Текст книги "Плывущие облака. Тени старого леса"

Глава 7. Землетрясение

Сиявшее в зените солнце прогревало песок настолько сильно, что по нему было больно ходить босиком. Лесные звери попрятались в свои норы, которые были для них единственным спасением от жары. Однако Кагеро летний зной не беспокоил вовсе – ее стихия позволяла легко создать прохладу в любом помещении, где бы она ни находилась. Она воспользовалась своими способностями и после обеда ушла с головой в работу. Остальные обитатели острова отказались от возможности спрятаться от жары в доме и расположились на берегу небольшого залива, в меру наслаждаясь палящими лучами солнца.

Татегами и Ооками разложили доску для игры в го и склонились над черными и белыми камнями. Кицуне, скрестив ноги, сидела на земле и читала книгу о магии Земли. Время от времени она принималась сделать пассы руками, но ни одна попытка что-либо сотворить сегодня не увенчалась успехом. Еще несколько пассов – и она раздраженно захлопнула книгу, скрестила руки на груди и сердито засопела.

– Что у тебя не получается? – спросил Ооками, не отрывая взгляда от доски.

– Я не могу вызвать землетрясение. Ни малейшего толчка! – воскликнула девушка, обижаясь еще сильнее.

– Можно полюбопытствовать, зачем тебе это надо? – Ооками уже было положил на доску выбранный камень, но внезапно передумал.

Кицуне всплеснула руками, не понимая, почему ее учитель не видит таких простых вещей:

– Ну как?! Это же так здорово! Когда мама гневается, вокруг нее бушует ураган. А представьте себе, как будет эффектно выглядеть, если меня кто-то обидит, а я сделаю так, что под его ногами земля будет трескаться!

– Неужели нет другого способа устрашить обидчика? – спросил Татегами, ожидая пока противник примет решение.

– Может, и есть, но я хочу научиться делать землетрясение! – упрямо проговорила Кицуне.

Ооками наконец решился сделать ход, и камень занял свое место на сетке доски.

– Ты уверена, что соединяешь пальцы для пассов в правильном порядке? – чуть рассеянно спросил он.

Он знал за своей ученицей такую ошибку – стараясь побыстрее достичь результатов, она невнимательно исполняла инструкции.

– Ой! Нет… не знаю… сейчас проверю, – Кицуне раскрыла книгу и стала соединять пальцы.

Когда вокруг ладоней появилось зеленое свечение, она радостно закричала: «Получилось!» и бросила разряд в землю, прежде чем кто-либо смог ее остановить. В тот же самый миг камни, один за другим, начали падать с игральной доски. Легкое дрожание перешло в мощный гул и так тряхнуло остров, что вскочившие было на ноги Ооками и Татегами упали на землю. Еще один толчок – и на склоне показалась трещина. В воздухе запахло серой, а из земли стали вырываться струи газа, выбрасывая горящие куски породы. Огонь быстро перекинулся на высушенную жарким солнцем траву и побежал по склону вверх.

– Вы что, с ума посходили?! – ошеломленная Кагеро материализовалась рядом с трескающей землей и пыталась перекричать гул, исходящий из недр.

Оценив ситуацию, она вызвала ветер, который отнес шокированную Кицуне и мужчин подальше от намечающегося кратера вулкана. Следующий порыв перенес ее по воздуху над трещиной, и Кагеро попыталась загнать огонь обратно в землю, используя все ей известные способы. Ооками бросился ей на помощь, а Татегами и прижавшаяся к нему со всхлипами Кицуне остались наблюдать за пытающимися совладать со стихиями магами.

В то время как песок, поднятый порывами ветра, успокаивал огонь, Ооками методично залечивал трещину за трещиной, пытаясь добраться до самого кратера, но подступиться к нему никак не мог: из-под ног постоянно вырывались куски породы, и ему приходилось успокаивать камни и возвращать их на место. Кагеро, увидев, что Ооками тоже включился в работу, смогла сосредоточиться только на усмирении Огня, что было нелегко: разбушевавшаяся стихия требовала себе жертву, и Кагеро ничего не оставалось, как отдать всю свою магию для ее успокоения.

Получив свое, Огонь отступил, а у Кагеро не оставалось ни одного шанса, чтобы безопасно опуститься вниз. Полностью обессилевшая, она даже не смогла превратиться в стрекозу – ее тело закружило в неконтролируемом более порыве ветра и ударило о землю. Падение было недолгим, она не успела взлететь слишком высоко, но все же когда Ооками подбежал к жене, силы покинули ее, только слабо бьющаяся на шее жилка говорила о том, что она еще жива.

***

Вместе с сумерками дом окутал тяжелый аромат лечебных благовоний: сандал, кедр и полынь вытеснили легкий запах эвкалипта, который приносил утренний ветер. Кицуне, прижав к груди колени, забилась в угол террасы и изредка всхлипывала: с момента происшествия с ней еще никто из взрослых не заговорил. Ооками неподвижно сидел на циновке у стола, на котором стоял уже давно остывший чай. Только появление Татегами вывело его из подобия транса. Пожилой лекарь устало опустился рядом и прикрыл глаза. Ооками с помощью заклинания нагрел воду в чайнике, молча наполнил пиалу теплым чаем и протянул лекарю.

– Ожоги и порезы я залечил, переломов, что странно, нет. Ушибов много, но они не смертельны. Магической энергии тоже нет. У нее несколько дней уйдет на восстановление сил, а то и больше, – Татегами поставил пустую пиалу на стол и с усилием поднялся. – Мне надо хоть немного передохнуть. Если она придет в себя раньше, чем я проснусь, будите меня.

После того как лекарь скрылся за дверью своей комнаты, Ооками кинул взгляд на Кицуне, а затем встал и направился к комнате Кагеро.

Спальня была почти так же аскетична, как и его собственная: кровать, низкий стол и книги. Отличие было только в большом количестве ярких цветов, оплетающих натянутые вдоль стен нити. Ооками подошел к кровати и опустился на циновку около изголовья. Бледная Кагеро лежала неподвижно и, казалось, не дышала. Маг протянул руку и осторожно дотронулся до шеи жены. Когда его пальцы уловили легкие, как крылья стрекозы, удары сердца, он успокоился и удобнее устроился рядом с кроватью. Прикрыв глаза, Ооками погрузился в медитацию, позволяющую ему не заснуть, но в то же время снимающую дневную усталость и напряжение. Из транса его вывела Кицуне, пришедшая на рассвете его сменить.

***

Ооками стоял, прислонившись к столбу на террасе, и наблюдал за веселым порханием пестрых птичек в кронах деревьев. Услышав за спиной движение, он обернулся. На террасу вышел Татегами и опустился рядом со столом. Пожилой лекарь сам выглядел не очень здоровым, но был бодрее, чем накануне вечером. Они обменялись приветствиями, и Татегами приступил к завтраку.

– Я думаю, что тебе следует знать, – проговорил он после того, как отставил пиалу и потянулся к чашке с жасминовым чаем. – Помнишь, мы с тобой как-то говорили о ее кошмарах? – Ооками кивнул. – Когда она находится в таком состоянии, как сейчас, то они у нее проявляются и наяву. У нее нет сил, чтобы сдерживать их, и та Кагеро, которая предстанет перед тобой сегодня, будет сильно отличаться от той, к которой ты привык за это время. Слабая, беззащитная… Впрочем, увидишь сам. И не удивляйся – ее поступки и слова тоже могут быть странными. Она сама знает, что в такие моменты с ней тяжело общаться. Одна фраза или жест способны довести ее до слез. Поэтому она обычно куда-нибудь уходит, чтобы просто пережить этот день.

Ооками не мог себе представить такую женщину, как Кагеро, плачущей и беззащитной. Но он также понимал: если ей приходилось все время существовать на грани физического и морального истощения, то срывы были неизбежны.

– Неужели нельзя никак это изменить?

– У меня не получалось, – пожал плечами лекарь. – От меня Кагеро сбегала в слезах практически после первых слов. Про Кицуне я даже не говорю, она тоже старается не попадаться матери на глаза. Дочь мне никогда не говорила, но я подозреваю, что в такие дни она видит всех умерших из-за нее. И закрывать глаза для этого нет необходимости. Глядя на Кицуне, она видит и Саме, и…

Татегами оборвал фразу на полуслове, но Ооками продолжил за него:

– И Кайри?..

– Не советую тебе задавать этот вопрос ей сегодня, – Татегами снова замолчал, и казалось, что разговор окончен, но затем он добавил: – И я тебе на него тоже не отвечу.

В этот момент на террасу выбежала Кицуне.

– Она пришла в себя?

Девушка кивнула.

Татегами быстро поднялся и скрылся за дверью спальни Кагеро, а Кицуне опустилась на его место и тихо прошептала:

– Она мне ничего не сказала… Просто улыбнулась и попросила позвать дедушку… Как будто это не я все устроила…

– Тебе было бы легче, если бы она тебя отругала? – спросил Ооками.

Девушка притянула к себе колени и обняла руками.

– Да… было бы… Ни вы, ни дедушка, ни мама… как будто ничего не случилось.

– Я думаю, что, во-первых, ругать тебя бесполезно, так как ты сама, похоже, осознала, что сначала следует думать о последствиях. А во-вторых, в происшедшем я виноват не менее твоего. Я должен был предугадать, что ты попробуешь заклинание, и остановить тебя.

– Мама учила меня саму отвечать за свои поступки, – Кицуне нахмурилась. – Вы тут ни при чем. Это…

Услышав шаги за спиной, она быстро обернулась и увидела бледную мать, выходящую на террасу, опираясь на трость при каждом шаге. Было видно, что движения давались ей с трудом, но она, прикусив губу, упрямо продолжала идти. В дверном проеме показался Татегами, наблюдающий за дочерью и недовольно качающий головой. Кицуне подбежала к матери и виновато опустила голову:

– Мам… я…

Кагеро положила свободную руку ей на плечо и тихо произнесла:

– Давай поговорим обо всем завтра, хорошо?

Девочка кивнула.

Затем Кагеро перевела взгляд на Ооками, и тот отвел глаза: столько усталости и отчаяния в этих обычно спокойных глазах он никогда не видел.

– Спасибо, – проговорила она и, тяжело опираясь на трость, вышла из дома.

Мужчины обменялись взглядами, подтверждавшими недавний разговор. Ооками немного помедлил, но потом вышел из дома вслед за Кагеро.

– Зря он это делает, – прокомментировала его уход Кицуне.

Татегами же, напротив, так не считал, недовольное выражение лице сменилось усталым, и он опустился на циновки.

– Все равно мы с тобой сделать ничего уже не можем. Кто знает, вдруг у него и получится вывести ее из этого состояния.

Кицуне, забывшая уже о своем проступке и переживаниях, живо села напротив и, склонив голову на плечо, воскликнула:

– Спорим, что нет? Она убежит от него так же, как и от тебя или меня.

Видя, как быстро сменилось настроение у внучки, Татегами недовольно покачал головой, но все же вскользь заметил:

– Это если у нее будут силы убежать или он ее пустит…

– Ты что-то недоговариваешь, дедушка… О чем вы с Ооками говорили сегодня утром?

Своей живостью Кицуне вывела Татегами из состояния заторможенной усталости: спокойно смотреть на то, как рядом почти подскакивает от нетерпения готовая к новым шалостям лисичка в человеческом обличии, он не мог.

– О том, что кое-кто получит хорошую взбучку за неразумное использование магии! – воскликнул он, не в силах больше сдерживать свое негодование.

– Вот и неправда! – Кицуне на мгновение замерла. – Вы говорили о маме!

– Что же тогда ты спрашиваешь, если знаешь лучше меня? – усмехнулся Татегами и вернулся к столу, чтобы допить уже успевший остыть чай.

Глава 8. Без сил

Как и накануне, солнце палило нещадно, но Кагеро этого не замечала. Она неподвижно сидела почти на краю скалы, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. Ветер легко гладил ее волосы, свободно лежащие на плечах. С каждым вдохом силы по капле возвращались к ней, но все равно Кагеро была еще слишком слаба. Энергии, накопленной за ночь, хватило только на то, чтобы дойти до скалы и упасть почти у самого обрыва.

Открыв глаза, она поняла, что уже не одна: над водой реяли призраки из ее прошлого. Они, казалось, хотели ей что-то сказать, протягивали к ней руки, но ни одного звука не срывалось с прозрачных губ, и Кагеро оставалось только с замиранием сердца наблюдать за теми, кто был так дорог.

– Уже скоро, совсем скоро вы станете свободными, – прошептала она, пряча лицо в ладонях не в силах больше смотреть на них. – И я тоже…

Вдруг она почувствовала, что за ней наблюдают не только призраки. Медленно и осторожно Кагеро опустила правую руку вниз, пытаясь нащупать свою трость. Но почти негнущиеся пальцы неуклюже столкнули ее, и палка покатилась к ногам стоящего у нее за спиной Ооками.

– Если бы мои враги нашли меня сейчас, они бы расправились со мной за несколько ударов, – горько усмехнулась она. – Мои руки настолько слабы, что я не могу удержать и трости, не говоря уже о мече.

Ооками ничего не ответил, опустился рядом с Кагеро и с удивлением заметил, что ее бьет мелкий озноб – солнце так жарило, и было странно, оно не могло согреть ее.

– Твои пальцы холодны, как лед, – он осторожно сжал левой рукой ее ладонь, а пальцами другой руки коснулся щеки, заставляя поднять голову и посмотреть на него.

В ее глазах стояли слезы, но Кагеро нашла в себе силы собраться и не расплакаться в ответ на такое проявление нежности. Она инстинктивно потянулась к теплой ладони Ооками, чуть прикрыла веки и прошептала:

– Ты никогда не отдавал всю силу до последней капли?

Ооками покачал головой.

– Каждый раз со мной это происходит по-разному… – постепенно ее голос становился более уверенным, но все равно был еще слабым. – Вчера я все отдала Огню, и мне кажется, что вместо магии в моих венах течет ледяная вода.

Больше Ооками не мешкал: несмотря на ту дистанцию, которая была между ними все эти дни, он решительно сел рядом, притянул ее к себе и обнял. В другом состоянии Кагеро бы не позволила ему так сделать, но она жизненно нуждалась в тепле и заботе, поэтому прислонилась спиной к его груди и положила голову на плечо. Они оба знали, что существует единственный верный способ быстрого возвращения сил – Магия любви, – но из-за неуверенности в чувствах другого, да и не до конца разобравшись каждый в своих, воспользоваться им не решались. К тому же даже простой заботы и нежности было достаточно, чтобы сила к Кагеро возвращалась быстрее. Ооками в своем желании помочь служил проводником силы стихии, и чем сильнее были его эмоции, тем быстрее восстанавливалась Кагеро. Он никогда раньше не чувствовал себя подобным образом: магия Воздуха проходила через него и, как ветер раздувает огонь, распаляла его чувства к жене.

Через какое-то время Ооками осознал, что Кагеро больше не дрожит, а расслабилась в его объятиях. Слыша тихое и размеренное дыхание, он подумал, что Кагеро задремала, в приступе нежности коснулся губами ее виска и почти сразу услышал тихий вопрос:

– Почему это случилось?

Ооками выпрямился, но все же не смог до конца совладать со своими эмоциями и мягко провел рукой по ее волосам.

– Боюсь, что из меня вышел учитель не лучший, чем из Итачи… – невесело констатировал он. – Я недосмотрел за твоей дочерью, так что теперь ты вправе задать мне такую же трепку, как и ему.

Кагеро выдавила из себя легкий смешок, перехватила рукой его ладонь и сжала настолько, насколько ей позволяли ослабевшие пальцы. Ооками с облегчением заметил, что благодаря его действиям отступил не только озноб, но и ледяной холод, сковывавший до этого ее пальцы.

– На острове есть какие-то разрушения? – спросила она вместо упрека.

– Больше нет. После того как отнес тебя в дом, я немного поработал.

Какое-то время они сидели молча, и Ооками раздумывал, следует ли ему задать еще один вопрос… Затем он решился:

– С кем ты разговаривала, когда я подошел к тебе?

Кагеро дернулась, как от удара, но Ооками удержал ее в объятиях.

– Это неважно, уже неважно… – прошептала она, поняв, что у нее нет сил сопротивляться.

Но Ооками не отступался:

– Пойдем обратно в дом, тебе надо поесть и выспаться. Сидение на прямом солнце приведет тебя к тепловому удару, а не к восстановлению сил. – Кагеро покачала головой. – Ветер ты можешь вызвать и у террасы. В таком состоянии тебе нельзя находиться без присмотра.

– Я не могу… я не могу закрывать глаза… я не выдержу еще одну такую ночь…

Ооками не подумал, что вместо болезненного забытья ей снились кошмары.

– Те призраки, которых ты видишь, они сейчас здесь, с нами?

– Нет, – Кагеро обернулась к морю и окинула взглядом уже пустую водную гладь. – Они ушли, когда ты появился…

– Ты хочешь побыть с ними наедине? – Ему не надо было слышать слов – дрожь, которая прошла по ее телу, была почти так же сильна, как и бивший до этого озноб, и была лучшим ответом на его вопрос. – Я не буду тревожить тебя разговорами. Просто позволь мне тебе помочь. Позволь быть рядом.

Кагеро молчала, но по тому, как она снова расслабилась, Ооками понял, что он на верном пути. Осторожно поднявшись, он потянул ее за собой, и Кагеро встала следом. Он не выпускал ее из объятий, и в какой-то момент понял, что она стоит не спиной к нему, а лицом. Магия любви захлестнула их новой волной и больше никакие преграды не стояли на пути их поцелуя. Сила Воздуха хлынула, как бурлящий поток горной реки, но вместе с ней к Кагеро вернулись и кошмары. В ее сознании промелькнула картинка: умирающий от многочисленных ножевых ран Ооками, и через мгновение она уже вырвалась из его рук. Все еще опираясь на его локоть, Кагеро, тяжело дыша, прошептала:

– Прости, я не могу потерять и тебя… – в ту же секунду она превратилась в стрекозу, крылом коснулась его щеки и исчезла в зеленом лесу.

Ооками еще долго, как в ступоре, стоял на скале, пытаясь совладать со своими эмоциями и понять, что же сейчас произошло. Затем он нагнулся, подхватил трость жены и медленно пошел в сторону дома.

***

– На что мы спорили? – усмехнулась Кицуне, глядя на хмурого Ооками, который приближался к дому.

– Почему ты думаешь, что у него ничего не получилось?

– Посмотри сам. Откуда у него мамина трость, если он с ней не говорил? А если говорил, то где сама мама?

Татегами кинул взгляд в сторону зятя, но ничего не сказал. Ооками же вошел в дом, прислонил трость к стене и молча прошел в свою комнату, делая вид, что не замечает вопросительных взглядов. Он вышел только к ужину, но Кагеро так и не появлялась, что начинало его беспокоить. Когда дом погрузился во тьму, он не выдержал и обратился к тестю:

– Может, с ней что-то случилось?

Татегами и сам уже начал волноваться, но показывать этого не хотел – он видел, что Ооками был и без того обеспокоен.

– Когда вы расстались, в каком состоянии она была?

Вместо ответа Ооками неопределенно пожал плечами – описать всю палитру эмоций, которую они оба пережили на скале, он не мог и не хотел.

– Она убежала от тебя, не так ли?

– Улетела, – с горечью в голосе проговорил Ооками.

Татегами только покачал головой, затем поднялся и посмотрел в сторону уже черного леса.

– Не мое дело, что произошло между вами… Но я догадываюсь, где она может быть. Пойду попытаюсь ее вразумить…

Он вышел из дома и исчез в темноте ночи. И не видел, как следом за ним из дома выскользнул серый волк.

Глава 9. Встречи на берегу

На небе зажигались звезды. Постепенно, одна за другой, они вырисовывали причудливые узоры и вили тонкие блестящие нити. Татегами вышел из леса на зеленую опушку, которая плавно переходила в песчаный берег, увидел сидящую на земле дочь и тяжело опустился рядом с ней. Кагеро, сидевшая так, что ее лоб касался согнутых и прижатых к груди коленей, даже не пошевелилась. Какое-то время был слышен лишь стрекот цикад.

– Пойдем в дом, он за тебя волнуется, – попытался начать разговор Татегами, но Кагеро в ответ лишь едва заметно покачала головой. – Вы так сильно поссорились, что ты теперь будешь от него бегать?

– Мы не ссорились… – тихо, чуть приглушенно ответила она. Затем выпрямилась, отвела от лица непослушную прядь волос, повернулась к отцу и, посмотрев ему в глаза, продолжила: – Я могу тебя попросить об одолжении?

Пожилой лекарь кивнул головой.

– Если так случится, что Ооками будет убит, я прошу тебя, не делай никаких попыток вернуть меня к жизни. – Татегами молчал. – Я не выдержу больше… пожалуйста…

Лекарь грустно улыбнулся и провел рукой по растрепавшимся волосам дочери:

– Глупенькая моя девочка… Кажется, я догадываюсь, что между вами произошло. Ты понимаешь, что начинаешь влюбляться, и гонишь от себя это чувство… близких всегда терять больнее…

Кагеро не ответила. Только почти незаметное движение головы дало понять Татегами, что он прав.

– А как же Кицуне, как же я?

– Кицуне уже почти взрослая. Ты за ней присмотришь. Потом за ее детьми…

Татегами понимал, что любые уговоры бесполезны, но все же попытался хоть как-то заставить дочь передумать:

– Я уже стар и не смогу всегда быть рядом с ней.

– Тогда за ней присмотрит Итачи, – в ее голосе зазвучали нотки отчаяния: – Отец, пойми, я не смогу. Ведь если бы я тогда отказалась, с ним бы ничего не произошло. Ничего бы не угрожало… Я пошла на поводу у своей слабости и теперь расплачиваюсь за это.

– Но ведь ты хотела этих отношений, почему же ты тогда бежишь от них? Со стороны мне многое видно…

– Не знаю… я уже ничего не знаю…

Не в силах сдерживать свои чувства, она спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.

– Ну-ну, еще и плачешь… – Татегами покачал головой и вздохнул. – Кагеро, я прекрасно понимаю, насколько опасна та ситуация, в которой вы оба оказались. Твой противник вполне может кинуть тебе нож в спину во время Поединка чести. И я осознаю, что могу тебя потерять, как потерял твою мать… – он немного помедлил, снова провел рукой по голове дочери, пытаясь успокоить ее, как маленького ребенка. – Послушай моего совета – не замыкайся в себе. Даже если вам обоим осталось провести несколько дней на этом свете, хоть проживите их счастливо. Живите сегодняшним днем. Вы никогда узнаете, что будет завтра и сколько вам еще отведено: дни, месяцы, годы… Не отвергай его только из страха, что он станет для тебя слишком значимым. Иногда любовь дает человеку больше сил, чем жажда мести, – он чуть отодвинулся и замолчал, а когда дочь подняла голову, то посмотрел в ее глаза, полные слез, и серьезно произнес: – И да… у тебя есть мое слово.

– Спасибо, – прошептала Кагеро, утирая слезы рукавом.

– Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет.

– Я тоже… – слезами Кагеро сняла то напряжение, которое было в ней с момента ее разговора с Ооками, она вытерла глаза и распрямила плечи.

– Кстати, он спрашивал у меня о Кайри. Как я понял, он ничего не знает?

– Что ты ему рассказал? – Кагеро встрепенулась, боясь, что отец сказал Ооками лишнего.

– Это не мои тайны, дочка, – мягко ответил Татегами.

– Прости… Он ничего не знает. Я не знаю, как начать с ним разговор об этом… Особенно после того как… – она замолчала на полуслове. – Сначала я поговорю с Итачи. Я должна знать, как далеко ему удалось продвинуться в своих поисках. И еще пару вопросов хочу задать…

– А потом вернешься в дом и пойдешь спать?

Кагеро покачала головой и горько усмехнулась.

– Ты же прекрасно знаешь, что сегодня я не смогу заснуть… Когда я закрываю глаза, становится только хуже. Теперь в моих кошмарах умирает и он…

Кагеро редко делилась с отцом своими чувствами, и Татегами не думал, что она переживает все виденные ею смерти заново. А теперь, услышав, что она видит и возможную смерть Ооками, понял, почему ее так страшат сны и видения. И понял истинную причину просьбы, с которой дочь обратилась к нему чуть раньше.

– А на кого ты будешь похожа завтра?

– Завтра силы частично вернутся ко мне, и я смогу сдержать свои кошмары. Позже я приду, но спать не буду…

– Хорошо, поступай как знаешь… Я, пожалуй, пойду. Ночь я предпочитаю проводить в удобной постели… Передавай привет Итачи… – Татегами поднялся и направился в сторону леса.

– Спокойной ночи, отец.

Убедившись, что Татегами ушел, а ее внутренняя тревога улеглась, Кагеро собралась с мыслями, провела рукой по воздуху и прошептала нужные слова заклинания. Сил у нее было мало, но их хватило, чтобы через мгновение из открывшегося портала на опушку вступил сонный, взъерошенный, худощавый мужчина лет тридцати.

– Итачи, прости, что разбудила, но нам надо поговорить…

Гость, прищурившись, осмотрелся по сторонам, запустил пальцы в растрепанные волосы, приводя их тем самым еще в больший беспорядок, а затем сконцентрировал взгляд на сидящей напротив женщине.

– Кагеро, ты что, с ума сошла? Ты знаешь, что сейчас ночь, и примерные жены должны спать в объятиях мужа, а не разговаривать с хоть и не незнакомыми, но все же посторонними мужчинами? А если бы я был не один?!

Кагеро понимала, что своими действиями заслужила негодование, но необходимость разговора была важнее:

– Значит, тебе бы пришлось оставить очередную подружку и уделить мне немного своего времени.

– Подожди немного, дай мне проснуться… – проворчал Итачи и побрел к берегу.

Там он зачерпнул прохладную воду, поежился, но все же умыл лицо и заодно провел мокрой рукой по волосам, приводя их в относительный порядок. Затем вернулся, нехорошо посмотрел на молча ожидающую его пробуждения Кагеро и опустился напротив в сейдза:

– Итак, дражайшая сестра, что тебе понадобилось от меня в такое время? Если ты собираешься жаловаться на Ооками, то я сейчас же отправляюсь обратно в постель. Хотя, зная тебя, это он должен был бы жаловаться.

Кагеро молчала.

– Ладно, прости, это я так… – Итачи вздохнул, понимая, что разговор будет долгим и спросил еще раз: – Что случилось?

– Почему ты утопил Ооками? – этот вопрос мучил Кагеро уже долгое время, и она решила не ходить вокруг да около и сразу начать с него.

– Почему я утопил Ооками!? – Итачи нервно рассмеялся и воздел руки к небу, но потом резко оборвал смех, и в его голосе послышались злые нотки: – Это ты мне лучше скажи, какого… почему ты вышла за него замуж! Тебе что, мало было? Захотелось новых острых ощущений? Или же ты беременна и не можешь больше этого скрывать? Почему именно сейчас, когда мы уже все продумали и подготовили? Зачем ты все усложнила?! И почему, в конце концов, не сказала мне! Мне казалось, я имел право узнать об этом от тебя, а не через третье лицо.

– Итачи!

– Что «Итачи»?! – передразнил он. – Ты знаешь, что через три дня после того, как о вашем союзе стало известно, наш общий друг предложил мне две тысячи золотых монет за голову твоего мужа? Через три дня, Кагеро! А что ты? Исчезла! Я мог бы еще понять, если бы ты его с собой взяла, но нет! Ты просто-напросто подписала ему смертный приговор и оставила ожидать приведения в исполнение! Это хорошо, что наш друг обратился ко мне – хоть какая-то польза от того, что я воюю на другой стороне, – хотел, чтобы смерть Ооками выглядела естественной, в ходе военных маневров.

– И ты согласился?

– Конечно же я согласился! Потому что если бы я отказался, то нашли бы другого исполнителя. Что только я ни делал, чтобы с тобой связаться! Ринкусу отказался даже говорить со мной, хотя я прекрасно знаю, что именно он вызвал тебя. Мои порталы сюда не добивали. Я думал, что ты придешь за Ооками и я тебе спокойно его передам. Так нет же, наш друг решил удостовериться в смерти твоего дражайшего супруга и прислал Куротачи. Пришлось срочно выкручиваться – лучше мне было его утопить, чем позволить разрубить пополам.

Кагеро вздрогнула от такой перспективы, но все равно не сдавала своих позиций.

– Но ты не просто его утопил! Ты скинул его в воду без возможности колдовать, без сознания, ударил магией!

– Да! – от нетерпения Итачи вскочил на ноги и принялся ходить из стороны в сторону. – Потому что у меня был идеально продуманный план! Мой маг Намазу2929
  Намазу – сом


[Закрыть] ждал его под кораблем, поэтому Ооками должен был туда попасть не трепыхающийся, не наглотавшийся лишней воды при погружении. Намазу бы открыл портал, вытащил Ооками и спрятал бы до твоего возвращения. Ты представляешь, что я пережил, когда после ухода Куротачи ко мне пришел обескураженный Намазу и сказал, что в воду упали двое, а потом исчезли? Я знаю Ооками с детства, он не то что бы был мне близким другом, но становиться причиной его смерти я вовсе не хотел. Я даже воспользовался заклинанием времени, чтобы понять, кто именно перехватил его! А ты сама понимаешь, что это значит в разгар войны.

– Да, – тихо ответила Кагеро. – Прости… последнее время я делаю слишком много ошибок…

– Я ответил на твой вопрос, – жестко проговорил Итачи, останавливаясь напротив. – И теперь жду ответа на свой.

– Не кричи на меня, пожалуйста, – она сгорбилась и спрятала лицо в ладонях.

Итачи тяжело вздохнул и снова опустился в сейдза.

– Кагеро, – его голос стал мягче. – Я не кричу на тебя, а пытаюсь объяснить, что на кон поставлена твоя жизнь и его жизнь. После смерти Кайри у меня никого ближе вас не осталось. Я не хочу поминать и вас в праздник Повелителя душ.

– Я понимаю… – прошептала она, не поднимая головы.

– Это обнадеживает. Итак, я повторю свой вопрос: почему ты вышла замуж? Ответ с шантажом можешь опустить – я о нем знаю даже больше, чем ты. Если бы это был только он, ты бы не согласилась. Неужели ты думаешь, что я бы не помог тебе справиться с ситуацией? Когда я услышал, что Незуми решил тебя сосватать Ооками, я рассмеялся, потому что думал, что знаю вас обоих слишком хорошо. Я был уверен, что Ооками не пойдет на такое, он слишком благоразумен для подобных безумств. Если бы я знал, что вы все решите так быстро, то сразу же, как услышал об этом, отговорил бы его. Но ты?! Ты чем думала, когда соглашалась?!

– Откуда ты знаешь про шантаж? – вместо ответа спросила Кагеро.

– Ты задала вопрос, я на него ответил. Ответь теперь на мой, прежде чем мы будем дальше обсуждать положение дел.

Кагеро тяжело вздохнула.

– Я устала, Итачи… Если бы ты знал, как я устала быть одна. Бороться, драться, мстить… Когда я взяла в руку меч, я стала воином и забыла, что я еще и женщина…

– Ладно, – недовольный, но удовлетворенный таким ответом проворчал Итачи. – Дальше можешь не объяснять. Карасу теперь на нашей стороне. Я нашел убийц его брата, и все ниточки снова привели к нашему другу. Узнав имя, он рассказал мне все. И про твой брак, и про то, что вас уже ждут. Он решил больше не рисковать с наемниками. Его верный Куротачи займется вами сам.

– Я буду рада скрестить с ним меч, – Кагеро распрямила плечи, и в ее глазах блеснул опасный огонек. – Я ждала этого многие годы.

– Когда ты возвращаешься?

– Как только приду в себя.

Итачи нахмурился и внимательно присмотрелся к княгине. До этого он был слишком раздражен, чтобы заметить изменения в ее привычном состоянии, но теперь он увидел и бледность, и следы слез на щеках.

– Что-то случилось? – тревожно спросил он.

В ответ Кагеро неопределенно махнула рукой:

– На днях Кицуне тренировалась в магии и чуть не взорвала остров. Пришлось хорошо поработать…

– О да, она может! – рассмеялся Итачи. – Как она приняла Ооками?

Разговоры о живых людях выдернули Кагеро из болезненных воспоминаний.