Текст книги "Евразийский интеграционный проект: предпосылки, становление, развитие. Глобальные процессы на постсоветском пространстве"

Таблица 2.1. Основные социальные показатели развития постсоветских государств

^а 2008 г.; ^б показатели рассчитаны с использованием национальных шкал эквивалентности, позволяющих оценить эффект совместного проживания в домохозяйстве.

^* по методологии МОТ (включая численность ищущих работу самостоятельно – без обращения в службу занятости);

^** безработные в возрасте от 15 до 24 лет, в % к численности экономически активного населения / рабочей силы соответствующего возраста; по методологии МОТ;

^*** цифры относятся к последнему году за период 2015–2017 гг., по которому имеются данные.

Источники: Мониторинг показателей качества жизни населения в странах Содружества Независимых Государств 2014–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 12; Мониторинг показателей ЦУР в регионе СНГ 2015–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2019. С. 19; Мониторинг состояния национальных рынков труда стран Содружества Независимых Государств 2014–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 44; Содружество Независимых Государств в 2017 году. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 146; Анализ развития уровня жизни и благосостояния населения в Республике Узбекистан / Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. С. 5; Россия в цифрах. 2017. М.: Росстат, 2017. С. 129; Human Development Indices and Indicators: 2018 Statistical Update. N.-Y.: United Nations Development Programme, 2018. Pр. 60–62; Human Development Report 2016: Work for Human Development. Washington, D. C.: UNDP, 2016. Pр. 250–252; Human Development Report 2015: Work for Human Development. Washington, D. C.: UNDP, 2015. P. 217; The World Bank (Data Sets). data.worldbank.org/indicator/SI.POV. GINI; data.worldbank.org/indicator/SL.UEM.TOTL.ZS; ; data.worldbank.org/indicator/SI.POV.NAHC/countries.

Мировой опыт показывает, что эффективность социально-экономических реформ напрямую зависит от качества социальной стратегии развития государства, отвечающей определенной системе ценностей населения и специфике его менталитета. В работах Л. Евстигнеевой и Р. Евстигнеева показано, что в основе социальной энергии преобразований (трансформаций) лежит, прежде всего, ментальность. И абсолютно не верно расценивать ее как «экзогенный фактор экономики, практически сводимый к воздействию на экономику и общество врожденного или исторически приобретенного национального характера». Напротив, сейчас «…ментальность становится важнейшей экономической категорией, определяющей уровень и состав социальной энергетики развития и экономического роста»5353
  Евстигнеева Л.П., Евстигнеев Р.Н. Новые грани ментальности: синергетический подход. М.: ЛЕНАНД, 2011. С. 179.


[Закрыть].

Возможно, именно отсутствие достаточной социальной энергии, тонуса и явилось одной из веских причин промахов и неудач масштабной постсоветской социальноэкономической трансформации. Как отмечает академик В.М. Полтерович, «в процессах социально-экономического развития важную роль играют такие элементы гражданской культуры, измеряемые с помощью опросов и экспериментов, как обобщенное доверие, толерантность, ценность свободы выбора, протяженность индивидуального планового горизонта и т.п.»5454
  Полтерович В.М. Указ. соч. С. 20.


[Закрыть].

На протяжении всего этапа постсоветского развития тянется шлейф колоссального разочарования людей, ощущения ими острой социальной несправедливости, выливающейся даже в требования пересмотреть итоги реформы отношений собственности. В середине 2018 г. только 4% респондентов считали, что приватизация государственной собственности принесла выгоду всему обществу. Большинство полагали, что выиграли «чиновники и управленцы» (31%), «теневые дельцы» (27), «предприниматели» (24) и «новая номенклатура» (12%)5555
  Левашов В. К., Афанасьев В. А., Новоженина О. П., Шушпанова И. С. Состояние гражданского общества в России. XLVII этап социологического мониторинга «Как живешь Россия?», май 2018 г. / Под общ. ред. В.К. Левашова. М.: Изд-во «Экон-Информ», 2018. С. 56.


[Закрыть].

Только четверть россиян согласны, что реформы отвечают интересам большинства населения. При этом доля считающих, что путь, по которому сейчас идет страна, ведет в тупик, существенно выше среди тех, кто оценивает нынешнюю систему распределения частной собственности как несправедливую, чем среди тех, кто воспринимает это иначе (42 и 18% соответственно)5656
  Там же. С. 9; Мареева С. В., Тихонова Н. Е. Бедность и социальные неравенства в России в общественном сознании // Мир России. 2016. Т. 25. № 2. С. 48.


[Закрыть]. При этом социальные неравенства расцениваются как чрезмерные и несправедливые всеми слоями россиян, независимо от их уровня жизни и динамики личного благополучия. Столь явное недовольство нарушениями социальной справедливости, ее дистрибутивных аспектов представляет собой важный фактор дестабилизации общества5757
  Немировский В. Г. Представления о справедливости в контексте сословной структуры современного российского общества // Социологические исследования. 2017. № 9. С. 45, 48.


[Закрыть], особенно в условиях его незрелости, отсутствия массового среднего класса и бедности населения.

Неудачный старт реформ в бывших республиках СССР в начале 1990-х гг. подорвал и без того хрупкий кредит доверия населения к преобразованиям. Люди почувствовали себя обманутыми, поскольку либеральные реформы резко ударили по благосостоянию большинства населения5858
  Латов Ю.В., Петухов В.В. Выполняют ли российские средние слои роль социального стабилизатора? (По данным социологических опросов). Мониторинг общественного мнения // Экономические и социальные перемены. 2017. № 6 (142). С. 7.


[Закрыть]. Быстрая и беспорядочная приватизация во времена «шоковой терапии» в России, утечка капитала, накопление богатств в офшорах, высокая инфляция привели к росту доходов самых богатых россиян и к колоссальному расслоению, которое до сих пор не только не ослабевает, но и, напротив, даже нарастает. По данным опубликованного в 2017 г. первого Доклада о неравенстве в мире, с 1995 по 2015 гг. доля верхней центили (1% самых крупных состояний) в России возросла в 2 раза – с 22 до 43%5959
  World Inequality Report-2018. World Inequality Lab. 2017. P. 113.


[Закрыть]. В середине 2018 г. треть (32%) россиян была обеспокоена разделением общества на богатых и бедных6060
  Левашов В.К., Афанасьев В.А., Новоженина О.П., Шушпанова И.С. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть].

После завершения острой фазы финансового кризиса 1998 г. материальное и социальное благополучие населения постсоветских государств улучшалось крайне медленно. На фоне экономического роста доля населения, живущего за национальной чертой бедности, в начале 2000-х гг. ощутимо сокращалась (исключение составила только Армения), однако существенного снижения степени неравенства в доходах так и не произошло (табл. 2.2).

Официальная статистика, к сожалению, далеко не всегда дает точное представление об уровнях реальной бедности и неравенства. Это связано как с определенными методологическими трудностями, так и с тем, что официально установленная черта бедности (величина прожиточного минимума) может быть значительно ниже уровня, необходимого для обеспечения устойчивого социально-экономического развития. По мнению экспертов, уровень бедности в Казахстане существенно выше официальных данных (2,6%) и достигает 10–20% общей численности населения6161
  Алиев Т. Бедность в Казахстане // Мировая экономика и международные отношения. 2015. № 12. С. 112.


[Закрыть]. По данным Института демографии и социальных исследований НАН Украины, в 2014 г. к бедным относилась почти треть украинцев, а в первом полугодии 2015 г. этот показатель составил уже 53,5% и имел устойчивую тенденцию к росту.6262
  Демоскоп Weekly. 2016. № 675–676, 22 февр. – 6 марта. demoscope.ru/weekly/2016/0675/ panorm01.php#8.


[Закрыть]

Таблица 2.2. Динамика уровня бедности и неравенства доходов

^а 2003 г.; ^б 2004 г.; ^в 2006 г.; ^г 2007 г.; ^д 2008 г.; ^е 2009 г.; ^ж 2012 г.; ^з 2016 г.

Составлено по: Мониторинг показателей качества жизни населения в странах Содружества Независимых Государств 2014–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 12, 14; The World Bank (Data Sets) data.worldbank.org/indicator/SI.POV.GINI; data. worldbank.org/indicator/SI.POV.NAHC.

Что касается истинных масштабов неравенства, то ситуация выглядит еще более запутанной. Так, по данным аналитиков компании Credit Suisse Group AG, в России официальное значение коэффициента Джини (0,41) занижено как минимум в два раза и составляет 0,846363
  Ирсетская Е.А., Китайцева О.В. Социальная справедливость как платформа реализации жизненных устремлений россиян // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2015. № 6. С. 24.


[Закрыть]. Р.И. Капелюшников, ссылаясь на исследование ученых-экономистов Ф. Новокмета, Т. Пикетти и Г. Цукмана, приводит цифру 0,55. Напротив, по оценкам экспертов Всемирного банка, с 1998 по 2012 гг. коэффициент Джини в России уменьшился почти на треть (с 0,49 до 0,33) 6464
  Капелюшников Р. Как считать неравенство // Ведомости. 2019. 5 марта.


[Закрыть].

Однако независимо от расчетов и количественных показателей неравенство все равно воспринимается жителями постсоветских государств как необоснованное, что ставит под сомнение легитимность существующей экономической системы и оказывает значимое негативное влияние на уровень удовлетворенности жизнью. Его значения (по десятибалльной шкале оценок) варьируют от 4,3 баллов в Армении и Украине до 6,4 баллов в Узбекистане6565
  Human development indices and indicators: 2018 statistical update. Pр. 72–74.


[Закрыть] (причина, вероятно, кроется в хоть и медленном, но поступательном улучшении крайне низких «стартовых» социально-экономических показателей).

«Эффект тоннеля», когда связь между неравенством и удовлетворенностью жизнью положительная, на постсоветском пространстве не срабатывает, поскольку не прослеживается связь между собственными усилиями и личным благосостоянием. В середине 2018 г. более половины россиян считали, что «сколько ни работай, материального благополучия себе не обеспечишь». За последние три года их число увеличилось на 9 п.п.6666
  Левашов В. К., Афанасьев В. А., Новоженина О. П., Шушпанова И. С. Указ. соч. С. 60.


[Закрыть] Заметим, что МВФ рассматривает проблему экономического неравенства как «окончательный, основной вызов нашего времени», который потенциально может привести к эффекту разорвавшейся бомбы в виде «негативных последствий для институциональных, политических, культурных и социальных систем…»6767
  Риччери М. Как спасти социальность рыночной экономики // Мир перемен. 2017. № 1. С. 125.


[Закрыть].

Представления о допустимой степени неравенства в доходах, об их перераспределении определяются, как отмечают, например, И. Денисова и Г. Монусова, доминирующими взглядами на справедливость и возможностями социальной мобильности в обществе, а также доверием к государству и его институтам6868
  Денисова И. А. Неравенство, качество институтов и спрос на перераспределение доходов: о чем говорят данные опросов населения в посткоммунистических странах // Журнал Новой экономической ассоциации. 2013. № 2 (18). С. 176.


[Закрыть]. Если индивидам открыт путь к самореализации, и они могут этого добиться с помощью инструментов, считающихся легитимными и справедливыми, то в обществе формируется более терпимое отношение к неравенству доходов, а требования дополнительного перераспределения становятся слабее. Там, где «социальные лифты» блокированы, институты власти непрозрачны и неэффективны, требования относительно дополнительного перераспределения доходов сохраняют силу и даже могут нарастать6969
  Монусова Г. Чем определяется восприятие неравенства в доходах // Мировая экономика и международные отношения. 2016. № 1. С. 53.


[Закрыть].

Ни в одном из постсоветских государств так и не сформировался полноценный средний класс, который мог бы сыграть роль социально-политического стабилизатора процесса евразийской интеграции. В России, например, по мнению ряда исследователей, «…неартикулированность («размытость») социально-политических характеристик подтверждает точку зрения о недоформированности российского среднего класса как особого массового социального субъекта. Это пока еще больше «класс в себе», чем «класс для себя»»7070
  Латов Ю.В., Петухов В.В. Указ соч. С. 28.


[Закрыть]. И это несмотря на то, что за годы реформ произошли явные качественные изменения в его составе – и сейчас это уже «совсем не верхний квинтиль позднего советского общества (особенно интеллигенция), который поддержал рыночные и демократические реформы рубежа 1980–1990-х годов, а сложный «состав» из старой номенклатуры (захватившей часть активов), различных «теневых фигур» (вплоть до представителей преступного мира), коррумпированных чиновников и новых предпринимателей»7171
  Григорьев Л., Курдин А. Нерешенный вопрос легитимности частной собственности в России // Вопросы экономики. 2016. № 1. С. 54.


[Закрыть]. И в Белоруссии так же «… социальным итогом реформ стало не формирование процветающего среднего класса, а размывание ранее существовавших в стране средних слоев и обострившаяся поляризация общества»7272
  Соколова Г. Н. Место и роль среднего класса в стратификационной конфигурации белорусского общества // Социологический альманах. 2011. № 2. С. 55.


[Закрыть].

Весьма чувствительным в социальном плане и болезненно воспринятым с точки зрения социальной справедливости стало увеличение во многих странах СНГ возраста выхода на пенсию. На начало 2014 г. в Азербайджане он составил для мужчин 63 года, для женщин – 59 лет и 5 месяцев (с 2010 г. пенсионный возраст для женщин постепенно увеличивается до 60 лет), Казахстане, Киргизии и Таджикистане – соответственно 63 и 58 лет, Молдавии и Туркмении – 62 года и 57 лет, Украине – 60 и 56 лет (с октября 2011 г. пенсионный возраст для женщин постепенно увеличивается до 60 лет), в Армении – и для мужчин, и для женщин – 63 года. В Белоруссии и Узбекистане возраст выхода на пенсию пока сохранился на уровне 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин, а в России с 2019 г. постепенно повышается до 60 лет для женщин и 65 лет для мужчин.

Возрастная структура населения стран СНГ за последние десятилетия меняется в сторону роста доли лиц старше 65 лет, что связано с увеличением продолжительности жизни. Данная тенденция наблюдается во многих странах мира, особенно среди завершивших демографический переход. Согласно шкале ООН, если удельный вес лиц в возрасте 65 лет и старше ниже 4%, то население такой страны считается молодым; в интервале от 4 до 7% – население на пороге пожилого возраста; выше 7% – пожилое население. Исходя из указанных критериев, Армения, Белоруссия, Молдавия, Россия и Украина – страны с пожилым населением; в Азербайджане и Казахстане – население на пороге пожилого возраста; и только Киргизия, Таджикистан и Узбекистан относятся к странам с молодым населением.

Одним из негативных социальных последствий старения населения является сокращение рабочей силы, покрывающей своими отчислениями от заработной платы расходы на пенсионные выплаты, что неизбежно усиливает давление на национальные пенсионные системы, которые в большинстве постсоветских государств и сейчас едва покрывают уровень минимальных потребностей пенсионеров. В конце 2017 г. минимальная пенсия по возрасту превышала размер прожиточного минимума пенсионера только в Белоруссии (в 1,5 раза) и Казахстане (в 2 раза). Значительно ниже прожиточного минимума был установлен размер минимальной пенсии по возрасту в Киргизии (в 2,5 раза), России и Молдавии (в 1,5 раза)7373
  Мониторинг показателей качества жизни населения в странах Содружества Независимых Государств 2014–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 15.


[Закрыть].

Во всех странах СНГ размер пенсии по старости значительно ниже размера заработной платы. Их соотношение в 2017 г. в Армении, Молдавии и Таджикистане находилось в пределах 24–30%, России, Киргизии, Белоруссии и Украине – 31–40%, Казахстане и Азербайджане – 41–44%7474
  Рассчитано автором по данным Статкомитета СНГ. www.cisstat.ru/rus/macro/zp-1.pdf, и Мониторинга показателей качества жизни населения в странах Содружества Независимых Государств 2014–2017. М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2018. С. 23.


[Закрыть]. Для сравнения: в Бразилии, Греции, Индии, Норвегии, Финляндии, Франции, Чешской Республике, Швейцарии, Швеции коэффициент замещения дохода (отношение пенсии к доходу работающего предпенсионного возраста) составлял более 50%; в Словакии – более 60%; Австрии, Венгрии, Дании, Исландии, Испании, Италии, Китае, Нидерландах – более 70%7575
  О пенсионном обеспечении в странах Содружества // Статистика СНГ (Статистический бюллетень). 2014. № 12 (543). С. 89.


[Закрыть].

Нарастающая интенсивность миграционных потоков в евразийском регионе, специфика социально-демографической ситуации, а также состояние национальных рынков труда неизбежно ставят на повестку дня и вопросы по координации пенсионных систем, созданию общего пенсионного пространства. Важный шаг в этом направлении предпринят Россией и Белоруссией, подписавшими в начале 2006 г. «Договор между Республикой Беларусь и Российской Федерацией в области социального обеспечения». Согласно документу, пенсия назначается на территории той страны, где человек выполнял какую-либо работу. При переезде выплата пенсии продолжается. Кроме того, возможна пропорциональная выплата пенсии двумя странами. Для сохранения стажа в случае, когда граждане рассматриваемых республик выезжают на работу в государства, не подписавшие никаких договоров и соглашений в области пенсионных прав, трудовые мигранты могут добровольно отчислять взносы в пенсионный фонд страны, гражданами которой они являются7676
  См.: Карабчук Т.С., Соболева Н.Э., Перебоев В.С. Введение общего пенсионного пространства в странах Евразийского экономического союза: насколько это важно и каковы последствия? // Евразийская экономическая интеграция. 2014. № 3. С. 6, 17.


[Закрыть].

Трудовые миграции: в поисках лучшей жизни

Евразийская интеграция постепенно приобретает все более прагматичный характер и рассматривается населением постсоветских государств как шанс повысить уровень и качество жизни своей семьи. Эксперты Евразийского банка развития отмечают, что «скептическое восприятие евразийской интеграции и рост безразличия к ней – абсолютно нормальное явление, как и «евроскептицизм» в странах ЕС. Граждане стран ЕАЭС все чаще задумываются не столько об интеграционных процессах вообще, сколько о практической значимости интеграции лично для них, насколько она влияет на их конкурентоспособность, на их семейный бюджет и бизнес и т.д.»7777
  Перебоев В.С. Евразийская публичная дипломатия: новые инструменты защиты интересов ЕАЭС на мировой арене // Национальная безопасность и стратегическое планирование. 2017. № 4 (20). С. 141.


[Закрыть].

В Армении, Белоруссии, Молдавии, России и Украине завершился процесс демографического перехода7878
  Демографический переход – исторически быстрое снижение рождаемости и смертности, в результате чего воспроизводство населения сводится к простому замещению поколений. Этот процесс является частью перехода от традиционного общества (для которого характерна высокая рождаемость и высокая смертность) к индустриальному.


[Закрыть], причем в этих странах уровень рождаемости не обеспечивает даже простого замещения населения, для которого необходимо как минимум 2,1 рождения на одну женщину. Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан, напротив, сохраняют высокие показатели воспроизводства населения, хотя общемировая тенденция к снижению рождаемости и увеличению среднего возраста населения наблюдается отчасти и в этих странах7979
  О демографической ситуации в странах Содружества в 2013 году // Статистика СНГ (Статистический бюллетень). 2014. № 12 (543). С. 12.


[Закрыть].

Трудовая миграция граждан государств – членов ЕАЭС в основном носит низко– или среднеквалифицированный характер: ⅔ имеют среднее и среднее специальное и только ⅓ (35,3%) – высшее образование8080
  Осадчая Г.И. Мигранты из государств-членов ЕАЭС на московском рынке труда: социологическая оценка адаптированности / Доклад на VIII Грушинской социологической конференции. Москва. 18–19 апреля 2018 г.


[Закрыть]. Треть всех мигрантов на постсоветском пространстве – это молодые люди в возрасте 15–29 лет. И это неслучайно. Молодежная безработица в странах СНГ в 1,7 (Белоруссия) – 3,1 раза (Россия) превышает ее общий уровень (за исключением Казахстана, где безработица среди молодых людей – 3,8% – традиционно ниже ее общего уровня – 4,9%)8181
  Рассчитано автором по данным табл. 2.1.


[Закрыть]. Высоки и показатели долгосрочной вынужденной незанятости молодежи – от 10–25% в Казахстане, Белоруссии, Молдавии, России, Киргизии до более чем половины общего числа безработных в Азербайджане и Армении (рис. 2.1).

В зоне особого риска – молодежь в возрасте 15–29 лет, которая не работает и не учится. В отдельных странах в эту группу входит более 20% молодых мужчин (в Молдавии и Армении) и от 32 до 46% молодых женщин (в Молдавии, Киргизии и Армении) (рис. 2.2). Проблема занятости существует и для молодых людей, получивших формальное образование. Переход от учебы к работе – это критическая фаза жизни, сложности в данный период могут иметь серьезные долгосрочные последствия.

Рис. 2.1. Молодежь в возрасте 15–29 лет, ищущая работу 12 месяцев и более

Источник: Молодежь в Содружестве Независимых Государств: статистический портрет. М.: Статкомитет СНГ, ЮНФПА, 2018. С. 135.

Рис. 2.2. Неработающая и неучащаяся молодежь в возрасте 15–29 лет, ищущая работу 12 месяцев и более

Источник: Молодежь в Содружестве Независимых Государств: статистический портрет. М.: Статкомитет СНГ, ЮНФПА, 2018. С. 134.

Безработица на ранних стадиях трудовой карьеры может привести к возникновению замкнутого круга – снижению способности к трудоустройству, стигматизации со стороны работодателей и утрате приобретенных знаний и навыков.

Диаметрально противоположные демографические ситуации в России (старение и уменьшение численности населения) и государствах Центральной Азии (бурный рост населения при переизбытке рабочей силы) создают объективные предпосылки для сохранения нынешнего миграционного вектора в сторону России на длительную перспективу (табл. 2.3).

Таблица 2.3. Динамика численности населения России и государств Центральной Азии с 1989 (последней переписи населения СССР) по 2050 гг., млн чел.

^* прогноз.

Источник: Трансформация идентичности трудовых мигрантов как одна из составляющих становления гражданского общества в России. М.: Фонд «Наследие Евразии», 2014. С. 42.

Вопросы адаптации и интеграции трудовых мигрантов неизбежно выходят на первое место в миграционной политике России. В связи с этим необходимо искать механизмы, которые обеспечили бы межконфессиональное и межнациональное согласие прибывающих людей и принимающего сообщества. Все это неизбежно ведет к возникновению проблем ассимиляции и комплекса ментальных проблем, требующих выработки гибких решений на государственном уровне. В России, в отличие от Европы (где интеграция не ограничивается только мерами социализации, содействия установлению добрососедских отношений между мигрантами и принимающим сообществом), фокус внимания явно смещен в сторону поиска инструментов для снятия социального напряжения в обществе. Эта позиция четко прослеживается и в законопроекте «О социальной и культурной адаптации и интеграции иностранных граждан в Российской Федерации», который был зарегистрирован ФМС РФ 28 февраля 2014 г.8282
  Сайт Федеральной миграционной службы России. www.fms.gov.ru/documentation/865/ details/81610/.


[Закрыть] По сути, в России это первый самостоятельный нормативный документ по решению проблем интеграции мигрантов. Концептуальная особенность законопроекта состоит в том, что процесс интеграции мигрантов подразумевает, прежде всего, противодействие межнациональным конфликтам и их профилактику. Европейский же подход, напротив, направлен на создание равных возможностей для долгосрочных легальных мигрантов, которые рассматриваются как потенциальные граждане страны пребывания. Таким образом, «если исходить из представления об интеграции как о процессе, то российское законодательство в нынешнем виде не предусматривает постепенного встраивания мигрантов в принимающее сообщество. Другими словами, для осуществления желаемой трансформации идентичности нет времени»8383
  Выхованец О.Д., Прохорова А.В., Савинкова Ю.К. и др. Трансформация идентичности трудовых мигрантов как одна из составляющих становления гражданского общества в России. М.: Фонд «Наследие Евразии», 2014. С. 130.


[Закрыть].

В России фиксируется традиционно высокий уровень неприятия работников из других стран – такой настрой в 2017 г. продемонстрировало 53% населения (за последние 3 года этот показатель увеличился более чем на 10 п.п.). С учетом значимости российского рынка труда для стран ЕАЭС и в целом для региона СНГ этот тренд является серьезной проблемой не только экономического, но и гуманитарного характера, что может негативно отразиться и на России, и на ЕАЭС8484
  Интеграционный барометр ЕАБР – 2017. С. 14.


[Закрыть], где в среднем 77% населения поддерживает свободу передвижения, трудоустройства, проживания и обучения на территории Союза.

По данным Института социально-политических исследований РАН, от 32 до 52% жителей столицы РФ не поддерживают или скорее не поддерживают трудовую мобильность внутри Евразийского союза. Чем дальше культурная дистанция, тем менее желательны мигранты. Так, если трудовую миграцию из Белоруссии поддерживает 60% опрошенных, то из Киргизии – 44%, а из Таджикистана – 39%. За последние 2–3 десятилетия в 2,9 раза выросло число тех, кто плохо относится к людям других национальностей. Каждый третий–четвертый из 10 опрошенных мигрантов из государствчленов ЕАЭС во время своего пребывания в Москве ощущал дискомфорт, сталкивался с дискриминацией. Чаще всего это были мигранты из Казахстана (30 и 48% соответственно) и Киргизии (36 и 46%)8585
  Осадчая Г.И. Указ. соч.


[Закрыть]. В результате «человеческий капитал решившегося на переезд, который часто подразумевает энергичность, амбициозность, силу духа, предприимчивость, тратится не столько на результативную и эффективную работу, сколько на адаптацию к тяжелым условиям труда и существования»8686
  Орлова Н.А. Нестандартные формы занятости как фактор изменения человеческого капитала: анализ неквалифицированной трудовой миграции в Россию. Мониторинг общественного мнения // Экономические и социальные перемены. 2017. № 1. С. 168.


[Закрыть].

В последние годы востребованность российского рынка труда постепенно снижается, особенно в Таджикистане (с 53% в 2015 г. до 37% в 2017 г.), Молдавии (с 27 до 17%), Киргизии (с 38 до 30%). Миграционные потоки из Центральной Азии перенаправляются в сторону Турции, ОАЭ, Саудовской Аравии, Южной Кореи и других стран8787
  Интеграционный барометр ЕАБР – 2017. С. 14.


[Закрыть]. Такая тенденция в совокупности с неприятием россиянами иностранных работников может привести к еще более сильному снижению притяжения этих стран к России и в других сферах. Все это оказывает влияние не только на экономическую жизнь, но и на цивилизационный вектор развития стран региона, поскольку трудовые мигранты потенциально могли бы стать «связующим мостом» в отношениях с новыми географическими партнерами, каналом новых социокультурных взаимообменов8888
  Центральная Азия 2027: меняющийся стратегический ландшафт. Вероятные сценарии на десять лет вперед. С. 31.


[Закрыть].

В целом тернистый путь евразийской интеграции позволяет предположить, что ее дальнейшее продвижение и углубление вряд ли возможно без учета вопросов социальной справедливости, прочности и качества социального и человеческого капитала, который становится особо значимым ресурсом в эпоху широкомасштабной цифровизации экономики и от которого в конечном счете зависит судьба современных интеграционных процессов на евразийском пространстве.