Текст книги "Кто поймал букет невесты"

Глава девятая

Отец был уже дома. Он обнял дочь и принюхался.

– Чем от тебя пахнет?

– Встречалась со свидетельницей, она лезла обниматься. Так что ее духи на мне. Это, кстати, японские «Ива юри».

– Хороший запах, очень похожий на запах долины лотосов под Астраханью. Плывешь днем, а вокруг все в розовых цветах. Стебли у них длинные. Достанешь из воды – метра по два каждый. И запах, конечно, такой, что голова кругом идет. А вечером, когда с рыбалки возвращаешься, бутоны уже закрылись, но запах остается. Еще там пеликаны плавают: такое ощущение, что находишься не в России, а где-то в Древнем Египте. Хотя запах, который к тебе прилип, мягче и в нем нет таких лекарственных ноток, которые в запахе природного лотоса присутствуют.

– Как проходит форум? – поинтересовалась Аня.

– Весело. А когда начнутся фуршеты, будет еще круче. Кстати, видел там людей с твоих фотографий: вице-губернатор и еще какие-то…

Аня прошла в комнату, заглянула в компьютер. Писем и сообщений никаких не приходило. На столе лежала карточка капитана Тарутина. Она набрала номер:

– Николай Андреевич, вы мне что-то обещали.

– Помню, но пока я не дома. Когда доберусь до домашнего компьютера, сразу отправлю видео.

– Ну, так вот, – продолжил отец, – видел этих людей и не заметил на их лицах особой грусти.

– А им-то чего…

Михаил Васильевич помолчал, а потом вдруг спросил:

– Анечка, ты мне не доверяешь?

– В каком смысле? – не поняла Аня.

– Уже почти два месяца ты здесь, а не говоришь, почему уехала из Штатов. Понятно, что поссорилась с Марком… Меня, конечно, интересует причина разлада, но можешь не говорить, если считаешь, что это не мое дело. Я беспокоюсь за тебя. Ты получаешь здесь новый паспорт, берешь уже не фамилию матери, которая была у тебя прежде, а мою… Значит, что-то все-таки случилось?

– Расскажу. Только не сейчас, – пообещала Аня.

– Хорошо, – согласился отец. – Послушаю. Если доживу. Мне уже семьдесят – не забывай.

– Ты у меня самый молодой, – засмеялась Аня и обняла отца.

Сейчас рассказать ему все казалось самым правильным решением. Но в тот момент, когда она почти решилась начать разговор, зазвонил телефон.

– Как ваши дела, Анечка? – Сухотин впервые назвал ее так. – Есть что-нибудь новое?

– Фотографии отобрала, работаю с текстом. За неделю управлюсь, – отчиталась Аня. – Сегодня встречалась с Валентиной Колобовой.

– Да? – удивился генеральный директор. – Что-то важное узнали по нашей теме?

– Узнала, однако сомневаюсь, стоит ли ее откровения воспроизводить в журнале.

– Нужно обязательно. Наш формат предполагает именно это. Скандалы и смелые откровения – главный смысл профессионально сделанных глянцевых журналов. Именно такие материалы и придают гламуру особое очарование. Сдадим в типографию номер, и вам сразу выдадут аванс – половину от обещанной мною суммы, а после выхода тиража оставшуюся часть. Наша гламурная общественность проявляет большой интерес к будущему номеру.

Аня услышала гудки еще одного вызова, пробивающегося к ней. Посмотрела на экран телефона.

– Виктор Константинович, мне звонит полицейский следователь.

– Да-да, поговорите с ним, выведайте, как можно больше. Хорошо бы было, чтобы они убийцу поймали к выходу номера. Хотя это необязательно. Лучше, чтобы потом поймали, а мы бы второй номер на эту тему выпустили. Представляете?! «Кровавая свадьба-два». Поговорите со следователем, узнайте у него подробности. – И Сухотин сбросил вызов.

Но Тарутин не стал ждать, когда она откликнется, и тоже сбросил вызов. Аня сама набрала его номер.

– Только что вошел домой, – доложил капитан. – Отправлю вам видео, которое обещал. И у меня к вам вопрос, меня интересует кое-что из вашей жизни. Интересует с профессиональной точки зрения. Это не допрос. И вы не обязаны отвечать…

– Спрашивайте.

– Дело в том… Не знаю даже, как спросить, но я решил вас проверить. Ведь вы прибыли из Штатов пару месяцев назад. Паспорт российский у вас был сохранен, но вы решили сменить фамилию…

– А что в этом странного? Была Хайден, а теперь решила носить фамилию не мужа, а отца, которого уважаю и люблю.

– В этом ничего особенного, конечно же, нет. Но от ФБР поступил запрос на ваш розыск, как гражданки США, по обвинению в причастности к распространению материалов порнографического характера. А также по подозрению в причастности к убийству мужа. А также за хранение наркотиков… Вы в курсе, что ваша американская квартира в ваше отсутствие была вскрыта, и там был обнаружен кокаин, довольно большая партия?

– Нет, не знала, – растерялась Аня. – Да и откуда там взяться кокаину? А к порнографии какое я имею отношение? Глупость какая! А мой муж – профессор Марк Хайден, действительно пропал. Поэтому я уехала оттуда. Хотя не потому. Просто Марк приказал мне немедленно уехать, потому что подозревал что-то…

Аня замялась, поняв, что проговорилась, а потому очень неуверенно попыталась объяснить:

– То есть ему показалось, что мне, то есть нам, может угрожать какая-то опасность, только…

Она замолчала, а Тарутин не стал настаивать:

– Не буду уточнять, что он подозревал. Но для наших правоохранителей все доводы иностранных коллег не имеют никакой силы. Для нас вы – гражданка России, и только наш суд может определить степень вашей вины. Понятно?

– Да, но я не понимаю, почему американцы вдруг объявили меня в международный розыск, – вздохнула Аня.

– Не принимайте близко к сердцу, – посоветовал капитан. – Лучше займитесь видео, что я сейчас вам уже отправляю.

Файл пришел, но Аня не спешила его открывать. Сидела за столом и размышляла. Можно, конечно, позвонить в Штаты и все самой узнать. Но кому звонить? Наверняка телефоны тех, с кем она общалась чаще всего, прослушиваются, а если не прослушиваются, то разговоры записываются, а потом записи проверяются. Знакомых, которые могут что-то знать о Марке, более десятка. Причем почти все наверняка сразу после ее звонка сами наберут номер ФБР и сообщат, а специалистам определить, откуда она звонила, не составит труда. Значит, надо придумать, что-то иное. В интернете она уже пыталась узнать. Но, кроме информации, что Марк Хайден пропал вместе с яхтой и женой, ничего не было.

В комнату заглянул отец.

– Заканчивай работу, – произнес он. – Я там на быструю руку состряпал нам поужинать.

Глава десятая

Про распространение порнографии ФБР, конечно, выдумало. Марк любил снимать обнаженные тела, но у него это получалось красиво, без пошлости и смакования. К нему часто обращались даже звезды экрана, мечтающие о таком портрете для своей спальни, например. Президент одной крупной корпорации – очень пожилой человек – заказал однажды фото для своего кабинета. Попросил такую работу, чтобы, глядя на снимок, мог отдохнуть душой. То, что придумал Марк, бизнесмену очень понравилось. Огромная фотография потом появилась на стене его кабинета: президент корпорации сидит за огромным дубовым рабочим столом, и, присев на столешницу, нагая девушка кормит белых голубей. Голуби на голове юной красотки, на плечах, на руках, летают под потолком, а морщинистый старичок следит за всем происходящим и грустно улыбается, догадываясь, вероятно, что часть прожитой жизни прошла мимо него…

А была еще фотография, сделанная в Кении. Снимок огромного баобаба среди голой местности, но если приглядеться, это не дерево вовсе, а толстая негритянка, из которой растут ветки, а на ветвях гнезда птиц и отдыхающие леопарды.

Порнографией мистер Хайден не занимался. Единственное, о чем жалела Аня, что муж пару раз сфотографировал ее в постели – утром, когда она еще спала. Но это тоже были прекрасные и высокохудожественные фото. Марк их нигде не выставлял, не выкладывал на своем сайте, а только распечатал и хранил в своем столе среди других своих произведений.

Позади остался Ки Уэст – маленький городок, от которого, перепрыгивая с одного кораллового островка на другой, через похожий на бескрайнее море Флоридский залив тянулась автострада. Справа был Мексиканский залив, слева Багамские острова.

Когда вышли в море и домики городка скрылись в расплавленной жарой дымке, Марк показал вперед на нос яхты и произнес:

– Там Куба. До нее меньше ста миль отсюда.

– Заскочим туда? – предложила Аня.

– Не получится, – покачал головой муж. – Катера береговой охраны нас перехватят, потом долго придется с ними разбираться. Просто походим немного, половим рыбку.

– А кто здесь водится?

– Китовые акулы, бычьи акулы, лимонные акулы, акула-молот, скатов очень много.

– Тогда не будем заходить на Кубу, раз здесь столько всего радостного, – согласилась Аня.

– Здесь хорошие и очень крупные тигровые креветки. Когда вернемся в Ки Уэст, посетим еще один ресторанчик. Только что выловленные, они совсем иные на вкус, чем замороженные, а стоят намного дешевле, чем те из супермаркетов.

Они вышли из Нью-Йорка, направляясь к Флориде, никуда не торопясь, иногда швартуясь в каком-нибудь маленьком приморском городке, чтобы переночевать возле берега. Потом зашли в Майами, задержались там на сутки, потому что Аня никогда не была там прежде. Целью путешествия был Ки Уэст – крошечный курортный городок, в который был влюблен Марк.

Когда пришли туда, Аня поняла, что она в тропическом раю. Мешало только одно: огромное количество народа. Улицы и песчаные пляжи были переполнены туристами, но это супругов Хайден уже не заботило. Они два дня гуляли по городу, в котором больше, чем людей, было кошек. Даже в доме Хемингуэя бродили коты. И, как сказал Марк, коты были не простые, а шестипалые – потомки любимца писателя – Снежка, кота, которого писатель подобрал неподалеку от дома на улице. Зашли и в музей военного флота, повеселились в музее кораблекрушений, где актеры разыгрывали морские баталии, посидели в ресторанчике. Марк пил контрабандный гаванский золотой ром и курил сигары, чего никогда не делал в Нью-Йорке. Аня потягивала дайкири, смотрела на море и хотела остаться здесь навсегда.

На второе утро все же вышли в море. Просто подышать морским воздухом – так сказал Марк.

Они шли в сторону Кубы, потом немного изменили курс, повернув в сторону Багамских островов. Долгое время их сопровождали дельфины, и Аня пожалела, что их нечем покормить. Марк спустился в каюту и вернулся оттуда со спиннингом. Забросил его, начал вращать катушку и тут же крикнул жене, что там кто-то сидит. Когда он подводил добычу к борту, Аня увидела длинный плавник над волнами и спросила:

– Это случайно не акула?

– Марлин, – ответил муж.

Он вытащил добычу на борт и начал рассматривать. Осторожно приблизилась и Аня. Рыба была крупная, с серебристым брюхом и темной спиной и боками. На боках были полосы. А нос рыбы был длинным.

– Голубой марлин, – сказал Марк. – Иногда их путают с рыбой-молотом, но у той нет полосок. А этот, которого мы поймали, небольшой экземпляр – фунтов на двадцать.

– Ничего себе небольшой – почти десять килограммов! – удивилась выросшая на берегах Невы Аня. – Я в жизни такой огромной рыбы не видела!

– Сейчас увидишь еще больше, – пообещал муж. – Бывают марлины по две тысячи фунтов весом.

Он забрасывал спиннинг еще и еще. Но марлина больше не поймал. Зато вытащил с десяток тунцов. Тунцы тоже были крупными, но меньше той рыбы, что он поймал вначале.

Потом решили передохнуть и перекусить.

– Здесь банка, – сообщил муж. – Так что можно стать на якорь. Хотя смысла в этом нет. Течение нас далеко не отнесет. А если и отнесет, то мы же не спешим.

Аня достала из холодильника замороженные стейки и положила их на солнце, чтобы они быстрее оттаяли. Пожалела, что не сделала этого раньше. Начала нарезать овощи. Она смотрела на загорающего на корме Марка, за ним был океан, где-то далеко находилась Куба, а в другой стороне – Багамы. Подошла большая двухпалубная морская яхта и встала на якорь метрах в пятидесяти от них. На борту яхты разгуливали матросы и девушки в бикини. Трое мужчин сидели за столиком у самого борта верхней палубы, что-то выпивали и тоже наслаждались океанским простором.

– Иди-ка сюда, – позвал жену Марк. – Надевать ничего не надо, останься в купальнике.

Аня подошла и встала туда, куда показал ей муж.

– А теперь сделай вид, что ты модель, что ты делаешь снимки для своего портфолио. Позируй, принимай эффектные позы, подставляй лицо морскому ветру, поднимай руки, выгни спинку сексуально. Вот так, отлично!

Марк фотографировал ее, разогревая словами, подсказывал, в какую сторону посмотреть, как положить на талию руку. Фотографировал то на одну камеру, то на другую. Аня уже все поняла. Муж направлял камеру не на нее, а на борт той самой яхты.

– Кто там? – негромко спросила она.

– Вот так хорошо, девочка! – крикнул он. – Давай, крошка, давай, активнее, ведь ты будущая звезда! – И тут же шепнул: – Никогда бы не поверил: двое сенаторов в такой компании.

Он закончил снимать, прошел в каюту, сказав:

– А теперь быстро уходим.

Встал к штурвалу, и яхта понеслась по волнам.

– Так кто это был? – Ане было очень любопытно.

– Председатель сенатского комитета по разведке, а второй возглавляет комитет по обороне. А третьим в их компании был Гонсало Мендес, или просто Шарки Мендес. После того как поймали Эскобара, он теперь главный наркобарон в Колумбии.

– Надо быстро уходить? – спросила Аня.

– Как можно быстрее. Они тоже не идиоты. Видели, как я снимаю. Могли и догадаться, что даже если я и в самом деле фотографирую молодую красавицу, то они все равно попадали в кадр. Потом, когда меня заметили, они отошли от стола, но я продолжал снимать, чтобы они не подумали, что охотятся на них. Предполагаю, что мы оторвемся. Им еще с якоря сниматься, а скорости обоих судов приблизительно, одинаковые, но до Ки Уэста мы дойдем раньше. Надеюсь. А вот до Майами добраться не сможем. А потому я тебя высажу в порту. Ты сразу в местный аэропорт. Час лету – и ты в Майами… Нет, так не надо. Они могут позвонить и предупредить. А потому бери в аренду машину и гони на север. Ближайший международный аэропорт опять же в Майами. Бери билет в Европу и улетай.

Марк обнял жену, прижал к себе и шепнул ей так тихо, словно боялся, что кто-нибудь может его услышать:

– Желательно в Россию.

Аня смотрела за корму, где волны оставляли после себя бурлящий белый бурун. Большой яхты не было видно, а потому она посчитала, что страхи Марка напрасны.

Они сошли на берег, и Марк помогал ей нести большую теннисную сумку с вещами.

– Поедем вместе, – попросила Аня. – Мне спокойнее будет.

– Яхту я здесь не оставлю. Они видели название и ее бортовой регистрационный номер. По нему быстро найдут владельца. А если подойдут с разговорами, покажу, что снял на вторую камеру, а там только ты да море.

Марк улыбнулся жене:

– Все, что снято, станет невероятной сенсацией. И эта сенсация на карте «Hasselbland». Так что забирай камеру вместе с картой. Мне ничего не угрожает: я – известный фотограф, скажу, что девушка заказала снимки для модельного агентства. Знаю только имя – Дженни. Сходили в море, я ее высадил, а уж куда пошла потом, это ее дело. Так что сама мне не звони. Я свяжусь с тобой сразу, как только выберусь отсюда.

– Но они проверят и поймут, что на снимках твоя жена. Зачем придумывать что-то?

– Не сразу поймут. Отговорюсь как-то. Ты за меня не переживай и не звони, пока я сам с тобой не свяжусь.

Возле бюро проката автомобилей они расстались. Марк поцеловал ее и сказал, чтобы она ждала его в России. Он давно хотел там побывать. Потом улыбнулся и вдруг вспомнил:

– Сто двадцать лет назад в больнице для бедных умер бездомный и почти слепой нищий. Никто из персонала не мог вспомнить его имя. Где-то закопали его, а ведь это был величайший фотограф всех времен – Мэттью Бреди.

Сказал это, поцеловал жену еще раз на прощанье и шепнул:

– Я люблю тебя.

Миссис Энн Хайден взяла маленькую и неприметную «Тойоту Приус» и вскоре выехала на шоссе Ки Уэст. С двух сторон дороги было море, и только. А потому Ане казалось, что она рассекает волны на их с Марком яхте.

Через четыре с половиной часа она была в аэропорту Майами. Позвонила менеджеру проката и сообщила, где оставила машину. Когда отправилась покупать билет, увидела, что через два часа есть рейс в Гонконг.

Ждала, когда позвонит муж, но звонка не было. Аня позвонила Такедо и попросила встретить, а еще попросила друга связаться с Марком. Такедо перезвонил ей через четверть часа и сообщил, что мистер Хайден не отвечает.

Весь полет она волновалась и не смогла заснуть. Укрылась пледом и думала. Аня летела с пересадкой в Лос-Анджелесе. Ждала звонка и там. Она уже готова была запаниковать и вернуться обратно. Потом решила, что Марк мог просто утопить телефон, чтобы по нему не могли вычислить ее.

Так и летела над океаном, успокаивая саму себя. Весь путь занял больше шестнадцати часов. В международном аэропорту Гонконга решила снять с карты деньги, но карта оказалась заблокированной. А наличными оставалось меньше двух тысяч, что тоже было случайностью: больше двух-трех сотен она наличными никогда не носила с собой.

Такедо встречал ее в аэропорту. Он был в больших черных очках, чтобы никто не узнал, и даже надел потертые джинсы и широкую гавайскую рубашку. Но все равно люди на него оборачивались.

– Надолго? – спросил он, целуя Аню в подставленную щеку.

– Дождусь звонка от мужа и улечу.

– Надеюсь, что он не позвонит никогда, – пошутил Киото Катани.

И Аня вздрогнула, потому что это могло стать реальностью.

Надежда, что Марк позвонит, таяла с каждым днем. А Такедо собирался лететь со своим показом в Дубай. Был заказан чартер для всей его команды. Модельер готовился к вылету, к Ане не приставал с вопросами. Но потом все же сказал, что в Дубай они полетят вместе, а оттуда Россия уже совсем рядом. И тогда она заказала билет из Дубая в Санкт-Петербург. Такедо оплатил его со своей карты.

В Дубае они расстались. Такедо отобрал у нее спортивную сумку и приказал своему охраннику выбросить ее.

– Куда? – спросил накачанный японец.

– Если некуда, то тогда съешь, – посоветовал Киото Катани. – Но чтобы больше я эту сумку не видел.

Тут же его помощник прикатил чемодан на колесиках, и Такедо сказал, что там подарочки для его любимой русской девушки.

– В Дубай я притащил, как ты понимаешь, всякую ерунду, – объяснил он. – Со стилизованной паранджой, длинными платьями и широкими шелковыми брючками. А в чемоданчике кое-что из моей весенней коллекции, что я показывал зимой в Милане.

Он поцеловал Аню, и они расстались.

Она прилетела домой, в квартирку, оставленную ей мамой. Сил уже не было. Теперь все ясно: Марка больше нет – иначе он нашел бы ее. Зайдя на новостные американские сайты, Аня узнала, что неподалеку от Багамских островов в океане обнаружена дрейфующая яхта «Морской волк», принадлежащая известному фотографу Марку Хайдену. Яхта была исправна, но пуста. Сотрудники береговой охраны высказали предположение, что мистер Хайден и его жена погибли. Прозвучала даже версия, что жена фотографа упала за борт, а он бросился ее спасать, не остановив двигатель. Яхта ушла, а они так и остались в океане. На сайт посыпались соболезнования. В том числе и от бывшей Аниной соседки по комнате в студенческом общежитии – Торы Джонсон. «Я всегда любила Энн, – написала Джонсон, – любила, несмотря на то что она отбила у меня профессора Хайдена».

Все было очень плохо, Марк никогда не позвонит.

Оставшихся денег хватило на месяц. После чего Аня начала искать работу. И с помощью своего университетского наставника – Ивана Ивановича Старкова нашла место в издательском доме «Круговорот».

Глава одиннадцатая

Текст Аня написала очень быстро. Постаралась выдержать его в детективном ключе. Составила и подписи под снимками, которые занимали большую площадь всех полос. Фотографии, конечно, получились отличные. Сухотин признался, что у него никогда не было такого фотографа. Да и вообще в России вряд ли кто-то может сравниться с Анечкой – так он сказал.

А потом прочитал текст и снова восхитился:

– Ни прибавить, ни убавить! Я, конечно, пройдусь лично, отшлифую, так сказать.

Генеральный директор выдвинул ящик стола и достал конверт, приготовленный заранее.

– Обещанный аванс – три тысячи евро. Я посчитал нужным прибавить за качество, потому что не сомневался в том, что получу первосортный материал. Для среднего американского папарацци это, конечно, не сумма…

– Я не папарацци, – ответила Аня. – И уж тем более не средний.

– Простите, конечно, вы профессионал своего дела, – согласился Сухотин. – Но, возвращаясь к нашим баранам, хочу еще раз предложить развить тему и описать то, что произойдет после окончания «Кровавой свадьбы». Это будет новый жанр – журналистское расследование с шикарными фотографиями.

– Я, вероятно, откажусь, – покачала головой Аня. – Расследованием убийства должны заниматься полицейские и следователи, а я только журналист. Возможности мои ограничены.

– А я помогу, – улыбнулся Сухотин. – Например, я могу сказать, что сегодня веселая компания собирается в клубе «Колорадский папа», чтобы отметить день рождения уже известного вам Семена Лисового. Если вы там окажетесь даже случайно за другим столиком, то все равно можно услышать их разговоры и кое-что понять. Даже если ничего интересного не будет, то сам факт безудержного веселья этих ребятишек, у которых только что был убит ближайший друг, тоже примечателен. Советую пойти туда. Гонорар тот же. Если так пойдет и дальше, то очень скоро вы сможете стать самым состоятельным журналистом в этой стране.

Аня задумалась:

– Может быть, я и соглашусь, но только не ради денег. Мне тема интересна, хотя способ ее подачи в вашем журнале мне не очень нравится.

– В нашем журнале, – поправил Сухотин. – Способ просто необычен. Никто так прежде не делал. А если вы знаете творчество философа Иммануила Канта, то должны знать его определение: «Гений – это человек, который создает то, для чего нет правила». Пока вы первая в новом жанре, и подача материала будет совершенствоваться вами. Наверняка получится интересный материал. Но и сейчас журналом интересуются многие люди, которых не было на свадьбе. Стоимость одного экземпляра будущего номера возрастает с каждым днем, а ведь еще нет тиража – есть только слухи…

– Вполне может быть, что следствие уже установило личность убийцы, – проговорила Аня, допивая уже остывший кофе. – Так что, может быть, моя слежка за дружной компанией не имеет смысла.

– Это глубокое заблуждение! – рассмеялся Сухотин. – Установило что-либо следствие или не установило… Убил ли Сема Лисовой своего друга или нет – не так важно. Важен сам факт! Веселая компания, которая гоняет по городу на дорогих автомобилях на запредельных скоростях, золотая молодежь, которая гуляет каждую ночь в клубах. Ребятишки, для которых секс без обязательств – высшее достижение прогресса. Богатые, яркие – и вдруг такое… Не удивлюсь, если по итогам нашего расследования какой-нибудь борзописец создаст сценарий, а какой-нибудь продюсер уцепится за него. А вдруг сам Лесневич, у которого по слухам дела идут ни шатко ни валко? Как вам такой ход? А что? У него убили сына, но это еще не повод не заработать на трагедии хороший капиталец!

– Хорошо, я поеду в этот клуб, – согласилась Аня. – Работа есть работа. В конце концов, это не мои друзья. Я только присутствую и фотографирую. Делаю снимки…

– Стоп, стоп, стоп! – вскричал Сухотин. – Какие снимки?! Эти ребята не должны позировать перед объективом. Лучше застать их в динамике, когда они не подозревают, что на прицеле у камеры, надо запечатлеть их в момент, когда они перешептываются, смотрят на стриптизерш, нюхают кокс. Чтобы они не ждали подвоха и раскрылись. Я могу дать вам хороший маленький аппаратик, не привлекающий внимание и умещающийся в ладошке.

– У меня есть специальные камеры. С очень хорошим разрешением. Фотоаппарат-зажигалка, например.

Виктор Константинович всплеснул руками:

– Что я могу сказать? Только то, что я в очередной раз потрясен.

Аня тут же при Сухотине позвонила Вале Колобовой и предложила ей встретиться.

– В другой раз обязательно, хоть завтра, – ответила Валя. – Мы сегодня идем в клуб отмечать день рождения друга. А хочешь, и ты приходи, – радостно предложила она. – Только тебе одной будет, наверно, скучно. Мы там все парами…

– Я скучать не буду, – заверила Аня.

– В принципе, ты права: там всегда можно легко снять какого-нибудь красавчика. Заведение дорогое, нищебродов там нет.

– Я иду с вами, а на счет всего остального подумаю, – пообещала Аня.

Закончив разговор, она посмотрела на генерального директора, а тот понял ее взгляд по-своему. Достал из кармана бумажник. Вынул пятитысячную купюру, замер на пару секунд и достал еще одну. Положил обе на стол.

– Это вам на накладные расходы, хотя за стол вам платить наверняка не придется, раз вы будете со всей этой компанией.

Аня возвращалась домой на такси и, уже подъехав к дому, вспомнила, что Сухотин в разговоре с ней сказал, что никого не интересует, убил ли Семен Лисовой своего друга или нет. Почему он так сказал? Неужели генеральный считает, что убийца именно Семен? И вообще разве они знакомы? Откуда у него эта информация?

Идти в клуб одной, хотя и в составе шумной компании, может быть чревато последствиями, особенно если за соседними столиками будут такие же прожигатели жизни. Кто-нибудь заприметит ее – одинокую, и начнет цеплять. Отговариваться долго не удастся. А следовательно, может произойти конфликт. Друзья Вали Колобовой, судя по рассказам о них, любые спорные вопросы готовы решать кулаками. Но идти надо. Даже если идти придется одной. Вот если бы у нее были знакомые мужчины… Хотя бы один, с которым было бы не страшно пойти в этот клуб. Но у нее никого. А что, если позвать капитана Тарутина?

И Аня позвонила ему.

– Как я рад, Анна Михайловна, – сразу же ответил Тарутин. – Сам собирался набрать ваш номер, но закрутился на работе. Дело в том, что наши люди все-таки отыскали Летягина и провели экспертизу, которая доказала, что он не стрелял ни из пистолета, ни из ружья в течение последней недели.

– Я рада, что одним подозреваемым у вас меньше.

– Что ж хорошего – надо сначала начинать. А у вас, насколько я помню, свое журналистское расследование. Есть какие-нибудь подвижки?

– Особых нет. Разве что согласилась сегодня пойти с ближайшими друзьями убитого в клуб, где они будут отмечать день рождения одного из них.

– Значит, вы продвинулись дальше официального следствия. Нам так близко подобраться к этим людям не удалось. Жаль, что меня не будет рядом.

– Так давайте присоединяйтесь, будете мои кавалером на этот вечер. Клуб называется «Колорадский папа». Знаете такой?

– Слышал, и по слухам, это злачное место. Дорогое. Но я выпивать не собираюсь. Скажу, что за рулем.

– Какой у вас автомобиль? Они встречают нового человека не только по одежке, но и по тому, на какой тачке он приехал.

– Насчет этого у меня порядок, – заверил Тарутин. – Тот автомобиль, из-за которого моя мама чуть было не угодила в кредитную кабалу, их устроит. У меня «X-шесть». Мне его предложил родственник из Белоруссии, который занимается там реализацией конфискованного имущества. Эта машина обошлась мне раза в четыре дешевле ее рыночной стоимости. Конечно, все равно дороговато для меня, я за нее до сих пор выплачиваю долги.

– Ну, тогда договорились, жду вас вечером. А поскольку мы живем с Колобовой в соседних домах, то, возможно, поедем вместе с ней. Пока доберемся до места, вы станете уже практически своим для нее, а значит, и для всех остальных.

– Но они же видели меня на той свадьбе, – засомневался вдруг Тарутин.

– Уверена, они все были в таком состоянии, что вообще ничего не помнят. А потом там было много полицейских и следователей. Вы же не придете, надеюсь, в том же самом костюме? А если кто-нибудь подумает, что ваше лицо ему знакомо…

– Скажу, что уже тусовался с ними в «Колорадском папе» или где-то еще, – закончил ее мысль Тарутин. – Только нам с вами придется перейти на «ты».

– Без проблем. На английском языке это одно и то же. Там и к мистеру президенту все обращаются на «ты».

Аня позвонила дочери вице-губернатора и спросила, как та собирается добираться до клуба.

– Надеюсь, за мной заедет мой молодой человек. Он тоже был на свадьбе Кристины и Мирослава. Гоша Гацкан. Его потом оттуда увезли почти без сознания. Это он труп обнаружил, так перепугался, что сразу начал пить все, что тогда на столе стояло. Кристинка будет с Денисом Казановым, а еще одна девочка, Ира Гречина, – с Семой Лисовым. Жалко, что ты одна и скучать будешь.

– Я – не одна. Я приду со своим хорошим приятелем. Он за мной заедет. Если хочешь, мы тебя прихватим, а потом с тобой вместе вернемся.

– Это хорошо. Потому что Гацкан с самой свадьбы не просыхает. Он, конечно, и в пьяном виде хорошо водит. Но уж больно быстро.

В клубе договорились быть к восьми вечера. Тарутин позвонил в дверь ровно за час. Аня была уже готова. Увидев ее, Николай восхитился:

– Вы… то есть, прости, ты как Золушка, а я как кучер, который был крысой, а после двенадцати опять станет грызуном.

– На комплимент нарываешься, – улыбнулась Аня. – Ты выглядишь очень стильно.

На Тарутине была белая рубашка с широкими голубыми полосами, голубые джинсы и светлые ботинки из мягкой телячьей кожи.

Аня набрала номер Колобовой и сказала:

– Через пять минут спускайся.

Валя выскочила из дома в черном платьице в горошек, вроде того, что было на Одри Хепберн в «Римских каникулах». Она запрыгнула на заднее сиденье машины, поцеловала Аню и, когда машина тронулась с места, спросила:

– Как я тебе?

– Вечно живая классика, – оценила Аня.

Только после этого дочь вице-губернатора оглядела наряд новой подруги и расстроилась:

– Я поняла, откуда это! Такой же хочу!

– Такого больше нет – единственный экземпляр, – улыбнулась Аня. – А в серию идет почти то же самое, но переработанное и упрощенное. Это из весенней итальянской коллекции Катани.

– Я сразу поняла: по телику смотрела по каналу «Fashion» четыре раза. Мне это платье, что сейчас на тебе, больше всего понравилось. Больше всех остальных платьев. – Валя вздохнула. – Ну, когда ты познакомишь меня с Киото Катани?

Она готова была расплакаться.

– А я могу познакомить только с Юдашкиным, – напомнил о себе капитан Тарутин, вживаясь в новую роль.

– Тоже неплохо. Но мой стиль – это Катани, – отозвалась Колобова и, оглядев спутника Ани, продолжила бодро: – А ты ничего такой из себя: сразу видно – в спортзал ходишь постоянно. И вообще у тебя знакомое лицо…

– В клубах встречались, – спокойно отреагировал Тарутин. – В одном городе живем, в одном котле варимся. Я тебя давно заприметил, даже у друзей спрашивал: мол, что за телка такая.