Текст книги "Сиреневый прожектор. Психологический триллер"

В Доме культуры Оле задерживаться не хотелось, поэтому она, заранее поздравив всех коллег с наступающим, забрала то, зачем проехала двадцать пять километров, и устремилась к выходу. Закинув в салон своего мерина атрибутику, она в очередной раз проверила сигнализацию и собралась прошвырнуться по магазинам. Но увиденное у входа в торговый центр заставило ее притормозить. Она стояла, как вкопанная, глядя, как Влад спускается по ступенькам с довольной физиономией, а рядом с ним скачет, как коза, его новая пассия. Судя по пакетам, отоваривались они в самых дорогих бутиках. Пара ювелирок к Новому году, элитная косметика и люксовое нижнее белье – не плохо для начала отношений. Интересно, а она ему что? Новогодние носки?

Внезапно роковая брюнетка монголоидной расы кинула пристальный взгляд на Ольгу. Их разделяло не меньше пятидесяти метров, но она по каким-то причинам смотрела именно на Олю. Этого не может быть, они ведь не знакомы! Даже если Влад рассказывал ей о своих прежних отношениях, она просто не могла ее узнать на таком расстоянии среди десятков других машин и людей. А может у нее безупречная дальнозоркость? Тогда откуда столько интереса и настороженности в глазах?

Оля в непонимании села обратно в машину и поспешила завести мотор. Ситуация породила множество новых вопросов и не оставляла ни единого шанса получить ответы. Мысли о подарках, шопинге и кафешке как рукой сняло. После увиденного девушка чувствовала, как у нее засосало под ложечкой и пропал аппетит. Она не рассчитывала в будние часы пятницы увидеть Влада, но он, как нарочно, вырос словно гриб из ниоткуда. В душе были смешанные чувства – любовь и грязь. Больше, конечно, было грязи, ведь она шла от лжи, а ложь Оля не терпела. Еще пару дней назад она была убеждена, что любит Влада, а теперь он был ей омерзителен. Эта сладкая улыбка, новая прическа, наконец-то вылизанная до блеска машина – все для нее? Как же он стелется перед ней, как же боится облажаться! Фу! Теперь Оля не была уверена, любит его или уже нет, но она точно знала, что золотой браслет, усыпанный бриллиантовой крошкой, вернет ему, во что бы то ни стало. Она нажала педаль газа и помчалась в город по белой трассе, озаренной зимним холодным солнцем.

2

Бар постепенно наполнялся посетителями, и уже к семи вечера свободных мест почти не осталось. Едва приглушенный свет и легкая ритмичная музыка могли расположить даже самого дотошного клиента. Обстановка внутри больше напоминала охотничий домик. Массивная деревянная мебель, высокие потолки и барная стойка из березовых спилов – рай для любителей комфорта и душевной гармонии. На брусчатой стене висел трофей в виде оленьей головы, создавая особенную атмосферу, пропитанную мужским духом. Бар, хоть и находился почти на окраине города, все же пользовался популярностью у местных жителей. Именно здесь можно было ощутить непринужденность и свободу, никаких секьюрити на входе, бумажных браслетов, дресс-кода и сканирования дамских сумочек.

Между барной стойкой и правым рядом столиков извивалась, словно береза на ветру, известная на всю округу тетя Снежана. Ее танец был похож на сопротивление змеи, которую схватили за шею. Костлявые бедра обтягивало черное гипюровое платье в пол. Медленно демонстрируя свою гибкость, женщина наслаждалась музыкой. Ее тонкие запястья тянули на себя невидимую веревку, словно затаскивая в плен очередную добычу. Возможно, тетя Снежана была знаменитой и хваленной ночной бабочкой района в лихие девяностые. А, спустя много лет, не теряет надежды доказать, что в ее пороховницах все еще есть порох, и выйти замуж в шестьдесят с хвостиком совсем не поздно. А никто и не сомневается: овал лица почти не поплыл, точенная фигура отлично сохранилась, в глазах огонь, а харизма прет отовсюду. Ну а душа, как там принято говорить, раскрывается с возрастом. И это все богатство уместилось в худенькой и стройной тете Снеже.

Оля и Света всегда предпочитали сидеть за барной стойкой, поближе к Марку, который выполнял роль не только бармена, но и хозяина заведения. Его трудно было когда-либо застать в другом месте, так как почти все время он посвящал работе. Холостая жизнь, казалось, его вполне устраивала. Дома никто не ждал, а значит, объясняться за поздние визиты было не перед кем.

– Марк, сколько времени у тебя ушло на то, чтобы придумать такое оригинальное название для своего бара? – Света издевательски шутила и смеялась, но Марку это только поднимало настроение.

– Признаться честно, я долго думал над этим, – ответил он, – но в итоге понял, что оригинальность заключается в простоте.

– А, по-моему, лучше и быть не может! – заступилась Оля, – бар «У Марка» – звучит уютно, тепло и по-домашнему.

– Спасибо, Оля, хоть ты это понимаешь, – развел руками Марк.

– А я, будь у меня свой бар, – мечтательно закрыла глаза Света, – назвала бы его «Пивная волна» или «Тельняшка». А еще лучше «Запой» – не понятно, хмельной запой или просьба запеть песню. Круто же!

Марк и Оля, сморщив физиономии, иронично переглянулись, совсем не разделяя вкусы Светы. А Оля, не умевшая скрывать эмоции, даже отвернулась в другую сторону, чтобы не обидеть подругу.

– Скукотища, – отрезал Марк и наполнил стаканы девушек пивом. – Самое лучшее название – то, что приходит на ум первым. А у меня именно так и было!

Скрипнула входная дверь, и в помещение вместе с морозным воздухом вломилась очередная шумная толпа посетителей. Среди них были Глеб, Колян и Лейла. Они заняли козырные места за барной стойкой и стали потирать руки от холода.

– Наконец-то мы все собрались, когда это было в последний раз, кто-нибудь напомнит? – не скрывал радости Глеб, обводя взглядом каждого, убеждаясь, что вся компания действительно в сборе. – Как поживаешь, Марк?

– Отлично! – поднял руку бармен, обслуживая престарелых барышень на другом краю стойки.

В баре поднялся гул – кто-то в правом крыле зала негодовал из-за того, что ему не хватило места. У Марка на такой случай всегда имелись запасные табуреты в подсобке, поэтому вопрос был решен быстро и мирно.

– Давно такого снегопада не было в нашем регионе! – протянула Лейла, медленно снимая полушубок. – Даже не знаю, как доберусь сегодня домой, а мне, знаете ли, на другой конец города. – Она сказала это настолько громко, насколько мог услышать Марк. Ни для кого не было секретом, что он давно ей симпатизировал. Взаимно это было или нет, никто не знал, так как Марка трудно было «считать», он хорошо умел скрывать то, что думал на самом деле.

Очки Лейлы запотели от холода, и выглядело это, как всегда, забавно. Девушка уселась на высокий крутящийся стул и скрестила руки на груди в надежде отогреться. Сегодня она выглядела не так, как обычно, и многие сразу обратили на это внимание.

Лейла работала в районной библиотеке, и догадаться об этом было не трудно по ее внешнему виду. Она носила очки, длинные юбки, а волосы были постоянно собраны в тугой пучок. Некоторые называли ее «книжным червем», а иногда и занудой. «И как она только вписалась в эту компанию?» – думали многие, глядя на ее «библиотечное» выражение лица. Но только друзья знали ее с обратной стороны. Ведь за много лет они успели изучить эту, всего лишь на первый взгляд, застенчивую девушку. Лишь в своем в узком кругу Лейла становилась другой – веселой, остроумном и довольно интересной личностью.

– Надо же, – оглядела ее с головы до ног Света, – ты надела джинсы!

– В коем-то веке! – поправила очки Лейла. – И, если вы заметили, сегодня я решила распустить волосы, – она демонстративно отбросила назад черные кудри.

– Главное, чтобы это заметил тот, для кого ты так старалась, – скользнула глазами Ольга в сторону Марка.

– По-моему, ему вообще нет дела до женщин, – Лейла снова поправила очки, с которыми и так было все в порядке, и начала усердно что-то искать в своем смартфоне.

Из кухни доносился аромат запеченных крылышек, политых соусом терияки или унаги, и официант, работающий на полставки только по выходным, начал разносить заказы. Приготовлением занималась какая-то тетя Маша, которую никто никогда не видел. Она приходила и уходила через черный вход, предпочитая не показываться на глаза посетителям. Но готовила она отменно, особенно воскресные оладьи. Все же, Марк знает толк в подборе сотрудников.

– Народ, – обратился Глеб к ребятам, – давайте решим наконец, где будем отмечать Новый год. Надеюсь, никто не собирается слиться? Если нет, то пора бы уже определиться с местом. У кого какие идеи на этот счет? Все-таки, уже одиннадцатое декабря как-никак.

Глеб встал со стула, чтобы его было лучше видно, хотя его рост не позволял ему остаться незамеченным. Худощавый, но жилистый, довольно высокий мужчина одной рукой уперся в стойку, а другой стал активно жестикулировать. Так он делал всегда, когда его переполняли эмоции.

Колян вдруг невольно закрыл ладонью лицо, не в силах сдержать смех. Глеб, заметив это, сначала стоял в недоумении, а затем спросил:

– Я сказал что-то смешное?

– Нет, я просто вспомнил прошлый Новый год! – признался Колян, продолжая смеяться.

У всех сразу поднялось настроение, и каждый в деталях стал вспоминать события новогодней ночи годичной давности.

– Помню-помню эту ночку! Мы тогда так и не добрались до назначенного пункта, – прищурилась Лейла. – сразу говорю, ехать за город – плохая идея.

– Ага, только мы могли заглохнуть в сугробе на двадцать шестом километре, где нет ни души, – сказала Света.

– Хорошо, что у нас тогда был с собой ящик шампанского! – подхватил Глеб.

– Я больше не хочу встречать Новый Год на заснеженной трассе в лютый мороз! – призналась Оля.

– Хорошо, что эвакуатор к утру приехал, у меня тогда пальцы на ногах отмерзли, – вспомнил Колян, – Брррр.

Ребята продолжали смеяться, перебивая друг друга яркими воспоминаниями и попивая свежее пиво с вареными раками. Но тогда, в двадцатиградусный мороз всем было не до шуток. Двигатель заглох на ходу в самом безлюдном месте, и у всех началась паника. Сначала ситуацию сгладили несколько бутылок шампанского и надежда на проезжавших мимо водителей. Но никто так не рискнул остановиться. Вскоре холод стал настойчиво пробираться в заглохший минивэн, а стекла покрылись красивым снежным узором. Уже к утру Колян всерьез думал, что ему ампутируют пальцы на ногах, а Глеб потом две недели пролежал в больнице с пневмонией. Но сейчас эта история вызывала у всех смех и только теплые воспоминания.

– Ребята, тут и обсуждать нечего, – подошел Марк, освободившись от наплыва клиентов, – отмечаем Новый год прямо здесь!

– Ты серьезно? – нахмурился Глеб.

– А что, заказы на тридцать первое число у меня уже есть, все равно буду здесь до утра. И потом, вам самим не хотелось бы собраться в такой же теплой атмосфере «У Марка»? – он расплылся в довольной улыбке.

– А мне идея нравится, я только «за»! – подняла руку Оля.

– Я тоже, – поддержала Света.

Все были удивлены предложением Марка и с радостью приняли решение отмечать Новый год в баре у лучшего друга. Тем более, кухня этого заведения более чем устраивала.

В баре «У Марка» время всегда летело быстро. Люди приходили и уходили, напивались, знакомились, дрались, иногда вынуждали хозяина вызывать полицию. Но основная часть посетителей была постоянной, и многих Марк знал лично, по именам. А если какой-нибудь заезжий дальнобойщик и заглядывал на кружку пива, а заодно разузнать про местную гостиницу, так его встречали радушно. А буйных всегда быстро выпроваживали. Для Марка была важна дисциплина и порядок, а в своих друзьях он не сомневался. Поэтому встретить с ними Новый год у себя на работе было для него самым настоящим подарком.

– Оль, – сказала Света, удостоверившись, что кроме Оли ее никто не слышит, – с того момента, как ты рассказала о своем расставании с Владом, я заметила, что Колян на тебя по-другому стал смотреть. Он и раньше не терял надежды, но теперь, когда ты свободна…

– Перестань, – остановила ее Оля, – я ничего такого не заметила, он хороший друг и относится ко мне так же, как и к тебе и Лейле. Просто у тебя разыгралась фантазия.

– Ты думаешь, я идиотка? Я, по-твоему, не отличаю дружбу от любви? А, нет! Ты просто боишься сама себе в этом признаться! – Света разразилась хохотом и привлекла к себе внимание.

– Вот ты сейчас напьешься и начнешь распускать язык. Не вздумай сказать кому-либо еще о своих нелепых подозрениях.

– Не переживай, подруга! Придет время, и ты сама развеешь эти нелепые подозрения, – с этими словами Света спрыгнула с высокого стула и растворилась где-то в середине зала.

Из колонок заиграла ритмичная музыка, и самые поддатые завсегдатаи бара вышли танцевать. Место для танцпола не было предусмотрено. Да и само заведение подразумевало умеренный отдых, но любителей активных тусовок это не останавливало. Танцы, плавно переходящие в валяние под столом, происходили прямо перед барной стойкой. Остальные скромничали, любопытно наблюдая из разных уголков зала. Кто-то сегодня курил прямо за столиком, предпочитая оставаться в тепле. А две изрядно выпившие престарелые барышни в соболиных мехах решили подышать свежим воздухом. Они, озираясь на мужиков, сидящих у входа, шли под руки, шатались, а их хохот чередовался с прокуренной хрипотой. Одна из них, потеряв равновесие, упала прямо перед дверью, а двое мужчин принялись ее поднимать. Картина была забавная, хотя вполне привычная для бара «У Марка».

Оля подошла к Глебу, дождавшись, пока он закончит разговор с Коляном.

– Глеб, у меня к тебе необычная просьба, – сказала она.

– Какая?

Оля еще раз собрала мысли в кучу и подумала, как бы более корректно изложить свою просьбу, без лишних слов.

– Кажется, у тебя есть брат, который работает в компании «Утроречстрой», так?

– Да, есть. Тебе нужны строительные материалы для дома со скидкой?

– Нет. Дело совсем не в материалах и даже не в скидках, – она огляделась по сторонам, убедившись, что их никто не слышит, – Ты ведь уже, наверное, знаешь, что я рассталась с Владом.

– Да. слышал. Сожалею, козлом оказался.

– Так вот, я хочу разузнать про его новую мадам. Ведь Влад тоже работает в этой компании.

– Да, я помню, он, кажется, заместитель директора по закупкам. Но мой брат всего лишь грузчик, сидит в основном на складе и ходит в подчиненных у твоего Влада. Вряд ли у них состоится разговор по душам о самом личном.

– Глеб, пожалуйста, для меня это очень важно. Я хочу знать, откуда она появилась. Наверняка в компании ходят какие-то слухи, а они распространяются со скоростью света…

Глеб почесал затылок и сделал глубокий вдох. Для него не составит труда вовлечь брата в какое-либо дело, не терпящее отлагательств. Тем более, тот был проныра и редкий сплетник. Но Олю ему сейчас было по-настоящему жаль.

– Думаю, для брата это будет не сложно, тем более он всегда все про всех знает. Оль, конечно, не мое дело, но зачем тебе это? Если Влад оказался таким мудаком, может просто пожелать ему удачи и начать жить заново?

– Обязательно начну, вот только узнаю, что это за стерва. Женское любопытство так просто не усмирить, – улыбнулась Оля.

– Я понял, будет сделано, – подмигнул Глеб и попросил Марка подлить ему виски.

Оля поймала на себе серьезный взгляд Коляна и поняла, что тот все слышал. Выражение его лица было неоднозначным – то ли он снова был недоволен Олиной идеей, то ли слегка перебрал с алкоголем.

– Ты как? – спросил вдруг он, – уже отошла от последних событий?

– Если ты про Влада, то я не знаю, что тебе ответить. – Оля медленно водила пальцем по краю стакана. – Прошло мало времени, я еще многое не осознала.

– Что, например?

– Я была уверена, что совсем скоро он сделает мне предложение, даже родителям сказала, что, вероятно, летом выйду замуж. Представляла, как еще до свадьбы перееду к нему. А еще, я в свой день рождения была счастлива, наверное, в последний раз.

– Почему в последний? Разве ты не счастлива сейчас?

– Счастлива, но по-другому. В душе какая-то пустота.

– Я уверен, это временно. И вообще, – Колян положил руку на плечо Оли, – мы слишком много говорим о твоем бывшем Владе. По-моему, он не заслуживает такого внимания.

– Ты прав, – улыбнулась Оля, – больше ни слова о нем.

– И я хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь на меня рассчитывать, во всем.

Оля посмотрела Коляну в глаза, и тот без слов понял, что девушка и так рассчитывает на его помощь, но сейчас она очень устала.

Спустя какое-то время в баре стало шумно – намечалась обычная для субботнего вечера драка. Оля огляделась по сторонам и увидела, как Света посреди зала демонстрирует свои хореографические способности. Под светом конусных красных ламп она больше всех привлекала к себе внимание. Оля так не могла, она вообще не любила танцевать. Но Светой в такие моменты она всегда восхищалась.

– Марк, а плесни-ка мне виски – чистого! – решительно сказала Оля и, посмотрев на бармена, оторопела от самой себя и даже слегка растерялась. Лейла, некогда скромная библиотекарша в очках и гулькой на голове, теперь висела на шее Марка и что-то бормотала ему на ухо. Тот ее не отталкивал, но и не отвечал взаимностью. Жаль, Светка этого не видит. Картина не оставила равнодушным никого. Глеб даже сделал пару фотографий на свой смартфон в доказательство того, о чем завтра Лейла не вспомнит и рьяно будет все отрицать.

– Ты уверена, что тебе стоит еще пить? – спросил Колян, увидев, как Марк щедро наполнил Олин стакан виски.

– Уверена.

***

Оля проснулась с адской головной болью и, едва открыв глаза, поняла, что в ее доме есть кто-то еще. Сомнений не было, ведь этот кто-то хозяйничал на кухне, из которой доносился аромат свежеприготовленного омлета. Девушка понимала, что, каким бы вкусным он ни оказался, сегодня вряд ли ей полезет кусок в горло. Она попыталась вспомнить вчерашний вечер, но последней картинкой в памяти был тот самый стакан виски, о котором сейчас Оля сильно сожалела. Именно тогда ей следовало остановиться, и сейчас она не испытывала бы таких похмельных мук. Но теперь даже тиканье настенных часов словно разрывало стенки сосудов головного мозга.

Ее вещи аккуратно висели на спинке стула рядом с кроватью, а окна были зашторены. Кто-то хорошо знал о ее предпочтениях и с трепетом проявлял заботу.

Дверь в комнату медленно открылась, и на пороге комнаты появился Колян. На нем была вчерашняя одежда, а это значило, что, скорее всего, он ночевал здесь. В руках он держал тарелку с омлетом и свежими овощами. Оля вспомнила оставленный накануне бардак на кухне и ей стало немного стыдно.

– Привет, – сказал Колян, – в холодильнике у тебя не густо, поэтому приготовил из того, что было. Надеюсь, оценишь мою стряпню.

Оля подняла одеяло, чтобы посмотреть на свой прикид. Нижнее белье и длинная футболка для сна – пожалуй, этого хватит, чтобы развеять сомнения и успокоиться. Колян сел в кресло и, поймав ее безумный взгляд, залился румянцем и громко усмехнулся:

– Неужели ты подумала, что между нами что-то было?

– Коль, я правда ничего не помню.

– Это неудивительно, ты вчера слишком много выпила, впервые увидел, как ты танцуешь.

– Я танцевала? – округлила глаза Оля.

– Надо сказать, не хуже Светки. Пила и танцевала. Я несколько раз уговаривал тебя остановиться, но все мои попытки были напрасны. Ты объясняла всем, что заливаешь боль.

– Настоящую боль я испытываю сейчас.

– Могу представить.

– Как ты здесь оказался?

– Ты сама попросила меня остаться, сказала, что надо излить кому-то душу. Надолго тебя, конечно, не хватило, а я не рискнул оставлять тебя одну в таком состоянии. Тем более, у тебя бывают проблемы с газовым котлом. Кстати, я проверил тягу – все в порядке.

– Ты спал в гостиной?

– Да, на диване. Холодно у тебя, однако, скорее всего, тянет из предбанника. Единственное теплое место в доме – это твоя комната. Летом советую заняться ремонтом пола, иначе так и будешь мотать газ впустую.

Колян сидел в низком кресле напротив Олиной кровати, откинувшись на спинку и сцепив пальцы на животе. В этот момент он напоминал психотерапевта из какого-то американского триллера. А Оля чувствовала себя его душевно больным пациентом.

– Пожалуй, ты прав на счет ремонта, я давно уже думала заняться домом. Тем более, каждый раз говорю папе, что все хорошо, в то время, когда в прихожей начала сыпаться штукатурка.

С улицы послышался шум снегоуборочной машины. По крикам водителя было понятно, что за ночь сильно замело дороги. Он громко матерился и требовал убрать соседские машины с обочины. Кто-то вступил с ним в перепалку, но в итоге пришлось подчиниться суровому снегоуборщику.

Колян долго рассматривал настенную полку, а потом не сдержался и взял с нее фотографию в рамке. Это был старый снимок Олиных родителей. На нем они счастливые, в соломенных шляпах, кажется, где-то в далеком две тысячи четвертом году, на берегу реки отмечают мамин день рождения.

– Скучаешь по ним? – спросил он с улыбкой, но прозвучало это, скорее, как утверждение.

– Да, очень. Особенно после телефонных разговоров. Нас разделяет столько километров, даже иногда не верится, что когда-то мы жили все вместе в этом доме. Хотя после их переезда прошло всего три года.

– Как им живется в Испании?

– Довольно неплохо, тем более рядом с морем. Мама всю жизнь мечтала туда переехать. А когда папе предложили заключить контракт и поработать хирургом по обмену, они, не раздумывая, собрали чемоданы и уехали. В Андалусии врачей всегда не хватает, тем более, хирургов.

– Никогда не был в Испании, наверное, там лучше, чем здесь.

– Я езжу к ним каждый свой отпуск. Испания красива и романтична, но хорошо может быть только там, где ты по-настоящему счастлив.

– Так и есть.

– Знаешь, я в последнее время так устала, что подумываю уехать к родителям на Рождество.

– Католическое Рождество?

– Всегда было интересно, как католики отмечают этот праздник. Я и в том году хотела, даже билет был, но в последний момент передумала из-за концерта.

– Если хочешь, конечно, лети, твои родители будут счастливы. А за концерт не переживай, мы справимся. Я думаю, никто не будет против отпустить тебя на несколько дней. Хочешь, я сам поговорю с начальством?

– Пока не стоит, я еще в этом не уверена. Но решаться надо уже в ближайшие дни, пока билеты не распроданы. Тем более, вылет из Москвы.

Оля накрыла ладонью лоб и застонала. Отвлечься от этой боли невозможно было никакими разговорами.

– Знаешь, – пробормотала она, – я, наверное, даже на Новый год не буду пить. Сяду скромно в сторонке и буду потягивать сок из трубочки.

– Я запомню эти слова, – засмеялся Колян, – сок – значит сок. А теперь ты должна поесть, – он посмотрел на остывший омлет.

– Нет, – Олю даже от запаха еды воротило.

– Не отпирайся, завтрак очень важен в таком состоянии.

– Возможно, к вечеру я доберусь до этой тарелки, но только не сейчас. Мне даже чай не принесет облегчения, уж я-то свой организм знаю.

Колян не стал спорить, ведь Оля действительно выглядела неважно. Но он считал своим долгом приготовить ей завтрак. Внезапно его взгляд упал на золотой браслет, лежащий на прикроватной тумбочке.

– Почему не носишь? – спросил он.

– Ты серьезно? – девушка с презрением оглядела ювелирное изделие. – Я собираюсь вернуть его Владу! Мне не нужны его подарки, и вообще, в этом доме не должно ничего напоминать о нем.

Колян заметно раздосадовался, поняв, что Оля планирует встречу с Владом, даже под таким слабым предлогом.

– Ты собираешься с ним встретиться?

– А как иначе я верну ему браслет?

– Есть много других, более простых способов. Например, отправить по почте или кинуть в почтовый ящик рядом с его домом или передать через третьих лиц. Не обязательно лишний раз терзать себя.

Оля понимала, что Колян прав, и отправить браслет по почте бандеролью – самый простой способ. Но она тешила себя легкой надеждой, что эта встреча может все перевернуть, а может и вернуть прежние отношения.

– Оль, – продолжил Колян, – я не в праве тебе диктовать что-либо, поступай, как знаешь.

– Я рада, что ты меня понимаешь.

Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Чем дольше длилось это молчание, тем громче тикали настенные часы. Оля, испытывая сильную головную боль, вспоминала, где в доме могут лежать спазмолитики, а Колян все еще надеялся, что сегодня она доберется до его фирменного омлета.

– Мне пора, – сказал он, встав с кресла, – постарайся хорошо поспать, сейчас тебе это необходимо. Я закрою тебя и оставлю ключ в трещине под крыльцом.

Девушка улыбнулась и одобрительно кивнула. Колян направился к выходу, и было ясно, что он сейчас уйдет, оставив Олю одну в доме, где за окнами сутки напролет свистит северный ветер.

– Коль, – окликнула его Ольга напоследок, – ты очень заботливый. Я уверена, что твоей будущей жене с тобой очень повезет.

Она сама не знала, зачем сказала это, но, увидев улыбку на его лице, ей почему-то стало легче. Оля отвернулась к стенке и погрузилась в долгий исцеляющий сон.