Текст книги "В тенетах суккуба"

III

Только отлил в туалете, как в дверном его проёме во всей красе предстала Лариса, застав меня за естественным занятием. Я вздрогнул, но эта неожиданная интимность как-то сразу сблизила нас.

– Не тушуйся, – произнесла Лариса, – я же сказала, что вернусь.

Она подошла ко мне и, обняв за шею, поцеловала в губы. Передо мной поплыл густой обволакивающий туман. Я точно знал про себя, что не смог бы первым сделать такой шаг, поняла это и Лариса, и сделала его сама, не сомневаясь в своей неотразимости.

– Я хочу принять ванну, – сказала она и, ловко сбросив со стуком на пол сапожки, не стесняясь, скинула на стиральную машину джинсовый костюмчик, а потом, зайдя в ванну, сиреневую ночнушку. Ни трусов, ни лифчика на ней не было. Вид гладкого, коричнево загорелого тела, несмотря на то, что стояла только первая половина июня, настойчиво напряг мой истосковавшийся по работе орган.

Тут же богиня облила свой лик шампунькой и включила верхний душ.

Явление Афродиты в пене с торчащими вверх внушительными полушариями грудей, впечатляюще развитыми спортивными ляжками и чёрным, кудрявым треугольником на лобке было потрясающим. Её внутренние половые губы выпячивались аккуратными створками, которые мучительно хотелось раздвинуть. – Раздевайся и иди ко мне, – скомандовала она тихим, но решительным голосом.

Я разделся и зашёл в ванну. Лариса снова обняла меня за шею. Моё естество неудержимо восстало и, несмотря на то, что в девушке было чуть поменьше моих семидесяти восьми килограмм, а тело её было скользким, я приподнял её за ляжки и с писком насадил на возбуждённый член. Голову при этом сверлила всё та же мысль: «Так не бывает». Тут же роскошная акселератка соскользнула в ванну по моим мыльным ладоням, и мы оба чуть не упали.

– Здесь можно только так, – сказала Лариса и развернулась ко мне задом. Высокая красотка имела, к тому же, ошеломительные ноги, длиннее обычной нормы для женщин, сантиметров на десять, поэтому я вошёл в неё сзади без всякого труда, не пришлось даже подгибать свои колени.

Траханье на прямых напружиненных ногах доставило мне большое удовольствие и привело к быстрому и обильному семяизвержению.

– Помыться не дадут! – шлёпнула Лариса меня по заднице. – Иди в кровать.

Я вылез из ванны, встал на полу на колени, прижал девушку к себе, и поцеловал в плоский упругий животик чуть повыше тёмного треугольника на лобке.

Я перешёл в комнату, закрыл на окнах шторы, включил светильник у изголовья тахты, достал из-под лежанки и застелил постель, и плюхнулся на неё ждать Ларису.

– Так не бывает! – опять засверлило в голове.

– Господи, схожу ума, – подумал я и, соскочив на момент с тахты, врубил музыкальный центр. Призывно сексуальный голос Сандры и ритмичные звуки диско расслабили меня в состояние разрядившегося и удовлетворённого самца.

Жизнь была прекрасна!

Хлопнула дверца ванной. В комнате, пританцовывая и подпевая Сандре на английском, материализовалась Лариса – в чём мать родила.

Я, «одетый» также, присел на тахте:

– Да ты продвинутая во всех отношениях!

– Английский? С детского сада учу.

Большое видится на расстоянии. Теперь я, впервые, мог рассмотреть обнажённую девушку при ярком свете, освобождённую от пены и порхающую около аппаратуры в поисках любимых записей.

Конечно, первое, что бросалось в глаза и неимоверно возбуждало – это прилично, вернее неприлично развитая, ошеломляющая попа акселератки с чёткой границей полушарий снизу – так и хотелось подставить под них ладони и подпереть. Попа восседала на мощных ляжках, которые при движениях девушки плотно, без единой щёлки, тёрлись друг о друга, мне почудилось даже, что при этом они электризуются и искрят.

– О, нерукотворное чудо природы, какое безумие вызываешь ты у мужчин! – подумал я и почувствовал болезненное, разрывающее напряжение дубенеющего пениса.

Тут красавица мельком взглянула в мою сторону и, заметив «Ваньку – встаньку», подлетела ко мне и толкнула рукой в грудь, так, что я очутился на спине. Она резво оседлала меня сверху, вожделенная задница с размаху шлёпнулась на мои ноги, и тут же перескочила на вибрирующий от возбуждения орган.

Это была бурная, жестокая атака. Лариса подскакивала на члене вверх до срыва с него половых губ, потом с размаху насаживалась на его головку, чуть ли не отрывая нежную кожицу крайней плоти, и неистово продирала наждачным телом судорожно сжатого влагалища вздутые кольца моего пещеристого тела.

Мой снаряд бился в тугое резиновое устье её матки – вот он блаженный миг состыковки двух тел! и упруго напряжённая женская плоть отскакивала, чтобы вновь нанести удар.

Девушка, казалось, обезумела. Она царапала до крови мою грудь, кричала; так бомбила тяжеловесной задницей шарики моих яиц, что я испугался за их сохранность. Но и этого, вошедшей в раж нимфоманке, было мало, она запускала под себя руку, больно закручивала несчастные шарики и давила кулаком в просак на семявыводящий проток.

Потом Лариса успокоилась и поймала мой взгляд своими пронзительными, немигающими хамелеонами. Движения её стали медленными и тягучими, мышцы вульвы плотно, со скрипом обжимали мой разбухший орган. Она равномерно накачивала меня, наблюдая с любопытством за моей реакцией на умопомрачительное изнасилование. Сам я не двигался, только судорожно вцепился руками в её лодыжки, как в поручни, и издавал приглушённые стоны, вперемежку с нечленораздельными междометиями.

Лариса просунула руку меж своих обалденных ляжек, нащупала кожу пениса и притянула её к основанию органа большим и указательным пальцами. Кожа истончилась и стала особенно чувствительной к трению влагалищными мышцами, что бурно подстегнуло мой оргазм.

Я кончил так, как ни кончал раньше, ни разу ни с кем: с затяжным множественным излиянием в промежутки между периодами раздирающей боли по всему каналу следования спермы; я физически ощущал полноту и густоту своей жидкости, накопленной за всю жизнь где-то в глубинах организма и, наконец, исторгнутой и освободившейся, чего не могли добиться вместе все женщины, которых я знал до Ларисы.

Без сил я отключился от реальности и забылся …

Не тут-то было.

Я очнулся, чувствуя, что задыхаюсь от чего-то мягкого, шерстяного и, одновременно, липкого и горячего, перекрывшего мне нос и рот. Тут я рассмотрел в непосредственной близости от глаз светлые полушария задницы и между ними розоватую щёлочку анального отверстия с нежным кудреватым пушком сверху и понял, что Лариса применила ко мне последний б л я д с к и й приём, насадив свою жаркую волосатую вагину на моё лицо.

Сначала я возмутился, как всякий человек, которого удушают, даже таким замечательным способом.

Однако, тут я почувствовал мягкие сосательные движения ртом девушки моего опавшего члена, который, вдруг, резвой птицей взмыл к верху, суля новое блаженство будущего оргазма.

Впрочем, «оторва», вспомнил я кличку, присвоенную Виктором юной искуснице, почувствовав моё пробуждение, сдвинула свой удушающий орган на мою грудь. Я, не кончая при этом, испытал величайшее наслаждение от лицезрения полураскрытого розового бутончика прелестницы и свежего вкуса истекающего из него сока, который я слизывал языком, забираясь всё дальше и дальше вглубь сладкого влажного органа, ощущая одновременно при этом содрогание своей восставшей плоти под вибрирующим язычком соблазнительницы. В возбуждении я укусил её взбухший клитор. Она ответила глубоким, заглатывающим весь мой орган движением, так что весь он проник в её глотку. Я убедился, что у женщин пещеристое тело одинаково, что в глотке, что во влагалище, с той лишь разницей, что сейчас я мог обозревать крупным планом предмет вожделения всех мужчин и производить с ним все доступные махинации.

Я засунул ей во влагалище два пальца и прощупал все его скользкие рёбрышки. Добравшись до пружинистого выступа устья матки, я сдавил его кончиками пальцев – она ойкнула и застонала, потом её промежность затряслась – в это время она больно прикусила мой член, но через эту боль у меня нарастало и, наконец, прорвалось торжество вымученного оргазма, а красавица глотала и глотала мою сперму. Я опять провалился в забытьё.

IV

На утро я проснулся один, Ларисы рядом не было.

– Странно, – подумал я, – может, где-то записку оставила?

Но записки не нашлось.

Я отметил, что впервые за полгода после отъезда Татьяны, было утро без мыслей о ней – всё моё существо было поглощено думами о Ларисе.

– Даже телефона её я не знаю, – рассеянно размышлял я на работе, – пойду, спрошу у Марины.

Марина работала рядом, в соседнем здании, но телефон наотрез отказалась дать.

– Что делать? – думал я. – Не звонить же в колледж! Кого спрашивать? Ларису – акселератку? Да! есть же Виктор!

Я позвонил приятелю на работу, но, тот, как назло, оказался в командировке.

Так я промучился несколько дней и, особенно, ночей. Лариса ничем не давала о себе знать.

– Да было ли всё это на самом деле? – засомневался я. – Может быть, это был прекрасный сон? Господи, схожу с ума!

Но когда я ложился в постель, то вся она источала оставшийся возбуждающий аромат девичьего тела, я закрывал глаза и всю ночь находился в каком-то зыбком состоянии полусна, когда Лариса являлась ко мне и я, почти как наяву, любил её как хотел.

Почти всегда сношение начиналось с той самой позы – она сверху. Вся красота юной девы, старательно насилующей меня, была видна, как на ладони. Запыхавшись и разогревшись, Лариса, не поворачиваясь назад, а лишь отведя руку, включала вентилятор, стоявший сзади тахты на тумбочке. Тот, с мягким жужжанием охотно принимал участие в любовной игре девушки – то, поворачиваясь вокруг оси, охлаждал со всех сторон её разгорячённое тело, то, задержавшись в центре вращения, освежал её голову, развевая и запутывая на лицо пушистые прядки волос, которые падали ей на глаза. Она смешно и бесполезно пыталась сдуть их на сторону, и тогда наездница была особенно прекрасна – я просто умилялся при виде этого.

– Мне так нравится эта поза, – говорила она.

– Почему? – спрашивал я, – ну мне, понятно почему – самому делать ничего не надо.

– А мне потому, что ты не мешаешь любить тебя, как хочу, от тебя мне нужен только торчащий кол.

Постепенно я (к большому удивлению на утро, когда проходила ночная хмарь, и возвращалось чувство реальности) научился производить во сне с девушкой действия, которых наяву у нас с ней не было вообще.

Она ложилась на живот, попой вверх, распластав вдоль кровати свои массивные сладострастные ляжки. Пушок между ягодицами над анальным отверстием призывно будоражил меня, и я с мукой пропихивал свой член в маленькую липкую дырочку. Лариса запрокидывала своё красивое юное лицо назад, почти на целый оборот, я полностью вжимался в её упругую попу и кончал, кончал, растворяясь в милых огромных глазах и впиваясь до крови в полуоткрытые губки.

В другой раз я любил её, закинув полированные загорелые ноги себе на плечи и, покусывал ей под коленками, лобок, животик, сосочки грудей, а мой член истово долбил девичью плоть резкими, отрывистыми движениями.

– А, а, а! – кричала Лариса, – пощади сумасшедший!

– Нет тебе пощады, развратная девка, – хрипел я и к собственному восторгу, смешанному с ужасом, чувствовал, что не только мой член, но весь я вдолбился в её влагалище и, всасываемый мощным смерчем, исчезаю в нём. Потом, слава богу, проскочив внутри через всю Ларису, душа моя размытым клубочком тумана выпархивала через горло и губы дьяволицы и, повибрировав в воздухе, вновь материализовывалась в тело.

– Что это такое? – пытался размышлять я, сидя на работе. – К чёрту всю эту эзотерику! – внушал я себе, – пора остановить это помешательство.

Но наступала ночь, и всё повторялось снова.

V

С Ларисой наяву я столкнулся случайно, вернее, мои ноги во всякое свободное время подсознательно несли тело в окрестности колледжа, где встреча была более вероятной.

Мучительно сладкая химера моих ночных бдений, на этот раз в вызывающе коротком, бежевом с переливами полупрозрачном платьице чуть не сбила меня быстрой походкой навстречу и резко затормозила в метре от меня.

Она стояла на прямых, широко расставленных ногах с сумочкой через плечо, как гламурная модель на подиуме; без того короткая юбка, уплыла гармошкой ещё выше, обнажая ошеломляющие бёдра и краешек тонких трусиков.

– Слава богу, что хоть в школу она ходит в трусах, – подумал я и предложил:

– Давай поговорим на скамейке.

Лариса хотела возразить, но, со свойственным молодым девушкам непостоянством, передумала и ответила:

– Давай!

Мы отошли к скамейке и сели, я осторожно начал:

– Понимаю, что я тебе до «фени», но могла бы хоть позвонить, я же твой телефон не знаю.

– Да, вообще-то, я рада видеть тебя.

– Что ж не позвонила?

Последовала пауза.

– Стыдно было.

– Ну, пусть внезапно случилось, пусть по «пьяне», но нам ведь было хорошо?

– Ты думаешь? – зыркнула она на меня своими радужными хамелеонами, и во мне сразу всё куда-то опустилось.

– Так я её потеряю, – тревожно забилось в голове, – надо найти аргументы. Я взял её руки в свои, они были податливо нежными.

– Лариса, то, что происходит сейчас со мной, никогда раньше не было. Даже ничего похожего не было, и мне неизвестно, бывает ли это, вообще, у других людей.

Хамелеоны изменили цвет, и в них вспыхнул интерес.

– Что же происходит?

Я понял, что в искренности моё спасение и откровенно воспроизвёл картинки моих ночных иллюзий. Видно было, что юная красавица тронута таким сильным, произведённым ей впечатлением на взрослого мужчину, хотя, я не сомневался, что внимания к ней мужского пола не занимать.

– Знаешь, ты мне тоже снился.

– Также?

– Также! – засмеялась она и с размаху «влепила» мне в щёку поцелуй.

Похорошело.

– Мы встретимся с тобой? – еле удержался я от того, чтобы в ответ не зажать, не раздавить, не съесть благоухающее эротическое чудо.

– Я сама позвоню тебе.

– Дать тебе телефон?

– Да я взяла его у Марины.

– Вот как!

Лариса хотела что-то сказать, но, дважды, приоткрыв маленький ротик, замолкала.

– Слушай девочка, я с тобой так откровенен – в чём дело?

– Вот ты взрослый мужик, с большим опытом с женщинами. Можешь ответить на вопрос?

– Конечно!

– Как ты думаешь – я кончала с тобой?

При всей интимности нашего разговора и отношений откровенный вопрос застал меня врасплох и смутил. До него я не сомневался, что девочка кончала, теперь до меня дошло, что явных «вещдоков» этому нет.

– Тебе было приятно со мной? – осторожно спросил я.

– Клёво! – она плотоядно потянулась – руки вверх, с выворотом плеч, смешливо корча губки. Хотела что-то сказать, но замолкла.

Я не вмешивался в её признания, только цепко поймал её взгляд и ласково и ободряюще закреплял ниточку связи и доверия между нами.

– Несколько раз я почти кончила с тобой, но … не вышло.

– Спасибо за искренность, – сказал я, – но в наших силах всё исправить.

– Ладно! – засмеялась она, – я всё равно не всё тебе сказала, позвоню! – шлёпнула меня Лариса пониже спины, поднялась со скамейки и, сделав рукой прощальный знак, удалилась быстрой походкой «от бедра».

Я опять мог, воочию, созерцать сексуальные колыхания её выдающейся задницы, полупрозрачное платье не скрывало, а, наоборот, подчёркивало просвечивающие прелести.

Загадка, подброшенная красавицей, не давала мне покоя.

– О чём же она умолчала? – терзался я и попытался решить в уме сложную нелинейную задачу со многими неизвестными.

– Первый вариант – юная леди ни разу не кончала ещё в своей жизни.

Я лихорадочно вспоминал все свои знания по сексуальной чувствительности женщин.

– Так, чувствительность бывает клиторальная и вагинальная, причём последняя только у тридцати процентов женщин, да и то развивается со временем.

Но как я сосал и кусал её клитор! она же бежала, тряслась, но … не кончила. Значит я не нашёл подходящий ритм возбуждения? Или слишком был увлечён наступлением собственного оргазма? Или всё дело в приличном количестве принятого алкоголя?

– Ладно. Вариант номер два. Она постоянно мастурбирует и не может поэтому кончить естественным путём с мужчиной.

То что у Ларисы, при её вопиющей сексапильности нет при желании недостатка в самцах не вызывало сомнения. Но был вопрос – имеет ли она сама такое желание? По физиологическому развитию, конечно, имеет – трудно и не за чем противиться игре гормонов рано, но полно созревшей юниорке. Но есть ещё ведь психологические тормоза. Она далеко не дура, прекрасно понимает, что трахнуть её готов каждый, замуж выходить ещё рано, а в нашем маленьком городе легко прослыть девицей лёгкого поведения, а там… пошло, поехало: отдельная собственная квартира, сменяющиеся кобеля или, наоборот, приставучие; постоянные пьянки, потом «Прощай колледж!», потом…

В общем, в конечном счёте, зависимость хуже наркотической, и мне было известно много подобных случаев с красотками.

Склонившись ко второму мнению, я с удовольствием вообразил, как мы с Ларисой займёмся совместной мастурбацией.

VI

Она позвонила вечером на выходной.

– Как здоровье? Много пил на неделе?

– Совсем не пью без тебя.

– Правильно, прикупи на вечер бутылочку коньяка и шампанское.

– Ноу проблем, леди.

– Буду в десять вечера.

Лариса засияла на пороге моей квартиры ровно в десять. В её естественной улыбке кинозвезды было столько энергии, что она разом разожгла во мне неукротимое желание немедленного обладания огнедышащей кобылицей.

Этот порыв был настолько очевидным, еле сдерживаемым мной, что вечерняя гостья, бросив на тахту сумочку, опустилась передо мной на колени и, расстегнув замочек джинсов, всосала давно изнывающий член, крепко сжимая мои ягодицы. Вид сверху разгоревшегося лица юной развратницы, чьи губки, выдвинутые вперёд, с ритмичной чёткостью массажировали напряжённые кольца моего вздутого органа, заставили меня уже через минуту выстрелить в рот красавице мощную струю многодневного запаса спермы, она чуть не захлебнулась, но справилась, сделав несколько судорожных глотков.

– Чуть не пробил мне горло! – наконец, отдышалась она, впрочем, с милой усмешкой.

Я поднял её за плечи и, впиваясь в огромные глаза, сначала расцеловал их, а потом утолил выстраданное желание долгим поцелуем в пахнущие анисом губы. Она, в конце концов, отодрала от себя за бороду мои губы:

– Задыхаюсь!

Я врубил «Аэросмит» – музыку нашей первой любви, и мы сели к столу.

– Что будешь? Коньяк или шампанское?

– Шампанское? Ни в коем случае, – она схватила со стола бутылку и поставила её на пол.

Я не придал особого значения её движению, предпочитая из двух этих напитков коньяк, и разлил по рюмкам божественный «Арарат». В то же время, заранее, решил, что не надо напиваться так, как в прошлый раз, и мысленно поблагодарил Ларису за разрядку полового напряжения – теперь я мог контролировать свои поступки в направлении её сексуального удовлетворения.

– Уж теперь-то точно не кончу без тебя, – решительно настроился я, – иначе грош цена таким «джентльменам», которые не могут удовлетворить мечтающую об этом девочку.

Девушка, между тем, подняла меня на танец и повела, как кавалер даму. Она знала и слова песен «Аэросмита», правильно исполняя их на английском.

На этот раз на ней было надето платье-халат и более ничего, достаточно было отцепить две пуговки, как одежда слетела на пол. Я высоко приподнял её за талию, но не понёс сразу в постель, а посадил на крышку высокого холодильника, стоявшего в коридоре рядом с дверью в комнату.

Вот сейчас моя краса была передо мной действительно, как на ладони. Под чёрным треугольником густых волос выступал бутончик половых губок «княгини», я не удержался и обвил их колечком из большого и указательного пальцев. Потом раздвинул пухлые пиявочки, свет от лампочки сверху бил прямо в отверстие влагалища, и жадно начал облизывать маленький клитор и слизистый, сверкающий рубиновым светом треугольничек под ним.

Девочка, похоже, заводилась, так как закрыла глаза и замычала, как тёлка:

– Так ты, делаешь мне минет, как я тебе? Пошли в постель!

Я осторожно снял её с холодильника и перенёс на тахту, как большую хрустальную вазу.

– Ложись! – приказала она.

Я лёг на спину, она сама стянула с меня джинсы. Затвердевший член, естественно, был наготове и выпорхнул вверх.

Теперь Лариса опять оседлала меня сверху, но задом ко мне. Она приподнялась на ступнях, так что её ягодицы оторвались от моих ног и, в прямой посадке, не сгибая спины, беспощадно начала накачивать мой насос. Лицезрение могучей полновесной задницы, летающей – вверх, вниз, казалось без опоры, было потрясающим, я с ужасом подумал, что быстро кончу, но один, и попытался несколько унять эту вакханалию, подложив ладони под Ларины ягодицы, чтобы замедлить силу и ритм её движений.

Этим я нечаянно подтолкнул ее, она опрокинулась руками на мои ноги и обхватила кистями лодыжки.

Я ТОЛЬКО ТОГО И ЖДАЛ. Осторожно, с тем чтобы Лариса не прекращала прежней экзекуции моего органа, я повернул свои ноги, выдвинул их за тахту и резко опустил ступни на пол.

– Ах! – только и успела сказать девушка, сорвавшись ладонями на пол, а я быстро подхватил её руками за ляжки, дрыгнувшие вверх, вскочил и начал рулить ими передвигающееся на руках по полу тело, Ларисе не оставалось делать ничего другого.

– Что это такое? – спросила изумлённая «садунья»?

– ТАЧКА называется, – ответил я, и с великим восторгом прокатил шагающую на руках живую тачку по всему периметру комнаты. «Тачка» не сопротивлялась, то ли была ошарашена, то ли понравилось. Однако, сил моих со стройным, но грузным телом Ларисы хватило лишь на один заход, кроме того, меня душил смех. Мы рухнули с ней прямо на ковёр на полу, и она тоже расхохоталась.

– Взрослый дяденька, а проказник! – обнимала она меня, лёжа на спине, задрав вверх свои блестящие загорелые ноги и содрогаясь от смеха необъятной задницей, провоцируя меня тем самым на новые подвиги.

Я загнул её ноги вверх так, что она хрустнула в пояснице, зато обалденная задница взмыла вверх во всей своей красе.

Скрестил ей ноги. Премилая выступающая ракушка оказалась настолько тугой, что член протиснулся в неё с немалым трудом.

Пора было реализовать следующую домашнюю заготовку.

Я открыл шифоньер, снял с дверцы внутреннее зеркало и положил его на ковёр на пол. Потом я поднял с ковра хохочущую, понарошку отбивающуюся девчонку и установил её в позу «раком» так, что зеркало пришлось между ног. Руки ей опять пришлось опереть на пол. Зайдя сзади, я медленно начал вгонять ей свой распёртый, не излившийся на «тачке» член, во влагалище. Расчёт был на то, что судя по моему прежнему опыту, женщина, увидев в отражении зеркала все подробности операций с её половым органом, неимоверно возбуждается и сатанеет. Лариса не стала исключением.

С открытым ртом она жадно ловила глазами каждое движение малинового от трения дрына, выворачивающего наизнанку её половые губы, стонала и отвечала встречными движениями своей великолепной задницы.

По отражению в зеркале мне показалось, что её хамелеоны превзошли сами себя в игре цветами зрачков и мелькали в стекле красными угольками, в угольках мне почудился портрет какой-то красивой женщины, но слишком мелкий, чтобы рассмотреть его, однако подсознательно чем-то встревоживший.

– Кончай же, кончай, крутозадая тёлка! – мысленно молил я её, чувствуя, что не в силах противиться собственному, мощно наплывающему оргазму. Стремясь предотвратить его, я выхватил свой член из сладострастного отверстия, но было уже поздно, я с остервенением излил стреляющую молочную струю на ягодицы соблазнительницы. Она завела свою руку за собственную задницу и, обхватив ладонью член, медленными дрожащими движениями продлила период моего оргазма, выкачав из мошонки и пролив на свой шёлковый зад все остатки драгоценной жидкости.

Я виновато опустился в кресло и закурил.