Текст книги "Огнём Природа обновляется"

– Кем инспирированная, профессор?

– А у Вас ещё остались сомнения на сей счёт, догадливый Литератор? Это не напоминает Вам политическую сатиру Свифта о мудрецах, серьёзно рассуждающих о том, с какого конца правильнее разбивать…куриное яйцо?

– А яйца-то здесь при чем, сказывай!

Профессор устало развёл руками…

– Простите, друзья, но уже накипело! Варяги, франки, фрязи, авары?! Ну, сколько можно, право? Ведь речь идёт об одном и том же многоликом тюркском народе, хоть и произносится по-разному, на различных восточных языках и в разные исторические эпохи!

– Вот! Учи “матчасть”, Журналист! Открывай арабский и татарский словарик, и…в путь! И не забывай, писатель, коли на тебя сейчас напялить “птичью” маску, как на той старинной картинке, так ты и чирикать начнёшь на новый лад, так-то, брателло! Ладно тебе, не обижайся! Я же тебе – прямо в глаза, а не “шу-шу” за спиной! Помнишь, я про Христофора сказывал, про радетеля Креста и ихнюю операцию “Соломон”? Вспоминай, может тогда-то и дотумкаешь до чего-нибудь в оконцовке!

Александр Сергеевич понимал, что “лекция” несколько затянулась. Он предпринял попытку сократить дебаты, но всё равно…не успел.

– Большинство крупных специалистов по истории и искусству изначально как раз и не способны воспринимать полотна Проторенессанса и шедевры более позднего периода, как единую фактическую наглядную летопись разных последовательных периодов становления нашей Цивилизации, которую принято называть Европейской. Но это, извините, есть абсолютный факт! Так делается “история” в геополитическом, социальном и литературном смысле этого слова, друзья!

– Это они сами себе признаться боятся, Сергеич! Им бы всё чины да должности бюджетные освоить!

– Не будем столь категоричны, друзья! Ведь это пример того, как работает наше внутреннее восприятие поступи Истории, наше подсознание! А подсознанием вполне возможно манипулировать…

– Сергеич, профессорская твоя головушка, может… на сегодня будем закругляться с прениями сторон? – спросил Егорша и тайком подмигнул Александру Сергеевичу.

– Я полностью соглашаюсь с нашим Егоршей, Александр Сергеевич! – с облегчением выдохнул Журналист. – Мне требуется осмыслить многое: даты, события, плащи…с кровавой подкладкой…красные кресты…остров Ситэ…Гора Нево…царь иудейский…

– Смотри-ко, Сергеич! Журналист-то наш – того, “поплыл” малый! Жора, очнись, это же мы, члены Лиги!

– Члены… Лига…Орден…”Иль де Жюиф”… Профессор, ну при чём тут Булгаков?! Ответьте мне! Прошу Вас! Иешуа…варяги, пятница тринадцатого…Фредди Крюгер… агнец божий…”казни не было”…

Александр Сергеевич внимательно посмотрел на друга, затем профессиональным движением врача захватил запястье Журналиста своими сухими ручищами и попробовал обнаружить пульс. Сердцебиение коллеги внушало определённые опасения…

Представив самого себя на месте главврача Липкина-Хайтовича, Профессор важно произнёс:

– Вынужден поставить Вам наш коллективный диагноз: переутомление, лёгкая возбудимость…вследствие врождённых психопатических наклонностей, и полного отсутствия исторического образования Георгий! Я просто-напросто обязан завершить на этом наше внеочередное заседание! Ванюша, вы записываете?

– Разумеется, профессор! Так и записываю: шизоидные наклонности и голосовые галлюцинации!

– Вот она, – полная “шизофрениада” во всей красе, Сергеич! Жорка с такими темпами скоро к нам в палату угодить может! Ты давай-ко полегше с этими “новостями”! Это ведь не каждому по силушкам будет! Тут главное – время! К таким историческим заковыкам ещё попривыкнуть нужно, как следует…

– Вы правы, Егор Алексеевич! Хотя, до сих пор наш Журналист производил впечатление довольно сильной личности с устойчивой психикой! Странно. А мы с вами должны ещё многое-многое обсудить, коллеги…

– Ну, ты прям, как в том анекдоте: “А говорил, что железный!” Ты, – как знаешь, Сергеич, а я – баиньки! У меня у самого мозги по кругу носятся, как белки на колёсах! Ох, усну ли ещё? Хрен его знает…

 
“И всё снились мне венгерки
с бородами и с ружьём”
 

(В.Высоцкий)

Александр Сергеевич упросил санитаров больницы проводить уставшего и совершенно больного Журналиста вниз до такси. Ваньша к тому времени сжался калачиком на койке и мирно посапывал. Профессор и Егорша сидели напротив друг друга и молчали, осознавая, что легко заснуть этой ночью им не удастся. Егор Алексеевич собрал со стола свои иллюстрации и положил их под подушку, предварительно перетянув пачку медицинской резинкой. Затем он посмотрел на профессора и серьёзно, без тени лукавства произнёс:

– Сергеич, ты смотри, что с нашим Жорой приключилось! Тебе самому-то не боязно за него? Вот ведь совсем недавно ты его и “догадливым” и “понимающим” историю называл?! Нахваливал…

– Я от своих слов не отказываюсь и сейчас, Егор Алексеевич. Поймите же, наконец: то, что происходит с нашим коллегой – это обычная…”ломка”.

– Так он, что? Того…?

– Бог с Вами, дружище, речь совсем о другом. Подсознание Журналиста противится восприятию обыкновенной человеческой логики!

– Подсознание, как учил Фрейд, как раз наоборот: даёт правильный вектор, как компас или, допустим, ватерпас.

– Это лишь в том случае, коллега, когда мозг, и сформировавшееся сознание индивидуума не способны повлиять на работу подсознания! Вот, если бы нам удалось ввести Георгия в транс – тогда другое дело. Наше подсознание порой настолько беспомощно, коллега, что не в силах освободиться от информационных оков: идеологии, воспитания, традиционных понятий и догм!

– Вот о чём я и говорю: время и тренировки!

– И генетическая предрасположенность…

– И это тоже, Сергеич! Правильно наш Ванюша делает, что с нами не шибко спорит. Сидит себе в сторонке целыми днями да стишата кропает! А не дай бог ему залезть в историю по самые уши, как мы с тобой?! Всё, точка, – постоянная прописка ему будет обеспечена до конца дней! Ты бы завтра справился, узнал: что там с Журналистом нашим, как самочувствие?

– Всенепременнейше, Егор Алексеевич! Утром этим и займёмся…

– И вот ещё, профессор…я давно хотел тебе это сказать…и скажу прямо, как на духу!

– Я весь внимание!

– Мне порой кажется, Сергеич, что во всём мире только мы с тобой и остались нормальными. Ты и я!

– Оставьте Ваши мизантропические философствования! Неужели Вы всерьёз считаете, что весь остальной Мир людей погружён во мрак беспросветной глупости, пошлости и обывательства?! Постарайтесь хоть немного проникнуться уважением и любовью к людям, коллега! Понять причины тех или иных поступков людей, – означает принять это, как факт и простить их! Поставьте себя на их место, наконец! Ведь воображения Вам не занимать. И вообще, откуда в Вас эта неожиданная вселенская скорбь, господин “правдоруб”?

– Это всё из-за Жорки журналиста! Переживаю я за него шибко…

– Ну, довольно мрачных рассуждений, Егор Алексеевич! Перед своим уходом наш Журналист упомянул в горячке ответ Иешуа на вопрос Пилата “была ли казнь”…

– Я полностью с ним согласен!

– С Георгием?

– С Иешуа, Сергеич, с ним! Такой святой человек врать не будет! Не было её, казни, и всё тут!

– М-да…Егор Алексеевич, “казни не было”, но…

– Какое-такое “но”?

– Но зато родилась великая…легенда, мой друг! Однако, – отбой! Спокойной ночи, коллега!

– Давай почивай, профессор. Утро вечера…как говорится…

Егорша лёг на койку, заложив обе руки за голову, и стал рассматривать потолок палаты. Затем он закрыл глаза и перед ним, как на огромном экране стали возникать образы людей и событий. Вначале это были Ванюша с Журналистом, затем – Иван Грозный с шестиконечной звездой на казанской печати. Потом взору Егорши представилась странная картина: восточное войско на берегу огромного пролива, царь с короной на голове, смешные воины с птичьими харями и дубинами вместо сабель, повозки, черно-белые флаги и знамёна с орлом. Сердитый царь в короне, сидя верхом на коне, что-то грозно выкрикивал вслед удаляющимся по проливу на другой берег, неприятелям. Он махал рукой, гневался, но вступать в воду опасался…

Егорша приоткрыл глаза, нащупал на тумбочке пару успокоительных таблеток и запил их водой из графина. Затем он снова погрузился в тревожное забытьё…

* * *

Утро над Таманским полуостровом выдалось хмурое и холодное. Егор стоял у крутого обрыва над Киммерийским Босфором в больничной пижаме и в тапочках на босу ногу. Его взгляд был сосредоточен на водной глади пролива, подёрнутой лёгкой рябью. Егорша напряг зрение и вдруг увидел в паре километров от берега странное существо с рогами на голове! Рогатое создание не плыло, а спокойно…переходило пролив! Судя по размерам, это было крупное животное!

– Зови сюда Главнокомандующего, – крикнул Егор Алексеевич стоящему рядом с ним адъютанту в бараньей шапке. – Да поживее!

Егор вновь стал смотреть в сторону пролива и не заметил всадника, подъехавшего к нему со спины. Фырканье лошади и сильный запах чепрака наконец-то отвлекли его от созерцания диспозиции, и он повернул голову.

Страх объял Егоршу с головы до пят, холодный пот покатился под пижамные брюки: перед ним на буланом коне восседал сам грозный царь гуннов…Атилла!

– Салям алейкум, герр Эцель!

– Доброго здоровья и Вам, Егор Алексеевич! Вы о чём-то хотели со мной срочно переговорить?

– Милостивый государь, Ваше высокоблагородие! Не сочтите за дерзость, а извольте взглянуть вон туда!

Егорша указал Царю на рогатое животное посередине вод пролива. Отец Народов некоторое время внимательно рассматривал объект, а затем воскликнул:

– Браво! Зеер гут, Егор Алексеевич! Ведь это он!

– Кто он, Ваше сиятельство, позвольте полюбопытствовать?

– Священный Лось, чужеземец!

– По морю, аки посуху?!

Атилла весело взглянул на стоявшего рядом с поводьями Егора и громко, чтобы слышало всё войско, грянул громовым голосом:

– Возрадуйтесь, народы Востока! Небо услышало наши молитвы: Святые воды Танаиса намыли столько ила в море, что мы пройдём по проливу, даже не намочив колчанов со стрелами! За мной, рыцари Востока!

Атилла устремился вниз по крутому обрыву к воде. Уже стоя у самого берега, он оглянулся и крикнул:

– Спасибо тебе, Зоркий Глаз Егор Алексеевич! Я поведу передовые отряды, а ты с сотней воинов останешься в арьергарде и прикроешь нас! Дайте мне время переправить основные силы на другой берег!

– Яволь натюрлих, Шеф! Не сумлевайтесь, всё будет чики-чики!

Оставшись довольным тем, что так ловко сумел объясниться с Царём, Егорша принялся раздавать указания оставшейся с ним на берегу, сотне угрюмых пеших воинов.

Время шло. Наконец Егор сумел разглядеть сквозь рассеивающийся сырой туман, как группа воинов во главе с Атиллой стала выходить на противоположный берег. “Ну, наконец-то!” – с облегчением подумал он. Но радость Егора была недолгой!

Приложив ухо к сырой земле, как добросовестный ученик профессора Сергеича, Егор ощутил нарастающий топот копыт. Гул приближался! Сомнений быть не могло: вражеская конница в тяжёлой броне неотвратимо приближалась к отважной сотне храбрецов гуннов!

– Солдаты! – обратился Егор к ним. – Друзья! Выполним наказ нашего Царя и дадим достойный отлуп неприятелю! Не пожалеем живота своего, так сказать…

Потом время перестало существовать для Егора. Последнее, что он помнил, – это искажённые злобой лица врагов, крики, звон стали и…мертвенный холод вод пролива. Егор, держа больничную пижаму над головой и в сопровождении оставшихся в живых воинов, преодолевал последние сотни метров до противоположного берега. Внезапно он ощутил ступнями ног холодные струи воды со стороны Азова! Сомнений быть не могло: вода прибывала с огромной скоростью. Устоять на илистой переправе стало практически невозможно. Сносимый течением влево, Егорша оступился, и матерно поминая всех до седьмого колена, плюхнулся в воду. До берега оставались считаные метры. И в этот самый момент до него долетели громовые раскаты царского гласа Вождя Народов:

– Вставай, поднимайся, Бык! – гремел Атилла. – Ты можешь, я верю в тебя!

Тут всё смешалось в голове Егора. “Это он…мне, что ли?! Бык – это я?!” – судорожно соображал он. Не утруждая себя дальнейшими мучительными размышлениями, Егорша собрался с последними силами и вновь ощутил под собой сомнительную твердь ила. На берегу его встречал сам Хан Атилла.

– Давайте руку, брат Егор Алексеевич! Обернитесь назад! Вы только посмотрите, что творится у противоположного берега!

Егору с большим трудом удалось выполнить распоряжение Хана. Удерживаемый за руку самим Атиллой, Егор развернулся и обомлел.

На дальнем берегу пролива происходило настоящее столпотворение: царь в короне кричал на своих подданных и указывал в сторону войск Вождя! Растерянные и испуганные солдаты с птичьими рожами и с дубинами в руках то и дело подходили к берегу, пытаясь войти в воды пролива, но потом со страхом отбегали и кивали на тех, кто барахтался в водной пучине, силясь сохраниться на плаву. Воды Босфора быстро и хладнокровно поглощали несчастных в свои морские глубины. Доспехи неумолимо тянули храбрецов на дно!

Тут уж Егор не выдержал и показал Царю неприятеля непристойный жест, согнув правую руку в локте и задорно ударив по ней левой в районе сгиба. Царь в короне засучил ножками, ударил знаменосца по шее и жестом приказал сворачивать удочки и освобождать берег.

Войско Атиллы расположилось лагерем на Крумском берегу Босфора. Егор сушил пижаму, повесив её на бечеве от лука у самого огня. Он сушил одежду и обдумывал всё произошедшее с ним в этот день. “Откуда Атилле известно моё имя? Неужели это всё проделки нашего профессора? Вот экспериментатор хренов!” – думал Егор. За этими размышлениями его и застал Вождь.

– Сидите, не вставайте, Егор Алексеевич! Вы отлично поработали сегодня! Этого подвига История не забудет Вам никогда, поверьте мне! Мы войдём в Европу всей мощью наших народов! Огненной лавой заполним каждый уголок этого закатного Края! Законами Небес и мечом утвердим власть Всевышнего! Мы взломаем сгнившие врата этого убежища гнусных варваров, дадим культуру, письмо и…истинную Веру! Научим плавить железо и ковать сталь, строить тёплые жилища и прочно сидеть в седле на резвом скакуне! С сей поры да пребудет Эреб благословенным под сенью Святого Аджи!

Произнося эти слова, Атилла положил свою тяжёлую длань на плечо Егорши. Егорша слегка крякнул под тяжестью руки Вождя, но виду не подал и продолжал внимательно слушать. “Ух ты, разошёлся-то как наш Царь батюшка?! Как по писаному глаголет!” – заметил про себя интурист Егор Алексеевич. Атилла почувствовал, что пора заканчивать пламенные тирады и сказал:

– У меня к Вам есть моё царское предложение, Зоркий Глаз! Не отвечайте сразу отказом, подумайте хорошенько. Такими предложениями цари не раскидываются попусту.

– Так точно, Ваше…ство! Приказывайте!

– Ну, уж и нет. Егор Алексеевич! Окончательное решение я оставляю за Вами, храбрый Волхв! Итак, суть моего предложения в следующем: Вы, как способный стратег и при всём том ещё и талантливый переводчик…

Егорша напрягся всем телом и, пугаясь эпитетов Вождя, стал рассматривать свои босые ноги.

– Короче, я предлагаю Вам должность главного толмача и наблюдателя при моём штабе!

Тут уж Егоршу обуял совершеннейший ужас! Он сразу вспомнил своих коллег по больничной палате, деревья в парке, Жорика журналиста и всё-всё…такое близкое и родное, – то с чем придётся расстаться навсегда! “Соберись, тряпка!” – приказал самому себе Правдоруб и, поднявшись на ноги, встал пред самим Грозным Вождём, глядя ему прямо в глаза. Несколько секунд оба смотрели друг на друга, не отрывая взора. Первым уступил… Атилла.

– Рад, что не ошибся в Вас, мин херц Егор Алексеевич! Вам не занимать стойкости и твёрдости духа. По Вашим глазам я понял, что Вы не принимаете моего предложения. Что же, прямой ответ всегда лучше угодливой лжи! Тогда поступим так…

Атилла окрикнул кого-то в сумерках и отдал приказ. Через несколько минут воин положил у ног Царя огромный свёрток.

– Утром мы сворачиваем лагерь! Я с войсками алманов направляюсь в центр Европы. Карлуки проследуют в Галлию. Авары – в Андалуз. Войска кузар займут всю Паннонию.

– А я, что со мной, Великий Князь?

– А вот теперь поговорим о самом главном Вашем задании. Если всё пройдёт успешно, то История Мира никогда не забудет Ваш подвиг, любезный герр Егорша! Итак, Вы знаете, что здесь? Догадываетесь хотя бы?

Егор боязливо развернул край свёртка. Сомнений быть не могло: это были рога…животного!

– Батюшка Фатер Эцель, как же так? За что ж Вы его так-то…?

Остатки кожи на рогах были мокрыми от крови.

– Крепитесь, воин Егор Алексеевич! Законы предков жестоки, но справедливы! Душа Гордого Булана смотрит сейчас на нас с Вами! Небесный Дух, воплотившись в Оленя Быка, выполнил свой долг перед Всевышним и ликует вместе с народами гуннов!

Завтра утром резвый конь доставит Вас прямо в Симферополь. Там Вам предстоит взять билет на ближайший авиарейс до Москвы. Надеюсь, с дальнейшим Вы легко справитесь сами, мой друг? И вот ещё напоследок: рога Оленя вручите лично герру Профессору Сергеичу! На словах передайте следующее: “Мы – Буланиды! Легенда о переходе через пролив навсегда останется в памяти народов Земли! Пройдут века, много веков, но… Сергеич и команда А.М. Лиги обязаны сохранить всю правду и передавать её из поколения в поколение, покуда светит Солнце! Вы хорошенько запомнили то, что следует передать?

– Натюрлих, Босс! Всё будет абгемахт, как говорится!

– Ну, вот и ладно, Егор Алексеевич! А теперь прощайте…навсегда!

Сказав это, Атилла стал удаляться от войска в сторону царского шатра. Егор ещё не успел прийти в себя, но набравшись храбрости воскликнул:

– Царь-Государь! Ответь на милость! Вы – Буланиды, это понятно! А я-то кто буду? Олень, что ли?!

Атилла на мгновение остановился и крикнул из темноты:

– Запомните хорошенько, Егор Алексеевич: Вы – Лось! Вы и Я – мы с Вами одной крови! А сейчас – Дранг нах Хаус, мой друг! Прощайте! И не забывайте о том, что Вы дали обещание самому Вождю Народов!

– Выполним, Ваше Величество!

Где-то вдали ударил церковный колокол и Егор проснулся. Первым делом, он стал ощупывать свою голову на предмет наличия рогов. Затем, изогнувшись в три погибели, свесился головой вниз и что-то пытался высмотреть под койкой. После этого он перевернулся вправо на бок и снова погрузился в тяжёлый сон.

Его разбудила стюардесса. Игривая хорошенькая киевлянка, похожая на Джину Лоллобриджиду.

– Что желаете на обед, сэр? Чикен, гамбургер, пицца?

– Чашку крепкого кофе и сигару, плиз!

– О! Прекрасный выбор, сэр! Одну минутку!

Всё, что происходило в Симферопольском Аэропорту, Егор Алексеевич помнил смутно. Кажется, охрана аэропорта отказывалась пропускать его в здание вокзала в пижаме и с огромными рогами, завёрнутыми в кожу только что убитого животного. Требовали одеться попристойней, упаковать багаж надлежащим образом и предъявить паспорт. Понимая, что шансов спокойно вылететь из Симферополя у него практически нет, Егорша умудрился всё же настоять на встрече с начальником порта, утверждая, что владеет какой-то ценной информацией, важной для судеб Мира.

Отойдя с начальником аэропорта в сторону от охраны, Егор Алексеевич показал ему кулак с оттопыренным указательным пальцем и мизинцем. Атилла упоминал об этом условном знаке, как “Знаке Быка”, по которому Буланиды всего Мира признают своих кровных родственников. Егор думал иначе. Однако “коза” Алексеича и тяжеленный мешок с золотыми марками от Царя в итоге сделали своё дело. Капитан судна получил приказ срочно взять на борт личного представителя Главы Международного Ордена имени Атиллы и отвезти в Москву вместе с рогами лося.

Итак, мирно расположившись в кресле, Егор попыхивал дорогой сигарой и думал о том, как он будет добираться от аэропорта до больницы. Погружённый в свои мысли, он краем глаза успел заметить, как дверь кабины пилотов распахнулась, и экипаж в полном составе проследовал мимо Егорши в хвост самолёта. Егор с удивлением посмотрел на пилотов. Пилот, шедший последним, на секунду повернулся, посмотрел на Егора, затем как-то странно улыбнулся и пожелал хорошего полёта. Егор в ответ закивал головой, а потом, выпустив губами сигарный дым, начал с изумлением осматривать салон судна. Ему было от чего похолодеть от ужаса: в самолёте он был…один! Дверца кабины пилотов спокойно раскачивалась на петлях, кабина была пуста! “Это что за светопреставление?!” – подумал Егор Алексеевич и бросился искать запасной выход. Он решительно рванул всем телом ручку замка, и дверь люка подалась немного вперёд. Вопреки законам физики, Егор даже не почувствовал дуновения ветра или шума моторов. Прижав к себе подарок Атиллы, Егор вскарабкался на крыло и, зажмурив глаза, рухнул в небытие.

Секунды казались вечностью, но мягкое приземление на панцирную сетку больничной койки заставили аэронавта проснуться и приоткрыть глаза. На дворе была ещё ночь, и только чугунные фонари слабо освещали больничный парк. “Ну, слава Богу, добрались!” – подумал Егор. Он огляделся вокруг. Вано спал здоровым сном молодого человека. Сергеич дремал на спине, не выпуская из руки вчерашний номер газеты.

– Эко удивится, когда увидит подарок-то! А где же он родимый?!

Но рогов не было! Их не было ни под койкой, ни под окнами палаты. Раздосадованный таким положением дел, Егорша принялся тормошить профессора за плечо.

– Сергеич, просыпайся!

– В чём собственно дело, Егор Алексеевич!

– Тебе привет от герра фон Атиллы, а ещё…рога!

– Пойдите Вы к чертям с Вашими неуместными шуточками, остряк!

– Сергеич, друг, да я ведь только-только от них и возвернулся. Вначале по морю, аки посуху, затем самолётом и…прочее.

Профессор не на шутку обеспокоился и стал всматриваться в лицо сопалатника. Затем он спросил:

– Что велел Вам передать господин Атилла?

– Ну, наконец-то, дошло до тебя, профессура! Значится так, на словах: “Передай Сергеичу, что все мы – Буланиды! Хвала Небу, перешли через Босфор Кермелит. Камениц..

– Киммерийский?!

– Он самый и есть! А для Лиги нашей наказ: крепко хранить, допустим, все детали операции “Переход” без исторических извращений! Так-то, Сергеич! А ты, ты-то каков хитрец! Всё обделал там с этим Царём, а меня ещё и по илу карабкаться заставил! Ладно, я на тебя не в обиде, “история требует жертв”, как говорится…

Да… и вот ещё: все золотые марки я начальнику аэропорта отдал, всё как было – вместе с мешком!

Егор немного слукавил. Одну золотую монету Атиллы он сунул в карман своих больничных штанов.

– А где же посылка?

– Рога, что ли? Так я тебе уже сказывал, что куда-то подевались. Может в парке валяются?

– У меня к Вам огромная просьба, коллега: завтра…

– Сегодня, профессор!

– Сегодня чуть свет постарайтесь выбраться в парк и тщательно обыщите каждый его уголок в поисках подарка Вождя! Поймите же, Егор Алексеевич, это очень важно для всех нас! И ещё…от себя лично сердечно благодарю Вас за удачно завершившийся эксперимент по телепортации членов А.М. Лиги во временном и географическом пространстве. О Вас будут слагать легенды, мой друг!

– Как про мистера Атиллу?

– Про Вас и Вождя Гуннов – вместе!

– Благодарю за добрые слова, Сергеич! А то – “идите ко всем чертям”, понимаешь?!

– Это проверка, Егор Алексеевич! Вынужденная, но необходимая мера предосторожности! И ещё…вот что, коллега…

– Чего мнёшься? Спрашивай, экзекутор! Ведь всё одно – не отстанешь, пока всё не выведаешь, знаю я твою хватку…

Профессор какое-то время пристально смотрел Егорше прямо в глаза, а потом спросил:

– Я прекрасно понимаю коллега, что мой вопрос покажется Вам бестактным, учитывая то, что Вы пережили во время Перехода с войсками Атиллы. Однако, я не могу не спросить Вас об этом! Поймите меня верно!

– О чём? Чего? Сергеич, ты уже угомонишься нынче, или нет?

– Постарайтесь припомнить хорошенько, Егор Алексеевич! Вы не заметили в проливе каких-то…зарослей тростника? Вспоминайте, дружище, ну!?

– Погоди-ка, Пржевальский, не гони! Дай вспомню… Точно! Аккурат посерёдке, на пол пути от берега, была…коса, отмель! А тростника там – мама не горюй: заросли! Я и хотел, было, передохнуть там малость, да вода стала прибывать! Короче, не отлежишься! Пижаму с тапками – в охапку и вперёд, к Крымскому берегу! Вот такой тростник-камыш получился, Сергеич! А чего тебе тот камыш, зачем понадобился? В свой гербарий на засушку хотел определить, так что ли? – И Егор Алексеевич похлопал Профессора по плечу.

Но Александр Сергеевич уже думал о своём. Он прилёг на минуту, подложив ладони под голову, а затем внезапно оживился, присел на койке, и запустив пятерню в свою седую шевелюру, с благоговением произнёс:

– И всё-таки, Киммерийский Боспор и Коса “Чушка”?! Я так и знал! Да, теперь мы на верном историческом пути, коллега!

– Ясен перец! Ну, коли мы все тут в палате – Буланиды!

– А теперь, – спать, спать и видеть сны…видеть…сны…

Профессор захрапел, а Егорша, посомневавшись немного, решил положить на тумбочку профессора золотую марку Атиллы.

– Вот удивится-то утром наш Сергеич! – подумал Егорша и тоже уснул…