Текст книги "Салон черной магии"

Глава 3

В этот день работа у меня не клеилась совсем. Все мои мысли были только о моем утреннем открытии – после длительного размышления в течение всего дня я окончательно пришла к мысли о том, что в мучавших меня ночных кошмарах виновата бывшая жена Вити.

Ну, по крайней мере, это единственная более или менее приемлемая версия, другой я пока не вижу.

Разве что посоветоваться с моей подругой Дашей? Она – дипломированный психолог, к тому же одно время увлекалась изучением паранормальных явлений, благо предмет изучения – то бишь я – всегда под рукой. А если еще учитывать, что вместе с ней мы пережили немало таких передряг, где случаев применения моих экстрасенсорных способностей было хоть отбавляй, тогда и вовсе ее можно считать крупным специалистом по этому вопросу.

Вот только занята, наверное, сейчас Даша. Она наконец-то нашла работу по душе – поступила на штатную должность психолога в центр по реабилитации детей и подростков. Говорит, нашла свое призвание – открыла для себя, как это здорово – помогать людям в меру своих сил. Говорила даже, что решила посвятить этому делу всю свою жизнь.

Охотно верю этому, прекрасно зная свою подругу, и очень рада за нее.

Вообще-то Даша могла бы и совсем не работать. Сидеть себе дома и поживать в свое удовольствие – родители у нее довольно состоятельные люди, не такие, конечно, как отец Васика, но позволить себе содержать взрослую дочь вполне могут… Но вот Даша теперь нашла свое призвание в жизни. И слава богу…

***

Когда я вернулась, Витя уже был дома и даже приготовил ужин: по случаю окончания рабочей недели он освободился сразу после обеда.

Приготовленный им ужин трудно было считать вершиной кулинарного искусства – полуфабрикаты из ближайшего супермаркета, разогретые в микроволновой печи. Но все-таки не качество пищи главное, а факт проявления заботы обо мне. Мне ведь, между прочим, никто никогда ужина не готовил. Я имею в виду – мужчин.

После ужина – когда мы с Витей расположились возле телевизора, уютно поблескивающего в мягкой полутьме комнаты, словно самый настоящий домашний камин, я решила, что наступил момент для откровенного разговора.

– Витя, – позвала я, – мне нужно с тобой поговорить о чем-то серьезном.

– Да? – рассеянно отозвался он, размякший после обильной еды. – О чем же? А-а… Кажется, ты просила у меня на зиму шубку?

Ни о чем подобном я не просила, но у Вити не совсем обычный способ делать подарки. Сначала он неделю уверяет меня, что мне просто необходима та или иная вещь, а потом эту вещь преподносит с таким торжественным и важным видом, что и сама начинаешь думать об этом подарке, как об осуществлении своей заветной мечты.

– Да нет… – на этот раз я досадливо отмахнулась, чтобы не отвлечься от темы разговора. – Помнишь, ты мне рассказывал о своей бывшей жене?

Он поморщился.

– О Степаниде, что ли?

Вот-вот, это имя вертелось у меня на языке весь сегодняшний день, а я никак не могла его вспомнить – Степанида! Только и припомнила, что имя было какое-то… ветхозаветное. И очень даже понятно, почему Витя с ней развелся. Если предположить, что сама Степанида соответствует своему имечку, в таком случае совершенно не подходит начинающему столичному бизнесмену девушка, от имени которой так и несет застоявшимся коровьим молоком и затхлым запахом отапливаемой по-черному низенькой одноглазой избенки.

– О Степаниде?

– Вот-вот, – подхватила я, – о Степаниде. Ты говорил, она была… вроде, колдуньей?

– Степка, что ли? – Витя рассмеялся. – Да какая она колдунья! Просто умела иногда фокусы показывать. Но чтобы зря не говорить, получалось у нее хорошо. В том плане, что некоторые ее штучки никто не мог объяснить с научной точки зрения.

– Это какие, например? – поинтересовалась я.

Витя промычал что-то невнятное, вспоминая.

– Ну вот, – заговорил он, – Степка могла сделать так, чтобы в одну минуту скисло молоко. Накрывала стакан блюдцем, что-то шептала и – р-раз! Поднимала блюдце, а молоко уже того… Ну и все в том же роде. А как-то раз… – Витя рассмеялся, – ко мне пришли гости. Даже не гости, а… мои будущие партнеры – я тогда начинал свои упражнения в деле бизнеса – и один из партнеров что-то такое Степке сказал… Кажется, пошутил насчет ее имени. Совсем безобидно пошутил, насколько я помню. А Степка рассердилась и выдала ему в ответ что-то… Ага, жабой обозвала – тот и вправду был на жабу похож, толстый такой, щекастый, все лицо в сыпи угревой. Но выдала тоже вроде в шутку, так, что никто не обиделся. Посмеялись мы тогда и забыли. А когда гости расходиться стали, тот… которого она жабой обозвала, сунул ногу в ботинок и как заорет! Упал на задницу и визжит, словно девка. Мы посмотрели, а у него в ботинке, оказывается, огромная жаба сидит. Вот с такими глазищами, – Витя до предела вылупил глаза. – Н-да… И откуда она только эту жабу достала? Зима ведь была, мороз… Он замолчал.

– Интересно, – заметила я, – не такие уж и безобидные шуточки. Жабу можно было бы еще как-то объяснить – вдруг она ее прятала для подобных штук, а тут и случай подоспел. Но вот скисшее молоко… Кроме того, что само по себе это странно, – молоко за минуту скиснуть никак не сможет, я имею в виду при нормальном раскладе… Так вот, кроме того, что уже само по себе странно, это еще и нехорошие ассоциации вызывает.

– Нехорошие ассоциации? – удивился Витя. – Какие такие могут быть ассоциации со скисшим молоком?

– Если верить народным поверьям, – объяснила я, – скисшее не вовремя молоко является признаком присутствия в доме нечистой силы. Понимаешь? Недоброго колдовства, враждебного людям. Значит, у твоей Степаниды и вправду был дар… колдуньи. Только дар изначально черный. И только от нее зависит, как она будет этот дар использовать – во вред людям или на пользу.

– А-а! – зевнул Витя. – Бабушкины сказки! Ты что это, Оленька, желтой прессы начиталась? И как только подобную ерунду печатать могут?.. Я вот считаю, что давно пора снова ввести цензуру для наших средств массовой информации, а то что же это – понапишут такое, что голова пухнет. Не разберешься, где правда, а где выдумка. Свобода печати хороша, когда она в меру.

Я промолчала. Если Витя считает, что я начиталась желтой прессы, то пусть так и дальше считает. Хотя я эту самую желтую прессу, признаться, уже с год в руки не беру. Не объяснять же мне Вите, что не только точно знаю о существовании черного колдовства, но не раз сама сталкивалась с представителями подобного рода потусторонних искусств.

А Степаниду эту все-таки разгадать надо. Судя по Витиным рассказам, из которых вполне можно почерпнуть необходимую информацию о ней, не такая уж она и безобидная, шутница эта, первая жена моего Вити.

– И все-таки, – осторожно проговорила я, – как ты сам считаешь, Витя, в Степаниде и впрямь присутствовало что-то потустороннее, или это все ловкие фокусы, которые можно, в принципе, объяснить с научной точки зрения?

Витя надолго задумался.

– Да черт его знает, – ответил он наконец, – вообще-то, что-то такое… необычное в Степке было. И знаешь… меня это очень раздражало. Всегда ведь бесит то, чего не понимаешь, правильно?

– Н-ну… не всегда. Хотя – да, наверное. Да-да, Витя, ты абсолютно прав.

«Н-да, правильно я поступила, что не призналась любимому в своих паранормальных способностях, – подумала я. – Он, оказывается, из тех людей, которых бесит все неведомое и непонятное. Это плохо вообще-то… Но ведь он – бизнесмен, человек трезвый и рациональный. И… и – что немаловажно – я его люблю. И он меня любит. Так что, я думаю, пока мне не стоит открывать ему глаза на то, чем я отличаюсь от других людей. Посмотрим, как у нас дальше сложатся отношения. Все-таки, наверное, не зря говорят люди – стерпится, слюбится»…

– Вообще-то… – неохотно проговорил вдруг Витя, – я чувствовал в ней силу. Только не хотел в этом признаваться ей, а тем более себе. В жизни ведь, как в бизнесе: только признайся, что ты слабее, и тебя немедленно сожрут. Так ведь?

Он посмотрел на меня и, видимо, что-то такое разглядел в моих глазах, потому что сразу рассмеялся и обнял меня за плечи.

– Что ты вдруг погрустнела? – прошептал он мне на ухо. – Глупости болтаю, да? Глупости, конечно. Ты меня не слушай, пожалуйста. Тут за день так навертишься, что в голову всякая ерунда лезет, сил никаких нет.

Он вдруг осекся, как будто в голову ему пришла очень важная мысль, отодвинулся и снова посмотрел мне в глаза – очень-очень проницательно.

– Слушай, – проговорил он, – так ты этот разговор о Степаниде завела из-за своих еженощных кошмаров, да?

– Если честно, то да, – призналась я.

– Вот так здорово! – захохотал Витя. – Так значит, ты думаешь, это Степка на тебя ужасные сны насылает, чтобы отвадить от меня? Типа – из ревности, да?

Он вдруг перестал смеяться и посерьезнел.

– Вообще-то она злопамятная была, Степка, – задумчиво проговорил он. – И какое-то… странное удовольствие находила в пакостях своих… Так что вполне может быть. Только…

Не договорив, Витя поднялся на ноги и потянулся.

– А чего зря лясы точить? – весело подмигнул он мне. – Вот сейчас поедем к Степке и сами все узнаем. Из первых рук, как говорится. Если правда все то, что ты думаешь, то я на нее, паскуду, таких ребят напущу, что она и думать про свои гадости забудет. Собирайся, поехали!

– Куда? – притворно ужаснулась я. – Ночь на дворе. То есть – уже поздно, чтобы ехать к кому бы то ни было в гости. Тем более с такой целью.

– А мы не в гости, – усмехнулся Витя. – До меня недавно слухи дошли, что Степка арендовала маленький подвальчик на окраине и сделала там… что-то вроде гадального салона. Ну, знаешь, как это все выглядит – везде затемнение, таинственные картины, черепа, черные шали по стенам висят и за круглым столом загадочная женщина в демоническом макияже. Гадание на картах, на… чем угодно. Поехали, ведь правда, интересно?

– Поздно, – напомнила я. – Смотри времени сколько!

– Подобные заведения по ночам только и работают, – сказал Витя. – Поехали, проветримся, а? Завтра все равно суббота, выходной. А если выяснится, что не Степка это тебе поганит, то… Попросим ее с тебя сглаз снять или как это там называется… По старой дружбе со скидкой выйдет.

Видно, Витя всерьез заболел этой идеей. Ехать куда-то на ночь глядя, чтобы развлечься, а заодно попытаться решить серьезную проблему. Приятное с полезным совместить, как говорится. Нет, все-таки он прирожденный бизнесмен – работать, так работать, а уж развлекаться, так развлекаться.

– Не знаю, – сказала я, вздохнув, – мне что-то боязно, Витя. А вдруг она мне еще хуже сделает? Ты ведь сам говорил, что Степанида злопамятная.

Витя задумался на минуту, но только на минуту.

– Вряд ли, – проговорил он. – Я тебе не говорил, что она еще и деньги любит? Так вот, если ей хорошо заплатить, то она из кожи вон вылезет, чтобы угодить.

– Да, – заметила я, – хорошенькую ты мне картинку нарисовал! Тебя послушать, так у тебя не жена была, а самая настоящая змея.

– Так оно и было, – неожиданно ответил Витя, – только я поздно это понял. Ну, если хочешь, не поедем. Ты сама-то – как?

– Поехали, – решила я, – все лучше, чем ложиться спать и думать только о том, проснусь или умру во сне от разрыва сердца.

– Ты мне эти шуточки брось, – погрозил мне пальцем Витя. – Никакого разрыва сердца. От гадких снов еще никто не умирал. Просто это нервы.

– Нервы, – сказала я и вспомнила страшную черную дыру, куда меня с неудержимой силой каждую ночь тянула паутина. – Да, нервы, наверное.

***

Через пару часов красный джип Вити домчал нас на самую окраину Москвы. Я даже и не знала, что в черте большого города, столицы России, могут уживаться сплошь освещенные огнями гигантские строения с зеркальными стенами и такие вот уродливые коробки совершенно одинаковых домов, похожие на многоэтажные бараки.

У одного из таких домов мы остановились.

– Видишь? – показал мне Витя на ближайший подъезд.

Я посмотрела туда и увидела выстроившиеся у подъезда в ряд несколько дорогих автомобилей иностранного производства.

– Неплохо, – усмехнулся Витя.

– Ты о чем?

– Неплохо, говорю, идет бизнес у Степки, – пояснил Витя, – судя по степени прикинутости клиентов.

Я ощутила легкий укол ревности.

– Странно все-таки, что вы развелись со Степанидой, – глядя в сторону, сказала я.

– Почему это? – удивился Витя.

– Сейчас бы вам легко удалось найти общий язык, – проговорила я, – вы оба понимаете толк в бизнесе.

– Разве это главное в человеческих отношениях? – нахмурился Витя. – Работа есть работа, и личные отношения – это личные отношения. Их ни в коем случае путать нельзя, по-моему. Вон у моего шефа когда-то жена заместителем работала – его же замещала. И как-то они не сошлись во мнениях по одному вопросу, незначительному, кстати говоря, вопросишку. Так вот жена на шефа так по этому поводу обиделась, что перестала с ним разговаривать. Общалась через секретаршу. Дальше – больше, дома спать в другую комнату уходила, ну и… через некоторое время развелись. Правда, не только из-за этого. У них еще много чего друг против друга накопилось… Да, так о чем это я говорил?

– О том, что мы приехали к Степаниде, – напомнила я, – избавлять меня от кошмарных сновидений.

– Ага, – встрепенулся Витя, – тогда пойдем. Чего в машине-то сидеть.

Мы направились к подъезду. Оказалось, что чудеса начинаются сразу при входе в дом. Стандартный подъезд – даже не снабженный на двери кодовым замком – был волшебным образом превращен в довольно симпатичный холл, несколько, правда, мрачновато оформленный – стены затягивала черная ткань, а под самым потолком сияли стилизованные под средневековые факелы электрические светильники.

У первых ступеней лестницы, кстати, покрытой тоже черной ковровой дорожкой, нас встретил громадных размеров детина с совершенно зверской физиономией. Одет детина был почему-то во фрачную пару и исполнял, как выяснилось позже, обязанности консьержа.

– Вы в какую квартиру? – осведомился он у нас.

– Мы, собственно, не в квартиру, – откашлявшись, проговорил Витя. – Мы, собственно, хотим посетить Степк… Степаниду. По вопросу снятия сглаза с гражданки… – он кивнул на меня.

– Проходите, – разрешил детина и вдруг – к моему удивлению – низко поклонился, впрочем, не утратив при этом своего мрачного достоинства, – первый этаж, дверь сразу налево.

Мы тронулись дальше.

– Здорово! – шепнул мне на лестнице Витя. – А я-то уж сначала подумал было, что Степка весь подъезд жилого дома арендовала. А она просто в своей квартире устроила… потусторонний салон, а подъезд оформила, чтобы более престижно все выглядело. И этот орангутанг, судя по всему, от нее же кормится. Уверен, что жильцы дома не против. Здесь ведь даже на двери кодового замка нет… Нет, неплохо, совсем неплохо… – добавил Витя, уже с чисто профессиональной точки зрения оценивая деловую хватку и размах своей бывшей жены.

Я снова подумала о том, что, наверное, зря воскресила в его памяти эту чертову Степаниду. Теперь к кошмарным снам о паутине будут добавляться еще и кошмарные сны о том, как Степанида уведет от меня моего Витю.

Мы повернули налево и остановились перед металлической дверью с небольшой табличкой сверху. Табличка была украшена по краям двумя электрическими светильниками в виде черных свечей.

– Гадальный салон… – начал читать Витя, – дальше неразборчиво.

Я усмехнулась. А это я уже сумела оценить с профессиональной точки зрения. Я ведь занимаюсь разработкой рекламных концепций, и такой нестандартный ход, как надпись названия салона какими-то никому не понятными иероглифами, конечно, работала на его имидж. Но вот что скажут сотрудники налоговой службы, когда попытаются озвучить это название?.. Интересно, интересно… Сразу видно, что эта самая Степанида – женщина не совсем обычная…

Как, впрочем, и я. Только вот мой возлюбленный об этом еще не догадывается.

– Ну что? – спросил меня Витя. – Идем?

Только сейчас я разглядела на двери старинный звонок с ручкой в виде хвоста какого-то животного.

– Цирк, – высказался Витя, дергая за хвост. – Кина не надо. Но не возвращаться же назад.

Тут он усмехнулся. Витя явно расценивал нашу поездку как какое-то развлекательное мероприятие. У меня даже закралось подозрение, что мои ночные кошмары он своим аналитическим умом определял как нечто несерьезное – просто как легкое психическое недомогание, обычное при более или менее кардинальной смене жизненного пути – что-то вроде психологической акклиматизации.

Только вот я-то так не считала. Дверь открылась, и на пороге возникла тоненькая девочка, одетая, как гимназистка девятнадцатого века. Я вдруг подумала, не дочка ли это моего Вити? Но глянув на Витю, никак не отреагировавшего на появление девочки-гимназистки, успокоилась.

– Вы к Степаниде? – равнодушно оглядев нас с головы до ног, осведомилась она.

– К ней, – подтвердила я.

– Проходите, – склонила голову девочка и шагнула назад, в полумрак прихожей, скрывшись там.

Мы вошли, дверь тут же закрылась за нами – очевидно сработала пружина или еще какой-то механизм.

Я огляделась – стены прихожей так же, как и в подъезде, были завешены темной тканью, расшитой к тому же какими-то каббалистическими знаками, ни один из которых не показался мне знакомым, хотя каббалистику, как некоторые другие оккультные науки, я изучала довольно долго.

«Цирк, – подумала я, – в самом деле цирк! Для несведущего человека все эти знаки – полные мистической силы символы, а для человека, который хоть малую толику разбирается в оккультных вещах – полная белиберда».

Витя, словно подтверждая мое наблюдение, саркастически хмыкнул.

В креслах, расставленных вдоль стен довольно большой прихожей, сидели солидно одетые господа. Увидев нас, они немедленно сделали вид, что зашли сюда на минуту – просто ради того, чтобы поглазеть на диковинный интерьер квартиры, и могут уйти, когда им заблагорассудится.

Впрочем, с таким видом они, судя по всему, сидели здесь с того самого момента, как пришли, почему-то ни за что не желая показать друг другу, что считают оккультизм чем-то действительно серьезным и достойным внимания их, таких солидных господ.

– Записывайтесь, пожалуйста, – шепотом проговорила девочка, неслышно появляясь из полумрака у нас за спиной. И протянула Вите большую книгу, очень похожую на бухгалтерскую, но имеющую тяжеленный и явно очень дорогой кожаный переплет.

Витя хмыкнул и лихим росчерком написал свою фамилию в нужной графе. Потом оглянулся на меня.

– Нет, спасибо, – сказала я, – достаточно, полагаю, одной фамилии?

Витя пожал плечами и отдал книгу девочке.

– Подождите здесь, – прошептала она, – госпожа Степанида вас пригласит.

И исчезла за черным пологом, заменявшим в этой странной прихожей дверь.

– Слышала? – подмигнул мне Витя. – Госпожа Степанида… Хорошо еще графиней не назвалась. А знаешь, кем ее мать работала? Дояркой в колхозе. Вон два свободных кресла, пойдем, присядем.

Мы устроились на креслах.

«А ведь ждать придется долго, – подумала я вдруг, – вероятно, сеанс гадания продолжается не несколько минут… Нужно же еще как следует напустить туману, повыть на свечу, позакатывать глаза, имитируя одержимость бесами и все такое прочее… А перед нами четыре человека. Вот сидят – один насвистывает какой-то мотивчик и отбивает по подлокотнику кресла ритм; второй делает вид, что глубоко задумался, а сам рассматривает знаки на стенах; третий тупо смотрит на полог, за которым скрылась девочка-гимназистка; а четвертый, кажется, попросту спит…»

Однако долго ждать не пришлось. Витя только-только успел удобно расположиться в кресле, оглядеться и сказать что-то вроде:

«А прихожую ей пришлось, судя по всему, совместить с какой-нибудь комнатой – уж очень здесь просторно. Современная стандартная планировка такую роскошь никак не позволяет», как приоткрылся полог, и девочка, выглянув, назвала Витину фамилию:

– Господин Чернов!

Все четыре господина встрепенулись и с явным негодованием посмотрели на спокойно поднявшегося со своего кресла Витю. Я тоже встала.

– Это безобразие! – скрипучим голосом проговорил вдруг тот, что спал. – Я пришел задолго до этого… господина, а почему он…

– Госпожа Степанида знает, кого приглашать первым, а кого после, – очень тихим, но и очень уверенным голосом произнесла девочка и повторила:

– Господин Чернов, пожалуйста… На этот раз никаких возражений со стороны ожидающих не последовало. Мы с Витей прошли в комнату. Когда полог за нами опустился, наши глаза, еще не привыкшие к темноте, которая царила тут, поначалу не воспринимали ничего, кроме большой пентаграммы, нарисованной белой краской на противоположной от нас стене, и стола с несколькими стульями. Стол и стулья были накрыты черной тканью и поэтому сливались с темнотой почти до полной невидимости.

Однако горящая на столе свеча освещала женщину, неподвижно сидящую за столом. Колеблющееся пламя бросало на бледное лицо синие тени, отчего казалось, будто женщина постоянно гримасничает, оставаясь при этом совершенно неподвижной и безмолвной.

Напряженно вглядевшись в бледное лицо сидящей напротив женщины, Витя спросил:

– Степка?

Загадочная женщина как-то совсем обыкновенно вздохнула и, поднявшись, сильно дунула на свечу. Потом – в кромешной темноте отчетливо щелкнул самый банальный выключатель и на секунду нас ослепил заливший комнату яркий электрический свет, из-за которого вся таинственность немедленно растаяла, словно масло на сковородке.

– Здравствуй, Виктор, – голосом уставшим и скучным проговорила Степанида. – Вот уж не ожидала, что ты со мной повидаться придешь.

– Я как клиент пришел, – сообщил Витя, с любопытством разглядывая пентаграмму. – Вот у моей… подруги к тебе несколько вопросов как к специалисту.

Худое и бледное лицо женщины вдруг исказила гримаса раздражения.

– Ну, хватит! – резко проговорила она. – Если издеваться пришел надо мной, так и скажи. Я тебя знаю, сейчас ведь ржать начнешь так, что все мои клиенты разбегутся.

– Чего ты так? – искренне удивился Витя. – Не буду я над тобой смеяться. Просто пришел, потому что мою подругу… кстати, ее зовут Ольга… замучили постоянные кошмарные сны. Вот я и подумал, что, может быть, кто-нибудь ее сглазил, а? – Витя, прищурившись, заглянул прямо в глаза своей бывшей жене.

Степанида вздохнула, и на лицо ее вновь легла печать многодневной усталости.

– Делать мне больше нечего, как на твоих подружек сглаз наводить, – сказала она. – Но если хотите провести сеанс снятия сглаза – пожалуйста.

– Хотим, – быстро сказала я. Мне вдруг очень захотелось узнать, правда ли эта женщина обладает паранормальными способностями или же она просто ловкий мистификатор. Если судить по внешнему антуражу, то скорее последнее. Хотя… Ну, во всяком случае, сейчас проверим. Я всегда могу распознать исходящие от нее паранормальные психоимпульсы. Если они, конечно, у нее имеются.

– Деньги вперед, – не глядя на меня, сказала женщина, и к нам шагнула девочкагимназистка, до этого совсем неслышно сидевшая на стульчике у самого порога.

– Сколько? – спросил у Степаниды Витя.

Она ответила.

– Ничего себе! – присвистнул Витя, расплачиваясь. – Вот это да! Однако дороги нынче оккультные услуги. А я-то смотрю, почему у тебя в прихожей ни рабочего нет, ни крестьянина, только наш брат – предприниматель.

– Садитесь, – Степанида обратилась, кажется, ко мне одной.

Я присела на первый попавшийся стул.

– Не сюда, – немедленно последовала реплика из мрака, – точно напротив меня.

Я повиновалась.

Женщина снова зажгла свечу и потушила свет. То ли глаза мои снова отвыкли от темноты, то ли Степанида передвинула свечу, но теперь я ничего не видела, кроме пляшущего прямо перед моими глазами огонька свечи.

Витя затих позади меня, а девочки-гимназистки и подавно не было слышно. Откуда-то стали доноситься странные заунывные звуки, и только спустя минуту я догадалась, что это запела Степанида.

– Расслабьтесь, – негромко сказала она мне, – всего несколько минут думайте о чем-нибудь… отвлеченном. И не пугайтесь, если почувствуете вдруг легкое головокружение…

«Забавно, – подумала я вдруг, – какая-то заштатная гадалка пытается разобраться, что же все-таки творится в моих мозгах, когда даже я, экстрасенс, обладающий исключительными паранормальными способностями, не понимаю, в чем дело. Ну что же… последую совету – расслаблюсь и позволю ей ввести себя в транс».

Я закрыла глаза, ровно задышала и вскоре в самом деле почувствовала легкое головокружение.

– Та-ак… – долетел до меня как бы издалека голос Степаниды. – Сейчас я ввела вас в транс. Теперь вам больше ничего не нужно делать… Представьте, что вы плывете по широкой и чистой реке. Вам хорошо и спокойно. Ни о чем не думайте, только повторяйте за мной…

«Ничего интересного, – с легким разочарованием подумала я, – эта особа только освоила азы гипноза и… и, несмотря на то, что обладает несомненными экстрасенсорными способностями, уж очень эти способности незначительные. Их даже не хватило на то, чтобы ввести меня в транс, хотя я совсем не сопротивлялась. Все понятно – „колдовство“ этой самой Степаниды рассчитано на людей внушаемых, с ослабленной психикой – именно такие люди приходят обычно к гадалкам и медиумам, чтобы поговорить за жизнь со своими умершими родственниками и спросить у покойных родителей разрешения на свадьбу или покупку новой квартиры».

– А теперь просто слушайте и повторяйте за мной, – снова услышала я плывущий голос Степаниды:

– Я спокойна, – монотонно забубнила она, – я совершенно спокойна… Мне больше не снятся кошмарные сны… Мне снится только хорошее… Даю тебе установку – только хорошие сны… Только хорошие…

Я едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Она мне установку дает! Если бы все так было просто, я бы дала сама себе тридцать три установки…

– Все хорошо, – продолжала заунывно завывать колдунья Степанида, – все просто прекрасно… Все великолепно… все замечательно… Сейчас вы откроете глаза и забудете то, о чем мы с вами говорили. Но ваше подсознание ни за что не забудет мои слова и будет действовать точно по моим установкам…

Да, как же!.. До моего подсознания колдунья Степанида не добралась и не доберется никогда, потому что для этого ее скудных способностей явно будет недостаточно.

– Сейчас я досчитаю до трех и вы выйдете из транса.

Слушайте внимательно. Раз.

Я чуть-чуть приоткрыла глаза. Прямо передо мной сиял огонек свечи. Никакого головокружения я уже не чувствовала, разве что только – легкое, потому что мне страшно хотелось спать: было, наверное, уже часа четыре утра.

– Два, – звучно проговорила Степанида. Снова прикрыв глаза, я едва удержалась от того, чтобы не зевнуть. Нет, эту Степаниду нужно определить не в гадальный салон, а в детский сад нянечкой. У нее очень хорошо получается навевать своими заунывными завываниями сон – дети быстро засыпать будут… Да и вообще…

Да и вообще, не знаю как дети, но я сейчас точно засну. Как только эта мысль пришла мне в голову, я тотчас открыла глаза, потому что дремота настолько овладела моим телом, что еще немного – и я бы точно заснула.

– Три.

Свеча уплыла куда-то вправо. Я хотела подняться на ноги, чтобы поблагодарить госпожу Степаниду за изумительный сеанс, но с удивлением вдруг осознала, что не владею своим телом.

– Как такое могло получиться? – хотела воскликнуть я, но поняла, что и язык меня тоже не слушается.

Встревоженный крик Степаниды метнулся к потолку, а меня будто стопудовым грузом пригвоздило к жесткому сиденью стула.

Свеча вновь появилась у меня перед глазами.