Текст книги "Путин и я"

Глава 2

Пепел перемен

2010 год

Это случилось в конце сентября. Сын Ани по имени Егор только что перевёлся в новую школу и пошёл учиться в четвёртый класс. Он был общительным и жизнерадостным мальчиком, поэтому у него не возникло проблем с общением с новыми одноклассниками, и он быстро влился в коллектив.

В тот день Аня делала снимки для журнала «Максим» в модной студии недалеко от центра города. За работу внештатным фотографом для журнала платили немного, но Аня всегда с удовольствием соглашалась на такую подработку. Для неё это была прекрасная возможность отвлечься от рутинной работы в фотосалоне и попрактиковаться в своих профессиональных навыках.

Аня и её команда отсняли основной материал и уже собирались сделать перерыв, когда её отвлёк телефонный звонок. Позвонил её сын Егор, и она сразу же ответила ему.

– Привет, сынок, – радостно сказала Аня, как только сняла трубку.

– Мам, ты можешь забрать меня из школы? – спросил он в ответ.

– Забрать из школы? А что случилось? – Аня была удивлена такой просьбе и хотела немедленно разобраться во всём.

– Я хочу в туалет, но старшеклассники меня не пускают.

– Егор, что значит, они не пускают тебя в туалет? Что старшеклассники делают в туалете начальной школы?

– Они там курят.

Ответ Егора обескуражил Аню, но ей нужно было как-то помочь ему, поэтому она быстро взяла себя в руки.

– Подойди к учительнице и попроси её разобраться в этой ситуации, – предложила она.

– Я уже говорил с ней. Она не может их выгнать. Они заперлись в кабинке туалета и говорят, что не выйдут, пока не покурят, потому что охранник не выпускает их на улицу. Им на всё наплевать. Они даже директора не боятся. Мам, я не могу терпеть. Мне нужно в туалет.

– Когда закончится перемена, отпросись с урока, чтобы сходить в туалет, – посоветовала Аня. – А я сейчас приеду в школу. Я хочу поговорить с директором!

«Жесть!» – подумала Аня, закончив разговор с сыном.

Анна принадлежала к поколению, рождённых в СССР, где всех с детства учили, что младших нужно защищать. Современные реалии иногда удивляли её.

Она вызвала такси и начала собирать оборудование.

– Ребят, заканчивайте здесь без меня, мне нужно срочно уходить, – попросила она ассистентов.

– Ань, что-то случилось? – поинтересовался Михаил, организатор проекта.

– Ничего серьёзного. Меня срочно вызывают в школу. У моего сына конфликт со старшеклассниками.

– О, ну, хорошо. Я думаю, в целом мы можем закончить. Материала достаточно. Есть с чем поработать.

– Пока. Будем на связи.

Аня перекинула сумку с фотоаппаратом через плечо и собралась уходить, но Миша остановил её.

– Может быть, тебе нужна помощь? – заботливо спросил он.

– Нет, спасибо. Там правда ничего серьёзного. Пока, – настойчиво повторила Аня и поспешно направилась к выходу.

– Пока, – тихо ответил он, глядя ей вслед.

Миша был не плохим парнем и не упускал возможности поухаживать за Анной, но его суетливость напрягала её. Он жил по принципу «всё нужно делать по-быстренькому». Он всегда был занят, куда-то постоянно спешил, и даже однажды, пригласив Аню пообедать в кафе, всё время отвечал на телефонные звонки, что-то записывал в блокнот, поглядывал на часы и ёрзал за столом. И когда он не доел свой обед и сказал, что ему срочно нужно уйти по делам, но он обязательно всё быстренько сделает и вернётся, это стало последней каплей её терпения. Аня с ужасом представила себе их совместную жизнь, секс «по-быстренькому», и чуть не подавилась салатом.

Уже в школе она остановилась у турникетов. За столом справа от входа сидел пожилой охранник. Он сдвинул очки на нос и выразительно посмотрел на незваную гостью исподлобья.

– Здравствуйте! – Аня поздоровалась с ним.

– Здравствуйте! – ответил охранник, продолжая сверлить её взглядом.

– Мне нужно встретиться с директором. Могу я пройти к ней?

– А вы записались на приём к директору? – спросил в ответ он.

– Нет, – ответила Аня.

– Вам нужно записаться! – недовольно ответил мужчина, потому что Анна напрасно отвлекла его от чтения газеты. – Напишите заявление через классного руководителя вашего ребёнка, и когда вам назначат время, тогда и придёте.

– Хорошо. А к классному руководителю я могу пройти?

– У вас назначена встреча с классным руководителем? – спросил он с ещё большим раздражением.

– Нет, но…

– Тогда я прошу вас покинуть здание школы. Как будто вы не знаете, что посторонним вход воспрещён. Родители могут встречать детей возле школы, но заходить в школу им нельзя! – напомнил охранник.

Анна вышла из школы и позвонила классной руководительнице Егора.

– Здравствуйте, Анна Николаевна, я знаю, по какому вопросу вы звоните, – тут же ответила учительница.

– Здравствуйте, Светлана Максимовна, но я звоню не для того, чтобы поговорить с вами. Не могли бы вы организовать мне встречу с директором? Я сейчас стою у входа в школу. Охранник меня не пускает.

– Ох, – вздохнула Светлана Максимовна. – Давайте сделаем так… Я скажу охраннику, что сама вызвала вас к директору. В противном случае вам придётся писать заявление, и оно будет рассмотрено в течение десяти дней, но вам может быть отказано во встречи, если директору не понравится причина визита.

– Как всё изменилось! – удивилась Аня.

– Открою вам секрет, это личное распоряжение директора, – прошептала учительница. – Она не любит, когда её беспокоят, но по закону она имеет право сама назначать часы приёма.

– Ясно. Значит, мне вас ждать?

– Да, возвращайтесь в школу. Я сейчас приду.

– Мамочка, вам что, не понятно было, что я сказал? – услышала Анна строгое восклицание охранника, когда он снова увидел её.

Пожилой мужчина встал из-за стола и, сильно прихрамывая на правую ногу, подполз к турникетам, чтобы встать перед Анной.

– Я жду классную руководительницу. Она попросила меня вернуться, – поспешила успокоить охранника Аня, не обращая внимания на его гнев.

В этот момент появилась Светлана Максимовна, приветливо помахав рукой. Она была немного старше Анны по возрасту, очень дружелюбная и отзывчивая женщина. Они быстро нашли общий язык, обменялись номерами телефонов и периодически созванивались, чтобы Анна могла знать, как продвигается учёба её сына.

– Павел Юрьевич, пропустите Анну Николаевну, – обратилась Светлана Максимовна к охраннику. – У нас чрезвычайная ситуации, и я сама попросила подойти её и обратиться к директору школы. Дело не терпит отлагательств! – заявила она.

– Так ведь не произошло ничего, – подозрительно нахмурился он.

– Произошло, и вы знаете, что! Это происходит каждый день в туалете начальной школы, – парировала она.

Охранник посмотрел на неё безразличным взглядом и вернулся к столу.

– Хорошо, я выпишу пропуск, но в первый и последний раз! Я больше не пущу вас без записи. И, будьте добры, сопроводите мамочку до кабинета директора и обратно, нечего разгуливать по школе. Не положено! – проворчал он.

– Павел Юрьевич, пропуск выпишите, нам пора идти.

– Я выпишу пропуск, но в последний раз! – согласился он.

Пройдя через турникеты, женщины направились к директору.

– Строгий какой, – подметила Анна.

– Толку от него нет. Сколько раз я просила его помочь. А он, то ему трудно вставать, у него нога болит, то говорит, что это не его обязанность. И я уже устала от этой ситуация с курением в туалете. Раньше у нас хотя бы было два туалета на этаже, но теперь, чтобы уборщица не перетрудилась и не сбежала, второй по приказу директора закрыли и остался только один, – пожаловалась Светлана Максимовна.

– Но ведь это не единственный туалет в школе.

– Да, вы правы, он не единственный, но у старшеклассников вошло в привычку курить именно здесь, причём уже давно.

– Можно мне посмотреть? – спросила Анна.

– Да, пожалуйста, вы имеете на это полное право, – согласилась учительница.

Осмотрев туалет, женщины свернули в коридор, где располагались кабинеты школьной администрации.

– Это её кабинет, – указала рукой Светлана Максимовна.

– Спасибо, я знаю, где находится кабинет директора. Я сама когда-то училась в этой школе, – ответила Анна.

– Как здорово! – улыбнулась Светлана Максимовна. – Хорошо, тем лучше. Я с вами не пойду, мне нужно возвращаться в класс. Вы сами справитесь?

– Да.

– Когда закончите, не ждите меня и не обращайте внимания на охранника. Никогда не знаешь, что он скажет, в мои обязанности также не входит сопровождение родителей с конвоем по школе, так что дальше вы пройдёте к выходу сами, – улыбнулась она.

– У вас не возникнет никаких проблем?

– Мне не привыкать, не волнуйтесь. Всё, я убежала, – попрощалась Светлана Максимовна и отправилась обратно в класс.

Когда в конце лета Аня подала заявление о переводе Егора в эту школу, секретарь сначала проверила адрес проживания, чтобы убедиться, что мальчик имеет право поступить именно в эту школу по месту жительства. Затем она посоветовалась с кем-то по телефону и, получив одобрение, предложила ему учиться в классе «В», исходя из результатов оценок за третий класс.

– Не волнуйтесь, – сказала секретарша. – Если вы поможете своему мальчику с учёбой, мы переведём его в класс «Б», а затем, возможно, и в класс «А». Всё зависит от вас.

– Спасибо, – сухо сказала Анна, примерно подсчитав в уме, сколько денег потребуется на репетитора.

Такое распределение детей по успеваемости показалось Ани унизительным. Во времена её юности дети в классе брали пример с отличников. А с кого Егору брать пример в классе «В» или, что ещё хуже, в классе «Г»?

Директора в тот день там не было.

Теперь же встреча с женщиной, которая много лет назад оказала немаловажное влияние на судьбу Анны, вызывало у неё смешанные чувства.

– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, – сказала Анна, войдя в кабинет директора.

– Здравствуйте, как вас по имени? – спросила директриса, не отрываясь от своих записей.

– Анна Николаевна.

– Здравствуйте, Анна Николаевна, ещё раз. Мне позвонила ваша классная руководительница, и я понимаю, почему вы здесь. Присаживайтесь, – предложила она. – Заодно давайте познакомимся поближе и расставим всё точки над «i».

Она искоса посмотрела на Анну и с задумчивым видом отвернулась к окну.

Почти не изменилась, подумала Анна, как только вошла в кабинет и посмотрела на директрису. Ну, разве что лицо стало измождённым и сухим, с синими прожилками под кожей, морщин прибавилось. Да нет, изменилась, постарела, вот только взгляд её остался таким же колючими.

– Я не знаю, Анна Николаевна, чем я могу вам помочь, – начала она. – Вы думаете, вы единственная? У меня здесь, – она подняла кипу бумаг с заявлениями от родителей и потрясла ею в воздухе, – пачка таких желающих! Все чего-то хотят, чего-то требуют, но что я могу сделать с этими старшеклассниками? Я должна их воспитанием заниматься? – директриса обернулась и посмотрела на Анну в упор безразличными серыми глазами.

«Она меня не узнала!» – насмешливо подумала Анна.

Ещё бы, прошло столько лет. Разве можно было сейчас узнать в Ане ту наивную девчонку, которой она была тогда?

– Пока дети в школе, да, вы должны заниматься их воспитанием, – ответила Анна.

Лицо Татьяны Сергеевны напряглось, а взгляд стал высокомерным и ещё более колючим.

– У нас образовательное учреждение, а воспитанием детей должны заниматься их родители. Мы делаем всё, что от нас требуется, – ответила она непререкаемым тоном.

– Вы понимаете, о чём идёт речь? – начала Аня. – Мне позвонил мой ребёнок и попросил забрать его из школы, потому что он не может спокойно сходить в туалет.

– Я понимаю, но повторяю, для того, чтобы дети не курили, об этом должны заботиться их родители, а не директор школы, – упрямо продолжала директриса.

– А чтобы дети не курили в вашем школьном туалете, кто должен об этом позаботиться?

Её взгляд оставался совершенно безразличным, как будто она не понимала сути проблемы.

– Никто из родителей даже не пытается понять, как нам тяжело справляться с вашими детьми, как будто у нас нет своих забот. Я согласилась встретиться с вами без предварительной записи, а в ответ только упрёки! В общем, я вас услышала и мне понятна ваша позиция. Теперь вы можете подойти к секретарю и написать заявление с вашими пожеланиями. В ближайшее время у нас состоится встреча с членами руководства школы, и мы обязательно всё учтём. А теперь, с вашего позволения, я занята.

Она вздохнула и с беззаботным видом принялась просматривать какие-то бумаги, делая вид, что её разговор с Анной окончен.

– Когда вы сами в последний раз ходили в этот туалет? Там урны до верху забиты мусором, в унитазах плавают бычки, подоконник усеян окурками, а запах такой, как будто этот туалет не мыли неделю. Туда же дети маленькие ходят…

– Так напишите об этом в заявлении, – прервала Анну директриса, прежде чем та успела договорить.

– Это не решит проблему.

– Что вы от меня хотите? – с надрывом выпалила Татьяна Сергеевна. – Я делаю всё, что в моих силах! У нашей уборщицы сегодня выходной, она тоже человек, а завтра она придёт и всё уберёт. Никто не соглашается работать каждый день за маленькую зарплату, а другую мы предложить не можем, наш бюджет этого не позволяет. Надеюсь, вы хотя бы это понимаете?

Анна вспомнила хромого охранника, ослепшую и впавшую в старческий маразм медсестру, а теперь к этому списку присоединилась своенравная уборщица.

– У вас интересная подборка сотрудников. Зачем брать на работу людей, которые не могут или не хотят полноценно работать?

Татьяна Сергеевна снова посмотрела на Анну своими колючими серыми глазами и, не увидев с её стороны сочувствия, не на шутку рассердилась.

– Надежда Викторовна, – позвала она секретаршу.

В кабинет заглянула та самая женщина, которая зачисляла Егора в школу.

– Проверьте адрес регистрации… Как вашего сына зовут? – повернулась к Анне. – Ах, да, я вспомнила. Мне сказала ваша классная руководительница. Проверьте адрес регистрации Егора Смирнова, – обратилась она к секретарше с угрозой в голосе.

– Я уже проверила, Татьяна Сергеевна. У них постоянная прописка в Москве в нашем районе, и это наш участок. Мы не можем отказать в обучении, – ответила секретарша, бросив неловкий взгляд в сторону Анны.

– Спасибо, вы можете идти, – с нескрываемым разочарованием ответила директриса.

Татьяна Сергеевна поджала губы и сказала Анне сквозь зубы:

– Анна Николаевна, вы должны быть благодарны, что мы приняли вашего сына в школу. Вы думаете, к нам так просто попасть? Знаете, сколько желающих? Я ведь могу и сократить количество мест в классе. Удобно вам будет возить ребёнка учиться в другой район? – она попыталась запугать Анну, полагаясь на своё положение.

– Вы не сможете воспользоваться своим положением, – предупредила Анна. – Я не прошу от вас ничего сверхъестественного. Я тоже училась в этой школе, и никто никогда не курил в туалете начальной школы! И вы, Татьяна Сергеевна, говорите мне, что ничего не можете сделать? Что это не входит в ваши обязанности?

– Ну, тогда и время, и дети были другими, что теперь вспоминать, – в её глазах сверкнул остервенелый огонёк и в добавок она ухмыльнулась.

– Мы не были другими, – перебила Анна. – Мы были обычными детьми, такими же, как сейчас. А то время …, – Аня сделала паузу, чтобы совладать с нахлынувшими чувствами, а потом всё-таки сказала: Только откуда вам знать, каково было быть ребёнком в то время? Но я хорошо помню, кем мы были для вас!

Ухмылка исчезла с лица Татьяны Сергеевны, а взгляд стал задумчивым.

«Что она делает? Пытается вспомнить меня?» – подумала Анна, когда их взгляды встретились.

Глава 3

Больше не готов

1991 год

В конце лета по телевизору объявили чрезвычайное положение и попросили всех оставаться дома. Из окна своей квартиры Аня увидела безлюдные улицы, услышала свинцовую тишину, нависшую над городом, и колонну танков, которая проехала мимо её дома в направлении Белого дома.

Когда отгремели события Августовского путча и в Россию пришла демократия, единственное, что волновало Аню в тот момент, это судьба дома пионеров. Как бы мама ни убеждала её, что СССР с пионерами закончился, Аня верила, что детские творческие кружки будут продолжать работать по-прежнему.

Вооружившись на всякий случай пионерским галстуком, который Аня бережно положила в карман, она отправилась на разведку. Ей казалось, что нет ничего проще, чем сменить название. Всю страну переименовали, но от этого она никуда не делась? Значит, и дом пионеров можно по-другому назвать, но он будет продолжать работать.

Ещё издалека стало понятно, что что-то не так. Во дворе дома пионеров никого не было, а в классах был выключен свет. Обычно к концу лета те, кто вернулся с каникул, уже начинали приходить на занятия, а здесь стояла тишина.

Аня уже потеряла всякую надежду на то, что ей удастся что-либо выяснить, когда заметила, что дверь главного входа приоткрыта.

– Работает! – мелькнула в голове девочки радостная мысль. – Всё ещё работает!

Внутри здания в просторном холле сидела бабушка Зоя, гардеробщица.

– Кто это? – спросила она, пытаясь разглядеть незваного гостя в полумраке холла.

– Баба Зой, это я, Аня Седова, – объяснила Аня, подойдя ближе.

– Анечка, здравствуй, я тебя не узнала. Сама видишь, в темноте сижу.

– Почему же вы сидите в темноте? – спросила девочка.

Пожилая женщина тяжело вздохнула и присела на табурет за стойкой гардероба.

– Мы больше не работаем. Всё, нас закрыли, не разрешают даже включать свет. Некому оплачивать счета за электричество. Мы больше не государственное учреждение. Анечка, это тебе повезло, что ты меня застала. Приехала какая-то комиссия, поэтому меня попросили выйти на работу.

– Как это не государственное учреждение, а как же творческие кружки, спектакли? – удивилась Аня.

– Не знаю, Анечка. Они всех уволили. Сказали, что пока в здании не появится новый владелец, мы работать не будем. А когда он появится и что будет здесь делать, никто не знает. Черти эти, – она указала указательным пальцем вверх. – Придумали какую-ту приватизацию недвижимости. Страх-то какой, Господи. Разворуют ведь всё и продадут за копейки! – причитала она, прижимая руку к груди.

– Что вы имеете ввиду, говоря о новом собственнике здания? – не поняла девочка.

– Новый хозяин, который будет оплачивать все коммунальные платежи и распоряжаться зданием по своему усмотрению.

– Ну, может, он всё-таки продолжит работу творческих кружков для детей? – Аня не теряла надежды.

– Я не знаю, Анечка, я ничего не знаю. Нам сказали, что даже если новый собственник захочет организовать в этом здании центр досуга для детей, все кружки будут платными. Теперь за всё придётся платить вам. Вот что они придумали! Ты, миленькая, иди домой. Не ходи по улице одна. Время такое, неизвестно, что будет завтра. И вообще, лучше никуда не ходи, оставайся дома. В школу и обратно домой.

Пожилая женщина вдруг разрыдалась, прикрыв рот ладонью.

– Баба Зоя, что случилось? – растерялась девочка.

– Детки милые, что же теперь со всеми вами будет, – завыла она. – Эти черти вас всех на доллары променяли! Теперь каждый будет сам по себе и за доллары!

***

Из воспоминаний 41-го Президента США Джорджа Буша-старшего:

– Когда в 91-году мистер Ельцин позвонил мне и сообщил о распаде СССР, я был в восторге!

По данным Национального бюро экономических исследований, период с 1991 года по 2001 год был самым продолжительным периодом экономического роста в истории Соединенных Штатов Америки. Благодаря экономической экспансии и внедрению доллара на российский рынок, что стало возможным только после распада СССР, федеральное правительство смогло перейти от дефицита в 290 миллиардов долларов в 1992 году к рекордному профициту в 236,4 миллиарда долларов в 2000 году. Это был лучший результат по всем показателям. Наводнив мировые финансовые рынки долларами, Федеральная резервная система смогла предотвратить экономический кризис и восстановить доверие к американской экономике.

***

Аня возвращалась домой и думала, что этого не может быть.

– Как же так, каждый будет сам по себе? Русские не могут быть каждый сам за себя. Русские своих не бросают!

Уже в подъезде, когда Аня поднялась на свой этаж, ей почему-то не захотелось заходить в квартиру. Она присела на ступеньку и посмотрела в окно с высоты двенадцатого этажа. Москва открывалась перед её глазами как на ладони.

– И ведь ничего не изменилось, – подумала девочка.

Москва по-прежнему оставалась такой, какой Аня запомнила её на всю оставшуюся жизнь – скромной, но исполненной достоинства до самого горизонта.

– Ань, почему ты не идёшь домой? Ключи от квартиры забыла?

Девочка обернулась. Соседка, тётка Алла, смотрела на неё в упор и ждала ответа.

– Нет, не забыла. Не хочу идти домой. Делать там нечего, – ответила Аня.

– А в подъезде есть что делать? – хохотнув, спросила женщина.

– И тут делать нечего, – согласилась Аня. – А куда мне теперь идти, не знаю. Дом пионеров закрыли, представляете? – пожаловалась она.

– Ну, закрыли и закрыли, что ты теперь будешь сидеть в подъезде?

– А есть какие-то другие варианты? – грустно спросила девочка, уже заранее зная, что женщине нечего будет сказать ей в ответ.

Тётя Алла и ничего не сказала, только нахмурилась, а через мгновение улыбнулась, словно её осенило, и предложила:

– У меня есть цветные карандаши, хочешь, я тебе их подарю? Ты можешь сидеть дома и рисовать, – предложила она.

– Спасибо, тётя Алла, не нужно, – Аня поднялась со ступенек и подошла к своей двери, чтобы открыть её. – У меня тоже есть карандаши.

Дома никого не было. Аня рухнула на мамин диван и уставилась в потолок.

– Да, сидеть дома одной не так уж и плохо, – рассудила девочка. – Я могу рисовать день или два, или даже год, а может, и всю свою жизнь!

Аня представила себе своё будущие и рассмеялась. Она видела себя старой девой с мешком рисунков за спиной, потому что просидела всю жизнь дома и ей больше нечем было заняться.