Текст книги "Лесной экстрим. В погоне за снежным человеком"

4. Витька – лапотник

– Что же мы будем делать? – спросил Жмуркин.

Они сидели на небольшой полянке и ели землянику. Земляники на полянке наросло много, однако вся она была мелкая и незрелая. Но ребята ничего не ели со вчерашнего дня, и земляника оказалась как раз кстати. Генка отправил в рот очередную горсть ягод и сказал:

– Наша ситуация сложная, но не безнадёжная. Изложу всё наглядно.

Он расчистил небольшое пространство на земле и стал рисовать прутиком схему.

– Вот эти линии – железные дороги. Вот эта точка – наш город. Полоса – Волга. Таким образом, куда бы мы ни пошли, рано или поздно мы уткнёмся либо в реку, либо в железную дорогу. Заблудиться невозможно. Проблема заключается в другом. До Волги, а она на западе, ближе всего – около двухсот километров. Но в этом направлении болота, так что туда нам идти нельзя. Остаются север и юг. В этих направлениях железные дороги и, возможно, поселения.

– А сколько километров? – спросил Витька.

– Около трёхсот. На востоке тоже железная дорога, но до неё ещё больше.

– Далеко… – вздохнул Витька.

– Чемоданово находится в ста двадцати километрах от города. Мы ещё километрах в двадцати от него. Сказать, где точно, нельзя… Мы даже не знаем, где юг, а где север.

– А как же там всякий мох на деревьях с северной стороны? – спросил Жмуркин. – Все эти премудрости…

– Мох на деревьях растёт с той стороны, с какой тень, – ответил Генка. – Это даже по телевизору говорили.

– В полдень солнце, кажется, на юге, – сказал Витька.

– У нас часов нет, это во‑первых, – Генка посмотрел на небо. – А во‑вторых, сегодня облачно и солнца не видно. Я вчера днём прогноз слушал – ещё пару дней будет облачно и сухо.

– Как же мы тогда определим направление? – Жмуркин посмотрел на Генку с надеждой.

– Не знаю, – ответил тот. – Если бы у нас была иголка, то направление было бы легко определить. Кладёшь иголку на сухой листик и на воду опускаешь. Иголка поворачивается по полюсам[4]4
  Полюс – крайняя точка чего-либо. Здесь Генка имеет в виду магнитные полюса Земли, Северный и Южный.


[Закрыть], один конец на север, другой на юг, это ещё в школе рассказывают. Но иголки у нас нет. Поэтому придётся идти наугад. Хотя…

Генка посмотрел в небо, потом в землю.

– Все реки у нас текут на запад, к Волге, – сказал он. – Но речки извилисты – точное направление опять же не определить. Так что попрёмся наугад. Будем надеяться, что наткнёмся на какую-нибудь дорогу или на деревню. Но сначала проведём осмотр вещей – что у кого есть полезного. Кстати, Жмуркин, где твои очки?

Жмуркин потрогал пальцем переносицу.

– Потерял, кажется. Не помню даже когда. То ли вчера, то ли ночью сегодня… Зато камера на месте!

Жмуркин погладил висящую на груди кинокамеру.

– Так. – Генка посмотрел на камеру опытным техническим взглядом. – Камера – это хорошо. Сколько метров плёнки?

Жмуркин не ответил, только перевесил камеру с живота на спину.

– Больше ничего нет? – спросил Генка.

– В рюкзаке всё было, – ответил Жмуркин. – Но рюкзак я вчера там, на поляне, бросил. Вот только котелок прихватил. Не знаю даже как…

– Котелок – это хорошо. – Генка осмотрел котелок. – Только лучше бы топор.

– Топорик у меня есть. – Витька сунул руку куда-то за спину и вытащил чехол с небольшим блестящим топориком. – Прихватил на всякий случай.

Генка тут же отобрал у Витьки инструмент. Взвесил в руке и проверил остроту лезвия.

– Пойдёт. – Генка заткнул топорик себе за пояс. – Топорик – это уже кое-что. Ещё что есть?

– Нет, – ответил Витька.

– Отлично. – Генка привесил котелок к поясу рядом с топором. – У нас есть: туристический топорик, подержанная кинокамера и мой швейцарский ножик. Котелок ещё.

– Твой ножик целую мастерскую заменит, – сказал Витька. – У тебя же там всё – и пила, и ножницы, и отвёртка…

– Это точно. – Генка любовно погладил свой ножик. – Сколько я на него копил, во скольком себе отказывал…

– Генка, мы эту историю уже тысячу раз слушали, – сказал Витька. – Может, не будешь повторяться?

– Ладно, ладно, – опомнился Генка. – Только в лесу ни пила, ни отвёртка не пригодятся. Тут только нож пригодится. Да и то… Ладно, пора двигать.

– Может, ещё земляники поедим? – спросил Жмуркин.

– Не увлекайся, – посоветовал Генка, – а то живот заболит. Надо попробовать сегодня шалаш поставить, надоело на дереве спать. А до этого надо пройти километров двадцать… В путь, медузы двустворчатые!

Генка резко вскочил с земли. Витька и Жмуркин тоже поднялись. Генка посмотрел налево, потом направо.

– Если всё равно куда идти, то пойдём туда. – И Генка первым пошагал в конец земляничной полянки.

Лес был вполне проходимый, деревья росли далеко друг от друга, совсем как в хорошем парке.

– По лесу надо ходить громко, – говорил Генка. – Чтобы медведи, волки там всякие успевали от тебя убежать. Звери летом на людей не нападают…

– А снежный человек нападает? – спросил Жмуркин.

– Только когда очень голоден. – Генка щёлкнул зубами. – Как медведь…

– Медведь – очень хитрый зверь, – сказал Витька. – Самый опасный. Особенно если человеческой крови попробовал. Тогда он начинает на людей охотиться. Идёт экспедиция по лесу, а медведь выроет подо мхом на тропинке яму, туда залезет и ждёт. По нему двадцать человек пройдёт – и никто даже не подумает, что тут под ногами медведь. А когда последний человек будет проходить – так только лапа из-под мха выскочит, и всё – утащил. Так что нельзя ни в коем случае идти последним…

– А я и не последний. – Жмуркин сразу же с опаской посмотрел под ноги, но ничего, кроме жёлтой прошлогодней травы, под его ногами не обнаружилось.

– Все так говорят… – равнодушно сказал Витька.

Жмуркин наклонился и подобрал с земли тяжёлую палку.

– Такие штуки медведя только раздражают. – Витька кивнул на палку. – Против медведя нужна рогатина. Её упирают одним концом в землю, а другой конец втыкают в медвежье брюхо…

– Кстати, о брюхе. – Генка постучал себя по животу. – Надо чего-нибудь поесть. А то и дуба дать можно…

– Если встретим реку – рыбу можно будет поймать… – предложил Витька. – Попробовать…

– Витька рыбу ногами умеет ловить, – перебил друга Генка, повернувшись к Жмуркину. – Пальцами ног.

– Это если только пляж есть и пескари водятся, – уточнил Витька. – А если пляжа нет, можно верши[5]5
  Верши – рыболовное орудие типа ловушки; корзина конической формы со вставленной воронкой.


[Закрыть] сплести…

– Чего сплести? – не понял Жмуркин. – Это вроде лаптей, что ли? Ты, Витька, у нас что, лапотник?

– Верши, – повторил Витька. – В деревне такие делают, чтобы рыбу ловить. А сплетёшь их ты, Жмуркин.

– Почему это я?! – возмутился Жмуркин.

– Потому что ты у нас специалист по плетению всякой фигни, – объяснил Витька. – Только бы до реки дойти…

– Тут речек полно, – сказал Генка. – Если на карту смотреть – вся как будто в трещинах. Скоро мы наткнёмся на речку, могу поспорить.

Но на речку ребята наткнулись лишь к вечеру. Весь день они шли по совершенно одинаковому сосновому бору, лишь два раза останавливаясь на привал. Один раз у Жмуркина развязались его самодельные ботинки, а во второй раз Витька обнаружил, что натёр большую мозоль на левой ноге, – пришлось искать подорожник[6]6
  Подорожник – трава с широкими листьями, используется в народной медицине как противовоспалительное средство.


[Закрыть]. Несколько раз они слышали позади себя подозрительный хруст – снежный человек явно шёл по их следам, но при свете дня показываться опасался.

Речка была небольшая, совсем как Генка и говорил. Даже не речка, а скорее ручей. Прозрачный, с холодной водой и песчаным дном.

– Что делать будем? – Генка лёг на живот и стал пить. – Шалаш строить или рыбу ловить?

– Есть хочется, – сказал Жмуркин. – Сильно…

– Если будем ловить рыбу, шалаш построить не успеем. – Витька просто опустил в ручей голову.

– А может, успеем? – Спать на дереве Жмуркину не хотелось.

– Я, как верши плетут, не знаю точно, я их только видел… – Витька по-собачьи отряхнулся. – Так что времени на их изготовление много уйдёт… А рыба, если и будет, так только к завтрашнему утру…

– Есть и вправду охота. – Генка сломил веточку и отмахивался ею от комаров. – Да и кровопийцев полно – на земле не уснёшь. Раньше чем через день мы к комарам не привыкнем…

– Значит, ловим рыбу, – поставил точку Витька. – Тогда идём вдоль берега и ищем иву, она воду любит. Ивовые ветки гибкие – из них можно всё что угодно сплести. Лапти, корзины всякие…

– Как скажешь, великий лапотник. – Генка достал из-за пояса и расчехлил топорик. – Мой томагавк[7]7
  Томагавк – холодное оружие индейцев, по форме напоминает короткий топорик.


[Закрыть] быстр!

Иву нашли на первом же повороте ручья. Витька велел Жмуркину и Генке спуститься к воде и нарезать побольше тонких и длинных веток.

– Верши – навроде корзины, плести их легко, – сказал сам себе Витька, хотя ни одной корзины в жизни не сплёл.

Он взял прут и связал его в небольшое, размером с грейпфрут, кольцо. Взял еще прут, подлиннее, и оплёл им кольцо. Получилась довольно крепкая баранка.

– Это будет вход, – сказал сам себе Витька.

Он вытащил из охапки ещё прут и соединил его в другое кольцо, размером с большой арбуз.

– Сюда у нас будет заплывать рыба. – Витька работал и говорил сам с собой. – Теперь сделаем так…

Витька соединил большое кольцо с маленьким множеством тонких прутьев. Вышло что-то вроде баскетбольной корзины, с одной стороны широкая горловина, с другой – горловина узкая.

– Рыбы любят забираться во всякие щели, – бормотал Витька. – Сюда они тоже будут забираться…

Витька выбрал из кучи прутьев несколько самых длинных и стал привязывать по окружности широкого кольца горловины. Он привязывал прутья вплотную друг к другу и, когда обвязал так всё кольцо, стянул концы прутьев куском содранной с ивы коры.

– Готово вроде… – сказал Витька и полюбовался своей работой.

Больше всего верша напоминала карнавальную шапку волшебника – длинный кособокий конус с верхушкой.

Подошедший Жмуркин зааплодировал. Витька резко обернулся.

– Браво. – Жмуркин уронил ивовые ветки на землю. – Витька, ты превзошёл самого себя! Мне кажется, этой штукой мы наловим самых жирных пиявок в этом ручье!

– Дремучая ты личность, Жмуркин. – Витька проверял своё изделие на прочность. – Пиявки в проточной воде не водятся. А водятся язи, лещи. И щуки тоже бывают…

– Нормально, – одобрил Витькину работу Генка. – Сколько таких надо?

– Чем больше – тем лучше. Больше сделаем – больше будет возможностей рыбу поймать.

– Тогда за дело. Показывай, как тут и что.

Витька стал показывать, как плести верши. Генка почти сразу же всё понял и принялся помогать. Жмуркин, конечно же, к делу плетения оказался совершенно негодным – прутья в его руках не сгибались, а ломались, узлы не завязывались, кора резала пальцы, так что Витька не вытерпел и отстранил Жмуркина от плетения.

К вечеру Витька и Генка успели соорудить восемь вершей. Витька проверил работу и остался доволен.

– Теперь надо ставить. – Витька кивнул на ручей. – Давай, Жмуркин, бери верши и тащи их вон туда, к коряге.

Жмуркин взял пять вершей, две взял Генка, одну Витька. Возле торчащей из воды коряги Витька остановился.

– Сюда ставить будем. – Он снял ботинки и штаны и полез с вершей в воду.

Витька долго выбирал место, ощупывая руками дно, затем утопил под корягой самодельную снасть. Проверил, всё ли в порядке, и направился дальше вдоль речки.

– Верши надо ставить у берега, – рассказывал он, притапливая в воде очередную снасть. – Рыба ночью ищет, где спрятаться, а прячется она обычно под корягами всякими. Так что завтра будем с рыбой.

Верши расставили по всей речке – на протяжении полукилометра. Как и говорил Витька – в омутках, под корягами, под растущими возле воды деревьями, рядом с валунами. Когда была утоплена последняя, от солнца остался только краешек над острой кромкой леса.

– Задолбался я сегодня. – Генка опустился на кочку. – С непривычки столько пройти – сдохнуть можно… Надо выбрать дерево…

– Может, всё-таки на земельке? – простонал Жмуркин. – Нарвём травки, постелем листиков?

– Ага. – Генка повертел топориком. – Ляжешь спать на земельке, проснёшься, а голова в тумбочке! Вон та сосна нам как раз подойдёт. Кто последний – тот лопух!

Жмуркин первым рванул к сосне, но взобрался, конечно, последним.

Ночь прошла на удивление спокойно. Витька уснул почти сразу. И почти сразу проснулся.

– Какого черта… – сказал он.

– Протри глазоньки, – крикнул снизу Жмуркин. – Есть охота, пойдём твои корзины проверять.

Витька посмотрел вниз.

Генка пытался делать зарядку: лениво приседал и разводил руки в стороны. Жмуркин пританцовывал от нетерпения и голода, и, едва Витька ступил на землю, Жмуркин сразу же потащил его к речке. Витька был как сонная муха и проснулся окончательно, лишь войдя в воду. В этом месте верша стояла возле большой кочки. Витька пошарил по дну и вытащил снасть на берег. Жмуркин сразу же жадно запустил в горловину руку. Через секунду на лице Жмуркина нарисовалось разочарование.

– Пусто, – сказал он. – Ничего…

– А ты что, Змея Горыныча там хотел встретить? – усмехнулся Генка.

– Надо дальше проверять. – Витька вытряхнул из верши тину и нескольких чёрных улиток.

– Ну-ну. – Жмуркин с сомнением посмотрел на улиток.

Во второй верше тоже, кроме улиток, ничего не обнаружилось.

– Это как-то не похоже на рыбу, – заметил Жмуркин.

Витька промолчал.

В третьей и четвёртой верше не было даже улиток.

– Хороший признак, – хихикал Генка. – В следующем снаряде будут жуки-плавунцы.

Но жуков-плавунцов они не поймали. Пятая верша оказалась забита упитанными головастиками, в шестой не было ничего.

– Хорошо хоть ужей каких-нибудь не поймали, – продолжал издеваться Жмуркин. – Я ужей без хрена не уважаю.

– Не сезон сейчас для рыбы, – объяснял Витька. – Июль, жарко, водоросли размножаются. Вода цветёт – рыба не клюёт…

– Плохому рыбаку всегда водоросли мешают, – не унимался Жмуркин.

Генка согласно кивал головой.

– А может, атмосферное давление шалит. – Витька разглядывал пустую вершу. – Генка же говорил, что погода должна поменяться…

Ни шестой, ни седьмой верши обнаружить не удалось. Витька даже нырял, стараясь найти снасти. Безрезультатно.

– Водяные утащили, – злобно заметил Жмуркин.

Витька не ответил и стал пробираться к последней верше.

– У тебя, Витька, просто неудачливая рука, это же всем широко известно. – Жмуркин принялся раздеваться. – Ты рыбу распугиваешь, рыба тебя не любит. А меня любит. Последнюю корзину я достану.

– Ты же воды боишься, – напомнил Генка.

– Да тут всего по колено, – Жмуркин полез в ручей, – рискну уж… Под корягой?

Витька кивнул.

Жмуркин нетерпеливо погрузил в ручей руки и стал искать по дну. Витька уныло за ним наблюдал. Генка точил о камень свой швейцарский нож.

– А!!! – заорал вдруг Жмуркин. – Меня что-то схватило за руку!

– Неужели золотая рыбка? – спросил Генка.

Жмуркин дёрнул руку. Верша не отпускала.

– Кусает! – завизжал Жмуркин и дёрнул сильнее.

Верша соскочила и упала в воду. На руке у Жмуркина висело длинное пятнистое существо, похожее на толстую змею. Существо вцепилось Жмуркину в руку и пыталось отжевать ему пальцы.

– Анаконда![8]8
  Анаконда – южноамериканский удав, обитающий, как правило, в воде.


[Закрыть] – верещал Жмуркин. – На меня напала анаконда!

Генка не выдержал и засмеялся. Витька тоже засмеялся.

– Чего вы ржёте! – истерично кричал Жмуркин. – Помогите мне!

Но Витька и Генка не собирались помогать Жмуркину, они валялись на траве и тряслись от хохота.

– Да отстань ты наконец! – Жмуркин не выдержал и стукнул рукой с вцепившейся в неё тварью по земле.

Существо хрустнуло и выпустило руку Жмуркина.

Витька застонал и схватился за живот.

– Анаконда в России… – Жмуркин внимательно рассматривал свой трофей. – Это же сенсация! Надо её сохранить как-нибудь… Мы совершили научное открытие. Анаконда…

– Это не анаконда, Жмуркин, – сквозь смех сказал Витька.

– А что же тогда?

– Это налим.

И Витька с Генкой снова захихикали.

– Налим… – Жмуркин разочарованно потыкал рыбину пальцем. – Если это налим, то значит… значит, его можно есть!

– Это точно. – Генка подобрал рыбину с травы. – Можно. Только почистить надо.

– Я и так уже пострадал, – сразу же сказал Жмуркин.

– Я сам почищу. – Витька отобрал у Генки налима. – Тут свои тонкости… Нож только, Ген, дай…

Жмуркин стал зализывать ранки от рыбьих зубов, Витька принялся чистить налима, а Генка улёгся на травку и стал бездельничать.

С налимом Витька провозился долго. Недавно Витька видел передачу про японские рестораны и теперь хотел приготовить налима по старинному японскому рецепту. Он выпотрошил рыбину, отрезал голову, отделил мясо от костей и срезал кожу. Получившиеся куски Витька разрезал на маленькие части и аккуратно разложил на листьях лопуха.

– Готово! – Витька сделал приглашающий жест. – Питательное японское блюдо, угощайтесь!

– Сырым, что ли, есть будем? – Генка задумчиво потрогал пальцем кусочки рыбы.

Жмуркин, наоборот, жадно схватил свою порцию, запихал в рот и принялся жевать. Генка, глядя на него, тоже цапнул рыбы, но почти сразу же её выплюнул и прополоскал рот водой из котелка. Жмуркин же продолжал жевать. Постепенно на его лице проступало выражение задумчивого отвращения.

– Тёплый ещё, – сказал Генка. – Ещё недавно в реке резвился…

Жмуркин не выдержал и тоже выплюнул рыбу.

– Ну и зря. – Витька принялся уплетать налима. – Очень питательно.

На самом деле ему не очень понравился сырой налим. Даже больше – налим показался ему весьма омерзительным по вкусу, но уронить себя в глазах друзей Витька не мог. Поэтому, скрепя сердце, Витька съел всю оставшуюся рыбу, запил водой и зажевал хвоинкой.

– Хорошо. – Витька выковырнул ногтем из зубов налимью косточку.

– Ну что же. – Генка поднялся с травы. – Пообедали, пора и в путь.

– Время стучит нам в темя, – добавил Жмуркин.

– Я сейчас, – кивнул Витька.

Он стоял над последней вершей и думал. Вдруг в животе у него громко заурчало. Витька плюнул и пнул вершу ногой. Она скатилась к ручью, булькнула и затонула.

– Вот вам и японская еда, – сказал Витька и побежал догонять друзей.

5. Рай в шалаше

Лес выглядел очень странно. Половина деревьев была повалена, а другая половина росла как ни в чём не бывало. Пробираться через такой валежник было тяжело, но Генка сказал, что другой дороги нет. Надо придерживаться выбранного направления, а значит – идти через бурелом.

– Прошлогодний ураган. Но это ещё ничего, – утешил Генка, – в Бразилии мы бы вообще среди лиан дорогу прорубали…

– Хорошо, что мы не в Бразилии, – вздохнул Витька.

– Нам повезло, что у нас есть топор. – Генка опять разглядывал топорик с разных сторон. – Ну, пусть не совсем настоящий, а всего лишь туристическая разновидность. Но всё равно. С помощью топора в лесу можно делать всё что угодно. Вечером построим шалаш и будем ночевать нормально, как люди.

– Пожрать бы что-нибудь лучше раздобыл, – сказал Жмуркин. – Из топора только в сказке суп делают…

– Тут я вам не помощник. – Генка заткнул топорик за пояс. – Это вон Витька в деревне жил, он должен знать, что в лесу можно есть.

– Середина лета, – сказал Витька. – У грибов ещё роста нет, а ягод здесь много не бывает. Места не те. Так что есть нечего. Сырую рыбу вы не захотели…

– Мы не японцы, – сказал Генка. – Сегодня утром я в этом окончательно убедился.

– А я бы, пожалуй, сейчас уже не отказался и от сырой рыбки, – мечтательно сказал Жмуркин. – Если японцы едят, то мы чем хуже?

– Сырую речную рыбу есть опасно, – возразил Генка. – В ней могут водиться бычьи цепни[9]9
  Бычий цепень – паразит человека и животных, иногда достигает в длину нескольких метров.


[Закрыть]. А вы знаете, что такое бычьи цепни? Это огромные черви, они живут внутри организма и только ждут своего часа. Так что я спас вас от мучительной смерти.

– Зря всё-таки рыбу выкинули. – Жмуркин проглотил слюну.

– Ты, вместо того чтобы причитать, лучше бы огонь раздобыл, – сказал Витька.

– Огонь мы добудем, – заверил Жмуркин. – Это я беру на себя.

– Смотрите-ка! – хмыкнул Генка. – Жмуркин что-то берёт на себя!

Жмуркин не ответил, а только ускорил шаг. Так что Витьке и Генке даже пришлось подстраиваться под него. В таком темпе они шагали почти час, а потом наткнулись на небольшую, в несколько метров шириной, речушку.

– Опять речка, – вздохнул Витька.

– Я же говорил, что их тут полно. – Генка зевнул. – Их тут до фига. Речки, ручьи, болота…

Эта речка была не похожа на предыдущую. Она была извилистой, с крутыми обрывистыми берегами и, судя по всему, глубокой. Дна, во всяком случае, не было видно.

Витька подтащил к берегу старую сухую сосну и закинул её в реку. Трёхметровое дерево полностью погрузилось в воду.

– Я плавать не умею, – сразу же сказал предусмотрительный Жмуркин.

– Жмуркин, – ехидно сказал Витька, – ты совершенно зря волнуешься. Ты не утонешь.

– Это почему? – насторожился Жмуркин.

– Потому что мы построим мост, – вывернулся Генка и стал осматриваться в поисках подходящего дерева.

Подходящее дерево нашлось скоро – высокое, стоявшее на травянистом косогоре. Жмуркин посмотрел на него с сомнением и сказал:

– Надо идти вдоль реки. На истории всегда говорили, что поселения образуются на берегах рек. Если мы пойдём вдоль реки, то, может быть, выйдем к какой-нибудь деревне.

– Ты посмотри, вода какая, – указал пальцем Генка.

– Какая?

– Торфяная. Эта речка вытекает из одного болота и, скорее всего, в другое болото впадает. Так что поселений на берегу ждать бессмысленно. Видимо, мы к западу уклонились.

И Генка направился прямиком к выбранному дереву, на ходу вытаскивая топорик.

Топорик несколько не соответствовал толщине его ствола. Топорик был маленьким, а ствол толстым.

– Ты год будешь его рубить, – сразу же сказал Жмуркин. – Я называю это мартышкин труд.

– Нас тут, кажется, трое. – Генка поплевал на руки. – Втроём срубим быстрее. К тому же…

Генка раскинул руки и обнял ими ствол. Пальцы сомкнулись.

– Видишь, – Генка пошевелил пальцами, – если пальцы сходятся, то, значит, рубить имеет смысл. Так что не колотись, Жмуркин, всё будет мумитролльно…

Генка размахнулся и ударил топориком по дереву.

– Главное тут – чтобы потом вся эта радость тебе на башку не грохнулась, – говорил Генка, вгоняя в кору тонкое лезвие. – Дерево, правда, обычно падает на самого последнего рубщика…

– Пожалуй, я тоже немного разомнусь, – сказал Жмуркин. – А то что-то плечи затекли…

Генка улыбался.

– Только ты, Жмуркин, смотри, как надо правильно рубить, – подсказывал Витька. – Вот так – не поперёк древесных волокон, а как бы наискосок. Врубаешься снизу, затем врубаешься сверху. И так вокруг всего дерева.

– Лучше было бы обход поискать, – ворчал Жмуркин.

– Обход… можно… до… вечера… искать… – Генка продолжал врубаться в древесину. – И не найти… А дерево, да к тому же сухое… для рубки самое… подходящее…

Генка продолжал ловко орудовать топориком. Витька искал вокруг шесты, чтобы повалить дерево в нужную сторону, Жмуркин следил за Генкиными движениями и уворачивался от отскакивающих белых щепок. Генке удалось врубиться в ствол сантиметров на пятнадцать, правда, не с одной стороны, а по окружности. Казалось, что дерево обгрыз огромный трудолюбивый бобр.

– Всё, – Генка вытер со лба пот. – Теперь ты давай.

Генка протянул топор Жмуркину. Жмуркин принял инструмент, примерил к руке.

– Как рубить-то? – спросил он у Генки.

– Душевно. – Генка развалился на мху. – Душевно руби, Жмуркин, душевно. И не забывай, что снежные люди боятся воды почти так же, как ты. А если мы на тот берег переберёмся, между нами будет река.

Жмуркин крякнул и ударил топориком по стволу. Щепка отскочила и шлёпнула Жмуркина в лоб. Жмуркин ойкнул.

– Бывает, – философски заметил Генка. – А могло и глаз выбить. Такое каждый день случается – какому-нибудь балдаресу щепкой глаз вышибает…

И Генка засмеялся.

– Дурак, а уколов не делаешь, – пожал плечами Жмуркин и снова ударил по дереву.

В этот раз у него получилось лучше. Постепенно Жмуркин приноровился и стал орудовать топором увереннее, почти так же, как Генка.

Подошёл Витька с двумя длинными палками.

– Я вижу, ты, Жмуркин, стал настоящим дровосеком, – сказал он. – У тебя, наверное, призвание…

Жмуркин не ответил. Он продолжал работать. И до первой сорванной мозоли успел основательно истоньчить дерево.

– А теперь последний штрих. – Витька отобрал топорик у Жмуркина. – Последний штрих всегда наносится мастером. А вы возьмите палки, что я принёс, и толкайте дерево в сторону реки. И запомните – стоять рядом не стоит – щепкой башку может оторвать.

Витька перехватил топорик и попробовал ногтем лезвие. Генка и Жмуркин упёрлись палками в ствол. Витька зашёл к дереву со стороны реки и стал вырубать оставшуюся древесину. Дерево вздрагивало при каждом ударе, сверху на Витьку сыпалась кора, сучья и мелкие ветки. Витька упрямо углублялся в древесину.

Когда толщина сердцевины сравнялась с толщиной руки, дерево хрустнуло и просело.

– Толкайте, медузы! – крикнул Витька.

Жмуркин и Генка налегли на палки. Дерево хрустнуло ещё раз и стало клониться к реке. Витька схватил третью палку и стал помогать товарищам. Дерево наклонилось сильнее. И вдруг раздался треск необыкновенной громкости и пронзительности, будто внутри ствола сломался какой-то главный, крепящий дерево к земле стержень.

– Отскакиваем! – крикнул Витька и отпрыгнул в сторону.

Жмуркин и Генка отпрыгнули вслед за ним. Дерево дрогнуло, совсем как живое, сломалось и обрушилось в реку. Вода взорвалась под тяжестью веток, брызги поднялись в воздух так высоко, как если бы в реку бросили гранату. Несмотря на пасмурный день, над водой даже поднялась быстротечная радуга.

– Классно! – крикнул Жмуркин. – Вот это бы снять!

Витька довольно улыбнулся.

– Настоящий мужчина должен взорвать школу, спалить дом и срубить дерево, – сказал он. – Добро пожаловать в наш клуб.

– Удачно упало, – кивнул на дерево Генка. – Было бы чуть-чуть покороче – и не достало бы до того берега. Снайперски срубили.

Витька вскочил на дерево, попрыгал. Оно лежало плотно, почти не шевелилось. Витька подмигнул друзьям и стал переходить через реку. Сучьев на стволе было мало, и Витька легко переправился на другой берег. Как по мосту. Он ни разу не покачнулся и не потерял равновесия.

Вторым пошёл Жмуркин. Жмуркин вспрыгнул на ствол, прошёл по нему метра два и сразу же вернулся обратно.

– Высотобоязнь – признак одаренных натур, – изрёк Жмуркин и сел на дерево верхом.

Жмуркин перебирался долго – верхом ползти было не очень удобно. Зато надёжно.

– Командир всегда последний. – Генка заткнул топорик за пояс, залез на ствол и, посвистывая, пошагал над рекой.

Он дошёл до середины дерева, как вдруг из лесной чащи раздался тоскливый протяжный рёв. Генка вздрогнул и закачался.

– Держись! – крикнул Витька. – Руки в стороны!

Жмуркин присел от страха и чего-то зашептал.

Генка балансировал над водой. Казалось, что он танцует какой-то странный дёрганый танец, смысл которого заключается в беспорядочных резких движениях рук и ног.

Вой повторился.

Генка устал балансировать, оттолкнулся от ствола и красиво нырнул в воду. Вынырнул у самого берега, ухватился за корень, подтянулся до края обрыва. Витька и Жмуркин протянули ему руки и вытащили наверх.

Генка быстро огляделся, подхватил с земли толстую корягу.

– Мосты за собой надо сжигать, – сказал Генка.

Он подсунул под ствол корягу, навалился на неё всем весом и столкнул дерево с обрыва. Вода булькнула, течение поволокло верхушку дерева, камень сорвался с противоположного берега, и бывший мост медленно поплыл вниз по течению.

Ребята быстро уходили в лес, молча и сосредоточенно, стараясь ступать по мягкому синеватому мху и то и дело оглядываясь. С противоположного берега продолжали обиженно выть. Жмуркин всё время оглядывался, и, чтобы он не задерживал продвижение маленького отряда, Генка велел ему считать шаги. Когда Жмуркин насчитал пятнадцать тысяч, Генка велел тормозить.

– Довольно. – Генка остановился. – Пора шалаш делать. Если идти дальше, то не успеем до темноты. Опять на дерево лезть придётся…

– Как шалаш-то строить? – Жмуркин привалился к ближайшей сосне. – Я никогда не строил…

– Легко! – Генка выхватил топор. – Шалаш на быструю руку строить легко. Я видел, как это делается.

– Ну-ну. – Витька привалился к сосне рядом со Жмуркиным. – Посмотрим.

– Для строительства шалаша необходимо… – Генка огляделся. – Вон та деревягина, похожая на рогатину, необходима.

Генка подошёл к молодой ёлке, раздваивающейся в двух метрах от земли, размахнулся и почти под корень свалил её с одного удара. Обрубил двойную верхушку и заострил конец.

– Это надо воткнуть в землю против вот этого дерева, – Генка сунул ёлку Жмуркину и указал пальцем на дерево непонятного происхождения – то ли можжевельник, то ли лиственницу.

Жмуркин с Витькой легко воткнули рогатину в мягкую почву и подпёрли её с трёх сторон рогатками поменьше. Генка тем временем вырубил из березки длинную жердь и подобрал с земли ещё несколько жердей покороче. Один конец длинной жерди Генка укрепил в развилке рогатины, другой пристроил в дупле «можжевелолиственницы». Короткие жерди Генка пристроил к длинной поперечине с обеих сторон – получился похожий на палатку треугольный домик.

– Теперь надо уложить на поперечины лапник – и готово, – сказал Генка. – Давайте ломать ветки.

Наломать еловых веток и уложить их на жерди труда не составило. К тому же ребятам после активного дня на воздухе очень хотелось спать – поэтому они спешили и строительство закончили быстро.

– Ну вот, на всё про всё полчаса ушло, – довольно сказал Генка и сильно пнул получившееся сооружение.

Шалаш выстоял.

– Вокруг окопать бы ещё надо. – Витька осматривал шалаш с разных сторон. – На всякий случай…

– Некогда. – Генка забрался внутрь. – Спать хочется. Да и дождя сегодня не будет – лягушки не квакали.

– Змеи могут заползти… – Витька зевнул и тоже забрался внутрь.

– Змеи? – спросил снаружи Жмуркин.

– Анаконды, – ответил Витька. – Анаконды и боа-констрикторы[10]10
  Боа-констриктор – зоологическое название удава.


[Закрыть]. Они залезут к тебе на грудь, Жмуркин, всю ночь будут смотреть тебе в глаза, а потом устроят констрикцию…

– Я серьёзно ведь. – Жмуркин бродил вокруг шалаша, проверяя, не выглядывают ли изо мха эти самые боа-констрикторы.

Но людоедских змей видно не было, Жмуркин помучился-помучился и тоже залез под хвою.

– Не бойся, Жмуркин, – уже сквозь сон сказал Витька. – Змеи тебе не страшны.

– Почему это? – спросил Жмуркин.

– Змея змею не кусает, – пояснил Витька и громко захрапел.

– Сам дурак, – сказал Жмуркин, но Витька его уже не слышал.

Жмуркин поворочался.

– Ген, – прошептал он. – Ген, а снежный человек к нам не залезет?

Генка не ответил.

Жмуркин подумал, что, наверное, снежный человек должен опасаться человеческого жилья, и успокоился. Но затем всё-таки протянул руку, нащупал Генку, вытащил у него из-за пояса топорик и засунул под сосновые ветки рядом с собой. После этого Жмуркин уснул, и ему, как всегда, ничего не приснилось.

А Витьке вот приснился сон. В этом сне Витька сам почему-то был снежным человеком и водился в глухом лесу. Но покоя ему в этом лесу не давали то охотники, то рыбаки, то туристы, то журналисты, то ловцы снежных людей и летающих тарелок. И вот однажды он пошёл погулять, и его поймал отряд скаутов[11]11
  Скауты – детская спортивно-патриотическая организация. «Скаут» в переводе с англ. – «разведчик».


[Закрыть] из города. Сначала они его для порядка поколотили, а потом заставили собирать цветной металл в пользу голодающих детей Эфиопии. И он целый день бродил по городской помойке и собирал старые аккумуляторы. Аккумуляторы были очень тяжёлые…