Текст книги "Все сказочные повести в рисунках В.Чижикова (сборник)"

Глава двадцать вторая
Домой

На другой день утро было прекрасное. На улице солнце светило, и снег почти стаял. Выглянула тёплая поздняя осень.

Кот проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока. Папа говорит:

– Давайте дяде Фёдору градусник поставим. Может, он уже вылечился.

Поставили дяде Фёдору градусник, а Шарик говорит:

– А у меня нос – градусник. Если он холодный – значит, я здоров. А если он горячий – значит, заболел.

– Очень хороший градусник, – говорит папа. – Только как его стряхивать? И как другим ставить? Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать?

– Не знаю.

– Вот то-то, – говорит папа.

А тут Хватайка слетел со шкафа – и к дяде Фёдору на кровать. Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой. Все на папу смотрели, а он градусник украл.

– Ловите его! – кричит папа. – Температура улетела!

Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть. Всунулась она в комнату и говорит:

– Тьфу ты! И совсем не смешно.

Все так и сели. Надо же! Мурка разговаривает!

– Ты что, говорить умеешь? – спрашивает кот.

– Ага!

– А чего же ты раньше молчала?

– А то и молчала. О чём с вами разговаривать-то?.. Ой, салатик растёт!

– Это не салатик! – кричит кот. – Это столетник. – И Мурку в окошко вытолкал.

Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной. Дядя Фёдор почти выздоровел. Мама говорит:

– Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберём. За тобой уход нужен.

– А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или ещё кого – бери. Мы возражать не будем, – добавляет папа.

Дядя Фёдор спрашивает у кота:

– Поедешь со мной?

– Я бы поехал, кабы один был.

А Мурка моя? А хозяйство? А запасы на зиму? И потом, я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.

– А ты, Шарик, поедешь?

Шарик не знал, что и говорить. Только он своё место в жизни нашёл – фотоохотой занялся, а тут уезжать надо.

– Ты, дядя Фёдор, лучше поправляйся и сам приезжай.

Папа говорит:

– Мы все вместе будем к вам приезжать. В гости.

– Правильно, – говорит Матроскин. – Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься. А летом в отпуск. А если дядя Фёдор в школу пойдёт, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние.

Так они и договорились.

Мама дядю Фёдора укутала во всё тёплое и велела папе трактор накормить как следует. Потом она спросила у Матроскина:

– Что вам прислать из города?

– У нас тут всё есть. Только книжек маловато. И ещё я хочу бескозырку иметь с ленточками. Как у моряков.

– Хорошо, – говорит мама. – Я обязательно пришлю. И ещё я вам тельняшку достану. А тебе, Шарик, ничего не надо?

– Мне бы радио маленькое. Я буду в будке передачи слушать. И ещё киноаппарат. Я буду кино про зверей снимать.

– Хорошо, – говорит папа. – Этим я сам займусь. Лично.

И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Фёдор и Шарик. Шарик должен был Митю обратно пригнать. И они поехали.

Вдруг Матроскин из калитки выскакивает:

– Стойте! Стойте!

Они остановились. И он им Хватайку подаёт:

– Вот, держите. Вам с ним веселее будет.

Папа из кабины спрашивает:

– Это кто там?

Хватайка отвечает:

– Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

И все про Печкина вспомнили. Мама говорит:

– Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли…

– И правильно, – говорит Шарик. – Он такой вредный.

– Вредный он или не вредный, не важно. А важно, что мы ему велосипед обещали.

– Есть у вас здесь велосипед? – спрашивает папа.

– Нет, – говорит Шарик.

– А вот как сделайте, – предлагает Матроскин. – Купите ему лотерейных билетов на сто рублей. Пусть он что хочет, то и выигрывает. Хоть мотоцикл, хоть машину. Он же сам эти билеты продаёт. Ему двойная выгода получится. От продажи билетов и от выигрыша.

Так они и сделали. Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли. Почтальон даже растрогался:

– Спасибо вам! Я почему нехороший был? Потому что у меня велосипеда не было. А теперь я сразу добреть начну. И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!.. Приезжайте в наше Простоквашино…

Наконец они домой приехали. Дядю Фёдора сразу спать уложили с дороги. Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать. Потом все обедали. Особенно трактор. И мама всё уговаривала Шарика остаться ночевать. Но он не согласился:

– Мне здесь хорошо будет с вами. А Матроскин там один с хозяйством и с телёнком. Я ехать должен.

Тут мама говорит:

– Как же он один поедет на тракторе? Его же любой милиционер остановит. Так не бывает: собака – и за рулём!

Папа соглашается:

– Верно, верно. Боюсь, вся милиция по дороге начнёт за голову хвататься. И шофёры встречные тоже. Сколько же катастроф получится!

Шарик говорит:

– Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать. Есть у вас очки и шляпа? И перчатки ненужные.

Папа всё принёс. Шарик нарядился, тельняшку надел и спрашивает:

– Ну как?

Папа говорит:

– Отлично! Отставной учёный адмирал на своём тракторе едет за город навестить родную бабушку.

Мама говорит:

– Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке. Что учёный, тоже ясно, потому что в очках. А при чём здесь бабушка?

– А при том. Грибов сейчас за городом нет. Ягод – тоже. Одни бабушки и остались.

Мама сказала:

– Всю жизнь ты одни глупости говоришь. И дурацкие советы даёшь. Это меня не удивляет. А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу.

– А потому, – говорит папа, – что самый лучший совет всегда неожиданный. А неожиданность всегда глупостью кажется.

Шарик говорит:

– Это всё интересно, о чём вы говорите. Правда, я ничего не понимаю. Мне ехать пора. Только давайте не будем целоваться. Я нежностей не люблю.

И папа согласился. Он тоже не любил нежностей. И мама согласилась. Она любила нежности. Но она к Шарику не привыкла.

И Шарик уехал. А дядя Фёдор спал. И снилось ему только хорошее.

Вниз по волшебной реке

Глава 1
Волшебная тропинка

В одной деревне у одной бабушки жил один городской мальчик. Звали его Митя. Он проводил в деревне каникулы.

Целыми днями он купался в речке и загорал. По вечерам он забирался на печку, смотрел, как бабушка прядёт свою пряжу, и слушал её волшебные сказки.

– А у нас в Москве все сейчас вяжут, – говорил мальчик бабушке.

– Ничего, – отвечала та, – скоро и прясть начнут.

И она рассказывала ему про Василису Премудрую, про Ивана-царевича и про страшного Кощея Бессмертного.

А однажды утром бабушка сказала ему:

– Вот что. Возьми-ка ты гостинцы и сходи к тётке моей двоюродной – Егоровне. Погостишь у неё, поможешь чего по хозяйству. А то она одна живёт. Старая совсем стала. Того и гляди, в Бабу Ягу превратится.

– Ладно, – сказал Митя.

Он взял гостинцы и пошёл по дорожке через лес. Всё прямо и прямо. Как ему бабушка объяснила. Но чем дальше он отходил от деревни, тем больше удивлялся. Деревья расступались перед ним как живые. Трава стала зеленее, а цветы красивее и душистее.

И вдруг навстречу мальчику выбежал большой-пребольшой Серый Волк. Куда больше тех, что обычно сидят в зоопарке.

– Здравствуйте, – проговорил он человеческим голосом. – Вы, случайно, не видели здесь козлика? Серенького такого?

Митя сначала растерялся, а потом сказал:

– Нет… Не видел я козлика.

– М-да, – задумчиво протянул Волк, – значит, быть мне сегодня без завтрака. – Он сел на задние лапы. – А вот девочка вам не попадалась? Такая маленькая, с корзиночкой? В красной шапочке?

– Нет, – ответил Митя, – и девочка мне не попадалась.

– М-да, – ещё задумчивее протянул Волк, – значит, быть мне сегодня без обеда! – Он повернулся и побежал обратно в лес.

Мальчику стало жалко Волка, и он сказал:

– А хотите, я вас угощу? У меня есть с собой пирожок. Волк остановился.

– С чем? С мясом?

– Нет. С капустой.

– Не хочу, – сказал Волк. – Вот колбасы я бы съел. Есть у тебя, мальчик, колбаса?

– Есть, – ответил Митя. – Только я боюсь, меня бабушка заругает.

– Какая ещё бабушка? – заинтересовался Волк. Потому что серые волки всегда интересуются чужими бабушками и внучками.

– Бабушка Егоровна. Я к ней иду.

– Для тебя она, может, и бабушка, – усмехнулся Волк, – а для меня… ну даже ни капельки. Не бойся, она не заругает. Ты уж меня угости, а я тебе ещё пригожусь!

Митя угостил Волка колбасой и пошёл дальше. Ему совсем не было страшно. Потому что лес вокруг был очень добрый и светлый.

Дорожка пересекла зелёную поляну и побежала вниз, к речке. Над речкой стелился белый туман и пахло молоком. Над туманом поднимался мостик.

– Неужели эта речка молочная? – удивился мальчик. – А мне никто про это не говорил.

Он остановился посередине моста и долго смотрел, как по лёгким молочным волнам бегают солнечные зайчики. Потом он пошёл дальше. Его шаги гулко раздавались в тишине, и с кисельных берегов прыгали в молоко разноцветные пучеглазые лягушки. Наверное, они были сделаны из желе.

Потом дорожка провела мальчика по тёмному лесу и упёрлась в низкий деревянный забор. За забором стояла ветхая избушка на курьих ножках.

– Избушка, избушка, – сказал мальчик, – а ну-ка повернись к лесу задом, а ко мне передом!

Избушка повернулась.

– Вот здорово! – удивился Митя. – А теперь налево! Раз-два!

Избушка повернулась налево.

– А теперь на месте шагом марш!

Раз-два! Раз-два! Раз-два… Раз-два… – маршировала избушка, поднимая пыль. И слышно было, как внутри на полках гремели, перекатываясь, чашки и блюдца.

Но тут окошко растворилось, и из него высунулась какая-то старуха.

– Ты что хулиганишь? Ты что хулиганишь? – закричала она. – Вот как выскочу, как выпрыгну, как тресну метлой!

– Здравствуйте, – сказал ей Митя. – А вы, бабушка, кто? Вы не Баба Яга?

– Да, – ответила старуха. – А ты кто такой?

– Я – Митя.

– Какой ещё Митя?

– Обыкновенный, Сидоров.

– А что же мне с тобой делать?

– Как – что?

– А так. Будь ты Иван-царевич, я бы тебя чаем напоила и спать уложила. Будь ты мальчик Ивашка, я бы тебя в котле варить стала. А что мне с Митей делать, я и ума не приложу!

– Варить меня не надо, – сказал мальчик. – Ведь я вам гостинцев принёс.

– От кого гостинцы?

– От бабушки моей Глафиры Андреевны. Я её внук.

– Да что же ты сразу не сказал? Стало быть, ты мой родственник! А я тебя метлой хотела! Ты уж погоди. Я мигом.

И в избушке что-то зашумело, зашуршало, задвигалось. Очевидно, подметался пол, стелилась свежая скатерть и вынималась чистая посуда.

Наконец дверь распахнулась, и мальчик поднялся по ступенькам.

В доме было чисто и прохладно. Баба Яга, с большим носом, нарядная и причёсанная, сидела за столом, а рядом с ней – маленькая, затхлая и какая-то вся зелёная незнакомая старушка.

– Почему вы, бабушка, такая мокрая? – спросил её мальчик. – Будто из болота вылезли?

– А я из болота и вылезла, – ответила старушка. – Я живу там, в болоте. Уж тыщу лет, наверное!

– Вот это да! Я и не слышал, чтобы люди в болоте жили. Да ещё тысячу лет!

– Конечно, – обиделась старушка. – Про Бабу Ягу вы все небось слышали. А я что? Я в ступе не летаю. Иванов-царевичей не кормлю. Я просто в болоте живу, и всё!

– Да знаешь ты её! Это же Кикимора болотная! – вмешалась Баба Яга. – Она тут живёт, по соседству. В гости выбралась.

– Вы, значит, Кикимора? Тогда я про вас знаю. Вы вместе с Лешим в лесу людей пугаете. Правильно?

– Какое там вместе! От него помощи дождёшься! Всё самой приходится делать!

Она немного успокоилась.

Всё-таки приятно – посторонний человек, городской мальчик, а о тебе что-то знает.

И они стали пить чай с брусничным вареньем и с клюквенным.

И разговаривать о том о сём. О пятом, о десятом.

О тринадцатом и четырнадцатом.

На столе стояло блюдечко, старушка всё время заглядывала туда. А по блюдечку каталось яблочко.

– А это что? – спросил мальчик.

– Это яблочко – по блюдечку, – ответила Баба Яга. – Подарок мне от Василисы Премудрой. Она погостить приезжала, вот и оставила. Она много чего придумывает!

– Что же по нему видно, по этому блюдечку?

– Да всё, что хочешь. Мы всё теперь знаем, что у нас в царстве делается! – сказала Кикимора.

– Да ты садись поближе и смотри. – Баба Яга подвинула мальчику табуретку.

Митя взглянул… и вот что он увидел.

Глава 2
Царь Макар

На берегу широкой молочной реки стоял царский дворец.

Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.

Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.

И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.

– И как ты трёшь? Как ты трёшь? – закричал царь. – Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!

– Нельзя, ваше величество, – степенно ответил Гаврила. – Не царское это дело – полы натирать. Увидит кто – разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.

– Тьфу ты! – вздохнул Макар. – И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя – несолидно! Полы натирать нельзя – неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?

– Нет, – ответил Гаврила, – нет вам житья в этом доме!

– Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?

– Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.

– Нет… если подумать, – сказал царь, – то что-нибудь хорошее-то было.

– Ну… если подумать, – согласился Гаврила, – тогда было. Это понятно. – И он снова зашаркал щёткой.

– Эх ты, «было – не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, – продолжал царь, – и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, – приказал царь, – подай мне сюда балалайку!

– Нельзя, ваше величество, – ответил тот. – Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.

Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:

 
В тёмном лесе, в тёмном лесе,
В тёмном лесе, в тёмном лесе,
Залесью, залесью…
Распашу ль я, распашу ль я,
Распашу ль я, распашу ль я…
 

Тут он остановился.

– Эй, Гаврила, что я распашу-то?

– Пашенку, ваше величество, пашенку.

– Ах да, – согласился царь и допел:

 
Пашенку, пашенку,
Я посею, я посею,
Я посею, я посею…
 

– Эй, Гаврила, что я посею-то?

– Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.

– Лён-конопель, лён-конопель! – повторил Макар и приказал: – Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!

– Так я ж неграмотный, ваше величество.

– Верно, верно, – вспомнил Макар. – Ну и темнота в моём царстве!

В зал вошёл царский писарь Чумичка.

– Ваше величество, вся боярская дума собрана, – сказал он. – Вас одних ожидают.

– Э-хе-хе! – вздохнул царь. – А волшебное зеркало готово?

– Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!

– Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, – важно произнёс он, надевая корону, – быть царём так же плохо, как и не быть царём!

– Прекрасная мысль! – воскликнул писарь. – Я обязательно запишу это в книжечку!

– Глупость это, а не мысль! – возразил Макар.

– Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя – ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово – золото!

– Если так, пиши, – согласился Макар. – Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!

Глава 3
Боярская дума

Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.

– А я в деревне был! – закричал боярин Морозов. – В реке купался! Ягоды собирал – калину, малину всякую!

– Подумаешь, деревня! – отвечал боярин Демидов. – Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.

– Ну и что твоё море? – возражал боярин Афонин. – Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!

Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.

– Тихо! Тихо! – стукнул посохом царь. – Ишь расшумелись!

Бояре притихли.

– Все в сборе? – спросил Макар. – Или нет кого?

– Все, все! – закричали бояре с места.

– Сейчас проверим. – Царь развернул свиток. – Боярин Афонин?

– Здесь, – ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.

– Демидов?

– Вот я!

– Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?

– Присутствуют!

– Хорошо. Ну что ж. – Царь положил свиток. – А что-то я Качанова не вижу. Где он?

– А у него бабушка заболела, – объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.

– То у него бабушка, то у него дедушка! – разгневался Макар. – Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.

В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:

 
Ах ты, зеркало, мой свет,
Поскорее дай ответ:
Не грозит ли нам беда?
Не идёт ли враг сюда?
 

Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.

– В нашем царстве всё хорошо! – сказал он. – И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.

– А ты давай по порядку, – приказал Чумичка. – По очереди.

– Перво-наперво, Соловей-разбойник объявился, сбежал из-под стражи. Двух купцов уже ограбил.

– Что будем делать? – спросил Макар.

– Стрельцов послать надобно, – ответил Чумичка. – Чтобы схватили мошенника!

– Правильно! Верно он говорит! – хором закричали бояре.

– Верно-то верно, – согласился Макар. – Да накладно это – стрельцов посылать. Денег много нужно. И лошадей отрывать придётся. А сейчас в поле работа самая.

– А как же быть? – воскликнул писарь.

– Давайте у Василисы Премудрой спросим.

– Что у неё спрашивать? Что она, умнее нас, что ли? – закричал боярин Афонин.

– Знать, умнее! – сурово сказал Макар. – Раз её люди Премудрой прозвали. Эй, скорохода ко мне!

Вбежал мальчик в новеньких красных полусапожках.

– Вот что, малый, сбегай к Василисе Премудрой и спроси у неё, что делать с Соловьём-разбойником?

Мальчишка кивнул и бегом кинулся из зала. А бояре стали ждать, почёсывая бороды. Запыхавшись, мальчик прибежал обратно.

– Она говорит, надо картинки по деревням пустить. Мол, сбежал Соловей-разбойник. Лет ему столько-то. Кто поймает, тому награда – полбочонка серебра. Его мужики сразу и выловят.

– А ведь неплохо придумала! – сказал Макар. – Верно, бояре?

– Верно!

– Правильно!

– Чего уж там! – согласились бояре.

А парень в зеркале ждал.

– Ну, а вторая новость какова? – спросил у него царь.

– А вот какова. Купец Сыромятников от Молочной речки рукав отвёл к себе на огороды. Капусту молоком поливает. А молоко грязное обратно в речку течёт.

– То-то я смотрю, сметана была какая-то не такая! – крикнул боярин Афонин. Тот самый, который плавал по Молочной реке.

– Ладно, ладно! – поднял руку царь. – А что делать будем?

– Выпороть бы его. На площади при народе, голубчика, – вкрадчиво проговорил Чумичка.

– Не пойдёт! Купцов пороть – товару не видать! – возразил Макар.

– Золотые слова! – согласился писарь. – Как это я сам не додумался? Это надо записать. Это надо для внуков оставить!

– Да погоди ты со своими внуками! Эй, малый! – позвал царь скорохода. – Сбегай ещё раз к Василисе. Что она посоветует?

– Дяденька царь, а чего я всё к ней бегаю? Давай её сюда позовём, – сказал мальчик.

– Да где же это видано? Бабу, да в царскую думу пускать! – заволновался Чумичка.

– Нельзя! – закричали бояре. – Не женское это дело – в думе сидеть! Пусть дома советует!

И мальчишка помчался за ответом. Через пять минут он доложил царю:

– Она говорит, с купца надо полбочонка серебра взять! Сразу тот купец поумнеет.

– А что? Дело она говорит! – закричал боярин Морозов. – Серебро то и дадим за Соловья-разбойника. Тому, кто его выловит.

– Надо же! – удивился Чумичка. – Как выдумывает! Даром что баба!

Царь стукнул посохом.

– Ну так и пиши!

– Вот тут ещё одна новость есть, – сказал вдруг парень из зеркала. – Только я не знаю, говорить её или нет? Уж больно новость необычная. Нельзя её при всех.

Дума притихла.

– Ваше величество, – сказал Чумичка, – прикажи боярам: кто умеет тайну хранить – пусть остаётся, кто не умеет – пусть домой идёт!

– Так тому и быть.

Макар согласился. Сейчас же к выходу направился боярин Чубаров.

– Ну её к лешему, эту тайну! Не знаешь – не проболтаешься!

– Теперь говори! – приказал писарь зеркалу.

– Так вот, – говорит парень, – царь наш собирается нас покинуть. Устал, говорит. Надоело, говорит, царствовать. В деревню хочет уехать.

– Как же так?! – встрепенулся писарь. – А я?

Он упал перед царём на колени:

– Не губи, царь-батюшка! Какое же это царство без царя! Чьи же я мысли буду записывать?

– Что же, без меня и мыслей не будет? – удивился Макар.

– Какие же это мысли, – закричал Чумичка, – если они не царские?!

– Ничего, ничего! Всё хорошо будет. Тут и бояре есть, и Василиса Премудрая, – успокоил его Макар. – А моё слово твёрдое – уеду я. К бабушке. Загорать буду, как все люди. Сено косить. Лещей стану ловить на удочку. Вопросы есть?

– Есть! Есть! – закричал боярин Морозов. – А ловить-то на что будешь?

– Как – на что? На червяка!

– Прошу слова! Прошу слова! – потребовал Морозов. Он выбрался вперёд и заговорил: – Уважаемые бояре! Лещ – он рыба хитрая. Он на червяка не пойдёт. Его на манную кашу брать надобно!

И они завели долгий рыболовный разговор.