Текст книги "Пока ты жив, можно всё исправить…"

3

Смысл жизни только в одном – в борьбе.

Антон Чехов

Тренер Андрея Лучинского старался сохранять спокойствие, хоть и чувствовал, что у него скоро «сдадут нервы». Сидя в коридоре одной из центральных больниц города, Антон Михайлович ждал главного врача. Напряжение росло с каждой минутой. Он понимал, что потерял своего лучшего спортсмена и чемпионата не будет.

Насколько серьёзно обстоят дела с Андреем? Ответа на этот вопрос пока никто не дал. Антон Михайлович поглядывал на дверь реанимационного отделения.

Наконец, молчаливая, отдававшая холодом, дверь открылась, вышел врач и с ним молоденькая медсестра.

– Антон Михайлович Смирнов?

– Да.

Тренер-наставник приподнялся со скамьи. Взгляд его был тревожным, выжидающим.

– Держитесь… У Андрея критическая ситуация, нет никаких гарантий. Нужно сохранять спокойствие. Случай очень тяжелый.

Антон Михайлович почувствовал, как его ноги стали ватными, ему стало не хватать воздуха. Перед глазами всё смешалось.

– Он будет жить? – голос дрожал, как натянутая струна.

– Да. Парень находится в медикаментозном сне. Сколько он пробудет в коме – неизвестно. Даже если и очнётся, встать с постели никогда не сможет. У парня частично парализованы некоторые участки тела. Перелом позвоночника с повреждением спинного мозга. Тяжелейшая травма, которая считается смертельной. Но в Вашем случае пациент остался жить. Повреждения спинного мозга необратимы. Больше двигаться Андрей не сможет. Руки и ноги останутся парализованными. Он не сможет восстановиться даже тогда, когда выйдет из комы.

– Вы хотите сказать, что на ринг он больше никогда не выйдет?

* * *

Только сейчас наставник Андрея Лучинского начал понимать всю серьёзность происходящего.

Все произошло настолько неожиданно и быстро, что Антон Михайлович до конца не мог осознать: как ему сейчас реагировать на последние события. Казалось, ещё совсем недавно он готовил Андрея, своего лучшего бойца, к чемпионату, а теперь что – не видать этого турнира.

Ладно, уж, фиг с ним, с этим чемпионатом, главное, чтобы парень жив остался!

Это было для него намного важнее. Андрей, сын его друга, да и ученик, которых редко встречаешь. Опытный тренер прекрасно это понимал.

Антон Михайлович долго сидел возле реанимационной палаты и вспоминал всю свою спортивную жизнь. Ему казалось что то, что случилось с Андреем – это сон, а завтра его любимый ученик вновь с улыбкой появится на тренировке.

* * *

Ему не хотелось уходить из отделения реанимации. Молоденькая девушка-медсестра несколько раз подходила к Антону Михайловичу, советовала всё же идти домой. Говорила, что всё равно на первых порах ничего не изменится, а если что случится с Андреем, – она даст знать.

Но мужчина продолжал сидеть в коридоре. Хотя понимал, что напрасно ждёт чуда: ему ясно дали понять, что с Андреем. Это было, как приговор. Только виновного в этой ситуации не было.

Хотя… Нет! Определённо он был.

Тренер пытался разобраться, как все могло произойти. И кто виноват во всей этой истории? В больнице сказали, что Андрей случайно оказался возле места аварии. Да, он не мог быть за рулем, у парня не было водительских прав. Почему он там оказался? Вряд ли просто решил прогуляться по трассе. Это глупо, что он там мог делать? Значит, он был в машине, а за рулём был другой человек. Но кто? Где водитель, почему оставил Андрея в такой ситуации? Это ещё предстояло выяснить.

Тренер сделал несколько звонков своему знакомому из следственного комитета, ситуация прояснилась.

Антон Михайлович узнал, что в аварии была виновата девушка, владелица автомобиля, которая, вероятно, не смогла правильно завершить обгон и машину занесло. Она смогла выбраться из машины и добраться до трассы, её заметил один водитель и подобрал. О том, что в машине остался человек не знал. Тренеру также сообщили, что в это дело вмешались высокие чины и никто не искал виновника ДТП, а Андрея представили как случайного пешехода, который оказался в эпицентре аварии.

На месте аварии тело водителя не нашли, стали вести следствие, установили номер машины, начали поиск владельца, опрос очевидцев. Но неожиданный приказ сверху – и дело прекратили.

Антон Михайлович понял, что Андрея предали.

* * *

Тренер неожиданно резко вскочил и направился к двери реанимационной палаты.

– Вам сюда нельзя!

Остановила его медсестра.

– Я должен быть рядом с ним! Пожалуйста, дайте мне возможность просто быть с ним сейчас. У Андрея нет отца, он мне как сын, понимаете? Я дал слово, обещал, что, если с ним что-то случится… Я должен выполнить свой долг.

– Понимаю.

* * *

Зайдя в палату, Антон Михайлович помедлил. Он не сразу смог взглянуть на своего ученика. Все тело и лицо в бинтах. Было трудно сдержать эмоции, к горлу подкатил комок. Неужели это его Андрей? Но нужно было сохранять самообладание.

В палате была медсестра.

– Простите, как Вас зовут? – спросил Антон Михайлович.

– Марина…

– Оставьте нас!

Девушка хотела было возразить, но, увидев глаза тренера, понимающе кивнула и вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.

Наставник подошёл к кровати Андрея, осторожно тронул бинты, нащупал его пальцы… Аккуратно взял его руку. Какая же она холодная, безжизненная! Пульсометр отображал состояние Андрея: тот находился сейчас «между жизнью и смертью».

Антон Михайлович слышал, что кома это просто физическое состояние, а на самом деле человек все чувствует и слышит. Тренер стал рассказывать новости о жизни спортивного клуба, о том, как ждут Андрея ребята.

Опытный тренер и хороший боксер ощущал себя как будто стоял на ринге и на него обрушились неожиданные удары противника. Это были сильные удары, на которые трудно было дать быструю реакцию и ответный удар. Антону Михайловичу так хотелось одержать победу над собственным бессилием и не потерять контроль над сложившейся ситуацией. Жизненный опыт подсказывал: «Не бывает безвыходных положений!».

Ему даже на секунду показалось, будто пульс Андрея забился более учащённо и что ученик его слышит. Как отчаянный атеист, у которого вдруг что-то щёлкнуло внутри, он неожиданно для самого себя поверил в существование Бога.

4

Единственный человек, который может мне сказать,

что я в чем-то слабоват – мой тренер.

Уэйн Руни

Воздух был пронизан холодом. Мелкий моросящий дождь бил по телу, словно тысяча мелких осколков разбитой стеклянной игрушки.

Антон Михайлович ненавидел такой дождь именно за его «колкость», но сейчас он абсолютно ничего не чувствовал. Ни боль. Ни разочарование. Ничего. Пустота.

Невозможно было справиться с этим потрясением. Настолько сильная боль внутри, что невозможно сдерживать себя. Это нужно было принять. Но как же справиться со своими эмоциями и чувствами в этот момент?

Тренер не знал, что сказать своим воспитанникам. Войдя в спортзал, он ощутил, что испытывает непонятное чувство, которое, как камень, давит ему грудь. Антон Михайлович прошёл мимо своих учеников, не глядя им в глаза, – равнодушно, с безразличием, и опустился на скамью. Закрыв лицо руками, он вдруг тихо зарыдал.

Юноши переглянулись между собой.

– Антон Михайлович, с Вами всё в порядке?

Им никогда не приходилось видеть тренера в таком состоянии. Антон Михайлович был всегда образцом сдержанности и мужественности. Он был примером для своих бойцов. В нём так удачно сочетались такие качества, как: глубокая мудрость, дружелюбие, справедливость. Они верили, что это сильный человек, не боящийся никаких преград. Трудно было видеть, что всегда собранный и уверенный в себе человек, который всегда учил не сдаваться, идти вперёд, неожиданно сдался сам.

Бокс – этот вид спорта, который связан и с болезненными поражениями, которые с трудом переносятся после проигранных турниров, и с довольно жестокими травмами… Ощущалось, что тренер словно стоял на краю невидимой пропасти, одной ногой на земле, другой – в бездне. Как-будто в глазах у него пелена, которая мешает принять реальность и заниматься любимым делом.

Ученики смотрели с надеждой, ожидая, когда Антон Михайлович совладает со своими чувствами.

– Слушайте внимательно…

Тренер всё же смог справиться с потоком эмоций. Слишком сложно было высказать то, что было на душе.

– Чемпионата не будет!

По залу прошёлся гул.

Наставник в порыве ударил кулаком по стене:

– Тихо! Андрей Лучинский попал в аварию. Сейчас он находится в коме, и сколько будет находиться в таком состоянии, неизвестно. Прошу отнестись к ситуации более чем серьёзно. Это не значит, что теперь буду давать вам поблажки, вовсе нет. Сдаваться нельзя! Будем продолжать работать. Вы все должны понимать, что я жду от вас такого же уровня мастерства, как у Андрея. Андрей…

Голос его дрожал.

– Господи, да что же это такое происходит! Почему это случилось именно с ним и сейчас?

– Может быть, всё образуется как-то… Сколько примеров о жизни спортсменов, которые восстанавливались. Может, для Андрея это ещё не последний бой?

Сказал кто-то из членов команды. Антон Михайлович вздохнул: «Действительно, и в спорте случались чудеса». Этот пример его очень вдохновил.

* * *

Для Антона Михайловича время, казалось, остановилось. Он не замечал, как за окном день сменяет ночь, а ночь переходит в утро, не слышал ни единого звука. Казалось, город вымер. Остановилось движение машин, всё застыло, покрылось прочным слоем непробиваемого льда.

Как верный учитель он дежурил у больничной кровати Андрея. Надеялся, что, не смотря на кому, дорогой для него человек чувствует и слышит его. Казалось, что сейчас вот-вот откроются глаза, но нет, Андрей не спешил просыпаться. Он был погружен в глубокий сон.

Жизнь Андрея в коме:

Боль возрастала сильнее и сильнее, и вдруг, в одно мгновение, всё прекратилась. Я увидел, что моё тело отделяется от меня. Вернее, я отделился от тела, не очень соображая, что происходит, и направился к свету, исходящему от входа, в необычный коридор-тоннель.

Стены этого коридора светились, были чем-то похожи на соляную пещеру. Этот свет влёк меня, и я, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее полетел вдоль этого коридора, наполненного светом.

Чувствую, что не просто лечу, а перемещаюсь сквозь время. И вдруг, до меня дошло – я умер. Я видел себя со стороны. Как будто меня подняло вверх и прижало к потолку. Причем довольно долго наблюдал как врачи и сестры стараются над моим телом. Потом меня словно в водоворот засосало и «всосало» обратно в тело.

Внутри всё отрицало происходящее, и какая-то невидимая сила меня выталкивает из этого состояния наружу. Я как-будто упал куда-то на самоё дно моря, и морская вода, заполнила все сосуды моего тела. Я старался «не захлебнуться» в этом положении, всё внутри отчаянно боролось, изо всех сил. Неожиданно всё же удалось подняться наружу. И я стал стараться хоть чуть-чуть глотнуть воздух. Но видимо, это море было слишком глубокое…

* * *

Дежурная медсестра Марина внимательно следила за состоянием Андрея. Всегда аккуратно меняла капельницы, внимательно следила за показаниями медицинских приборов, вела записи, консультировалась с врачом. Она любила свое дело и знала, что больные в коме – это особые пациенты. Им нужен не только досмотр, но и эмоциональная поддержка. Всегда было радостно в палате встречать тренера Андрея Антона Михайловича, который надеялся и верил, что его ученик скоро выйдет из комы. Они оба верили в чудо.

Жизнь Андрея в коме, его мысли и чувства:

Я вновь вижу бесконечное море… Но все чаще и чаще мне кажется, что у него нет дна. Растворяюсь в нём и не чувствую ничего. Та самая боль, тот самый дискомфорт, который испытывал раньше, – всё это куда-то уходит. Чувствую себя опустошенным сосудом, который никак не может выплыть на поверхность этого самого моря…

Где-то надо мной слышен странный звук. Это чайки. Они парят высоко-высоко в небе, и их крик напоминает скорее какой-то писк: «Пип, пип, пип…». Вдруг все обрывается, и я вновь «барахтаюсь» в солоноватых волнах, ища спасение, пытаясь пробраться к свету.

Охватывает ощущение чьй-то помощи, кто-то здесь, со мной, хочет помочь мне выбраться на поверхность моря. Слышу голос: «Я верю в тебя». Но…

Наверное, я для кого-то был просто трудно подъёмным камнем, который невозможно было достать со дна. Как бы ни пытался пробиться вверх, был в бессилии это сделать. Для меня было странно, что, обладая навыками нанесения удара, как боксёр, не могу ничего сделать. Даже не мог пошевелиться… Но безумно хочется всплыть на поверхность, чтобы, наконец-то, вздохнуть воздух…

* * *

Антон Михайлович продолжал дежурить у постели Андрея и день и ночь, всё ещё надеясь на то, что хоть как-то ситуация изменится. Он совсем забыл о тренировках, и его ученики даже поначалу обижались на него. Но понимали, что надо войти в положение, надо понять человека, поддержать и потерпеть.

* * *

Отец Андрея Виктор когда-то тоже был успешным спортсменом. Они знали друг друга со школы, но ни на ринге, ни в жизни никогда не были соперниками. Лучшие друзья. Как родные братья. Всегда неразлучны. По крайней мере, так всегда казалось Антону Михайловичу. Но жизнь распорядилась иначе. Неожиданно Виктор сообщил другу о тяжёлой онкологической болезни.

Антон Михайлович до сих пор помнит тот день, когда пришлось прощаться с близким другом: «Я скоро умру и должен подумать о своём сыне. Не хочу, чтобы мальчик рос без отца. Понимаешь? Ты всегда был моим лучшим другом, хочу доверить тебе сына. Я уже не смогу дать ему мужское воспитание. Знаю, что никто не заменит мальчику отца, ты единственный сможешь стать для него примером. Ты знаешь, каким был я, хотелось бы, чтобы мой сын завершил то, что мне не удалось. Позаботься о нём! Дай мне слово, что ты сделаешь из него чемпиона!».

* * *

Тренажёрный зал казался Антону Михайловичу пустым. Он не слышал звонкие голоса своих учеников, как по залу эхом разносятся удары по боксёрской груше… Ему казалось, что он находится сейчас в совершенно ином измерении, в мире, где между ним и Андреем проходит невидимая нить, которую пытается притянуть к себе ближе и ближе, делая это с предельной осторожностью, боясь оборвать её…

Воспоминания не давали ему покоя. Вот он учит Андрея как правильно наносить удары противнику и держать ответ; как ругает его за то, что тот нарушил правила боя; вот Андрей отрабатывает технику ног, учится терпеть боль… Это первые взлёты и падения, первые победы…

Но любой профессионал должен купировать риски, даже если это связано с близким человеком и работой. Антон Михайлович понимал, что должен продолжать тренировать ребят, ведь нельзя уйти из спорта просто, отдав этому долгие годы и не завершив дело.

Жизнь Андрея в коме, его мысли и чувства:

Сотни автомобилей перед глазами. Никогда не видел такой большой поток машин. И вдруг… Сильный ливень. Пробки. Почему не могу ехать? Почему машина заполнена водой? И почему не могу выбраться? Да что же это такое то? Холодные капли дождя проникают под одежду. Кажется, они имеют такую тяжесть, что тянет меня вниз. Сложно понять, почему не могу пошевелиться. Болит всё тело. Ноги окаменели. А тем временем вода льется и льется. Капли необычные, очень тяжелые, когда падают на мое тело, от боли кричу… Что это? Почему не могу дышать?

От отчаяния пытаюсь кричать. Но чья-то невидимая рука сдавливает мне горло. С такой невыносимой силой. Господи, да что же это со мной? И вообще… Где я? Почему я сейчас в машине и что происходит вокруг меня?

Странный водоворот событий… И я… Опять тону в этом бездонном море. Меня крутит… Крутит… Ах, как бы мне хотелось отсюда выбраться. Но как?

Я не могу понять этого состояния, что происходит… Я есть, но тело не мое. Но я живу. Я знаю это. Живу!

5

Берегитесь того, кто не ответил на удар…

Бернард Шоу

В зале было шумно. Вовсю шла подготовка к соревнованиям. Антон Михайлович сильно волновался. Из-за редких тренировок с учениками боялся, что у них потеряется тот самый уровень мастерства, который был отработан до самых тонкостей.

Ученики старались изо всех сил. Они прекрасно знали, что наставник, на самом деле любил и верил в каждого из них почти также, как и в Андрея. Все хотели стать такими же лучшими, будущими «чемпионами». В разговорах старались не напоминать Антону Михайловичу о том, кто так неожиданно «сошёл с дистанции».

– Ну что, все в сборе?

Спросил наставник, подходя к своим ученикам.

– Так точно!

Хором отозвались бойцы-спортсмены.

– Тогда начнём!

* * *

Неожиданно в зал ворвалась девушка. Она пыталась обойти охранника, который не пускал в зал, где началась тренировка на ринге. Девушка вела себя слишком дерзко. Но ей всё же удалось пройти.

– Да пусти же ты меня, «дебил» какой-то!

– Э, дамочка, кого ты «дебилом» обозвала? За такое сейчас в отделение поедем! Оскорбление тут наносите, ведете себя неподобающе.

– С какой радости я тебе дамочка?

Девушка схватила свою сумочку и принялась «лупить» ею охранника. Все в недоумении смотрели на эту сцену.

– Да уведите вы эту ненормальную! Что она здесь забыла?

Антон Михайлович подошёл к девушке.

– Вы что-то хотели?

Та, отдышавшись, ответила:

– Мне нужно знать, что с Андреем.

Страшная догадка промелькнула в голове у Антона Михайловича.

– А Вы, простите, кто ему?

– Неважно!

– Я понял кто Вы. Нет, дорогая моя, теперь это очень важно. Потому что Андрей мой ученик. Что с ним не Ваше дело. Я все знаю! Всё! Понимаешь меня?

Тренер перешел на «ты».

Девушка молчала, видно было, что она не ожидала такого поворота.

– Что с Андреем? Где он? Мне никто ничего не говорит.

Антон Михайлович внимательно посмотрел на девушку.

– Ты должна сама знать об этом. Ведь ты была за рулем. Сама спаслась, а Андрея оставила.

В зале воцарилась тишина.

– Да! Я была тогда с ним!

Антон Михайлович гневно крикнул:

– Убирайся!

Она всхлипывала, голос её срывался до крика:

– Я не знала, что будет так… Я не хотела! Я не знала, что с ним, я объясню… Да, в тот момент сильно испугалась и у меня не было времени думать о чём-то, надо было как-то спастись. Да, мне повезло, выбралась на дорогу и один водитель помог мне. Почему не вернулась к Андрею? Очень боялась, позвонила отцу. Он сказал, что ему дорога его репутация, и запретил мне возвращаться. Сказал, что сам будет разбираться с ГАИ и всей этой ситуацией, приказал мне молчать. На следующий день я улетела в Англию, так решил мой папа. Только теперь понимаю, что сделала ошибку, ведь могла помочь Андрею. Хочу попросить у него прощение.

– Андрей в коме! Ты это понимаешь? Да что ты вообще можешь соображать? Уже как третий месяц он на одном уровне. А ведь чем дольше человек находится в коме, тем меньше шансов, что он выберется из нее. Ты ему всю жизнь поломала! Ясно? Ты понимаешь вообще, что ты за решёткой должна быть? И я добьюсь этого! Мало тебе не покажется! И мне совершенно «плевать», что у тебя связи и влиятельный папочка. Ты ответишь за всё. По полной программе!

Девушка вытирала тыльной стороной ладони слезы.

– Уходи. Как ты посмела сюда прийти? Зачем ты здесь сейчас? Уходи! Тебе не совестно? Во всем ты виновата!

Антон Михайлович был вне себя от ярости.

Жизнь Андрея в коме, его мысли и чувства:

Дождь. Он начался внезапно. Холодные капли неожиданно становятся теплее, постепенно окрашиваясь в красный цвет. И вкус у дождя какой-то странный. Солёный. Кровь? Откуда она? И почему так беспощадно струится по всему телу? Да что же это происходит?!

Как ни пытаюсь рассмотреть сквозь стёкла машины что там – за ним, – всё равно ничего не вижу. Вернее – вижу: всё в красном цвете. Что-то не так. Что-то определённо не так. Но почему же никак не могу выбраться из этого замкнутого пространства? И почему мне так трудно дышать? Да что же вообще происходит?!

Пытаюсь кричать, но чья-то невидимая рука сдавливает моё горло. Вновь из моей груди хлынул новый красноватый поток странной жидкости… Да что же это такое то?

* * *

Марина вошла в палату тихо, словно опасаясь, что Андрей может проснуться. Хотелось, чтобы вокруг была тишина. Казалось, что звук её бьющегося сердца гремит как колокол.

Те чувства, которые жили внутри, она с трудом скрывала от других. Никому не говорила, что всегда любила бокс (когда-то ее отец в молодости занимался боксом), интересовалась новостями. Когда Андрея привезли в реанимационное отделение, поняла, что это судьба, ей придется помогать ему выйти из комы. Марина не могла понять, почему за это время Андрей стал для неё настолько родным, близким человеком. Каждый раз, устанавливая капельницу, она аккуратно касалась пальцами его кожи, и тут же отдёргивала саму себя: «Нет! Нельзя!».

Даже подружка сказала: «Ты в своём уме? Он же – практически „живой труп“! Зачем тебе это нужно? Опомнись!».

Вот и в этот раз она приблизилась к Андрею, но неожиданно почувствовала, как по его пальцам будто прошёлся ток. Девушка убрала руку и взглянула на пульсометр. Пульс Андрея участился.

Она снова попробовала прикоснуться к Андрею. Как вдруг… Тело его задрожало, стали появляться капельки пота. Марина отпрянула назад.

* * *

Он борется. Наверняка сейчас, там, во сне, что-то происходит с ним. И ему очень тяжело. Однако не могу позволить себе сейчас уйти. Это будет неправильно сейчас. Я должна быть с ним. До конца.

Она осторожно коснулась его руки, легонько сжала её. Похоже, что он в ответ пошевелил пальцами.

Он слышит! Он меня слышит! Ну же, Андрей! Прошу тебя, ты так мне нужен сейчас!

* * *

Его тело словно бы подалось немного вперёд… как-будто внутри появилась необъяснимая сила. Марина, наблюдала за всем происходящим и не понимала того, что происходит. Андрей боролся, хотел жить…

Его пульс неожиданно стал прерываться. Затем вновь забился учащенно. Казалось, что прибор просто-напросто отражает удары молнии.

Это было что-то мистическое. Марина вновь взяла руку Андрея. Пульс стал ровным. Она закрыла глаза и начала читать молитву.

Вдруг Андрей закашлялся. Или это просто-напросто показалось? Девушка отпустила руку Андрея и сделала шаг назад. Его ресницы дрожали, губы приоткрылись. Марина не верила своим глазам.

* * *

– Но он открыл глаза! Я Вас не обманываю! Он, правда, открыл глаза!

Главный врач с недоверием посмотрел на Марину и вышел из палаты. Казалось, что всё, что происходило здесь несколько минут назад, – это сон. Может, она придумала себе это? Однако дыхание Андрея стало ровным, а тело сменило температуру, близкую к норме. А это был хороший признак улучшения его состояния.

* * *

Едва Антон Михайлович вошёл в палату, как к нему тут же подбежала медсестра. Девушка выглядела взволнованной.

– Антон Михайлович, мне Вам нужно кое-что рассказать!

– Марина? Что с Вами? Успокойтесь, давайте по порядку.

Антон Михайлович присел на краю кровати Андрея. Марина села рядом.

– Он открыл глаза…

– Марина, но это же невозможно!

Девушка опустила глаза.

– Я очень много делаю для того, чтобы он вышел из комы…

Антон Михайлович замер. Он поднялся с места и стал ходить по палате взад-вперед.

Марина продолжала:

– Понимаете, всё это время, пока Вас нет, я дежурю у постели Андрея, и знаете, больше всего мне хочется, чтобы он открыл глаза. Главное, чтобы он вернулся в нормальную жизнь…

Он вновь взглянул на медсестру и обо всём догадался.

Девушка подняла глаза. В них читалось сразу несколько чувств: искренность, преданность, дружелюбие, сопереживание, надежда, вера… Но вместе с тем в них была скрытая безысходность.

В этот момент они оба понимали, что желают одного и того же: Андрей должен восстановиться. Вдруг, совсем неожиданно друг для друга, обнялись, словно маленькие дети, у которых отняли любимую игрушку, а вместе легче её вернуть. Именно от этого чувства на душе становилось легче. Они были родные. Объединённые одним общей надеждой на чудо.

Жизнь Андрея в коме, его мысли и чувства:

Холодный ветер пронизывает моё тело насквозь, будто его касаются морские волны. А может, и вправду, это волны? Почему-то от этих прикосновений мне неожиданно становится тепло. Пытаюсь укрыться от этого ветра, этого холода, мне кажется, что кто-то меня оберегает и согревает. Да, я чувствую это. Рядом невидимый луч света, от которого исходит необъяснимая мне сила и тепло.

Чувствую, на поверхности моря, струится свет. Именно он греет меня, дает мне силу для жизни.

Несколько раз мне даже казалось, что в отражении поверхности моря я видел образ Пресвятой Богородицы. Где же я вообще нахожусь? А может, я уже давно в раю? Нет, ещё рано… Я же знаю, что ещё жив. Но где я? И почему рядом со мной никого нет?

Почему не слышу голоса, почему ничего не вижу и почему не чувствую своих ног? И откуда же эта странная боль в позвоночнике?

А может, просто это обычная усталость от очередной тренировки? Но почему же не могу чувствовать своё тело? Даже после самого сильного поражения, даже после тяжёлой травмы, всегда ощущал боль, сейчас – ничего, пустота. Как будто из меня вырвали все органы чувств… Одно знаю: я всё же жив… И именно это – для меня самое лучшее утешение, спасение. Оно дает мне надежду на то, что найду в себе силы и возможность, чтобы суметь подняться вверх, к небу. Туда, где вижу тот самый отчётливый лучик света.