Текст книги "Отбор по моим правилам"

Один подготовил для меня уникальные гаджеты: сюрикены с функцией бумеранга, сюрикены разрывные, сюрикены гнущиеся и твердеющие – знаете, проблематично носить в корсете сталь с острыми лезвиями. Пара складных кортиков уютно разместилась под подолом платья, там же разложен набор «номер три» – необходимый минимум для операций под глубоким прикрытием.

У Третьего стянула уникальный набор зелий – в основном, яды и противоядия. Учитывая, что соперницы женщины, меня будут травить, как только почувствуют угрозу. Почему бы и мне не взять на вооружение этот метод? Хотя бы не буду выделяться.

Карету приятно покачивало, пока я просматривала личные дела конкурсанток. Каждый Дом посылает на отбор по двадцать красавиц. Магический потенциал неважен. Анаги его знает, как передается наследникам магия. Император рожден от полностихийца и женщины, лишенной магии напрочь. Императрица из простолюдинок и, чтобы не опростоволоситься, ей задним числом влили магический потенциал выше средненького и всучили титул учтивости. Как бы то ни было, нынешний император – полностихиец, да и сестра его не самая слабая магичка-смешенка, а сын ее – опять-таки полностихиец.

В сортировочном туре из двадцати претенденток от каждого Дома останется по десять. Список представительниц утверждают лорды, поэтому конкурентки-землянки у меня так себе. Я выделила двоих, и, на всякий случай, решила от них избавиться еще до настоящих испытаний. Моя работа не приемлет даже малейших оплошностей.

Кучер ударил в стенку кареты, и я одернула шторку. Отлично. Мы ехали по широкому тракту и как раз поравнялись с каретой леди Макарьеты. Первая красавица Дома Земли всем хороша. Исключить ее из списка без скандала бы не получилось – слишком влиятельный отец, слишком магически одаренная мать. В их семье все слишком, поэтому…

Прикрыла глаза, переносясь сознанием в лошадь из упряжки леди Макарьеты. Животное даже не сопротивлялось – я всегда действую ласково и нежно, без насилия. Сначала примерилась к ощущениям, осмотрелась и только спустя некоторое время взбрыкнула, встала на дыбы и понесла… в кусты!

– Какой кошмар, – выдохнула патетично. – И ни одной живой души на километры вокруг. Как некстати авария в такой глуши…

До ближайших деревень не меньше четверти суток верхом, но я позаботилась, чтобы лошади разбежались. Погибнуть леди Макарьета не погибла, я свою работу знаю, к тому же, чары на карете не заметил бы только слепой. Пока она приведет себя в порядок, пока пошлет земляного червя родителям, пока те придут на помощь – отборочный тур уже закончится. Зачем императору жена, не способная вовремя явиться на самое важное свидание в жизни?

Следующая цель – леди Раталин. Прожженная стерва с лицом невинной овечки. Такая пройдет по головам и не моргнет. Она сотворит любые пакости, и никто не поверит в ее причастность. Две аварии по дороге – плохой тон, нейтрализовать решила уже на месте.

Вообще, все это театральное действо создано с одной целью: исключить недовольство Домов выбором императора и, следовательно, минимизировать риск внезапной смерти императрицы. Конечно же, каждый Дом хочет протиснуть свою кандидатку, поэтому за отбором наблюдает межстихийный альянс, точнее, его рабочая часть: восемь смешенцев, по два от каждого Дома. Именно они следят за чистотой отбора и удостоверяют, что император руководствовался чувствами, а не политическими или экономическими соображениями при выборе супруги.

Что меня удивило с самого начала – хреновая организация. Во-первых, девушки ехали сами по себе и без охраны – это требование администрации Отбора. Куда безопаснее было бы выдвинуться колонной из двадцати карет, с небольшим отрядом солдат и парочкой сильных магов. Тогда такие как леди Макарьета добрались бы в целости и сохранности.

Второе – нам запретили брать служанок и сопровождение. Жизнеспособность кандидаток продиктована исключительно засекреченностью списка.

И третье – нас никто не встречал. Кучер высадил меня с двумя тяжелыми чемоданами у крыльца, и уехал.

Вообще, я несколько преуменьшила, назвав строение крыльцом. Передо мной расстелилась лестница шириной в пятнадцать метров. О количестве ступеней судить не берусь. Рядом со мной толпились такие же озадаченные конкурсантки.

– Неслыханная дерзость! – вспыхнула одна аристократка. – Это же надо! Сначала приказали оставить слуг и охрану, а теперь еще и не встречают! Императору нужна жена или кто? И нужна ли вообще?!

– Так езжай обратно, если недовольна, – усмехнулась девушка из дома Воздуха и, используя элементарное заклинание, подняла свои чемоданы над землей.

Элементарное – это для воздушников. Мы проводили девушку завистливым взглядом и загрустили. Напыщенная аристократка пофыркала, пофыркала, да и бросила чемоданы, взяв лишь ридикюль и огромную шкатулку с драгоценностями.

Я не спешила принимать решение – анализировала. Воздушница уже затерялась где-то там высоко, едва ли не под облаками, аристократка пыхтела и топала каблуками, громко вздыхая через каждые десять ступенек, кто-то молча пыжился и волочил за собой тяжелые баулы, кто-то делал то же, но громко ругаясь на разный лад.

Осмотрелась и обнаружила поблизости группу мальчишек. Плохо одетые, загорелые, чумазые – сразу видно из прислуги. Рабам не разрешено появляться перед господами.

– Эй, пацанье!

Подобрав подол дорогого платья, я присела на корточки, чтобы быть с ними на одном уровне. Меня окружили со всех сторон, словно галки. Навскидку им лет по шесть, не больше. Они с интересом разглядывали темно-зеленое перо в моей шляпке и брошку на жабо в форме ящерицы.

– Вы ведь не просто так здесь играете, не так ли? – улыбнулась и перешла на заговорщический шепот.

Ребятишки переглянулись, негласно советуясь друг с другом. Один, самый высокий и худощавый, с коростами на коленках, кивнул.

– Сразу видно – старожилы здешних мест. Не окажете ли помощь хрупкой и немощной леди? Мне нужно попасть во дворец на отбор, но одолеть эту неподъемную лестницу, да еще и с чемоданами, я не в состоянии.

Парни громко засмеялись и вытянули шеи, заглядывая мне за спину. А там было чем поживиться: полноватая участница из Дома Воды картинно развалилась на ступенях и громко охала. Леди показывали себя во всей красе, полагая, что за ними никто не наблюдает. А у меня появилось странное ощущение взгляда в спину. С самообладанием у меня все хорошо, поэтому повела плечом и не стала оборачиваться. Тот, кто смотрит, не позволит себя увидеть. Во всяком случае, не сейчас.

– Разве можно смеяться над другими? – спросила строго и улыбки виновато сползли с перемазанных мордочек. – Девушки попали в сложную ситуацию и справляются с ней, как могут. Вы – будущие джентльмены. Разве пристало вам потешаться над чужими трудностями?

– Леди, да какие мы джентльмены? Так, прислуга, отбросы общества! – вытерев рукавом влажный нос, заявил мальчишка с рыжей шевелюрой.

– Огневик, – признала сразу и погладила мальчика по мягкой детской щечке. Он испуганно замер, словно в любой момент моя рука превратится в плеть и ударит его. Бедные, недолюбленные дети. Воспоминания из детства так остро всплыли перед глазами, что защемило сердце.

– Только вы решаете, кем станете, – посмотрела на каждого мальчугана, вообще забыв, что меня там как бы отбор ждет и времени на дурацкое испытание лестницей все меньше. – Прислуживать другим – очень важная задача. Вы только посмотрите на них.

Я повернулась к девушкам и обняла мальчишек, стоявших поблизости.

– На что способны аристократки без прислуги?

Ребятишки хихикнули, но на этот раз не от злобы, а от осознания собственной значимости.

– Легко сохранять гордый и надменный вид, когда всю работу за тебя выполняют другие. Вы научитесь рубить дрова, разводить костер, работать с энергией и линиями магопередач, готовить еду, шить одежду, ходить за скотиной… да много всего! И только вы сами определяете границы своих возможностей. Отброс общества не тот, кто родился без титула и не тот, кто ходит в рваных штанишках, – я щелкнула по носу водника, стыдливо прикрывающего ладошкой дырку на одежде. – А тот, кто безразличен к бедам других и считает себя выше только по факту рождения. Тот, кто глух к чужим проблемам и бедам. Тот, кто пройдет мимо нуждающегося в помощи.

У ребятишек заискрились глаза. Если бы в свое время маркиза Демира не поддержала меня, не нашла бы нужных слов, моя жизнь сложилась бы иначе.

– А теперь, – я театрально вздохнула и поднялась, отряхивая подол изумрудного дорожного платья. Ребятня кинулась мне помогать, но в результате стало только хуже – ткань украсилась множеством отпечатков грязных ладошек.

– Ой… простите, леди! – перепугались они, но я задорно улыбнулась, тряхнула подолом, и он очистился. – Ого! Леди – маг?

– Дом Земли, – исполнила шуточный реверанс. – А теперь, мне очень нужна ваша помощь, иначе я опоздаю на отбор. Вы не подскажете, можно ли как-то срезать путь?

– Идемте! Идемте, леди, мы покажем!

Подхватив мои чемоданы, провожатые повели меня… под лестницу! Смех и только, но она оказалась зачарованной! Стоило нам нырнуть за мутно-зеленую пелену несуществующей магической стены, как иллюзия пала и реальность перестроилась. Из сизо-лилового тумана прорезались острые золоченые пики величественного дворца, мощные башни со стрельчатыми окнами, монументальное тело дворца, украшенное цветами и символами стихий. На огромном парадном крыльце участниц ожидала небольшая делегация: женщина в нарядном платье, несколько господ, множество охраны и слуг. Над крыльцом, на просторном балконе, украшенном флагами четырех Домов, стоял мужчина. С такого расстояния я не могла разобрать ни его лица, ни отличительных знаков на одежде, но почувствовала его взгляд – тот же, что и когда общалась с парнишками.

Сердце сбилось с ритма, рваными толчками билось о грудную клетку, будто в меня вошла чья-то рука и сжала его, пытаясь выжать как лимон. Насилу отгородилась от ментального воздействия и отшатнулась.

– Леди, вам нехорошо? – переполошились парнишки. – Вы чегой-то сбледнули!

– Лучше сказать – побледнели, – поправила, ласково потрепав рыжего по буйной шевелюре. – Все хорошо, благодарю за беспокойство.

Нам навстречу уже семенила прислуга в шикарных зеленых ливреях и белоснежных лосинах. Я нырнула в кошелек и достала шесть серебряных монеток – по одному на помощника. Ребята испуганно отшатнулись.

– Эй! Вы честно выполнили работу, значит, заработали. Спасибо вам за помощь!

Вложила по монетке в каждую грязную ладошку и указала на свои глаза:

– Я помню вашу доброту и буду следить, чтобы вы выросли достойными мужчинами. Поняли?

– Поняли! – ответил стройный хор голосов.

– И, чуть не забыла. Если вдруг однажды вы попадаете в сложную ситуацию, любую, найдите леди Рейну Дархат-Нуар. Ребята, я серьезно. Вы помогли мне, когда я нуждалась, а я помогу вам, если понадобится.

– Спасибо, – ответил старший из них, сжимая в ладони монету. Но его голос показался мне через чур взрослым. Низким, глубоким, непохожим на голос ребенка. – Удачи на отборе!

С улыбкой кивнула, передавая чемоданы подоспевшей прислуге. Когда обернулась – ребятишек уже и след простыл. Они не могли убежать с такой скоростью – в воздухе бы осталась пыль, да и топот деревянных подошв о мостовую звенел бы еще долго.

Что за…

– Леди Дархат-Нуар? – слуга оторвал меня от мыслей. – Распорядительница ожидает.

Я не ошиблась – дурацкая лестница оказалась испытанием. Крыльцо настоящего императорского дворца, конечно, восхищает, но двадцать пять ступеней – не тысяча двести пять, можно и одолеть, особенно, когда твой багаж несут слуги.

Наверху меня встретила распорядительница: немолодая дама со взглядом строгой воспитательницы детского сада. Ухоженная, с приятной, домашней полнотой и безупречными манерами. Она придирчиво осмотрела меня, махнула веером, намекая, чтобы я повернулась вокруг себя и, приподняв тонко выщипанную бровь, сухо поприветствовала:

– Меня зовут леди Балинуэй, я – распорядительница отбора. Поздравляю с первым пройденным испытанием, леди Дархат-Нуар. Но советую не расслабляться, испытание вы прошли последней.

Она старалась придать тону серьезность и даже суровость, но… чем дольше я на нее смотрела, тем шире улыбалась. На внешних уголках ее глаз – россыпь мелких морщинок, значит, она много смеется. Во время разговора она нет-нет, но поворачивала ладони внутренней стороной кверху и чуть приподнимала. Обычно таким жестом подзывают к себе собак или зовут маленького ребенка, делающего первые шаги. Ее слова – резкие и сухие, а тон – мягкий и приятный, только так разговаривают с детьми. К тому же, едва заметное акварельное пятно на подоле платья мог оставить только ребенок. Не похоже, чтобы мать бросила детей ради участия в отборе, значит… Распорядительница отбора – нянька?

– Только не ставьте меня в угол, пожалуйста, – искренне улыбнулась, проверяя догадку.

Полноватые губы распорядительницы открылись буквой «о», а брови взлетели. Неужели мимо? Да быть того не может!

– Если продолжите в таком духе, леди, я буду вынуждена отвести вас на конюшню и выпороть! – возмущенный тон трещал по швам. Женщина едва сдерживала улыбку.

– Не похоже, чтобы вы когда-либо этим занимались, леди Балинуэй, – улыбнулась еще шире, указав взглядом на ухоженные руки женщины. – Разве что крапивой. У вас свежий ожог между большим и указательным пальцем правой руки.

Она почесала саднящее место и, убедившись, что поблизости только слуги и охрана, прошептала:

– Крапива творит чудеса! Это бесплатный совет на будущую семейную жизнь.

– Ее применять к мужу или к детям? – спросила тем же заговорщическим тоном.

– А вы отважитесь? – раздался за спиной смутно знакомый голос.

Распорядительница расправила плечи и выпрямилась еще сильнее, хотя и без того являлась образцом грации и изящества. В ее-то годы! С ее-то комплекцией. Я восхищена.

– Зависит от поведения мужа и детей, – выпалила без заминки и повернулась к незнакомцу.

Сердце снова это сделало: грохнулось в грудную клетку и в панике заметалось внутри. Я сглотнула и приложила руку к груди. Глаза прикрыла только на мгновенье, а когда подняла ресницы – мужчина уже ушел, оставив после себя терпкую ноту миндаля, мускуса и свежесть морского бриза. Морской водой пахнет чистая магия.

Я только что сказала императору, что выпорю его крапивой, если будет плохо себя вести? Что ж, Девять, ты отличилась, еще не переступив порог замка!

Иллюзия пала, и внизу перед крыльцом проявилась толпа вымотанных и взъерошенных участниц.

– Проходите внутрь, леди. Удачи на отборе, – по-доброму пожелала распорядительница, и я последовала за лакеями.

Нас разместили в большом актовом зале с высоким потолком и окнами во всю стену. Каждая претендентка получила изящный стул с подлокотниками и приставной столик для вещей. Двенадцать участниц прошли первое испытание и принялись приводить себя в порядок. Я заметила леди Раталин, соперницу из Дома Земли и, подхватив ридикюль, последовала за ней.

– Привет. Ты ведь тоже из Дома Земли? – окликнула ее, притворяясь милой дурочкой.

Девушка смерила меня быстрым взглядом и, поджав губы, продемонстрировала кольцо на длинных пальцах.

– Это, по-моему, заметно.

– Прости, я не знала, как начать разговор! Ты такая уверенная и сильная, что… ну, просто кроме нас двоих никто из землянок первое испытание не прошел. Может, будем держаться вместе?

Девушка хмыкнула и пошла дальше.

– Не думаю.

Мы вошли в уборную. Будь передо мной мужчина, я бы давно вырубила его ударом по ушам или излюбленным – в кадык, но с женщинами так нельзя. Поэтому траурно вздохнула, извлекла из сумочки банку с кремом и сделала вид, что размазываю по коже. Я же не сумасшедшая, мазаться ядом синеухой жабы.

Лети Раталин подкрашивала губы блеском и бросала на меня взгляды через зеркало в золоченой раме.

– Понимаю, мы конкурентки, но все же… сработало? – я завинтила крышечку и, задержав дыхание, повернулась к сопернице.

– Что это? – с интересом спросила она, закрывая блеск для губ.

Рано или поздно, любую женщину сгубит оно – любопытство!

Обернувшись по сторонам, я перешла на шепот:

– Это эликсир красоты с феромонами! Его не различить – это же не магия, а вытяжка из цветов и рогов козла. Формально не запрещено. На войне же все средства хороши, не так ли?

Она придирчиво осмотрела мое и без всякого крема с феромонами прекрасное лицо и нервно приказала:

– Дай мне тоже.

– Нет! Ты что… он сделан исключительно под меня! Не знаю, подействует ли на тебе. Да и вообще, ты не захотела дружить, так что…

Тяжело вздохнула и, оставив приоткрытую сумочку на краю умывальника, отправилась в кабинку.

– Как говорится, не рой яму ближнему своему, сам в нее угодишь! – вещала из кабинки, подглядывая в щель. – Надо было соглашаться на дружбу. Худой мир, как любила говаривать моя бабушка, лучше доброй ссоры.

Понятия не имею, кем была моя бабушка, но в данном случае, неважно, что ты говоришь, главное говорить без остановки.

Девушка притихла, прислушиваясь к моей болтовне и звукам, а потом юркой лисицей нырнула в мою сумочку, откупорила крышку, зачерпнула побольше крема и размазала по лицу, убирая тюбик обратно. Вот это она от души так от души!

Профессионально подавила порыв рассмеяться. Чему учила парней? Не смеяться над чужим горем. Отсутствие мозгов – та еще трагедия! Дернула за рычаг, и вода громко зажурчала.

– Что ж. Если войдешь в десятку от Дома Земли, так и быть, я подумаю, стоит ли с тобой подружиться, – высокомерно заявила она и, помыв руки, покинула уборную.

– Подумает она. Обязательно подумает. Над противоядием…

У меня-то оно имелось! Капнула две капли в крем, тщательно перемешала и положила обратно в сумочку. В нашем деле главное не оставлять улики, а, когда поднимется скандал, продемонстрировать ангельски невинное лицо и разрыдаться от несправедливых обвинений.

Ожидание затянулось. Постепенно зал наполнялся другими участницами, стало тесно, душно и слишком шумно. Напоминало вокзал в восточных кварталах Иерхиона: то же многоголосье женской ругани, тот же удушливый запах пота и сладких духов, то же обилие красок, аж до рези в глазах! Казалось, еще чуть-чуть, и соседка справа заорет: «ковры, кому ковры? Два по цене трех, только сегодня, не упустите акцию! Мужикам скидки и мордой в титьки, симпатичным – бесплатно!» Ирхишки те еще проныры… купишь два по цене трех, еще и руки их волосатые расцелуешь на радостях, и только дома задашься вопросом – на кой тебе два ковра, да еще и по такой бешеной цене.

В колорит восточного базара ворвалась до боли знакомая нота тоном сопрано. У леди Раталин отменный голос, ей бы в оперу, а не в императрицы! Лицо второй красавицы и первой хитрюги Дома Земли (после меня, разумеется) пошло красными волдырями. На вопли подоспела распорядительница, а мне, как и предвиделось, удалось выйти сухой из воды.

– Да это же она, как вы не поймете! Она дала мне свой крем! А ну достань, ну помажь! – верещала лети Раталин, тыкая в меня тонким пальцем.

С видом оскорбленной невинности, я извлекла из сумочки крем и нанесла на лицо.

– Всего лишь капелька феромонов и рога козла, – протянула крем распорядительнице.

Надеюсь, не рога будущего мужа.

– Прошу меня простить, леди Балинуэй, если феромоны запрещены. Я не нашла ничего по этому поводу в Уставе отбора.

– Похвально, что вы его вообще прочли. Напомните, какое наказание ожидает участницу, строящую козни другой участнице?

– Немедленное исключение, – заявила смиренно и похлопала ресничками. – Может, не стоит наказывать леди Раталин столь строго? Наверняка она чем-то отравилась, или у нее аллергия, вот и обвинила меня на эмоциях. Проявим милосердие? Я ее прощаю и не держу зла.

– Зла на не держит, негодница! – заверещала краснолицая землянка. – Да я тебя…

Леди Раталин дернулась, но в присутствии охраны тут же присмирела.

– Прощение и милосердие – непозволительная роскошь для будущей императрицы, – вздохнула распорядительница и всплеснула руками. – Боюсь, леди Дархат-Нуар, я связана по рукам и ногам. Правила следует соблюдать. Это касается всех участниц!

Голос женщины подхватила струя ветра и разнесла по залу:

– Диверсии будут расследоваться! Не пытайтесь строить друг другу козни. Против вас и без того настроены слишком многие, – и добавила уже негромко: – Простите, леди Раталин, но вы не можете продолжить участие в отборе.

Участница подняла на меня рассвирепевший взгляд и выплюнула:

– Стерва!

Я знала, что она вцепится мне в волосы еще за несколько секунд до нападения, но… Разве искусствовед владеет боевыми искусствами? Немного потерпела, совсем чуть-чуть, а потом все же двинула засранке основанием ладони в центр грудной клетки. В этом приеме главное правильно рассчитать силу: легкий удар и у соперника перехватит дыхание, ослабнет хватка, потеряется концентрация. Достаточно, чтобы сбежать или нанести сокрушительный удар из более удобной позы.

Девушка хватала ртом воздух, как рыба, оказавшаяся на берегу. Подоспели охранники, выволокли склочную девицу из зала, а мне предложили ромашковый чай. Вот еще, я что, похожа на припадочную?

– Конечно, не откажусь от чая. И ромашки побольше, побольше, пожалуйста! – пролепетала, обмахиваясь веером.

Исключенную девицу не жаль. Не годится она на роль императрицы. Высокомерная, заносчивая, думает исключительно о себе. Прямо как я. Но я-то и не мечу на трон, у меня куда более важное дело.

Следующий час оказался беден на события. Нам раздали анкеты, и мы долго и нудно их заполняли: возраст, Дом, пол. Пол! Серьезно? Ваши увлечения, образование, магические навыки. Вот уж нет. Напишу: посредственные. Ваши страхи. Любопытно. С моим образом жизни я не задумывалась о страхах. Некогда мне бояться. Многих страшит боль, а я к ней привыкла. Все боятся смерти – я ее приношу, живу с ней на кончиках пальцев, мы дышим одним воздухом. Иные страшатся неудач, у меня их не бывает. Невозможность выполнить поставленную задачу требует гибкости ума и поиска альтернативных способов решения и только. Чего мне бояться? Что раскроют и окажусь в темнице? Напугали крысу мышатками! Я три недели провела в подземельях северных Т'хардгов, доказывая, что не шпионка! Я ела прелое сено и пила… гхм. В общем, пила. Меня выдал акцент. Пришлось выбить себе зуб и объяснить акцент природной картавостью и неверным прикусом. Под зельями Т'хардгов все признаются, а я выдержала! Они ведь не знали, что во мне были литры антидота. Главарь контрабандистов долго передо мной извинялся, но искупил свою вину.

Кровью.

Так чего мне бояться?

Ай, напишу, что мокриц. Все ведь боятся мокриц.

Тупая анкета. Да и строчек маловато. Расскажите о себе и уложитесь в полстроки. Я и уложилась, написав: «см. выше».

Закончила одной из первых и вздрогнула, вспомнив угрозу босса. Всю жизнь в засаде. Можно сказать, я сейчас в ней. Сидишь, смотришь по сторонам, ничего не делаешь и ждешь, неизвестно чего. Передернула плечами и, широко зевнув, свернула дорожный плащ, намереваясь вздремнуть. В любой непонятной ситуации – ложись спать. Пока спишь, меньше шанс попасть в неприятности. Да и спать на людях куда безопасней. Подозреваю, что когда нас рассортируют по комнатам, придется тщательно проверять каждый угол.

Не успела я увидеть первый сон, как церемониймейстер торжественным голосом объявил:

– Его императорское величество, повелитель четырех стихий, владыка Дома Огня, Воздуха, Воды и Земли, хранитель печати полностихийного источника Вэйлиан Александэр Айхенвальд анг Вельтман!

Громыхнули невесть откуда взявшиеся трубы, девушки подскочили со стульев с грацией носорога. Посыпалась мебель и сдавленные ругательства. Участницы, памятуя наставления нашей нянюшки, то есть, распорядительницы, спешно поправляя кружево и безнадежно испорченные прически, выстроились в шеренгу. Они толкались и хотели занять место в начале или в конце. Всем известно, лучше всего запоминается первое и последнее, но ко мне это не относится.

Я с выражением безразличия к происходящему устроилась по центру – конкуренция меньше. Да и, признаться, спать мне хотелось больше, чем производить впечатление на императора, но задание, чтоб его. Обычно после боевой миссии мне дают месяц-другой отдохнуть и восстановиться, а тут сразу от ирхов да во дворец. Благо, что сыворотка выветрилась! Не хотелось бы ткнуть императора мордой в буфера с громким криком «чапа». Хотя, да, впечатление бы я произвела неизгладимое и на века!

Когда девицы, наконец, под строгим взглядом распорядительницы перестали дергаться, распахнулись двустворчатые двери, являя правителя империи.

Что сказать, появление императора впечатлило. Я ожидала толпу охранников и множество слуг, обязательно стайку разодетых фавориток где-нибудь в шлейфе и, как минимум, важного усатого советника.

Но…

Император вошел один. Впрочем, к нему тут же подскочила распорядительница, а с другой стороны ожидаемый важный усатый советник – глава межстихийного альянса Алонсо Маргес. В дорогом сюртуке лилового цвета, в обтягивающих белых лосинах и смешном парике, воздушник выглядел нелепо и вызывал в лучшем случае, сочувствие. Император стойко терпел присевших на оба уха помощников и, заложив руки за спину, шагнул в зал.

Девушки притихли, а мое сердце снова совершило кульбит. Взгляд черных как безлунная ночь глаз остановился на мне и время замерло. Я успела хорошо рассмотреть его лицо: волевое, суровое, холодное. Ни одной мимической реакцией он не выдал себя, проще прочитать бетонную стену, чем императора. Невозмутимый, непреступный и решительный. Несомненно, красив настоящей, природной красотой, захватывающей дух, как небо после грозы. Я видела много мужчин, но такого – впервые.

Уверена, каждая участница думает, что император смотрит на нее. Я сталкивалась с таким умением, называется отвод глаз. На кого действительно направлен взор императора, узнать невозможно.

Сердце снова дернулось. Я сжала кулаки, призывая выдержку, чтобы утихомирить расшалившийся орган.

Император сделал еще один шаг и повернулся к распорядительнице. Женщина негромко лепетала, а глава межстихийного альянса пытался вставить свою серебрушку, но не решался. То открывал, то закрывал рот и все время трясся, как от холода.

Мы с участницами завороженно рассматривали потенциального будущего мужа. Длинные черные волосы императора, с вкраплением серебристых прядей перехвачены изящным плетением и придавлены обручем с четырьмя камнями: алмазом, рубином, малахитом и аквамарином – символами стихийных домов.

Движения мужчины – плавные, хищные, размеренные, притягивали взор, заставляли внутренности сжиматься. Мне неосознанно хотелось стать меньше, втянуть голову, сжаться в комочек. От императора исходил невероятно мощный поток силы, аура опасности, и даже мне с моими навыками и выдержкой было непросто.

Его тело, без сомнений сильное и тренированное, скрывала ткань легкой приталенной туники, подол которой бесшумно касался пола. Поверх туники – длинная жилетка с символами стихийного полновластия. Костюм перехвачен поясом, усеянным, навскидку, тем же, что и у меня, «набором номер три». Это зелья первой необходимости для экстренного выживания. Мои – под юбкой. Доступ к ним – через сплошной карман у правого бедра.

Император дошел до центра зала и остановился. Затихли фанфары. Распорядительница закончила отчет, и мужчина кивнул, подарив леди Балинуэй намек на улыбку. В его глазах промелькнуло что-то теплое, неуловимое. Возможно, эта женщина когда-то его нянчила? Такой мужчина доверит выбор будущей жены только близкому человеку. Тому, кому по-настоящему доверяет. А доверие и император – вещи несовместимые.

Вслед за его величеством в зал спешно вошли представители межстихийного альянса. Земляне – в коричнево-зеленых туниках, водники – в голубых, воздушники – в пепельных, огневики – в рыжих. Восемь достопочтенных мужей, по два от каждого дома, составляют рабочий совет альянса. Еще четыре – лорды Домов – прибывают только на важнейшие совещания.

Движения стихийников, суетливые и дерганые, немного разрядили обстановку. Мужчины выстроились в шеренгу за спиной императора, то есть напротив нас.

Последней в зал вошла статная леди: поджарая, с гордо вздернутым подбородком и бесовщинкой в голубых глазах. Они так ярко выделялись на фоне черных волос, что невольно приковывали взгляд. Словно хрустальный родник возле вскопанного чернозема – непередаваемо! Женщина слишком волевыми и решительными шагами пересекла зал, коротко кивнула его величеству и встала чуть поодаль от него, сложив руки за спиной.

Я разглядывала ее с нескрываемым любопытством. Если приглядеться, можно заметить в области правого бедра небольшое расхождение ткани – это сплошной карман, как и у меня, для доступа к зельям или оружию. Корсет незнакомки перетянут тонкими тесемками и украшен… Обалдеть! У меня нет супер-зрения, но я уверена, что эти инкрустированные бриллиантами и самоцветами булавки – дротики! У меня есть такой наряд, иглы отлично впиваются в ленты и сверкают, словно украшения, а, при необходимости, превращаются в смертельное оружие. Прическа… разумеется, в нее воткнут кинжал с изящным лезвием и модифицированной гардой в форме украшения. На кончике даже болтается подвеска с перьями, чтобы ни у кого не возникло сомнения. Мы на мгновенье встретились взглядами.

Узнала? Поняла, что мы коллеги?

Что-то такое отразилось в ее глазах, и я состроила оскорбленное выражение лица. Мол, как не стыдно императору, притащил на отбор любовницу! А ведь другие участницы, судя по лицам, именно так и подумали.

– Итак, господа! – торжественно начала леди Балинуэй.

Значит, в первую десятку Дома Земли я попала. Осталось сблизиться с его величеством и убедить отказаться от проекта магического преобразователя на территории нашего Дома.

Осмотрела апартаменты. Имелся кабинет с небольшой библиотекой любовных романов (чтобы девицы не слонялись по замку), внушительная по размерам уборная, гостиная с обеденной зоной и камином.

За окнами ночь, но спать не хотелось. Вышла на балкон оценить обстановку. Окна выходили в сад, что, в принципе, предсказуемо, он обнимает замок по периметру. Расположилась на мягком стуле, наблюдая за обстановкой. Все самое интересное происходит ночью, вдали от посторонних глаз. Под покровом ночи творятся самые интересные, жуткие, коварные и шаловливые дела и делишки. Ненавижу засаду, ненавижу наблюдение, но шпионская деятельность не сплошь романтика. Кому-то приходится добывать разведданные.

Около часа ничего не происходило. Пару раз лениво проползли стражники, сновали туда-сюда духи стихий, а потом случилось интересное: в парке появился ребенок. Мальчишка, лет тринадцать, в потрепанной одежонке. Я бы его не заметила, но он прикрывался магией земли. Сильной, между прочим! Мой взгляд сразу приковал ползущий по дорожке куст боярышника, и полз он в сторону леса.