Текст книги "Дети Линзы-2: Линзмены второго уровня"

– О да, вполне! – восторженно улыбнулась она. Тирада линзмена не усилила ее ярость, прозвучав сладчайшей музыкой для порочного рассудка. – Так уходи быстро! Прошу тебя, пожалуйста! Ты можешь сам отвести автомобиль к своему кораблю или кто-то должен помочь?

– Спасибо. Я могу сам повести машину, но в этом нет необходимости. Нас заберет вертолет.

Киннисон поговорил с ожидавшим приказаний Ральфом, а затем, сопровождаемый на некотором отдалении толпой лирейнианок, вышел из холла вместе с посланницей Альдебарана. Вертолет уже стоял перед зданием. Мужчина и женщина поднялись на борт.

– Не засоряйте эфир, «личности»! – линзмен помахал им рукой, и летательный аппарат взмыл в небо.

Через несколько минут взлетел и «Неустрашимый», оставивший груду оплывшего металла на том месте маленького аэродрома, где еще недавно стоял быстроходный корабль цвильника. Киннисон внимательно вгляделся в бледное лицо своей пленницы и протянул ей небольшую коробочку.

– Свежие батареи для твоего экрана мыслезащиты – он уже скоро отключится.

Поскольку его спутница не сделала ни малейшего движения, чтобы взять их, он сам произвел замену и проверил экран в действии. Тот работал безупречно.

– Да что с тобой, детка? Если бы я не видел, как ты сидела за накрытым столом, то подумал бы, что ты проголодалась.

– Я проголодалась, – сказала девушка. – Мне не хотелось есть там. Ведь я знала, что меня собираются убить, и у меня не было никакого аппетита.

– Так чего же мы ждем? Я тоже голоден – давай поедим вместе.

– Нет, я не буду есть ни с тобой, ни с кем другим. Я поблагодарила тебя, линзмен, за то, что ты спас мне жизнь, и не отказываюсь от своих слов. Тогда, как и сейчас, мне казалось, что лучше быть убитой тобой, чем теми ужасными женщинами. Вот почему я отказываюсь.

– Но я вовсе не собирался убивать тебя – как ты не можешь понять? Я не воюю с женщинами, и ты еще убедишься в том, что я говорю правду.

– Боюсь, нет, – грустно проговорила девушка. – Ты не убил ни одну из лирейнианок, но и не мчался за ними миллион парсеков, правда? Нас с самого рождения учат, что вы, патрульные, до смерти истязаете свои жертвы. Судя по твоим мыслям, ты лично действительно не собираешься убивать меня, но, без сомнения, меня убьют прежде, чем я заговорю. Ну что ж, мне кажется, я смогу выдержать ваши пытки.

– Послушай, девочка! – возмущенно воскликнул Киннисон. – Здесь тебе не угрожает никакая опасность. Ты защищена так же, как если бы находилась у Клоно за пазухой. Не отрицаю, мне нужно получить от тебя кое-какие сведения, но, клянусь, я не причиню тебе ни моральной, ни физической боли. Единственное твое истязание – то, которое ты сама себе устраиваешь.

– Но ты назвал меня цвильником… а их вы всегда убиваете, – запротестовала она.

– Не всегда. В бою, в открытом поединке – да. Если их обвиняют в серьезном преступлении, то отводят в камеру смертников. Но совсем не обязательно, чтобы они умирали. Чаще к ним применяют мозговую терапию и просто стирают все их порочные мысли.

– Ты думаешь, я стану дожидаться суда и надеяться на милость ваших допотопных терапевтов?

– Подобная участь тебе не угрожает, – улыбнулся Киннисон. – Твое дело уже решено в твою пользу. Видишь ли, я вовсе не полицейский и не детектив по наркотикам. Случилось так, что меня уполномочили быть одновременно и следователем, и судьей, а когда нужно – и палачом. Хотя предпочитаю прибегать к терапии. Однажды я спас гораздо худшего цвильника, чем ты, – но он не был таким всеговорчивым. Ну как, мы будем обедать?

– Не знаю… Ты не обманываешь меня?

Линзмен отключил ее экран мыслезащиты и неопровержимо доказал серьезность своего настроения. Придя в себя, девушка попросила принести ей обед и вскоре жадно набросилась на еду.

– Не найдется у тебя сигареты? – досыта наевшись, попросила она.

– Что ты больше любишь – земные, венерианские, альзаканские или какие-нибудь другие сигареты? У нас имеется двести различных сортов – выбирай.

– Земные. Однажды я купила пачку «Камерфилда» – они оказались превосходными. Но у вас их, наверное, нет?

– Квартирмейстер! – проговорил Киннисон в коммутатор – блок «Камерфилда», пожалуйста.

Через несколько секунд по пневматической линии были получены заказанные сигареты.

– Закуривай, сестренка!

Глубоко затянувшись ароматным табачным дымом, девушка просияла от удовольствия.

– Превосходно! Благодарю тебя, Киннисон, за все, что ты для меня сделал. Твой обед мне очень понравился, но у тебя все равно ничего не получится. Я никогда никого не выдавала и сейчас не выдам. В противном случае я перестала бы уважать себя.

Она затушила сигарету и добавила:

– Так что можешь сразу приступать к третьей степени допроса. Давай неси сюда резиновые дубинки, электрические иглы или что там еще припасено.

– Ты все заблуждаешься, милашка, – с жалостью взглянув на собеседницу, произнес Киннисон. Какой поразительный контраст сейчас был между ее грациозным телом, фантастически роскошным нарядом и мрачной напряженностью, застывшей в глазах!

– Поверь, не будет ни допроса третьей степени, ни резиновых дубинок и ничего другого в том же роде. Мало того, я не собираюсь беседовать с тобой до тех пор, пока ты хорошенько не выспишься. Ты уже не выглядишь голодной, но все еще не в духе. Когда ты по-настоящему высыпалась в последний раз?

– Пожалуй, недели две назад. А может быть, месяц.

– Я так и думал. Ну, ладно, иди спать. Девушка не сдвинулась с места.

– С кем? – спокойно спросила она. Ее голос не дрогнул, но рука бессознательно потянулась к кинжалу.

– О святая Клоно! – фыркнул Киннисон, удивленно взглянув на нее. – Может, ты полагаешь, что угодила в притон наркоманов, а не на космический корабль?

– А чего мне можно ожидать от вас, патрульных? – угрюмо спросила девушка. – Не нужно больше разыгрывать меня, Киннисон. Я знаю, что мне предстоит вынести, но все равно не скажу того, чего ты от меня добиваешься. Не хочу, чтобы меня считали предателем, а ты убьешь меня в любом случае.

– Пусть будет стыдно тому, кто наговорил тебе столько лжи обо мне, – покраснев, сказал Киннисон. – Ступай за мной, маленький чертенок.

Собрав кое-какие приборы, он взял ее за руку и отвел в роскошно обставленную каюту.

– Вот эта дверь, – объяснил он, – сделана из сплава вольфрама, хрома и молибдена. Замок – самый надежный из всех существующих. Оба ключа, открывающие его, я отдаю тебе. Здесь есть также засов. Дверь выдерживает давление пятисоттонного гидравлического пресса и не поддается атомно-водородному резцу. Экран защищает комнату от любых следящих лучей. А вот все твои вещи, которые мы нашли на быстроходном космическом корабле. Если тебе понадобится какая-либо помощь или ты захочешь есть или пить, то здесь есть коммутатор. Теперь ты немного успокоилась?

– Значит, ты не шутил? И я… я…

– Совершенно верно, – заверил он ее. – Ты здесь будешь хозяйкой своей судьбы, капитаном души и тела. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Киннисон. Спокойной ночи и… спасибо.

Девушка упала на постель и разразилась громкими рыданиями.

Тем не менее когда Киннисон направился по коридору в сторону своей каюты, то услышал, как за его спиной лязгнул массивный засов, и почувствовал, что включился защитный экран.

Глава 5
ИЛЛОНА С ЛОНАБАРА

Часов двенадцать спустя, когда девушка с Альдебарана уже проснулась и позавтракала, Киннисон вошел в ее комнату.

– Привет, милашка, сейчас ты выглядишь гораздо лучше. Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени.

– Иллона.

– Иллона – а дальше?

– Нет, просто Иллона. Иллона, и все.

– Как же в таком случае тебя отличают от других Иллон?

– Тебе нужен регистрационный номер? В языке Альдебарана нет символов – мое имя переводилось бы как «Иллона дочь гончара, проживающего в доме на колесах, который обычно стоит на дороге, ведущей…»

– Постой, хватит! Ладно, мы будем называть тебя Иллоной Поттер, – замахал руками Киннисон и, пристально взглянув на нее, добавил:

– Послушай, а ты не слишком хорошо говоришь на своем родном языке. Мое произношение и то лучше. Наверное, давно не бывала на Альдебаране II?

– Да, мы перелетели на Лонабар, когда мне было шесть лет.

– Лонабар? Никогда не слышал о такой планете. Впрочем, поговорим о ней позже. Лучше скажи – что случилось с экипажем твоего корабля? Может, он повстречался с какой-нибудь «личностью» вроде той рыжеволосой твари?

– Твари?

Она весело рассмеялась, но внезапно осеклась и, тяжело вздохнув, проговорила:

– Обитательницы Лирейна жестоки, как никто другой. И мне трудно понять – почему они пренебрегают элементарными правилами приличия?

– Хм-м… Рад, что ты так требовательна к этикету. Кстати, на борту моего корабля можешь найти для себя кое-какую одежду.

– Я? – удивилась она. – Зачем? Я и так уже надела весь свой наряд…

Вдруг она запнулась и прикрыла наготу руками.

– Ох! Я совсем забыла про земные костюмы и платья! И ты… ты, должно быть, считаешь меня бесстыдной?

– Нет. Пока – нет. Большинство из нас – особенно офицеры – побывали на стольких разных планетах и повидали так много различных разумных существ, что мы уже привыкли ко всему. Когда мы посещаем какую-нибудь планету, где принято ходить обнаженными, то, как правило, стараемся следовать местным обычаям. Как и там, где по традиции закутываются с головы до ног. Однако здесь мы у себя дома, а ты – в гостях. Конечно, соблюдение чужих обычаев – не более чем условность, но ведь и привыкнуть к ним не так уж трудно, правда?

– Да, если правила приличия предписывают одеваться. Если же наоборот, то – нет. На Лирейне я пыталась привыкнуть к тамошним порядкам, но у меня плохо получалось. Я" все равно чувствовала себя обнаженной.

– О'кей, наш портной сошьет тебе два или три платья. А то некоторые наши ребята еще не совсем пообвыклись в космосе, и твой вид покажется им чересчур вызывающим. Ты, наверное, знаешь, что бриллианты и другие драгоценности на Земле не считаются предметами одежды.

– Тогда, пожалуйста, пусть мои платья будут готовы как можно быстрее. Хотя у меня вовсе не драгоценности, а…

– Ну не скромничай, красотка. Уж я – то сумею отличить золото, платину и…

– Да, металл и вправду не из дешевых, – признала Иллона. – Одна только вот эта вещица, – она прикоснулась к изящному медальону на груди, – стоит пяти дней работы. Но ожерелья и бусы – синтетические. Любая девушка может позволить себе носить такие бриллианты. Полдня работы – и можно купить дюжину подобных побрякушек.

– Что? – изумился Киннисон.

– Конечно. Только очень богатые девушки носят настоящие драгоценности, такие, как… в языке Альдебарана даже нет слов для них. Ты мне разрешишь перейти на телепатическое общение?

– Странно, но я не могу припомнить ничего похожего, – проговорил Киннисон, изучив ряд мысленных образов, запечатлевших разноцветные камни. – Нужно записать их на пленку. Но вот «побрякушки», которыми ты вся увешена – чем ты зарабатываешь на жизнь, если можешь купить их за полдня работы?

– Я танцовщица. Смотри! – Выйдя из-за стола, она легко сделала взмах левой ногой, и так высоко, что голень оказалась прижатой к голове. Затем последовала серия плавных движений. Линзмену казалось, что ее тело лишено костей. Наконец, сделав несколько сложных акробатических прыжков, девушка села. Ее прическа осталась такой же изысканной, как и прежде, ни один браслет не сдвинулся с места, а пульс участился едва ли больше, чем на один удар в минуту.

– Неплохо, – похвалил ее Киннисон. – Должно быть, твое умение стоило немалого труда, хотя я думал, что твоя профессия – пилот… Между прочим, на Земле и на любой из тысяч наших планет ты смогла бы продать свои «побрякушки» – полагаю, что не слишком ошибусь, – не меньше чем за пять тысяч дней работы.

– Невероятно!

– Тем не менее так. Перед приземлением лучше отдай их мне, а я перешлю в банк, где они будут в полной сохранности.

– В отличие от меня.

Пока Киннисон говорил, Иллона все больше мрачнела, точно в ней угасал какой-то внутренний свет.

– Ты был так обходителен, что я совсем забыла, где нахожусь и какое дело Мне предстоит, – проговорила она. – Но ведь оно не станет легче оттого, что мы отложим его на потом. Не лучше ли сразу покончить с ним, как ты считаешь?

– Ах, вот ты о чем! Ну, все, что мне нужно, уже сделано еще вчера,

– Как? – вскрикнула Иллона. – Не может быть!

– Уверяю тебя. Все необходимые сведения я получил еще вчера вечером, когда менял батареи у твоего экрана мыслезащиты. Теперь я кое-что знаю о Меньо Блико, твоем кровожадном боссе и о многом другом.

– Не может быть! Хотя… если ты все знаешь… но я даже ничего не почувствовала… и ты не мог проникнуть в мой мозг со своей терапией, потому что у меня не изменилось ни одно воспоминание… или мне так только кажется? Послушай, конечно, я идиотка, но…

– Тебе внушили множество ложных представлений, – мягко произнес Киннисон. – Например, что тебе сказали о твоей ампуле в зубе? По-твоему, что произошло бы, если бы ты раскусила ее?

– Я полностью потеряла бы намять. Но потом доктора дали бы мне противоядие и восстановили в мозгу весь прежний запас информации.

– Здесь только половина правды. Содержимое ампулы и в самом деле стерло бы из твоего мозга все воспоминания и мысли. Но «терапевты» не восстановили бы их, а заменили по своему усмотрению.

– Какой ужас! Какой кошмар! Так вот почему ты раздавил ее, словно какую-то ядовитую змею. А я – то удивилась твоему непонятному поведению! Но как ты можешь доказать, что не обманываешь меня?

– Никак, – признался Киннисон. – Когда ты узнаешь все остальное, то должна сама решить, кому верить.

– Ты все-таки ничего не сделал с моим мозгом, – задумчиво проговорила она, – потому что я не переменила своего прежнего мнения о Патруле и обо всем, что к нему относится… или переменила?… Или со мной происходит что-то совсем другое?…

Она растерянно посмотрела вокруг.

– Нет, я ничего не сделал с тобой, – заверил линзмен:

– – Подобные операции оставляют шрамы – разрывы в цепи воспоминаний, – и ты смогла бы очень быстро найти их. Но в твоей памяти нет ни одного пробела или недостающего звена.

– Пожалуй, ты прав, – немного подумав, согласилась Иллона. – Но почему ты ничего не сделал? Ты наверняка хотел меня как-нибудь переделать – ты же знаешь, что цвильники враждуют с вашим обществом.

– По-моему, тебе не нужно никаких таких «переделок», – улыбнулся линзмен. – Или ты не веришь в существование абсолютных добра и зла?

– Разумеется, верю! Кто же не верит в них?

– Ну, например, некоторые великие мыслители Вселенной, если тебя устроит такой ответ, – печально проговорил он и добавил уже совсем другим тоном:

– Что касается тебя, то я могу только пожелать, чтобы ты сохранила все свои воспоминания, весь накопленный опыт и знание жизни. Только вот ты непревзойденная притворщица.

– Что ты имеешь в виду? – Иллона покраснела и заморгала.

– То, что ты прикидываешься крепким орешком, который никому не по зубам. Хотя на самом деле тебя просто еще никто не пробовал раскусить.

– Как так – не пробовал? – воскликнула она. – А для чего же я, по-твоему, ношу кинжал?

– Ах, кинжал, – спокойно проговорил Киннисон и телекинетическим усилием отбросил ее оружие в сторону. – Ты всего лишь маленькая овечка в волчьей шкуре… хотя, судя по твоим воспоминаниям, довольно удачно умеешь выдавать себя за свирепую волчицу. Скажи, зачем ты это делала?

– Так мне было велено, – еще больше покраснев, призналась Иллона. – Мне приказано вести себя так, будто я везде побывала и всего насмотрелась. Мне говорили, что чем хуже будут мои поступки, тем больше я преуспею в вашей Цивилизации.

– Так я и думал. А зачем вы полетели на Лирейн? Чем планета привлекла вас?

– Не знаю. Правда, краем уха слышала, что мы должны высадиться на какой-то планете и дожидаться там кого-то.

– Но сама-то ты что собиралась делать?

– Тоже точно не знаю. Мне предстояло управлять каким-то космическим кораблем, но не знаю – каким, когда, откуда он прилетит и кого я должна везти на нем. Кем бы он ни оказался, мы должны беспрекословно подчиняться ему.

– Как лирейнианки смогли расправиться с твоими людьми? Разве не у всех были экраны мыслезащиты?

– Нет, не у всех. Остальные были не агентами, а простыми солдатами. Чтобы продемонстрировать свою силу, они сразу после высадки убили дюжину лирейнианок, но затем сами попадали замертво.

– Хм-м… Дурацкая тактика, но по поведению узнаю босконцев. Стало быть, твой вояж на Землю был в какой-то мере случайным?

– Да. Я просила Старшую Сестру отправить меня обратно на Лонабар, но она знала о нем не больше, чем я сама.

– Как? – удивился Киннисон. – Не знаешь, где находится родная планета? Какой же ты тогда штурман?

– На самом деле я не совсем штурман. Когда мы покинули Лонабар, меня обучили навигации ровно настолько, чтобы я смогла выполнить тот полет. Лонабар не обозначен на картах, имевшихся у нас на борту. Так же, как и Лирейн, – чтобы вернуться с Земли, мне пришлось составить свою собственную карту.

– Но должна же ты знать хоть что-нибудь! – взорвался Киннисон. – Какие-нибудь звезды? Созвездия? Галактику – Млечный Путь?

– Млечный Путь – да. Судя по его контурам, Лонабар находится далеко от центра галактики. Я пробовала вспомнить какие-нибудь особые формы звезд, но не смогла. Как ты понимаешь, я не меньше тебя заинтересована в том, чтобы найти мою планету.

– Но черт возьми! Не можешь же ты быть такой невеждой – да и никто не может! Любой ребенок на Земле знает либо Большую Медведицу, либо Южный Крест! Постой – дай-ка я сам найду их у тебя.

Киннисон мысленно проник в мозг Иллоны, но не нашел ничего из того, что искал.

– Вынужден признать, что в наше время встречаются даже такие невежды, – недоумевающе произнес он. – Или ты все-таки что-то утаила?

– Линзмен, я и сама не знаю. Конечно, там было очень много звезд… Но я не запомнила ни одного какого-нибудь особенного созвездия. Я же говорю, мне нужнее, чем тебе.

– Разумеется, – пробормотал Киннисон. – Что ж, извини, если я чересчур грубо разговаривал с тобой.

– Грубо? – хрипло рассмеялась Иллона. – По сравнению с другими ты разговаривал достаточно вежливо. И поверь, я бы помогла, если бы могла.

– Знаю и весьма признателен за отзывчивость. Но вернемся к делам. Скажи, почему Старшей Сестре взбрело в голову посещать Землю?

– Она добыла кое-какие сведения о Земле и Патруле, проникнув в наши мысли. Между прочим, на Лирейне никто не верил, что существуют обитаемые миры, помимо их собственного. Остальную информацию она решила получить из первых рук. Позже она захватила наш корабль и заставила меня отвезти ее туда.

– Теперь понятно. Я не мог найти объяснение ее поступкам. Они мне казались совершенно бессмысленными и бесцельными, но все-таки я был на верном пути. Мы почти загнали ее в угол, и она решила укрыться в своем доме. Там, где никто не смог бы опознать ее, – ведь ты – единственная, кто ее видел.

– Да, все так и было. Она сказала, что все время чувствовала чье-то присутствие. Наверное, она имела в виду тебя?

– Меня и еще кое-кого. Ну ладно, с делами покончено. Ненадолго.

Киннисон вызвал портного. К сожалению, на корабле не оказалось ткани для женского платья. Однако на складе нашли подкладочный материал и довольно много нейлона – правда, недостаточно плотного и к тому же ярко-красного цвета. Тем не менее линзмен подумал, что девушка и портной сумеют сшить костюм даже при таком небогатом выборе материала.

Час спустя Иллона важной походкой вошла к Киннисону. Нижняя кайма ее изящного платья шелестела, задевая за голенища высоких кожаных сапог.

– Ну как, тебе нравится? – игриво повернувшись сначала в одну, а потом в другую сторону, спросила она.

– Превосходно! – Киннисон захлопал в ладоши от восторга – портной умел сочетать свои способности с запасами ткани на складе.

– Что у нас дальше? Надеюсь, теперь мне можно бывать не только в моей комнате и твоей каюте?

– Разумеется. Весь корабль в твоем распоряжении. Я хочу, чтобы ты познакомилась со всеми людьми на борту. Можешь пойти куда захочешь, даже в капитанскую рубку. Экипаж уже предупрежден о тебе.

– Язык! Я говорю по-английски?

– Еще бы. Я обучил тебя так, что ты владеешь английским не хуже меня.

Иллона взглянула на Киннисона с испугом, но врожденная жизнерадостность взяла верх, и, весело помахав рукой, она выбежала из каюты.

А Киннисон поудобней уселся в кресле и задумался. Каким образом несмышленая девчонка, с головы до ног увешанная бриллиантами, отправляется в дальний полет… куда? И для чего? Лонабар – планета, которая служит пристанищем цвильников, великолепно осведомленных о Земле, но не обозначена ни на одной карте Патруля, – посылает экспедицию на Лирейн. Вероятно, не на Лирейн II, а в ее Звездную систему. Но зачем? С какой целью? И странные, сказочные драгоценности. Существует ли между ними какая-нибудь связь? Нет, пока ничего не сходится… не хватает данных…

Внезапно его чуткий мозг уловил едва различимый сигнал – чей-то мысленный вызов, то и дело прерывавшийся из-за огромного расстояния, через которое пробивался к нему.

– Мужчина Цивилизации… Личность Земли… Киннисон с планеты Земля… Линзмен Киннисон с Третьей Солнечной системы… любому офицеру Галактического Патруля, располагающему Линзой…

Киннисон внутренне напрягся. Призвав на выручку всю силу разума, он ухватился за сигнал, настроился на него и попытался послать ответные позывные:

– Киннисон с планеты Земля. Кто меня ищет? – Он затаил дыхание.

– Ты не знаешь моего имени, – чужой голос в его голове зазвучал немного отчетливее. – Я та самая «Милашка», «Рыжая», «Клеопатра», Старшая Сестра с Лирейна. Ты помнишь меня, Киннисон?

– Еще бы! – Какой необычайно могучий мозг у этой бесполой женщины!

– Нас атакуют космические корабли человекоподобных существ, у которых есть экраны мыслезащиты и которые убивают всех без разбору. Поможешь ли ты нам своим оружием и силой своего разума?

– Одну секунду, милашка!

– Гендерсон! – Киннисон отдал приказ, и «Неустрашимый» быстро начал разворачиваться на обратный курс.

– О'кей, Троянская Елена! – сообщил он. – Мы возвращаемся. Сдается мне, что имя «Троянская Елена» подходит тебе больше, чем все, которыми я называл тебя. Конечно, ты не знаешь, но та, другая Елена отправила на тот свет больше тысячи чужеземных кораблей. Если же ты собираешься уничтожить только один корабль, то, поверь мне, мой старенький «Неустрашимый» еще кое на что годится!

– Надеюсь, что так. – И, проигнорировав скрытое предостережение, Старшая Сестра со свойственной ей прагматичностью сразу сообщила о сути дела. – Мы не имеем права требовать, и у тебя есть все причины, чтобы отказаться…

– Не беспокойся, Элен. Мы ведь – хорошие маленькие бойскауты, да? Нам необходимо каждый день делать по одному доброму делу, и мы слишком много времени потратили даром.

– По-моему, ты сказал то, что у вас называется шуткой, – от предводительницы амазонок трудно было ожидать чувства юмора, – но я не обманываю и не притворяюсь. Мы не испытываем и не будем испытывать симпатии к тебе и твоим людям. Однако события обернулись так, что для нас ты – меньшее из двух страшных зол. Если сейчас ты поможешь нам, то мы будем терпимы к твоему Патрулю. Более того, обещаем поддерживать дружественные отношения с твоим народом.

– Заманчивое предложение! Сейчас я не шучу, Элен. – Линзмен и в самом деле взволновался – положение Лирейна, судя по всему, было отчаянным. – Только продержитесь до нашего появления. Мы вооружены до зубов.

Огромный крейсер мчался на предельной скорости, инженеры выжимали все возможное из его мощных турбин и генераторов. За кормой оставалась лишь зияющая пустота в пространстве, – разбиваясь о броню «Неустрашимого», атомы межзвездной субстанции и отдельные волновые формы материи полностью исчезали.

Внутри корабля, приведенного в состояние повышенной боевой готовности, уже завершалась тщательная проверка всех сил и систем жизнеобеспечения.

Несколько часов спустя Иллона, пританцовывая, вошла в капитанскую рубку. Сияя от восторга, девушка поспешила поделиться своими чувствами с Киннисоном.

– Ах, линзмен, они удивительны! – воскликнула она. – Просто удивительны!

– Кто удивителен?

– Ребята, – пояснила Иллона. – Они все находятся здесь по своему желанию – и, знаешь, у офицеров даже нет кнутов и плетей! Они всей душой любят своих подчиненных! И те офицеры, что стоят у пультов, и те, что следят за приборами, и даже тот пожилой седой человек, у которого четыре желтых нашивки, – все они по-настоящему любят ребят! Когда я уходила, они стали надевать оружие я еще никогда не видела таких диковин! – все просто без ума от тебя, Киннисон. Сначала мне показалось очень странным, что, покинув Лирейн, ты остался совсем без охраны, – думала, кто-нибудь будет постоянно находиться возле тебя. Но удивительнее всего, что сказал мне Генри Гендерсон о…

– А ну-ка, не кипятись! – приказал Киннисон. – Остынь, пока не лопнула от стольких эмоций.

Он поступил правильно, решив не подвергать девушку ментальной терапии. Сама не сознавая, Иллона была настоящим кладезем сведений о тактике и организационных методах босконцев.

– Именно это я и старался рассказать тебе о нашей Цивилизации. Она основана на свободе каждого в выборе своих поступков – разумеется, если они не наносят вреда обществу. И, кроме того, мы стремимся к равноправию всех существ.

– Я помню, что ты мне говорил, – ответила Иллона. – Но тогда я не могла понять тебя. И до сих пор мне трудно окончательно поверить, что вы все такие… Знаешь, что случилось бы, если бы на лонабарском корабле я расхаживала по нему, разговаривая с офицерами, как с равными?

– Нет. А что?

– Да такого вообще не могло произойти! Если бы все-таки произошло, то я была бы жестоко наказана – правда, на первый раз, может быть, отделалась двадцатью ударами плетью, – проговорила она и, заметив его удивленно поднятые брови, пояснила:

– Да, двадцатью ударами плетью, от которых остаются шрамы на всю жизнь.

Помолчав, девушка смущенно добавила:

– Наверное, я чересчур возбуждена, именно из-за этого… Знаешь, я привыкла к тому, что только такие же девушки, как я сама, могут обращаться со мной на равных, а все остальные либо выше, либо ниже меня. И я готова всей душой полюбить все, с чем здесь повстречалась, – она широким жестом развела руки. – Я хочу обнять весь корабль и всех, кто находится в нем, – мне просто не терпится поскорее очутиться на Земле и начать жить заново!

– Вот что меня и беспокоит больше всего, – признался Киннисон. Девушка удивленно посмотрела на его серьезное лицо. – Мы собираемся вступить в бой, и у нас нет времени, чтобы где-нибудь высадить тебя.

– Разумеется, вам же нужно торопиться. А зачем меня высаживать? – спросила она и глубоко задумалась. Затем медленно проговорила:

– Ты и в самом деле заботишься обо мне? Но почему, ведь ты же старший офицер! Разве офицерам не все равно – убьют какую-то девчонку или нет?

Она не скрывала своего крайнего изумления.

– Нет, нам не все равно. С нашей стороны было бы непростительно допустить, чтобы девушка, которую мы приютили на борту, оказалась убитой. Поэтому нам совсем не все равно. Но в настоящих условиях, увы, я могу лишь пообещать тебе, что Постараемся сделать все возможное для твоей безопасности.

– Благодарю тебя, Серый линзмен. Со мной еще никто так не говорил. Но я и не стала бы никуда высаживаться, нравится ваша Цивилизация. А если… если ты не одержишь победу, то я, где бы ни находилась, не смогу попасть на Землю. Поэтому я предпочла бы остаться здесь. Во всяком случае, у меня нет пути обратно, на Лонабар.

– Молодец, девочка!

Киннисон протянул ей руку. Она подозрительно взглянула на нее и нерешительно подала собственную. Впрочем, она быстро училась: в краткое рукопожатие Иллона вложила столько же силы, сколько и сам линзмен.

– Теперь тебе лучше уйти. У меня много работы, – добавил он.

– Могу я подняться наверх? Генри Гендерсон собирался показать мне расположение ваших планет.

– Конечно. Иди, куда хочешь. Перед тем как у нас возникнут сложности, я отведу тебя в центр и помогу надеть защитный костюм.

– Спасибо, линзмен!

Девушка умчалась прочь, а Киннисон связался по своей Линзе с первым пилотом.

– Гендерсон? Киннисон. Официальное обращение. Иллона сказала, что ты хочешь показать ей карты наших планет – показывай, но ничего лишнего!

– Само собой, сэр.

– И держи меня в курсе ваших разговоров. Она не должна долго оставаться на борту, и мы освободимся от нее, как только сможем. Тем не менее сейчас она находится под моим покровительством; ничего не запрещай, но присмотри за ней.

– Присмотрю, сэр.

– Спасибо.

Серый линзмен прервал сообщение и связался со Старшей Сестрой, которая рассказала ему о произошедшем на Лирейне.

Сначала вблизи аэропорта появились два огромных космических корабля. Едва показавшись в воздухе, они за несколько секунд уничтожили все окружающие здания и всех, кто оказался внутри или рядом с ними. У пришельцев такие же разрушающие энергетические лучи, как у Киннисона, только гораздо мощнее. Затем корабли совершили посадку, и из открывшихся люков вышли люди. Десятерых из них удалось уничтожить с помощью разрядов мысленной энергии и мыслетворных чудовищ, но затем нападавшие опустили экраны мыслезащиты, и «личности» лишились своего единственного оружия. В качестве меры устрашения пришельцы превратили в руины часть города и предупредили, что публично казнят сто самых знатных лирейнианок – по десяти за каждого убитого человека.

Захватчики вывели из строя средства коммуникации и объявили, что в случае сопротивления или просто неподчинения их приказам весь город будет уничтожен вместе с жителями. Сама она успела спрятаться в глубокой шахте, ведущей к древнему склепу. Разумеется, ее должны казнить в первую очередь, но найти главных руководительниц Лирейна трудно. Однако пришельцы дали понять, что будут искать до тех пор, пока не разыщут, даже если придется разрушить весь город.

– Но как они узнали, кто руководительницы Лирейна? – заинтересовался Киннисон.

– Вероятно, одна из нас не выдержала пыток, – последовал спокойный ответ. – А может быть, среди них кто-то наделен выдающимися телепатическими способностями. Какая разница? Важен сам факт, что они знают.

– Так же, как и то, что поисками они будут заниматься вплоть до нашего прибытия, – сообщил Киннисон. – Типично босконский образ действий. Главное – продержитесь. Осталось уж совсем недолго ждать.

– Думаю, что удастся продержаться. Я не теряю мысленного контакта с теми, к кому они обратились за помощью, и знаю, что все их поиски ведутся в ложных направлениях.

– Хорошо. Сообщи мне сведения об их кораблях – форма, размеры, вооружение.