Текст книги "Отродье"

– Что-то здесь не сходится…

Пора было вмешиваться. Ребята выполнили свою часть задания, но допрос излишне дотошного старшины мог испортить всё дело. Солкис отметил про себя, что нужно будет навести справки про этого гнома, дабы удостовериться, что тот не станет проявлять излишнюю ретивость там, где не требуется.

– Именем короля! – возвысив голос продекламировал Солкис. – Приказываю вам немедленно прекратить разговоры и организовать охрану членам Домов!

Старшина удивлённо уставился на раскомандовавшегося незнакомого гнома.

– Назовите ваше имя, воин! Когда приступили к службе? Почему не подчиняетесь указаниям власти?!

Солкис знал, что с военными низкого и среднего рангов нужно разговаривать строго, короткими фразами и с безоговорочной уверенностью в своём праве повелевать. Дискутировать с подобным контингентом, что-то объяснять и доказывать означало проявлять слабость. И терять драгоценное время, которого до прихода глав Домов оставалось лишь самую малость.

– Капитан Фроди! Приступил к обороне туннеля сегодня утром!  – он нахмурился. – С кем имею честь разговаривать? Прошу предъявить свидетельство королевской власти!

В первую секунду Солкис напрягся, но тут же расслабил лицо в широкой улыбке. Подозрительность солдафона действовала на нервы в текущий момент, но могла сослужить хорошую службу впоследствии. Если заручиться лояльностью такого дисциплинированного командира, можно быть уверенным, что несанкционированного общения между бедняками и жителям Пещеры ремёсел не будет.

Конечно, Импер обеспечил его формальной грамотой со всеми печатями, иначе главы Домов не ставили бы замаравшегося в интригах выходца из их тщеславного сословия ни во грош. Солкис молча протянул сотнику бумагу, которую тот внимательнейшим образом рассмотрел.

– Прошу прощения за причинённые неудобства! Безопасность будет обеспечена в полной мере!

Зыркнув исподлобья на изрубивших чьего-то слугу воинов, Фроди велел тем оставаться на месте, а сам пошёл орать на всё ещё беспорядочно копошащихся у входа в туннель воинов.

Хотя все трое бойцов на самом деле были подчинёнными Солкиса, единственным знаком внимания каким он удостоил убийц было медленное моргание глаз вкупе с почти незаметным кивком головы. Сейчас на них было нацелено множество глаз, поэтому следовало исключить даже малейшие подозрения в сговоре.

Подошли первые, самые молодые члены Домов. Осторожно, с заметной брезгливостью, осмотрели с некоторого расстояния труп бедолаги. Подойти ближе, чем на пару шагов, никто из них не решился.

– Не боитесь, он не кусается, – шутканул было один из убийц, но Солкис в довольно грубой форме приказал тому заткнуть пасть и впредь обращаться к влиятельным господам с уважением.

Горделивые законнорожденные оказанное с его стороны почтение оценили.

Лишь Адрид Краснокаменный подошёл к изрубленному покойнику почти что вплотную и долго пытался рассмотреть лицо несчастного гнома. Однако подручные Солкиса постарались на славу, голова жертвы представляла собой сплошное кровавое месиво, распознать в нём конкретного жителя Пещеры ремёсел возможности не было.

– Что здесь произошло? Почему…

– Потому что надо было не стоять как вкопанный, дрожа от страха, а бежать к месту происшествия, тогда не пришлось бы задавать вопросы столь презренному типу, как я! – огрызнулся на враждебно настроенного гнома Солкис. – На Верхние ворота напали, но напали не со стороны Квартала, а изнутри! Столь обожаемая тобою чернь, видимо, сумела наладить контакт со своими родственничками, что служат Домам. Неудивительно, учитывая, как долго мы занимаемся разглагольствованиями и спорим о правах гномах, абстрактной морали и прочей чепухе!

Он сплюнул в сторону трупа:

– Пятеро нищебродов подобрались с тыла к ничего не подозревавшим охранникам туннеля и успели укокошить троих, покуда остальные не сообразили с какой стороны нападение. Эти трое ребят оказались самыми шустрыми и сумели догнать одного из убийц. Спору нет, наши бравые парни слегка перестарались, устраняя угрозу, но их можно понять. Нападать исподтишка со спины могут лишь подлые трусы, наказывать подобное бесчинство следует самыми жёсткими методами! Только так можно хотя бы на время внушить страх негодяям, показать им грядущую кару за злодеяния!

Сгрудившиеся вокруг Солкиса законнорожденные теперь не на шутку разволновались. Одно дело, когда угроза где-то за надёжно охраняемыми баррикадами, и совсем другое, когда твой слуга может в любой момент воткнуть тебе в спину нож.

– Нельзя допустить, чтобы бедняки в Квартале и в Пещере общались между собой!

– Чернь может спровоцировать слуг напасть на хозяев!

– Полная блокада Квартала, с этой секунды нужна полная блокировка!

– Мы не можем допустить нарушение порядка внутри Пещеры ремёсел!

– Надо изолировать чернь!

Вновь имитация бурного общего негодования, впопыхах отрепетированная на случай крайних мер, сделала своё дело. И без того напуганные члены Домов забеспокоились пуще прежнего. Примолк даже Адрид, больше всех настаивавший на переговорах с жителями трущоб.

Оставалось усилить эффект, создав иллюзию срочности принятия ключевого решения:

– Друзья мои, в связи с возникшими обстоятельствами я предлагаю внести корректировки в наш план! Переговоров с подстрекающими наших слуг к мятежу подлецами не будет! Это убийцы, это религиозные фанатики, с которыми можно говорить только с позиции силы!

И предложить толпе готовое решение:

– Я немедленно отправлюсь во дворец, чтобы доложить о происшествии лично Велеру! Постараюсь сделать всё, чтобы убедить его в тяжести ситуации, уговорю выделить на охрану туннелей наймитов. Вы выдели, как ваши воины медленно реагируют на угрозу, они не сумели организовать даже подобие строя! Чернь прощупала оборону и попробует нанести серьёзный удар в самое ближайшее время!

Выдержав драматическую паузу, Солкис завершил свою речь:

– Вы должны усилить защиту туннелей немедленно! Немедленно, слышите? Продержаться до прихода наймитов сейчас ваша главная цель! Больше никаких разговоров! Ни со мной, ни друг с другом, ни тем более с чернью! Все на защиту Пещеры ремёсел! Все, кто может сражаться, должны быть готовы вступить в бой с врагом! Я приведу подмогу, слышите, приведу! Держитесь, братцы, вместе мы дадим отпор черни.

Сегодняшний ужин показался Солкису пиром. Четыре грибокартошины каждому, целых четыре здоровенных грибокартошки! Ульрика едва осилила свою порцию, так что Солкис впервые за долгое время мог не делиться с беременной супругой, а наесться от пуза.

Насыщение подействовало на него опьяняюще, он расслабленно откинулся на спинку стула и вёл монолог, обращаясь к внимавшей каждое его слово жене:

– Ох, моя милая Ульрика, ты даже не представляешь, какие чудеса красноречия мне пришлось проявлять, чтобы выполнить поручение короля! Раз за разом нагонять на этих чванливых, самодовольных выродков страх, возбуждать ярость, подталкивать словно стадо кротосвинок к правильному решению.

Солкис не без удивления обнаружил, что если отзываться об обманутых им законнорожденных плохо, то голос совести быстро слабеет, а разум услужливо начинает находить его аморальным поступкам всё новые и новые оправдания.

– О, как они противились, как медлили, как боялись запятнать свою хвалёную репутацию грязным делом. А ведь сами презирают бедняков, каждый из них спит и видит, как облапошить слугу, недоплатить тому хоть один малый грош! Но им очень важно переложить ответственность за безнравственное решение на кого-то другого. Пусть остальные марают руки, мы-то сами просто за большинство!

От презрения к своему прежнему сословию Солкиса передёрнуло. Нет, эти притворщики заслуживают того, чтобы их использовали в своих целях решительные, дальновидные лидеры.

– Отлично, раз вам так важно быть с большинством, я вам это самое большинство покажу. Десяток ушлых ребят, действующих по команде, а впечатление такое, будто все единогласно поддерживают решение, о котором два дня назад никто и помыслить не мог! Вот она сила хорошо организованной группы. Вот так умелое меньшинство руководит остальными!

Ульрика одобрительно кивала, а потому Солкис горячился всё больше, чувствуя свою правоту:

– Нашлись, конечно же, и упёртые. Адрид, отец твоей бывшей подруги, Бригитты, помнишь её? Как он визжал… Жители Квартала хорошие, Скалозуб не фанатик! – передразнил старика Солкис тоненьким голосом. – Не нужно было отбирать у них урожай, надо попросить прощения, происшедшее недоразумение с лидерами трущоб как можно скорей обсудить! И кричит, и кричит, красный весь уже от натуги, а всё надрывается. Я с ним и так, и этак, пожилой гном всё-таки, пытался вежливо аргументы свои до него донести. Куда там… У самого дочь убила легендарного Короля и живёт в трущобах с безумным пророком, но считает, что он лучше всех знает, как и что надо делать. Детей своих нужно было нормально воспитывать, а не указания умным мужам раздавать!

Солкис хотел было добавить ещё пару ласковых слов о нынешнем положении дочери Адрида, но вспомнил, что рассказывал Ульрике про позавчерашний поход в Квартал, и особой жести в той истории не было.

– Нет, при других обстоятельствах я бы с доводами Адрида согласился. Чернь здорово самоорганизовалась во время подготовки к восстанию, да и Скалозуб, несмотря на все его недостатки, руководитель каких ещё поискать. Ни у кого не вызывает сомнений, что бедняки стали силой, с которой нужно считаться. Но эта грозная сила, во главе с мстительным гномом, может натворить таких бед, что наши превентивные меры – это просто безобидные шалости! Посуди сама, сколько судеб поломал Скалозуб, едва лишь сменил прежнего вождя черни: Рыжеруб, Кременькан, Маронон! Вокруг этих гномов были завязаны тысячи жизней, а он так запросто крушил сильных мира сего, будто те лишь букашки! Порядок вещей, что складывался веками, нельзя ломать так бездумно, любые глобальные изменения должны претворять в жизнь дальновидные, мудрые и ответственные гномы, а не жаждущие отомстить за свой Дом безумцы!

Он сокрушённо покачал головой:

– Пусть никто пока это не понимает, но наши жестокие решения сегодня спасут тысячи жизней завтра! Мы предотвратим классовую резню до того, как прольётся невинная кровь!

Солкис невольно вспомнил изрубленного безымянного слугу, которого его подручные принесли в жертву благому делу во имя сохранения мира. Вспомнил корчащегося от невыносимой боли охранника с арбалетным болтом в животе. Два неподвижно лежащих трупа. Что-то в его рассуждениях было не так, картина мира, которую он уже почти выстроил в голове, снова рушилась.

– Мы взяли на себя тяжкий грех. Ульрика, мы взвалили себе на плечи ответственность, каковую не может выдержать простой смертный! Мы… Но что ещё могли мы поделать, если таков был приказ самого короля?

Глава 5. Второе пришествие

Любую теорию можно согласовать с любым фактом, если принять некоторые дополнительные допущения.

Хантер С. Томпсон

Импер деликатно прокашлялся:

– Ваше Величество, разрешите…

– Шшш! – раздражённо отмахнулся ползающий на карачках Велер, которому сейчас было явно не до него.

Импер сжал губы, но выказывать своё недовольство и нетерпение как-то более явственно не посмел. Владыка гномов был всецело поглощён своим делом, оставалось лишь ждать, когда он завершит очередной ритуал.

Дверь, ведущая в личную библиотеку прежнего короля, стены, пол, потолок – всё было исписано замысловатыми рунами. Нет, те не светились, не двигались и местами походили на детские каракули, но по какой-то непонятной причине вызывали тревожное чувство и тошноту. Импер пригляделся к ближайшим символам – просто странные знаки, выведенные мелом непривычной к подобной работе рукой.

С самозабвенным видом повелитель гномов вновь и вновь сверял руны с записями во внушительной книге, подправлял нарисованные на полу закорючки и чёрточки, стараясь в то же время не затереть остальные, аккуратно перемещался из одного конца большого узора в другой.

Если бы Импер не знал, откуда у короля эта книга, то давно бы решил, что тот спятил. Однако его соглядатаи уверяли, что ошибки здесь быть не может, именно этот фолиант использовал для своих тёмных дел Кременькан. Имение главного зачинщика переворота тщательно обыскали почти сразу после смерти Предателя. По слухам, то был один из первых приказов Велера, как только стражи сложили оружие и были заключены в темнице, где самым загадочным образом сгинули. На обыск логова Велер выделил самых близких и доверенных гномов, а потому их находки долго оставались секретом для тогда ещё неприметного дознавателя. Лишь получив полномочия и создав сеть из чужих глаз и ушей, Импер понял, отчего получивший столь желанную власть над гномами Велер почти сразу потерял к ней всяческий интерес. Перед ним медленно раскрывались тайны, превыше мирской суеты и всех земных дел.

Три дня назад, после доклада об откровениях бывшего капитана стражей, которого Импер незаметно допросил во время похода в Квартал, внезапно раскрыл свои карты владыка. Гипотеза, казавшаяся доселе чистой фантазией, нашла своё подтверждение. Это действительно была та самая книга, которой владел Кременькан, а рассказы выхаживавших Скалозуба во дворце бедняков о руническом круге не были вымыслом. Во время пожара защищённая чарами книга не пострадала, чего не скажешь о её прежнем владельце… «Рукописи не горят!», несколько раз с хитрой ухмылкой повторил Велер, явно намекая на какое-то крылатое выражение, но Импер не был начитанным гномом и шутки не понял.

Разговорившийся король поведал своему верноподданному о «сложностях перевода», ибо изучение древних знаний оказалось задачей нетривиальной и требующей гораздо больше усилий, чем можно было предположить. Волшебная книга не была учебником для начинающих колдунов, скорее, она представляла собой справочник, который знающий гном мог использовать, чтобы не держать бесчисленные нюансы рунической магии в голове. Для непосвящённого гнома фолиант не представлял ценности, и Велер честно признался, что у него давно опустились бы руки, если б не один факт – каким-то образом заключённым в книге знанием воспользовался Кременькан, а тот рунописцем от природы отнюдь не являлся.

Чего-то явно недоставало, требовался особенный ключ, чтобы понять хотя бы, с какой стороны следует подойти к расшифровке бесчисленных, ничего не значащих символов.

Для Велера наступили тяжёлые времена. Снаружи дворца творился хаос, шла яростная борьба за перераспределение благ. Внутри была тайна на тайне, к которой добавилось массовое самоубийство в темницах. Оплот уверенно катился в бездну и несмотря на внешнюю браваду, необходимую, чтобы удержать едва обретённую шаткую власть, новоиспечённый повелитель был на грани истерики. Единственным выходом казалось широкое делегирование полномочий, а потому все гномы, чьи умственные способности выходили за рамки безоговорочного выполнения любого приказа, быстро заняли все самые высокие места в иерархии независимо от своего прежнего положения. Так было с безродным Импером, так было с умеющим заговаривать зубы Солкисом, даже Скалозубу отвели важную роль, хотя первоначально тот не должен был выздороветь… Некоторые назначения оказались удачными, с другими король прогадал, но тем не менее он выгадал время на дальнейшие изыскания, и этого оказалось достаточно.

Раз Кременькан сумел найти ключ к древним рукописям, то закономерным шагом стал сбор информации о драматически покинувшим мир странном гноме. Все, кто активно взаимодействовал с Кременьканом, были деликатно опрошены, но никаких зацепок маленькое расследование, увы, не дало. Проблема заключалась в том, что никто не понимал, чего собственно они ищут. «Вы не замечали в поведении Кременькана ничего необычного?», «Да в его поведении было необычным решительно всё!» – очень полезные сведения… Кременькан слыл настолько эксцентричной и взбалмошной личностью, что никто из принимавших участие в заговоре гномов, включая самого Велера, понятия не имел, что из всего этого внешнего образа действительно играло роль в таинствах.

Но новый король не отчаивался и подошёл к поиску зацепок с другой стороны. Пусть расспросы участников заговора не помогли, но ведь у Кременькана имелось куда более близкое окружение, а именно слуги. Большинство погибло во время нападения черни на имение, но один молодой, гладковыбритый гном, Велер прозвал его безбородым заикой, заметил, что его бывший хозяин терпеть не мог пускать кого-либо в свой кабинет. Даже на служанку, приносившую ему ужин, он всегда орал так, что у той сердце уходило в пятки и она сразу же убегала, а об уборке в личных покоях вообще не могло быть и речи. О пришедших гостях Кременькана незамедлительно уведомляли и тот беседовал с ними в специально отведённой для этого комнате.

Один раз юноша, отправленный сообщить об очередном прибывшем госте, влетел в покои слишком резво, не постучав, и застал своего господина за весьма странным делом. Тот оживлённо ходил кругами по комнате, декларируя – что бы вы думали? – пророчества Мерхилека. Вот уж кого точно нельзя было назвать верующим, так это Кремня. Увидев обалдевшего от такого раскладу слугу, Кременькан впал в дикую ярость, пригрозив, что в следующий раз за подобную бестактность лишит молодого гнома его, тогда ещё целёхонькой, бороды.

Интерес Кременькана к Мерхилеку показался Велеру весьма подозрительным, поэтому он решил копнуть глубже и приказал расспросить на сей счёт других переживших нападение слуг, тем более что искать в сожжённых личных покоях ключи к разгадке было бессмысленно. Кроме магической книги, огонь не пощадил ничего.

Выяснилось, что погибший от рук религиозных фанатиков гном сам довольно активно скупал любые версии трудов Мерхилека, переписанных разными гномами. Особенно его интересовала последняя работа пророка, а именно «О проявленной и непроявленной сущности». Однажды он не поскупился отдать внушительную сумму гному, который утверждал, что его книга является первой копией с оригинала, написанного самим основоположником веры. Слуг это несколько удивило, но гномы низкого происхождения всегда были самыми ярыми последователями учения о Всеобъемлющем, поэтому они порадовались за набожность своего господина и приняли всё как должное. В разговорах с заговорщиками, гномами куда более высокого ранга, Кременькан никогда не касался религии, а потому эта сторона его личности оставалась широкой публике неизвестна.

Непохоже, что Кременькан ратовал за неприкосновенность личного пространства из-за желания скрыть свою веру, но за неимением других идей Велер отдал приказ найти в архивах дело о казни пророка и стал внимательно изучать житие легендарного гнома. Выяснилось, что в первое десятилетие после закрытия Врат, тот числился на довольно высокой должности во дворце, а вовсе не был обиженным на весь мир обездоленным гномом, как любили рассуждать разного рода умники. Несколько раз подчёркивалось, что Мерхилек часто беседовал наедине со «Спасителем», но все попытки ушлых дельцов использовать его связь с верховным владыкой для проталкивания своих интересов с треском проваливались. Насущные дела интересовали Мерхилека не больше, чем правителя гномов, который снисходил до земных нужд лишь по большим праздникам.

– Похоже, что эта сладкая парочка знала нечто, о чём не догадывались все остальные, – рассуждал тогда при Импере увлёкшийся Велер, видно было, что он рад поделиться с кем-то накопившимися за долгие месяцы измышлениями. – Но взгляды двух гномов не совпадали. О чём они спорили – тайна, покрытая мраком, мы знаем только, что в какой-то момент терпение Предателя лопнуло. Тот лишил Мерхилека высокого положения и выгнал его из дворца, публично заявив лишь, что если того так беспокоит судьба простых смертных, то пусть с этими самыми обывателями немножечко поживёт. По всей видимости, самовлюблённый тиран полагал, что в скором времени униженный Мерхилек приползёт на коленях просить у Его Величества прощения, но наш герой оказался для этого слишком горд. Хотя та же самая гордость не помешала ему впоследствии жить бок о бок с чернью… Уж не знаю, называли в те времена жителей Квартала таким образом или использовали менее обидное слово.

Продолжая свой монолог, Велер заметил, что прекрасно известно другое: в те годы в Оплоте шло активное становление общественной иерархии, и до чудаковатого замкнутого старика никому дела не было. Не найдя себе применения среди деловых законнорожденных, тот ожидаемо скатился на самое социальное дно, где и осел, среди сотен и тысяч других неудачников. Все что-то представлявшие собой гномы о нём быстро забыли, тем паче, что знаться с павшим в немилость Короля гномом было и невыгодно, и просто небезопасно. Однако кануть в забвение Мерхилеку было не суждено.

Обиженный гном долго вынашивал планы мести и когда все списали его со счетов, начал действовать. Коварно, исподволь, тот стал настраивать против Предателя население, прикрывая свои истинные мотивы религиозными рассуждениями. Окружение Короля спохватилось слишком поздно, и арест пророка едва не закончился переворотом. Казнь Мерхилека вызвала массовые беспорядки, сил стражей едва хватало, чтобы сдержать обезумевшую от ярости толпу. Пришлось даже объявлять срочный набор новобранцев и платить высокое жалование любому, готовому защищать власть с оружием в руках против ближнего. То был сильнейший, со времён Бегства, удар по авторитету Короля, которого с тех пор в народе называли исключительно Предателем, а титул Спаситель применялся лишь при официальной необходимости или в усмешку.

– Но уроки истории меня волновали весьма незначительно, я искал то, что могло привлечь внимание Кременькана. Странная связь Мерхилека с Предателем, который, кстати, снова долго беседовал с ним наедине накануне приснопамятной казни, вот что было действительно интересно. Вот только именно про этот аспект в архивах сведений практически не было. Зато там нашлись… те самые оригинальные рукописи Мерхилека, за которыми так страстно охотился Кременькан.

Велер даже продемонстрировал в тот раз Имперу знаменитые Священные Писания, за одно лишь прикосновение к которым любой верующий гном мать родную готов был продать.

– Я стал внимательно перечитывать Мерхилековы рассуждения. Импер, не смотри на меня так осуждающе, я не спятил и не ударился в веру! Первые две книги оказались с практической точки зрения бесполезны. Основной их задачей было, по-видимому, ослабить бдительность королевских чинуш и завербовать как можно больше последователей. Ну ты знаешь, красивые обещания внеземного блаженства потом, – Велер подчеркнул интонацией последнее слово, – за необходимость определённых действий сейчас. Старая сказка, хоть и завёрнутая в красивую обёртку, надо признать, наш герой был весьма талантливый демагог…

Владыка гномов скептически усмехнулся, уж кому как не ему было знать про подобные махинации, ведь использование обещаний в обмен на реальные ресурсы – основа основ любой власти. Его до сих пор удивляло феноменальное количество наивных болванов, искренне верящих, что обещания даются, потому что кто-то взаправду планирует их выполнять, что цель власти – служение народу, а полученные обманом и вымогательством ресурсы обязательно пойдут на благое общее дело. Да уж, лох, как говорится, не эльф, лох не вымрет.

– Зато третья рукопись, та самая, за копию которой не поскупился выложить круглую сумму Кремень… Импер, пожалуйста, сядь, а то я устал смотреть на твоё перетаптывание с ноги на ногу. В ней, пусть и в весьма завуалированном виде, раскрывается действительно всё.

Импер послушно сел, тем более что разглагольствования короля обещали быть долгими.

– Значения рун. Да-да, тех самых магических рун и их вариаций. Послушай, «И явится старший ангел Ансуз в конце всех времён и подчинится зову его воинство вечное!». Высокопарная херня какая-то, правда?  – никогда не интересовавшийся метафизикой Импер без всякого притворства поддакнул. – А теперь открываем справочник Кременькана и находим такую вот интересную руну, как называется? Ансуз, какое невероятное совпадение! Причём именно эта руна всегда является завершающей в рунописи, только после её активации начинается свистопляска. Там всяких разных нюансов со всеми этими закорючками и последователями, мама не горюй, но названия и описание действий основных колдовских символов Мерхилек умудрился ненавязчиво включить в свою главную книгу. Которую распространил настолько широко, насколько это вообще представлялось возможным.

Велер самодовольно осклабился, но Имперу хитрый ход Мерхилека показался достаточно странным:

– Но какой смысл преследовало широкое распространение тайных знаний, если не имелось ни малейшей возможности их расшифровать и воспользоваться? Не окажись, совершенно случайным образом, у Кременькана древняя книга рун и мир никогда не узнал бы значение колдовских символов! Не мог же Мерхилек предвидеть, что спустя несколько поколений Жизнетворцы найдут путь за пределы Оплота в обход Врат, да ещё и притащат из экспедиции эту книгу? Слишком заковыристый план, такие хороши для фантазий, но для реального воплощения, да ещё на столь долгой дистанции, непригодны.

Повелитель подземного города одобрительно кивнул Имперу. Велер долго занимал важные должности, и подобострастие вызывало в нём отнюдь не самодовольство, но лишь одно раздражение. Высказанные сомнения были полностью обоснованы и их обсуждение представляло для него живой интерес:

– Ты рассуждаешь трезво, мой верный Импер, но ведь откуда нам знать, что Жизнетворцы нашли книгу вне Оплота, а не до того, как покинули город? Эту версию активно распространял Кременькан, но и только! А вдруг они вовсе не случайно наткнулись на туннель, ведущий наружу? Что, если они знали, что ищут, и целенаправленно рыли колодец именно в нужном месте? Подумай, зачем он вообще им понадобился, когда источников воды в Королевском саду и так предостаточно? Мы даже не знаем, существовал ли на самом деле этот туннель, все признания Жизнетворцев добыты под пытками, а ты прекрасно знаешь, насколько «надёжны» подобные сведения. Королевские дознаватели составили описание происшедшего исходя из подтверждений их собственного понимания и… их личной выгоды.

Импер согласно кивнул. Он не признавал методов допроса посредством физической боли именно по этим соображениям, а не потому, что отличался высокими моральными качествами.

– Я вот не исключаю, что Жизнетворцы покинули город так же, как экспедиции Кременькана, то есть прямёхонько через Врата, которые запечатаны вовсе не так наглухо, как все думают. Только если сторонники Кремня прорывались силой, обладавшие огромными ресурсами Жизнетворцы вполне могли найти подход к охранявшим их стражам и, владея азами рунической магии, открывать Врата по своему усмотрению. Я говорил тебе, что неделю назад отправил группу добровольцев исследовать внешний мир, но ты решил, что у меня просто разыгралось воображение. Как бы не так, мой верный Импер. Кое-чему я, благодаря наставлениям Мерхилека, действительно научился.

Похоже, Импер не сумел скрыть тревогу достаточно хорошо, поскольку Велер снисходительно улыбнулся:

– Не переживай, я действую настолько осторожно, насколько это вообще позволительно в условиях страшной опасности, которая нависла над городом. Ты ведь, наверное, и сам уже догадался, что тварь, перебившая стражей, и есть то самое отродье, а раз оно как-то пробралось в Оплот, значит, гномы обречены. Я просто вынужден идти на риск и искать ответы на вопросы, веками покрытые завесой мистической тайны. Ребята должны вернуться из экспедиции со дня на день, им строго наказано отходить от города дальше четырёх дневных переходов. За меня тоже не беспокойся, я применяю в ритуалах только те руны, толкование работы которых не предполагает двусмысленности.

Видя, что доверия на лице Импера не прибавилось, Велер вздохнул и продолжил:

– Мне нужно во что бы то ни стало проникнуть в личную библиотеку Предателя. Если где мы и можем найти ответы, так это именно там. Вот только узнав о нападении на дворец, тот запечатал её так, что чары на Вратах кажутся детской шалостью. Как ни крути, Маронон был великий колдун, а я всего лишь дилетант-самоучка.

– Но почему не поручить проведение экспериментов над рунами кому-то другому? С какой стати рисковать своей жизнью должен король? – не отставал начинавший всё больше беспокоиться за своего повелителя Импер.

– Я не могу, Импер. Я стал одержим древним знанием, я не могу доверить одну-единственную книгу кому-то ещё. Ты вопрошал, почему Мерхилек просто не написал учебник по магии, а зашифровал всё так, что без ящика грибной водки не разберёшься? Думаю, он знал гномью натуру, знал, что подобные тайны нельзя передать последователям без риска совершить катастрофу. Соблазн применить эту силу слишком велик, едва ли даже его ученики сумели обуздать свои страсти. Оплот разорвала бы на части колдовская война, страшно представить, на что способно в замкнутом пространстве такое оружие! Боюсь, что Мерхилек оставил подсказки не для борьбы с Предателем, а лишь на случай скоропостижной кончины диктатора. Книга, оказавшаяся у Жизнетворцев, а затем у Кремня – она должны была открыться миру не до, а после смерти Предателя. Я не могу это доказать, но чувствую, что дело обстояло именно так. Жизнетворцы откопали вовсе не вход в туннель, они откопали в королевском саду тайник с книгой! Спрятанной Мерхилеком в бытность его службы у Короля.

Велер задумчиво почесал бороду:

– Знаешь, у меня даже есть подозрение, что пророчество про Второе пришествие Мерхилека – оно вовсе не о мифических воскрешениях с того света, а именно об этом кодексе рун, коему суждено было всплыть в «час очищения крови проклятой». Кстати, ты помнишь старого гнома, который выхаживал Скалозуба?

– Конечно. Чернь зовёт его Пастырем, – кивнул Импер.

– Уж очень много времени тот проводил в Королевском саду. Травки там якобы собирал. В творившейся тогда суматохе всем было не до него, но сейчас я горько жалею, что не приказал устроить за стариком слежку. Дед явно не только басни горазд сочинять. Ты же сам пересказывал мне циркулирующие в Квартале слухи об обжигающем посохе, которым хрупкий старичок клеймил атаковавших дом старосты головорезов. Держу пари, сей магический артефакт оказался у посланника Праотца отнюдь не по Божественной прихоти…

– Мои ребята уже пару месяцев пасут Скалозуба, Пастыря и капитана, но ни о чём сверхъестественном никто ничего не докладывал, – пожал плечами порядком утомившийся от всей этой теории заговора Импер. – Разве что один из чудом выживших мародёров вернул старику тот самый якобы обжигающей камень от посоха, поскольку никаких чудесных свойств тот больше не проявлял. А покупать обычный светлокамень задорого желающих не нашлось…