донес до него детские голоса.

Зубр медленно поднял голову и напряг все свое могучее тело.

Между деревьями мелькали фигурки бегавших детей.

Зубр затопал копытами, предупреждая свое семейство.

Коровы как раз начали щипать траву, но по приказу быка насторожились, готовые ему подчиниться.

Какой-то мальчишка, уколовшись о шип, ойкнул, и несколько ребят побежали к нему через густой перелесок. Треск ветвей и хруст поломанных сучьев всполошили зубров.

Бык хлестнул себя по боку хвостом, резко повернулся и помчался к травянистой низине. Он мелкими скачками несся по склону, ничуть не заботясь о семействе. Зверь знал, что все оно бежит следом: сзади слышался топот. Теленок, правда, замешкался, но корова его не бросит, останется позади него, чтобы охранять.

Дети уже заметили убегающих зубров и выскочили из перелеска на косогор. Они забыли о догонялках и с любопытством следили за вспугнутым стадом.

Но вот их молчаливое удивление сменилось громкими криками, и ребята, радуясь неожиданному приключению, пустились в погоню за убегавшими к Дые зубрами, как будто намереваясь поймать их.

Копчем с Бельчонком наблюдали за происходящим от реки. Поначалу оба очень обрадовались, но, когда ребятишки погнали зубров к воде, двое приятелей сердито заворчали и принялись недовольно прыгать с ноги на ногу и хлопать себя ладонями по бедрам.

Стадо зубров – отличная добыча для охотничьего племени! Однако эти глупцы вот-вот все испортят: они бегут за стадом, не позволяя ему остановиться! Но если оно не остановится, охотники не смогут его окружить. Значит, зубры доберутся до реки, переплывут ее и скроются на другом берегу. Племя лишится добычи, в которой давно нуждается.

Плохо пришлось бы ребятишкам, если бы Копчем и Бельчонок оказались поблизости. Они бы за волосы их оттаскали и по спинам кулаками прошлись, за то что дети ведут себя так по-дурацки. Хоть бы догадались охотников из становища предупредить – но нет, не догадались! Хороши же будущие добытчики! Кроты они слепые, вот кто! Стадо зубров бежит совсем рядом со стойбищем, а охотники сидят там возле костра, соскребают мясо с засохших костей и ничего не знают…

Копчем перебрался через глубокую лужу, встал на пригорке, поросшем ивняком и березками, приложил ладони к глазам и удовлетворенно закивал Бельчонку.

Дети запыхались от бега и отстали от стада.

Зубры были уже совсем рядом с нашими друзьями, теперь животные перешли на шаг.

Копчем скрутил из травинок жгут и обвязал его вокруг головы. За жгут он воткнул длинные камышины, так что получилось нечто вроде короны. Бельчонок без раздумий сделал то же самое. Оба мальчика начали потихоньку красться к зубрам.

Полусогнувшись, они идут по высокой траве, время от времени высовываясь из нее и встряхивая головой.

Они уже привлекли внимание взрослого зубра.

Стадо остановилось, чтобы повнимательнее присмотреться к этим странным существам.

Мальчики вели себя спокойно, резких движений не делали, только то опускали головы в траву, то опять поднимали их. Потом оба замерли.

Несколько минут зубры стояли неподвижно и разглядывали их. Ветер относил человеческий запах в сторону, и потому животные, не почуяв ничего опасного, скоро совершенно успокоились. Коровы принялись тереться друг о дружку: так они давили надоедливых комаров, усеявших их бока. Теленок беззаботно жевал клевер, щавель и одуванчики. Вожак стада склонил голову, вырвал из земли большой куст папоротника, но есть его не стал, а насторожился… листья папоротника свисали у него по обеим сторонам морды.

Копчем и Бельчонок от волнения даже заскулили. Они уже заметили охотников, бегущих сюда с копьями и топорами.

Значит, племя все же проведало о стаде зубров! Ох, только бы звери не помчались к воде!

Взрослый бык заметно обеспокоен. Он явно готов удирать.

Нет, нельзя подпускать зубров к реке! Но охотники еще так далеко. Кто же преградит животным путь?

Да, зубр явно почуял опасность: он тронулся с места, побежал… остальные последовали за ним. И прямиком к Дые!

Копчем с Бельчонком вскочили и храбро встали перед стадом. А потом вдруг запрыгали, замахали ветками и заорали во все горло.

Но взрослый зубр их словно не замечает и упрямо несется вперед. И мальчишки поддались-таки страху – отскочили в сторону, в ивовые заросли. Успели едва-едва!

Налетел порыв ветра. Бык, который был всего в нескольких прыжках от мальчиков, учуял человеческий запах, фыркнул, выпустил наконец из пасти папоротник и изменил направление бега. Помчался в сторону от реки. Коровы с теленком послушно повернули за ним.

Выскочив из ивняка, друзья радостно ухмыляются. Значит, зубры все же останутся на этом берегу Дыи! Оба юных охотника бешено прыгают возле стада и даже отваживаются отогнать теленка от коровы. Копчем при этом неосторожно подошел совсем близко к зубрихе, и та, низко опустив голову, немедленно погналась за ним, готовая насадить мальчика на рога. Копчем спасся, мгновенно припав к земле и вжавшись в мягкую почву, так что корова потеряла его из виду. Она облизала спинку своего теленка и потрусила вместе с ним вслед за зубром.

Павловские горы крутые, над стойбищем вестоницкого племени их острые вершины резко вздымаются к небу, но здесь, возле Дыи, они уже плавно переходят в низину. Из мелкой лощины наперерез зубрам кинулись сразу несколько охотников. Бык-вожак на миг остановился, но вступать в схватку, опасную для обеих сторон, не захотел и без дальнейших раздумий кинулся в воду. Коровы пробились сквозь ольшаник и устремились следом за ним. Зубриха-мама подтолкнула головой усталого теленка – и вот он уже плещется в неглубокой заводи.

Но плыть зубры не смогли – для них оказалось слишком мелко. Барахтаясь в тине, они медленно продвигались вперед, с трудом вытягивая ноги из ила.

Копчем так раззадорился, что не оценил опасности предательской трясины и тоже кинулся в воду. Напрасно Бельчонок криками звал его обратно: Копчем его не слышал. А если б и слышал, все равно бы внимания в такую минуту на советы не обратил.

Вода тут едва до колен доходит, но ил под ногами расступается и тянет вниз, так что Копчем сразу провалился по пояс. Однако он с усилием высвободил ноги и добрался все же до быка-вожака. Ухватился за хвост огромного, метавшегося из стороны в сторону зверя и начал вытягивать его из трясины.

Подбежавшие охотники чуть со смеху не лопнули при виде мальчишеских попыток не дать зубру увязнуть.

Все стадо застряло в трясине и чем больше рвется вперед, тем глубже утопает. Некоторым зубрам удается сделать шаг-другой, но они такие тяжелые, что тина их не удерживает – и вот они уже опять стоят по грудь в воде и грязи.

Охотники, громко крича и перебраниваясь, ломают ветви, вырывают из земли кусты и кидают их на трясину, чтобы сделать мостки. Они надеются добыть много мяса. До одной из коров люди уже добрались и теперь колют ее копьями.

Вторая корова совсем увязла в тине, так что ее почти не видно, а третья пробилась к глубокой воде и поплыла, отфыркиваясь, на другой берег.

Копчем точно обезумел: он по-прежнему держит зубра за хвост и палкой колотит гиганта по спине. Зубр яростно дергается – плохо придется парнишке, коли животное пнет его задней ногой!

На берегу Бельчонок, разгорячившись, подбадривает воплями и жестами последних припозднившихся ловцов и женщин. Чем больше на охоте рук, тем лучше. Одной из запыхавшихся женщин он указывает на Копчема. Это ее сын. Женщина в ужасе вскрикнула и тут же принялась пронзительным голосом звать Копчема на берег.

Но Копчем только мельком взглянул на нее и даже не ответил. Как может сейчас кто-то – да хоть бы и мать! – требовать, чтобы он отказался от такой прекрасной схватки на глазах всего племени?! Нет, ни одной женщине не понять, что такое охотничий азарт! Копчем делает вид, будто не слышит материнских призывов; не хочет он опозориться и покинуть поле боя, когда ему выпала возможность отличиться.

Зубр уже наполовину погрузился в тину. Он тяжело дышит и с каждым вдохом затягивает в себя целую тучу комаров, так что в их плотном рое зияет круглая пустота. Правда, животное тут же выкашливает их обратно, но это лишь увеличивает его ярость. Зубр таращит глаза, беспомощно глядя на повисшую перед ним завесу из насекомых.

Мать, видя, что Копчем не слушается, зашла в заводь и добралась до сына. Как раз когда сопящий зубр поднял свою косматую голову и обернулся к мальчику, чтобы поддеть его острым рогом, мать схватила ребенка за руку и оттащила в сторону. Но сама при этом глубоко провалилась в трясину.

Несколько охотников ударили зубра копьями, и он, сильно дернувшись, завалился на бок, придавив своей тушей несчастную женщину.

Ниана пожертвовала собой ради сына.

Охотники бешено бьют огромного зверя каменными топорами. Они хотят вытащить бедолагу, но им не удается сдвинуть тяжелого зубра, который, ворочаясь, все глубже погружает Ниану в трясину. Кровь, смешавшаяся с грязью, отмечает раны на теле ослабевшего великана.

Женщины и дети обступили на берегу теленка и всячески его дразнят. Они даже не заметили того, что случилось с Нианой.

Только две пожилые женщины, державшие в руках запасные копья для охотников, печально глядят на бой со зверем. Они думают о бедной Ниане, которая так внезапно рассталась с жизнью. Но никто из них не причитает – охотничьи законы запрещают оплакивать погибших в схватке с животным.

Смерть матери Копчема не произвела на племя особого впечатления. В жизни охотников по-другому и не бывает: поутру никто не знает, доживет ли он до вечера. В вечной борьбе за существование победу одерживает то человек, то зверь – так было и так будет.

Однако Ньян, муж и господин Нианы, все же огорчен; он взволнованно шмыгает носом и часто моргает. Ньян потерял женщину, сильную и надежную служанку, которую он некогда выменял за отличную медвежью шкуру. Найти новую женщину будет трудно. Его ждет множество забот. Кто теперь станет во время охотничьих походов носить за ним его шатер? Кто станет жевать звериные шкуры, чтобы сделать их мягкими?

Между тем охотники подтягивают убитую зубриху ближе к берегу. Она почти полностью погрузилась в вязкий ил, так что им приходится следить за тем, чтобы и самим не утопнуть.

Копчем больше не пылает охотничьим азартом. Он неотрывно смотрит на забрызганный кровью цветок кувшинки – ждет, что взрослые вот-вот сдвинут мертвого зубра и его мать встанет. Но тут один из мужчин отталкивает Копчема в сторону, чтобы не мешался под ногами.

Копчем еще какое-то время простоял в воде, прикусив зубами палец левой руки, а потом, потупившись, выбрался на берег и сел под ольховый куст.

Ликующие крики охотников ознаменовали собой конец сражения с зубром. Усталые мужчины вылезли из грязи и велели женщинам выволочь обоих животных на сушу. Сами же охотники разлеглись на траве. И только теперь прозвучало несколько слов о нежданной гибели Нианы, верной подруги храброго охотника Ньяна.

Женщины – почти все кривоногие от постоянного сидения на земле со скрещенными ногами[5]5
  Возможно, сидение на земле и было одной из причин этого, но в основном кривоногость объяснялась нехваткой витаминов и крайне скудным рационом питания.


[Закрыть] – без промедления залезли в заводь, взялись за рога, гриву, хвост и ноги быка и, собрав все силы, потянули его по воде к берегу.

Крик, шум, визг – звуки суматохи разносятся по окрестностям. Во все стороны летят брызги – это женщины оскальзываются на иле, ойкают, когда не могут вытащить ноги из хляби; мужчины громко смеются, радуясь обильной добыче.

Перепачканные в грязи женщины вытащили наконец зубра на берег, но он довольно крутой, так что удержать тушу они не смогли и убитый зверь опять оказался в воде, – те, кто был внизу, еле успели отскочить, чтобы не оказаться раздавленными. Мужчины хохочут еще громче: надо же, все-таки без них не обойтись. Польщенные этим, они не спеша поднимаются, презрительно поглядывают на суетящихся женщин, сами берутся за тушу…

Но им тоже стоило большого труда вытащить добычу на берег. Напряженные мускулы, выкатившиеся глаза, сжатые зубы – все свидетельствовало именно об этом. С губ мужчин срывались порой короткие выкрики. Однако в конце концов зубра втащили наверх. Охотники радостно оглядывают огромное животное и немедля опять лезут в воду, чтобы извлечь оттуда почти утонувшую зубриху. Спустя несколько минут она тоже оказывается на берегу.

Потом они наскоро обыскивают трясину, где погибла Ниана. Это не настоящие поиски – помочь-то женщине уже нельзя. Что ж, вестоницкое племя добыло зубров, заплатив дань: жизнь Нианы. Равновесие соблюдено, и люди довольны.

На берегу уже началось пиршество. Оба освежеванных зубра дали огромное множество требухи, еще теплой. Хотя мальчишки и принесли из становища огонь и развели костер, у охотников не хватает терпения жарить мясо, и они поедают печень, желудок и прочие внутренности прямо сырыми.

Дети и женщины терпеливо ждут, пока мужчины насытятся. Но сегодня-то точно никто не останется голодным! Все наедятся до отвала.

Мужчины дали женщинам снятую шкуру, и те тут же взялись за дело: разложили ее на траве и начали скрести острыми камешками, одновременно суя в рот соскобленные кусочки мяса. Меньшей шкурой занялись дети постарше и подростки.

За кустами затявкали лисы, привлеченные острым запахом крови и требухи. Бельчонок швырнул в них камнем, разозлился, что они не испугались, и помчался за ними с палкой, чтобы отогнать как можно дальше… Но охотники посмеялись над ним: оказывается, пока он гонял лис на одной стороне поляны, они появились с другой, норовя подобраться поближе к еде и урвать себе немного зубрятины. Тогда Бельчонок отказался от этого бесполезного занятия и только сердито пнул лису, нагло метнувшуюся ему под ноги.

Другая лиса в это время схватила окровавленное копье, лежавшее поодаль, и поволокла его прочь. Еще две плутовки побежали следом и принялись отнимать копье у своей товарки, точно это было невесть какое лакомство.

Очень скоро у места пиршества собрались, кажется, все лисы, жившие в норах Павловских гор.

Каждый охотник держит в одной руке кусок мяса, а в другой – палку, чтобы отгонять назойливых хвостатых воришек.

В кострище уже скопилась целая груда раскаленной золы, так что можно запекать в ней большие ломти мяса, нанизанные на прутья. Все мужчины с ног до головы покрыты кровью. Они не смывают ее. Нет. Они гордятся своей кровожадностью! Многие нарочно размазывают кровь по телу и радуются тому, что лица у них становятся красными. Они ухмыляются, скалят зубы и выглядят устрашающе. Но им это ужасно нравится. По их мнению, чем больше на мужчине крови, тем удачливее он в охоте.

Копчем по-прежнему сидит под кустом и смотрит на воду. Он грызет запеченный в золе хвост добытого зубра: мясо он уже обкусал и теперь, громко причмокивая, высасывает костный мозг. Иногда он почесывает ногу, но явно бездумно, не обращая внимания на комаров.

Вдруг рядом что-то хрустнуло – и мальчик насторожился. Из кустов высунулась морда голодного волка.

Копчем вздрогнул от неожиданности, и волк спрятался. На помощь мальчик звать не стал – он уже большой! – а тихо встал и огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь оружия. Увидел несколько копий, воткнутых в землю. Взял одно и собрался уже вернуться обратно к кусту, но тут Лохмач – старый, однако же сильный и ловкий охотник – бросил ему хорошую необглоданную кость. Мальчик поймал ее левой рукой и пошел искать волка. Он несколько раз куснул мясо, оглядывая высокую траву за зарослями ольхи. Волка нигде не видно. Копчем пошел дальше по берегу… И тут – шелест, прыжок… Волк, мелькнув в траве, мгновенно выхватил кость из руки Копчема.

Не успел мальчишка опомниться, как дерзкий зверь скрылся в зелени. Напрасно Копчем грозил ему вслед копьем.

Ни в коем случае нельзя признаваться охотникам, что волк его провел. То-то бы они посмеялись.

Ну и ладно – подумаешь, кость… Да он вовсе и не голоден.