Текст книги "Двойники ветра"

Глава 6. Под дождем по пересеченной местности в поисках истины

Утро выдалось дождливым. Мерная барабанная дробь капель по стеклу совсем не способствовала бодрому пробуждению. Хотелось только сильнее закопаться в недрах одеяла и лабиринтах сна и не вылезать в пасмурную реальность как минимум сутки. Ну а если и вылезти, то исключительно ради кофе, пирожных и какого-нибудь любимого фильма. Сонно жмурясь, я так и представила, что буду весь сегодняшний день наслаждаться ленью. И вообще, после нервотрепки последних суток было бы издевательством не устроить себе маленький выходной.

Радостно позевывая, я прошлепала босыми ногами на кухню, в восторге запищала при виде стопки еще теплых блинчиков и вместе с чашкой кофе утащила их к себе в комнату. Не успела я включить компьютер, как завопил лежащий на тумбочке мобильник.

– Ну вот… – мрачно протянула я. – Кто-то явно жаждет испортить мне день…

Жаждущим оказался тот, кого я хотела слышать меньше всего. Андрей. Ну точнее, не то чтобы не хотела, просто после всего произошедшего я еще толком в себе не разобралась. Да и вообще, сама ситуация меня малость напрягала, если честно.

Вчера по возвращении домой мы с Ритой как раз на эту тему говорили.

– Так чего у тебя с Андреем-то? – полюбопытствовала она.

– Да вроде бы ничего. – Я стушевалась.

– А он-то в курсе, что ничего? – засмеялась моя блондинистая подружка. – По-моему, он так не считает, – и уже серьезно спросила: – Он-то тебе нравится?

Сложнее вопроса на тот момент для меня было не придумать.

– В каком смысле нравится? – Я старательно увиливала от ответа.

– Блин, Ринка, ну чего тупишь! В прямом смысле! Как парень!

– Было бы странно, если бы он нравился мне как девушка, – не удержалась я, но Ритин убийственный взгляд мгновенно согнал всю веселость. – Да поняла я, о чем ты, Рит. Только сама ответа на этот вопрос не знаю.

– Как это не знаешь? Либо нравится, либо нет, – не унималась она. – Учитывая, что ты и раньше постоянно о нем трещала по поводу и без, я упорно склоняюсь к первому варианту. Ну вот тебе хорошо рядом с ним?

– Мне с Андреем очень спокойно. Это, наверное, ненормально, но в его присутствии появляется чувство абсолютной безопасности, – призналась я. – Но понимаешь, торопиться с выводами тоже как-то не хочется.

– Понимаю. – Рита кивнула. – Да только, по-моему, Деккер уже все за тебя решил. Быть может, это и хорошо. Я всегда считала, что тебе нужен именно такой парень, за которым, как за каменной стеной. Да и очень нравишься ты ему бесспорно. Я была бы стопроцентно за тебя рада, если бы не одно «но». У него ведь чуть ли не на лбу написано, что он – тиран. Обаятельный, заботливый, но тиран.

– Да ну, нет, – усомнилась я. – Нормальный он.

– Ню-ню, – хмыкнула Рита. – Ты уже его защищаешь, все с тобой понятно.

– Что понятно? – помрачнела я. – Еще скажи, что я в него влюбилась.

– А ты скажи, что нет. – Она засмеялась.

– А… эм-м-м… ну не знаю. – Я озадаченно почесала затылок. – Если честно, я сама еще не поняла.

В итоге я решила не заморачиваться, пусть все идет само собой. Слишком уж быстро развивались события, и это меня пугало. Но не объяснять же Андрею, что мне нужно время, чтобы в себе разобраться. Насколько я поняла, он считал, что и так все понятно и сомнению не подлежит.

Потому его звонок и не вызвал у меня буйной радости.

– Привет, малыш! Не разбудил? – судя по голосу, Андрей был в преотличнейшем настроении.

– Привет, – как можно спокойней ответила я, – я уже давно не сплю. Что-то случилось?

– Конечно! Я жутко по тебе соскучился и намерен срочно это исправлять! И кстати, – хитро добавил он, – у меня для тебя сюрприз.

– Сюрприз? А какой? – мгновенно оживилась я.

– Сама все увидишь, любопытная ты моя. – Андрей засмеялся. – Давай собирайся, я за тобой заеду.

– Погоди, – запоздало спохватилась я, вспомнив свое твердое намерение сначала в себе разобраться, – я сегодня… эм-м-м… очень занята. Дела там всякие неотложные… Ну ты ведь понимаешь, родители уже из деревни вернулись, домашние хлопоты и все такое…

Андрей несколько секунд молчал, а когда заговорил, я явственно уловила нотки тщательно скрываемого недовольства:

– Конечно, понимаю. Но если что, звони.

– Непременно! – с жаром заверила я, уже угрызаемая совестью.

На этом наш разговор закончился. То, что Андрей обиделся, не подлежало сомнению и теперь жутко меня угнетало. Надеясь на чудодейственную силу блинов, я потянулась к заветной стопочке, но мой мобильник зазвонил снова. На этот раз я понадобилась маме.

– Карин, отец на столе в зале забыл папку с документами, собирайся, ему на работу отвезешь, – обрадовала меня она.

– А не проще ли ему самому сесть в машину и приехать? – заныла я. – Мам, ты вообще видела, что на улице творится? В такую погоду даже собак не выгоняют, а ты меня заставляешь ехать чуть ли не на край географии!

– Ну не драматизируй. – Мама засмеялась. – И давай скорее, отцу эти документы срочно нужны, – она подло отключилась и не услышала, как я взвыла в полный голос.

Совесть не преминула ехидно заявить, что это расплата за вранье Андрею и что так мне и надо. А я настолько расстроилась, что даже про блины забыла. Мысленно причитая на тему бессердечных родителей, быстро переоделась из пижамы в шорты и футболку, накинула ветровку с капюшоном и отправилась выполнять свой дочерний долг.

Моросящий на улице дождь оказался из разряда холодных и противных. Буквально через минуту моего пути в сторону автобусной остановки пришлось признать, что не брать с собой зонт, понадеявшись на ветровку, было не самой лучшей идеей. Счастья прибавляла «папка с документами», на деле оказавшаяся толщиной с пару томов Большой советской энциклопедии. Ну и весила, соответственно, столько же. Так что в автобус я забралась насквозь промокшая, голодная и злая. Справедливости ради замечу, что нужный транспорт подъехал почти сразу же, как только я до остановки добралась. Видимо, Вселенная решила хоть в этом надо мной смилостивиться.

Кроме меня в салоне автобуса находилась лишь необъятных размеров кондукторша. Окинув недобрым взглядом мой промокший вид, угрюмую физиономию и стопку протянутой мелочи на ладони, вручила мне билет и отбыла на свое место. Единственное сухое место во всем автобусе. Я мрачно покосилась на открытый полуржавый люк в потолке и порадовалась, что сейчас не зима. Решив, что хуже все равно не будет, села на влажное от дождевых капель сиденье у окна и водрузила на колени тяжелый и до противного мокрый пакет. Дико захотелось что-нибудь сжечь. Как вариант – папину папку. Но вряд ли бы родитель оценил всю глубокомысленность моего вандализма, так что я лишь вздохнула и отвернулась к испещренному водяными струйками стеклу, мгновенно почувствовав себя рыбой в аквариуме. Или лягушкой. Не удержалась и квакнула. Обернувшаяся кондукторша наградила меня убийственным взглядом. Я сразу почувствовала себя чуточку счастливее. О, великая сила злорадства!

Учитывая, что папин НИИ, где он изучал всякие травки-муравки, находился чуть ли не на самой окраине города, ехать мне предстояло долго. Вот я и решила от нечего делать поразмыслить на тему Андрея. Но не успела пуститься в пространные философствования, как на следующей остановке в автобус впорхнула влюбленная парочка. На вид им было лет по пятнадцать, промокшие, но счастливые. Парень держал девушку за руки с героическим видом Великого Согревателя Ладоней, та, не переставая, довольно хихикала. Я сразу почувствовала себя в свои семнадцать старой и безгранично одинокой. Нерешительно потянулась к карману шорт за мобильником.

«Ага! – тут же изобличительно завопила моя совесть. – Значит, когда тебе хорошо, Андрей тебе не нужен! А когда плохо, вдруг понадобился?!»

Возразить было нечего. Пару раз хлюпнула носом от жалости к самой себе, но легче не стало. Катастрофический пробел в своей личной жизни я всегда объясняла себе тем, что, когда постоянно попадаешь во всякие злоключения типа «спасения мира во всем мире», не до романтических отношений. Но вот Рита, к примеру, как-то умудрялась еще и встречаться с парнями. Да и Света уже больше года с Ромкой дружила. Так что, наверное, дело было не в образе жизни, а во мне. И вот, наконец-то, нашелся индивид, которому я симпатична, а я сама от него бегу. Балда. А вдруг это настоящая любовь? Та самая, единственная и неповторимая? И я по собственной непроходимой глупости могу ее упустить?

Когда я добралась до злополучного НИИ, папа заседал на совещании, так что пакет с документами пришлось оставить вахтерше и отправиться восвояси, похоронив надежду, что добрый родитель на машине отвезет меня домой. Да и подлый автобус на этот раз не стал меня дожидаться, укатив, едва я к нему рванула.

Сразу вспомнилось Юркино традиционное высказывание в моменты тотального невезения. С философски-трагичным видом он изрекал: «Это был не день Бекхэма…» Вот и сейчас мне захотелось сказать то же самое. Точнее, взвыть.

Покосившаяся остановка от дождя не особо укрывала. Кроме меня «счастливчиков» не оказалось, так что я вкушала все прелести ожидания автобуса в гордом одиночестве. Пострадав на тему несправедливости жизни, мысли сами собой снова переползли к философствованиям об Андрее. И буквально тут же мой мобильник заверещал.

– Ты читаешь мои мысли, да? – Я невольно улыбнулась дисплею и приняла вызов.

– Карин, ты где? – Голос Андрея перекрывался дорожным шумом.

– Уже практически в луже. – Я подтянула ноги, спасаясь от пузырящейся на асфальте воды. Кособокая скамейка, на которой я устроилась, ворчливо скрипнула.

– А конкретней?

– Знаешь НИИ за тракторным заводом? Я вот примерно там.

– И что ты там делаешь? – удивился Андрей.

– Уже с полчаса мокну на остановке в ожидании автобуса, – честно призналась я.

– А мне ты позвонить не могла? – судя по его тону, он нахмурился.

– Ну а вдруг у тебя там какие-нибудь дела, – замялась я. Если честно, мне и в голову не пришло, что можно позвонить Андрею и попросить его за мной приехать. Он ведь не бесплатное такси, в конце концов.

– Ты важнее любых дел. Никуда оттуда не уходи, я скоро буду, – он отключился, так что мое растерянное «Не надо, я сама домой доберусь» прозвучало в пустоту.

Знакомый «Авенсис» тормознул напротив остановки минут через десять.

– Забирайся давай, – скомандовал вышедший Андрей.

– Я вообще-то вся мокрая, – вымученно улыбнулась я, заранее чувствуя себя перед ним виноватой. Правда, в чем именно, я пока не поняла.

– Я уже тоже, садись.

В салоне автомобиля оказалось тепло и сухо, так что внедрение моей вымокшей персоны лично мне казалось верхом вандализма. Андрей же, похоже, подобными пустяками не заморачивался.

– Тебя домой? – спросил он, снова заводя мотор.

– Ага, если можно, – кивнула я и тихо добавила: – Спасибо, что приехал.

Его пристальный взгляд чувствовала прекрасно, но упорно разглядывала бегущие по стеклу струйки воды.

– Малыш, запомни, пожалуйста, на будущее, – Андрей вздохнул, – чуть что, какая проблема, пусть даже пустяковая, говоришь мне. Хорошо?

– Ну а если я сама в состоянии справиться? – возразила я.

– В любом случае, – хмуро отрезал он.

Я ничего не ответила, хотя дурной характер так и рвался возмутиться в защиту моей самостоятельности. Да и командирский тон Андрея мне совсем не понравился.

Так что остаток пути прошел в тягостном молчании. Я пару раз украдкой кидала на него взгляд, он хмурился. Совесть занудливо верещала, что я – неблагодарная злыдня, и я даже пару раз вознамеривалась что-нибудь примирительное сказать, но так и не придумала что.

Возле моего подъезда мы довольно сухо попрощались, и задумчиво-хмурый Андрей уехал. Чувствуя себя распоследней гадиной, я уныло побрела домой.

Дома уже была мама. Причем, как выяснилось, в таком замечательном настроении, что я даже забыла о своем намерении возмущаться ее посылом на «край географии».

– Карин? Ты уже вернулась? – раздался ее радостный голос из кухни. – Пойдем чай пить!

Витающий по квартире восхитительный аромат свежеиспеченных пирожных ускорил мое переодевание в сухую одежду и даже поднял тухлое настроение до уровня «ладно, жить можно».

– У нас какой-то праздник? А то сначала блины, а тут еще и пирожные… – осторожно поинтересовалась я, остановившись в дверях кухни. Каюсь, у меня отвратительная память на даты. И мамин нарядный вид явно свидетельствовал, что я опять про что-то забыла. Понятно теперь, почему меня выдворяли под дождь. Мама, видимо, была в тот момент в парикмахерской и сама съездить не могла.

– Сегодня у нас с папой годовщина знакомства, – просветила меня она. – Уже двадцать семь лет, представляешь? Самой не верится!

– Одуреть. – Я опустилась на табуретку. – Это же ужас сколько…

– Почему ужас-то? – засмеялась мама, разливая по чашкам горячий чай.

– Ну мне сложновато представить такой гигантский срок. – Я стянула с тарелки кусочек бисквита украшенного кремом и задумчиво добавила: – Я вот не понимаю, как можно столько лет находиться рядом с папой и не рехнуться. Он же выносит мозг из-за любой мелочи! За что ты вообще его любишь?

– Наверное, вопреки всему. – Она улыбнулась и села напротив меня. – Сначала папин взрывной характер мне даже нравился, ну а потом просто привыкла к его чрезмерной эмоциональности. Тем более Саша со временем остепенился.

Если это сейчас папа степенный, то мне страшно представить, каким же он был в молодости. Впрочем, за примером далеко ходить не надо. Взять хотя бы историю их с мамой знакомства. Если родители ничего не приукрасили, произошло это так. Жили они в соседних деревнях. Как-то под Новый год папу занесло в смежное поселение, он случайно увидел на улице маму и… пропал. Причем мама тогда на него никакого внимания не обратила. Страдал папа полгода, страдал, пока лето не наступило. И тогда, видимо, ему надоело страдать, и он решился на подвиг. Явно пропустив стадию «подумать», он угнал у участкового мотоцикл и на нем заявился в соседнюю деревню в образе крутого парня. Произведенное на маму впечатление превзошло все его ожидания. Особенно учитывая, что угнанный мотоцикл принадлежал ее отцу. Будущий тесть папин подвиг не оценил, и не обошлось бы без последствий, если бы мама не вмешалась. Вроде как с того момента у них любовь и началась.

– Мам, а вот как ты поняла, что папу любишь? – вспомнив свои философствования, пытливо поинтересовалась я. Даже пирожное обратно к его собратьям на тарелку положила, так и не откусив.

Мама от моего вопроса растерялась, и я поспешила пояснить:

– Ну вот как ты поняла, что это именно любовь? На чувстве же не написано, как именно оно называется.

– Мне с твоим папой очень уютно, – задумчиво ответила она. – Спокойно так и просто. Он ведь уже тогда увлекался ботаникой и мог часами напролет мне рассказывать про какую-нибудь травинку. И мне было интересно, представляешь? Кажется, пересказывай он мне в тот момент телефонный справочник, я бы и то слушала взахлеб, – она засмеялась и уже серьезно добавила: – Просто потому, что это говорил он. Кстати, забавный момент вспомнился. Папа был такой романтичный в молодости, и когда мы гуляли звездными ночами, он мне непременно про созвездия рассказывал. Где какое, почему так называется, какая с ним легенда связана. Потом, через несколько лет, когда у нас уже Саша была, я спросила у твоего папы, где он астрономию изучал. Он так изумился искренне и сказал, что вообще в этом вопросе полный профан, Большую Медведицу от Малой с трудом отличает. Так что, Карин, – она со смехом мне подмигнула, – запомни на будущее, влюбленные парни очень много врут.

– И не влюбленные тоже. – Я вяло улыбнулась, вспомнив злополучного Вадима.

Вот хорошо маме. У нее была нормальная юность, без всяких монстров, иномирцев и прочей нечисти. Правда, вместо этого у мамы имелся комсомол и еще какие-то таинственные для меня явления из той же области. Но в любом случае, это несравнимо. Я как-то пыталась подсчитать, сколько раз я была на волосок от смерти, но сбилась со счета. Папа тут не так давно выдал гениальное умозаключение, что я размышляю и веду себя порой явно старше своих семнадцати лет. Ну а как иначе? Волей-неволей пришлось повзрослеть раньше времени.

– Но главное, Карин, – очень серьезно произнесла мама, – мне с твоим отцом хотелось создать семью. Я представляла, какие у нас будут замечательные дети и внуки. Еще тогда, в шестнадцать лет, я думала о том, что рядом с твоим папой не страшно будет состариться. Ты поймешь, о чем я, когда встретишь такого человека.

– Надеюсь. – Я задумчиво поводила пальцем по ободку кружки, вздохнула. – Надеюсь, что встречу и пойму… Ладно, мам, если что, я в комнате.

И я побрела к себе. Предаваться философским размышлениям. Но одиночество мое продлилось не больше пяти минут.

– Карин, к тебе Юра! – послышался мамин голос, и буквально через несколько секунд дверь распахнулась, открывая взору взлохмаченного и взбудораженного Савина.

– Каринка, привет, – он беглым взглядом окинул мою комнату и ринулся к шифоньеру.

– Привет, Юр, – уныло отозвалась я, наблюдая, как лучший друг спешно вытаскивает вешалки с одеждой и складывает на кровать. – Есть смысл спрашивать, зачем ты это делаешь?

– Понимаешь, у некоторых совсем нет чувства юмора. Ну совсем! А ведь так жить нельзя! Надо что-то делать! Менять в себе, задуматься, в конце концов! А то ведь окружающие страдают!.. Кстати, симпатичное платье, зря не носишь… – Юрец окинул придирчивым взглядом содержимое очередной вешалки и отправил в общую свалку вещей. – Эх, знала бы ты, как я тебе завидую!

– Тому, что у меня есть такое платье? – Я с сомнением покосилась на друга.

– Тому, что у тебя нет старшего брата!

– Да что случилось-то?

– Да Олега, блин, опять явно какой-то дятел ответственности по башке долбанул, и брат вздумал мне нотации читать, – сопящий от праведного негодования Юрец уселся прямо на ворох одежды. – Выносил мозг, что я, мол, много за компом сижу. Типа надо почаще на улицу выходить, спортом заниматься и прочая традиционная занудень. Не, я, конечно, согласен, но мне сейчас реально некогда! Я ж перса еще до восемнадцатого уровня не прокачал!

– Серьезный аргумент, – не удержалась я от улыбки.

Юрка сарказма в моем голосе, похоже, не расслышал.

– Вот! Ты меня понимаешь! А Олег нет! Этот гад, пока я утром дрых, мышку к столу приклеил! Прикинь! Суперклеем! Вообще намертво! А родители мне на этот месяц финансы же перекрыли, и фига с два я в ближайшее время смогу новую купить! И Олег прекрасно об этом знал!

– Это все понятно, но при чем тут мой шкаф? – Я по-прежнему не улавливала связи.

– Но ведь не мог же я оставить такое Олеговое кощунство неотомщенным. – Юрка развел руками. – Моя душа жаждала справедливости! В общем, брат же тут на днях себе такие офигенные фирменные кроссовки купил за дохрена денег. Ну я, короче, их остатками суперклея к линолеуму в прихожей приклеил. И крепко так прилипли заразы, фиг отдерешь. Но, как говорится, сила есть – ума не надо: Олег все же отодрал. Вот только, увы, не полностью. Подошва так и осталась на линолеуме… – он встал и, скрючившись, залез в освободившийся отсек шифоньера. – В общем, Каринка, я пока тут у тебя поживу, – последняя фраза донеслась уже из-за закрытых створок.

Не успела я ничего ответить, как вновь раздался мамин голос:

– Карин, Олег пришел!

И на пороге моей комнаты возник улыбающийся Юркин брат.

Если бы у меня когда-нибудь спросили, с кем бы я пошла в разведку, то я бы, не раздумывая, назвала именно Олега. Он относился к категории тех людей, с которыми хорошо и в пир, и в мир, да хоть в метеоритный дождь. Правда, больше я таких людей и не знала. Юркина симпатичность в масштабах Олега достигала уже уровня красоты, и при внешнем сходстве братья все же очень этим разнились. Быть может, тут играл роль возраст, ведь Олег был старше почти на пять лет. Вот взять хотя бы общесавинскую курчавость: у младшего русые кучеряшки делали его похожим на буйный одуванчик, а у старшего наблюдался лишь легкий намек на волнистость. Но самым примечательным в Олеге была не внешность. Хотя, конечно, высокий рост, атлетическое телосложение, правильные черты лица и обаятельнейшая улыбка явно не одну девицу лишили душевного покоя. Но для меня Олег стал самым настоящим старшим братом, пусть и не родным. В трудную минуту он всегда мог утешить, поддержать, найти удивительно правильные и нужные именно в этот момент слова. А главное, он всегда был искренен и не навязывал своего мнения, помогая самой сделать верный выбор.

– Карин, привет, ты случайно не видела это кудрявое недоразумение, именуемое моим братом? – Он окинул меня внимательным взглядом. – Та-ак, что случилось?

Я вымученно улыбнулась.

– Привет. Не хочу жаловаться.

– А ты и не жалуйся, а просто расскажи. – Олег взял второй стул, поставил его спинкой как раз плотно к дверкам шифоньера и сел. – Смотри, конечно, сама, но вдруг я помочь смогу.

– Ой, Олег, тут никто не поможет. – Я подперла голову руками. – Сложно все очень.

– Может, тебе так просто кажется, – улыбнулся он ободряюще.

Жуть как хотелось высказаться. Но, с другой стороны, нагружать Олега своими глупыми проблемами казалось мне не самой лучшей идеей.

– Просто я… – слова упорно не подбирались, – запуталась, что ли… И немножко схожу с ума. А, может, и не немножко… Рита вообще сказала, что я ненормальная.

– Давай по порядку. Хотя заранее предполагаю, что речь пойдет о молодом человеке.

– Все так предсказуемо? – Я помрачнела еще больше.

Олег засмеялся.

– Просто я очень неплохо разбираюсь в девушках. Карин, неужели ты, наконец, влюбилась?

– В том-то и дело, что, наверное, не совсем.

– Хм… Вот теперь я немного не понимаю.

– Как бы объяснить… Есть один парень… Андрей. Он как бы… это… в общем, Ритка говорит, что я ему нравлюсь сильно…

– А сама-то ты как считаешь?

– Ну наверное, нравлюсь, – пожала я плечами. – Он, правда, ничего такого не озвучивал…

– Дело же не в словах. – Олег покачал головой.

– А в поступках, – поддакнул из шкафа Юрец.

– Например, каких?

– Ну, допустим, он заботится о тебе? – терпеливо подсказал Савин-старший.

Я на мгновение задумалась.

– Вроде бы да. Вот только малость в приказном порядке. Туда не ходи, обо всем докладывай… – Я вздохнула. – Да дело ведь даже не в нем. Андрей хороший. Другая на моем месте, наверное, от радости бы пищала, а я вот не чувствую ничего такого. Ну как… он мне нравится, но…

– Недостаточно?

– Типа того. – Я судорожно вздохнула. – Андрей, конечно, замечательный, но все же он – не тот, кого я жду… Просто понимаешь, я всегда считала, что влюбиться можно только один раз. Если по-настоящему. А не по-настоящему не хочется. И…

– Погоди, – перебил резко нахмурившийся Олег, – ты сказала «тот, кого жду». Это о ком?

Об этом я не рассказывала вообще никому. И потому, что считала слишком сокровенным. И потому, что не была уверена в собственных воспоминаниях…

Я не знаю, бывает ли так у нормальных людей, но иногда я путала сны с явью. Точнее, такое случилось лишь однажды. И я до сих пор не могла понять, произошло ли это в реальности или лишь мне приснилось, а может, и привиделось, мало ли.

Дело было в конце позапрошлого декабря. У нас в городе открылся новый торговый центр. Причем, по сравнению с остальными, он казался не центром, а центрищем, если можно так выразиться. Взгромоздившись среди небольших магазинчиков, он производил впечатление мамонта в окружении хорьков. Рекламировать его открытие начали чуть ли не за полгода до оного. И главный упор делался на уникальные предпраздничные распродажи, причем в первый же день работы. Рита, конечно же, пропустить такое событие не могла. Как и не могла допустить, чтобы его пропустили мы со Светой.

И в день открытия наша дружная троица двинула туда за новогодними подарками. Народу в торговый центр набилось столько, будто там не распродажа была, а бесплатная раздача золотовалютного резерва Родины. Рита, несмотря на свою миниатюрность, пробивалась в толпе настырным ледоколом, мы едва за ней поспевали.

На первом этаже посреди холла высилась огромная елка. Украшением ее, видимо, занимался дизайнер с очень оригинальным воображением. Развешенные на ветвях цветные проволочные загогулины в виде геометрических фигур вызвали у меня непочтительное хихиканье вперемешку с искренним любопытством. Ну мало ли, вдруг по какому-нибудь новомодному календарю грядет год Треугольника. От подруг я, естественно, отстала. А учитывая, что с ориентированием на местности у меня было не ахти, где их искать, не имела ни малейшего представления. Решив, что рыскать в толпе все равно бессмысленно, я направилась к елке, уже всерьез раздумывая, что надо будет и на домашнюю хотя бы парочку транспортиров повесить.

На этом реальная часть событий заканчивается и начинается странная. Просто наяву этого, по идее, происходить ну никак не могло.

Мы столкнулись посреди мельтешащей толпы. Точнее, промчавшаяся мимо деловитая дамочка с охапкой пакетов зацепила меня своей ношей, и зазевавшаяся я, потеряв равновесие, едва не загремела на пол. Ну а учитывая мою хроническую неуклюжесть, по траектории я задела незнакомца, к своему несчастью оказавшегося в радиусе поражения. Правда, он не растерялся, придержал меня за плечи, спасая от неминуемого столкновения с мраморной плиткой пола. Намереваясь выпалить чистосердечное «спасибо», я встретилась с ним взглядом.

А потом… Потом окружающий мир как-то смазался…

Люди вокруг мелькали безликими черно-белыми пятнами. Словно в замедленной съемке. Воспринимались лишь как не имеющий смысла фон.

Даже все звуки исчезли. Мгновенно наступила тишина. Но не мертвая, а какая-то умиротворенная. Словно само сердце мира устало биться и замерло на краткий отдых. Я бы, возможно, даже решила, что это просто я вдруг оглохла, но мне было совсем не до размышлений.

Я не запомнила его. Детали внешности выветрились из моей головы еще в тот же день. Словно просто стерлись, оставив лишь смутное ощущение его образа. Единственное, что я могла сказать наверняка, он был, если и старше меня, то буквально на пару лет. Но все ощущения, даже малейшие оттенки эмоций, отложились в памяти настолько ярко, будто это произошло не полтора года назад, а буквально только что.

На фоне остального замолчавшего и остановившегося мира он казался чуть ли не центром Вселенной. Весь смысл мироздания резко сузился до границ одного человека, я даже саму себя осознавала с трудом. Изумление в его глазах сменилось целой гаммой чувств, которым я никак не могла подобрать названия. Как и тому, что сама в тот момент испытывала.

Повинуясь внезапному побуждению, я подалась вперед, он наклонился к моему лицу и… все. Первый поцелуй был нещадно стерт моей избирательной памятью, оставив после себя лишь ощущение некоего волшебства. И ничего конкретного.

Казалось бы, я закрывала глаза всего на мгновение, но незнакомец исчез. Словно его вообще не было. В мельтешащей вокруг толпе меня снова толкнули, окончательно возвращая в реальность. Я лихорадочно огляделась, все еще отказываясь верить, что он мне привиделся. Хотя, с другой стороны, на самом же деле такого происходить не могло. Я по инерции коснулась талисмана на левой сережке, он медленно остывал, словно я только что спалила пару гектар леса. Даже не успела удивиться этому, из толпы вырулили мои подруги.

– Ринка, ты чего зависла? – затрясла меня за плечо Рита. – Все нормально?

– А… э-э-э… да, – пробормотала я внезапно осипшим голосом. – Просто… задумалась…

– Пока ты тут задумываешься, все раскупят! – миниатюрная блондинка схватила меня за руку и потянула за собой.

О том, что мне привиделось, я так никому не рассказала. Просто сама не знала, что и думать. Причем странно, но каждый раз, когда я мучительно пыталась вспомнить, как выглядел тот незнакомец, у меня начинала дико болеть голова. В итоге я старательно пыталась о том случае забыть, но не получалось. И я ждала. Ждала, что произойдет чудо, и он снова появится в моей жизни. Потому и казался мне таким кощунством поцелуй Андрея. Словно я предала то волшебство. Вот только то волшебство, быть может, вообще мне просто привиделось.

– Карин, – голос Олега вытряхнул меня из воспоминаний, – ты не ответила.

– Сначала пообещай, что не сочтешь меня сумасшедшей, – неуверенно улыбнулась я.

– Поверь человеку, которому крайне не повезло с младшим братом, у меня свои взгляды на сумасшествие. Но на всякий случай, обещаю, – заверил Олег, с деланой серьезностью приложив левую руку к груди.

– Я ведь ни разу не влюблялась раньше, ну ты знаешь. Мне казалось, что в моей жизни непременно появится кто-то особенный, надо просто подождать, а на остальных, само собой, чувства не растрачивать.

– А упомянутый тобою Андрей, значит, не особенный?

– Ай, да откуда ж я знаю. – Я уткнулась лбом в колени. Не говорить же, что все мои ожидания основаны на игре собственной фантазии.

Олег задумчиво молчал не меньше минуты. Наконец с улыбкой произнес:

– Карин, я, кажется, понял, в чем дело. Боюсь, ты и вправду влюбилась.

– Да? – Мне почему-то сразу стало себя так жалко, словно бы Олег озвучил чуть ли не смертный приговор.

– Поверь тому, кто чуть старше и разбирается в чувствах чуть лучше. Ты ведь уже сомневаешься. А не было бы чувств, не было бы и сомнений. Считай, это последняя стадия перед осознанием. И я готов поспорить на что угодно, что вот, буквально завтра утром, проснувшись, ты уже не будешь ни в чем сомневаться.

– Ребята, пойдемте чай пить с пирожными и блинами, – в мою комнату заглянула улыбающаяся мама.

Мы с Олегом поспешили вслед за ней. Уже вышли в коридор, когда из моей комнаты раздался возмущенный Юркин вопль:

– Эй! Вы меня забыли! Я тоже блинов хочу! Кто-нибудь, уберите стул, он мне дверцы открыть не дает!

– Ничего, ничего, – хмыкнул Олег. – Пусть посидит немного, о своем поведении подумает. Да, и еще, Карин, – он понизил голос до шепота, – знаешь, какой еще верный признак настоящих чувств? Рядом с любимым ты всегда будешь чувствовать себя в безопасности. В полной, буквально абсолютной безопасности.

Появившийся вечером папа побил все рекорды романтичности и абсурда. Оставив где-то нашу старушку «Волгу», после работы он притарахтел к подъезду на вообще чуть ли не ископаемом мотоцикле с коляской. Я так подозреваю, раритет был из времен его молодости. Мама, правда, пришла в восторг и чуть ли не прослезилась. Прежде, чем счастливо выпорхнуть из квартиры, она меня предупредила, чтобы их не ждала. И мои родители укатили в неизвестном направлении. Скорее всего, по памятным местам. Как вариант, поехали в деревню, где они познакомились. Я весь вечер убивала время за не особо интересной компьютерной игрой и уже часов в десять завалилась спать.