Текст книги "Восставшая из ада"

– Устала, – снова констатировал Захар, – у «Тухлого дракона» ты оставила машину. Ее тебе пригонят немедленно. А пока… Ящер! – крикнул он, уже не обращаясь к Даше.

Дверь кабинета скрипнула, открываясь, и в образовавшемся проеме возникла маленькая головка того самого вертлявого молодого человека.

Даша обернулась и даже вздрогнула – до того его лицо было похоже не ту узкую змеиную морду, которая вот уже несколько минут маячила у нее перед глазами.

– Слушаю, хозяин.

– Проводи девушку к ребятам, – приказал Захар.

Вертлявый с готовностью осклабился.

– Да не за тем, дурак! – прикрикнула на него Захар и тот моментально стер ухмылку с лица. – Пусть они отвезут ее домой. Адрес она вам…

Тут он с сомнением посмотрел на растерянную Дашу и проговорил:

– Адрес я продиктую сам.

Глава 5

Около двух часов я сидела на холодных ступеньках лестничного пролета. Два раза мимо меня проходили припозднившиеся жильцы – древняя старуха с лицом, обросшим старческой щетиной настолько, что оно было похоже на клубочек шерсти; и пьяный мужичок, который, вместо того, чтобы идти к семье и замаливать грехи своего позднего и нетрезвого появления перед женой, принялся заводить со мной игривую беседу.

Беседа закончилась тем, что я рявкнула на мужика, послав его по давно известному адресу, и он, мгновенно посерьезнев, уныло удавился.

Совсем уже наступила ночь.

Как ни странно, спать мне не хотелось. Да и как тут уснуть, после подобных событий – когда моя покойная сестра, на опознании трупа которой я ездила несколько дней назад – звонила мне по телефону, отключенному от сети.

У меня было время поразмыслить об этом, но как раз размышлять мне не хотелось. Когда приступ вполне понятного волнения прошел почти совершенно, мне хотелось только одного – безоговорочно поверить в то, что я разговаривала действительно со своей сестрой. С Натальей, голос которой я уже и не чаяла услышать никогда.

Вздохнув, я потянулась за очередной сигаретой и вдруг замерла, услышав осторожные шаги внизу лестницы.

В этом доме лифт на ночь не отключали, и тот, кто шел сейчас по лестнице, вполне мог бы воспользоваться им, но почему-то не стал.

Я прислушалась.

Вот этот странный человек прошел первый, второй и третий этажи – крадучись, будто не хотел, чтобы его шаги слышали еще не улегшиеся спать жильцы.

Я положила сигарету обратно в пачку и неслышно прокралась еще на одну лестничную площадку выше.

Через минуту незнакомец уже был на той лестничной площадке, где находилась моя квартира. Там он остановился. Потом поднялся выше, осмотрелся. Я прижалась к стене, встав в тени.

Он не заметил меня, но я ясно видела его, всего несколько секунд, но успела хорошо рассмотреть. Одет он был в длинную кожаную куртку, ворот которой был поднят и почти полностью скрывал его лицо. Голова этого человека, выбритая до блеска, сияла в подъездной полутьме. Выбрита совсем как у знакомого мне официанта из «Черного Лотоса», но этот человек явно был не знаком мне. Официант был высок ростом и костист, а этот – коренаст и несколько даже пухл, но в его движениях, тем не менее, угадывалась большая физическая сила.

Не заметив ничего для него подозрительного, он все-таки остановился в нерешительности, принюхиваясь.

Все-таки хорошо, что я не успела закурить, свежий табачный дым несомненно заинтересовал бы странного бритоголового человека. А так струйки дыма нескольких моих выкуренных здесь сигарет уже давно поднялись к потолку и без остатка растворились в затхлой атмосфере нечистого московского подъезда.

Он спустился обратно на лестничную площадку, где находилась моя квартира.

Я последовала за ним, затаив дыхание и стараясь ступать совсем не слышно. Когда я оказалась на том месте, на котором провела почти половину этой полной событий ночи, бритоголовый незнакомец стоял, приглядываясь и прислушиваясь к окружающему его полумраку.

Казалось, что-то его беспокоило, но он никак не мог понять, что именно.

Наконец, он вздохнул и начал действовать. Я пригнулась, наблюдая за ним.

Он выплюнул на ладонь себе белый комочек жевательной резинки, растер ее в пальцах и, еще раз оглянувшись, залепил образовавшейся лепешкой глазок в двери соседней с моей квартиры.

После этого он достал из-за пазухи небольшой черный пистолет, а из кармана куртки – длинную трубочку; и приняла накручивать эту трубочку на ствол своего пистолета.

«Это глушитель, – догадалась я, – а никакая не трубочка. Кажется, я начинаю понимать, что нужно этому человеку в моем подъезде».

Приладив глушитель к пистолету, бритоголовый бесшумно выдохнул и коротко позвонил в мою дверь.

Пистолет он держал наготове. Я совершенно затаила дыхание.

Никто, конечно, бритоголовому человеку не открыл, и никто не отозвался за дверью. Тогда он, оглянувшись на соседскую дверь, позвонил снова. А спустя минуту – еще два раза – два коротких, но четких и твердых, как выстрелы, звонка.

Не получив и на этот раз никакого ответа, он пожал плечами, снова позвонил и прислонил ухо к замочной скважине моей двери.

Минуту стоял бритоголовый, прилипнув к двери, неподвижно, потом выпрямился и принялся флегматично скручивать глушитель со ствола своего пистолета.

Справившись с этим делом, он спрятал пистолет и глушитель, отлепил лепешку жевательной резинки с глазка соседской двери, швырнул ее на пол и тщательно растер подошвой тяжелого армейского ботинка.

Потом медленно и осторожно стал спускаться вниз, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь к тому, что делается в подъезда.

После того, как далеко внизу глухо хлопнула подъездная дверь, я неподвижно стояла еще около часа.

Сердце мое колотилось так, что мне время от времени становилась странно, как эти стуки не смог услышать бритоголовый незнакомец.

Когда, как мне показалось, опасность миновала, я устало опустилась на холодную лестничную ступеньку.

Впервые, наверное, в моей жизни я была так близка от момента собственной гибели, и смерть прошла совсем рядом со мной – так что теперь мои ноздри были накрепко забиты могильным смрадом сырого склепа.

«Так, – подумала я, – спокойно. Тот, кто звонил мне по мертвому телефону, был явно моим другом. Наташа… Да ведь не может быть, чтобы… С точки зрения здравого смысла… К черту! – внезапно обозлившись на саму себя подумала я. – К черту весь это здравый смысл! Я попала в такую ситуацию, в которой мне, кажется, лучше доверять своим чувствам, а не здравому смыслу.

Она еще хотела сказать мне что-то важное, – вспомнила я, – как она говорила – самое важное. И не успела. Что же она хотела сказать?.. Ладно. Нечего ломать голову, этого я все равно никогда не узнаю. В том случае, конечно, если Наталья еще раз не свяжется со мной с… с того света. Первый сеанс связи спас мне жизнь».

Еще минуту я сидела, сдавив ладонями виски, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли, а потом ясно выговорила:

– Спасибо, сестричка.

* * *

Лысый вышел из подъезда дома, повыше подняв ворот, пересек двор и сел в машину, припаркованную позади соседнего дома – через дорогу.

Захлопнув дверцу, он немедленно вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер.

– Алло, – ответил ему ничуть на заспанный голос.

– Это я, Иван Александрович, – хрипло проговорил Лысый.

– Лысый? – узнал Иван Александрович. – Ну, как?

Сделал дело?

– Нет, – помедлив, ответил Лысый, – ее не было дома.

– Как это не было?! – перебив его, заревел Иван Александрович. – По нашим данным, в той квартире кто-нибудь да должен быть! Свет в окнах горел почти до двенадцати часов. А потом погас – наверное, она легла спать.

– Я несколько раз звонил, – угрюмо ответил Лысый, – она должна была проснуться. И вообще, – добавил он, – не понимаю – я этот заказ уже выполнял. Я сам ей пули в голову вогнал, какие тут могут быть недоразумения? Я всегда работаю четко, у меня ни разу еще срывов не было.

– Будут, – зловещим придыханием сообщил ему Иван Александрович, – я тебе, падла, устрою срывы… Твоей башки с плеч. Понял?

– Да за что? – возмутился было Лысый, но был снова прерван на полуслове.

– За то, – коротко ответили ему, – не знаю, что там у вас произошло, но мне тоже башку терять не хочется. Зах…

То есть – тот, кто давал мне этот заказ – человек серьезный. И у него, похоже, какие-то неприятности теперь. Из-за тебя, дурака, кстати.

Лысый молчал, хмурясь. Поигрывал зажигалкой, будто ножом, который примерялся послать в горло своей очередной жертвы.

– Ладно, – проговорил Иван Александрович, – пока – отбой. Но учти, что это тварь висит на тебя. Мертвым грузом.

Понял?

– Понял, – пробурчал Лысый, – чего тут непонятного-то.

– И еще, – внушительно проговорил Иван Александрович, – наклевывается дело одно. Реальное. Бабки можно за этот заказ срубить такие, что… Мама, не горюй, понял? Заказ идет от того, кто заказал Калинову, понял? Только вот не знаю, кого мне посылать на это дело. Пуля не может работать, Витька Слон сгорел. Остальные сосунки. Ты – нормальная кандидатура, только вот из-за этого твоего прокола…

– Да не было никакого прокола! – крикнул в трубку Лысый, – я все сделал как обычно. Нормально все сделал! Не знаю, что могло там…

– Все, – оборвал его Иван Александрович, – это твое дело. Мне за тебя пропистон получать тоже, знаешь… Найди и пристрели.

– Да кого?! Я же ее уже!..

Услышав короткие гудки, Лысый отключил телефон. Закурил и, послав по адресу своего босса невнятное, но грозное ругательство, крутанул ключи в замке зажигания.

* * *

– Я, честно говоря, думал, что ты еще спишь, – с порога начал оправдываться Васик, – звоню, звоню, а ты дверь не открываешь. Как будто кого боишься.

– Ты, Васик, глупости говоришь, – надменно произнесла я, пряча за спину дрожащие от испуга руки, – сам подумай, кого я могу бояться?

– Правда, – смутился он. – Ты, наверное, спала еще?

– Конечно, спала, – сказала я, – время-то – утро еще. Двенадцать часов… Ты по делу заехал или как?

Васик заметно смутился.

– Да я… это. Вообще-то просто так заехал, – сказал он, – я ведь стосковался по тебе, когда тебя… когда тебя не было.

– Это хорошо, что стосковался, – похвалила я, – пойдем на кухню, я приготовлю кофе.

Через полчаса Васик сидел за кухонным столом и, обжигаясь, хлебал из чашки горячий кофе.

– Ну как? – присаживаясь рядом, осведомилась я. – Вкусно? С солью…

– Я так соскучился по твоему кофе с солью, – застенчиво признался Васик, – кроме тебя, никто так его варить не умеет. Ни один человек на свете.

«Конечно, – подумала я, – моя сестра варила первоклассный кофе с солью. Всем нравилось. Но ведь варить его она у меня научилась. А этот Васик Дылда совсем не такой отморозок, как с первого взгляда кажется. Вот уже почти час прошел с тех пор, как он переступил порог этой квартиры, и ни разу не запускал нос в свой пакетик с кокаином. Нет, когда он не обдолбанный, он просто душка. Теперь мне становится понятно, почему Наташа встречалась с ним. Ладно… Пора начинать приводить в действие свой план. Который я разработала в сегодняшнюю бессонную ночь, ту, что я провела на лестничной площадке. Только под утро осмелилась войти в свою квартиру. Все время казалось, будто снизу шелестят осторожные шаги бритоголового киллера».

– Очень хорошо, что ты ко мне сегодня заехал, – сказала я, отхлебнув кофе из своей чашки – он и правда получился великолепным.

– Да? – обрадовался Васик. – Здорово. Ты тоже соскучилась?

– Соскучилась, – подтвердила я, – но – между прочим – у меня к тебе дело.

– Какое? – с готовностью выпрямился на стуле во весь свой гигантский рост Васик.

Он несколько раз оглянулся по сторонам, хотя в квартире, кроме нас двоих больше никого не было, и, понизив голос, спросил меня:

– Это связанно с твоей миссией?

– Да, – ответила я, – что еще меня может интересовать, кроме моей миссии?

– Да, конечно, – снова потупился Васик, – приказывай, – он сжал лежащие на скатерти костистые кулаки, – я выполню все.

– Мне нужно разыскать одного человека, – сказала я, – я видела его один раз и описать могу только приблизительно, но… Он из братвы. Киллер. Выглядит примерно следующим образом – бритоголовый, невысокого роста…

Как могла, я описала моего незваного ночного гостя, постаравшись не упустить ни одной замеченной мною детальки его внешнего облика и поведения.

Когда я закончила, Васик надолго задумался, упершись лбом в переплетенные пальцы.

Минута прошла в тишине.

– Я понял, – проговорил, наконец, он, поднимая на меня глаза, – этот киллер… Это он убил тебя?

– Ты поразительно догадлив, Васенька, – усмехнулась я, – да, часть моей миссии заключается в том, чтобы я нашла своего убийцу. И примерно наказала его.

– Убью гада! – громыхнул кулаками по столу Васик. – Как только найду, я его…

Он вдруг осекся и посмотрел на меня совсем растеряно.

– Погоди, погоди, – пробормотал он. – Как же так? Ведь Захар говорил нам, что он рассчитался с твоими убийцами, он говорил, что наслал на них черную порчу. Выходит, они как-то смогли улизнуть от него? Но это невероятно – тот, кого Захар приговорил к смерти, просто не может остаться в живых.

– Правда, – качнула я головой, – они от него не улизнули.

– А я что говорю! – обрадовался Васик.

– Они от него не улизнули, потому что он их вовсе не приговаривал к смерти, – закончила я свою мысль.

Васик быстро-быстро заморгал глазами.

– Что? – переспросил он.

– То самое, – жестко ответила я, – Захар вовсе не приговаривал их к смерти.

– Как это? – все не мог поверить Васик. – Он что… Он ошибся? Он, наверное, ошибся, – ухватился за спасительную мысль Васик Дылда, – он, наверное, вычислил не тех и не на тех наслал черную порчу.

– Нет никакого сомнения, что на кого-нибудь он порчу и насылал – Захар, – ледяным тоном закончила я, – только не на моих убийц. Более того, он сам заказал меня тому киллеру, которого я тебе описала.

На Васика было положительно жалко смотреть. Он моргал глазами, беспомощно разводил руками и имел на лице такое выражение, что я невольно подумала о том, что, наверное, мне придется бежать в гостиную к шкафу, где на верхней полочке Наташа хранила носовые платки – судя по всему, Васик готов был расплакаться.

– Давно ты состоишь в Обществе? – спросила я.

– Третий год, – пробормотал Васик, – давно уже, то есть.

– Ладно, – вздохнула я, – тогда слушай. А после моего рассказа сообщишь мне – кому больше должен доверять мне или этому упырю.

– Какому упырю? – переспросил Васик.

– Какому… Захару, конечно.

* * *

Безусловно, я здорово рисковала, когда решила попытаться склонить на свою сторону Васика Дылду и настроить его против Отца Общества, в котором он уже три года как состоял, против – Захара.

Но, еще раз повторяю, есть такое понятие – женская интуиция – чувство, которое развито у меня в полной мере. Мне показалось, что я могу довериться Васику, не только потому, что так подсказывает мое сердце, но и еще по ряду причин.

Во-первых, потому что еще свежо было в моей памяти наше знакомство, когда Васик бухался передо мной на колени и уверял в своей преданности.

Во-вторых, как я успела понять, характеру Васика был свойственен дух авантюризма, иначе бы он не вел такую жизнь, пропитанную пылью ночных клубов, запахом ужасной тайны сатанинского Общества и кокаином.

В-третьих, Васик, по-моему, существо бесхитростное, и, если он решит не помогать мне, то скажет об этом прямо, а не будет пытаться вести двойную игру. Я довольно долго общалась с людьми, поскольку это является моей работой, и кое-что понимаю в человеческих характерах.

Ну, а в-четвертых, я уже почти успела увериться в том, что Васик относится к моей покойной сестре – то есть и ко мне, значит – не только с глубочайшим благоговением, как к посланнице дома мертвых, но и с нежной любовью, как к самой обыкновенной молодой женщине.

Конечно, я выдала ему не полную правду. Я оставалась для него все так же – Натальей Калиновой, его девушкой, восставшей из мертвых. Иначе, я была бы не уверена в том, что он стал бы помогать мне – тогда логически объяснялось бы чудо моего воскресения, да и неизвестно, как повел бы себя Васик, когда узнал бы, что перед ним не его любимая, а всего лишь ее родная сестра.

Легенда, которую я рассказала Васику, заключалась в следующем – Захар, воспылав ко мне страстью, решил овладеть моей душой и телом (я красочно расписывала все магические методы, которые он применял для достижения своей цели). Но сила моей любви к Васику – в этом месте рассказа мой собеседник стал просто пунцовым и от смущения едва мог усидеть на стуле – итак, сила моей любви к Васику разрушила все колдовство коварного Отца Общества. И тогда он, обозлившись, захотел меня убить.

Что и исполнил при помощи киллера, приметы, которого я Васику только что озвучила.

– Теперь, – добиваясь, чтобы мой голос звучал глуховато и время от времени проскальзывали в словах загробные нотки, договаривала я, – теперь я вернулась из Ада, ибо настолько сильна моя ненависть к убийцам и…

Я выдержала паузу и спросила Васика, который, совершенно обалдевший от всего услышанного, опасно покачивался на стуле:

– Как ты думаешь, из-за кого еще я вернулась сюда? Он сглотнул слюну и потупил обведенные черной тушью глаза.

– Я думаю… – начал, но недоговорил он.

– Правильно, – улыбнувшись, проговорила я.

Встала со своего места и подошла к нему. И обняла лохматую голову.

* * *

Когда я вернулась на то место, на котором сидела, Васик был уже готов.

Он вскочил со стула, опрокинув чашку и даже не заметив этого. Он снова сел. Достал из кармана куртки пакетик с кокаином и угостился внушительной понюшкой, очевидно для поддержания душевных сил.

Потом опять вскочил и прокричал, потрясая кулаками:

– Мы теперь вместе с тобой! Мы отомстим за тебя! Мы этого Захара… в бараний рог! И этого лысого киллера – тоже! Я не боюсь… никого! Ведь ты прошла через адское пламя и теперь сильнее Захара, – неожиданно добавил он и снова уселся.

– Итак, – подытожила я, – ты со мной?

– Конечно! – снова вскочил Васик.

– Сиди-сиди.

Он присел и уставился в стол. Несколько минут он сидел так, угрюмо над чем-то раздумывая. я уже испугалась того, что он сейчас скажет, что погорячился и откажется от сотрудничества.

И побежит доносить Захару.

Однако, как выяснилось, его волновало совсем другое.

– Послушай, – вдруг негромко проговорил он, – я тебя спросить хотел. А когда все закончится, ты… Ты должна будешь вернуться обратно? Я слышал, что так всегда бывает.

– Ну нет, – сказала я, – я туда больше не вернусь. Я вернулась навсегда.

– Отлично! – просиял Васик Дылда.

Глава 6

Немного мне пришлось потратить сил, чтобы убедить Васика в том, что сначала нам нужно выйти на киллера, а потом уже, когда у нас будет достаточно неопровержимых улик, приниматься выводить на чистую воду Захара.

Как я заметила, Захара Васик боялся здорово. Так, что заметно, бледнел, когда я заводила о нем речь. И это несмотря на то, что Васик, судя по его невнятным, но злобным выкрикам, ревновал меня к Отцу Общества.

– А киллера этого мы найдем, – возбужденно вышагивая по комнате, говорил Васик, – это, в принципе, не так уж сложно. Есть у меня одни дружок на примете, который тачки братве латает после разборок. Ну, там еще номера с угнанных машин перебивает. Короче, с бандитским миром Москвы он знаком хорошо.

– А почему ты уверен, что твой дружок будет нам помогать? – осведомилась я. – Ему же невыгодно портить отношения со своими клиентами. Если они узнают, тогда точно ему голову снимут.

– Вообще-то, могут, – остановился Васик, – только Борис – моего дружка Борисом зовут – Борис мне бабок должен немерено. Вот я ему долг прощу, он мне информацию-то и выдаст. У этого Бориса долгов выше крыши – в карты играет.

Постоянно проигрывает, а остановиться не может. Он рад будет хоть от одного кредитора избавиться.

– Ну что ж, – сказала я, – логика в твоих высказываниях присутствует.

– А как же иначе? – удивился Васик, который, по всей видимости, был довольно высокого мнения о своих умственных способностях. – Я вообще человек неординарный.

И гордо тряхнул своей гривой.

– Оно и видно, – высказалась я.

– Ух, мы найдем эту скотину! – сжимал кулаки Васик.

– Ух… Ты его тогда… Я прямо не знаю, что ты с ним тогда сделаешь.

– Что-что, – пожала я плечами. – Сдам ментам и все дела.

– Ментам? – скривился Васик. – И всего-то? Да ты ведь можешь его… Ты ведь была в том мире. Неужели ты не знаешь никаких проклятий?

Ну да, я ведь была в том мире…

– Проклятие следует поберечь до столкновения с Захаром, – внушительно сказала я.

С Васика вмиг слетела вся его залихватская уверенность в предстоящем деле.

– С Захаром, оно да… – забормотал он, – с Захаром – надо того… Его голыми руками не возьмешь. А я еще слышал, что Захара обыкновенная пуля не берет. Только серебряная. Слышал, что его несколько раз пытались убить, стреляли в него, а ему все нипочем.

– Не бойся, – проговорила я, – меня тоже один раз убивали.

– И то правда, – вздохнул Васик.

– Ну так что? – поднялась я со стула. – Поехали к Борису?

– Поехали, – кивнул с готовностью Васик и снова потянулся за своим пакетиком.

– Э, нет, – остановила я его, – нам серьезные дела предстоят, а ты со своим зельем. Дай-ка его мне.

– Да как это? – воскликнул Васик. – Я без него не могу. Он мне силы придает. Я раз обдолбался на даче и решил в баньке попариться. А дверь в баню у меня папаша на ключ закрыл. И уехал. Так я рассердился и дверь сломал ту. А в бане дверь у нас дубовая – ее топором не прошибешь никогда.

А я голыми руками… Правда, наутро выяснилось, что я баню с туалетом перепутал, – смущенно добавил Васик, – и в туалете дверь сломал, а не в бане. А в туалете на даче дверь у нас так себе… фанерная. Была…

Я рассмеялась.

– Чего ты? – обиделся Васик.

– Ничего, – сказала я, забирая у него пакетик, – теперь тебе силы будет другое придавать.

И поцеловала его в щеку.

– Ты ничуть не изменилась, – пробормотал Васик – и расплылся в улыбке.

* * *

Мы подъехали к большому гаражу почти на самой окраине города. Гараж был закрыт, но, когда Васик посигналил, створка высоких ворот приоткрылась и из гаража выглянул тщедушный мужичонка в драном свитере и растянутых на коленях спортивных штанах.

– Свои, свои! – высунувшись из окна своего джипа, заорал Васик.

Мужичонка принялся поспешно открывать ворота.

– Да не надо! – умерил Васик его прыть. – Мне просто побазарить надо с тобой. Сейчас выйду, погоди.

Мы с Васиком сразу уговорились, что говорить с Борисом будет он – Васик. Я останусь в машине и наружу показываться не буду, чтобы не светиться лишний раз.

Тем более – стекла на окнах джипа Васика Дылды – были зеркальные, да еще в салоне действовала какая-то новомодная система абсолютной звукоизоляции, так что если бы даже в джипе находилась шумная компания пирующих кавказцев, снаружи все равно никак нельзя было бы сказать, что в автомобиле кто-то есть.

Короче говоря, меня никак нельзя было заметить. Ни Борису, ни еще кому-нибудь, если бы этот кто-нибудь оказался рядом с джипом.

Я приоткрыла окошко джипа и мне весь разговор Васика с Борисом слышен был прекрасно.

– Слушай, Василий, – затараторил Борис, как только Васик приблизился к нему, – в натуре, сейчас бабок нет.

Сашка Кирпич вчера банк сорвал, так что я вообще на бобах.

Но ты не думай, в воскресенье в шалмане опять большая игра будет, я точно выиграю. Я сон видел хороший вчера. Мне нормальные карты идти будут…

– Да успокойся ты! – прервал его словоизлияния Васик.

– Я к тебе не за бабками.

– Да? – повеселел Борис. – А зачем? Тачка барахлит, да? Так давай, я вмиг ее исправлю! В счет долга, конечно. А то – сам понимаешь – бабки большие, а отдавать все равно нужно.

– Нужно, – подтвердил Васик, – только… Ты можешь сделать так, что тебе долг мне отдавать не придется.

– Как это? – насторожился Борис.

– А просто, – ответил Васик, – я ищу одного человечка из братвы.

– Имя, – быстро сказал Борис, – давай имя, я тебе все сейчас скажу. Я всех знаю. У меня клиентура такая… Он местный?

– Местный-то местный… кажется, – сказал Васик, – только вот имени я не знаю.

– Да? – удивился Борис. – Как же ты его ищешь?

– По приметам, – объяснил Васик, – если я тебе приметы его дам, сможешь угадать его? И имя и местожительство?..

– Попробую, – сказал Борис.

– Он киллер, – начал Васик, – судя по всему – профессионал. Работает профессионально. Значит так – приметы.

Лысый. То есть голова бритая.

Васик почти слово в слово пересказал Борису приметы бритоголового киллера.

– Ну, – закончив, осведомился он, – знаешь такого?

– Погоди, – проговорил Борис, превратившийся вдруг из лебезящего и приниженного в серьезного и сосредоточенного, – дай подумать.

– Ну, думай, – разрешил Васик, закуривая сигаретку.

Мне тоже жутко захотелось курить, но доставать сигареты я, конечно, не стала. Как отреагирует этот Борис на то, если из автомобиля, в котором никого нет, вдруг повалит дым клубами.

Думал Борис довольно долго. Потом попросил у Васика сигарету, закурил и, оглянувшись, спросил:

– Ты один приехал?

– Один, – ответил Васик. – Как этого козла зовут?

– В машине никого нет?

– Нет, нет, никого? Имя его можешь назвать?

– Могу, – вздохнул Борис, – только это строго между нами. Никто не должен знать, что я тебе сказал это имя. А то меня…

Он выразительно провел большим пальцем себе по горлу.

– Пацаны стукачей не любят, – пояснил он.

– Никому не скажу, – пообещал Васик. – Ты имя назовешь, нет?

Борис еще раз тяжело вздохнул и сказал:

– Это крутой пацан. Он настоящий киллер. Ему человека убить, что тебе бычок выкинуть. Такой волчара, что рядом с ним и стоять-то опасно.

– Да как зовут-то его?

– Кликуха у него Пинчер, – сказал Борис и глубоко затянулся, – где живет не знаю. Тусуется часто в баре «Седьмая верста». Это в центре. Знаешь?

– Знаю, – сказал Васик, – это точно он? Ты ничего не перепутал?

– Что ж я – дурак, что ли? – даже как будто обиделся Борис. – Понимаю, на что иду. Только ты, Василий, как условились – никому про меня. Ладно?

– Ладно, ладно…

– Отлично! Значит я тебе ничего не должен?

– Ничего, – мгновение все же поколебавшись, ответил Васик.

– Совсем ничего? – переспросил развеселившийся Борис.

– Совсем ничего.

– Здорово! Ну я пошел?

– Иди.

Борис отвалил в свой гараж. Снова скрипнула, закрываясь, створка чудовищных ворот.

Васик вернулся в машину. Завел мотор и дал задний ход, разворачиваясь.

– Слышала? – буркнул он мне, когда мы выехали на трассу.

– Слышала, – ответила я.

– Вроде бы этот киллер такой крутой, что рядом с ним и стоять опасно, – повторил Васик слова Бориса.

– Я же говорю, что – слышала. А ты что – уже испугался?

– Я? – поразился Васик, но как-то ненатурально, – вообще-то, немного боюсь, – спустя несколько секунд признался он, – я бандитов вообще почему-то не очень обожаю. Но ведь ты рядом будешь. А ты – не обыкновенный человек. Вместе мы его…

– Это точно, – сказала я, – значит, бар «Седьмая верста».

* * *

Когда шум двигателя отъезжающей машины стих, Борис на всякий случай снова приоткрыл створку ворот и выглянул.

– Ага, уехали, – хрипло пробормотал он и, одергивая на ходу сползающие штаны, засеменил вглубь гаража.

Пробежал мимо двух своих работников, копающихся в простреленном капоте шестисотого «Мерседеса», мимо нагромождения автодеталей – вглубь гаража – туда, где у него было устроено что-то вроде небольшого кабинетика – конторка с письменным столом, на котором никогда не писали, но каждый день резали колбасу, сейфом, куда складывались деньги, в те редкие дни, когда не было игры в каком-нибудь из городских шалманов и телефоном – дешевый аппарат которого поблескивал под светом голой и поэтому яркой электрической лампочки, как миниатюрная гоночная машина.

Борис еще раз проверил, что никто за ним не идет, закрыл за собой дверь конторки и тщательно запер ее.

Затем подошел к телефону, осторожно, будто боялся, что он ускачет, как большая желтая лягушка, глубоко вдохнул, словно перед приемом внутрь двухсот грамм водки и, наконец решившись, снял трубку.

Набрав номер, он проговорил в трубку тихо:

– Алло…

– Да! – резко ответили ему. – Кто говорит?

– Это Борис. Мы с тобой в шалмане на Тверской в картишки резались, помнишь?

– А… Ага. Чего надо? Бабки отдать хочешь? Нашел уже?

Так срок еще не вышел. У тебя через неделю срок истекает – в два раза сумма больше будет, десять тонн гринов получается.

Борис сморщил лицо, как будто только что на две половинки раскусил лимон.

– Да знаю я, – сказал он, – ты мне уже говорил.

Только у меня к тебе предложение, Лысый.

– Какое такое предложение? Ты давай не юли! Долг есть долг. Отдашь – хорошо, не отдашь – я тебе башку на водопроводный кран навинчу.

Борис снова поморщился.

– Да не горячись ты, Лысый, – захрипел он в трубку, – реальное у меня предложение. Ты не горячись только. Дослушай до конца, потом скажешь.

– Ну, слушаю.

– Короче, так, тебя тут приходили искали какие-то ребята. Судя по всему, чем-то ты им жить помешал. Я по базару понял, что не любят они тебя.

– Что за ребята? Откуда они? Какие базары были? – последовали отрывистые быстрые вопросы.

– Я же говорю – дослушай, – мягко и тихо проговорил Борис, – эти ребята обещали еще прийти. Давай так – я им неправильные ориентировки дам, такие – что они тебя три года искать будут и не найдут, а тебе сообщу – кто они такие.

А ты мне долг простишь. Идет?

– Хм… – неопределенно отозвался Лысый, – а если это лохи какие-то? Или ты мне просто мозги пудришь, чтобы бабки не отдавать?

– Честно слово! – стараясь придать своему голосу как можно больше искреннего блеска, воскликнул Борис. – Вот бля буду!

– Ладно, верю, – пробормотал Лысый, – но за базар ответишь.

– Отвечу, отвечу…

– Говори, что за козлы меня вытаптывают.

– Со мной разговаривал Вася Барбарулин. А в его джипе человек пять бойцов сидело. Серьезные – все со стволами, с автоматами.

– Что за Вася? Не знаю такого.

– А у него батек знаешь кто?

– Я тебе говорю, я такую педерастическую фамилию первый раз слышу!

– А у его батька другая фамилия, – Борис, помедлив для эффекта, назвал фамилию.

Лысый озадаченно присвистнул.

– А чего он хочет этот Вася? – спросил он, уже не так, как спрашивал в самом начале разговора, а медленно выговаривая каждое слово.

– А хрен его знает, – ответил Борис, – но явно не на день рождения тебя приглашать собирается. Что ты ему сделал-то?

Лысый помолчал немного, потом сказал.

– Ладно. Мерси за информацию. Разберемся с этим папенькиным сыночком.

– Так как теперь? – быстро спросил Борис. – Я тебе ничего не должен? Ты мне долг простил?

– Половину, – с неохотой выжевал Лысый.

– Как половину? – вскрикнул Борис. – Мы же договаривались!

– Никто с тобой пока еще не договаривался. Сказал половину – значит, половину. И благодари бога, что я на это согласился.

Борис услышал короткие гудки и медленно опустил трубку на рычаг.