Текст книги "Взрослеем с подростком. Воспитание родителей"

Существует закономерность: если у мамы и папы есть своя зона, хотя бы размером с табуретку, в ваших любимых цветах, с вашей лампочкой, с вашим пледиком (возможен самый минимальный набор), то ребенку будет проще. Это может быть даже не комната, в которую никто не заходит, просто пространство, где вы можете отдыхать, читать, где вас принято меньше тревожить, где не валяются вещи или валяются умеренно. Если такой зоны нет – ребенку будет сложнее. Подобное воспитывает подобное, и порядок дети до определенного возраста копируют. Нельзя требовать то, что не входит в традиции семьи (до подросткового возраста), потом ребенок может организовать что-то свое. Зона ребенка должна быть красивой, удобной, с проявлением творческой жилки, и для этого не нужен какой-то большой бюджет. Это могут быть очень небольшие вложения. Причем, если вы с того момента, когда ребенок начнет внятно выражать свои желания, сможете два раза в год, например перед Рождеством и перед Пасхой, облагораживать его жизненное пространство, это будет очень полезно для всех.

Если вы делаете на день рождения, на Рождество подарки ребенку, можно сделать «подарок жилищу»: что-то маленькое, приятное, красивое для дома, то, что украшает нишу обитания. Это работает и в подростковом возрасте. Даже если в комнате подростка страшный бедлам и войти туда нельзя, можно придумать что-то, что вдохновит ребенка. Например, освещение и цветовая гамма невероятно сильно влияют на состояние эмоций. Некоторые родители, даже не обладающие дизайнерскими способностями, просто настроившись на волну ребенка, могут понять, что ему сейчас подойдет: двойной ночник, от которого на потолке рыбы, или красивая плетеная лампа, которая сразу поменяет ощущение от комнаты; светящиеся звездочки; яркий плед; красивое постельное белье. Пусть вам не близка получающаяся эстетика, важно, чтобы это порадовало ребенка. Такие вещи включают ребенка в обживание пространства. Иначе получается, что родители требуют порядка, но не показывают ни своим примером, ни творческими идеями, как сделать так, чтобы было приятно находиться в комнате. Не обязательно делать витраж на окно или расставлять везде свечи, можно поставить модель кораблика и разложить цветные камушки. Что могло бы вдохновить вашего подростка?

Собеседник: Мы повесили игру «Дартс».

Собеседник: Я хотела разбавить пространство зеркалами, но ребенок отказался. Тогда я предложила ему выбрать любое созвездие и сделать его на потолке светящимися звездочками.

Собеседник: Я читала, что можно взять палку и обмотать ее новогодней гирляндой – это очень красиво. Или сделать крючки для одежды из палочек, принесенных из леса.

Собеседник: Ножки стула можно одеть в пинетки.

Собеседник: Я бы сделала на втором этаже что-то типа шалашика, домика, чтобы ребенок мог туда залезать.

Екатерина: Да, есть такие фигурные загородки на второй этаж, и они образуют нишу для ребенка – вполне достаточное для него пространство, при отсутствии отдельной комнаты. Но для того чтобы что-то обустраивать, нужно наличие того, что можно обустраивать, т. е. нужен угол.

Прекрасно, когда ребенок представляет, какой у него любимый цвет, какой у него любимый стиль. Если ему в своей комнате неприятно, она кажется некрасивой, убираться ему не захочется. И еще один важный момент: если в комнате очень много вещей, то убираться в ней очень сложно. Это болезнь всех квартир в эпоху потребления. Надо стремиться внедрить в собственную жизнь, а потом донести и до ребенка термин «расхламление» или «размусоривание», т. е. освобождение пространства от вещей, которые не очень нужны и, главное, не радуют. Тот фактор, что они не радуют, очень важен, ведь когда хлама много, совершенно невозможно ничего придумать, на чем-то сыграть.

Собеседник: У нас 9-летний сын – потребитель всяких схем, плат… У нас вся комната завалена лампочками, светодиодами, она превратилась в мастерскую. Любое предложение как-то упорядочить, рассортировать вещи, встречает отпор до слез, до истерики: «Нет, мне это все нужно». Он тащит в дом все: старый телевизор, запчасти, – а старшего сына это бесит, он говорит: «Я не могу в этом всем жить».

Екатерина: Это «собиратель». Если ребенок в семье не один или если ребенок один, но недостаточно места, очень важно зонирование. Например, если семья живет в одной комнате, то у каждого должна быть своя зона, и за пространство своей зоны – по договору – человек выходить не должен, только с разрешения всех остальных. Поэтому, если есть «собиратель», нужно в его зоне максимально создать пространство для сбора и упорядочивания вещей: ящики под кроватью, настенные полки, коробочки – в них много всего поместится и они не будут занимать жизненное пространство других.

Порядок очень связан с уважением, с отношениями, с самостоятельностью. Поэтому, если в семье кто-то что-то собирает (что угодно: платы, железки, игрушки, сломанные вещи, которые надо починить), у него должно быть все максимально структурировано под хранение.

Собеседник: Это почти невозможно, потому что сын мало того, что собиратель, ему много чего интересно: у нас стоит ксилофон на полкомнаты…

Екатерина: Но тем не менее, если ребенок не один, он не должен захватывать пространство жизни других людей. Используйте дачу, гаражи, дедушкины и бабушкины квартиры для подсобного хранения; пусть коробки будут подписаны, оклеены лентой, потому что собиратели боятся за целостность собранного и открытую коробку никуда не поставят. Это очень полезно для воспитания навыков организации пространства: «Если тебе это интересно, хорошо. Научись рационально использовать свое место».

Собеседник: У нас комната вытянутая, и ее невозможно удачно разделить. Если ее разделить на зоны, тогда, чтобы попасть в свою, нужно пройти через зону другого. Так же и со вторым этажом: ребенку неудобно таскать вещи снизу вверх и обратно, т. е. своя зона у него есть, но она не используется.

Екатерина: Не всем подходят вторые этажи. Некоторые на втором этаже испытывают ощущение сдавленности. В стесненных условиях можно использовать разные ширмы, шторки: если повесить шторку, сразу будет две комнаты, хоть и небольшие. Даже для подростков символического деления бывает достаточно. Но если нет «моего», никакой уборки не будет. Если нет своего пространства, за которое нужно отвечать и на котором можно завести свой уклад, у ребенка не будет желания участвовать.

Пока ребенок небольшой, ему нужно это пространство создать, организовать и попытаться внедрить свои идеи, как это пространство можно быстро приводить в порядок. Не каждый может догадаться, как можно легко убираться, – даже не все взрослые владеют этим мастерством. Первый шаг хорошей уборки – избавиться от лишних вещей, потому что их перекладывание не дает результата: они постоянно наползают и нарушают нормальный строй. Организовать, придумать – это дело взрослого, и при нормальных доброжелательных отношениях дети, даже 15-17-летние подростки, идут навстречу – им интересно. Если вы не кричите с пеной у рта, не отвлекаетесь ежеминутно на другие дела или на мобильный телефон – вы учите подростка очень важному делу: организации своего времени. Но не стоит забывать, что будет гораздо сложнее, если в доме порядка нет в принципе или поддержанием его занимаются нанятые люди. Замечательно, если у вас есть такая помощь, но нужно оставлять себе какие-то символические участки для уборки, чтобы ребенок учился поддерживать порядок.

Многие подростки, не имеющие навыков организации времени и пространства, склонны устраивать в своих комнатах кавардак. Родители, видя отсутствие порядка на выделенной ребенку и, возможно, благоустроенной территории, начинают наводить порядок сами или просят об этом помощника по хозяйству. Если это происходит, ребенок никогда не начнет поддерживать порядок самостоятельно. Возможно, пространство должно зарасти катастрофически, чтобы ребенок включился. У детей порог реагирования на беспорядок гораздо выше, чем у нас: маме кажется, что кошмар, а ребенок считает, что стол пустой и все нормально.

Собеседник: Я понимаю, что не надо убирать у дочери, когда этого хочется мне, т. е. когда я испытываю чувство дискомфорта. Но я могу это делать, когда чувствую, что ей это уже надо?

Екатерина: Это можно делать по просьбе. Например, предложить: «Хочешь, я могу помочь тебе убраться? Хочешь, вместе уберемся? У меня сейчас есть время». В некоторых семьях родителям подростков удается совмещать уборку с общением: барахло разбираете и в это время нормально разговариваете. Можно и про вещи поговорить, и обсудить, как вместе что-то устроить. Это относится не только к девочкам, но и к мальчикам. Важно, чтобы в семье была принята такого рода работа. Если в доме царит беспорядок, даже шкаф открыть нельзя, потому что оттуда все падает, а «порядок» вас не радует, подросток встроится в ту же систему.

Правда, иногда в совершенно беспорядочных в бытовом плане семьях вдруг возникает человек, у которого все по полочкам, по цветам – как в магазине; все расставлено – не дай Бог, что-то сдвинуть. Это исключение. Обычно ребенок присоединяется к той степени хаоса, который есть в семье. Если кто-то из родителей лично с этим хаосом борется, если существуют какие-то традиции «размусоривания» или уборки – еженедельные, ежемесячные, ежедневные, – ребенок понемногу сможет и сам подключиться к такой традиции. Если никто не застилает кроватей, конечно, и ребенок не будет застилать. Если за всех убирает кровати «специальная» тетя, конечно же, никто не научится этому. Все вещи взрослеющего ребенка должны быть на его обслуживании, на его обеспечении. Это жесткий подход, но он дает результат: если ты, например, не отнес белье в стирку, тогда извини, оно не постирается.

Единственное исключение – это дети, временно перегруженные. Это бывает с одиннадцатиклассниками или, например, с теми, кто активно готовится к переходу в другую школу. Но это несколько месяцев.

Если ребенок действительно пашет, очень загружен, то можно и помочь, но все равно просьба должна исходить от него самого, например чтобы вы помогли ему разобрать вещи, которые нужно постирать. Как только вы вторгнетесь без спроса в пространство взрослого уже ребенка, это будет воспринято как захват, в штыки.

Собеседник: В этом случае напоминание будет восприниматься как навязывание? Его стоит вообще отменить?

Екатерина: Конечно. Это стратегия «попугай», или «злая мама». Все, что повторено больше двух раз, начинает работать против вас и ваших отношений.

Собеседник: Просишь ребенка: «Отнеси вещи в корзину с грязным бельем», – куча лежит, ему не мешает. Он садится на эту кучу делать уроки. Я говорю: «Разбери эту кучу, потом будешь делать уроки».

Екатерина: И как он реагирует на напоминание? Скорее всего, все с меньшей чувствительностью.

На уровне семьи хорошо работает договор о балансе и о комфорте, приемлемый для всех. Семья издает закон: «Ты, дорогой ребенок (подросток), живешь на нашей территории, на которой действуют правила и законы. По одному из них раз в неделю все собранные кучи должны быть разобраны, и все, что скопилось в мусорницах, должно быть выброшено». Такой закон формулируется один раз на семейном совете при сборе всех полноправных «партнеров», и он работает. Это значит, что вы не в пылу ссоры кричите: «Я же тебе говорила, чтобы твои носки были в корзине!» – а договариваетесь в нейтральное время и доброжелательным тоном. И под такими договоренностями должна стоять «подпись» подростка, «отпечаток» пальца, заверение, что он это слышал и он с этим согласен. Бывает, что в рамках доброжелательного разговора все со всем согласны, а когда доходит до дела, никто ничего не хочет.

Поддержание порядка, т. е. то, что выгодно всей семье, должно каким-то образом поощряться, пока человек осваивает эти навыки. Например, квартиру «расхламили» – съели мороженое (пирог, клубничку со сливками), специально для этой цели припасенное, или сделали что-то приятное ребенку, например посмотрели кино, повалялись вместе. Если нет поощрения, все продвижения по оптимизации жизни не работают – должно быть что-то семейно приятное.

Для поддержания порядка нужны ритуалы и нужно время. Если ни того, ни другого нет, будут периодические «затыки».

Всем рекомендую познакомиться с системой уборки «флай-леди», лучше которой я пока ничего не видела. Система очень американская, конечно, ее нужно адаптировать к нашей современной российской действительности, но сам подход к процессу уборки весьма полезен. В семьях, которые эту систему пробовали претворить в жизнь, подростки не просто убираются сами, но и помогают убирать мамам, не умеющим расставаться с лишними вещами. В системе «флай-леди» оригинальных идей не так много, книги на эту тему в основном скомпилированы. Приведу несколько простых принципов, которые вас вдохновят на более близкое знакомство с этой системой.

Во-первых, нельзя думать, что за один раз можно убрать весь бардак, который вы творили годами. Следует признать, что ваш дом стал грязным не за одну ночь, и он не станет чистым за один день.

Во-вторых, уборка – это тяжелая работа, и нужно сделать ее максимально приятной. Каким образом?

Хорошо и красиво одеться, вплоть до макияжа (женщине в домашнем халате гораздо легче впасть в раздражение и гнев).

Во время уборки поставить таймер на 15 минут – т. к. убираться более 15 минут в одном месте психологически тяжело. Затем переходить в другое место. Этому обязательно надо обучить подростка, если он согласится работать вместе с вами, потому что у подростков возникает изнеможение от уборки и дальнейшее к ней отвращение. Убираться тяжело, соответственно надо переключаться. После еще 15 минут уборки вы варите кофе или горячий шоколад и пьете его вместе с ребенком среди всего развала, – что-то очень вкусное, что вы любите и можете себе позволить. И 15 минут вы ничего не делаете: отдыхаете, разговариваете, вспоминаете, как убирались в детстве и как это было ужасно. Вы общаетесь. Это не должно быть временем кошмара и дисгармонии, а должно быть временем общения. Поскольку общения мало, живем мы в гонке, ребенок может на это «клевать». Если удастся сделать уборку приятным занятием, это будет равноценно посещению магазина для покупки новой одежды или техники.

Если ваши подростки любят приодеться, вы можете сказать, что нельзя принести новые вещи из магазина в неубранное пространство: должно быть место, куда можно их достойно поместить. Приносить вещи в бардак нет вдохновения.

Собеседник: Нужно составлять расписание уборок?

Екатерина: Представьте, что у нас есть волшебная палочка и мы делаем что хотим. В этом случае было бы замечательно тратить на уборку по 5 -10 минут каждый день, чтобы у ребенка это вошло в привычку: собрать пакетики от запрещенных чипсов, вынести огрызки, отнести грязные носки в корзину, достать из портфеля пакет из-под выпитого сока – поверхностная уборка. Обыгрывать это можно как угодно: с таймером, с призами, с соревнованием.

Многому можно научиться у аккуратиста, потому что они умеют выбрасывать и структурировать. Например, один аккуратист, заметив у нас в коридоре полку, на которой скопилось множество разнообразных мелочей (жалко выбросить, кто-то потерял, что-то несли в другое место и не донесли), назвал ее «бомжатником». В системе «флай-леди» такое место называется «хот-спот», т. е. «горячая точка», – место, где скапливается хлам. Следует объяснить ребенку, что в каждой комнате есть несколько таких «бомжатников» и что их нужно разбирать, чтобы не разрастался беспорядок.

Собеседник: Мне кажется, нужно сначала приучить ребенка локализовывать бардак: пусть будет место, куда можно складывать непонятное, что не знаешь, куда положить, а раз в неделю это разбирать.

Екатерина: Подходят любые варианты. Можно поставить красивую корзину и туда бросать все, что лень отнести на место. И раз в неделю с этой корзиной разносить все по местам. Тогда весь бардак локализован в корзине. Некоторые вешают пакет на ручку двери и туда все складывают. Но сам ребенок это не придумает.

Основная мысль: у ребенка бардак не в фокусе. Мы приходим домой и видим ужасный беспорядок. Наша первая мысль: «Он нас не ценит, не любит, ему плевать на наши усилия…» – и дальше целый веер переживаний.

Когда вы видите бардак в комнате у ребенка, что это для вас означает?

Собеседник: Ребенок в плохом состоянии.

Собеседник: Все, как обычно.

Собеседник: Вырастет неряхой, и я буду в этом виновата.

Собеседник: Это моя привычка.

Собеседник: Мне очень не комфортно, меня это раздражает. Возникает беспокойство о внутреннем состоянии ребенка, о порядке внутри.

Екатерина: Вспомните себя в 15–16 лет. И вспомните маму или бабушку (того, кто отвечал за порядок в доме) и какой-нибудь эпизод, связанный с порядком в том вашем возрасте, от 12 до 19 лет.

Собеседник: Мне разрешалось устраивать беспорядок только на столе, в остальных местах требовали порядок.

Екатерина: Вы помните свое ощущение от взрослого, который хочет от вас какого-то порядка?

Собеседник: Ругань постоянная. Грозили, что, если не уберешь, не пойдешь на день рождения, например. Приходилось все сваливать в центральный ящик стола, где был вечный бардак.

Собеседник: Мне мама говорила: «Ты маленькая была такая аккуратная, все у тебя было по полочкам. А сейчас у тебя все ужасно!» И я не помню, когда это «ужасно» наступило. Мне убираться нравилось – пылесосить ковер, например, видеть уже очищенную пылесосом границу. Я очень любила глобальный порядок на столе, особенно в конце года, когда можно было все лишнее вышвырнуть.

Екатерина: Это говорит о вас как о человеке. Не у всех порядок является несущей структурой.

Собеседник: Когда я вижу своего ребенка, сидящего вечером с выключенной лампой на куче одежды за столом, где навалены вперемешку открытые тетрадки, учебники, пеналы, еще что-то, что он грызет, я начинаю сильно напрягаться.

Екатерина: От ребенка можно что-то хотеть, только если есть семейные правила и они работают. Но если их нет или их никто не исполняет, то требовать ничего нельзя. Пока ребенок небольшой, все можно пытаться урегулировать на уровне семейной системы: у нас есть правила, по которым мы не «бардачим» или «бардачим» у себя в определенных местах. И правила должны выполняться. Это должно страховаться санкциями, а соблюдение– поощряться. Например, в каждой семье наверняка у детей есть карманные деньги (дети сами не зарабатывают), а также компьютерное (экранное) время, – и это могут быть способы поощрения.

Родители объясняют детям, что у всех есть свои права и свои обязанности: у мамы с папой одни обязанности (объяснить какие, а то у детей возникает ощущение, что мама ничего не делает, а только по телефону разговаривает), у ребенка другие. Если ребенок свои обязанности выполняет, то он имеет право на поощрение – деньги в конце недели или возможность поиграть на компьютере. Это соблюдается всегда, если ребенок свои обязанности выполняет, если нет – поощрений не будет. Ребенок должен эту связь уловить, хотя это, может быть, и жестко. Если вам не нравится жесткий подход или ребенок отказывается от поощрений, замыкается в себе, уходит в обесценивание поощрений – надо искать другие варианты.

Еще одно очень мощное поощрение – приятные дела с родителями, они должны быть обязательно.

Собеседник: Если ребенок все-таки от всего отказывается?

Екатерина: Скорее всего, это блеф, хотя и искренний: ребенок думает, что ему все равно. Вообще, порядок и все, что с ним связано, не должен быть кошмаром, не надо преувеличивать его значение.

Давайте приведем еще примеры про собственный подростковый опыт.

Собеседник: Я в студенчестве жила в общежитии, всех соседок гоняла за беспорядок. Мне казалось, что это воспитано постоянными мамиными напоминаниями. Я не помню, что у меня творилось на столе и в комнате, но я помню мамины постоянные напоминания. Думаю, они сработали, и я стала такая педантичная. И я иногда боюсь, что слишком сильно давлю на ребенка, потому что я хочу, чтобы он жил в порядке. Хотя своей подруге, которая очень любит чистоту и очень напрягается, что у нее постоянный беспорядок, поскольку ребенок все разбрасывает, я говорила: «Расслабься, просто говори ребенку спокойно, что нужно убирать, и потом она станет это делать, потому что ты к порядку расположена».

Собеседник: Нас в семье две сестры, и мы совершенно разные. И родители нам никогда не говорили ничего, а все показывали только своим примером – убирали сами.

Собеседник: У нас в доме были еженедельные семейные уборки квартиры, у каждого были свои обязанности: у взрослых – свои, у детей – свои.

Екатерина: Обязанности – это очень полезно.

Собеседник: Но сейчас у детей нет времени – они очень перегружены. Мы, убираясь, никуда не спешили, никуда не гнались – у нас не было других занятий. Целенаправленная уборка была легкая.

Екатерина: Да, темп жизни мешает всему. И большой вопрос: стоит ли задавать такой темп и создавать такие условия, когда нет времени навести порядок в своей комнате.

Есть тест: если у вас нет возможности почитать книжку, нет времени слегка побездельничать, хотя бы немножко разобрать свое барахло, – значит, вы перегружены. В таком случае мы растим либо трудоголика, либо человека, который в любой момент будет подвержен срыву.

Собеседник: Ребенок смотрит на нас и делает выводы.

Екатерина: Варианты бывают разные. И даже при кажущемся отсутствии вариантов, они все равно находятся. Если трудоголизм – это традиция вашей семьи, тогда, действительно, времени не будет. При тотальной нехватке времени требовать порядка нельзя. Но полезно ли это? Помимо того что мы фактически не оставляем времени на наведение уюта, на создание жилой атмосферы в доме, мы еще растим трудоголиков обоих полов. И если для мальчиков это еще оправдано, то для девочек это странно. Растут девочки, которые не могут сидеть дома, носятся по всей Москве и не способны создавать уютную атмосферу дома. Мы этого хотим? Что мы хотим дать ребенку? Мы ведь все равно на все занятия не попадем. Нужно учитывать темп ребенка. В условиях хронического цейтнота уборка может быть только истерическая, а это не нужно никому. Ребенок это чувствует: дети «отползают» из эмоционально напряженных ситуаций. Если мама при уборке начинает «искрить» или исходить не теми флюидами, ребенок не будет даже приближаться к этому занятию. А ведь наведение порядка очень полезно!

Наведение порядка имеет отношение даже не к внутреннему порядку, а к тому, что, возможно, потом станет укладом жизни, при условии, что ребенок сфокусирован. Некоторые люди начинают обращать внимание на пыль по углам, грязь в раковине и разбросанные бумажки только тогда, когда заводят свою семью, а до этого все делали родители. И никто не помнил, почему унитаз всегда был белым – это было не в фокусе.

Собеседник: Говорят же, что унитаз – лицо хозяйки… И действительно – разница есть.

Собеседник: Я помню, как в детстве помыла полы. В этот момент пришел папа и прямо в ботинках прошел. «Папа, ну я же помыла….» На что папа ответил: «Ничего, еще раз помоешь!» Теперь для меня чистые полы – это пункт: чтобы кто-то прошел в квартиру, не сняв обувь, – никогда!

Собеседник: У меня другой пункт. Я – работающая мама, и, придя домой, старалась провести время с ребенком. Тогда мы жили с моей мамой, а у нее был культ чистоты, и она пылесосила вокруг меня, пока я пыталась общаться с ребенком. И для себя я сформулировала, что не буду пылесосить ковер каждый день, что для меня важнее взаимоотношения с членами моей семьи. Я готова из своего скромного бюджета выделять деньги на помощницу по хозяйству и не готова тратить на это свое время в должном количестве. Меня, наверное, поэтому не сильно раздражает то, что делается в комнате у ребенка, мужа это раздражает гораздо больше. Но я поддерживаю порядок насколько возможно при таком количестве людей на данную площадь.

Екатерина: Да, это тоже очень важно.

Собеседник: Наверное, такой же пункт и у меня. Вспоминая прошлое, я готова смириться с тем, чтобы дочка жила в хламе. Бабушка хочет убрать, а я не даю, говорю: «Пусть сама делает». Но ведь это площадь общая…

Екатерина: Да, должно быть зонирование. Если у вас одна комната на всех, выделите свою зону, обозначьте место, где не должно быть ничьих вещей. И обозначьте общую зону, если она есть.

Собеседник: У меня есть своя спальня с кабинетиком. Есть общая зона, кухня, а детская и комната подростка находятся в довольно спорном виде.

Екатерина: Очень важный принцип, касающийся порядка, – это суверенитет. Пространство жизни, часть пространства – это суверенитет.

Когда мы наводим порядок вместе с ребенком (но не истерическим образом), мы пытаемся передать ему часть жизненного опыта. Возможно, сейчас это у ребенка не в фокусе и не то, что ему именно сейчас необходимо. Но это наш способ быть вместе, наш способ помочь отструктурировать пространство и, возможно, что-то еще другое. Например, после учебного года следует разобрать архив, отложить то, что нужно, освободить ящики для нового, – это ведь не только порядок, это своего рода биографическая работа, завершение этапа. Также можно изучить гардероб, обсудить, что не нравится, что можно уже отдать, что оставить, – это не только порядок, это подход к жизни, способ передать часть своего отношения к жизни (если вы это делаете мирно, если у вас есть время).

Это может быть и не усвоено ребенком, может прозвучать отказ, следует делать краткие заходы, использовать краткие промежутки с приятными перекусами. Предположим, у вас лежат замороженные блинчики, которые вы можете съесть, когда немножко поубираетесь. Ребенок запомнит, что вы ели блинчики и это было что-то, связанное с порядком, и у него не возникнет отвращения. Вы должны понимать, что формируете опыт структурирования жизни. Возможно, ребенок будет вообще другой, возможно, он будет гораздо более упорядоченный, чем вы. Но какие-то «дизайнерские» идеи, попытки структурирования могут исходить от взрослого при условии доброжелательности. Как только вы теряете доброжелательность, как только вы чувствуете, что вышли из нормального рабочего диапазона, нужно сразу прерывать контакт и заниматься чем-то другим.

И самое плохое, что можно придумать, – это наведение порядка с пеной у рта.

Собеседник: Если дело начато, его ведь надо довести до конца? Вот мы все разложили, разобрали…

Екатерина: Яркий пример перфекционизма! Принцип «Флай-леди» – не больше одного ящика за один раз. Вы не вываливаете все из шкафа, чтобы под этим погрязнуть. У вас всего 15 минут. Вы сделали что-то за это время – и занялись другим. Один ящик и одна полка за раз; «размусоривание» – это тяжелая работа. Дети не подходят к уборке, потому что мы их заваливаем сразу всем, считаем, что все начатое следует обязательно закончить. Нужно ставить маленькую цель: сегодня структурировать определенный фрагмент. И предварительно нужно подумать, как его структурировать. Можно накупить красивых коробочек; подумать, что выкинуть; если ребенок не склонен выкидывать, помочь ему систематизировать архив. У нас ведь часто шкафы и полки забиты «архивными» вещами, которые вполне можно выбросить. Определитесь, например, с тем, что рабочая зона не должна быть забита – если полки заняты больше, чем на две трети, ими нельзя пользоваться. Ребенок сам до этого не дойдет, а у нас же в опыте это есть.

Следует помнить про соблюдение определенного суверенитета. Нельзя допустить, чтобы какие-то попытки навести порядок – неграмотные, хаотичные, импульсивные – стали покушением на пространство жизни и на интимность (не в телесном смысле), на суверенную зону. Это невероятно портит отношения. Наверняка есть люди, у которых мама (папа, бабушка) что-то прочитала или что-то выкинула…

Собеседник: Прочитали мои письма к подружке. Мне было неприятно по факту, но надолго не запомнилось.

Собеседник: Есть мнение, что не нужно торопиться отделять своего ребенка от всех остальных, пусть он подольше побудет в общей ситуации, потому что непонятно, какие у него мысли могут появиться наедине с собой.

Екатерина: Но никто никого не отделяет. В какой-то момент у детей начинается самостоятельное отделение. Это не стимулируется.

Собеседник: Даже если я не тороплюсь, я уже боюсь отделять.

Екатерина: Мне кажется, ребенок как гусеница: сначала она закукливается, а потом из нее вылетает совершенно новое создание. То же самое и подростковый уход в себя. Возможен даже не перерыв общения, а общение более дистантное. Я знаю хорошую семью, где одна из девочек-подростков три года не общалась с родителями. Она приходила, уходила, кушала, жила своей жизнью, делала формальные вещи, – общения не было, хотя семья очень хорошая и отношения нормальные. А потом она эмоционально вернулась совершенно другим человеком.

Собеседник: Ее не дергали?

Екатерина: Они ее особо не дергали. Не все это могут, но в данном случае у родителей была такая физиологическая возможность – они неторопливые, спокойные люди. И она вернулась, повзрослела и была готова уже обсуждать свои некритичные опыты.

Момент уединения, уход в раковину, есть почти у всех (как мне кажется), кто потом станет интересным человеком. Гораздо больше пугают отсутствие подросткового возраста, полная лояльность к родителям и отсутствие стремления к чему-то своему.

Подростковый возраст у всех абсолютно разный. Первые признаки бывают в 9-10 лет, когда дети теряют лояльность к родительским требованиям. И в это время отпускать еще рано. Серьезные перестройки связаны с гормональными изменениями, когда человек внешне меняется: был ребенок, а уже через несколько лет будет взрослый.

У взрослеющих детей внутри происходят совершенно космические процессы. Им не до нашего порядка… Как кто-то заметил, хаос в комнате подростка– это большая степень неопределенности в его отношении к себе. Ведь у них у всех, даже у очень красивых людей обоих полов, есть огромные комплексы, связанные с внешностью, такие же, какие были и у нас когда-то. Это нормально, что, когда человек взрослеет и меняется, он, за редчайшим исключением, считает себя самым уродливым на свете. И поэтому может быть специфическое отношение к гигиене и к одежде. Не все, но очень многие люди, проходя через период острого созревания, перестают, например, мыться, либо, наоборот, моются навязчиво. Носят они что-то балахонистое либо с черепами или всяких экзотических расцветок – устраивают всякие эксперименты, желая спрятаться. И девочки, и мальчики также могут стесняться начала телесных признаков созревания, поэтому использованные прокладки или нижнее белье вы можете обнаружить где угодно, потому что человек стесняется это донести до мест общего пользования. Если придираться к этому, отношения можно испортить капитально.