Текст книги "Смерть кукловода"

Глава 3
Ураган «Полина»

На встречу с известным автором детективов Полиной Антоновой Стриженов, конечно же, опоздал. Он и так был не очень пунктуален, а на подобные мероприятия вообще предпочитал приезжать попозже, когда автор уже немного пообщается с фанатами, прогреется в лучах славы и растает.

Впрочем, Полина Антонова – опытный журналист и популярный автор, такую глыбу льда так просто не растопить. Когда Дмитрий вошел в зал искусств «Дома книги», Полина Петровна как раз закончила читать главу из своего нового романа и отвечала на вопросы читателей.

– Конечно, я же вселенское зло! – весело и громко заявила она, глядя поверх очков на худенькую девушку с книжкой в руке, задавшую какой-то банальный вопрос о вдохновении и идеях. – Я сама придумываю все убийства и преступления, сама их совершаю, сама же нахожу убийцу, и все это на страницах книг.

– А почему вы стали писать детективы? Вы были таким замечательным филологом-пушкинистом. Я читала ваши научные статьи, – сообщила осведомленная пожилая дама в круглых очках и длинной клетчатой юбке.

– Вы знаете, среди ученых-пушкинистов то и дело встречаются неприятные личности. Такие неприятные, что хочется придушить их своими руками, – доверительно сообщила Полина, демонстрируя поклоннице руки, которыми собиралась душить пушкинистов. – Пять лет назад на научной конференции я чуть было не подралась с одной очень заслуженной дамой – доктором наук. Вернее, подралась бы, но нас благоразумно развели по разным комнатам и угостили коньяком. Вечером, вернувшись домой с конференции, я никак не могла успокоиться. И чтобы хоть как-то прийти в себя, решила набросать небольшой фельетон. Но стоило мне начать писать, как я поняла, это будет целая книга, детектив или даже триллер. Вы читали мою первую книгу «Месть поэта»?

– Конечно! – закивала поклонница.

– Тогда вы понимаете, о чем я говорю, – улыбнулась Полина.

– Знаете, эта книга мне очень-очень понравилась. – Щеки пожилой дамы запылали лихорадочным румянцем. – Я работаю в библиотеке и так хорошо вас понимаю. Читатели тоже бывают разные. – Она вздохнула и рассеянно взглянула на свои руки: видимо, и ей порой хотелось кого-нибудь задушить.

Полина какое-то время любовалась ее реакцией.

– Ну вот, а после первого убийства, то есть я хотела сказать, после первой книги, я уже не смогла остановиться, – самодовольно добавила Антонова.

Стоя в стороне от писательницы и ее фанатов, Стриженов рассматривал Антонову, решая, как бы к ней подступиться. Судя по тому, что он слышал, Полина была эпатажна и остра на язык, но вряд ли она станет общаться с журналистом, который хочет обвинить ее в убийстве.

Нужно было действовать осторожно и хитро.

– Полина Петровна, – Дмитрий резко вскинул руку, чтобы задать писательнице вопрос, – у такой профессиональной убийцы, простите, я хотел сказать, профессиональной писательницы, как вы, должны быть соответствующие хобби. Вы увлекаетесь стрельбой из лука или арбалета, борьбой, изготовлением ядов или чем-то в этом роде?

Полина засмеялась. Дмитрий понял, что зацепил ее. Банальные вопросы и ответы навевали на Антонову скуку, она отвечала на них уже много-много раз. Поэтому ей нравились вопросы нетривиальные или хотя бы забавные.

– Увы, тут все более прозаично. Я вяжу крючком свитера и кофты, леплю чайники из глины, пою, играю на гитаре и на волынке. – Она подумала немного и добавила: – А еще я люблю ходить в походы.

– Да-да, я тоже очень люблю походы, – тут же солгал журналист, – быть может, мы с вами даже ходили одними и теми же маршрутами. И видимо, в походах вам не хочется никого убить, раз об этом не упоминается в ваших книгах?

Полина наморщила лоб и внимательно посмотрела на Дмитрия, словно стараясь что-то вспомнить.

– Хочется иногда, – ответила она с улыбкой, однако ее взгляд стал внимательным и цепким, – на крутых подъемах, когда болят ноги, а на спине тяжеленный рюкзак, или ночами, когда холодно даже в спальнике, рассчитанном на минус сорок, все становятся кровожадными. Бывает, поднимаясь в гору, я продумываю преступления для своих книг. Кстати, как раз сейчас я пишу книгу об убийстве в горах Крыма.

Последние слова Полина Петровна произнесла медленно, почти по слогам, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

Дмитрий опешил. Что это было? Вызов, признание, шутка или просто ничего не значащий факт, пришедшийся к месту и ко времени?

Он снова посмотрел на Полину и понял: она довольна его реакцией. Кроме того, краем глаза Дмитрий заметил, что высокий мужчина, стоящий у стены, его фотографирует. Кажется, он уже сделал кадров восемь. Журналист развернулся и широко улыбнулся в объектив. Фотограф удовлетворенно кивнул, сделал еще один кадр и отошел в сторону. Присмотревшись, Стриженов понял, что уже видел этого человека. Он тоже был в походе и на фотографии с телом, которую показывал редактор. Но кто он такой и что делал в горах вместе с Полиной?

Какое-то время Дмитрий обдумывал, как бы продолжить знакомство и общение с Полиной. Писательница в это время закончила отвечать на вопросы и принялась подписывать книги. Стриженов взял с полки один из романов и подошел к ней.

– Подпишите?

– Конечно. – Полина подняла голову и посмотрела на него. – Для кого подписать?

– Для Дмитрия.

– Дмитрий, а дальше? – с некоторым нажимом спросила она.

– Дмитрий Константинович Стриженов.

Полина отложила ручку.

– Вы журналист Дмитрий Стриженов? Я читала ваши статьи. Вы, кажется, специализируетесь на расследованиях и разоблачениях. Вы мой фанат?!

Стриженов улыбнулся, глядя в темно-карие глаза писательницы. Полина Антонова явно не страдала звездной болезнью, а игривый вопрос скрывал вполне очевидный подтекст: «Что тебе нужно?» Журналист смерил ее оценивающим взглядом, раздумывая, стоит ли быть откровенным, и, повинуясь внезапному порыву, заявил:

– Мне нравятся ваши книги. Но поговорить я пришел о происшествии в Крыму. Мне заказали статью…

Полина чуть приподняла правую бровь. Кажется, она удивилась.

– Закончу подписывать книги – поговорим.

Еще около четверти часа Стриженов наблюдал, как Полина Антонова общается с читателями. Она улыбалась, рассказывала истории, писала короткие пожелания на титульном листе своего романа, излучала невероятное и неподдельное обаяние. Дмитрий присмотрелся. Сколько ей лет? На вид около сорока, хотя на самом деле больше. Нельзя сказать, что она невероятно красива. Скорее – он задумался над подходящим словом – харизматична. Улыбчивая, высокая, стройная, подвижная, темные кудряшки до плеч, глаза карие, смотрит из-под очков хитро и проницательно. Энергичная, как торнадо. Пишет четыре-шесть книг в год плюс статьи. Ездит по всей стране, встречается с читателями, участвует в десятках фестивалей, конкурсов, марафонов, в свободное время ходит в походы и вяжет. Дмитрий представил Полину в кресле, со спицами в руках, и улыбнулся. Интересно было бы взглянуть. Вероятно, она вяжет с космической скоростью, громко стуча спицами, словно фехтовальными шпагами. И непременно шевелит губами, сочиняя новый кровожадный роман. На страницах романов очаровательная и интеллигентная Полина Петровна бывала очень жестокой. Как-то Стриженову попалась критическая статья, где ее романы сравнивали с итальянской оперой. Так же много трупов.

Пока журналист мысленно составлял профиль писательницы, Полина Антонова закончила общаться с читателями и подошла к нему.

– Пойдемте, расскажете, почему история с телом вас заинтересовала.

Дмитрий коротко кивнул и поспешил за Антоновой вглубь здания.

«Дом книги» славится впечатляющими размерами и множеством помещений, часть которых практически не используется. По широкой парадной лестнице и длинному извилистому коридору писательница привела своего гостя в одну из таких комнат, что-то вроде раздевалки или подсобки. Небольшое вытянутое помещение без окон, но с неизменно высокими потолками. В углу вешалка, у белой стены серый диван из кожзама, сбоку от дивана журнальный столик, на котором стоит чайник, вазочка с карамельками и светлая в цветочек тарелка с домашним кексом, заботливо оставленная для писательницы кем-то из сотрудников магазина. По углам комнаты два десятка коробок с книгами.

– Присаживайтесь. Хотите чаю? – спросила Полина, подходя к журнальному столику и включая чайник.

Стриженов кивнул, сел на край дивана. Дождавшись, пока чайник закипит и перестанет шуметь, сказал:

– Мой редактор думает, что вы или писатели Морецкие не случайно обнаружили в лесу тело и за этим скрывается темная история. Мне нужно убедить его, что это не так. Просто совпадение. Так ведь? – У него было время подготовить полуправдивую историю для Полины Петровны, в которой Стриженов выглядел защитником несправедливо обвиненных писателей.

Антонова внимательно посмотрела на гостя и улыбнулась. Дмитрий видел: она не поверила ни единому слову. Хитро улыбаясь, она взяла со стола нож и стала тонко нарезать кекс.

– Может, и не так, – сказала она после короткого раздумья. – Знаете, я на самом деле пишу детектив на основе этих событий. И тут две причины: во-первых, я не так часто сталкиваюсь в реальности с трупами. Было бы неосмотрительно проигнорировать такой материал и не использовать его в книге. А во-вторых, мне кажется, в этой истории все не так просто. Только не забывайте, бога ради, что, кроме меня и Морецких, в том лесу были еще люди.

– Тогда расскажите о походе и о своих подозрениях! Попробуем разобраться вместе, – услужливо предложил журналист, доставая из кармана небольшой блокнот и ручку.

Полина подала ему кружку с чаем и начала рассказывать:

– Помните, как в фильме «Ирония судьбы»: каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню… Ну вот, у нас так же. Каждый год в конце сентября мы с друзьями ходим в горы, чтобы продлить лето, запастись солнцем, воспоминаниями, побыть на природе, отдохнуть от города, суеты и людей, пообщаться друг с другом. Ходим мы обычно своей компанией, группой из семи человек. Я, мой муж, Морецкие, Аня с Андреем, и еще одна пара, издатель Костя Раевский с женой Сонечкой. Проводник всегда один и тот же – Женя Тополев, замечательный молодой человек, прекрасный профессионал, опытный спелеолог. С ним очень комфортно и надежно в горах, и еще он очень вкусно готовит. – Полина улыбнулась и продолжила: – В этом году Раевские не пошли. У них в мае родилась дочка, им не до нас. Новую компанию искать было некогда, да и не нужен нам никто. А тут, за пару недель до похода, звонит мне Женя и говорит, что он нашу группу из семи человек зарегистрировал у спасателей, продукты кое-какие закупил. Я сказала, что с ним нас будет пятеро, и он предложил взять кого-нибудь еще. Ему, сами понимаете, невыгодно вести в горы маленькую группу.

– И вы взяли кого-то еще? – спросил Стриженов, хотя уже знал, что в поход пошли семеро.

– Да, компания случайно нашлась. Через пару дней после разговора с проводником у меня в Москве была встреча с читателями. Такая же, как сегодня здесь. После мероприятия подошли две девушки и стали рассказывать, в каком они восторге от моих книг. Одна, Вика, призналась, что пишет детективы и мечтает о мастер-классе от профессионала. «Вот бы, – говорит, – вы разобрали мою рукопись по косточкам, научили, советы дали». Сказала, у нее отпуск через две недели, будет много свободного времени. Хотела встретиться и показать текст. Я, конечно, отказалась. Но чтобы не обидеть, рассказала про поход и в шутку предложила обеим девушкам пойти с нами. Там, в горах, говорю, и время будет о творчестве поговорить, и настроение, и детективщиков трое: учись не хочу.

– И что, они так просто согласились? – Дмитрий с недоверием посмотрел на Полину. Эта история начинала обрастать новыми удивительными подробностями.

– Как ни странно, да. Они сразу сказали, что поход – это интересно и можно было бы рискнуть. Мы обменялись контактами, потом я отправила им всю информацию: даты, маршрут, стоимость, необходимое снаряжение. И через день они согласились идти.

Полина отпила чай из своей кружки и задумчиво добавила:

– После истории с телом я много раз прокручивала в голове нашу встречу. Но не увидела ничего подозрительного. Знаете, Вика действительно талантливый автор, готовый учиться и совершенствоваться. Она привезла с собой в горы рукопись, мы с Морецкими все прочитали, разобрали, обсудили, дали ей советы. Она все время писала, на каждом камне, на привалах. Удивительная девушка. Очень упорная, целеустремленная, одержимая литературой.

– А ее подруга?

– Нина? Просто приятная девушка. Тихая, сдержанная, милая, в поход пошла за компанию. С ней было комфортно общаться, она почти всегда молчала, но очень внимательно и с интересом слушала походные и писательские байки. Ну и Морецкие завидовали, что я в поход фанаток взяла. – Полина Петровна захохотала.

– То есть поход прошел хорошо? – на всякий случай уточнил Дмитрий.

– Если не считать трупа, то да, – ответила Полина и, помолчав, пояснила: – Нам не очень повезло с погодой, через день шел дождь. Тем не менее мы провели в горах шесть прекрасных дней, спускались в ущелья, в пещеры, поднимались на смотровые площадки. По вечерам подолгу сидели у костра, пели, разговаривали. Все было хорошо до того злополучного утра.

В этот момент дверь подсобки распахнулась, и в комнату вошел высокий, подтянутый мужчина лет пятидесяти с фотоаппаратом на шее, тот самый, что снимал Полинину встречу с читателями.

– Поля, – начал он и запнулся, заметив Стриженова: – Извините, что прервал.

– Знакомьтесь, это мой муж Илья Антонов, – Полина подошла к мужу и бережно взяла его под локоть, – а это журналист Дмитрий Стриженов. Он пришел спросить, не я ли укокошила того человека в Крыму.

От такого заявления Стриженов смутился. Кажется, даже покраснел. Но, видимо, Илья Антонов привык к подобным Полининым заявлениям. Он криво усмехнулся и покачал головой:

– Не она. У нее стопроцентное алиби. Полиночка всю ночь сопела в палатке, уткнувшись носом в мое плечо.

Дмитрий кивнул, улыбнулся Антонову и, внимательно посмотрев на Полину Петровну, спросил:

– А вы думаете, его кто-то убил?

– Не знаю. – Полина взяла из вазочки конфету и зашуршала фантиком. – Понимаете, Дмитрий, это первая настоящая смерть, которую я описываю. Мне пока сложно делать выводы.

– Но вы сказали, что в этой истории все неоднозначно. Почему вы так решили? – продолжал допытываться Дмитрий.

– Я думаю, человек, тело которого мы нашли, следил за нами. Но я не знаю зачем. И пока не представляю, что произошло дальше.

Стриженов отложил блокнот и удивленно посмотрел на Полину. В ответ она смерила его оценивающим взглядом и продолжила:

– Когда мы нашли тело, то решили, что нам просто не повезло и это случайность. Человек показался незнакомым. Впрочем, мы его и не рассматривали. Но потом, вернувшись в Москву, мы с Ильей стали смотреть фотографии из похода и на одной увидели его.

– Погибшего? – выдохнул Стриженов.

Полина кивнула.

– Мы же не профессиональные походники, выберемся раз в год на несколько дней, прогуляемся по горам, и все. Маршруты всегда выбираем несложные и очень популярные, так что время от времени натыкаемся на другие группы. За день до происшествия мы немного отклонились от маршрута, чтобы посмотреть на водопады, там было много туристов, группы с рюкзаками, экскурсионные автобусы, одиночки. И этот человек тоже там был. Он попал к Илье в кадр. Думаю, он нас заметил и пошел следом. Не знаю зачем. Впрочем, у меня есть гипотеза или фантазия, я опишу ее в книге…

– Покажите фотографию, – попросил Дмитрий, – и если можно, то наброски для романа тоже.

– Вот! – расцвела Полина. – Теперь вы похожи на моего фаната. Черновики просите.

Дмитрий хмуро на нее покосился, но Полина Петровна только отмахнулась, мол, шучу, не берите в голову.

– Давайте адрес электронной почты, я сегодня же все вышлю, – она прищурилась, – но, Дмитрий, если вам удастся узнать правду и убийцей окажусь не я, можно рассчитывать, что вы поделитесь информацией? Мне же нужно дописать книгу.

Он кивнул. Стриженову понравилась Полина Антонова, да и история с телом, благодаря ее рассказу, обросла новыми подробностями и фактами.

Глава 4
Смерть манекена
(рабочие заметки Полины Антоновой)

Полина Антонова сдержала слово, поздно вечером, когда Дмитрий был дома, на его почту пришла ссылка на фотоархив и вордовский файл с набросками к роману. Конечно, первым делом следовало проверить слова Антоновых и найти Солоновского на фотографиях у водопада. Но был вечер, Дмитрию ужасно не хотелось работать, и он решил сначала почитать наброски. В конце концов, ему действительно нравились детективы Полины Антоновой. Журналист отложил на время работу с фотографиями, сделал себе крепкий кофе, вместе с ноутбуком лег на диван в гостиной и стал читать.

На этот раз на роль детектива Полина назначила нового героя: двадцатилетнего студента-историка Илью Тихонова. Стриженов дежурно отметил, что героя зовут, как мужа Полины, и вернулся к тексту. Антонова писала о том, как молодой историк отдыхал в Крыму, когда вокруг него стали происходить подозрительные события…

В просторную белую пахнущую кашей столовую санатория вошел помятый мужчина лет сорока пяти. Он огляделся по сторонам, нашел глазами экскурсовода, мирно попивавшего утренний кофе, и направился к нему, на ходу доставая из кармана удостоверение сотрудника полиции. Представившись, помятый стал расспрашивать о вчерашней поездке на водопады.

– Недалеко от водопада обнаружено тело. Ведем следствие, – пояснил свои вопросы помятый и задал перепуганному экскурсоводу очередной вопрос.

Илья, сидевший поблизости, слушал их разговор. В самом разговоре не было ничего необычного. Следователь, а это, вероятно, был он, задавал дежурные вопросы: сколько человек было на экскурсии, что делали, кого видели, во сколько прибыли, во сколько уехали. Экскурсовод мычал в ответ что-то невнятное.

Илья размешал ложкой клейкую несъедобную овсянку и задумался. Путевку в санаторий «Лесная рапсодия» студенту третьего курса подарил университет за победу на межвузовской олимпиаде по истории. И если бы Илья с самого начала знал, каким будет приз, он бы участвовать не стал или проиграл намеренно. Пусть бы эта мымра Кристина Кузьменкова выиграла и ехала сюда.

Илья вздохнул и обреченно посмотрел по сторонам. «Лесная рапсодия» – типичный ведомственный санаторий советских времен. Здесь из стороны в сторону ходят хмурые охранники, хмурые медсестры, очень хмурые и злые буфетчицы, пахнущие кашей хмурые отдыхающие, все сплошь профессорского звания. Отдыхающие, к слову, делятся в санатории на две группировки: старые девы от пятидесяти до бесконечности в немыслимых платьях, с кудряшками на головах и старички-божьи одуванчики от шестидесяти до ста. И те и другие могут похвастаться выдающимися научными достижениями и еще более выдающимся перечнем болезней и патологий. Илья среди этих профессорских мумий смотрелся глупо и неуместно. Юноша утешал себя тем, что его отправили в прошлое с важной миссией: изучить на практике быт и привычки советской интеллигенции. Вот Илья и изучал, вернее, наблюдал за всем, что происходит в пансионате. А заодно, чтобы хоть немного развлечься, ездил на экскурсии с дерганым и перепуганным экскурсоводом Виктором Андреевичем Плетневым.

Сначала Илья не понимал, почему массовик-затейник и экскурсовод Плетнев такой нервный, но, понаблюдав за ним пару дней, разобрался. Каждое мероприятие – викторина, экскурсия, розыгрыш – в университетском санатории неизменно превращалось в экзамен. Причем на этом экзамене было полсотни профессоров и только один экзаменуемый – несчастный Плетнев, которого заваливали хитрыми вопросами и постоянно ругали за нерадивость и неподготовленность. «Стыдно, молодой человек, – то и дело говорил экскурсоводу кто-нибудь из профессоров, – если бы вы читали мою монографию „Крым. Ханы и султаны“, вы бы знали…» Плетнев от таких слов вздрагивал и пугался.

Он так привык пугаться вопросов и стесняться собственного незнания, что сейчас, сидя напротив следователя, искренне стыдился, что не знал погибшего.

Искоса глядя на экскурсовода, Илья мысленно вернулся к вчерашней экскурсии. Водопады были не исторической темой, так что профессора в основном молчали. А Плетнев, наоборот, говорил, был воодушевлен и испуган меньше обычного. Заготовленную информацию экскурсовод оттараторил за пятнадцать минут, спросил, есть ли вопросы, и, убедившись, что вопросов нет, отправил профессоров любоваться природой. Профессора разделились на кучки человека по три-четыре и разошлись кто куда, негромко беседуя или споря. Илья ни в какую группировку не входил, а потому слонялся по смотровой площадке из стороны в сторону и глазел на туристов.

Водопады – популярное место, на смотровую площадку то и дело подъезжали туристические автобусы, и оттуда горохом высыпались туристы. Они потягивались с дороги, торопливо закуривали, озирались и принимались снимать на телефоны и фотоаппараты крошечный кусок живой природы, плотно зажатый между парковкой и сувенирными магазинами.

Илья огляделся в поисках особо интересных личностей. Недалеко от него крутилась стайка симпатичных девушек в коротких обтягивающих шортах. Девушки хихикали и полушепотом обсуждали планы на вечер, оглядывались в поисках подходящей мужской компании. Илья понимал, что худой очкастый студент-историк, отдыхающий в профессорском санатории, далеко не предел мечтаний этих красоток. Со вздохом отвернувшись, он стал рассматривать нервного лысого господина в майке и шортах, который кругами ходил по смотровой площадке и орал в трубку: «Покупай, я тебе говорю! Покупай, не тяни! Тянет он. Дотянешь, ничего не останется, и все сбережения в трубу…»

Что там дальше будет, если невидимый собеседник ничего не купит, Илья не дослушал. Он заметил в толпе еще одного интересного человека. Тот резко выделялся на фоне профессоров, поход-ников и туристов. Высокий, темноволосый мужчина лет тридцати пяти, одет дорого, можно сказать, вызывающе: лейблы мировых спортивных брендов красуются на брюках, куртке и сумке. Вещи новые, только из магазина, разве что ценник не болтается. Манекен, и только.

Подозрительный тип прогуливался по площадке, где толпились туристы, с равнодушным и надменным видом. Он не обращал никакого внимания на девушек в шортах, с любопытством поглядывающих на него. Не смотрел на шумного лысого господина, даже на водопад не смотрел. Он, казалось, присматривался и прислушивался к себе, к некой зарождающейся внутри мысли или идее.

Илья сел на лавочку, дожидаясь свою группу, и принялся время от времени посматривать на необычного туриста. Между ними из стороны в сторону ходили люди. Туристические группы во главе с гидами приходили к водопадам или уходили от них. Было шумно и суматошно. Вот к водопаду подошла группа с огромными рюкзаками, человек семь-восемь, не больше. Они пришли не от парковки, где дожидались пыльные автобусы, а откуда-то сбоку, со стороны леса. Илья подумал, что походникам наверняка пришлось долго подниматься в гору, чтобы взглянуть на водопад. Они тяжело дышали, вытирали пот со лбов и всем весом опирались на тонкие трекинговые палки.

Пару минут Илья рассматривал эту компанию. Но туристы все никак не могли отдышаться, продолжали стоять согнувшись, практически не шевелясь. Тогда студент отвернулся от них, поискал глазами «подозрительного типа» и, найдя, изумился произошедшей перемене. На лице мужчины застыло странное выражение: то ли злость, то ли ужас, а вероятно, причудливая смесь того и другого. Он, не отрываясь, смотрел на походников, согнувшихся под тяжестью рюкзаков. Затем медленно поднялся, отошел к краю площадки и закурил, стоя в тени раскидистого дерева, почти полностью скрывшего его от чужих глаз.

Сейчас в столовой, ковыряя овсянку, Илья был почти уверен, что именно этого человека нашли мертвым возле водопадов. Откуда взялась такая уверенность, студент не знал. Но жгучее любопытство уже подкинуло парня на ноги и потянуло к столику экскурсовода.

– Доброе утро, Виктор Андреевич, – бодро заявил он, – простите, что беспокою, но я очень хочу посмотреть древние города. Мне нужно знать, когда мы туда поедем! Нужно знать прямо сейчас.

Экскурсовод был рад, что их разговор со следователем прервали, и с готовностью заговорил о предстоящей экскурсии.

Следователь недовольно покосился на Илью и мстительно сунул ему под нос фото мертвого тела. Илья скользнул по фото беглым взглядом и понял: его догадка верна. Вчерашний человек-манекен мертв. Был ли он убит или умер в результате несчастного случая, на фото не видно. Но Илья, озверевший в пансионате от скуки и безделья, сразу решил, что произошло убийство, и задумал во всем разобраться.

Молодой историк сумбурно попрощался с экскурсоводом и отправился на прогулку в парк. Такая у него была привычка: если Илья собирался все хорошенько обдумать, ему требовалось найти длинную прямую дорогу и идти по ней долго-долго, пока мысли в голове не выстроятся в логичную ровную линию.

«Сначала факты, Илья Юрьевич, факты, потом гипотезы, и только потом доказательства», – всплыли в голове слова любимого профессора.

Но с фактами дела обстояли из ряда вон плохо. Человек, на которого Илья обратил внимание вчера у водопада, сегодня утром был найден мертвым. Пожалуй, все. С уверенностью Илья мог утверждать только это, все остальное – гипотезы. Вероятно, этот человек увидел кого-то или что-то, что в дальнейшем стоило ему жизни. Скорее всего, его убили, и убили возле водопада. А самое главное, в этой истории мог быть замешан кто-то из группы с тяжелыми рюкзаками. «Хотя это только гипотеза», – напомнил себе юноша.

Илья постарался вспомнить, как выглядели люди и сколько их было. Кажется, семеро. Проводник – его легко узнать: молодой, спортивного вида, – шел первым, практически не запыхался, загар темнее, чем у остальных. Следом двое мужчин и четыре женщины. Все с палками, тяжелыми рюкзаками. Никто не выделялся особо, и никто при Илье даже не смотрел на погибшего. Но, возможно, он попался им на глаза позже? Может, решил за ними проследить?

Илья дошел до конца дорожки и остановился возле ограды пансионата. Дорога закончилась забором, а мысли с разгона врезались в непроницаемую бетонную стену. Некоторое время Илья стоял на месте, собираясь с мыслями, потом резко развернулся и зашагал в противоположную сторону, составляя примерный план расследования. Но не успел Илья придумать и пары пунктов, как нос к носу столкнулся с помятым следователем.

– Простите, – пробормотал студент.

– Ничего, – мрачно отозвался помятый.

Он только что спустился с крыльца пансионата и рассовывал по карманам блокнот с записями, карандаш и фотографии погибшего.

– Простите, а можно мне еще раз взглянуть на фото? – спросил Илья. – Кажется, я вчера видел этого человека.

Следователь удивленно приподнял брови, оглядел Илью и, покопавшись в кармане, молча протянул ему фото.

Илья взял фотографию и присмотрелся. Вчерашний манекен лежал на дороге, вымощенной крупными камнями. Под головой у него – лужа крови, но рану Илья не видел. Вероятно, она на затылке.

«Когда нашли тело? Кто? Это убийство или несчастный случай?» – В голове у Ильи, торопя и опережая друг друга, появлялись все новые и новые вопросы.

– Ну? – прервал его размышления следователь.

– Я его видел. Вчера на экскурсии. Около двух часов дня. Он курил возле водопада.

– Один? – Следователь едва заметно оживился.

– Один.

– Ты уверен? Никто к нему не подходил? Ничего не спрашивал? Может, хоть сигарету кто-то стрельнул?

– Нет, – Илья вздохнул, – он совершенно точно был один и никого не ждал. А скажите, его убили?

– Похоже на то. По крайней мере, в версию, что он шел, поскользнулся, упал, ударился головой и умер, я не верю.

Илья внимательно посмотрел на следователя: похоже, первое впечатление оказалось неверным. Этот уставший и помятый человек не просто задавал формальные вопросы. Он выяснял, что же произошло. Илья хотел бы ему помочь. Первым делом нужно было рассказать о туристах у водопада…

Связный текст обрывался, и дальше шли отдельные фразы, планы, списки и наброски. Видимо, Полина и в самом деле выслала Стриженову невычитанный черновик. Однако в ее тексте было над чем подумать. Стриженов залез в почту и нашел там письмо от Ладошкина с фотографией погибшего Игоря Степановича Солоновского, рассмотрел фото, стал искать это лицо на фотографиях с водопада, сделанных Ильей Антоновым.

Нужный снимок обнаружился почти сразу. Вот он, Игорь Степанович, живой и здоровый, в дорогих, новых на вид вещах, курит возле дерева. Вообще-то муж Полины фотографировал водопад, а несколько курильщиков случайно попали в кадр. Но это даже хорошо. Теперь Дмитрий знал, что туристы видели Солоновского живым. По крайней мере, могли видеть. А он мог видеть их.

Дмитрий задумался, снимает ли Полинин роман с нее подозрения? Если бы она убила Солоновского, стала бы описывать так подробно последний день его жизни и давать читателям подсказки? Что ж, такое возможно. Уж очень непредсказуема и эксцентрична эта писательница.

Но как же точно она все описала! И одежду, и внимательный взгляд, может быть, даже ту ситуацию, когда Солоновский заметил кого-то в толпе и испугался. Вот только кто это мог быть и чего бояться московскому реставратору?