Текст книги "Лирелии – цветы заката"

– Герда, прекрати!

– Что прекратить? Говорить тебе в лоб правду? Это легко! – воскликнула она. – Для этого тебе стоит лишь развернуться на сто восемьдесят градусов и скорее организовать свое отсутствие!

– А что, если я многое переосмыслил, Герда? За этот год я понял, что…

– Рада за тебя, Виэль, – голос Герды сочился сарказмом.

– Увидев тебя на свадьбе, я осознал, как мне тебя не хватает.

– Да ты что! А твоя спутница в курсе этих глубинных познаний?

– Ах, ты про Лили? Да это так… Просто развлечение. Попытка стереть из памяти тебя. Признаюсь, неудачная.

В воздухе повисла напряженная пауза. Я боролся с желанием выйти и просто по-мужски дать Виэлю в морду. Украдкой выглянул из-за широкой колонны и отчетливо увидел их в свете фонарей и луны: они стояли напротив друг друга, Герда сложила руки на груди, глядя на своего бывшего жениха ледяным взором. Паузу нарушил смех Герды, в котором, казалось, прятались колкие кристаллы льда. Но он тут же умолк.

– Посмотри на меня внимательно, Виэль! – отчеканила она ледяным голосом. – У меня что, на лбу написано: «Я дура»? Эти сказочки можешь рассказывать другим, не мне. У меня уже на них иммунитет. И дважды в одну реку я не войду.

– Прости, этого больше не повторится, клянусь!

– Ой, не могу, глядите на него, клянется он! – Герда изящно всплеснула руками. – Конечно, не повторится! Если бы я вовремя не снимала твою лапшу со своих ушей, то Церковь Летающего Макаронного Монстра уже объявила бы меня своим идолом! Хотя надо проверить – не столпились ли около нашей усадьбы паломники?

Стоя за колонной, я сотрясался от беззвучного смеха. Как же мне не хватало все эти годы ее искрометных шуточек!

– Чего-о? – воскликнул, недоумевая, этот Виэль. – Гер, ты чего несешь? Какая еще Церковь Макаронного… чего там… Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?

– Да, – ответила ему Герда. – Отлично понимаю. Просто я неплохо знакома с земной культурой.

– Это твое выпячивание своего ума до добра тебя не доведет, – пригрозил ей Виэль.

– Нашел чем меня напугать. Я скорее боюсь еще раз встретить такого, как ты, – парировала девушка. – Запомни, Виэлюшка! Девушку не доведет до добра беспросветная наивность и глупость. А острый ум доведет ее до такого же умного мужчины, с которым ей будет комфортно. И не нужно будет унижаться и строить из себя дурочку.

– Ты неисправима, – промолвил он обреченно.

– Меня любить надо было, а не исправлять, – промолвила с укором Герда и с зрядной долей горечи в голосе. – Хотя этот принцип применим к любой женщине, не только ко мне. Если тебе так нравится исправлять что-то или кого-то, иди проверять тетрадки в начальной школе.

Воцарилось напряженное молчание. Видимо, парень подбирал слова, но Герда вновь его опередила:

– Прошу тебя в последний раз – оставь меня. Сейчас оставь и вообще оставь. Вот как шарик в небо – возьми и отпусти. Уходя безвозвратно из жизни кого-либо, гаси за собой свет. Попутного тебе ветра в спину. И пониже спины тоже…

– Послушай, – попытался Виэль что-то ей возразить, но внезапно раздался треск, и короткая вспышка молнии зигзагом ударила парня под зад.

Порыв ветра принес запах подпаленной ткани. В лунном свете я без труда мог наблюдать, как зад Виэля слегка дымится в лучших традициях комедийного жанра. Парень все время оглядывался назад, пытаясь оценить ущерб, нанесенный его костюму.

– Ты! Ты! Ты… Нормальная вообще? – взвыл он, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Когда-то я любила тебя и, вспоминая об этом, невольно сомневаюсь в своей нормальности, – резко ответила ему Герда, обмахиваясь веером. – А если ты сейчас же не оставишь меня, я не ограничусь твоей жареной задницей и подпалю тебе еще что-нибудь стратегически важное! Иди вон к комарам, преподавай им уроки назойливости. У тебя хорошо получается, я уже хочу тебя прихлопнуть!

Боги милостивые! Эта девушка просто бесподобна!

– Трэйш деррахт! – выругался Виэль. – Ты еще пожалеешь, что оттолкнула меня! Думаешь, мужчины встанут за тобой в очередь?

– Представь себе, но в моей жизни есть и другие приоритеты, кроме очереди из мужчин, – парировала Герда.

– Провались ты к троллям в ущелье, Нортдайл! – гневно выпалил он, уходя прочь размашистыми шагами.

– Как раз с двумя представителями их племени я сегодня и разговаривала. Думаю, что с меня хватит на этот вечер, – отозвалась она.

Моя богиня! Как же я по тебе скучал! Лорд Ардэн, пребывая в ярости, пролетел мимо меня, оставляя за собой неповторимый шлейф гари и не заметив, что я стоял за колонной. Оставшись в одиночестве на берегу, Герда протяжно вздохнула. Покинув свое укрытие, я спустился к ней. Она же, задумчиво созерцая в свете луны бушующее море с белыми барашками пены, моего приближения не заметила.

– Ну вот, ссора у водоема. Теперь море запомнит плохое. Нехорошо. Надо сейчас подумать о чем-то позитивном, – тихо разговаривала она сама с собой.

Прохладный ночной воздух напоминал о том, что уже давно не лето, и, стоя на берегу в одном платье без плаща или накидки, она могла простудиться. Но, подойдя к ней ближе, я ощутил волны тепла, исходившие от нее, и понял, что девушка использовала магию воздуха, окутав себя теплым воздушным коконом. Несмотря на это, я все равно снял свой сюртук и накинул его на плечи Герде. Вздрогнув, она подняла на меня глаза. Улыбнувшись ей, я приблизился еще на шаг.

– Вы нашли меня! – изумленно воскликнула она. – Как вы догадались, что я здесь?

– По аромату лирелий. Он был моим путеводителем.

– Не может быть! Я сегодня забыла про духи! Не знаю, как вы могли почувствовать, ведь здесь так много гостей сегодня…

– От вас все равно благоухает лирелиями. Именно так, как ни от кого другого. И если я закрою глаза рядом с вами, то почувствую, словно нахожусь на лугу среди гор. Солнце опускается за горизонт, и бутоны под темнеющим небосводом раскрывают свои благоуханные лепестки, потому что пришло их время. Лирелии – цветы заката.

Я услышал, как ее сердце забилось быстрей, и к щекам прилил румянец.

– Мои любимые цветы, – смущенно промолвила она.

– Вы не против, если я присоединюсь к вам в созерцании моря? – спросил я у нее. – Или вам в тягость мое общество?

– Ваше общество, в отличие от некоторых, мне вовсе не в тягость, – прямо ответила она. – Кстати, мне не холодно, вы могли бы оставить сюртук при себе.

– Я это понял, но все равно не могу стоять спокойно, будучи одетым, когда рядом девушка в одном платье всего при десяти градусах тепла. Так что, пока мы на улице, пусть мой сюртук согревает вас. И вообще, – я встал перед ней, застегивая сюртук на несколько верхних пуговиц.

При этом мои пальцы нечаянно коснулись нежной кожи чуть ниже ее ключицы, отчего ее дыхание на миг замерло вместе с моим сердцем. Меня окатило жаром с ног до головы.

– Так будет лучше, – сказал я, застегнув последнюю пуговицу. – Хоть мы и на юге, все же не август месяц на дворе, а вы стоите с душой нараспашку. Вы же не хотите заболеть?

– Нет, – ответила она почти шепотом, удивленно посмотрев на меня.

Наши взгляды встретились. Мир вокруг нас словно затих, и, кажется, даже ветер в этот миг успокоился. Мы, не говоря ни слова, просто смотрели друг на друга. Я медленно перевел взгляд на ее пленительные губы… Она так близко, стоит лишь сделать шаг и наклониться…

– Как вам Альтарра и наше княжество Элендиль? – поспешно выпалила она, нарушая затянувшуюся паузу. – Уже успели где-нибудь побывать, кроме сегодняшнего бала?

Что ж, мне ничего не оставалось, как подыграть ей, сделав вид, что красноречивое молчание между нами было просто молчанием без всякого подтекста.

– Мне приходилось бывать в Альтарре раньше, так что здесь я не впервые. Красивый, колоритный, цветущий южный город. Море необыкновенной красоты.

– А еще у нас самая короткая на Эсфире зима, – добавила она с улыбкой. – Но снега все равно очень много всегда выпадает. А морозы совсем слабые. Так что не замерзнете.

– Замерзнуть мне и на севере не грозило бы. Я с рождения привык жить в суровых природных условиях.

– А откуда вы родом? – задала она вопрос, не скрывая любопытства.

– Я родился в Швеции восемьсот двадцать шесть лет назад.

– Простите, что перебиваю вас. Вы сказали, что родились в Швеции? – переспросила она, будто придя в замешательство.

– Да, все верно, а что?

– Ничего, я просто не услышала в первый раз. Еще раз прошу меня простить, что перебила. Продолжайте. Расскажете о себе?

– А что вы желаете от меня услышать? Что вам интересно? – полюбопытствовал я.

– Ну-у, – потянула она задумчиво. – Наверное, про ваше детство. Оно было тяжелым, наверное?

– С точки зрения современности, возможно, что да. Но тогда так жили все. Мой отец принадлежал к старинному знатному роду, и когда пришла пора создать семью, то жену он привез из-за моря, как говорили тогда. Моя мама была племянницей русского князя, и на родине ее звали Елена, но отец называл ее на наш манер Хельгой. Он просто обожал ее, восхищался ее красотой, умом и манерами. В нашей домашней библиотеке даже хранились свитки со стихами, которые он посвящал ей.

– Как романтично-о-о, – протянула она, мечтательно прикрыв глаза.

– Очень даже. Особенно для тех времен и того менталитета. Да и отец сам по себе был скорее суровым воином и стратегом, нежели поэтом, но любовь способна открывать в нас совершенно неожиданные стороны. Начиналось все не столь романтично. Их брак был выгодным, практичным решением, и о романтических чувствах речи не шло. Да и не те времена. Но очень скоро мои родители, узнав друг друга поближе, поняли, что влюблены. И как однажды признался мне отец, память об этом времени грела его всю оставшуюся жизнь.

– Ой! – воскликнула она. – У этой истории нет счастливого финала?!

Я отрицательно покачал головой:

– Классического счастливого финала здесь нет. И для того времени это оказалось вовсе не удивительно. Судьба отмерила им пятнадцать лет счастья. Сначала родился я, потом через четыре года должен был появиться на свет еще один ребенок, но…не случилось. Через несколько лет мама снова забеременела, и родился мой брат Вальгард. Когда ему исполнилось три года, мама сообщила отцу, что снова беременна. Конечно, они были рады этому событию и ждали появления на свет еще одного ребенка. А когда пришло время этому ребенку родиться, что-то пошло не так во время родов. Все же двенадцатый век на Земле – не очень продвинутое время, особенно в области медицины. Еще многие столетия земные женщины часто умирали в родах. И происхождение здесь роли не играло. Не важно – крестьянка ты или королева, перед осложнениями в родах все женщины равны. Эта судьба постигла и мою маму. А через два дня умерла наша с Вальгардом новорожденная сестра. Для отца это стало ударом, несмотря на его закаленное в битвах сердце. Мама за эти годы стала для него целым миром, который вдруг оказался разрушен.

– Какая грустная история, – вздохнула она. – Как это несправедливо со стороны Высших Сил – смертью разлучать влюбленных!

Ее слова больно отозвались тоненькой ледяной иголочкой где-то в области сердца, но я не подал вида.

– В этом мире существуют тысячи несправедливых вещей, на ход которых вы никогда не сможете влиять, леди Нортдайл. С этим ничего не поделать. Таковы законы Мироздания.

– Да… – она с тоской вздохнула. – А что же ваш отец? Он оправился от смерти своей Хельги?

– Знаю я одну земную песню… Начинается она со слов: «Не прожить нам в мире этом, не прожить нам в мире этом без потерь». Это истина. Скорбная истина, совершенно одинаковая во всех мирах и во все эпохи. Самая горькая таблетка, которую нам дает жизнь, – вновь научиться смотреть на этот мир и радоваться ему после того, как ты потерял кого-то, кто тебе дорог. Оправился ли отец? И да, и нет. Ему было ради кого и ради чего жить. Времена тогда царили суровые, долго горевать не вышло бы. Только вот больше он не женился, и даже спустя много лет после маминой смерти ее шкатулка хранилась в его покоях. Как думаете, что там лежало? – спросил я у Герды.

– Драгоценности вашей мамы? – предположила она.

– Нет. Хотя кое-что отец хранил, но в другом месте. А в той заветной шкатулке хранились разные памятные для них обоих мелочи и письма, которые они писали друг другу.

Она в изумлении распахнула глаза, затаив дыхание, а потом с улыбкой посмотрела на море.

– У моих родителей тоже была такая шкатулка. А теперь с годами она превратилась в здоровенный короб. Скоро, наверное, для этого короба понадобится отдельная комната.

И она засмеялась так же заразительно, как и сотни лет назад. Я поддержал ее, и наш смех пронесся над рокочущими волнами моря, затихая вдали.

– А кто это тут хохочет так, что слышно аж в соседнем княжестве, а-а? – услышали мы голос позади нас, и, обернувшись, я увидел того самого странного лорда в бордовом чудаковатом блестящем костюме земной эпохи Ренессанса, за которым мы вместе с моим псом наблюдали на главном городском пляже.

– Привет. Ну, это мы веселимся, и что с того? – ответила ему Герда.

Судя по равнодушному взгляду, которым она окинула этого модника, мужчина был ей знаком настолько, что его наряды ее уже не удивляли.

– Да ничего, – ответил ей этот стиляга. – Как прекрасно, что всем вокруг весело! Хоть кому-то тут искренне весело, угу. Хотя-я-я. И мне теперь тоже весело! А знаете почему?

– Почему? – задал я вопрос.

– Кхм, – хохотнул он в кулак. – Потому что я уже выпил винца, ха-ха. Счастливо оставаться, дети мои!

И, махнув рукой, он отправился куда-то, насвистывая по пути мотивчик одной песенки с весьма похабным содержанием.

– Это что сейчас было?

– А это, лорд Нордвинд, явление маэстро цифр и знаний простому темному народу. Знакомьтесь – Джеран Мирайл, профессор математики, магических расчетов и аналитики. Брат моей невестки. Тот самый мужчина, которого «не для вас, куриц, мать орла растила». Говорить о нем можно бесконечно, но лучше один раз увидеть, и забыть его у вас уже не получится. Однако что касается семьи и близких – для него это святое. Да и мы уже давно привыкли к его характеру и любим его таким вот непосредственным. В конце концов, как говорит мой дедушка, тараканы в голове есть у всех. Просто у кого-то они ручные, а у кого-то дикие, бойцовские.

– М-да, действительно. Занятная личность, – усмехнулся я, все еще находясь под впечатлением. – Леди Нортдайл?

– Да?

– А вы не желаете вернуться в зал и снова подарить мне танец? А может быть, и два?

Бросив на меня игривый взгляд из-под ресниц, она расцвела в обезоруживающей улыбке:

– Идемте, лорд Нордвинд. Где два танца, там и третий…

Герда

Рассветное солнце медленно выплывало из-за гор, прогоняя прочь ночную тьму. Угасающая россыпь звезд стала едва заметна на светлеющем небосклоне: из иссиня-черного он постепенно становился дымчато-голубым, а затем с востока наливался золотисто-розовым. Стоя у окна, я наблюдала рождение нового дня, мысленно то и дело возвращаясь к прошедшему балу дебютантов. Меня переполняло томление, отчего, вернувшись с бала незадолго до рассвета, я не смогла уснуть.

Мне не хотелось в этом признаваться, но Эрик Нордвинд за один лишь вечер запал мне в душу, как бы я этому ни противилась. После предательства Дарэна я обещала самой себе, что больше никто не сможет меня очаровать. И что же? Под натиском обаяния лорда Нордвинда, который был мне едва знаком, все мои обещания самой себе потерпели крах. Я ругала себя за то, что поддалась этому притяжению, отрицала его до последнего, но стоило признаться хотя бы самой себе в том, что я неравнодушна к Эрику, с которым мы пока так и остались на «вы». Так мне казалось, что я сохраняю дистанцию с ним и не поддаюсь чувствам. Но позже я поняла, что это не работает: прощаясь с ним, я поймала себя на мысли, что уже с нетерпением жду следующей встречи. «Герда, так нельзя! Нельзя, нельзя, нельзя!» – мысленно кричала я самой себе, но что это могло изменить? Проще, наверное, остановить грозу и тучи развести руками.

Хуже всего было то, что ни Идэн, ни Виэль, ни Дарэн при первом знакомстве не вызывали у меня и сотой доли того шквала эмоций, который пробуждал Эрик всего лишь парой невинных фраз. А когда он отдал мне свой сюртук, принявшись его застегивать и сетуя, совсем как папа или мама, что у меня душа нараспашку, я обомлела, потеряв дар речи. Казалось бы, мелочь, но…

– Ты очень ему нравишься, сто процентов! – в один голос уверяли меня подруги. – Он весь вечер с тебя глаз не сводил!

– Вздор это все! – отмахивалась я. – Он на всех смотрел с одинаковым интересом. Свободный мужчина как-никак, имеет на это право!

Марьяна с Эмилией ничего больше не сказали и лишь молча переглянулись, хитро улыбаясь. Конечно, мне хотелось в глубине души думать, что Эрик смотрел на меня по-особенному, но, с другой стороны, мне было страшно ошибиться, придумав то, чего не было. В минувший вечер я как будто удивила саму себя. Как это оказалось на меня не похоже – вот так очароваться с первого взгляда! От его прикосновений в танце заполошно билось сердце и тело охватывала сладкая истома. Моля Богов, чтобы он ни о чем не догадался, я старательно держала на лице маску спокойствия, но, как мне казалось, Эрик меня без труда раскусил. Все же не двадцатилетний мальчик перед тобой, Герда! Меня неумолимо тянуло к нему, как магнитом, и я не в силах была противиться этому.

– Опять про этого лорда Нордвинда вспоминаешь? – спросила меня Бастет, потягиваясь на моей кровати.

– Нет, просто задумалась, – соврала я.

– Ой, ну мне-то можешь не сочинять сказки Элендильского леса, – хихикнула она и посмотрела на меня с укоризной. – Готова поспорить на миску сливок, что этот северный лорд не покидает твоих мыслей с самого бала.

Я вздохнула и отошла от окна, задвинув темное полотно шторы, вмиг закрывшее от меня солнечное утро. Под внимательным немигающим взглядом своей кошки легла, зарывшись в одеяло под самый подбородок.

– И-и-и? – вопросительно протянула Бастет, все еще гипнотизируя меня глазами.

Снова шумно вздохнув, я повернулась на бок, обняв свою питомицу.

– Вот проснусь, и ты получишь полную миску самых свежих сливок.

Глава 10
Девочка Северного Ветра

Герда

Свадьба Мариуса и Эмилии стала настоящим праздником для всей столицы, к тому же на ней присутствовал Императорский Совет в полном составе, включая императорскую чету, а также большая часть Совета потомков Фаэтона. Вот что значит свадьба главврача Императорского Столичного госпиталя, который много лет назад разработал заменитель крови для вампиров, и мага Триумвирата. Впрочем, традиционная свадьба на Эсфире вообще редко бывает тихой и малочисленной. Чаще всего это шумное мероприятие с множеством гостей, потому что у нас даже самое дальнее по крови родство считается близким. Длится это все не один день и состоит из бесконечной череды обрядов и ритуалов, главный из которых – брачная церемония: ее издревле называли Обрядом Единения двух судеб и она всегда проводится перед закатом.

Наблюдая за всем происходящим в эти дни, я не раз думала, что если когда-нибудь все же выйду замуж, то, не имея выносливости вампира или оборотня, первое, что сделаю в начале медовых недель, – вдоволь высплюсь! Свадьба на Эсфире – это вам не закрытая вечеринка для двоих, хотя в круговерти традиционных ритуалов есть и такой момент. Но это лишь момент…

За день до главного свадебного обряда Мариус с Эмилией поехали на рассвете в храм Солнца и Луны на первую часть Обряда Единения судеб. Эта часть считается таинством, на которое не допускают даже родителей пары. Верховный жрец возносит молитвы Богам о вечном единстве пары, о защите семьи от разлада и невзгод, о мире и взаимопонимании. Младшие жрецы наносят на руки будущих супругов золотые и серебряные брачные руны специальной краской. Наши молодожены ходили потом с этими рунами недели две точно. После возвращения Эми и Мариуса из храма состоялся торжественный завтрак для самых-самых близких, а потом настало время для любимой многими традиции – колокольного ритуала, когда все гости вместе с новобрачными развешивают колокольчики по всей территории усадьбы будущей семьи. Их звон призван, по поверьям, отпугнуть злых духов. Колокольчиками украшали и свадебный экипаж, на котором молодожены должны были покинуть храм после церемонии.

После бала дебютантов Эрик Нордвинд то и дело попадался мне на глаза, и каждый раз это случалось словно невзначай. На торжественном завтраке в усадьбе Мариуса и Эмилии он сел прямо напротив меня, а во время колокольного ритуала постоянно находился где-то рядом. На завтрак многие гости пожаловали с питомцами, и моя Бастет прямо-таки спелась с его степенным и деловым догом по имени Тор.

Завязав ленточку с колокольчиком на голой ветке сирени, я подошла к растущему рядом клену и потянулась к ветке повыше, чтобы завязать еще один колокольчик. Внезапно он выскользнул у меня из рук и тут же прямо в полете был ловко пойман Эриком, который снова оказался рядом, и на сей раз так близко, что я уловила исходившие от него нотки зимы – морозная хвоя и терпкий, яркий цитрус. Как будто в мою осень стремительно ворвался зимний вечер. Его близость сбивала меня с толку, заставляя путаться мысли. Ну почему это со мной происходит?

– Ваш колокольчик, леди Нортдайл, – промолвил он вкрадчивым голосом, стоя позади меня и подал мне его за атласную ленточку.

Обернувшись к нему, я протянула руку, чтобы забрать колокольчик, и наши пальцы соприкоснулись. Меня бросило в жар, и сердце замерло, словно птица, распустившая крылья над пропастью.

– Вам понравились лирелии? – спросил он, все еще находясь так близко, что я ощущала его дыхание.

– Спасибо вам за чудесный букет, – поблагодарила я, вспомнив, как утром проснулась и сразу увидела благоухающую охапку розово-сиреневых лирелий.

В маленькой открытке отправителем был указан Эрик Нордвинд.

– Вы ведь улыбались, когда увидели цветы? – спросил он.

– Да, – призналась я.

– Значит, мой букет свою задачу выполнил.

И подарив мне загадочную улыбку, он выудил у меня из шкатулки еще один колокольчик и пошел к плакучей иве, росшей у пруда.

– Господа, – услышала я мамин голос, – нужно забрать платья подруг невесты из салона Арилиш, кто может после ритуала отвезти девушек?

– Я! – громко, по-молодецки выкрикнул Эрик. – Я могу это сделать!

– Благодарю вас, лорд Нордвинд, за вашу отзывчивость, – ответила ему мама и заговорила о чем-то с Лиаль и Джордано.

Поймав мой взгляд, Эрик озорно мне подмигнул. В салон мы поехали вместе с Марьяной и Алессой. Всю дорогу до ателье и обратно он непринужденно беседовал с нами, расспрашивая об учебе в Академии и рассказывая забавные истории, приключившиеся с ним во времена его студенчества.

В день свадьбы будущие молодожены по традиции приезжали в храм порознь и уже после главного Обряда Единения судеб покидали его в одном экипаже вместе с друзьями жениха и подругами невесты. Что-то мне подсказывало, что в экипаже мы с Эриком окажемся рядом. Я все еще пыталась бороться со своей тягой к этому мужчине, но, откровенно говоря, получалось у меня плохо. Мне казалось, что я пытаюсь остановить морской шторм, зарождающийся внутри меня, заранее осознавая, что мои усилия тщетны, и укоряя себя за это. Часто я ловила его взгляд на себе и раз за разом подмечала живое и неусыпное внимание, которое было хоть и явным, но ненавязчивым, и этим он очень располагал к себе. И все же мне было боязно довериться ему, помня, как со мной уже поступали.

Народ, жаждущий увидеть одну из самых известных пар империи в день бракосочетания, толпился у подъезда к храму. Наш экипаж остановился прямо у широкой лестницы, ведущей к большим двустворчатым дверям, которые сегодня были распахнуты настежь. Там на просторной площадке перед входом в храм уже стоял Мариус с друзьями. Как только невеста поднялась по ступенькам к восторженно следящему за каждым ее движением жениху, толпа радостно загудела, на миг заглушив торжественный звон храмовых колоколов. Появился эмберограф с переносным эмберотипом и сделал несколько кадров. Теперь нам надлежало пройти в небольшую гостевую комнату, где настоятель храма – неизменный отец Мавиар – дал брачующимся последние наставления перед главной церемонией.

Оставались считаные минуты до момента, когда Эмилии надлежало в сопровождении отца пройти к свадебному алтарю, у которого ее уже ждал Мариус. Весь его вид явно говорил о том, что он находится в нетерпении. Целый день наблюдая за молодоженами, у нас с Марьяной не всегда получалось сдерживать слезы умиления. До чего же изумительно красивая и гармоничная пара! А какое восхитительное платье цвета слоновой кости воплотила леди Арилиш для Эмилии! Его дизайн с учетом пожеланий невесты был разработан целой компанией – моей невесткой Элинн, Алессой, Марьяной и мной. Подчеркнутая талия, вырез-лодочка, пышная многослойная юбка из тончайшего фатина и объемного кружева, эти же кружева в виде цветов и веточек жасмина вились по корсету платья. А рукава этого подвенечного шедевра были двойными – нижняя часть из кружева облегала руки и соединялась с верхними широкими прозрачными рукавами-фонариками в манжеты на запястье. Образ завершала длинная, струящаяся фата и изящная тиара-венец с цветочным орнаментом. Несмотря на то что свадьба осенняя, от Эмилии так и веяло весной, хотя миниатюрный букет ей собрали из пионовидных роз осеннего сорта в теплом розово-бежевом оттенке, с которым перекликались драгоценные камни ее тиары и сережек.

– Я сейчас хорошо выгляжу? – дрожащим от волнения голосом спросила у нас Эмилия, в сотый раз разглаживая несуществующие складки на платье.

– Эми, ты выглядишь божественно! – заверила я подругу, поправляя длинный шлейф ее подвенечного платья. – Мы тут с белой завистью наблюдаем, как Мариус, глядя на тебя, дышать забывает от восторга.

– А я все равно волнуюсь, – промолвила Эмилия и в сотый раз посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее на стене.

– Это нормальное состояние, – успокоил ее Ардайл. – Все пары волнуются в день своей свадьбы. И мы с твоей мамой волновались, и Мариус сейчас, будь уверена, тоже волнуется. Ничего, это скоро пройдет.

Раздался троекратный стук в дверь, означавший выход невесты с отцом и свитой, в которой, кроме нас с Марьяной, были еще Алевтина и Алесса. Солнце покидало небосклон, плавно приближаясь к горизонту, когда Эмилия, сияя от счастья и держа под руку отца, шла к алтарю. Пение хорала устремлялось ввысь к прозрачному потолку, через который виднелось золотисто-багряное небо в час заката. Прощальные лучи уходящего солнца наполняли храм необыкновенным теплым светом. Венчальные молитвы жрецов, казалось, уносились куда-то в небо, забирая с собой тревоги и волнения. Во время брачной церемонии мы с Эриком постоянно пересекались взглядами, и каждый раз его взор, в глубине которого таилось нечто неизведанное и оттого манящее, пробуждал во мне трепетное томление. Если бы я только могла читать его мысли! О чем он думал в эти моменты?

Как только церемония была окончена, свадебная процессия во главе с молодоженами проследовала к выходу из храма. Едва горожане, все еще ждавшие новобрачных на улице, увидели Мариуса с Эмилией, над площадью прокатился всеобщий возглас ликования. Мы начали спускаться к свадебному экипажу, чтобы прокатиться по городу перед тем, как отправиться в таверну. Дуновением ветра качнуло ветви раскидистого клена, под сенью которого мы остановились для очередной серии снимков, и нас осыпало багряным дождем из листьев. Народ вновь радостно загомонил – попасть под листопад на осенней свадьбе считалось очень хорошей приметой.

В экипаже я оказалась сидящей рядом с Эриком, который не скрывал своего довольства таким поворотом. Мы неспешно следовали по центральным улицам столицы, в компании царила атмосфера веселья и праздника. Наперебой отовсюду слышались шутки и смех.

– У меня сегодня двойной праздник, – тихо сказал мне Эрик, слегка наклонившись в мою сторону. – Кроме свадьбы друга, меня ждет еще одно прекрасное событие.

Меня вновь окутало хвойно-цитрусовым облаком зимы. Его близость разгоняла по крови невероятную эйфорию, вызывавшую во мне такое неописуемое сладостное чувство, что мне вновь пришлось себя мысленно одернуть, чтобы не забыться. Я вопросительно посмотрела на Эрика, стараясь не показывать своего любопытства. А оно меня одолевало. Было крайне интересно знать, что же он имеет в виду, говоря о двойном празднике.

– Мариус напомнил мне еще вчера, что на свадьбе некоторые правила бального этикета не действуют. Например, то, что нельзя танцевать больше трех раз подряд без перерыва с одной и той же леди. Так что я сегодня рассчитываю на ваше очаровательное общество в танцах. Как вы на это смотрите?

– Я подумаю, – промолвила уклончиво, боясь показаться слишком заинтересованной.

– Буду надеяться, что вы согласитесь.

– Не спешите пировать, не забив быка, лорд Нордвинд, – ответила я ему, не скрывая улыбки.

Услышав это, он отчего-то переменился в лице, по которому пробежала тень замешательства.

– Я что-то не то сказала?

– Нет-нет, леди Нортдайл, просто я кое-что вспомнил. Не берите в голову, все хорошо. Но знайте – ваши слова меня не остановили, а, наоборот, разожгли азарт.

И довольно улыбаясь, он смерил меня нахальным взглядом, от которого тело вновь бросило в жар. В очередной раз в голове возникла мысль, что это так на меня не похоже – быстро сдаваться в плен обаяния малознакомого мужчины.

Эрик

Ее лицо озарял свет сотен небесных фонарей, когда она завороженно и с восторженной улыбкой смотрела, как они поднимаются в небо. Как же мне хотелось знать, что она загадала, отпуская фонарь ввысь! Поджигая фитиль своего, я думал о ней. Я загадал ее.

– А я даже знаю, что он пожелал. А точнее, кого, – шепнул Вальгард своей супруге и шутливо мне подмигнул.

Мой брат оказался тысячу раз прав. Я желал для себя ее. Всегда желал. И сегодня так же, как и сотни лет назад. Я чувствовал ее непреодолимую тягу ко мне и видел, как она пытается ей противостоять. Мне было понятно, что не стоит торопить события, но если бы это могло успокоить бушующий шторм в моем беспокойном сердце!

– Я до сих пор в шоке и не могу поверить своим глазам, – шепнула Астрид, обратившись ко мне. – Она же до последней родинки похожа на твою жену! Просто копия той, что я видела на портрете.

– Это она и есть, только теперь в новой жизни. Но у нее те же самые манеры, вкусы, привычки и даже фразы.

– И жесты абсолютно те же, – добавил Вальгард. – Никогда бы не подумал, что такое вообще возможно. Перерождение с абсолютным повторением всей сути той, кем она была в прошлой жизни. И даже происхождение. Тогда она была дочерью ярла, теперь внучка ярла.