Текст книги "Говорят что здесь бывали… Знаменитости в Челябинске"

Александр Керенский

Александр Керенский

Челябинский вояж Керенского

Он родился 22 апреля в Симбирске в семье педагога, окончил юридический факультет университета и после падения царизма стал правителем России… Эта фабула жизненного пути Александра Керенского, «министра-председателя» Временного правительства, поразительна тем, что она вполне соотносится и с другим, куда более известным политиком – Владимиром Лениным. Но фабула – не жизнь. В ней нет деталей, а именно детали и создают биографию.

У Керенского биография была непростой и противоречивой, поэтому он всегда воспринимался окружающими неоднозначно. Одни видели в А.Ф. Керенском героя и славного сына России, для других он был «фанфароном и негодяем». При этом и те, и другие признавали его историческим деятелем, повлиявшим на ход как российской, так и мировой истории. Этой противоречивостью и интересен нам Керенский, тем более что в его биографии были и «челябинские страницы».

Будущий глава Временного правительства родился 22 апреля 1881 года в семье сына дьякона Федора Михайловича Керенского (1838–1913). Отец Александра Федоровича окончил духовную семинарию, но, не пожелав идти по духовной стезе, стал учителем. Первоначально он преподавал в уездных училищах, а после окончания в 1869 году историко-филологического факультета Казанского университета – и в средних учебных заведениях Казани и Вятки. В 1879 году Ф.М. Керенский перевелся в Симбирск, где на протяжении десяти лет работал директором мужской гимназии. Именно здесь у него и родился сын Александр.

Семья была дружная и религиозная. «Ранние годы предстают в моем сознании в виде идиллических картинок домашней жизни», – вспоминал позднее Александр Федорович о жизни в отцовском доме. В детстве он чуть было не стал инвалидом. В возрасте шести лет у него начал развиваться туберкулез бедренной кости, но решительные действия родителей, обратившихся к казанским профессорам, позволили излечить болезнь. В восемь лет Александр Керенский вместе с семьей выехал в Ташкент – столицу Туркестанского края, куда перевели работать отца и где он занял вначале пост инспектора народных училищ Туркестанского края, а затем высокое место попечителя учебного округа. В этот последний период жизни в родительской семье Александр сблизился с отцом. Ему импонировало любимое изречение отца «Меньше слов, больше мыслей», он любил разговаривать с ним, ценил его мнение. В юности будущий лидер новой России был вполне лояльным к самодержавию и в воспоминаниях признавался, что «20 октября 1894 года, в день смерти Александра III, я долго заливался горючими слезами, читая официальный некролог, воздававший должное его служению на благо Европы и нашей страны». Неприятие сложившегося в Российской империи политического режима пришло к нему лишь в бытность студентом Санкт-Петербургского университета. Бесконечные споры, ощущение пьянящей свободы, встретившие юношу в столице, изменили и его взгляды, и его мировоззрение. Проявившееся увлечение народниками и эсерами поставило его в оппозицию «официальной политической линии». Для него, как и для значительной части студентов, убийство министра просвещения Боголепова бывшим студентом Карповичем стало «актом великого духовного героизма». Вскоре Керенский перешел и официальный предел дозволенного – выступил перед собравшимися студентами с призывом помочь народу в его освободительной борьбе. Ректор был лаконичен: «Молодой человек, не будь вы сыном столь уважаемого человека, внесшего такой большой вклад в служение стране, я немедленно выгнал бы вас из университета». Керенский был отправлен в отпуск в Ташкент, где у него состоялся тяжелый разговор с отцом. Между ними впервые не возникло взаимопонимания, и это расстраивало обоих. Но дороги назад для младшего Керенского уже не было, он впервые почувствовал, что такое слава, и был пленен ею сразу и без остатка («В глазах молодых людей я выглядел героем и буквально млел от их восторгов»). Он продолжил учебу, в 1904 году завершил ее, но уже ясно понимал, что не будет заниматься наукой, о чем мечтал, поступая в университет. Убийство бывшим студентом Созоновым министра внутренних дел Плеве заставило его пережить «смесь радости, облегчения и ожидания великих перемен» и определило его будущее. Он вступил в коллегию адвокатов, желая «иметь возможность участвовать в качестве защитника в политических процессах и таким образом приступить к выполнению своих политических и профессиональных обязанностей».

Поначалу деятельность А.Ф. Керенского сводилась к юридическим консультациям, в том числе и бесплатным для беднейших слоев населения. В период первой русской революции он вошел в комитет по оказанию помощи жертвам «кровавого воскресенья». Сотрудничал с эсеровским печатным органом «Буревестник», пытался выйти на боевую организацию социалистов-революционеров, с целью принять участие в заговоре против царя.

«К 1905 году я пришел к выводу о неизбежности индивидуального террора. И я был абсолютно готов, в случае необходимости, взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав верховную власть, вел страну к гибели», – писал он в своих воспоминаниях.

21 декабря 1905 года во время обыска на квартире у Керенского были обнаружены листовки «Организации вооруженного восстания», и он был посажен в знаменитую тюрьму «Кресты». Четыре месяца, проведенные в тюрьме, нисколько не напугали его, а лишь убедили в верности избранных им целей. В те дни для него, как и для многих представителей российской интеллигенции, образы революционера и террориста-разбойника слились в единое целое. А потому, будучи по образованию юристом, он решил оказывать юридическую помощь тем, кто, как он считал, героически боролся с самодержавной системой.

Первым его успехом в адвокатской карьере было дело 1906 года в Ревеле (ныне Таллинн), где он защищал крестьян, разграбивших поместье местного барона. Используя то обстоятельство, что преступления крестьян меркли перед сразу же последовавшей над ними расправой, в ходе которой многих из них подвергли порке, а нескольких человек даже застрелили, молодой адвокат добился оправдания большинства из обвиняемых. Зал бурно приветствовал вынесенный приговор. По прибытии в Петербург Керенский был принят в Петербургское объединение политических адвокатов. После успеха в Ревеле его стали активно приглашать на самые различные политические процессы, и, как он сам признавался, вплоть до избрания в Государственную Думу в 1912 году он редко бывал в Петербурге, объездив всю страну. В ходе одной из таких поездок он и оказался в Челябинске. Сохранившиеся документы и дореволюционная челябинская пресса свидетельствуют о том, что Керенский ошибался, указывая впоследствии, будто слушания прошли в Златоусте. Так, челябинская газета «Голос Приуралья» 18 сентября 1910 года, рассказывая о городских новостях, сообщала своим читателям: «Вчера начали съезжаться защитники обвиняемых по делу об ограблении ст. Миасс. Прибыли присяжные поверенные санкт-петербургской судебной палаты Н.Д. Соколов, П.М. Кашинский, А.Ф. Керенский, С.Г. Турутин…»

Суть рассматриваемого дела состояла в следующем. На Урале после 1905 года широкое распространение получила деятельность боевиков. По подсчетам исследователей, ими было проведено более сотни экспроприаций (или «эксов», как называли их сами участники). Смысл их проведения состоял в захвате оружия, взрывчатки, а также денег и ценностей, которые должны были идти на пополнение касс преимущественно левых партий. В ходе этих акций, на деле являвшихся самыми натуральными грабежами, нередко гибли ни в чем не повинные люди. И, конечно, защищать боевиков было непросто ни с юридической, ни с моральной точек зрения. «Второй миасский экс», состоявшийся 26 августа 1909 года, был как раз делом такого рода. Тщательно спланированный, он включал в себя и подготовку участников, и распределение обязанностей между участниками «экса», и отход на паровозе, который осуществляла специальная «паровозная бригада». В результате предпринятого боевиками налета на почтовый поезд в районе станции Миасс было захвачено 24 килограмма золота и около 50 тысяч рублей. В результате «экса» было убито семь человек (помощник начальника станции, два железнодорожных сторожа и четыре стражника). Судебные заседания прошли с 20 по 30 сентября 1910 года в помещении воинских бань. В зал заседаний были допущены только ближайшие родственники обвиняемых (не более трех на каждого подсудимого). Было допрошено около ста свидетелей. В городе были предприняты беспрецедентные меры по обеспечению безопасности. Здание воинских бань было оцеплено воинским караулом. Обвиняемых ежедневно доставляли из тюрьмы под охраной роты солдат и казаков. Обвинения были предъявлены 22 участникам экспроприации (пять из которых были женщины). Семи из них были вынесены смертные приговоры, семерых приговорили к каторжным работам, восемь человек были оправданы. Защита ходатайствовала о помиловании приговоренных к смерти, следствием чего стала замена смертных приговоров каторжными работами. По сведениям Анны Гейфман, автора книги «Революционный террор в России. 1894–1917» (М., 1997), Керенский получил за участие в этом деле огромный гонорар – десять тысяч рублей. Для сравнения укажем, что его отец – действительный статский советник (по табели о рангах это соответствовало генеральскому чину), занимая крупную государственную должность, мог заработать такие деньги лишь года за полтора. Так что поездкой в Челябинск «борец с самодержавием» мог быть доволен во всех смыслах.

На 1912–1917 годы пришелся пик профессиональной и политической деятельности А.Ф. Керенского. В 1912 году он стал депутатом Государственной Думы и возглавил думскую фракцию трудовиков, вступил в масонскую ложу и вошел в Верховный Совет масонов России. Выступил с рядом инициатив, имевших широкий общественный резонанс, возглавил думскую комиссию по расследованию обстоятельств Ленского расстрела, активно выступил против фабрикации дела Менделя Бейлиса. Его популярность росла день ото дня. Наивысшего же пика она достигла в период Февральской революции 1917 года. В первые месяцы после падения царизма он единовременно являлся товарищем председателя Петроградского совета и министром юстиции Временного правительства. Один из лидеров партии эсеров Виктор Чернов отмечал, что во многом это объяснялось тем, что Керенский был единственным человеком «в составе первого Временного правительства, который шел навстречу революции, не упираясь, а с подлинным подъемом, энергией и искренним, хотя и несколько истерически-ходульным пафосом…»

Он не боялся толпы. Проявив личную храбрость, спас нескольких царских сановников, которых народ, получивший от верховной власти свободу, собирался, нимало не стесняясь, попросту линчевать. Научился удивительно тонко чувствовать состояние толпы и с помощью популистской демагогии манипулировать ею. Он легко менял кресла, став министром по военным и морским делам, а затем и министром-председателем Временного правительства. В своих выступлениях много обещал. Не боялся брать на себя решение любых вопросов, но, не разбираясь в них, часто поступал по-дилетантски. И его популярность, приобретавшая порой почти болезненные формы (чего стоит лишь серия жетонов с его изображением и текстом «Славный, мудрый, честный и любимый вождь свободного народа»), стала катастрофически падать. Он оказался калифом на час. В решающий момент его не поддержала армия, Временное правительство не удержало власть, победили большевики, и он вынужден был покинуть страну.

Более полувека он прожил в эмиграции. Сначала во Франции, а с 1940 года – в Америке. Писал мемуары, исторические исследования, публиковал документальные материалы по истории русской революции. Работал библиотекарем. Был убежден, что большей свободы, чем в период его руководства страной, Россия не знала. А завершая свою жизнь, пришел почти к толстовству, написав, что «…за всё приходится платить… Человек должен научиться жить, руководствуясь не ненавистью и жаждой мщения, а любовью и всепрощением». Наверное, мечтал, чтобы простили и его.

Он умер в Нью-Йорке 11 июня 1970 года, а его могила находится в Лондоне.

Впервые очерк опубликован в журнале «Челябинск-сити» (2008, № 3).

Вадим Козин

Вадим Козин

Вадим Козин в Челябинске

Вадим Козин, вне всякого сомнения, был одним из самых популярных российских певцов XX столетия. Его репертуар насчитывал более трех тысяч песен, включая и около трехсот сочиненных самим певцом.

На пике славы в 1930–1940 годы Грампласттрест выпустил более пятидесяти пластинок с его записями, в числе которых были такие известные шлягеры, как «Дружба», «Осень», «Прощай, мой табор», «Маша» и др.

Переполненные концертные залы, выступления перед членами советского правительства, а в 1943 году – вместе с Марлен Дитрих, Морисом Шевалье и Изой Кремер – концерт перед участниками исторической Тегеранской конференции. Его песни стали настоящими лирическими музыкальными символами предвоенной поры…

Точная дата рождения Вадима Алексеевича Козина неизвестна. Согласно справке из Центрального государственного исторического архива Санкт-Петербурга, он родился 21 марта 1905 года по старому стилю. Сам же Вадим Козин называл другую дату – 21 марта 1903 года, указывая, что возраст ему специально убавила мать, чтобы в голодный послереволюционный год получить для него детский продуктовый паек. Отец певца был купцом, а мать – цыганской певицей. Исследователь его жизни и творчества Борис Савченко пишет, что бабкой Вадима Алексеевича была легендарная цыганская певица Варя Панина. Поэтому не случайно Вадим Козин во все времена своей музыкальной карьеры с удовольствием исполнял цыганские песни и романсы, таборные песни – грустные и веселые, трогающие душу.

После революции для семьи Козина наступили нелегкие времена, Вадим работал грузчиком в порту, по вечерам – тапером в кинотеатрах. Вокальному искусству учился в хоровом кружке Ленинградского монетного двора. С 1924 года Козин начинает петь всё в тех же кинотеатрах. В 1931 году его принимают на постоянное место в концертное бюро Дома политпросвещения Центрального района Ленинграда, а спустя два года – на работу в Ленгосэстраду, где он выступал под псевдонимом Вадим Холодный. Нельзя сказать, чтобы критика баловала его в это время положительными отзывами. В период «развернутого наступления социализма по всему фронту» его репертуар ассоциировался с мещанством и цыганщиной. Зрителю же в эпоху громких маршей пришлись по душе его лирическая манера пения, его запоминающийся голос, его пронзительные цыганские песни.

В 1936 году Козин переезжает в Москву для работы в Союз-концерте. Его биограф Борис Савченко пишет об этом периоде жизни певца: «Афиши, аншлаги, овации – вот мир, в котором он жил, создавая всё новые и новые прекрасные песни, чтобы щедро дарить их с эстрады своим восхищенным поклонникам. Казалось, слава его легендарной бабки – Вари Паниной – возродилась в нем…» В исполнении Козина обрели новую популярность «Утро туманное», «Мой костер», «Калитка», «Коробейники»..

Перед войной Вадим Козин много гастролировал по стране. Записывался на радио. Огромную зрительскую симпатию приобрели песни, сочиненные и самим Вадимом Козиным.

1941 год. Началась Великая Отечественная война. Козин поет в действующей армии, на боевых кораблях, в госпиталях. После одного из концертов на передовой генерал Баграмян вручил артисту орден Красной Звезды.

В годы войны Козин побывал с гастролями и в Челябинске. Его концерты с успехом прошли с 28 декабря 1941 по 5 января 1942 года в Театре оперетты (ныне дворец культуры ЧЭМК на ул. Российской) и в драмтеатре (ныне ТЮЗ).

Ему аккомпанировал известный артист Давид Ашкенази. Кроме Козина в концертах принимали участие скрипач Д. Кричевский и мастер художественного слова В. Бельцева.

16 мая 1944 года В.А. Козин был арестован и осужден Особым совещанием при НКВД СССР «за пропаганду и агитацию» на восемь лет исправительно-трудовых лагерей. В конце 1945 года он прибыл в Магадан. Начался долгий магаданский период его жизни. Оставаясь заключенным, он выступал в культбригаде и Эстрадном театре Маглага, был в нем режиссером эстрады. В начале сентября 1950 года с формулировкой «за хорошую работу и примерное поведение» В. А. Козин был освобожден, но остался на Колыме. Работал художественным руководителем ансамбля песни и пляски им. Ф. Дзержинского в Магадане, начальником клуба 7-го транзитного городка, старшим библиотекарем Магаданской областной библиотеки им. А.С. Пушкина. 26 февраля 1955 года был зачислен артистом Магаданского областного музыкально-драматического театра им. М. Горького.

Возобновились гастроли по стране. В сентябре того же 1955 года певец вновь побывал в Челябинске. Жил в гостинице «Южный Урал», выступал в драматическом театре и театре ЧТЗ. Гулял по городу, день за днем фиксируя в дневнике всё, что привлекало его внимание. Дал несколько концертов в городах Челябинской области – в Миассе, Магнитогорске, Златоусте, Сатке. Зрители принимали концерты артиста с восторгом. Казалось, начинающая набирать обороты хрущевская оттепель дала новый шанс Козину. Но в 1960-м году последовал арест и второй тюремный срок, на этот раз по 152 статье, за гомосексуальные действия.

Освободившись из тюрьмы, Козин выступал редко. Записывал свои песни на магнитофон. Работал всё в том же Магаданском театре. В 1985 году на фирме «Мелодия» был выпущен первый диск-гигант, в который вошли многие известные песни артиста. О нем вспомнили. Многие знаменитости стали приезжать к нему в Магадан. Козин равнодушно смотрел на происходящее. Не пошел и на юбилейный вечер, посвященный его 90-летию, организованный в Магадане Иосифом Кобзоном.

А 19 декабря 1994 года Вадима Алексеевича Козина не стало. Жизнь завершила свой бег. В ней было много ошибочного, суетного, несправедливого, но было и то, что с лихвой перекрыло всё это. Права пословица: «Жизнь коротка (даже такая длинная, как у Вадима Козина), а искусство вечно». На дворе XXI век, а по радио нет-нет да прозвучит: «Поет Вадим Козин…»

15.09.55. Челябинск

В лесах, мимо которых мы проезжали, уже ясно ощущается наступление осени. Листья деревьев пожелтели и побагровели. Жаль, что раньше не занимался фотографией. Попадаются удивительно красивые места, олицетворяющие русскую природу и истинно русский ландшафт. Труднообозримые дали колхозных полей, сменяющиеся лугами и лесами…

…Приехали с большим опозданием… Через полчаса я уже находился в гостинице «Южный Урал», коми. № 81. Номер небольшой, чистенький, ординарный. Сойдет.

16.09.55

Я вспоминаю эту гостиницу в дни войны: холодная, неуютная, безо всяких ковров и драпировок. Правда, очень смутно вспоминаю свой номер. Помнится, в грязной ванной не было горячей воды. Мы что-то выпивали с одним военным-танкистом, который не получил номера, и он спал у меня на диване. Я не узнал города, так он изменился. Там, где находилось кладбище, всё застроено жилыми домами (имеется в виду Казанско-Богородицкое кладбище, располагавшееся южнее здания бывшего магазина «Ритм». – Прим, авт.).

…Походил по городу. Он заметно вырос. Поговаривают, что в нем проживает с миллион человеческих душ.

18.09.55.

…Завтра должен зайти Леонард Варфоломеев, который безуспешно пытался попасть в Щепкинское училище. Дошел до 3-го тура, а с 3-го его выкатили, дав прочесть «Сокола» Горького. Парень по внешности подходит. Высокий, несколько худоват, но с годами округлится. С горя он обрился и поступил в медицинский институт на хирургическое отделение, а сейчас пока мобилизован в колхозы на копание картофеля. (Впоследствии Л.И. Варфоломеев стал народным артистом РФ. – Прим, авт.)

19.09.55

…Сходил в гастроном. Там, около молочного отдела, стояла огромная очередь, преимущественно из женщин, они стояли за комбижиром. Масла челябинки давно уже не видали! Почему такая нехватка продуктов? Отчего население не имеет в достатке такого важного продукта, как масло? Если за этим суррогатом стоит такая очередь, что же тогда делается в магазине, когда бывает масло?

21.09.55

…Челябинский городской театр, в котором я работал в 1941 году, отреставрирован (ныне здание ТЮЗа. – Прим. авт.). Содержится в большом порядке, начиная с физических уборных. Сцена хорошо оснащена. Зал просто и строго отделан в виде прямоугольника, по бокам которого, в углублениях стен, устроены четыре ложи. Есть балкон. Очень хорошая акустика. Рояль старый, «Рёниш», я еще под него пел.